«Молния» была поднята на высокий берег и пере­вернута. Около нее стоял, склонившись, дед Максимыч. Раскаленным железным крючком он водил по днищу старой шлюпки, вгоняя пек в пазы. От крючка подни­мался легкий сизый дымок.

Дед Максимыч посмотрел в нашу сторону и заулы­бался:

– Здорово, моряки! С привальным! Как плавалось?

– Спасибо, дедушко! Поклон от Николая Ивано­вича.

Дед Максимыч сунул крючок в костер и достал свою маленькую коричневую трубочку.

– Скука без дела – вот и надумал вашу посудину в порядок привести. А у меня карбас на плаву, можно ехать на рыбалку. Поедем?

– Нет, дедушко, послезавтра – опять в рейс.

– В рейс? Ну что ж, это хорошо. Море, оно здо­ровье дает… И к труду приучает.

– Мы на будущий год уже машинистами пойдем, – сказал Костя.

– Дедушко, а Григорий с Юроса не бывал?

– Как не бывал! Вчера от нас уехал. Он Ильку ждет не дождется. Сегодня к вечеру опять обещал быть, за товарами в город собирается. Женится Григорий.

Подходили ребята с нашей улицы, расспрашивали о рейсе, сообщали соломбальские новости. Гриша Осокин пожаловался:

– А наш «Иртыш» все еще на ремонте стоит. В мо­ре пойдем через неделю, не раньше. Но тут он оживился и сказал:

– Ребята, сегодня кино интересное! Пойдем?

– А как же! – ответил я. – Костя, пойдешь?

– Можно сходить, – согласился Костя. В этот момент я увидел мать. Она возвращалась до­мой из магазина. Я бросился к ней. Мама обняла меня, улыбаясь той светлой и тихой улыбкой, которой всегда встречала отца.

– Пойдемте обедать, – сказала мама.

Гурьбой мы пошли по улице, прихватив с собой ин­струменты деда Максимыча. Дедушка, погасив костер, тоже пошел с нами.

Я любил свою улицу. Но еще никогда она не каза­лась мне такой родной. Мы шли по ней как хозяева.

– А помнишь, Костя, как мы на корабельное клад­бище ездили?

– А помнишь, Дим, как «Прибой» утопили?..

Мы чувствовали себя выросшими, иными, чем были два-три года назад. Жизнь наша двинулась вперед. Но детство, хотя оно было нелегким и суровым, все же ка­залось нам славным и дорогим. Оно было для нас до­рогим потому, что в эти годы на наших глазах больше­виками завоевывалась светлая жизнь, наше будущее.

Примечания