Артем Колчанов
      КРУГ
      фантастический роман
      Книга вторая
      На чужом берегу
      Глава первая: "Ангел неба"
      - Вик, под нами конец мира, - сказал Рэй странным, немного не своим, почти ничего не выражающим голосом, едва я вбежал в рубку.
      Я быстро сел, почти что упал, в командирское кресло, и, будучи не в силах хоть чем-то помешать всему происходящему перед моими глазами, механически смотрел на экраны. Материки Латы на стереотрехмерных обзорных экранах корабельной рубки в этот момент казались мне словно бы подернутыми дымкой и какимито даже не вполне реальными что ли. Потом внизу засверкали ослепительные вспышки мощных взрывов и медленно поползли в стратосферу чудовищные грибовидные облака, ядерные поганки ядерной войны. Но тут Рэй вывел на все экраны, вместо обзорной картины, совершенно другое. На них перед моими глазами пронеслись горящие и гибнущие города, бежали взрывные волны, сметающие с планеты жизнь, проходили картины умирающих людей. Смотреть на все это человеку с моим воспитанием было просто невыносимо, а Рэй, как будто специально, бил меня всем этим. И я почувствовал, что мои руки сами собой сжимаются в кулаки, все мое существо просит что-то предпринять. Ну а что я вообще мог сделать, кроме того, что просто наблюдать, я не мог остановить это самоубийство, не мог бороться с целой планетой. Но и я все-таки не выдержал и после небольшой паузы сказал:
      - Будем садиться, Рэй, прямо сейчас, я не могу на все это просто так смотреть.
      - Я тоже не могу, хоть я и не человек. - Прозвучал ответ Рэя. - Но и садиться мы, тоже не имеем права. Не забывай о том, сколько человек находится сейчас у нас на борту, и кто за них полностью отвечает.
      - Ну и что ты мне можешь предложить?
      - Подождем, Вик, пока другого варианта я не вижу. Здесь, на орбите мы в полной безопасности и недосягаемости.
      - Ну и сколько ты предлагаешь ждать, чего конкретно ждать?
      - Будет видно, командир, но никак не раньше того момента, когда я полностью проанализирую обстановку, которая сейчас сложилась на планете. Или же когда обстановка на планете хоть немного успокоится.
      - Назови время, хотя бы ориентировочно.
      - Не раньше, чем через двенадцать часов.
      - Хорошо, - с силой выдавил я из себя.
      Я медленно поднялся из кресла и вышел из рубки, там я больше не мог оставаться, я просто не мог больше смотреть на экраны. А выйдя из рубки, я начал почти что бесцельно бродить по звездолету. Это я делал в основном для того, чтобы успокоиться и вернуть себе утраченное от только что увиденных картин, душевное равновесие. Но мысли о гибнущих внизу людях я не мог из себя изгнать, по нескольким причинам не мог, а они не давали мне успокоиться. Все мои мысли были только о том, что сейчас творится на планете. Честно признаться, я очень плохо себе представлял, что такое война, какова она бывает на самом деле, никого из нас к такому простонапросто не готовили, да наверно и не могли готовить. И я даже никогда не предполагал, что настанет какое-то время, и я сам стану свидетелем настоящей войны. Я, человек двадцать пятого века с планеты, где войны навсегда стали всего лишь достоянием истории. Я ходил, поглощенный своими мыслями, и ни на что окружающее меня практически не обращал никакого внимания.
      Очнулся же от своих мыслей я перед дверью, на которой была знакомая табличка: "Помещение для особо важного груза". Не знаю, какое чувство привело меня именно сюда и заставило тут остановиться. Действуя почти что автоматически, я достал стартключ и, без промедления, вставил его в раскрывшуюся при его приближении щель-скважину. Тяжелая дверь как всегда легко и почти бесшумно сдвинулась в сторону. Я сделал шаг вперед и, включив свет, снова остановился. Внутри все было точно так же, как и в прошлый раз, когда я тут бывал, так давно и так недавно. Тусклое, слегка красноватое освещение, вертикально стоящие анабиозные полукапсулы. Я немного постоял, вздохнул и медленно двинулся вдоль прохода. В капсулах, которые окружали меня, были такие знакомые, но в то же время уже почти полузабытые мною люди. И почти сразу же я натолкнулся на капсулу с Сережкой.
      "Сегодня уснешь, а когда проснешься, рядом уже будет Земля", вспомнил я слова Рикста, которые он сказал нам еще там, на ужасно далеком сейчас Дивере. Вот Сережка, сейчас он в анабиозе, холодном сне без снов, а когда он проснется, то не будет знать ничего о том, что произошло между этими его засыпанием и просыпанием, никто из них, этих людей, ничего не будет знать. Да, я, прежде всего, сделаю все для того, чтобы все они когда-нибудь проснулись, это сейчас моя главная задача, главная возложенная на меня обязанность. Да, я не имею особого права рисковать даже самим собой, ведь если со мной что-нибудь случится, то уже никто и никогда не сможет помочь им. Я еще долго ходил среди полукапсул, всматривался в лица знакомых мне людей, и это понемногу приводило меня в себя. Потом я сразу же прошел в свою каюту и волевым усилием заставил себя уснуть и спать без какого-то намека на сны, на этот раз мне это удалось.
      Когда же прошли назначенные Рэем двенадцать часов ожидания, и я вернулся в рубку, я уже был полностью в себе и окончательно оправился от увиденного мною массового самоубийства целого мира. Но и картина, которую я сейчас увидел на экранах, не предвещала нам ничего хорошего. Планета, которая по-прежнему висела под нами, словно бы живое существо, покрылась ужасными ранами. А в атмосфере, еще недавно такой прозрачной и голубой, на большой высоте, неспешно расплывались тусклосерые кляксы радиоактивных облаков. Пораженные войной города все еще горели, распространяя по ветру густые шлейфы черного дыма. Я медленно отвел взгляд от экранов и позвал Рэя:
      - Рэй, ты меня слышишь?
      - Да, капитан, - сказал Рэй на этот раз вполне уверенным и своим голосом.
      - Доложи текущую обстановку на планете.
      - Военные действия с массированным применением ядерного и термоядерного оружия, по всей видимости, прекращены. Уничтожены или сильно поражены почти все более-менее крупные города, имеется лишь немного исключений. Погибла значительная часть населения Латы, хотя в отношении этого есть большая неопределенность, для точного анализа мне не хватает исходных данных.
      - Других вариантов я не вижу, будем высаживаться, - сказал я после короткой паузы тоном приказа.
      - Как скажешь, капитан, - был на этот раз ответ Рэя.
      - Посадку произведем в Пустыне Черных Камней, там, где и планировали, - сказал я и после короткой паузы добавил, - я сам поведу звездолет, на ручном управлении.
      - Хорошо, кэп, - Рэй снова не возражал, хотя посадить корабль он мог лучше меня.
      Искалеченная войной планета медленно, но неуклонно поворачивалась под нами и постепенно приближалась. Звездолет, четко повинуясь всем моим командам, сделал два витка по спиральной орбите и полого вошел в атмосферу над самой границей пустыни. Я вел его настолько медленно и осторожно, насколько вообще мог это делать. Но уже через несколько минут "Игла" закончила снижение и зависла в нескольких десятках метров над поверхностью планеты. Потом я медленно двинул ее по горизонтали, прощупывая поверхность лучами всех имеющихся у нас детекторов, и только найдя подходящую по размерам и прочности площадку, осторожно опустил на нее корабль. Вокруг, до самого горизонта и даже намного дальше, расстилалась мрачная и каменистая, абсолютно безжизненная пустыня. А вверху, над нею, был неподходящий для этого пейзажа голубой и безоблачный купол неба. Да, небо здесь было голубое, такое, словно бы на планете вообще ничего не произошло. Просто ветры еще не успели донести досюда радиоактивные облака и гарь. И здесь, в самом центре пустыни все было все как всегда.
      Я предоставил Рэю возможность и время, не торопясь собрать всю возможную и доступную сейчас для него информацию, а сам, надев для полной гарантии легкий скафандр, покинул звездолет. Если сказать честно, мне не смотря ни на что, не терпелось высадиться на поверхность чужой планеты, где до меня не ступала нога ни одного землянина. Да, здесь, на этой планете, в этом мире, я был первым землянином, но далеко не первым человеком. Это была первая чужая для землян планета, в смысле планета другой цивилизации, на которую сейчас ступил ногой землянин. Но никакой торжественности от осознания этого факта я не ощутил, не то было для этого время, не та обстановка складывалась сейчас на этой планете. Воздух Латы был даже более пригоден для дыхания, чем земной, в нем содержалась почти четверть кислорода, а давление было на пять процентов больше. И, выйдя из корабля, я сразу же откинул за спину прозрачный колпак гермошлема, и вдохнул полной грудью этот чужой воздух. Но снаружи мне не понравилось, воздух пах только жарой, сухостью и пылью, и нигде не было видно даже ни малейшего следа жизни. Ничто не росло и никто не жил в Пустыне Черных Камней, на пепелище древней, не совсем понятной и всеми забытой древней войны. Я неторопливо обошел и осмотрел ближайшие окрестности и, не обнаружив ничего достойного более пристального внимания, вернулся на "Иглу", где, не снимая скафандра, сразу же поднялся в рубку:
      - Рэй, ну как ты, узнал ли что-нибудь новое и существенное для нас?
      - Подожди немного, Вик, я сейчас в лаборатории заканчиваю кой-какие исследования.
      - Долго ждать?
      - Думаю, что пару минут, не больше.
      Я окончательно отстегнул гермошлем и небрежно положил его на пульт перед собой, закрыл глаза и откинулся в кресле. Перед глазами у меня по прежнему так и стояли картины войны, не так давно показанные мне Рэем, а мои руки снова самопроизвольно сжимались в кулаки. Больших, хоть и не видимых постороннему глазу, усилий стоило мне то, чтобы оставаться сейчас спокойным.
      - Исследования закончены, командир. - Доложил мне Рэй. - Вывести результаты на экран?
      - Не обязательно, Рэй, сообщи мне самое главное в устной форме.
      - Хорошо, капитан. Я только что провел полный и подробный изотопный анализ грунта этой пустыни, и мне удалось с довольно большой достоверностью вычислить то время, когда на Лате в прошлый раз была война, та самая, которая сотворила эту пустыню...
      - Ну, и когда же она, по-твоему, была?
      - По моим предварительным расчетам получается что-то около трехсот тысяч лет.
      - Что-то не очень верится в такие большие цифры, почти что астрономические.
      - Можешь не верить, но это так. Погрешность, которую я допускаю для предварительного расчета, никак не превышает десяти тысяч лет.
      - Тогда, значит, получается, что...
      - Да, Вик, на основании этого получается, что в те времена на Лате уже существовала довольно высокоразвитая цивилизация. А на Земле в то же самое время еще только появлялся современный человек. И эта цивилизация, по всей видимости, значительно превосходила сегодняшнюю цивилизацию этой планеты.
      - Исходя из чего, ты это предполагаешь?
      - В те времена было применено более изощренное и разрушительное оружие, чем их сегодняшние ядерные и термоядерные бомбы. Я не могу знать точно, что это было за оружие, не буду и гадать, знаю только то, что основано оно было на не чем ином, как принципе преобразующего распада.
      - Ты в этом уверен?
      - Да, но все-таки не до конца, а только на девяносто процентов, или это был преобразующий распад или что-то, еще совсем не известное нашей науке.
      - Согласись, ведь возможен и такой вариант, что эта пустыня - дело рук пришельцевчужаков, пришедших сюда откуда-то, а не самих латян?
      - Это даже еще более маловероятно, Вик. Вероятность этого, как я могу допустить, не более одной миллионной.
      Сказать, что я был удивлен этим сообщением Рэя, сказать очень мало, я был буквально поражен им. Одно дело знать, что на большую войну решилась цивилизация атомного века, это еще можно хоть как-то понять и допустить. И уже совсем другое, что такую войну, пусть и очень давно, в доисторические по нашим меркам времена, развязала цивилизация, которой был уже покорен преобразующий распад, которая вполне могла летать к звездам, а, возможно, и летала. Что ни говори, но ведь и моя родная цивилизация, цивилизация людей Земли, находилась как раз на этом уровне развития.
      - Триста тысячелетий, просто не могу в такое поверить.
      - Не знаю, Вик, сможем ли мы вообще узнать об этом больше, а если и сможем, то наверняка не здесь и не сейчас.
      - Ну и что ты предлагаешь нам сейчас делать?
      - Я жду, когда ты что-нибудь предложишь, потому что ты капитан "Иглы", а не я. Инициатива целиком на твоей стороне
      - Я думаю, что сейчас нам не стоит копаться в прошлом, оно ждало очень долго, сможет подождать и еще. Настоящее же уже скоро сможет стать безвозвратным прошлым.
      - Ты собираешься лететь на здешний космодром? - угадал он мое решение.
      - Да, Рэй, я собираюсь отправиться именно туда. Возможно, там я все-таки найду Ива Альись или того ученого, о котором он мне говорил на орбите.
      - Согласен, в этом случае тебе будет немного проще.
      - Я отправлюсь на катере, там есть все необходимое для этого.
      - Катер исправен, я уже проверил его. Когда ты намерен отправиться?
      - Прямо сейчас, немедленно.
      - Тогда могу сказать тебе только одно: желаю удачи, командир.
      По тону, с которым говорил со мною Рэй, я понял, что он сейчас еще даже более нерешителен, чем я, и этим он больше напоминал мне живого Рэя-человека, а не кристаллический супермозг ЦНЛ, которым являлся на самом деле. И тут я, по сути дела впервые, по настоящему, по-человечески, пожалел его.
      На "Игле" были два катера. Располагались они в небольших и довольно тесных для них ангарах прямо над главными реакторными отсеками звездолета. Для сегодняшнего полета я выбрал катер, значащийся в корабельном реестре под номером два. Это был тот самый катер, на котором Рэй летал когда-то на Луну с капитаном Рикстом. Не на точно таком же, а именно на этом самом катере. Катер еще до того, как я поднялся в него, был "оживлен", это постарался для меня Рэй. Но я все-таки не пожалел времени и провел полный предполетный осмотр машины, как это было положено по очень старой, но до сих пор никем не отмененной инструкции. И только после этого, я занял центральное кресло в рубке катера и начал непосредственно готовиться к отлету. Этот катер значительно отличался от стандартной земной техники, которой оснащался космофлот, но, благодаря помощи Рэя, я уже знал его досконально. Главной и важнейшей новинкой здесь было то, что на катере, кроме обычных, плазменно-планетарных, были установлены гравитационные двигатели. И управление этими двигателями значительно отличалось от стандартного управления ракетой, но и оно не было особенно сложным для профессионального пилота. Через десять минут я уже был полностью готов к отлету:
      - Рэй, я готов, открывай ворота.
      - Открываю. Будь готов включить гравитационные движки, я вышвырну катер из ангара силовым полем.
      - Катер-два к отделению готов, - сказал я положенные по уставу слова, и положил руки на панель управления.
      - Тогда пошел.
      Вокруг катера тотчас же вспыхнуло, слегка искрящееся крошечными разрядами, силовое поле, и его сильным и плавным толчком, вынесло из звездолета почти что на сотню метров. По моей команде мгновенно ожили гравидвигатели, подхватили его и заставили зависнуть. Я не торопился улетать, потому что еще не сказал Рэю всего того, что было нужно сказать.
      - Рэй, ты меня слышишь, - позвал я его.
      - Да, командир, радиосвязь работает нормально.
      - Видишь ли, Рэй, я просто обязан тебе сейчас сказать, что я могу и не вернуться.
      - Да, - сказал он после короткой паузы, - в здешней ситуации этого нельзя исключить.
      - Обещай мне, что в этом случае ты сделаешь для людей на нашем корабле все, что только будет для тебя возможно.
      - Обещаю, Вик, хотя, скорее всего я и не смогу сделать всего того, что нужно... До свидания, не буду тебе мешать своим присутствием. Если потребуюсь, то вызывай.
      - Погоди, у меня есть еще один, сугубо технический вопрос. Нельзя ли сделать этот катер невидимым, точно так же, как ты делал это с нашим звездолетом?
      - Это невозможно. По крайней мере, без больших и серьезных переделок.
      - Понятно. До свидания, Рэй.
      Я не торопился, сначала я опробовал катер в полете, а самого себя в управлении этим полетом. Я сделал несколько кругов вокруг звездолета и только после этого послал его с набором высоты и скорости на восток. Полной космической скорости я набирать не стал, а ограничился суборбитальной, которой для этого перелета и так было более чем достаточно. Почти пятнадцать минут тянулась подо мной мрачная и однообразная картина пустыни. Но, пролетев ее, я увидел еще более мрачную и страшную картину. Прямо под катером оказалось то, что еще совсем недавно было немаленьким городом. Сейчас же на месте города были три, расположенные в вершинах правильного треугольника, кратера. Но и за их пределами от города остались только жалкие, снесенные взрывными волнами почти до основания, руины, от которых все еще поднимались вверх слабые струйки дыма.
      Далее я вообще старался не смотреть вниз, на погибшую, обожженную войною землю, а постарался целиком и полностью сосредоточиться на своем предстоящем визите на местный космодром. Но никаких по-настоящему стоящих мыслей мне в голову сейчас просто не приходило. И я решил целиком и полностью довериться в этом деле стечению обстоятельств. Еще через пятнадцать минут я увидел впереди синюю полоску океана, но я был еще значительно южнее космодрома. Как только я оказался над морем, круто изменил курс, для гравитационной машины такой маневр был вовсе не проблемой.
      Двигаясь почти параллельно побережью, я быстро долетел и до самого космодрома. Космодром, по моим понятиям о таких сооружениях, оказался совсем крошечным. Стартовые площадки с ажурными фермами обслуживания и посадочные полосы сейчас полностью пустовали. Но, с другой стороны, здесь не было ни одного следа войны. Хотя, по моим представлениям, космодром должен был оказаться одной из самых первых целей для любого противника. Но эта загадка разрешилась для меня всего лишь через несколько секунд. Бортовой локатор зафиксировал то, что снизу ко мне быстро приближаются четыре скоростные цели, скорее всего это было не что иное, как ракеты-перехватчики. Я резко качнул катер в сторону, но ракеты тут же изменил свой курс и не потеряли своей цели, которой был я. К тому же, ракеты начали расходиться и довольно умело выполнять маневр захвата цели.
      Я тут же, чисто рефлекторно, схватился за панель управления излучателями, но успел передумать, и не стал уничтожать эти ракеты. Сначала я хотел просто уйти от них, воспользовавшись преимуществом скорости, а потом и вовсе посчитал, что, даже взорвавшись, эти ракеты не причинят защищенному силовым полем катеру ни малейшего вреда. Но тут-то я довольно жестоко просчитался, рассчитывая, что эти ракеты несут обычную взрывчатку. А когда я все понял, было уже поздно. По чьей-то команде термоядерные заряды на ракетах были подорваны, рядом с катером, уже на самой границе атмосферы.
      На катер обрушился тяжелый удар, настолько сильный, что автоматические компенсаторы ускорений не успели должным образом сработать. Я же от этого удара ударился головой о спинку кресла и даже от этого потерял сознание. Когда же я очнулся, катер отделяло от поверхности всего только несколько сотен метров. Так что размышлять над случившимся мне было уже некогда. Я успел только, как следует сориентировать катер и врубить на полную тягу планетарные движки, воспользоваться гравитационными я даже не догадался. Но все же они не сумели полностью погасить скорость, и посадка, несмотря на работу компенсаторов, оказалась для меня жестковатой, и я снова потерял сознание.
      На этот раз без сознания я был уже значительно дольше, чем в первый раз. Так уж устроен звездолетчик, таким его готовят, в случае особой опасности, даже умирая, наверняка придешь в себя, ну а если эта опасность миновала, и ты в этом уверен, то пробудешь без сознания как обычный и вполне заурядный человек. Когда же я все-таки пришел в себя, то увидел на экранах, что катер находится на космодроме, неподалеку от каких-то серых приземистых сооружений. А вокруг катера вытянулась цепь людей в форме болотного цвета, в касках и с оружием наизготовку.
      Я практически совсем не ожидал, что окажусь в такой вот конкретно ситуации. Сейчас я, конечно же, мог врубить двигатели и уйти с космодрома так, что меня никто и никогда не сумеет перехватить. Но я все-таки решил не отступать. Ведь если я сунусь сюда в следующий раз, то могу и вообще не добраться до поверхности. Не исключен был мною и такой вариант, что тогда здесь будет одно только радиоактивное пепелище.
      Скафандр был на мне, я надел гермошлем и медленно пошел к выходу из катера. Управление шлюзом находилось внизу, в самом шлюзе. Вообще-то шлюзование на этой планете вообще не требовалось, но сейчас в воздухе могла находиться радиоактивная пыль, которую я вовсе не хотел пускать в катер, поэтому я и провел процедуру шлюзования полностью, как положено в инструкции. Я тяжело вздохнул, словно перед нырянием, открыл наружный люк и выдвинул лестницу трапа. Бетон под опорами катера был разбит так, что в него даже полностью зарылись опорные диски, и их не было видно. Трап развернулся только на две трети и достал до поверхности. В этот момент я подумал, что следовало бы взять с собой хоть какое-нибудь оружие, но тут же прогнал эти мысли. С оружием в руках очень легко найти себе врагов и очень трудно друзей. И оно не придаст мне лишней уверенности, не стоит себя этим обманывать. Я еще раз глубоко вздохнул и, решившись окончательно и бесповоротно, ступил ногами на тонкую ступеньку трапа.
      Сказать, что люди в оцеплении, увидев меня, были удивлены, сказать недостаточно сильно. Они даже попятились назад, словно бы я был не человеком, а призраком или послом из преисподней. Хотя конечно, в их глазах я и был им, разве мог в их представлении человек остаться жив, если почти рядом с ним взорвался термоядерный заряд. Ну, а даже если он и жив, то жить ему осталось всего ничего. Он становится этаким ходячим покойником, которому уже абсолютно нечего терять. Но все-таки, среди этих людей оказались и настоящие военные, и я услышал короткий и резкий приказ:
      - Стоять! Руки за голову!
      Это показалось мне даже чересчур слишком для встречи людей с разных планет, и я решил не подчиниться. Я сделал шаг по направлению к говорившему, показал ему пустые руки и сказал:
      - Я пришел к вам один, с миром и без оружия.
      Но в этот самый момент у кого-то, повидимому, все-таки не выдержали нервы, и он нажал на спусковой крючок. Этого момента я просто-напросто не заметил, поэтому и не смог ничего предпринять, к тому же дало себя знать и то, что в самое последнее время, я уже дважды терял сознание и поэтому был сейчас не в форме. Но стрелявший очевидно целился мне в голову, это, в конце концов, и спасло меня. Прозрачный стеролит гермошлема, в отличие от ткани легкого скафандра, который был на мне, мог выдержать удар пули. Но этого нельзя было сказать и моей голове. И поэтому я упал, в третий раз за день теряя сознание.
      На этот раз я приходил в себя долго и мучительно, словно бы блуждал в кошмарном сне без начала и конца. Голова у меня звенела, словно колокол, а перед глазами беспрестанно плавали разноцветные круги и искры. Немало времени и сил я потратил на то, чтобы сосредоточиться, и заставить все эти побочные явления отступить. И только после этого я пошевелился и наконец-то открыл глаза. Я лежал в крошечной комнатке с мрачными серыми стенами и тусклой пыльной электрической лампочкой под потолком. То, на чем я лежал, было жестким и неудобным столом. К тому же, как оказалось, я был сейчас без одежды, а мои руки и ноги были привязаны к этому столу ремнями. Я внимательно осмотрел и, насколько это было возможно, ощупал эти ремни. Освободиться было хоть и трудно, но все-таки возможно. Но я решил с этим не спешить, тем более что услышал за дверью человеческие голоса. Я закрыл глаза и сделал вид, что все еще пребываю без сознания, мне в этот момент показалось важным подслушать этот разговор. Говоривших было двое. Я услышал, как скрипнула дверь, и они вошли внутрь. Один из них взял меня за запястье холодными пальцами, очевидно проверяя пульс.
      - Все еще жив, - сказал он обо мне второму, - но долго ему все равно не протянуть. Он был практически в эпицентре взрыва, быстропротекающая форма. Температура значительно повышена, пульс просто бешенный.
      - Выглядит как совсем еще мальчишка. Хотя мускулы такие, что любой мог бы позавидовать.
      - О его возрасте трудно судить, волосы-то у него крашеные.
      - Не похоже, что крашеные, а если и крашенные, то очень искусно.
      - Ты что, смеешься, у людей просто не может быть волос с таким цветом.
      - Вок говорил, что и глаза у него тоже не такие, не вполне человеческие.
      - Какие не такие?
      - Конкретно он ничего мне не сказал, но мы можем и сами посмотреть.
      Говоривший подошел ко мне, с явным намерением приподнять мое веко. Но я уже не стал больше терпеть такого отношения ко мне, открыл глаза и посмотрел на него в упор. Передо мной был молодой еще человек в желтом халате, шапочке и с повязкой на лице. Хотя его лицо большей частью и было скрыто от меня, но и по остальному было отлично видно, что выглядит он довольно испуганно.
      - Чего же ты так испугался? - спокойно и даже несколько иронично сказал я. - Да, у меня действительно голубые глаза и это их естественный цвет. И, вопреки вашему общему мнению, умирать я еще не собираюсь, по крайней мере, в течение значительного числа лет. Вас же я сейчас могу просить только об одном: расстегните ремни, которыми привязали меня к этому столу.
      Услышав мои слова, они только отшатнулись. Тогда я сказал:
      - Вообще-то я могу освободиться и сам, но все-таки хочу, чтобы меня освободили вы.
      Никакой заметной реакции у них на эти мои слова не последовало. И я решил продемонстрировать, что это были вовсе не пустые слова. Полная сосредоточенность, концентрация сил и резкий рывок. Ремень на моей правой руке лопается с глухим звуком. Еще несколькими быстрыми и точными движениями, за незначительную долю секунды, я расстегнул оставшиеся ремни и сразу же соскочил со стола, наблюдая за тем, как эти люди поспешно и с испугом отступают к двери. Тем не мене, я не дал им этой возможности, опередил на какую-то долю секунды и бесцеремонно отшвырнул от двери, прямо на стол. Происшедшее их настолько ошеломило, что они даже не предприняли ни одной попытки для самозащиты. Я прислонился к двери спиною, подавил, начавшуюся было в мускулах дрожь, и заговорил уже вполне мирным тоном:
      - Извиняюсь за причиненные мною вам сейчас неудобства, но вы хотели покинуть меня так рано. Мне же просто необходимо знать ответы на кой-какие вопросы, для меня это очень важно. - Они почти одновременно сорвали с лиц маски, и я увидел, что каждому из них едва ли двадцать лет, и что перепуганы они весьма основательно. - Можете меня не бояться, больше я к вам даже не притронусь, но только ответьте мне, за кого меня здесь принимают.
      - За того, кто ты есть на самом деле, - неожиданно резко высказался один из них.
      - Вряд ли это так... - я постарался улыбнуться, но не знаю, что же у меня из этого в данный момент получилось, вряд ли это можно было назвать улыбкой. - И все-таки, если это можно, то скажите поконкретнее.
      - Нам не о чем с тобой говорить, тальгириец.
      - Тут вы сильно ошибаетесь, к Тальгиру я не имею ни малейшего отношения, я даже ни разу не был на их территории и ни разу не видел ни одного тальгирийца. Впрочем, мое отношение к Аиверу, тоже крайне незначительно.
      - Не нужно пудрить нам мозги.
      - Понятно, в этом случае с вами мне больше не о чем говорить. Значит так, мне сейчас нужна моя одежда и возможность поговорить с вашим начальством. И чем скорее, тем лучше. Можете идти, больше я вас уже не задерживаю, - сказав это, я открыл дверь и отступил в сторону. - Идите, я отсюда никуда не денусь.
      Я даже не посмотрел им вслед. Но мне и без этого было абсолютно ясно, что уже весьма скоро здесь появится охрана, но бежать от нее я вовсе даже не собирался. Я сорвал со стола узкую простыню, которой он был накрыт, и сделал из нее себе что-то вроде набедренной повязки, хватит и одного раза, чтобы представать перед инопланетянами без одежды. Сделав это, я сел прямо на пол, привалившись спиною к стене, и принялся ждать. Впрочем, долго ждать мне не пришлось, уже через пару минут в комнату ввалились три человека с оружием в руках. Я поднялся и спросил, явно иронично:
      - Что, нужно руки за голову?
      - Не обязательно, - сказал старший из них, - следуй на допрос.
      - Я бы хотел, чтобы мне сначала вернули мою одежду.
      - Скажешь об этом там.
      - Тогда идемте.
      Меня привели в полутемное помещение, где горела одна только неяркая настольная лампа. Из-за стола поднялся мужчина, который, как казалось, весь состоял из одних мускулов, и это притом, что ростом он был выше меня более чем на целую голову.
      - Можете идти, - сказал он солдатам, а когда они вышли, указал мне на стул, - садись.
      - Я хотел бы, чтобы мне сначала вернули мою одежду, - сказал я довольно настойчиво.
      - Извини, Вик, но твоя одежда сейчас уже полностью негодна к какому бы то ни было употреблению.
      - Как вы меня назвали?
      - Обыкновенно, по имени. Надеюсь, что ты не будешь отрицать, что тебя зовут Виком? Твою одежду я тебе сейчас вернуть не смогу. Но если ты не против этого, могу дать тебе в качестве одежды форму наших космонавтов.
      Я опустился на стул и рассеянно кивнул в ответ на это головой. Тогда он нажал кнопку на стоящем на столе небольшом аппарате и отдал распоряжение. Потом, чтобы очевидно рассеять мои подозрения, сказал:
      - Я Орверит Ольньгись, в недалеком прошлом руководитель местной космической программы.
      - Да, мне о вас уже говорили, - сказал я.
      - Мы успели снять экипаж с "Онни-1", перед самой тальгирийской атакой.
      - Обо мне вам сообщил Иверит Альись?
      - Да, он. Но, честно сказать, до меня не сразу дошло, что это может быть правдой. Но после того как нам не удалось вскрыть твой корабль и после того, как мне сообщили, что представляет собой твой скафандр, и, наконец, о том, что ты все-таки пришел в себя, я этому поверил.