Я медленно поднялся, чувствуя, что движения у меня получаются лучше, что я постепенно адаптируюсь в этом моем состоянии, и направился в медотсек. Там Рэй только что разбудил мальчишку, и что-то ему объяснял, тот же лежал на столе и не шевелился. Войдя, я поздравил Нока с пробуждением. Потом обернул его простынею, конечно не так аккуратно, как это можно было бы сделать двумя руками.
      – Ты меня тут оставишь? - спросил он.
      – Ты разве хочешь?
      – Нет, тут страшновато.
      – Тогда унесу в каюту.
      – Рэй сказал, что у тебя нарушены движения.
      – Ничего, постараюсь, разве что могу уронить.
      – Не разобьюсь.
      Я его не уронил. Донес до каюты и уложил на кровать. Потом намочил простыню и обтер мальчишку, объясняя, что в душе мне с ним ничего не сделать, а потом укрыл одеялом.
      – Вик, не уходи сейчас, - тут же попросил меня он, и я присел рядом с ним, на краешек кровати. - Я до сих пор не могу поверить, что мы выбрались оттуда.
      – Я тоже. Но ничего, все будет хорошо.
      – Ага, - сказал он и вздохнул. - Я только хочу спросить, как это, когда регенерация?
      – Не сказать, что приятно, но ты перенес и не такое.
      – А это долго?
      – Для землян около месяца, а для латян двадцать восемь дней.
      – Это значит, что через двадцать восемь дней я буду нормальный?
      – Не знаю только, когда Рэй будет готов к операции.
      – Он сказал, что откладывать не будет, но только нужно что-то подготовить.
      – Мне этого сейчас не сделать, даже ложку супа не могу донести до рта, не расплескав половины… Говорят, что регенерировать нервную систему вдвойне неприятно… Но ничего, самое страшное уже позади. А через то, что осталось, как-нибудь прорвемся, малыш.
      – Мне ведь уже четырнадцать лет, и это страшнее всего. Я ведь ничему не учился, как я буду жить?
      – Еще все успеешь, если захочешь. Мне вот уже двадцать, почти двадцать один, а по счету Земли уже двадцать три, и это намного хуже…
      В это время запел сигнал внутреннего вызова. А я не сразу сообразил, что это такое, и не сразу вспомнил, как отвечать. А когда я всетаки включил коммуникатор, то услышал голос Нисли:
      – Вик, вы тут?
      – Слушаю тебя, Нис.
      – Мне нужно выйти из каюты, а Рив, как всегда, не догадался открыть дверь.
      – Я сейчас, - сказал я и отключил связь, - Нок, извини, я ненадолго.
      – Вик, только…
      – Что только?
      – Не пускай ее сюда, пожалуйста.
      Я глянул на него и только кивнул в ответ. Дверь в каюту была заперта на небольшой засовчик, вставленный в ручку. Я его вытащил и, постучав, вошел.
      – Здравствуй, Нис.
      – Здравствуйте… Вы меня подождите, я быстро.
      Она проскользнула мимо меня, я же остался один в этой каюте и принялся ее осматривать. Первое, что сразу бросалось в глаза, это весьма разросшийся куст ньюрской розы с алыми цветами, той самой, которую я подарил Нис шесть лет назад. Отметил я и произведенную тут переделку. Например, то, что кровать сделана намного шире, и явно предназначена для двоих. Потом я обратил внимание на фотографию, на которой Рив и Нис стоят обнявшись. На этой фотографии я задержался до прихода Нис. Она же, заметив, что я рассматриваю, тут же объяснила:
      – Это мы в тот день, когда поженились, полгода назад.
      Я никак не показал своего удивления. Да наверно и не было его, этого удивления. А то, что этим кончатся их отношения, можно было уже давно предположить. Я только улыбнулся и сказал:
      – Поздравляю вас, хоть и с опозданием. Подарок за мной.
      – Да какой уж подарок. То, что вы здесь, само по себе подарок.
      – Вот не подумал бы, что могу быть подарком, скорее наоборот.
      Еще какое-то время мы поговорили, потом позавтракали. Потом я, как мог, покормил Нока и еще какое-то время посидел с ним, пока Рэй не сообщил мне, что на корабль прибыл дисколет, и я поспешил встретить Рива.
      Рив прибыл не один, его сопровождали двое молодых людей в такой же форме. Одного из них я знал, это был тот самый Ол Веньись, брат Ога, которого я еще мальчишкой видел в Дебиге, и который первым нашел нас в подземельях Вака. Этого мне было достаточно, чтобы посчитать его хорошим знакомым, и пожать ему руку. Другой же был совсем еще мальчишка, местных лет ему было наверно шестнадцать-семнадцать. Но и он показался мне знакомым. Бесцветные волосы сейчас на Лате наверно не редкость (у всех троих такие, да и у меня самого тоже практически такие же). Знакомым мне показался беззащитный взгляд светлых глаз, и я вспомнил подземный Альк. Рискуя ошибиться, я все-таки назвал его:
      – Эв?
      – Вы помните?
      – Когда-то я ничего не забывал, - сказал я, пожимая ему руку.
      – Эти двое поступают в твое распоряжение, - сказал Рив, - до тех пор, пока в этом есть необходимость. Олерит Веньись и Эвниг Оенч.
      – Ты выяснил?
      – Пройдем к тебе.
      Рив жестом приказал сопровождающим остаться за дверью, а мы вошли в каюту.
      – Он жив, - тут же спросил я.
      Рив мотнул головою:
      – Не знаю. Мы вывезли оттуда тысячу сто сорок четыре человека. А сейчас не можем всех найти.
      – Не понимаю.
      – Один человек сбежал, и никто из них ничего не может сказать о нем. Тысячу сто сорок три человека мы проверили, все обычные латяне, вакцы, и это точно. Кто же сбежавший, вообще не можем сказать. Возможно это и он, возможно и нет.
      – Возможно, что и ошибка в подсчетах.
      Рив ничего не ответил на это, наверно потому, что была возможность и такой ошибки. Он только молчал и смотрел в сторону.
      – Он остался один из пятерых.
      – Ну что я могу поделать, если эта всеми проклятая война. Вик, я и в самом деле не могу ничего больше сделать.
      – Рив, я тебя ни в чем и не обвиняю. Если уж обвинять, то только этих палачей в сером. А во вторую очередь меня самого…
      – Успокойся, Вик.
      – Я и так спокоен. Я пожертвовал ими всеми для того, чтобы Лата была живой, даже Ноком жертвовал… Конкретным ради отвлеченного, вероятного. Рив, я никогда не прощу себе чужие страдания, которые я мог бы предотвратить. Я калека, Рив… Нет, не физически, физически-то поправимо, а вот в душе… не знаю…
      – Время вылечит все, это не я сказал.
      – Разумеется, вылечит, когда человек умирает, он больше ни от чего не страдает.
      – Зачем бросаться в крайности?
      – Рив, я сам по себе одна большая крайность.
      – И это говорит человек, который учил меня, что из любой ситуации может быть выход.
      – Я учил не тебя, а Яса.
      – Какая разница.
      – Выход есть всегда, но своими затуманенными мозгами я его сейчас не вижу… Может быть, я его еще и найду.
      – Желаю тебе этого.
      – Спасибо.
      Я отвернулся, и мы несколько минут молчали. В голове у меня и в самом деле все путалось. Мысли перескакивали с одного на другое, пока почему-то не остановились на Нисли.
      – Кстати, Рив, почему ты не сказал, что вы с Нисли поженились. Ну ладно, поздравляю тебя, а Нис я уже поздравил.
      – Спасибо, - кивнул Рив, а потом, после паузы, сказал, - ну ладно, что будем делать.
      – В смысле чего?
      – В смысле всего. Я, как наверно уже понимаешь, не могу сейчас постоянно находиться здесь. Поступили сведения, что на нашем новом космодроме готовится крупная диверсия, да и вообще все не так уж хорошо, как бы нам хотелось.
      – Понимаю и никаких обязательств на тебя не накладываю.
      Рив снова кивнул:
      – Ты даже не представляешь, сколько людей желают увидеть тебя. Яс, Ог Веньись и еще несколько человек наверно в ближайшее время нанесут сюда визит. Но только те, кого ты хорошо знаешь.
      На этот раз кивнул я:
      – Буду рад видеть… А этих двоих помощников, ты по какому принципу выбрал?
      – Знают тебя, неплохо соображают, готовы на любую работу… ну а на проекте от них нет большой пользы.
      – Последний аргумент сыграл большую роль?
      – Немаленькую, желающих было чересчур много. К примеру, те же Яс и Ог, но только там без них может и дело застопориться.
      – Понятно.
      – Только ты не обижайся. Я буду прилетать сюда, как только будет появляться свободное время, только боюсь, чем дальше, тем меньше его будет у меня оставаться.
      – Хорошо. Ну, уж пока ты здесь, нужно собрать и подготовить регенерационные ванны для Нока и для меня. Мне такая работа сейчас не под силу.
      – Сделаю, сегодня и сделаю, пока есть время… Но только уж этим двоим разъясни обязанности и права сам. И размести… Знаю, что тебе тяжело, но это совсем неплохие ребята, плохих я бы сюда не пригласил.
      Мы вышли из каюты, Рив сказал:
      – Повторяю, вы поступаете в полное распоряжение капитана Стрельцова, до тех пор, пока он считает это нужным. Вам это ясно?
      – Так точно, генерал.
      – Тогда выполняйте.
      Рив повернулся и ушел в сторону мастерских, я же сказал:
      – Пойдемте.
      Я провел их в душ, чего они естественно ни в коей мере не ожидали. Заказывая у Рэя одежду для них, я им сказал.
      – Раздевайтесь. Если желаете, можете принять душ.
      Вопреки моему ожиданию, они не отказались. Может быть, восприняли это как приказ, я не стал об этом расспрашивать, а терпеливо дождался, когда они окончат.
      – Оденьте вот это, - я дал каждому по комплекту одежды.
      Когда они немного разобрались, то сразу же мне был задан вопрос:
      – Так ведь это же форма.
      – Разумеется, форма, одевайте.
      – Но что она означает?
      – На мне такая же. Это форма дальнего космофлота Земли.
      В этой форме они выглядели тоньше и стройнее, что я про себя отметил, но ничего об этом не сказал, сказал же другое:
      – Возьмите свою прежнюю одежду, возможно, вам она потребуется через какое-то время. И пойдемте за мной.
      Я отвел их в одну из двухместных кают:
      – Это будет ваша каюта. Оставьте здесь свои вещи и пройдемте дальше.
      Я провел их в кают-компанию:
      – Садитесь. Итак, вы представляете, где находитесь?
      – Да, на вашем корабле-звездолете.
      – Как вы представляете, зачем вы здесь находитесь?
      – Рив… генерал СК Альись объяснил, что мы будем должны ухаживать за вами и тем парнем.
      – Как видите, в особом уходе я не нуждаюсь, но Нок - да. Я же еще не восстановил все свои функции, чтобы делать все сам. Короче говоря, мне нужны не няньки, а помощники, которым я мог бы доверять. Надев эту форму, вы стали временными членами экипажа экспериментального звездного крейсера И-247Л или просто "Игла, планета приписки которого Земля. Я Виктор Стрельцов, младший капитан Дальней Разведки, являюсь капитаном этого корабля, и вы будете подчинены мне, и только мне.
      – Ясно, капитан.
      – Сейчас нужно сразу же договориться, чтобы не было недоразумений. У нас не принято постоянно приказывать. И если я буду приказывать, хотя и постараюсь этого не делать, буду говорить, что это приказ. Ко всему остальному следует относиться как к просьбе. Вы можете пользоваться всеми предоставляемыми кораблем услугами, а так же информатекой и вычислительным комплексом. А сейчас я познакомлю вас с Рэем.
      Здесь так же имелся терминал, которым я воспользовался, чтобы вызвать Рэя.
      – Слушаю, командир, - тут же ответил он.
      – Знакомься. Это Ог Веньись, а это Эв Оенч.
      – Будем знакомы, ребята, можете называть меня просто Рэем. Кто я, вы наверно и так знаете. Вызвать меня можно с любого блока ВКС нажатием голубой клавиши. Будут вопросы, или потребность в совете, обращайтесь в любое время.
      После этого я провел этих своих новоявленных подчиненных по кораблю, показывая, что где находится, а в какие помещения лучше без меня не соваться. После этого я познакомил их с Ноком, и мы пообедали.
      А после обеда я почувствовал навалившийся на меня груз усталости и отправился отдыхать. Я уснул спокойно, но вскоре меня начали мучить кошмары, которые я, как ни старался, не мог изгнать из своего сна. Разбудил меня Рив, когда я метался в кровати и стонал. Я проснулся, но еще наверно не меньше минуты отходил от этих кошмаров. И только наведя относительный порядок в мыслях, поднял глаза на Рива. Он спросил:
      – Тебе очень плохо?
      – Наверно.
      – С тобой, похоже, творится то же, что и с Рэем, только в замедленной форме.
      – Все возможно. Но только меня не вылечить изменением программы. Остается только надеяться на время.
      – Я попросил Рэя подумать над этим хорошенько.
      – И что же он?
      – Думает.
      – Ну и пусть думает. Надеюсь только, что это ему не повредит.
      – Не должно. Рэй теперь знает, где проходит черта, и не переступит через нее… Но на Нока, похоже, это не оказало такого воздействия.
      – Нок не получил того, что получил я от них. В основном его калечили только физически.
      – Я все подготовил для операции по инструкциям Рэя. Он собирается заняться вами одновременно, завтра.
      – Раньше начнем, раньше закончим.
      – А сейчас я улетаю и забираю с собой Нис.
      – Она того хочет?
      – Нет, наоборот, она хотела бы остаться с братом, но от этого становится хуже им обоим. Лучше пусть не видят друг друга, пока Нок не станет полностью здоровым.
      – Хорошо, пусть будет так.
      – Может быть, ты проводишь нас?
      – Разумеется.
      Рив улетел, пообещав, что через пару дней обязательно вырвется и навестит нас. Нис же расплакалась и ничего не сказала.
      Был уже поздний вечер, и поужинал я в одиночестве. После ужина заглянул к Ноку. Оказалось, что Рив за это время успел соорудить для него движущееся кресло с управлением биотоками. И Нок, при помощи Ола, его испытывал, катаясь взад и вперед по каюте, и умудряясь ни на что не натыкаться. Увидев меня, Нок засмеялся, таким я его не видел никогда. В этот момент из спинки кресла выдвинулся гибкий манипулятор, оканчивающийся таким же гибким захватом, чем-то напоминающим руку. Нок напрягся, и эта рука протянулась ко мне. Усмехнувшись, я пожал ее, а потом оттолкнул и, приблизившись к мальчишке, взлохматил ему шевелюру и спросил:
      – Доволен игрушкой?
      – Не думал, что такие вещи возможны.
      – Возможны и не такие. Только особенно не приваживайся к ней.
      – Почему?
      – Меняются двигательные рефлексы. И когда у тебя восстановятся руки и ноги, тебе будет сложнее привыкнуть жить нормально… Ну ладно, ладно, не буду пугать. Можешь этой штукой пользоваться, но только не увлекайся чересчур.
      – Хорошо, не буду… А значит, завтра Рэй начнет нас оперировать?
      – Завтра, - кивнул я, - а сейчас тебе наверно уже пора спать.
      – Ну, еще полчаса.
      – Ну, как хочешь.
      Я прошел в свою каюту и запер ее изнутри. Прошел и сел в кресло, несколько минут сидел неподвижно. Потом вспомнил о виденной вчера голограмме, и мне захотелось увидеть себя самого, каким я был. Я нашел в углу крошечное проецирующее устройство и включил его. Обошел возникшее изображение, хотя и мог бы свободно пройти сквозь него, и снова сел в кресло. От изображения до меня было меньше метра, и я принялся его рассматривать. Для пространственной голограммы оно было неплохо, но не было никакого сравнения с изображением даже не на стерео, а на обычном голографическом экране. Оно могло обмануть только того, кто никогда не видел голограмм. Отметив это для себя, я больше не обращал на это внимания.
      Я был изображен стоящим, в полетной форме. И в лице изображения явно виделась какая-то отрешенная задумчивость. Волосы упали на лоб и глаза отдельными прядками. Это было без сомнений изображение, подсмотренное Рэем из реальной жизни. Но вот когда он увидел меня таким, я, как ни старался, не мог вспомнить. Повернувшись вместе с креслом, я взялся за терминал и вызвал Рэя.
      – Что нужно, командир? - зазвучал его голос, но экран оставался темным.
      – Рэй, может быть, покажешься, а то я както не могу говорить с пустым местом.
      – Ты этого очень хочешь?
      – Да.
      – Подожди пару секунд.
      Экран засветился многоцветным хаосом. Но я уловил, что этот хаос отличается от того, который я видел раньше. Через секунду изображение на экране сформировалось, и я увидел глубокого старика. Заметив мое недоумение, Рэй это прокомментировал:
      – Исходя из ассоциаций, как человек я должен выглядеть именно так.
      – Нет, Рэй, ты мой ровесник, и должен выглядеть, как мой ровесник, а не иначе, - наверно, это я сказал чересчур эмоционально, потому что Рэй тут же сменил изображение старика изображением двадцатилетнего парня и спросил:
      – Так?
      – Намного лучше.
      – Что ты хотел у меня спросить?
      Я кивнул на голограмму:
      – Рэй, когда ты увидел меня таким?
      – Перед тем, как ты улетал в Гэзд. Тебе не нравится? Мне тоже, но Рив и Яс настояли именно на этом, а не другом.
      В это время я повернулся и снова рассматривал изображение. Да, я был таким, но сейчас я уже другой, и никогда таким не буду. Таким мальчишкой. Мое детство закончилось, и закончилось рано. Но вот таким мог бы стать любой из тех пятерых мальчишек, выращенных палачами Вака. Рэй не отключался все это время. И когда я снова повернулся и увидел его, мне стало немного легче.
      – Рэй, можешь меня не слушать, а только делать вид, что слушаешь, но не уходи, мне нужно выговориться.
      И я рассказал ему все, что мог за это время. Наверно мой рассказ был крайне разорван, непоследователен, лишен подробностей там, где они нужны, и напичканный ими там, где не нужно. Но Рэй меня ни разу не перебил, а только молча наблюдал за мной с экрана и слушал. Даже когда я закончил, он выждал еще несколько минут и только тогда сказал:
      – Да, Виктор, все это ужасно.
      – Так ты слушал?
      – Разумеется, слушал. И если тебе не чересчур трудно, я хотел бы кое-что уточнить. И не сочти это за неуважение.
      – Валяй.
      Еще около часа Рэй задавал вопросы, а я отвечал на них. Потом Рэй сказал.
      – Боюсь спугнуть догадку. Похоже, что ты дал мне недостающую информацию… Ну да ладно, уже утро.
      – Утро?
      – Да, мы проговорили всю ночь. А сейчас все уже проснулись и умылись. Так что поторопись и ты к завтраку, если не хочешь завтракать в одиночестве. А после завтрака, вместе с Ноком, отправляйтесь в операционную.
      К завтраку я успел. Но аппетита у меня не было, и я ограничился самой малостью. Но, чтобы не окончить раньше других, ел медленно и наблюдал за тем, как Эв кормит Нока, и весьма умело это делает. Но я у него ничего об этом не спросил. А после завтрака я сказал.
      – Пора в медотсек: мне и Ноку. Ол, проводи нас. А ты, Эв, завтракай, а то сам еще не успел.
      В операционной стол был убран, а на его месте стояли два вертикальных цилиндра, опутанных аппаратурой и проводами, которые шли к универсальным разъемам на стене. Увидев все это, Нок сделался слегка испуганным, и постоянно поглядывал на меня.
      – Ну, что ждете, - услышали мы голос Рэя, - раздевайтесь и занимайте бочки.
      Ол тут же принялся раздевать Нока. Нужно сказать, что еще со вчерашнего дня Нок был уже одетый. Я же не торопился.
      – Какая бочка для кого? - спросил я.
      – Ближняя для Нока, а дальняя для тебя, командир, - ответил Рэй и открыл их.
      – Туда что, вместе с головой? - спросил Нок.
      – Разумеется, парень. Но вы сможете переговариваться.
      Мы с Олом подняли Нока.
      – Внесите в "бочку", - сказал Рэй, - чуть дальше, вот так.
      Выдвинувшиеся манипуляторы прочно зафиксировали мальчишку, и "бочка" закрылась.
      – А сейчас ты, командир.
      – Сейчас, - я повернулся к Олу. - Можешь пока быть свободным. Когда потребуется, Рэй вас пригласит.
      – Ясно, командир.
      Переговариваться во время операции нам не пришлось, потому что Рэй, сочтя это необходимым и допустимым, усыпил и меня, и Нока.
      Нет нужды полностью описывать события последующих дней. С утра операция. Рэй тратил на меня и на Нока одинаковое число времени. После этого разговоры, разговоры, разговоры. Каждый день появлялись или Рив, или Яс, и с ними постоянно прилетал кто-то, кого я знал. Прошло уже наверно дней восемнадцать. У меня уже почти полностью восстановилась рука и пальцы на ногах, и я начал обретать прежнюю форму. Координация движений восстановилась полностью. И я почти все свободное время мучил себя физическими упражнениями. У Нока тоже уже были руки и ноги, но еще не достаточно выросшие, чтобы упражнять их. За Ноком приходилось постоянно наблюдать, чтобы он не сделал ими что-нибудь непосильное.
      Так вот, вечером восемнадцатого дня ко мне зашел Ол. За это время он серьезно увлекся математикой, земной математикой. Я не чинил ему в этом увлечении никаких препятствий. Так вот, он попросил меня разъяснить ему кое-что. И я согласился. Тем более что это кое-что оказалось простейшим приложением квазилинейных координат. А уж квазилинейные координаты любой звездный пилот может разъяснить, даже проснувшись посреди ночи и вися при этом вниз головой. И я взялся разъяснять. И, надо сказать, разъяснил. Но когда дело дошло до отвлеченного примера, я понял, что ничего не понимаю. Нет, я это хорошо помнил. Помнил и то, что мог решать подобное, даже не задумываясь. Стараясь не подать виду, я постарался избавиться от Ола, сославшись на усталость. Но, как только он ушел, я принялся решать эту задачу. Бился целый час, но ничего не получил. Тогда я со своего терминала, в обход Рэя, подключился к информатеке. Вызвал себе учебники, которые я знал. Быстро просмотрел несколько, обнаруживая, что все, что в них есть, я помню. Но, когда я брался за задачи, у меня ничего не получалось. Словно бы мозги не желали работать так, как работали когда-то, и как я хотел. Несколько часов таких занятий, и я убедился, что стал тупым. Тогда я вызвал Рэя, и все это ему изложил.
      – Вик, я это ожидал, шесть лет, это очень много времени. Просто тебе придется усердно работать над собой. И я считаю, что тебе удастся все это восстановить.
      – Рэй, но такого же просто не бывает.
      – Как видишь, бывает. Ну, не расстраивайся, командир. Я составлю для тебя программу занятий в ускоренном времени… Кстати, встань.
      Я поднялся, не понимая, чего хочет от меня Рэй.
      – В шкафу, в правом дальнем углу лежит черный пакет. Его туда положил Рив. Возьми то, что лежит в нем.
      Я достал пакет, сел обратно и вскрыл его. На ладонь мне выпал стартключ с цепочкой и письмо. Я отложил ключ в сторону и взялся за письмо, которое было написано ровным почерком на земном языке:
      "Вик, извини, что возвращаю тебе твой ключ таким образом. Просто я не хочу лишних расспросов. Этот ключ принадлежит сейчас тебе и только тебе. Я не тот мальчишка, которому ты будешь должен передать его на краю гибели. Сейчас еще далеко не то время.
      Он был для меня талисманом. И, если сказать честно, то и спас от гибели самым прямым образом, от него срикошетила пуля, которая должна была попасть мне в сердце. И еще, Вик, пожалуйста, ни о чем, связанным с тем, что я написал здесь, меня не спрашивай. Я не отвечу, хотя мне и будет тяжело это сделать.
      Всегда твой Рив".
      – Ну и что ты об этом думаешь? - спросил я у Рэя.
      – Надень ключ себе на шею и не задавай вопросов. Я обещал Риву, что не буду разговаривать с тобой на эту тему. И ты не сможешь мне приказать.
      – Я и не собираюсь, Рэй.
      Прошло еще десять дней. Но для меня каждый из них был неделями, если не месяцами. В результате упорных, почти до изнеможения, занятий, мне удалось восстановить большую часть того, что я знал, и чем умел пользоваться. Но это приносило мне не облегчение, а наоборот мучения. Мне все чаще и чаще вспоминался Вак, и эти воспоминания давили на меня страшным грузом, не давая выкарабкаться даже до своего прежнего уровня. Тем временем Рэй закончил операцию и с Ноком. Мальчишка весь буквально светился от счастья. Он быстро восстановился, и уже ничто не говорило о том, что всего лишь месяц назад он был беспомощным калекой. И сегодня он даже напросился, чтобы я взял его с собою в искусственную реальность и ускоренное время. И в результате этого, я не смог заниматься, а все время провел с ним, правда, время это было проведено неплохо. А вечером прилетел Рив. Нок встретил его и привел ко мне.
      – Ну, здравствуй, Вик.
      – Что-то ты сегодня очень радостный?
      – Это хорошо?
      – Конечно, хорошо.
      – Вижу, что Нок уже полностью здоров.
      – Рэй с ним закончил еще вчера.
      – А у нас завтра событие. Выводим на орбиту первый отражатель. Всех приглашаю на наш космодром.
      – Конечно, будем.
      – А мне тоже можно? - спросил Нок.
      – Ну конечно можно. Там Нис о тебе просто каждый день спрашивает, - сказал Рив.
      – Нок, ты же теперь полностью здоров и уже можешь все.
      Приподнятое настроение Рива в какой-то степени передалось и мне. И вечер мы провели довольно весело. А ночью у меня не было кошмаров, впервые не было. А утром мы отправились на новый космодром. Я, Рив, Нок и Ол с Эвом. У дисколета Рив спросил:
      – Сам поведешь?
      – Попробую, но страхуй меня на всякий случай.
      Дисколет мне подчинился, но этот полет я провел так сказать только на удовлетворительно, чему, надо сказать, оказался рад. Мы смотрели, как поднимается ракета, огромная белоснежная гора. Потом я вместе с эсковцами отмечал это событие. Потом Нок сказал, что останется на день у Рива, и я согласился. Так же я дал "увольнительные" Олу и Эву. А Яс сказал, что разделит со мной одиночество на корабле. И мы собрались с ним обо всем поговорить. Мы прилетели на "Иглу", но поговорить уже не успели. Рэй дал сигнал тревоги. Мы влетели в рубку.
      – Вак вывел на орбиты двадцать четыре боевых корабля, - говорил Рэй. Выведенная сегодня станция отражателя уничтожена. У них лучевое оружие и плазменные двигателя.
      Я быстро достал стартключ и вставил его в гнездо на пульте:
      – Запускаем реакторы.
      – Вик, что ты собрался делать? - почти кричал Яс.
      – То, что когда-то обещал. Я подниму "Иглу" и уничтожу их, и их логово. Жаль, что реакторы не в режиме.
      – Я улетаю.
      – Куда?
      – На космодром.
      – Нет смысла.
      – Я должен.
      – Тогда не держу.
      Я видел, как улетел Яс. Но реакторы еще не разогрелись, когда меня вызвал на связь Рив.
      – Вик, все очень плохо, снова война. Но я прошу тебя, пожалуйста, не вмешивайся.
      – Я подниму корабль и уничтожу их. Я должен рассчитаться с ними за все. И ты меня не остановишь.
      Мощность реакторов уже стала достаточной, как я посчитал. А надо мной как раз проходил боевой вакский корабль. Я врубил маршевые движки, рассчитывая за несколько секунд уйти за атмосферу. Но с мощностью я, похоже, просчитался, движки не желали набирать тягу. Но "Игла" поднялась уже на десяток километров, когда нас настиг удар. Удар был страшен. Во вспышке померкли экраны и корабль начал кувыркаться.
      – Деактиватор, - закричал Рэй, - Вик, немедленно садись.
      Толи от удара, толи от этого крика, из меня словно бы выветрились последние остатки пилота, и посадил звездолет я только чудом.
      – Вик, что случилось? - кричал Рив.
      – На вакских кораблях установлены деактиваторы. Они могут уничтожить звездолет.
      – Где вы?
      – На поверхности.
      – Слушай меня. Свертывай пространство. Мы не можем тобой рисковать. С Ваком мы разберемся сами. А когда все закончится, я вас найду, обязательно найду. А если нет, подожди лет пятьдесят-шестьдесят, ты ведь это можешь?
      – Могу.
      – Я очень тебя прошу, сделай так.
      – Сделаю. Прощай, Рив.
      Я сразу же включил установку свертки пространства. Чувствовал я себя очень мерзко. Передо мной одновременно встали все кошмары Вака, кричащий Рив, а потом мальчишка с моим лицом, кричащий: "Я тебя ненавижу, ненавижу!!!" Я направился к анабиозному отсеку и уже оттуда отдал приказ Рэю:
      – Я лягу в анабиоз на шестьдесят лет. Но меня можно разбудить и раньше, если в окрестностях корабля появится кто-то, кого мы знаем. Все это время остаемся в свернутом пространстве. При серьезных неполадках так же можешь меня разбудить, но ни в каком другом случае. Приказываю это капитанской властью и стартключом.
      Рэй ничего не ответил. Я разделся и лег в капсулу. Но перед тем как нажать на кнопку, подумал, что я бегу, бегу самым постыдным образом в еще неизвестное никому будущее.
      "На чужом берегу нет счастья", - вспомнил я чьи-то слова и нажал на кнопку, и отправился к еще одному чужому берегу.
 
       Конец второй книги.
 
       © Copyright Колчанов Артем ( )