1

      Соревнования должны были вот-вот начаться, поэтому я отправился к своему приятелю Йозефу Лауде в маленькую стеклянную кабинку, откуда он комментировал ход XXX Олимпийских игр в Новом Орлеане для Чехословацкого телевидения.
      Йозеф, не отрываясь, следил за сообщениями, которые появлялись на дисплее, расположенном под большим экраном.
      — Привет, Пепик, — поздоровался я, ставя на пол — другого места не было — маленький магнитоскоп «Тесла» и засовывая штекер в гнездо на панели аппарата, с которым у Пепика установилось столь тесное взаимопонимание, что он, очевидно, даже не заметил моего прихода. Я повторил громче: — Слушай, будь добр, когда начнутся соревнования, нажми вот здесь, ладно?
      Он кивнул, беря левой рукой микрофон. Я всегда восхищался спортивными комментаторами. Когда ничего интересного не происходит, они могут часами развлекать зрителей пустой болтовней, но когда ситуация обостряется, то за несколько минут могут выдать неимоверное количество информации.
      — Дорогие телезрители, я снова приветствую вас, мы находимся в спортивном зале, где как раз начинаются или вот-вот начнутся финальные соревнования по спортивной гимнастике. Наибольший интерес у нас, конечно, вызывает опорный прыжок, потому что в этой дисциплине в финал пробилась и наша спортсменка, шестнадцатилетняя Ален-ка Шимачкова. Только что ко мне приходил ее тренер, чтобы воспользоваться теми техническими возможностями, которые находятся в моем распоряжении здесь, в комментаторской кабине, и отснять на магнитоскоп весь ход соревнований, а потом сразу после окончания соревнований просмотреть вместе со своей воспитанницей ее прыжки и прыжки ее соперниц.
      Для тех из вас, кто не слушал предыдущую передачу, я еще раз расскажу о порядке соревнований. Каждый прыжок судит девять арбитров непосредственно в зале, прыжок оценивается баллами от одного до десяти, из высшей вычитается наименьшая оценка и вычисляется разница, которая, однако, является только частью окончательного результата. Как принято на соревнованиях столь высокого ранга, сразу же после этого другая группа судей просматривает на экранах замедленный повтор — каждый прыжок фиксируют четыре камеры со скоростью сто двадцать кадров в секунду, так что после четырехкратного замедления движения становятся совершенно плавными, и, главное, судьи могут различить тончайшие нюансы исполнения прыжка, заметить мельчайшие неточности, которые ускользают от глаза при непосредственном наблюдении. Да вы и сами увидите замедленный повтор на своих телеэкранах. И еще одна любопытная деталь: изображение настолько совершенно, что с него можно получить высококачественные фотографии. Поэтому организаторы Игр запретили фотографировать в зале, и нам, наверное, уже не придется выслушивать жалобы спортсменов, что внезапная яркая вспышка вывела их в решающий момент из равновесия. Кроме того, от продажи фотографий и диапозитивов устроители получат кругленькую сумму…
      Тихонько закрыв дверь, я вышел. «Чехословацкий номер один», наверное, уже ищет меня.

2

      Мы с Аленой и Пепиком сидели в гостинице и просматривали запись сегодняшних соревнований в том виде, в каком они передавались в Чехословакию, включая и комментарий.
 
      — Американская спортсменка Эллен Джонс готовится к прыжку, сейчас вы видите ее на своих экранах крупным планом, она необычно одета, на белом костюме кроме американского герба нарисовано или нашито несколько маленьких черных прямоугольничков, это выглядит очень непривычно, не знаю, не повлияет ли это на судейскую коллегию, даже на носках у нее такие же прямоугольнички, на руках — напульсники, а на ногах наколенники, и на них тоже прямоугольнички… Мне кажется, это был очень удачный прыжок, подождем решения арбитров… Сейчас мы видим тот же прыжок в замедленном повторе, действительно, великолепно выполненное тройное сальто. Еще раз нам показывают замедленные кадры, снятые другой камерой, теперь все очень хорошо видно, да, невероятно, просто идеально, обратите внимание, ноги и руки двигаются совершенно параллельно, не заметно даже малейшего колебания, и вот уже на табло появляются оценки: восемь баллов, дважды — девять, остальные — десятки, интересно… а теперь результаты второй группы арбитров, если я не ошибаюсь… там, да, там девять десяток! Да, теперь я понимаю, какую большую роль в принятии справедливого решения играет замедленная съемка, судьи могут разглядеть больше деталей, чем наблюдая прыжок один раз невооруженным глазом.
      — Не удивительно, что она получила золото, — вздохнула Алена, — рядом с ней у меня никаких шансов…
      — Идеальный прыжок, — сказал я, выключая магнитоскоп. — Вот только… мне кажется, что кто-то нарушил запрет и фотографировал. Я видел, как сверкнула вспышка.
      — Да, нарушил, — улыбнулся Йозеф. — Поднялся ужасный переполох. Бедный парень ругался с организаторами минут пятнадцать, но пленку у него все равно отобрали. Посмотрим еще раз?
      Мы снова смотрели на блестящий победный прыжок Элен Джонс, сначала быстро, потом замедленно. В обоих случаях в момент, когда гимнастка заканчивала второе сальто, ярко сверкнула фотовспышка.
      — Странно, — пробормотал себе под нос Пепик, и не успел я рта раскрыть, как он оторвал обложку первого попавшегося журнала — это был какой-то Бюллетень XXX Олимпийских игр — и проделал кофейной ложечкой дырку посередине. — Включи-ка еще раз, — распорядился он, прикладывая бумажку к экрану.
      Ничего не понимая, мы наблюдали за ним, уставившись на отверстие в бумаге. Странная процедура повторилась еще три раза.
      — Заметили? — воскликнул Пепик с видом победителя.
      Мы ничего не заметили.
      — Когда я передвигаю отверстие сюда, вспышка не видна, а именно в этом месте находится в момент вспышки нога знаменитой спортсменки Эллен. А раз нога впереди, то — черт побери! — она должна быть наиболее освещенной. Поляроид! — воскликнул он и выбежал из комнаты.
      До меня кое-что начало доходить. Когда Йозеф наконец вернулся с фотоаппаратом, мы стали до тошноты прокручивать одни и те же кадры, пытаясь запечатлеть именно момент вспышки. Мы испортили не меньше тридцати карточек, прежде чем получили две более или менее сносные фотографии, — одну с пленки, отснятой быстро, а другую с пленки, сделанной замедленной съемкой. На второй фотографии мы совершенно отчетливо видели, что снаряд, мостик и окружающие предметы освещены, заметны даже отсветы на коже, обтягивающей снаряд, тогда как фигура Эллен, летящей в воздухе, оставалась такой же темной, как и на других кадрах.
      — И еще странно, — оторвал я Пепика от старательного изучения фотографий, — что на первом снимке свет вспышки намного слабее…
      Он перебил меня:
      — Ничего странного. Камера снимала сто двадцать кадров в секунду. Когда их пускали со скоростью тридцать кадров — а это американская норма — к счастью, доступная и этому ящику (он имел в виду видеомагнитофон фирмы «Тесла»), они двигались в четыре раза медленнее. Когда же их передавали на телеэкран с нормальной скоростью, пришлось четыре кадра совместить, из-за чего, естественно, вспышка утратила яркость и поблекла. Вот здесь это видно. — Он отобрал несколько фотографий и подложил их под подозрительный снимок. — Вот эти четыре сняты замедленно, если ты их внимательно рассмотришь, то увидишь, что именно из них складывается вот этот кадр, сделанный с нормальной скоростью. Вспышка настолько короткая, что проявляется максимально на одном кадре, а могло бы случиться и так, что освещенной оказалась часть одного и кусочек следующего кадра, точнее говоря, не кадр, а половина кадра. Этого не произошло. И одновременно рухнула, — покачал он головой, — первая рабочая гипотеза.
      — Какая? — хором спросили мы с Аленой.
      — Я сначала думал, что кадры, сделанные замедленной съемкой, в действительности подготовлены заранее и только потом вмонтированы в реальное окружение.
      Однако кадры замедленной съемки идентичны кадрам прямой передачи и, следовательно, не могли быть припасены загодя. Да и вспышка есть в обоих случаях… Я перебил его:
      — Так думать глупо и по другой причине: это был один прыжок, такое заметит любой специалист, если бы ты захотел подменить его в кадрах замедленной съемки другим прыжком, подлог заметила бы масса людей.
      — Н-да, что же делать? — беспомощно спросил Пепик.
      — Думаю, стоит порасспросить судью, который поставил Эллен всего восемь баллов. Наверняка это нам что-нибудь даст.

3

      Болгарского арбитра Игоря Дамянова мы нашли в ресторане гостиницы. Он потягивал винцо, было видно, что никакой важной работы у него нет. Мы с чистой совестью могли побеспокоить его. Разумеется, мы не стали выкладывать ему, в чем дело, а постарались «незаметно» выведать у него то, что нас занимало.
      — Думаю, что не смогу рассказать вам ничего интересного, — ответил судья. Он объяснялся на очень любопытном языке. Начинал, к примеру, на английском, а когда не мог сразу подыскать нужное слово, то, не моргнув глазом, заканчивал фразу по-русски, да к тому же вставляя болгарские выражения. — Мне показалось, что, приземляясь, Эллен слегка наклонилась вперед, но сразу же восстановила равновесие и закончила упражнение без ошибок. После соревнований я беседовал с одним из своих коллег, у него создалось такое же впечатление. Но когда мы просмотрели ее выступление в записи, оказалось, что мы оба ошибаемся. Наверно, мы смотрели под неудачным углом зрения.
      — Погодите, вы изменили свое мнение после просмотра замедленной записи или же после повтора с нормальной скоростью?
      — Сразу же после повтора с нормальной скоростью, а при замедленном это стало еще очевиднее.
      — Вы, случайно, не знаете, зачем на костюме Эллен маленькие черные прямоугольнички?
      — Не знаю, но полагаю, что со стратегической точки зрения это не разумно. Симметрично расположенные яркие прямоугольнички скорее подчеркивают, чём скрывают мелкие недостатки.
      Поблагодарив Игоря Дамянова, мы распрощались с ним.
      — Думаю, — сказал Йозеф, — что нам следовало бы найти какую-нибудь приличную газету и передать наш материал туда. Мы в Америке, и за такой лакомый кусочек они сразу ухватятся, даже если при этом повредят американке. Если же мы станем действовать официально, то, во-первых, будем глупо выглядеть, во-вторых, дело затянется надолго, в-третьих, заинтересованные лица тем временем уничтожат все следы. Не знаю, как ты, а я чую, что мы напали на очень ловкий обман!
      В редакции новоорлеанской «Таймс» нас встретили приветливо и любезно. Когда стихло веселье, вызванное нашим магнитоскопом, и мы смогли начать свой рассказ, нам сначала не слишком поверили, но скоро до них дошло, что это не пустая болтовня. Без всяких возражений они приняли наше условие сохранить наши имена в тайне и решили на собственный страх и риск продолжить расследование.

4

      В последующие несколько дней ничего не произошло. И мы уже подумали, что в редакции нас все-таки не приняли всерьез. Однако через неделю, за день до отлета нашей группы, мы получили приглашение на пресс-конференцию. Пришлось снова подробно рассказать обо всем, что нам удалось обнаружить. Выступал также арбитр Игорь и еще несколько человек, но от них мы не услышали ничего нового. Устроители пресс-конференции оставили сюрприз на закуску. Представившись как шеф Отдела визуального и графического программного обеспечения фирмы IBM, встал тщательно одетый мужчина лет сорока, можно сказать, типичный преуспевающий американец и поведал нам следующее:
      — Целью работы нашего отдела является создание программного обеспечения для компьютеров IBM, конкретнее, программ, связанных с машинной обработкой графической информации, главным образом, технических чертежей и тому подобного, а также телевизионного изображения. Поэтому меня выбрали в качестве эксперта в данном весьма любопытном случае.
      Уже три года назад организационный комитет XXX Олимпийских игр заказал у нашей фирмы один из самых современных компьютеров IBM 2008 В, включая обширную дисковую память и программное обеспечение для обработки телевизионного сигнала с соответствующим дополнительным оборудованием. Подобный выбор показался нам не слишком удачным, в данном случае вполне хватило бы и намного меньшего процессора с соответствующей дисковой памятью. Впоследствии организаторы закупили у нас еще и программное обеспечение для анализа телевизионного изображения и некоторые синтезирующие программы, то есть такие, которые из заданных визуальных элементов создают искусственное телевизионное изображение.
      Нам и в голову не могло прийти, какие цели преследует группка талантливых специалистов, обслуживающих наш компьютер. Только пять дней назад, когда мы получили разрешение осмотреть машину, до нас стало доходить, в чем тут дело. Полицейские, сопровождавшие нас, полагали, что будет произведен обыск, и страшно удивились, когда мы просто включили компьютер и засели за тер-минал. И пришел черед удивляться нам. Мы исследовали диски, предназначенные для записи информации пользователем, и обнаружили интересную вещь: большинство из них было недавно стерто. Я, может быть, говорю не совсем ясно, но это очень просто: когда вводится системный приказ СLEAR FILE , это не значит, что информация на диске будет стерта, подобно тому как стирается напи-санное с доски тряпкой, просто из так называемой «библиотеки» исключается информация о том, что на названном месте магнитного диска что-то находится, и заменяется сообщением о том, что данное место свободно, его можно использовать. Поскольку компьютер после ликвидации программ, введенных пользователем, не включался, нам удалось восстановить всю информацию, записать и запустить всю систему программ. Система выполняла несколько функций. Основная программа пропускала входящий телевизионный сигнал без изменений и только определяла его место на диске или, наоборот, читала информацию с диска и преобразовывала ее в телевизионный сигнал, ускоренный или замедленный по желанию. После введения соответствующей команды начинали действовать другие части программы, и ситуация менялась.
      Во-первых, в какой-нибудь зафиксированной сцене программа задерживала определенные телевизионные сигналы — в целом компьютер мог контролировать семьдесят два канала, эта же часть программы обрабатывала только четыре — так, на чем же я остановился… Ах да, программа задерживала сигналы на три десятых секунды таким образом, что просто повторяла некоторые кадры дважды, и это после определенных, весьма немалых усилий, можно заметить в передаче. Но действительно, только после очень больших усилий, потому что компьютер для этой цели выбирал моменты, когда движения на экране были медленными и отдельные кадры отличались лишь незначительно.
      К примеру, спортсменка разбежалась и прыгнула. Компьютер получал с четырех камер достаточно информации, чтобы систематически определять положение отдельных частей тела в пространстве, причем основными анализируемыми оптическими элементами оказались те самые загадочные черные прямоугольнички, нашитые на костюм гимнастки. Установить положение каких-либо аморфных предметов, как, например, кожа или ткань, на которых образуются различные складки с изменчивыми тенями, естественно, намного сложнее. Поэтому использовались эти прямоугольнички.
      На основе такой информации уже можно определить критерии совершенства прыжка. Оценивалась параллельность рук и ног, общая плавность движений и множество других параметров. Если прыжок оказывался хуже некоторого заданного образца, то есть содержал недочеты, которые могли заметить судьи, оценивающие упражнение непосредственно без использования телевизора, компьютер не производил никаких дальнейших действий. Если же прыжок был настолько совершенен, что решение, главным образом, возлагалось на вторую группу судей, которые следили за замедленной записью, компьютер рассчитывал новое положение спортсменки в пространстве таким образом, чтобы оно было как можно ближе к действительному положению, но при этом производил необходимую коррекцию, устраняя все мелкие недочеты, наносящие ущерб красоте прыжка: непараллельность рук и ног, различные резкие движения, которые делаются для изменения направления полета, и тому подобное. Новое положение затем совмещалось с фоном, в случае необходимости — с воображаемым фоном, если из-за какого-либо изменения положения, скажем, руки, часть фона открывалась.
      Весь этот процесс занимал три десятых секунды. Предположение программистов, что такое незначительное запоздание никто не заметит, как мы знаем, оправдалось. После приземления спортсменки, выбрав несколько подходящих «медленных» кадров, компьютер несколько из них вырезал, чтобы не отклоняться от реального времени. Только один ничтожный просчет вкрался в блестящую работу программистов, заслуженно оцененную сплошь десятками. Они не предполагали, что сцена будет освещена вспышкой и что компьютер после расчета вмонтирует темную фигуру спортсменки в освещенный фон. Вы скажете, незначительная мелочь, но если бы не она и не чехословацкий комментатор Йозеф Лауда, мы бы никогда не раскрыли этот изобретательный обман.
      Я наклонился к Алене:
      — Ну вот, теперь ты на шестом месте.