– Чепуха!

– Тогда скажите, пожалуйста, в чем суть верований парителей-в-небе?

Мозес знал.

– Благоговение перед Душой Жизни. Воздействия комет благотворно влияют на экологию Юпитера.

– Правильно. А почему?

– Религиозные верования не обязательно имеют под собой рациональные причины, – указал Чарльз.

– Это не религиозное верование, и рациональная причина есть. – Кукушка понял, что следует разъяснить. – Жизненный цикл флоры и фауны Юпитера проходит через стадию образования спор, так называемых наногамет. Их производят постоянно, триллионами, атмосфера представляет собой жидкую наногаметную похлебку. Итак, что происходит, когда комета наносит удар?

О Боже.

– Всплеск.

– Точно. Наногаметы выплескиваются вместе с атмосферой и плавают в космосе. Вы знаете, как долго юпитерианская спора способна выдерживать вакуум? – Побледневшие лица. – Неопределенно долго. Это ее естественная среда.

В мозгу Чарльза начала выстраиваться картина.

– Ага, стало быть, юпитерианские споры распространяются кометными воздействиями по всей Галактике… О, дьявол! Фауна Первого Дома и местная фауна Юпитера… обе происходят из одного источника. Бесконечные крошечные споры, плывущие в межзвездной пустоте. Всякий раз, когда они сталкиваются с подходящим миром – ура! Жизнь!

– Та же самая жизнь, – осознала Пруденс.

– Для начала да, – кивнул Кукушка. – Но жизнь, когда-то единая, развивается самостоятельно в каждой окружающей среде. Парители-в-небе считали, что воздействия полезны для юпитерианской жизни – больше разнообразия. Это и в самом деле так. Однако реальная причина глубже и гораздо древнее. Расовая память. Теперь позвольте мне зайти с другой стороны. Мы по-прежнему судим об этих вопросах слишком узко. Нам известно о разнообразии форм жизни и «псевдоформ жизни». Люди. Дижабли. Колесники. Магнитоторы. Плазмоиды. Итак, скажите, что у них общего?

Чарльз первым признал свое поражение.

– Ничего. Каждая раса уникальна.

– Неверно. Они все живые.

– Да, но…

– Они все эксплуатируют универсальный принцип. Вы можете назвать его изъяном второго закона термодинамики, но это будет неправильно. Истинный принцип намного более прост. Биология извращает физику.

– Я знаю, что вы подразумеваете. «Жизнь появляется всюду, где только может. Жизнь появляется и там, где не может».

– Изящно сформулировано, Пруденс. Мы не должны думать о жизни, как о некоей экзотической форме материи, обязанной своим существованием стечению невероятных событий. Жизнь – универсальный процесс: размножение, самоорганизация, самоусложнение… Суть процесса такова, что, как бы ни было трудно жизни зародиться, зародившись, она неумолимо берет верх. А фактически это не так уж трудно – людям просто трудно понимать. На Земле есть бактерии, живущие в трещинах земной коры, которые используют химическую энергию; у них железо-серный метаболизм, совершенно не похожий на наш с вами. Но это – тот же самый тип жизни, поскольку зиждится на тех же самых химических компонентах…

– Вы подразумеваете, что мы – часть одной и той же большой системы, пронизывающей каждую частицу планеты. Горы сделаны из раковин мертвых существ, органические вещества смазывают дрейф континентов, леса влияют на погоду… – Пруденс не смогла сдержать волнения в голосе.

Кукушка одобрил:

– Отлично сказано! Мы полагаем, будто живем во Вселенной, которая подчиняется законам физики – бесконечным крошечным порциям волн, слегка пульсирующих в многомерных квантовых полях. Физики разработали правила игры и получили замечательную картину поведения того или иного волнового кванта. Но с точки зрения философии это не так: биология извращает физику. Если более точно, математика извращена физикой, физика извращена химией, химия извращена биологией, биология извращена интеллектом, интеллект извращен культурой, культура извращена экстралектом, который извращает сам себя.

Пруденс и Мозес кивнули, но Чарльз продолжил сопротивляться:

– Вы имеете в виду, что жизнь не повинуется законам физики? Это что же, в какой-то степени мистическое воззрение?

– Вы затронули философски скользкий аспект. Я не говорю, что жизнь не повинуется законам физики; важно, как она повинуется этим законам. Атом водорода – да, мы можем понять его с точки зрения квантовой физики. Но попробуйте объяснить с квантово-механической точки зрения львицу, преследующую зебру, и физика сразу даст сбой. Даже описать проблему в терминах квантово-волновых функций невозможно – львицы и зебры слишком сложны. Нельзя перейти от законов квантовой физики к львице, охотящейся на зебру, без огромных логических пробелов. Вселенная еще способна проделать это каким-то путем, но человеческий разум не в состоянии проследить за такой замысловатой цепью причинных связей. И все же разум львицы знает, что нужно охотиться на зебру, а разум зебры побуждает ее удирать от львицы.

– «Страна-муравейник», – поняла Пруденс. – Разум – спонтанно возникающий феномен.

– Верно. Вселенная может торить свой путь через путаницу «страны-муравейника», квантовый принцип накладывается на квантовый принцип, невообразимо масштабная игра в космические шахматы… Но если так, нам этого не понять. Математика «голода» не выводится из квантовой физики – по крайней мере, таким способом, который в силах охватить человеческий разум. Именно это я подразумеваю под термином «извращение». Нельзя сказать, что биология не повинуется физике; просто ее реализация непостижима нашей физикой. Спросите львицу и зебру.

Кукушка терпеливо ждал, пока гости спорили между собой. Они восприняли его точку зрения; она проникнет в них, когда они будут к этому готовы. А Мозес уже готов.

Наконец Чарльз спросил:

– Хотите сказать, что Большого Взрыва и в помине не было?

– Ни в коем случае. Я говорю другое: мы исходим из того, что период между Большим Взрывом и сегодняшним днем полностью определялся законами неизвращенной физики; так вот, расчеты, основанные на таком предположении, недооценивают истинный возраст Вселенной. Так же как вычисление скорости дрейфа земных континентов, основанное на чистой геологии, дает неправильные результаты, поскольку игнорирует эффект смазки сейсмических плит органическими веществами. А описание круговорота кислорода в атмосфере Земли, не учитывающее жизнь растений, – просто чушь.

– А как насчет космического фонового излучения? Излучения черного тела при температуре три градуса Кельвина, эхо Большого Взрыва, случившегося пятнадцать миллиардов лет назад?

– Эхо чего-то – точно, – сказал Кукушка. – Большого Взрыва?.. Чарльз, откуда нам знать?

– Теорема Мура. Сигналы высокоразвитых цивилизаций похожи на…

– Излучение абсолютного черного тела, – закончила за него Пруденс.

– Боже мой!.. Выходит, мы принимаем зашифрованные сигналы пятнадцатимиллиардолетних цивилизаций, а не отголоски Большого Взрыва?

– История непостижима, – молвил Кукушка. – Может быть, вы правы, Чарльз. Без сомнения, Большой Взрыв был, только много раньше, чем принято считать. Вопрос «пропавших нейтрино» в ядерных реакциях Солнца легко разрешается: общество плазмоидов управляет процессом по своему усмотрению. Аналогичные решения могут быть и у других тайн. К примеру, то, что физики называют «эпохой расширения», объясняется тем, что некие квантово-гравитационные существа слушают кривизну. Аномальное же вращение галактик свидетельствует не о наличии холодной темной материи, а о способности живой галактики по своей воле плыть через космическую пустоту.

Вселенная – детская площадка жизни, но, как мы видим, даже такая древняя раса, как юпитериане, не всегда в состоянии понять, насколько разнообразна может быть жизнь. Наша собственная разновидность едва не погибла вследствие обстоятельств. Жизнь может быть разнообразной, и в то же время она едина. Мы и юпитериане – даже плазмоиды – не во всем различны. Наш филогенез и филогенез юпитериан происходят от филогенеза плазмоидов, который возник тогда, когда Вселенная состояла исключительно из водорода и гелия.

– Вы имеете в виду, что у нас общий предок?

– Да. Но не форма жизни, а общее наследственное извращение. Кванто-волновые функции разошлись: одни к плазме и высоким температурам, другие к сложным атомам, молекулярному строению и низким температурам. Позднее уже химические отличия разделили наших предков, жителей водных миров, от предков юпитериан – существ, приспособленных к газовым гигантам.

– Древо Жизни – едино.

– И это приводит меня к окончательному выводу. Не к абстрактному наблюдению за природой жизни, а к категорическому императиву. Между нами, людьми и юпитерианами, установилось глубокое взаимопонимание. За пределами Вселенной могут существовать существа, повторяющие те же ошибки, которые были сделаны в Первом Доме и в нашей собственной Солнечной системе. Люди и юпитериане оказались в уникальном положении: мы обладаем пониманием и – сообща – владеем средствами для его распространения.

Воцарилось длительное молчание.

– Черт побери… – Намерения Кукушки наконец-то дошли до Пруденс. – Вы хотите, чтобы мы превратились в миссионеров. Распространяли Евангелие единства и разнообразия пангалактической жизни. Эдакие космические «зеленые».

Кукушка не ответил. Иногда все, что нужно делать, это просто ждать.

Черити и Эйнджи сидели на веранде Центра Зоологического Разнообразия Мозеса Одинго в Гуме. С помощью денег Карвер это место было преобразовано до неузнаваемости. Отражение щербатой луны сверкало в искусственном озере, которое создали ландшафтные архитекторы. Рябь превращала пятнышки лунного света в изящные кривые, недолговечные исламские письмена.

Лунная пыль, поднятая кометой, осела, и буддисты вернулись к своему занятию. Два месяца назад лик Луны казался совершеннно обычным – темные моря, окруженные более светлым нагорьем. Сегодня вечером спутник Земли был неузнаваем, ибо большие темные пятна пропали; если посмотреть в маломощный телескоп, мягко освещенный диск находился во власти концентрических колец Восточного моря и бриллиантового блеска круглого кратера Нагарджуны, куда ударил фрагмент кометы. Еще через два месяца знакомое лицо человека появится снова. Прохождение кометы изменило период вращения Луны. Больше оно было не синхронизировано с орбитальным вращением, даже на глаз спутник Земли медленно вращался. Это служило постоянным напоминанием, что человечество балансирует на лезвии космического ножа.

Наряду почти с каждым человеком на Земле, Эйнджи и Черити смотрели ВидиВи Бейли Барнума, действительно поразившего своим шоу зрительскую аудиторию. Его обширная коммуникационная корпорация ВВШ (Величайшее Внеземное Шоу) безостановочно передавала с Юпитера в прямом эфире ВидиВи-изображения – с задержкой в сорок восемь минут.

Метис, Адрастеа и Феба не участвовали в планируемом путешествии; готовился исследовательский рейс, а не новый Исход. Только невзрачная рябая глыба, известная как Амальтея, сведенная со стояночной орбиты две недели назад, заняла свое место в зоне сбора. Вокруг блуждающей самой внутренней луны роились колесники с разного рода приспособлениями – проводили заключительные осмотры установок кислородной атмосферы и путаных сетей толстого кабеля, которые укутывали всю поверхность Амальтеи.

За несколько дней до этого все дижабли и люди скрылись в пещерах внутри малой луны, среди них Пруденс, Чарльз, Мозес и Яркий Полудержатель. Кукушка был прав, предвидя, что ни один из них не сможет отказаться от вызова. Он посеял семя предложения и ждал, когда его избранники созреют.

Удовлетворенные результатами осмотра, колесники тоже скрылись внизу.

Кэшью Тинторетто, пресс-секретарь знаменитого продюсера, удовлетворенно следила, как Джонас мастерски накаляет аудиторию предварительно отснятым материалом о Пруденс, Чарльзе, Мозесе и Ярком Полудержателе. Потом изобразительный ряд переключился на вереницу ручных магнитоторов, терпеливо ожидающих на краю зоны сбора.

Сдвинутое лучами репульсора, небесное тело начало смещаться. Внутри центробежные силы создавали иллюзию гравитации. Через сеть кабелей потекло электричество, и Амальтея обрела магнитное поле. Силовые магнитные линии, невидимые, но от этого не менее реальные, связали вращающуюся луну с ожидающим локомотивом из магнитоторов.

Эйнджи усмехнулась:

– Фургон к звезде!.. Не хватает только бородатого старика-ковбоя в десятигаллонной шляпе, сидящего на облучке с дробовиком на коленях.

Мысли Черити витали где-то далеко. Коренастая гуамвезийка была удивительно бесстрастна, но ее глаза сияли материнской гордостью.

– Думаешь о них?

– Я думаю о Мозесе. Его детство украли, юношество изменили буддисты, а теперь он уходит к звездам, и я больше не увижу сына.

– Когда-нибудь он вернется.

– Но я уже не выйду навстречу, Анжела. Для него время пойдет медленнее, чем для нас.

Карвер понимающе кивнула: система Центавра, звезда Барнарда, Волк 359, Лаланд 21185, Сириус, Эпсилон Эридана, 61-я Лебедя, Процион, Сигма 2398… Из-за релятивистского эффекта рейс займет меньше времени, чем путешествие с Земли до Юпитера…

– Он – хороший мальчик. Мать может им гордиться. Черити невидящим взором уставилась на ВидиВи-экран.

Потом встала.

– На сегодня демонстрация закончена, до отлета еще несколько недель. Пойду удостоверюсь, что… что с детенышами гепарда все в порядке. Ты со мной?

– Несомненно, дорогуша. Нужно же размять ноги. Эйнджи стянула экран с открытой двери, и женщины вошли в дом.

Жизнь продолжается. Повсюду.

Примечания