Коммерческий рейс в Каракас

– Теперь мы квиты, малыш, – сказал он. – Потом ты сможешь снова собрать свою игрушку.

Кордовес все ещё не мог этого пережить.

– Я его не видел, – повернулся он к Джефу. – Должно быть, он прятался в кустах у двери. Я его заметил, когда он уже ткнул своей железкой мне в спину.

– Не переживайте! – отмахнулся Джеф.

– Итак, Лейн, – начал Уэбб, – теперь пора взглянуть на пакет. Может быть, сегодняшний день станет для меня счастливым…

Джеф отдал пакет и Уэбб, вернувшись к столу, положил его рядом с револьвером и патронами.

– Каким же образом вы оказались здесь за дверью? – спросил Джеф.

– Я никак не мог себе представить, где же деньги, – признался человек из ЛасВегаса, – и как-то сразу подумал, что нужно поразведать здесь. У кого были деньги?

– У Спенсера, – Джеф кивком указал на репортера, который с несчастной миной сидел на подлокотнике кресла. – Мы перехватили его в аэропорту.

– Очень хорошо. – Уэбб ухмыльнулся, заглянул в пакет и сунул его под мышку с выражением величайшего удовлетворения.

– Вы надеетесь, заполучив это, покинуть Венесуэлу? – поинтересовался Джеф.

– Хочу попытаться. Я ничего не теряю.

– Не лучше ли вам их сначала пересчитать?

– Пересчитать?

Уэбб недоверчиво посмотрел на него, потом перевел взгляд на других. Чтобы удостовериться, что его не обманывают, он наконец взял пакет за углы и высыпал содержимое на стол. Потом взял одну пачку и повертел её в руке, чтобы рассмотреть верхнюю и нижнюю банкноты. Потом взглянул на число, проставленное на бандероли, охватывавшей пачку.

– Восемь пачек по пятьдесят тысяч боливаров, – удовлетворенно заключил он. – По пятнадцать тысяч долларов в пачке. Восемь по пятнадцать…

– Посмотрите ещё раз повнимательнее.

Замешательство Уэбба теперь было очевидным и он, не долго думая, пропустил деньги через пальцы. Взгляд его насторожился и вторую банкноту он уже рассмотрел отдельно. Она была зеленой, с цифрой «10». Уэбб тренированными пальцами снова пролистал всю пачку, убедившись наконец, что она состоит из купюр по десять боливаров, и лишь сверху и снизу-пятисотенные. Когда он поднял глаза, рот свело жестокой гримасой.

– Что, черт возьми, это значит?

Он жадно схватил вторую пачку и вынужден был с досадой констатировать, что она такая же, как первая.

– Кто-то здесь сыграл очень подлую шутку, – яростно взревел он. – Кто? Кто, признавайтесь! Кто это сделал!

Джеф наблюдал за остальными. Кордовес и Карен были явно ошарашены. Спенсер, раскрыв рот, недоверчиво уставился на деньги. Только Фиск и Диана Грейсон хранили железное спокойствие.

– Спросите Фиска, – сказал Джеф. – Похоже, он должен знать.

Уэбб шагнул к Фиску, направив на него дуло револьвера.

– Где остальные?

– В банке. – Фиск скрестил руки. Глаза его за стеклами очков были спокойны, и он вполне владел голосом, демонстрируя смелость перед женщиной, которую любил. – А если вы будете продолжать размахивать своим револьвером, то ничего не добьетесь. Это принадлежит Диане Грейсон.

Уэбб не отвел оружие, взгляд его опасно накалялся. Поскольку Джеф не знал, чего можно было ждать от этого человека, то попытался выиграть время.

– Как же вы это сделали? – спросил он Фиска. – Вы знали, что у Грейсона были деньги. Вы знали, что он хотел покрыть свои долги, но…

– Конечно, мы это знали, – ответил Фиск, взглянув на Диану Грейсон. – Ваш сводный брат был человеком, который мог ничего не оставить после себя. Он раздобыл деньги и с их помощью хотел вернуться. Диана могла сохранить лишь дом, – при этом не следует забывать, что Грейсон все делал на деньги своей жены, – и потому пришлось пойти на это.

Позавчера Грейсон вернулся в контору из банка. При нем были восемь пачек купюр по пятьсот боливаров, по сто штук в каждой. Он хвастливо швырнул деньги на письменный стол, даже не подумав обо мне. Ему никогда не приходила в голову мысль, что у меня тоже есть мозги – и долго был прав. Он сунул деньги в фирменный конверт, заклеил его, для страховки облепил бандеролями и убрал в ящик письменного стола. Но он забыл, что ключ от моего стола подходит и к его.

Фиск на мгновенье замолчал. Нет, он не хвастался. Он лишь рассказывал о происшедшем, возможно, сам ещё не полностью все осознав.

– Не знаю, как у меня хватило нервов, – продолжал Фиск. – Но я подумал о Диане, – он прикрыл её руку своей, – о том горе, которое причинил ей Арнольд, и решил, что не позволю ему просто так ускользнуть. Когда он ушел, я отослал секретаршу, достал пакет из письменного стола, взял пустой конверт, ролик клейкой ленты и отправился в банк.

Там у меня открыт счет. Я снял нужную сумму и получил её в купюрах по десять боливаров. Потом с серьезным видом попросил ленту, какой оклеивают пачки денег, зашел в маленькую комнатку рядом с залом личных сейфов и заперся там. Понадобилось минут десять, чтобы скомплектовать новые пачки, где девяносто восемь купюр из ста были по 10 боливаров, и только сверху и снизу-по пятьсот. Новый конверт я заклеил точно также, как и старый. А остальные пятисотенные запер в свой сейф. Потом вернулся в контору и положил пакет обратно в стол Арнольда.

– А вечером вы поехали к отелю«Тукан», где Грейсон передал пакет Бейкеру, чтобы увидеть, что произойдет, – продолжил Джеф.

– Верно. Я рассчитывал, что так надежно упаковав деньги, Грейсон не станет их ещё раз пересчитывать. Хотя я думал, что и Бейкер тоже не станет этим заниматься, я счел за лучшее понаблюдать от плавательного бассейна за номером Бейкера и входом в отель. Случись неудача, я по крайней мере был бы в курсе.

– Но вы учитывали, что уж Уэбб-то точно будет пересчитывать деньги? – заметил Джеф.

– Да.

– Конечно, – впервые вмешалась в разговор Диана Грейсон. – Но тогда это уже не имело бы значения. Если бы мистер Уэбб обнаружил, что долг не покрыт, он бы явился снова и потребовал от Арнольда ответа. Мы знали, что Арнольд не смог бы ещё раз добыть такую огромную сумму, а Дадли оставался бы ни при чем. И что потом произошло бы между мистером Уэббом и Арнольдом, нам было безразлично.

Джеф нашел, что проблема была изложена слишком упрощенно, и потому решил её иначе сформулировать.

– Вы имеете в виду, что вас не волновало, если бы Арнольд был найден с пулей в голове?

– Откровенно говоря-нет.

Джеф покачал головой и замолчал. Он думал обо всем, что услышал, и не был слишком удивлен, понимая, как эта женщина натерпелась от его сводного брата. Но он невольно начал чувствовать уважение к новоприобретенной смелости Дадли Фиска.

– Н-да, Уэбб, – протянул он. – На этом, кажется, для вас поездка в Южную Америку закончена!

Человек из Лас-Вегаса опустил револьвер. Лицо его было непривычно смущенным. Видимо, он тем временем считал в уме, так как сказал:

– Примерно три тысячи долларов! Не густо!

– Это покроет ваши расходы, – заметил Фиск, – и компенсирует потраченное здесь время. Почему бы вам не взять эти три тысячи и не поехать с ними домой? С нашей стороны возражений не будет, не так ли, Диана?

Уэбб задумался. А миг спустя доказал, что умеет проигрывать с достоинством.

– Да, вряд ли эту поездку назовешь стоящей, – сказал он. – Но это все же лучше, чем ничего, и из покойника уже ничего не выжмешь. А грабить банки-это не по мне.

Шагая к выходу, через плечо он бросил Кордовесу:

– Бери свой револьвер, малыш. С меня достаточно!

Когда дверь за человеком из Лас-Вегаса закрылась, Джеф взглянул на Спенсера.

– Я полагаю, вы тоже не считали деньги?

Репортер выглядел совершенно убитым.

– Я только сделал дырку в пакете, – пояснил он. – Когда увидел там оранжевые бумажки, мне этого было достаточно. Зачем было считать?

– Пошли! – кивнул Джеф Кордовесу, который заряжал свой револьвер у стола. – Нужно уладить ещё одно дело, прежде чем ехать в«Сегурналь».

* * *

Луис Миранда открыл им сам. Узнав посетителей, он слегка поклонился, приглашая войти. Закрыв дверь, адвокат провел их в большую, элегантно обставленную комнату. Толстый ковер, тяжелые шторы и старинная мебель придавали салону аристократическую атмосферу.

– Не хотите присесть? – вежливо осведомился адвокат.

Джеф поблагодарил и подвел Карен к дивану, который хотя и выглядел весьма заманчиво, но оказался очень неудобным. Спенсер выбрал мягкое кресло, а Кордовес прислонился к комоду.

– Вы ждали нас? – спросил Джеф.

– Я не был уверен, – ответил Миранда. – Когда позвонили, я подумал, что это может быть кто-то из«Сегурналь». Ведь жена мне рассказала о переданном вам хлысте, и я не знал, что сделаете вы с этой информацией.

– Я бы охотно ознакомил вас с последними событиями, – заметил Джеф, – но на это потребуется время.

– Я весь внимание.

Джеф начал свой рассказ с Дэна Спенсера и похищенного репортером пакета. Потом он объяснил, как Фиску удалось произвести подмену банкнот и как Спенсер отвез Карен в Макуто. Наконец он перешел к событиям в аэропорту.

Здесь Джеф остановился, но поскольку Миранда никак не реагировал, Джеф продолжал и повторил рассказ Спенсера о том вечере, когда был убит Бейкер. Закончив, Лейн спросил адвоката, может ли тот что-нибудь добавить.

Улыбка Миранды была слабой и неживой. Его темные глаза стали пустыми.

– В данный момент-нет, – ответил он. – Я адвокат, мистер Лейн, и предпочту отчитываться перед судом.

– Но вы не отрицаете, что взяли деньги?

– Как я мог бы это отрицать?

– Вы взяли деньги, чтобы помешать возвращению Грейсона в Штаты. Но Грейсон узнал, где деньги, и пригрозил вам, что обратится в полицию, если вы ему их не вернете. Ему было безразлично, кто убил Бейкера, его единственной заботой были деньги. Вы отнесли ему их вчера во второй половине дня.

– Все так.

– Вы взяли с собой хлыст, – для вас это был единственный способ рассчитаться с Грейсоном. Вам было все равно, выдал бы он вас или нет.

– В этой стране человек имеет право защищать свой дом и свое доброе имя. Если правда выйдет наружу, ни один судья не осудит меня за то, что я сделал с Грейсоном.

– Так вы не собирались убивать его?

– Нет! Я лишь хотел получить удовлетворение и показать моей жене-пусть даже я не смог её удержать-какого человека она предпочла.

Он помолчал, голос стал спокойнее.

– Покидая контору, я не знал, что он мертв. Я не хотел избить его до смерти. Я хотел только…

Адвокат оборвал фразу на половине, и подняв голову Джеф увидел, что взгляд Миранды устремлен поверх него. Не понимая, в чем дело, он покосился на Кордовеса, но увиденное стало ещё более непонятным. Маленький детектив застыл как вкопанный с широко раскрытыми испуганными глазами. Лишь повернув голову, он увидел позади себя Мюриель Миранду. Та держала в руке небольшой револьвер.

Дверь, через которую она вошла в салон, находилась в погруженной во тьму части салона. Давно ли она здесь была и что слышала-никто сказать не мог, так бесшумно она вошла. Лицо её было бледным и суровым, рот строго сжат.

– Так значит, ты его убил, – произнесла она голосом, какого Джеф никогда не слышал. – Ты солгал. Ты мне сказал, что только избил его. Не будь он мертв, Спенсер не отважился бы взять деньги.

Миранда смотрел на жену, осанка его оставалась прямой, породистое лицо в свете торшера казалось смуглой маской. Он выглядел безумно элегантно в своих серых фланелевых брюках и синей куртке. Золотые запонки сверкали на шелковых манжетах. Он даже не шелохнулся, голос остался ясен и спокоен.

– Если ты меня слушала, вспомни, я сказал тебе, что не думаю, что он был мертв. Так я считаю и сейчас.

– А я сказала тебе, что я сделаю, Луис.

Она шагнула вперед, и Джеф встал. Его охватил необъяснимый страх, горло сдавило спазмой.

– Подождите минутку, – сказал он. – Это не выход.

– Не вмешивайтесь! – бросила Мюриель.

– Мой сводный брат того не стоит, – упорствовал Джеф. – Он не стоит того, чтобы вас из-за него повесили.

– В этой стране не вешают женщин. И даже мужчин.

Джеф заглянул ей в глаза и тут же понял, что она не в себе. Она долго терпела несправедливость, и охватившая её жажда мести отняла способность перенести удар, лишивший её будущего. Она любила не мужчину, а свой последний идеал, и потому его потеря означала для неё крах.

В теперешнем душевном состоянии она была способна на убийство, и Джеф понимал, что в любой момент она может спустить курок, если кто-то её не удержит. Увидев, как напрягся её палец, он торопливо заговорил:

– Вы собираетесь стрелять? Да?

– Да!

– Потому что считаете, что ваш муж убил Грейсона?

– Да.

– Это было бы страшной ошибкой.

– Простите?

– Вы убьете не того человека.

Для начала он полностью завладел её вниманием. Она смотрела теперь на него, и по синим глазам было видно, что она слушает.

– Что вы сказали?

– Я не верю, что ваш муж убил Грейсона, как не верю, что ваш муж убил Бейкера.

– Кто же тогда это сделал?

– Дэн Спенсер.

Разговаривая с женщиной, Джеф следил за револьвером, надеясь увидеть, что рука её дрогнет. Он добился, зародив первое сомнение, но пока не убедил.

– Я не верю вам, – хрипло произнесла она.

– Я? – Спенсер вскочил с кресла. – Вы с ума сошли!

– Не думаю, – ответил Джеф и одним прыжком встал между дулом револьвера и репортером.

22.

Долгое время никто не произносил ни слова. Никто даже не шевельнулся. Тишина стала невыносимой. От жуткого нервного напряжения у Джефа онемели ноги и тяжело стало дышать. Но он должен был продолжать. Он должен был убедить. Но даже этого могло быть недостаточно. Он это понимал.

В комнате было слишком много оружия. Револьвер, который он забрал у Спенсера, ещё лежал у него в кармане, но у него не было ни умения, ни опыта в обращении с ним. Что сделает женщина, когда прояснится истина, никто не мог предвидеть.

Но здесь был ещё и Кордовес, пока ничего не сделавший. Он сидел сбоку от Спенсера и больше следил за репортером, чем за женщиной.

– Что все это значит? – испуганно и неуверенно спросил Спенсер. – Я же рассказал вам, что я делал.

– Да, – согласился Джеф, – и отчасти это, видимо, правда. Вы действительно сидели в стенном шкафу в номере Гарри Бейкера, когда Миранда забирал деньги. Но я думаю, вы кое-что исказили.

Джеф взглянул на Миранду, у которого на лице не дрогнул ни один мускул.

– У вас может не оказаться шанса высказаться на суде, – сказал он. – Будет лучше сделать это сейчас. Ответьте на один вопрос, только советую говорить правду. Ктото звонил по внутреннему телефону и попросил номер Бейкера. Это было в восемь часов одну минуту. Это звонили вы?

– Да, – Миранда глубоко вздохнул.

– Чтобы убедиться, что в номере никого нет?

– Да, точно.

Этого ответа Джеф и ждал. Теперь он повернулся к Спенсеру, продолжая однако наблюдать за женщиной.

– Бейкер был уже мертв, когда Миранда вошел в номер. Вы, Спенсер, прятались в шкафу и видели, как он взял деньги. Вы не рискнули сунуться, – это означало бы, что вас обвинят в убийстве Бейкера.

– Это ваша версия, Лейн, – ответил Спенсер. – Я повторяю вам ещё раз, что Бейкер был мертв, прежде чем я вошел в комнату. Попробуйте доказать обратное.

– Не знаю, что вы подразумеваете под доказательством, – сказал Джеф, – но я могу напомнить вам о некоторых фактах, которые вы видимо забыли.

Переведя дыхание, Джеф продолжал:

– Бейкер спустился в холл примерно без десяти восемь, оставив ключ у портье. Он зашел в бар, заказал «мартини«и вдруг заметил, что забыл в номере бумажник. Вернувшись к портье, он взял запасной ключ. Это было примерно без пяти восемь. И он вернулся в номер.

Я утверждаю, что застал он там не Миранду, а вас. Миранда пришел лишь через минуту после восьми. Вы нашли в письменном столе револьвер Бейкера и держали его наготове. Бейкер попытался выхватить у вас оружие. Вполне возможно, что в ходе схватки револьвер выстрелил. Я не утверждаю, что вы умышленно убили человека, но…

– У вас нет никаких доказательств! – вызывающе перебил его репортер. – И ничем вы не обоснуете свои смехотворные выдумки!

– Я ещё не готов, – уверенно кивнул Джеф. – Но одно я знаю точно: у мужчины, который оставил свой «мартини» в баре, чтобы сходить за бумажником, в голове могло быть только одно: сунуть этот бумажник в карман и вернуться в бар.

Бейкер вернулся в номер, но не смог забрать бумажник-тот лежал во внутреннем кармане другого его костюма, где и нашел его Рамон Цумета. И я утверждаю, что он не смог взять бумажник, потому что что-то ему помешало.

Я утверждаю, что в его номере кто-то был. Не Грейсон, не Уэбб, не я, не Мирандаа вы, Спенсер! Вы были там и вас застал врасплох Бейкер. И спустя несколько минут, когда вошел Миранда, вы все ещё были там.

Джеф взглянул на адвоката.

– Как вы вошли в комнату, мистер Миранда?

– Я взял ключ у горничной, – ответил адвокат. – А потом прилично заплатил ей, чтобы она забыла об этом.

– Бейкер был мертв?

– Да. Я не знал, как и почему.

Он поколебался, глядя в пол. Когда продолжил, голос его звучал непривычно неуверенно.

– Я не убивал Бейкера, но понял, что могу попасть под подозрение. Только в тот момент я вообще думал не об этом, а только о Мюриель, вашем брате и деньгах. Я забрал пакет из чемодана Бейкера, – он тяжело вздохнул. – Это было большой ошибкой. Теперь я это понял.

Тощее лицо Спенсера побледнело. Его оборона рухнула. Глаза сразу забегали, руки задрожали. Ему оставалось только оспаривать все подряд, и он попытался это сделать.

– Это все не доказательство, – раздраженно заявил он. – Одни теории.

– Но весьма правдоподобные, – очень спокойно ответил Джеф. – Но это ещё не все.

Он придвинулся к репортеру. Взгляд его был сосредоточен, рот сурово сжат.

– Грейсон умер не от побоев Миранды. В медицинском заключении сказано, что он умер от асфиксии. – Он взглянул на Кордовеса. – Что с курткой?

– Как вы и предполагали-она была в пятнах крови, – ответил маленький детектив.

Джеф рассказал о куртке, которая лежала на полу.

– Думаю, вы задушили его, Спенсер. Вы пробрались в контору Грейсона, чтобы заполучить деньги, думая, что хозяин мертв или без сознания. Но так только казалось. Он пришел в себя, увидел вас и вам пришлось заставить его молчать. Возможно, это тоже было не намеренно-только это ничего не меняет.

– Вскрытие ещё кое-что показало, – продолжал Джеф. – Следы крови, кусочки кожи и волосы под ногтями Грейсона. Покажите нам свои руки!

Спенсер секунду колебался, потом медленно вытянул обе руки.

– Пожалуйста, – бросил он вызывающе, – смотрите!

Не заметив никаких следов, Джеф подумал о другой возможности. Переведя дух, он продолжил:

– Ладно, Спенсер! Но когда я вас встретил впервые, вы обожали спортивные рубашки. Даже на банкет нефтяной компании вы пришли в такой. И перед конторой Грейсона я вас видел душа нараспашку. Но сегодня вы надели и воротничок, и галстук. Почему, Спенсер? Потому что Грейсон схватил вас за горло, прежде чем вы сумели заставить его замолчать!

Сказав это, он схватил репортера за плечо и просунул палец между шеей и воротником. Прежде чем тот успел спохватиться, пуговица отлетела и воротник распахнулся. Теперь Джефу стали видны две длинные ссадины на волосатой груди Спенсера. Тогда Джеф отпустил руку, глядя на бледное лицо репортера. Когда на нем стало проступать выражение покорности судьбе, Лейн отошел. Его работа была сделана, но он чувствовал себя совершенно опустошенным. Но мгновенье он забыл об угрозе смертельной опасности, все ещё витавшей здесь, и то, что произошло, случилось так быстро, что он не успел отреагировать.

Полностью сосредоточившись на Спенсере, он стоял спиной к Мюриель и не заметил, что ушел с линии огня. Лишь услышав её отчаянный, дикий вопль, Джеф испуганно обернулся. На мгновение время словно остановилось. Он увидел высоко поднятый револьвер и искаженное, безумное лицо Мюриель. А в следующий миг адвокат прыгнул в её сторону и одним ударом выбил оружие, прежде чем она успела выстрелить в Спенсера.

Револьвер отлетел к ногам Джефа, и женщина закричала с тоской и мукой. Джеф нагнулся, но Спенсер оказался быстрее, и когда он мгновенно выпрямился, его глаза были все ещё полны страха, но пылали опасным огнем.

Отступив на шаг, Джеф уставился в черный зев дула. Кордовес не шелохнулся. Карен, мертвенно бледная, замерла на диване. В широко раскрытых глазах таились волнение и страх.

Миранда обнял жену, склонил голову к её волосам и что-то тихо-тихо шептал. Мюриель потирала кисть руки и хныкала, как ребенок.

– Ты сделал мне больно, – пожаловалась она и без сопротивления позволила отвести себя к дивану.

Когда Джеф преодолел приступ страха, он взглянул на Спенсера. Ему нужно было помнить, что Карл Уэбб говорил о репортере. Трус, который мог ударить, лишь когда его припрут к стенке, но предпочитавший сбежать во всю прыть.

Только револьвер все изменил. Спенсер дважды убил, не намеренно, а потому, что был пойман с поличным. И на этот раз его опять уличили. Он все ещё боялся-это выдавали побелевшие глаза-но это не делало ситуацию менее опасной. И Джефу не оставалось ничего другого, как заговорить снова.

– Зачем вы задушили Грейсона? – спросил он, едва сдерживая дрожь в голосе.

– Он схватил меня, – Спенсер облизал губы и машинально провел рукой по ссадинам. – Я думал, он без сознания. Пакет лежал на письменном столе. Я повернулся к Грейсону спиной, и он схватил меня за ногу.

Спенсер нервно сглотнул.

– Я бросился на него, – продолжал он, – и при этом свалил стул. Грейсон освободился и кинулся к револьверу на столе. Я ударил его сзади и тогда Грейсон стал кричать. Я… Я испугался и схватил куртку. Я пытался заставить его замолчать, а он схватил меня за горло и царапал грудь. Я прижал пиджак к его лицу и навалился всем телом. Ничего другого мне не оставалось…

– А что вы теперь собираетесь делать? – спросил Джеф, показывая на револьвер в его руке.

– Если кто-нибудь пошевелится, я буду стрелять. Мне нужно уйти отсюда.

– Куда? Ваш единственный шанс – венесуэльская провинция, но и там вас через неделю найдут.

– Я могу вас всех запереть и тем самым выиграть время. Где-нибудь место найдется.

Он ещё продолжал говорить, только Джеф его больше не слушал, потому что краем глаза заметил движение. Он заставил себя не смотреть в ту сторону, но знал, что Кордовес незаметно просунул руку под пиджак. Джеф стоял как вкопанный, лишь пот выступил у него на лбу.

Он знал, что Кордовес не промахнется. Если Спенсер попытается применить оружие, ему конец. Но, хотя репортер храбростью не отличался, он мог впасть в панику, и тогда… Не то чтобы Джеф испытывал к нему симпатию, но Спенсер стал жертвой своей алчности и стечения обстоятельств. Он убил, но не преднамеренно и не по злобе. Джеф не мог просто стоять и наблюдать, как репортер обрекает себя на смерть. Но что-то предпринять-значит позволить Спенсеру почуять опасность, и сделать жертвой этой кошмарной ситуации Кордовеса… Потому, не видя другого выхода, Джеф попытался снова вовлечь репортера в разговор.

– Поступите хоть раз в жизни умно, Спенсер, – начал он. – Вам с этой ситуацией не справиться. Вы влипли и прекрасно это понимаете. Никто не сможет обвинить вас в преднамеренных убийствах. И мы здесь не в Штатах. В Венесуэле нет смертной казни. Вам придется отбыть наказание, но его определит суд, а до него надо дожить. Мистер Миранда, – обратился он к адвокату, – каковы шансы Спенсера?

Луис Миранда посмотрел на Спенсера серьезно.

– Вы поступите правильно, приняв совет мистера Лейна, – сказал он. – Вы человек молодой, и несколько лет в Сан-Хуан де лос Морос-нашей самой современной тюрьме-не станут для вас непереносимыми. Недавно я сделал предложение мистеру Лейну. Правда, не из человеколюбия, но совершенно искренне. Я сказал ему, что буду безвозмездно защищать его, если его арестуют. Для вас я сделаю то же самое. Потому что вы оказали мне услугу. Вы убрали с дороги Грейсона. Возможно, – он покосился на сидевшую рядом жену, которая, казалось, совсем не слушает, – вы мне дали второй шанс…

Спенсер слушал внимательно, и револьвер в его руке дрогнул. Нет, он не был по натуре убийцей. Он всегда выбирал самый легкий путь, и сейчас колебался.

– Сколько мне дадут? – спросил он.

Миранда пожал плечами.

– Я вам ничего не могу обещать, но должен сказать следующее: в этой стране нет присяжных. У нас все решает судья, и часто на него оказывают давление, которое влияет на решение. Самые суровые наказания назначаются чаще всего под давлением родственников, жаждущих мести. Я ничего не могу сказать о Бейкере, но что касается Грейсона, полагаю, давления на судью не будет.

Адвокат покосился на Джефа, не последует ли возражений.

– А если никто не взывает о мщении, – продолжал Миранда, – и никто особенно не заинтересован в деле, я бы сказал, лет пять. Но в одном могу вас заверить: я не стану вас защищать, если вы немедленно не положите револьвер!

Спенсер глубоко вздохнул, губы его дрогнули. Он взглянул на оружие, и словно поняв, что у него нет ни сил, ни возможности продолжать борьбу, положил револьвер на стол.

Джеф почувствовал, как обмякли его колени. В поисках опоры он прислонился к дивану. Теперь он посмотрел на Кордовеса и понял, что не ошибался.

– Вы даже не представляете, как вам повезло, – сказал он дрогнувшим голосом.

– Повезло? – Спенсер наморщил лоб и проследил за взглядом Джефа.

Кордовес стоял совершенно спокойно, слегка наклонившись вперед. В руке он держал револьвер, ствол которого был направлен точно в грудь репортера. Детектив очень медленно опустил руку, и тут репортер понял, что пока он принимал решение, за его спиной таилась смерть.

Может быть, это вызвало реакцию. Может быть, до него наконец дошло, что ничто в жизни ему не удавалось, что даже пакет, добытый такой ценой, не содержал ожидаемой суммы. Может быть, подействовало ещё что-то… Только Спенсер впал в невменяемое состояние, рот его перекосился, хриплый стон вырвался из горла и вдруг Спенсер, закрыв лицо руками, стал раскачиваться взад-вперед, полностью утратив самообладание.

Джеф отвернулся. Он не мог больше смотреть на это. Тут он заметил, как Кордовес снова убрал свой револьвер и взял со стола оружие Спенсера.

– Спасибо, – с чувством поблагодарил маленький детектив. – Я уже не знал, что делать. Когда у человека сдают нервы, никогда не знаешь, на что он способен.

– Да, – протянул Джеф. На мгновение ему показалось, что слова иссякли. – Не могли бы вы позвонить в «Сегурналь»? – наконец предложил он. – Они лучше меня умеют беседовать с такими людьми.

Кордовес огляделся в поисках телефона, потом подошел к аппарату и набрал номер. Миранда все ещё сидел рядом с женой. На лице её остались следы шока, глаза были закрыты. Она не сопротивлялась, когда Миранда взял и погладил её руку.

– Спенсер не единственный, кому повезло, – заметил он, когда Джеф сел рядом с Карен.

Было множество вещей, о которых Джеф хотел сказать девушке, только он не знал с чего начать. Ее темносиние глаза серьезно смотрели на него, но на губах играла улыбка. Неожиданно Джеф решил, что, пожалуй, то что пришло ему в голову, лучше сказать ей завтра.

Завтра у них будет достаточно времени.

Джеф откинулся назад, напряжение и волнение постепенно спадали. Он рассеянно слушал, как Хулио Кордовес возбужденно говорит по-испански в трубку. Он же наслаждался тем, что может просто сидеть рядом с девушкой, которая его понимала и не задавала вопросов.

Через пять минут прибыла первая машина«Сегурналь».