Глава 8

Офицер-пилот Озаки страдал. Неприятности начались два часа спустя после старта с Базы номер три и, похоже, намерены были продолжаться впредь. Озаки уныло сидел за пультом потрёпанного разведкорабля, пересчитывая несчастья и невзгоды, свалившиеся ему на голову. Во-первых, проблемы с кондиционером — в ящике начало гудеть, в каюту повалил густой «аромат» гнилой рыбы. Во-вторых, что-то стряслось с путанными кишочками синтезатора пищи. Какие бы кнопки не нажимал пилот, из подающего отверстия выдвигались лишь подрагивающие бруски недожаренного белкового наполнителя, смазанного каким-то клеем с привкусом земляники.

И, что хуже всего, топливный конвертор разведчика все больше выходил из-под контроля. Он не желал медленно и планомерно скармливать плутониевую ленту камере сгорания: его то заедало, то вдруг он вводил слишком большой отрезок ленты. Внезапный ввод нескольких лишних квадратных миллимикронов ленты порождал невиданную вспышку энергии, искавшую выхода и находившую лишь кормовые дюзы. Пульсация длилась лишь долю секунды, но прыжок ускорения означал потерю сознания и — если пилот не был надёжно пристегнут к креслу, — несколько новых синяков в добавку к старым.

Озаки страдал от собственного бессилия: если пилот желал остаться в живых, ему лучше не совать нос в оборудование корабля. Он хмуро извлёк на свет ещё одну карточку с надписью «Срочный ремонт» и с красной полоской по краю, начал её заполнять.

Описание узла, подлежащего ремонту: «Термостат в душевой, М7, малый стандарт».

Природа неполадки: «Душ подаёт только кипяток».

Причины для немедленного устранения неполадки: Озаки вывел печатными буквами: «Я не мылся с начала полёта!», а потом швырнул карточку в переполненную коробку. Он кипел бессильным гневом.

— Механики! — презрительно пробормотал он. — Им кухонные комбайны ремонтировать! Да и то не получится. Сюда бы их, в разведку, и чтобы туалет три дня не смывался!

Глава 9

Для гауптвахты камера была вполне просторная, только Курта это не радовало. Он менял камеру шагами от стены к стене и полковника Харриса это раздражало.

— Расслабься, сынок, — мягко сказал он, — не трать зря силы.

Курт посмотрел на полковника, который спокойно вытянулся на койке.

— Сэр, — голосом заговорщика сказал Курт, — мы должны бежать!

— Зачем это? В кои-то веки появилась минутка для отдыха.

— И вы спустите все это Блику с рук? — потрясённо спросил Курт.

— Ну и что? Он ведь мой зам, верно? Он всё равно должен занять моё место в случае, если я не могу исполнять свои обязанности. Просто сейчас у него полоса нетерпения. Пару деньков в моём кресле — и он живо образумится. Через две недели его начнёт тошнить и он приползёт на коленях умолять поменяться обратно.

— Но он хочет закрыть Техшколу!

— Каникулы мальчикам только на пользу. Неделю спустя жёнам надоест, что у них постоянно под ногами путаются мужья, и они дадут залп по Блику. У Блика самого шестеро пацанов, и подозреваю, его старушка будет сердитее остальных. А жена у него, Курт, очень решительная дама, очень!

— Понимаете, сэр, — Курт решил открыть карты, — у меня есть план.

— План?

— Сразу перед вечерней поверкой, надо лечь на койку и громко стонать. Я закричу, что вы помираете, а когда охранник войдёт, я наброшусь на него!

— И думать забудь! — сурово сказал полковник. — Сержант Ветцель — мой давний приятель. Дойдёт до тебя когда-нибудь или нет — я не собираюсь совершать побег! Мне выпал редкий случай мирно отдохнуть. Блика я знаю насквозь, он меня не волнует. Но если тебе так понравилась идея побега, что ж, давай, попытай счастья. Почему бы и нет? Но мы выберем простой способ. Смотри!

Харрис подошёл к решётке и позвал:

— Сержант Ветцель!!!

— Иду, сэр!

Послышался топот, и в поле зрения возник сержант с седым пучком волос и весьма обширным животом.

— Что будет угодно, сэр?

— Наблюдается поблизости полковник Блик или кто-нибудь из офицерского корпуса?

— Нет, сэр. Они все наверху, празднуют.

— Прекрасно! Открой дверь, будь так добр.

— Всё что угодно, полковник!

Старый сержант с готовностью вытащил из поясной сумки здоровенный ключ, вставил в замок. Немного поскрипело, потом дверь открылась.

— Вот этот юноша, Диксон, хочет совершить побег, — объяснил полковник.

— Я-то не против, — сказал сержант, — вот только если полковник Блик станет спрашивать, куда парнишка подевался…

— У лейтенанта есть план, — объяснил доверительным тоном полковник. — Он вас атакует, разоружит и тогда совершит побег.

— Это ещё не все! — сказал Курт — Я думаю с вами формой поменяться. В вашей форме я спокойно выйду через главные ворота.

— Нелёгкая это работа, — сказал сержант, задумчиво рассматривая собственную талию. — Но попытка — не пытка.

— Тогда к делу, — с живостью предложил Курт, широко замахиваясь правой.

— Если вы не против, лейтенант, — заметил Ветцель, с опаской поглядывая на гранитной тяжести кулачище Курта, — то пусть атакует полковник Харрис, если так уж надо на меня нападать

Харрис усмехнулся, подошёл к Ветцелю.

— Готов?

— Готов!

Кулак Харриса нежно тюкнул Ветцеля в подбородок

— У-уф! — послушно выдохнул сержант, пошатнулся, сделал пару шажков назад и упал на ту койку, что помягче.

Обмен мундирами произвели быстро. Затруднения вызвали лишь брюки, которые так и норовили сползти Курту на лодыжки, и головной убор, который постоянно съезжал на уши. Теперь Курт был готов отправляться в путь. Проблему штанов решили с помощью подушки. Головной убор оказался проблемой посложнее, но и её частично решили — Курт будет придерживать убор левой ладонью, которую крепко прижмёт ко лбу. Со стороны будет казаться, будто он пребывает в глубокой задумчивости.

Первые двести ярдов дались легче лёгкого. Коридор был пустынен, и Курт спокойно двигался вперёд. Перья убора тяжело покачивались. Когда Курт достиг ворот, он уверенно постучал и позвал дежурного сержанта: Открывай! Ветцель идёт!

К несчастью, именно в этот момент он потерял бдительность и выпустил убор. Дверь распахнулась, убор расползся и опустился на плечи, а на том месте, где у человека голова, возникло нечто вроде гнезда из колышущихся перьев. Челюсть у дежурного отвисла. Потом, выказывая немалую смекалку и немалое присутствие духа, он захлопнул дверь перед носом Курта, запер на засов.

— Сержант охраны! — заорал дежурный. — Сержант охраны! В коридоре существо!

— Какого рода существо? — поинтересовался сонный голос из дежурки.

— Страшное, с перьями вместо головы, — отвечал сержант.

— Выясни имя, звание и личный номер, — посоветовал сонный голос.

Дальше Курт слушать не стал. Расправившись с упрямым убором, он отшвырнул его в сторону и помчался обратно в камеру.

Повесив нос, лейтенант Диксон вошёл в камеру. Полковник и сержант так увлеклись игрой в «ракеты на старт», что даже не сразу обратили на него внимание. Курт кашлянул.

— Передумал? — спросил полковник, поднимая голову.

— Нет, сэр. План не сработал.

— Как?

— Головной убор сержанта. Лучше не спрашивайте. Курт в расстроенных чувствах опустился на койку и спрятал лицо в ладонях.

— Прошу прощения, — вежливо сказал сержант, — только если штаны лейтенанту больше не нужны, я бы хотел получить их назад. Сквозняк здесь.

Курт молча переоделся, подошёл к зарешеченному окну и мрачно уставился сквозь прутья.

— А может попробовать через верхний этаж? — предложил сержант, которому не нравилось, что били его зря. — Если вас никто не заметит до ворот, можно спокойно выйти.

Часовой только на знаки отличия смотрит, а те ворота — офицерские.

Курт схватил ладонь Ветцеля и пожал от всего сердца.

— Не знаю, как вас благодарить, — забормотал он.

— Тогда самое время научиться, — заметил полковник. — В культурных гарнизонах обычно говорят «спасибо».

— Спасибо! — воскликнул Курт.

— Да не за что, — сказал сержант. — Первая лестница налево. Подниметесь на верхний этаж, снова налево и по коридору прямо на выход.

Курт поднялся на верхний этаж и повернул направо. Три сотни футов спустя коридор кончился тупиком, влево уходил узкий проход. Проход тоже закончился тупиком в виде небольшого холла, в дальней стене имелись тяжёлые бронзовые двери. Курт сделал поворот «кругом» и отправился по собственным следам. Он почти у главного коридора, когда слуха его достигли сердитые голоса. Курт с опаской выглянул в коридор. Два офицера, перекрыв путь к отступлению, были увлечены жарким спором. Оба были далеко не в трезвом состоянии, и капитан обращался с майором без надлежащего уважения.

— Плевать мне, что она сказала! — орал капитан. — Я первый её увидел.

Майор схватил капитана на плечо и прижал к стене.

— А мне плевать, кто первый её увидел. Держись от неё подальше, а не то нарвёшься!

Капитан залился краской гнева. Он схватил майора за набедренную повязку, оборвал и хлестнул ею майора по физиономии.

На скулах майора заиграли желваки. Он отступил, щёлкнул мозолистыми пятками, сдержанно наклонил голову.

— Топоры или на кулачках?

— Топоры! — фыркнул капитан.

— Как насчёт холла оружейной? Там нам не помешают.

— Как вам угодно, сэр, — не менее вежливо сказал капитан. — Ваша повязка, сэр.

— Майор с достоинством надел повязку и направился вдоль коридора, туда, где прятался Курт. Курт помчался прочь.

Мгновение спустя он был уже в холле. Нужно был что-то придумать, иначе он в ловушке. По обе стороны бронзовых дверей горели на стенах факелы, на каменном полу танцевали тени, а Курт отчаянно искал выход из положения. Выхода не было. Только через бронзовый портал. Голоса стали громче. Курт подскочил к дверям, потянул за ручку, створка заскрипела, чуть открылась и с облегчённым вздохом Курт проскользнул в темноту оружейной.

Здесь факелов не было. Обширное помещение освещал лишь свет бледной луны, лившийся сквозь вогнутое потолочное окно. Несколько секунд Курт стоял в робком изумлении перед грозными силуэтами, которые возвышались впереди, смутно-призрачные в лунном мерцании, но голоса дуэлянтов вернули его на землю.

— Эй! Дверь в оружейную открыта!

— Ну и что? Туда разрешается входить только командиру.

— Блику наплевать. Будем драться там. Там больше места.

Курт быстро обвёл взглядом помещение. Где бы ему укрыться? У дальней стены стояло что-то вроде бронзовой статуи, полировка поблёскивала в свете луны. Дверь за его спиной открылась, и Курт осторожно пробрался к статуе, казавшейся чем-то вроде гроба с ногами. Курт скользнул в тень и прижался к холодному металлу. При этом бедро коснулось какого-то выступа, и с тихим щелчком средняя часть металлической фигуры словно на петлях раскрылась, открывая чёрную выемку. Так эта штука пустая внутри!

Курта озарила идея. «Если они сюда и придут, — подумал он, — в эту штуку ни за что не додумаются заглянуть!».

Не без труда он протиснулся в отверстие, поднял крышку и заперся. У штуковины имелись ноги, ступни Курта удобно вошли в отверстия — но рук не было.

Офицеры вышли на середину зала, встали лицом к лицу, как бойцовые петухи. Курт облегчённо вздохнул — кажется, он пока в безопасности.

На боевых топорах зловеще замерцал лунный свет. Несколько секунд дуэлянты стояли неподвижно — сцена источала смертоносную напряжённость, — потом топор капитана со свистом метнулся к голове противника. Майор парировал удар, брызнул сноп искр, потом, резко вывернув кисть, он направил свой топор к диафрагме капитана. Противник опустил оружие, защищаясь, но успех сопутствовал ему лишь частично. Острое обсидановое лезвие рассекло кожу на рёбрах, в лунном сиянии затемнела кровь.

Курт внимательно наблюдал за поединком, но, тем не менее, начал ощущать первые признаки клаустрофобии, конструкторы старой Империи создали боевые скафандры с учётом их эффективности, а не комфорта для солдата. Курту начало казаться, что его заперли в тёмном старом шкафу. Его положение не стало легче, когда ему пришло в голову, что после дуэли офицеры могут уйти и запереть за собой дверь. Гряда ночных облаков затмила лик луны, и Курт принял решение сменить укрытие. Свет, проникавший в арсенал сквозь потолочное окно, померк, и Курт едва мог различить танцующие в центре помещения силуэты дуэлянтов.

Это был единственный шанс. Если он успеет проскользнуть вдоль стены, пока облака закрывают луну, ему удастся незаметно выскользнуть из оружейной. Он надавил на крышку люка. Люк открываться не желал. Курт почувствовал приступ паники, но постарался взять себя в руки. «Должен быть способ открыть крышку», — решил он.

Его пальцы ощупывали тёмные внутренности скафандра в поисках рычажка, рукоятки или кнопки и наткнулись на несколько клавиш на уровне солнечного сплетения. Курт для пробы нажал одну. Костюм тихо загудел, и вдруг Курт почувствовал, что стал легче пёрышка. Он от испуга затаил дыхание. В этот момент стальная нога чуть оттолкнулась от пола и этого было довольно. Медленно, как воздушный шар на ветерке, он поплыл к центру зала. Курт пытался остановиться, но поскольку висел теперь в десятке дюймов над полом и продолжал медленно подниматься, усилия его были напрасны.

Дуэль продолжалась лучше не придумаешь. Оба дуэлянта оказались первоклассными бойцами и, несмотря на лёгкий хмель, фехтовали образцово. У обоих из десятка мелких ран сочилась кровь, но пока никто не нёс серьёзного урона. Удары и парирования производились с таким мастерством, что Курт даже позабыл о собственной нелёгкой ситуации, все больше и больше увлекаясь поединком. Светловолосый капитан владел топором немного лучше противника, зато майор иногда, как показалось опытному глазу Курта, мухлевал, чем компенсировал превосходство капитана. Чем дальше, тем больше увлекался Курт зрелищем поединка, пока очередная, особо неспортивная уловка майора, не заставила его забыть об осторожности.

— Опусти топор, закройся! — закричал Курт, чтобы предупредить капитана. — Он хочет ниже пояса ударить!

Голос, резонируя внутри скафандра, приобрёл необычный металлический отзвук.

Оба офицера развернулись в его сторону. Сначала они ничего не увидели, потом майор заметил зловещий тёмный силуэт, нависший над ними в полумраке.

Бросив топор, он с криком помчался к выходу.

— Главный Инспектор!

Капитан оказался на долю секунды медлительнее: прежде, чем он успел умчаться, Курт выглянул в открытый лицевой иллюминатор скафандра и прокричал:

— Это же я, Диксон! Вытащите меня отсюда, пожалуйста!

Капитан, у которого глаза стали на манер защитных очков, безмолвно смотрел на него.

— Что это за устройство? — спросил он. — И что ты там делаешь?

Курт парил в добрых десяти футах от пола. Он уже предчувствовал ночлег на потолке и радости по этому поводу не испытывал.

— Спустите меня, — взмолился он. — Я вылезу и все расскажу.

Капитан подпрыгнул, попробовал поймать Курта за лодыжку. Он лишь чуть-чуть промахнулся, и толчок заставил скафандр подняться ещё фута на три, где тот, покачиваясь, и остановился.

Капитан запрокинул голову и воззвал к Курту:

— Не могу достать. Нужно попробовать по-другому. Слушай, но как ты в эту штуку залез?

— В середине есть люк. Я его закрыл, и замок защёлкнулся.

— Ну тогда расщелкни его!

— Я пробовал уже. Вот теперь очутился под потолком.

— Попробуй ещё раз, — посоветовал капитан. — Если люк откроется, ты спрыгнешь, а я тебя поймаю.

— Ну ладно, поехали! — сказал Курт, наугад выбирая кнопку.

Из наплечных дюз ударил фонтан огня и, оставляя пламенный хвост, Курт понёсся в зенит. Микросекунду спустя он достиг окна в потолке. Кто-то должен был уступить дорогу. Так и случилось!

На высоте пятнадцать тысяч футов сработала автоматика. Лицевой щиток герметически закрылся. Курт этого не заметил. Сознание его погасло, как задутая свечка. На высоте в тридцать тысяч включились обогреватели. Сорок секунд спустя он был в космическом пространстве.

Глава 10

Пилот-разведчик Озаки мирно дремал, когда завыла сирена детектора искусственных излучений. Продрав глаза, Озаки быстро сел в пилотское кресло и отключил сирену. Его пальцы заплясали по клавишам пульта. Изображение на экране задвигалось, и вскоре яркая зелёная точка, обозначавшая источник радиации, оказалась в самом центре. Потом Озаки включил пульсовый анализатор, принялся наблюдать за синусоидой, заплясавшей по экрану. Такой чёткой, с острыми пиками кривой, он ещё никогда не видел.

— Не узнаю, — пробормотал он. — Но надо проверить, на всякий пожарный.

Он нажал кнопку автоматического опознавателя, и пока прибор методично сравнивал поступающий сигнал с известными образцами, которые хранились в его компактной памяти, Озаки повернулся к экрану обзора. Он включил максимальное увеличение и навстречу ему устремилась планетная система. В центре, словно злобный глаз, распух умирающий красный гигант, зелёная точка заметно сместилась — за ней тянулся красный пунктир, обозначая курс с момента обнаружения.

Озаки был весь внимание. Похоже, он наткнулся на что-то стоящее! Когда ломаная белая линия пересекла оранжевую точку планетарной массы, он разразился радостным воплем. В его воображении уже сверкал и манил обещанный месячный отпуск и премия в размере полугодового жалования.

— Домой! — воскликнул Озаки про себя. — Домой, к прочищенным туалетам!

В последний раз прожужжав своими реле, анализатор заквохтал, как довольная курица, и выронил в приёмную корзинку карточку с результатами. Озаки поспешно схватил её, впился взглядом в строчки. Красные буквы сверху гласили: «Источник не опознан», а ниже, буквами поменьше: «Предлагается провести сравнение пульсовых данных излучения на базовом анализаторе». Озаки невольно присвистнул, когда увидел индекс энергетической утилизации — 927! На пятьдесят единиц выше возможного! Лучшему технику, можно сказать, чертовски везло, если получалось настроить двигатель на утилизацию хотя бы сорока пяти процентов нормативного максимума. Да, с этой штучкой лучше не шутить! Одному с ней не справиться. Быстро приняв решение, Озаки щёлкнул клавишами передатчика, посылая вызов на родную Базу номер три.

Глава 11

Командир Крогсон, не в силах сдержать нетерпения, метался по кабинету.

— Ещё минут пятнадцать, сэр, не больше, — пытался успокоить начальника Шинкль.

Крогсон фыркнул.

— Час назад ты говорил то же самое! Ну что они копаются?

Я хочу знать, что это за корабль, и я хочу знать немедленно!

— Отдел Опознания не виноват, — объяснил Шинкль. — Большой анализатор давно не ремонтировали, его всё время заедает. Они опасаются его разбирать — вдруг потом не смогут сложить обратно?

В течение следующих двух часов давление крови у Крогсона медленно поднималось к точке взрыва. Он дважды отдавал приказ отправить весь персонал отдела опознания в стройбат и оба раза приходилось приказ отменить — Шинкль благоразумно замечал, что худая кляча всё же лучше, чем ничего. Командующий уже почти сжевал собственные ногти до основания, когда из отдела Опознания пришёл, наконец ответ.

— Отдел Опознания, сэр, — послышался из интеркома неуверенный голос.

— Ну! — рявкнул командир.

— Анализатор показывает… — Снова заминка.

— Что он показывает? — взорвался Крогсон.

— Анализатор показывает — лучевые характеристики совпадают с характеристиками древних имперских двигателей малой мощности.

— Чушь! Последнюю имперскую базу разбомбили пятьсот лет назад. Всё, что удалось спасти из оборудования, давно отправилось на свалку. Машина ошиблась!

— Нет, мы вручную проверили банк памяти, — все сходится. Это Имперский корабль, никаких сомнений. Нашим такой двигатель ни за что не собрать.

Крогсон откинулся на спинку кресла, и взгляд его затянуло туманом.

— Шинкль, — сказал он некоторое время спустя, — подозреваю, мы кое-что откопали. Кое-что очень серьёзное! Может, Владыка и прав насчёт заговора, но сдаётся мне, он ошибся насчёт, кто именно эти заговорщики. Что если кучка империалистов уцелела и выжидает удобного случая нанести ответный удар?!

Шинкль несколько секунд обмозговывал идею.

— Вполне возможно, — медленно произнёс он. — И лучшего времени, чем сейчас, им не найти. Протекторат и так еле-еле на ногах держится — осталось только его подтолкнуть!

Чем больше Крогсон обмозговывал свою идею, тем разумнее она ему казалась, но, к сожалению, идею пришлось оставить: речь шла о его собственной шкуре.

— Это ещё большой вопрос, Шинкль, — сказал командир, — но если я угадал правильно, считай, мы выпутались из передряги. Свяжитесь с разведчиком, выясните его координаты.

Шинкль умчался. Несколько минут спустя примчался обратно.

— Я разговаривал с пилотом-разведчиком! — взволнованно сообщил он. — Он настиг источник излучения. Это не корабль, это человек в боевом скафандре! Двигатель выключен, он покидает систему. Пилот ждёт приказов.

— Пусть перехватит, возьмёт в плен! — Шинкль помчался прочь. — Секунду! Где находится разведчик?

— Он не знает.

— Чего он не знает? — изумился Крогсон.

— Он не знает своих координат, — повторил коротышка. — У него астрокомпьютер вырубился через шесть часов после старта.

— Повезло же нам! — чертыхнулся Крогсон. — Ладно, пусть не выключает передатчик, мы пойдём по пеленгу. А ты пока вызови командующего сектором и доложи.

— Прошу прощения, командир, я бы не стал этого делать.

— Почему?

— Вы ведь следующий по званию кандидат на пост командующего сектором?

— Полагаю, да.

— Если дело выгорит, вы его вышибите из кресла, правильно? — хитро улыбаясь, спросил Шинкль.

— Возможно, — устало согласился Крогсон. — Не скажу, что очень хочется, но… придётся. Годы уже не те, ребята снизу начинают поднимать. Или вверх, или вон — а если вон, то ведь только ногами вперёд, вот какое дело.

— Представьте себя на минутку на месте командующего сектором, — предложил умный коротышка. — Что бы вы сделали, если бы начальник одной из баз доложил об уцелевшей — предположительно — имперской военной части?

Крогсон помрачнел.

— Ну конечно! Я бы выслал собственный флот! Да, что-то я дал маху, сам должен был сразу догадаться.

— А с другой стороны, можно попросить разрешения на обычные манёвры. Он одобрит, а у вас будет предлог поднять с базы весь флот. Тогда мы выйдем в глубокий космос, установим радиотишину и пойдём по пеленгу разведчика. Если там в самом деле имперская база, никто ничего не узнает, пока мы её не взорвём. А я останусь здесь, буду присматривать за хозяйством, пока вы в походе.

Крогсон широко улыбнулся.

— Шинкль, что бы я без тебя делал? Я тебе присвою звание Преданного Слуги Владыки-протектора, восьмого класса, получишь дополнительный купон на обувь.

— Если вы не против, — вздохнул Шинкль, — то пусть лучше будут выходные по субботам, со второй половины дня.

Глава 12

Курт, выныривая из тьмы обморока, постепенно приходил в себя. Где-то гудела сирена, все громче и ближе. Курт помотал головой и застонал. В веки закрытых глаз бил резкий свет. Открыть глаза? Нет, это выше его сил. Кажется, он лежал на койке. Но откуда сирена? Курт сосредоточился. Постепенно од него дошло, что гудит внутри его собственной головы. Голова словно распухла, болела и, к тому же, при каждом ударе сердца отзывалась звоном.

Постепенно он начал воспринимать окружающее. Как только вернулось обоняние, Курт сморщил нос. Странный запах, очень неприятный. Курт напряг память, пока не выудил нужное — да, воняет гнилой рыбой. Зацепившись за этот запах, как за спасательный якорь, он начал потихоньку воссоздавать произошедшее. Он висел в воздухе, высоко над полом оружейной. Капитан пытался его стянуть. Потом он нажал кнопку. Жуткая перегрузка, оглушительный удар. Наверное, он протаранил окно в потолке. А после удара — тьма, потом звон, который он принял за аварийную сирену, а теперь рыба — дохлая, гниющая рыба.

— Должно быть, я выжил, — решил Курт. — В Имперском Главштабе не может вонять дохлой рыбой.

Он вновь застонал и приоткрыл один глаз. Нет, место незнакомое, это точно. Он открыл второй глаз. Комната с вогнутым потолком и вогнутыми стенами. Бесконечно осторожно Курт свесил голову с койки, посмотрел вниз. Внизу, в кресле перед вереницей приборов, сидел невысокий человек, желтокожий, с иссиня-чёрными волосами. Курт кашлянул. Человек поднял глаза. Курт задал вопрос, который напрашивался сам собой:

— Где я?

— Сообщать вам что-либо не имею права, — ответил коротышка. Речь у него была, как показалось Курту, какая-то невнятная.

— Воняет откуда-то! — пожаловался Курт

— Ещё бы, — уныло согласился незнакомец. — Я уже привык, а тебе, видно, плохо приходится.

Курт с интересом осмотрел каюту. Многие приборы и устройства, которыми каюта была напичкана, показались знакомыми. С такими он работал в Техшколе на практических занятиях, только эти были проще, примитивнее, словно их собирали восьмилетние рекруты. Курт предпринял ещё одну попытку войти в контакт с черноволосым незнакомцем.

— А почему все в одном месте? Мы всегда разные вещи держали в разных кладовых.

— Без комментариев, — отрезал Озаки.

Курт почувствовал, что пытается пробить головой каменную стену.

Он решил попробовать ещё.

— Сдаюсь, — сказал он, сморщив нос. — Где вы её спрятали?

— Кого?

— Рыбу.

— Без комментариев.

— А почему?

— Потому, что все равно беде не поможешь, — сказал Озаки. — Это кондиционер. Что-то внутри заело.

— А что такое этот кондиционер? — спросил Курт.

— Вот тот ящик у тебя над головой.

Курт посмотрел, зажмурился, напряг память. Знакомая штука… Да, он не ошибся — в памяти вспыхнула картинка: страница 318 из учебника «Вспомогательные механизмы».

— Фантастика! — изумился Курт.

— Что?

— Вот это. — Курт показал на кондиционер. — Не думал что они в самом деле существуют. Я думал, они только в книжках. У тебя есть ремонтный набор первого эшелона?

— Ясное дело. А что?

Курт вытащил комплект из зажимов, открыл, отыскал маленькую отвёртку и пару иглогубцев.

— Я его починю, это нетрудно, — сказал он небрежным тоном.

— Нет, не трогай! — завопил Озаки. — Пусть лучше рыбой воняет, а то совсем без воздуха останемся.

Но прежде, чем он успел воспрепятствовать, Курт снял с кондиционера кожух и что-то нащупал в хитросплетениях начинки кончиком отвёртки. В кондиционере глухо зачмокало. Курт прислушался, задумался, потом ткнул отвёрткой куда-то в лабиринт жужжащих и постукивающих частей, медленно довернул какой-то винт на четверть оборота, и чмоканье прекратилось.

— Вот, видишь, — с видом победителя сообщил он, — больше вонять не будет.

Дрожащий всем телом Озаки сумел взять себя в руки и на его губах заиграла широкая улыбка.

— Меньше воняет! Нет, честное слово, меньше!

Курт повернул отвёртку на четверть, и в каюту ворвался свежий холодный аромат соснового леса. Озаки с наслаждением вздохнул, расслабленно опустился на кресло. На щеках заиграл румянец.

— Как тебе удалось? — спросил он наконец.

— Без комментариев, — любезно усмехнулся Курт.

Наступила тишина. Озаки напряжённо размышлял, и на это уходили все его силы. Как ни хотелось этого признавать, но лёгкость, с которой Курт починил кондиционер, произвела впечатление.

— Слушай, — спросил он с опаской, — а ты только кондиционеры умеешь чинить?

— Нет, не только, — сказал Курт и взмахом руки обвёл кабину. — Здесь почти все чинить надо, все неправильно смонтировано.

— Давай договоримся, — предложил Озаки. — Баш на баш — ты чинишь, я отвечаю на вопросы… некоторые вопросы, конечно, не все, — поспешно добавил он.

— По рукам, — согласился Курт.

Кое-что он уже понял. Во-первых, где бы он ни очутился, раньше он здесь не бывал. Значит, по ту сторону гор есть ещё один гарнизон, и о его существовании они даже не подозревали. Тревожила его другая проблема: как он сюда попал.

— Замётано, — сказал Озаки. — Начнём вот с чего… Ты в сантехнике разбираешься?