11

Клеменси очнулась в тот момент, когда Ленард выносил ее на руках из зала на улицу. Она услышала мягкий, успокаивающий голос Кэрри:

— Свежий воздух поможет ей, все будет хорошо.

— О Боже, я надеюсь!

Ленард был явно обеспокоен, даже испуган, и Клеменси предприняла отчаянную попытку прийти в себя, вынырнуть из тяжелого, непроницаемого тумана, который, казалось, окутывал ее.

— В последние дни Клеменси не очень хорошо себя чувствовала, и я должен был настоять, чтобы она посетила врача. — Ленард осторожно усадил ее в одно из кресел, расставленных во дворе клуба. — Дорогая… Дорогая, ты слышишь меня? — Он опустился около нее на колено.

— Я думаю, доктор Барни еще не уехал, сейчас его найдут и приведут сюда. — Кэрри протянула подруге стакан воды. — Клеменси, может, выпьешь водички?

— Мне не нужен врач, — пробормотала Клеменси. — Я уже пришла в себя.

Ей и в самом деле стало лучше. Возможно, из-за опасения, что, если доктора Барни найдут, он расскажет Ленарду о ребенке.

— Нет, тебе обязательно надо показаться врачу, — настаивал Ленард и, приняв от Кэрри стакан, поднес его к губам Клеменси.

От нескольких глотков прохладной жидкости ей стало еще лучше, и она взмолилась:

— Мне стало дурно из-за духоты… И не надо особенно суетиться.

— Думаю, она действительно приходит в себя. — Кэрри улыбнулась и заглянула подруге в глаза. — Ты, в самом деле, чувствуешь себя нормально?

— В самом деле. — Клеменси кивнула и добавила: — Мне просто надо поехать домой, немного полежать…

— Ее щеки порозовели, — вмешалась Кэрри. — Ленард, может, действительно лучше отвезти Клеменси домой? А завтра, если она захочет, вызвать доктора Барни.

— Даже не знаю, — засомневался Ленард. — На мой взгляд, лучше бы он осмотрел ее прямо сейчас… Кэрри, побудь, пожалуйста, с Клеменси, а я схожу, разузнаю, куда запропастился Барни.

Кэрри присела на соседнее кресло и участливо взяла подругу за руку.

— Я, наверное, устроила на глазах у всех ужасный спектакль, и публика была шокирована, не так ли? — Клеменси страдальчески скривилась.

— Да нет, успокойся, дорогая. Всего несколько десятков человек заметили, как Ленард нес тебя на руках через весь зал. И зрелище, скажу тебе, впечатляло.

— Ленард может привести доктора Барни в любую минуту, и тогда мой спектакль закончится весьма печально. — Клеменси глубоко вздохнула. — Я не хочу, чтобы Ленард узнал о ребенке от чужого человека.

— Полагаю, доктор Барни уже уехал домой, иначе давно бы суетился вокруг тебя, — успокоила подругу Кэрри. — Ты действительно уверена, что с тобой теперь все в порядке? И с малышом тоже?

Клёменси кивнула.

— Тогда отправляйся с Ленардом домой и расскажи ему обо всем. Дольше откладывать нельзя.

Через минуту вернулся Ленард и заявил:

— Судя по всему, Барни уехал.

— Клеменси чувствует себя гораздо лучше, — обратилась к нему Кэрри. — Поезжайте-ка вы домой, друзья мои.

Клеменси начала подниматься из кресла, и Ленард тотчас подскочил к ней и обнял за талию. Улыбнувшись подруге, Клеменси сказала:

— Спасибо, Кэрри. Позвоню тебе утром.

Мощные фары «ягуара» разрезали темноту ночи, нависшую над прямой и, казалось, бесконечной дорогой, которая вела к их дому.

— Как ты сейчас себя чувствуешь? — озабоченно спросил Ленард.

— Не трать силы на ненужные переживания, Ленард. Пожалуйста… Чувствую я себя прекрасно.

В салоне автомобиля воцарилось напряженное молчание, и до самого дома они не разговаривали. И только когда «ягуар» миновал ворота, Клеменси неожиданно спросила:

— Ты часто видел Беатрис с тех пор, как она вернулась в наши края? — Ее голос был удивительно спокоен, хотя внутри у нее все бурлило.

— Мы встречались несколько раз по тому или иному поводу. Однажды она заглянула ко мне в офис, я предложил выпить…

— По чашечке чаю, а заодно и поговорить по душам, — язвительно закончила Клеменси. Он даже не пытался скрыть, что виделся с бывшей любовницей, и это еще больше подливало масла в огонь ее ревности.

Ленард остановил машину и выключил двигатель. Повернувшись к Клеменси, он сказал:

— Беатрис заходила ко мне в офис, чтобы сообщить о крахе своего брака.

— Как это трогательно! Полагаю, вы обменялись семейными новостями: она рассказала тебе о своем разводе, а ты поведал ей о нашей сделке. Не так ли?

— Я никогда и никому ни словом не обмолвился о нашей договоренности.

— Лжец! — негодующе бросила Клеменси. — Эта женщина знает все подробности моего прошлого. Ей известно о моем отце-картежнике и о финансовых проблемах, которые были у меня накануне встречи с тобой.

— Клеменси, я никогда не рассказывал ей об этих вещах! Даже намеком… — Он вздохнул и на минуту задумался. — В тот вечер, когда ко мне пришел твой отец просить отсрочки выплаты долга, Беатрис была у меня в гостях. Я попросил ее подождать на веранде, пока мы разговаривали о Робом. — Ленард пожал плечами и потер лоб. — Но во время беседы твой отец не выдержал, раскипятился, ну и… Одним словом, мы оба перешли на повышенные тона. И Беатрис все слышала. Послушай, Клеменси, — сказал Ленард уже в доме, — Я думаю, тебе не надо волноваться относительно того, что Беатрис вдруг расскажет кому то о твоем отце. Я убедительнейшим образом просил ее никому не говорить о том, что она услышала. И мне сдается, ничего нет страшного в том, что она сообщила об услышанном разговоре тебе.

— Но мне это очень неприятно.

Клеменси возмущал сам факт, что Ленард старался как-то оправдать, выгородить женщину, которая вызывала у нее только отрицательные эмоции.

Она развернулась и посмотрела ему прямо в глаза, а в следующее мгновение вдруг ощутила страшную слабость. Клеменси поймала себя на мысли, что уже не в состоянии выдерживать те эмоциональные и психологические нагрузки, которые обрушивались на нее в последние дни.

— Дорогая, что с тобой? — Встревоженный Ленард бросился к ней и обнял за плечи. — Успокойся, давай поднимемся наверх. Тебе надо отдохнуть.

Клеменси даже не пыталась возражать и послушно побрела к лестнице. В спальне, усевшись на кровать, Клеменси сразу почувствовала облегчение.

— Утром я позвоню первым делом доктору Барни, — сказал Ленард, помогая ей снять туфли.

Клеменси протянула руку и нежно коснулась копны его черных волос. Она вдруг вспомнила тот вечер, когда Ленард сделал ей предложение. Ее мечты о том, что когда-нибудь он полюбит ее, оказались несбыточными — теперь она четко осознавала это.

— Если ты себя чувствуешь не настолько хорошо, чтобы самой добраться до клиники, тогда можно пригласить доктора домой, — продолжил Ленард. — Тебе следовало наведаться к нему давным-давно, сразу после первого же недомогания.

— Я наведывалась.

Он как-то странно взглянул на нее и переспросил:

— Ты была на приеме у доктора Барни?

Она кивнула и сделала глубокий вдох. Наступило самое время открыть правду, подумала Клеменси, открыть именно теперь, когда у меня не осталось никаких иллюзий насчет нашего общего будущего.

— Я беременна, Ленард…

На какую-то долю секунды ошеломленное выражение его лица показалось ей почти забавным.

— Беременна?

Она кивнула.

— Почему ты скрывала это от меня? И какой же у тебя срок?

— Около десяти недель… Послушай, произошла ошибка, но ее допустила я, я же ее и исправлю, — сказала Клеменси, стараясь придать своему голосу бодрость и уверенность.

— Что ты имеешь в виду под выражением «я же ее и исправлю»?

Клеменси уловила в его голосе угрожающие нотки.

— Я имею в виду, что это мой ребенок, и я полностью отвечаю за…

— Ты не сделаешь ничего такого! — безапелляционно перебил ее Лепард. — Смею заверить, что для того, чтобы зачать ребенка, нужны двое — женщина и мужчина. За малыша отвечаешь не только ты, но в той же степени и я.

— Я просто хотела сказать, что не имею морального права привязывать тебя к себе с помощью ребенка.

Ленард покачал головой и отошел к окну. С минуту он стоял молча, о чем-то глубоко задумавшись, потом спросил:

— Когда ты узнала, что беременна?

Она беспомощно пожала плечами.

— Не помню. Но… точно я знала об этом в то утро, когда мы поехали в больницу навестить Кэрри.

— Но ведь с тех пор прошло уже столько времени! — Ленард осуждающе покачал головой. — Меня поражает твоя самонадеянность, твоя надменная убежденность в том, что только ты одна способна принимать решения, касающиеся нас двоих! — Он был в ярости, его глаза метали молнии. — Насколько я понимаю, ты в любом случае не намерена оставаться со мной?

— Я полагаю, общий ребенок — это еще не достаточное основание, чтобы мы оставались вместе, — спокойно ответила она.

— Итак, что же ты задумала? — сквозь зубы процедил Ленард. — Забрать моего ребенка и сбежать с ним в Даллас, к старинному дружку? Вот что я скажу тебе, дорогая. Какие бы бредовые идеи ни приходили в твою голову, этот ребенок мой, и ты никуда не поедешь.

— Ты не имеешь права диктовать мне, куда я могу ехать или не ехать, что я могу делать, а что не могу! — возмутилась Клеменси. — У нас с тобой деловая договоренность. А помнишь, что ты сказал, когда мы только начали обсуждать нашу сделку? Ты сказал, что «о детях речь не идет».

— Я просто пытался быть ответственным, — с негодованием парировал Ленард. — Дети — это обязанности на всю жизнь…

— А по отношению ко мне ты, разумеется, не хотел иметь никаких обязанностей на всю жизнь, — с сарказмом развила Клеменси его мысль. — Я знаю, что поступила как последняя идиотка, подписав этот проклятый контракт и согласившись выполнить вытекающие из него обязательства! Но я тоже не хочу всю жизнь жить в браке без любви!

Несколько секунд Ленард смотрел на Клеменси так, словно видел впервые. Она отвернулась и глухо сказала:

— Прости, если это как-то оскорбляет твое мужское достоинство, но разве я не права? Разве я сказала неправду? И смею заверить тебя, что никаких бредовых идей в моей голове нет — я давным-давно трезво смотрю на жизнь. — Клеменси закрыла глаза и на миг представила, как Ленард заключает в объятия Беатрис…

— А ты сама… хочешь этого ребенка? — вдруг спросил он.

Ее ресницы мгновенно взлетели вверх, их глаза встретились, и Клеменси твердо ответила:

— Разумеется, я хочу его. Так что если ты собираешься подбросить мне идею о том, что бы я отделалась от ребенка, считай, что такая идея мной отвергнута. — Когда она заканчивала фразу, ее голос слегка дрогнул.

— У меня даже в мыслях не было ничего подобного! — в сердцах выкрикнул Ленард и, подойдя к кровати, опустился перед женой на колени, не мигая уставясь на нее. — Я полагал, по прошествии стольких месяцев ты узнала меня чуточку больше, но, оказывается, это не так. — Он взял ее руку. — Неужели ты действительно думала, что я стал бы склонять тебя к тому, чтобы ты отделалась от ребенка, и поэтому решила не говорить мне о беременности?

— Нет. — Клеменси заглянула ему в глаза и увидела в них такую печаль, что ее сердце готово было разорваться на части. — Нет… дело не в этом. После нескольких месяцев нашей совместной жизни я, в самом деле, больше узнала тебя, лучше поняла. — Она ухмыльнулась. — Просто я думала, ты предложишь нам остаться вместе только ради ребенка… и поэтому боялась.

— Боялась остаться со мной после родов, после окончания нашего контракта? — глухим голосом уточнил Ленард.

— Да, боялась. Потому что ничего подобного не было предусмотрено нашими договоренностями, — честно призналась она. — Ленард, я не хочу, чтобы мы расстались, ненавидя друг друга и не зная, как выбраться из ловушки, в которую нас загнала судьба.

— Я тоже не хочу этого, — сказал он и глубоко вздохнул.

— Поэтому нам, очевидно, лучше расстаться и…

— Нет! Я не могу допустить, чтобы ты сейчас исчезла из моей жизни, Клеменси. Да, произошло то, чего мы не предусматривали, но ведь судьба порой врывается в жизнь человека с самой неожиданной стороны. — Он взглянул на нее, и в его темно-карих глазах зажглись ласковые огоньки. — Не кажется ли тебе, что именно благодаря нашему малышу мы можем попробовать сохранить наш брак и остаться вместе? Я думаю, у нас с тобой что-то получится.

— Даже без любви?

На секунду его взгляд стал суровым и мрачным. Затем Ленард спросил:

— Бывает ли на свете более глубокая и великая любовь, чем любовь родителей к своему ребенку? Неужели такая любовь не способна связать нас?

Клеменси задалась вопросом: может ли Ленард пожертвовать своей любовью к Беатрис, причем пожертвовать без сожаления, и должна ли я оставаться с ним на таких условиях?

Мне следует задуматься над тем, как поступить, чтобы наш ребенок был счастлив, когда появится на свет.

— Не думаю, что я стану плохим отцом, — с улыбкой сказал Ленард. — Я буду, строг, но справедлив, буду читать малышу на ночь сказки, и купать его… Черт возьми, Клеменси, я готов даже менять ему подгузники, если ты захочешь! Я также попрошу у Ника книгу доктора Спока и вызубрю ее наизусть.

Клеменси смеялась до слез, а когда успокоилась, взмолилась:

— Не смей прикасаться к этой книге: Кэрри чуть с ума не сошла от эрудиции Ника!

Он улыбнулся.

— Ну, так как же? Ты дашь мне шанс попробовать себя в роли отца?

Клеменси ощутила неимоверный прилив любви и поняла, что готова дать Ленарду не только этот шанс, а готова отдать ему все на свете. И свою жизнь тоже.

12

— Как ты думаешь, они понравятся ему? — спросила Клеменси и показала подруге золотые наручные часы.

— Если не понравятся, значит, у него что-то не в порядке головой, — со смехом ответила Кэрри. — Это замечательный подарок, дорогая.

День близился к концу. Подруги возвращались в автомобиле Кэрри из города после завершения беспокойного похода за покупками. Беспокойного из-за Эдвина: он капризничал в каждом магазине, и его громкий плач не могли остановить ни яркие игрушки, ни бутылочка с молоком, которую ему подсовывала мать, ни ласковые слова. Ничего не помогало, кроме одного: как только они выходили из магазина, вопли тут же прекращались, и личико ребенка вновь сияло улыбкой.

Клеменси, сидевшая рядом с Кэрри, обернулась и взглянула на малыша, посапывающего в специальном креслице, закрепленном на заднем сиденье машины.

— Бедненький. Он, должно быть, устал, — пробормотала полушепотом Клеменси.

— Конечно, устал, — отозвалась Кэрри. — Знаешь, чем больше я наблюдаю за Эдвином, тем все больше убеждаюсь: он типичный мужчина. Они, оказывается, от рождения такие. Ник ведет себя точно так же, когда я затаскиваю его в какой-нибудь торговый центр: стенает и хнычет до тех пор, пока мы не выйдем на улицу.

Клеменси засмеялась и стала укладывать в коробочку часы, купленные для Ленарда.

— А что подарит тебе Ленард, как ты думаешь? — спросила Кэрри.

— Даже не знаю.

— Черт возьми, но ведь до вашей годовщины осталась всего пара дней. Я бы на твоем месте уже сделала свой заказ.

На самом деле год со дня бракосочетания исполнялся завтра, но Клеменси не поправила подругу: не хотела поднимать никакой суеты вокруг этого события.

— Мы даже не говорили о нашей годовщине, Кэрри, — призналась она.

В последние недели Ленард вел себя по отношению к ней просто идеально. Он был само воплощение нежности и внимания. Но после того вечера, когда Клеменси сообщила ему о своей беременности, они нечасто говорили о будущем, лишь осторожно топтались вокруг этой темы. И между ними не было физической близости. Поначалу это не беспокоило Клеменси, которая из-за беременности чувствовала себя не очень хорошо. Но недели шли, она набиралась сил, а Ленард по-прежнему не проявлял к ней как к женщине никакого интереса. Клеменси казалось, что его мысли и чувства витают где-то в другом месте. Она старалась не думать в каком.

— Как прошел твой последний визит к врачу? — спросила Кэрри.

— Нормально. Доктор Барни заверил меня, что беременность завершится самым благополучным образом. — Клеменси хмыкнула. — А Ленарду он сказал, чтобы тот перестал дергаться.

Кэрри притормозила у дома подруги и с удивлением спросила:

— Зеленый спортивный автомобиль… Чей это?

— Понятия не имею. — Клеменси пожала плечами. — Кому-то, должно быть, надо поговорить с Ленардом. В последние дни он работает в основном дома. — Она отстегнула ремень безопасности. — Заглянешь на чашечку кофе?

Кэрри посмотрела на спящего в креслице сына и покачала головой.

— Нет, спасибо. Пора везти кроху домой. Скоро его надо кормить.

— Ну ладно. Спасибо за компанию. — Клеменси взяла пакеты с покупками и вышла из машины.

— Не забудь, что завтра после полудня у нас барбекю. Подъезжайте к половине первого.

— Тогда до скорого.

Клеменси послала подруге воздушный поцелуй, и Кэрри включила зажигание…

Как только Клеменси открыла входную дверь, до нее тотчас донесся голос Беатрис. Едва она успела поставить пакеты с покупками на столик в прихожей, как увидела выходящих из гостиной Ленарда и Беатрис.

— Клеменси! Какой приятный сюрприз. Я так рада, что застала тебя перед отъездом.

Голос, фразы, жесты — все в этой женщине было настолько невыносимо приторным, слащавым и фальшивым, что у Клеменси вдруг появилось безумное желание, распахнуть дверь и вышвырнуть гостью вон.

Но вместо этого она усилием воли заставила себя смириться и ничем не выдала чувств, которые вызвало в ней появление Беатрис.

— Чем обязаны твоему визиту? — любезно поинтересовалась Клеменси.

— Просто хотела попрощаться. Завтра я уезжаю в Сан-Франциско. Мы с Джимом договорились о полюбовном разрешении споров, связанных с нашей собственностью, но остается еще много вопросов.

Неожиданно Клеменси заметила, что иски Беатрис слегка припухли, словно она только что плакала. Ей вдруг стало искренне жаль ее.

— Ленард сообщил мне, что в вашем семействе ожидается прибавление, — сказала Беатрис. — Надеюсь, скоро вас можно будет поздравить?

— Да. — Интересно, подумала Клеменси, сказал ли ей Ленард, что ребенок — это, прежде всего плод ошибки, из-за которой он решил остаться со мной? С трудом, взяв себя в руки, она закончила ответ на оптимистической ноте: — Мы оба рады такому событию.

Ее глаза сияли, когда она взглянула па Ленарда. На какое-то мгновение обычно добродушное выражение его темно-карих глаз сделалось настолько меланхоличным, что сердце Клеменси сжалось от боли.

— Разумеется. А как же иначе? — Теперь в голосе Беатрис вместо слащавых трелей проскальзывали явно насмешливые, язвительные нотки. Она взглянула на часы. — Ну, мне пора. — Она поцеловала Ленарда в щеку и, сделав шаг к двери, произнесла полушепотом: — Береги себя.

— Ты тоже, — ответил Ленард.

Резкий телефонный звонок разорвал напряженную тишину, неожиданно воцарившуюся в прихожей.

— Я возьму трубку, — вызвался Ленард и, помахав рукой гостье, быстро исчез в своем кабинете.

Беатрис направилась к выходу.

— Ты едешь прямиком в Сан-Франциско? — спросила Клеменси, провожая ее до двери.

— Да… Уверена, для тебя мой отъезд большое облегчение, — усмехнулась Беатрис.

Клеменси промолчала. Да, ей стало легче оттого, что Беатрис уезжала. Но к облегчению примешивалось чувство вины из-за того, что она стояла на пути Ленарда к счастью. Ведь он явно стремился к Беатрис. Стремился всем сердцем. Для Клеменси это было ясно как дважды два. Она никогда еще не видела Ленарда таким грустным, как в ту минуту, когда Беатрис покидала их дом.

Если бы я была до конца честной, с беспощадной жестокостью упрекала себя Клеменси, я бы вошла сейчас в кабинет и сказала Ленарду, чтобы он слушался только своего сердца и вернулся к Беатрис. Однако Клеменси была уверена, что никогда не станет просить мужа вернуться к бывшей любовнице, и не потому, что носит под сердцем его ребенка, а потому, что сильно, безумно любит этого человека.

Клеменси была не в силах отказаться от Ленарда и решительно настроилась предпринять любые шаги, чтобы сохранить их брак.

— Надеюсь, у тебя все будет хорошо, — искренне сказала Клеменси, обращаясь к все еще стоящей у двери Беатрис. К собственному удивлению, она действительно от души желала благополучия своей сопернице.

— Ты очень великодушна. — Беатрис скользнула глазами по длинной белой юбке и свободной хлопчатобумажной блузке, в которые облачилась сегодня Клеменси. Беременность была еще не очень заметна, но Беатрис изменения в фигуре соперницы заметила и тут же выпустила яд: — Тебе удалось привязать к себе Ленарда с помощью древнейшего трюка, к которому прибегают женщины, когда не могут завлечь мужчину иными способами. Поздравляю… Однако по-настоящему Ленард любит только меня. Надеюсь, постепенно тебе удастся смириться с этим фактом.

— Это неправда, — прошептала Клеменси.

— Неправда? Посмотрим. — Беатрис улыбнулась. — Возможно, ты выиграла последнюю битву, но война еще не окончена. Я дала Ленарду номер моего телефона и адрес в Сан-Франциско, и однажды он навестит меня. Может быть, не в этом году и не в следующем, но пройдет время, и он поймет, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на брак без любви.

— Я думаю, тебе пора ехать, Беатрис. — К Клеменси вернулись хладнокровие и спокойствие. — Иначе ты наговоришь кучу глупостей и совсем собьешь себе цену.

Беатрис была явно шокирована столь едким комментарием, попавшим точно в цель. Она замерла с открытым ртом, потом тряхнула головой и стремительно вылетела на улицу.

Несколько минут Клеменси неподвижно стояла в прихожей, пытаясь разобраться в своих эмоциях, затем прошла в кабинет Ленарда.

Он все еще разговаривал по телефону. Остановившись в дверном проеме, Клеменси наблюдала за ним. Ленард улыбнулся ей, затем раскрыл ежедневник и стал что-то записывать. Наконец телефонный диалог закончился, Ленард положил трубку и, взглянув па жену, довольно холодно спросил:

— Полагаю, она ушла?

Клеменси кивнула и осторожно заметила:

— Беатрис выглядела так, будто недавно плакала…

Он пожал плечами.

— Она в расстроенных чувствах. Но постепенно, я думаю, все у нее наладится. — Ленард посмотрел Клеменси прямо в глаза. — Она встретит кого-нибудь еще. Жизнь не стоит на месте, не так ли?

— Но и движется не всегда туда, куда нам хотелось бы, — тихо сказала Клеменси и покинула кабинет.

Только она взяла со столика пакеты с покупками, как в прихожей тут же появился Ленард.

— Итак, что же ты купила?

По его веселому тону, она поняла, что ему хочется хоть как-то разрядить атмосферу.

— Несколько брошюр о том, как лучше украсить комнату ребенка, и несколько детских книжечек, которые посоветовала мне взять Кэрри.

— Прекрасно. Детские книжки я буду читать нашему малышу перед сном.

— Я… я думаю, нам надо приготовить для малыша ту маленькую комнату, что около нашей спальни. Как ты считаешь? — спросила она.

— Давай посмотрим вместе и решим.

Он взял ее за руку, и они поднялись по лестнице на второй этаж. Прикосновение его пальцев внезапно зажгло в Клеменси желание отдаться Денарду немедленно.

Комната, выбранная Клеменси, была светлая и уютная, и из нее открывался красивый вид.

— Я вот что думаю, — слегка растягивая слова, сказала Клеменси, — может, лучше покрасить здесь стены в бирюзовый цвет? Он подходит и для мальчика, и для девочки. Ведь мы еще не знаем, кто у нас родится.

Она старалась казаться практичной, старалась делать вид, будто ее ничто не тревожит, ничто не беспокоит, кроме создания уюта для будущего ребенка. Однако в действительности на сердце у нее лежал камень из-за неопределенности их отношений, в которые все больше и больше вторгалась Беатрис. Ленард на минуту о чем-то задумался, взглянул на часы и вздохнул:

— Ну, мне пора заняться работой. Да, кстати, Рената сегодня ушла раньше, поехала к сестре, кажется. Как ты смотришь на то, чтобы поужинать в каком-нибудь ресторанчике?

— Я собиралась сама приготовить что-нибудь.

Клеменси надеялась, что не покраснела, ведь она сама отпустила Ренату, чтобы иметь возможность приготовить ужин для Ленарда. Ей уже виделась картина: романтический ужин при свечах, чарующие звуки музыки, ласковые взгляды невзначай, нечаянные нежные слова и прикосновения… Такой обстановкой она надеялась вновь разжечь едва теплящуюся страсть — они не занимались любовью уже не сколько недель.

— Хорошо. Если ты так хочешь. — Ленард слегка коснулся губами ее щеки. — Увидимся позже.

Когда он ушел, Клеменси спрятала часы, купленные в подарок Ленарду, в верхний ящик туалетного столика и отправилась на кухню.

— Спасибо за ужин, дорогая, он был великолепен.

Они сидели в столовой, пламя свечей мягко отражалось на хрустальных бокалах и серебряных приборах. Через приоткрытые высокие окна было видно, как серебристый лунный свет, подобно алмазной пыльце, рассыпался по едва колышущейся глади плавательного бассейна.

— Я знаю, Клеменси, ты не испытываешь радости от сложившейся ситуации. Я тоже не в восторге от нее. Никогда не предполагал, что мы останемся вместе только из-за ребенка, что только он будет скреплять наши отношения. Но я сделаю все возможное, чтобы ни ты, ни я не пожалели о принятом решении, чтобы…

Неожиданно Клеменси почувствовала, что ее нервы начали сдавать. Она встала из-за стола и подошла к окну. Глубоко вдыхая свежий ночной воздух, молодая женщина постаралась думать обо всем спокойно, без метаний и эмоциональных всплесков. Ей не хотелось быть женой второго сорта.

— Мне казалось, мы договорились предпринять попытку. Разве я не прав? — спокойно сказал Ленард и, поднявшись из-за стола, подошел к ней.

— Но теперь речь идет не о коротком сроке, а о длительном периоде. — Клеменси закрыла глаза, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — Я думаю как о твоем счастье, Ленард, так и о своем, и, мне кажется, мы просто не сможем продолжать играть в кошки-мышки. Как говорится, дорога в ад вымощена благими намерениями. Я ни на секунду не сомневаюсь в твоих добрых намерениях… Но одних намерений для совместной жизни недостаточно.