Сэр Чарльз, как и большинство членов экспедиции, положительно был рад ощутить под ногами твердь, даже если ею является замороженный ландшафт чужого спутника. Все лучше, чем рутина межпланетного перелета. Время от времени он мечтал, чтобы «Жаворонок» взорвался или столкнулся с метеоритом – хоть что-то нарушило бы скуку.

И теперь экспедиция, благодарение Господу, прибыла на место. По сравнению со спартанской обстановкой тесных кают «Жаворонка» база на Европе представлялась роскошным отелем, несмотря на то что в свое время осталась недостроенной. Ее в качестве начального этапа дерзкой программы поиска инопланетной жизни основала экспедиция 2145 года во время одной из первых научных вылазок Постпаузы, которая в известной мере стала и последней. Цель экспедиции заключалась в том, чтобы просверлить многомильную толщу твердого льда вплоть до жидкого океана.

Подобно тому, как гравитация Юпитера неуклонно сжимает Ио, нагревая ее нутро и заставляя извергаться серные вулканы, так и кремниевое ядро Европы плавилось под воздействием приливно-отливного эффекта, создаваемого гигантской планетой. Хотя оно составляло всего одну десятую часть от такого же на Ио, ядро нагрелось достаточно, чтобы создать толстый подледный слой воды. Поверхность луны продолжала оставаться замерзшей, поскольку отдавала внутреннее тепло в вакуум пространства – сумасшедшая оранжево-бурая скорлупа космического яйца с желтком из расплавленного камня. Между желтком и скорлупой плавал белок – сравнительно теплый океан, в котором содержалось не меньше воды, чем во всех океанах Земли.

Ни одного лучика света не проникло сюда за четыре миллиарда лет существования, зато хватало теплоты и времени для эволюции. Поэтому Европу давно отмечали как наиболее вероятного кандидата – в пределах Солнечной системы – для возникновения жизни. Возможно, на огромных глубинах, где вода расступалась перед расплавленным камнем, и тонкий слой силикатной магмы, растекаясь, застывал в фантастических формах, вокруг горячих источников собирались колонии теплолюбивых бактерий… Возможно, в средних слоях тропических морей скользили косяки теплолюбивых неземных рыб…

Экспедиция 2145 года связывала свои надежды с сомнительной зоной из полузамерзшей слякоти, образовавшейся на стыке между океаном и хрупкой скорлупой из пакового льда, потому что исследовать глубже у них руки были коротки. Грязная вода, как известно, богата солями и растворенной органикой, поэтому даже пессимистично настроенные экзобиологи надеялись найти в ней бактерии. Другие размышляли о бесформенных тварях, у которых окажутся в наличии зубы, когти, спинные хребты и светящиеся глаза, и тем не менее не представляющих опасности для человека, поскольку их длина, в соответствии с прогнозами, составит не больше пары дюймов.

Экспедиции на Европу дали кодовое название «Челленджер» в честь исследовательского судна, которое бороздило земные моря и бурило скважины на суше, хотя многие из посетителей Экстра-файлов считали, что это имя литературного персонажа, неугомонного профессора, который просверлил глубокую шахту в коре Земли и обнаружил, что наша планета – живое существо.

Попытку «просверлить» оболочку Европы из грязного льда, используя ядерную установку для нагрева, тщательно спланировали. Считалось, что, несмотря на адский мороз, узкая скважина останется свободной от льда, и через этот канал удастся пропустить оптоволоконные кабели, подключенные к батарее исследовательских голографических камер и других приборов на поверхности. Проникнув через твердый лед и слой слякоти, зонд включит подсветку, и начнется охота на европианские формы жизни. Таким был план…

Целая флотилия космических челноков доставляла легкие стройматериалы на отдаленную луну, где на относительно ровной площадке, расположенной на стыке Калигула Хаос – скопища расколотых пластов льда, трещин и торосов – и гигантского разлома Адонис Линеа, члены экспедиции собирали пригодную для жилья базу. Место, образцово подходившее геофизикам, было выбрано еще на начальной стадии проекта. Тому имелись две причины. Благодаря синхронному вращению Европы, с него можно было изучать газовый гигант без перерыва, поскольку Юпитер всегда висел в одной и той же части небосвода. Но более важной была вторая причина. Уродовавшие ландшафт овраги и расселины являлись, скорее всего, верхней частью трещин древней ледовой толщи, которая, когда-то пройдя весь океан через то место, где под действием приливно-отливных сил фонтанировала полужидкая слякоть, снесла вышележащие слои льда и бесцеремонно сместила их в сторону. В затвердевшей поверхностной слякоти могли сохраниться следы жизни, а трещины – стать слабым звеном в корке льда и хорошим «местом для сверления».

Из прибывающего космолета Калигула Хаос выглядела путаницей из морозных узоров на оконном стекле. В некоторых местах наблюдались небольшие кратеры, созданные метеоритными взрывами, а в низинах куски пакового льда напоминали разломанную яичную скорлупу, из которой слеплены некие подобия стиральных досок, выпирающих крутыми зубчатыми утесами в сотни ярдов высотой.

Подвохов ожидали и от самой Европы, и от рейса к системе Юпитера, но удар нанесла группа активистов защиты окружающей среды. Их последний иск был удовлетворен и расширил действие Акта защиты биосферы океана от 2130 года на всю Солнечную систему. Трудно было предполагать, что этим правом воспользуются для какого-нибудь небесного тела… Руководители проекта «Челленджер» понимали опасность загрязнения гипотетической экологии Европы земными организмами. И хотя такое загрязнение выглядело весьма маловероятно – земная жизнь развивалась не для того, чтобы пакостить биосфере Европы, – отнеслись к потенциальной опасности очень серьезно. Если чужая форма жизни, типа земных бактерий, каким-то образом проникнет на Европу, то станет распространяться неизвестно где, неизвестно с каким эффектом, и неизвестно как потом от нее избавиться. Так что руководители проекта приняли соответствующие меры предосторожности, в частности, строго определили процедуры стерилизации зонда.

Обеспокоенность вызвала и возможность нанесения вреда европианским формам жизни радиоактивной начинкой зонда. «Сверление» льда юпитерианской луны являлось достаточно серьезной задачей – вернуть зонд на поверхность через скважину, по существу, было невозможно. Поэтому реактор использовал недолговечные радиоактивные изотопы, которые распадутся на устойчивые элементы прежде, чем попадут в Океан. Изотопы эти обладали также малой радиоактивностью, чтобы ущерб, нанесенный ими, был ограничен и незначителен. Возможно, несколько европианских микробов и погибнут от излучения, но это не шло ни в какое сравнение с внесением земных микроорганизмов и созданием необратимых изменений в экосистеме Европы.

Поскольку такое уже случалось, Акт о защите биосферы океана включал в себя ряд законов, которые запрещали любой сброс ядерных отходов – даже незначительный или единичный – в земные океаны. Законодатели, принявшие Акт, понимали, что отдельные факты затопления мелких порций радиоактивных отходов в море не нанесут серьезного вреда, но они также знали, что многократное повторение подобных инцидентов в разных местах может привести к глобальным последствиям. Они рассудили, что если оставить в законе хоть крошечную лазейку, то ею будут безбожно пользоваться все кому не лень, и поэтому предусмотрели все, чтобы устранить любой мыслимый обход закона. Настолько все, что активисты общественной организации «Сохраним нашу Солнечную систему!» убедили международный суд – условия действия Акта ЗБО не должны ограничиваться одной лишь Землей. Представители истца фактически требовали, чтобы его действие распространялось на всю Вселенную, но суд отмел подобные заявления, посчитав их сомнительными с точки зрения земной юрисдикции. Потерпев неудачу со Вселенной, «Сохраним нашу Солнечную систему!» потребовала справедливости Акта хотя бы для Солнечной системы.

В конечном счете, и это предложение не прошло, но только после рассмотрения в многочисленных инстанциях, с исками и апелляциями, когда армии опытнейших экспертов с обеих сторон изучили каждый аспект проблемы в мельчайших и противоречивых подробностях. В итоге суд счел, что его юрисдикция заканчивается в точке Лагранжа L1, расположенной между Землей и Луной, там, где их гравитационные силы уравновешивают друг друга. За эти границы власть земных законов, как и сила земного притяжения, не распространяется.

К тому времени, когда на пути к Европе дорогостоящие, но недолговечные изотопы распались, а основные детали зонда и систем обеспечения вышли из строя, большая часть средств проекта уже ушла на судебные баталии. Попытка получения новых кредитов потерпела неудачу, и почти законченная база на Европе была законсервирована и брошена вместе со всеми устройствами среди субарктических просторов спутника Юпитера.

Когда создали Силы Решения Юпитерианской Проблемы, а сэра Чарльза Дэнсмура назначили их главой, база на Европе была утверждена в качестве очевидного прибежища для землян.

Несмотря на все ее недостатки, Чарльз чувствовал, что база обладает большим преимуществом по сравнению с единственной альтернативой – оставаться на борту «Жаворонка», вращающегося вокруг Европы. Здесь, на поверхности, присутствовала сила тяжести. Ко всему прочему, теперь у него было достаточно пространства, чтобы распаковать свои вещи. У него была узкая, но удобная койка достаточной длины, чтобы вытянуть ноги. У него…

У него было не намного меньше пространства, чем у осужденного серийного убийцы-маньяка, помещенного в камеру земной тюрьмы, но гораздо менее комфортабельный образ жизни.

Чтобы улучшить настроение, сэр Чарльз попытался все происшедшее с ним рассматривать как благословение небес, но кончил тем, что впал в жуткую депрессию. Такое не входило в его планы. Вместо того чтобы торчать в заброшенном скопище надувных куполов и узких туннелей, ему следовало бы укреплять свой президентский пост в Федерации египтологов, обедая каждый вечер за счет налогоплательщиков в шикарных ресторанах и перетасовывая за столом поступающие предложения прибыльных консультаций.

Он лежал на спине, бесцельно уставившись в прозрачный пластик, странно изогнутый на потолке, и жалел себя со страшной силой. Сквозь пластик просматривался зыбкий лик Юпитера, бело-коричневый полосатый диск диаметром двенадцать дуговых градусов – в двадцать раз больше Луны, видимой с Земли. Однако не это впечатляло его; сэр Чарльз был зачарован величием задачи, которая перед ним стояла, и с трудом воспринимал ужасающее расстояние, отделяющее от удобств собственного дома.

По истечении часа он пришел к нескольким более утешительным выводам относительно юпитерианской проблемы. Ни одному из людей никогда не поручали более важного задания. В случае успеха триумф его возвращения превзойдет самые безумные мечты. Он мог бы…

Он мог бы впрячься в работу и прекратить думать о том, что решение проблемы значит лично для него.

Это была свежая мысль, новый тип мышления, хотя у него возникло смутное чувство, что давным-давно, в молодости, он развлекался подобными рассуждениями и даже использовал их для упорядочения своей жизни. Он обеспечивал себе исследовательские гранты, чтобы проводить исследования. Он проводил исследования, чтобы что-то выяснить. Однако в какой-то момент простота мотивации утратилась, и продвижение карьеры для него стало важнее, чем продвижение человеческого познания…

Чарльз Дэнсмур стал политиканом. Деградация приближалась к нему настолько постепенно, что он даже не заметил, когда это произошло. Теперь возникло тревожное ощущение, что где-то по дороге он потерял ориентиры. Два года, проведенные в жестянке, летящей сквозь одну из самых не гостеприимных для человека сред, сказались на его мышлении. Любопытный эффект – как будто облезла защитная краска под жестким излучением от неэкранированного светила. Сэр Чарльз рассмотрел свою научную карьеру с новой точки зрения и обнаружил, что в целом жил неправедно: шагал по чужим головам, добивался цели где обманом, где угождением, а где и взятками. Еще не так давно он гордился виртуозным умением наносить булавочные уколы оппонентам, наивно полагающим, будто честность – лучшая политика… То, что входило в его привычный образ жизни – непосредственное окружение, узкий круг людей и игр, в которые они играли, – внезапно показалось сэру Чарльзу безнадежно пустым. Когда целый мир становится не больше пылинки, все оказывается абсолютно ничтожным. Он больше не клял того, кто занял освободившееся место президента Федерации египтологов. Разве это скажется на траектории кометы?

Самое удивительное, что, впервые пройдя через тяжелейший приступ самоанализа, вызванный напряжением перелета и разочарованием от его завершения, сэр Чарльз почувствовал себя намного лучше. Человечность могла ничего не значить в масштабах мироздания, но она многое значила для него. Была Проблема, которую нужно решить, самое важное задание, которое только мог получить человек. Отныне для него не имело значения, что станет с Дэнсмуром. Имело значение, что станет со всеми остальными.

У Пин Юй-ву, младшего клерка Четвертого Гражданского отдела Предотвращения преступлений и вынесения наказаний Юханьской экономической зоны провинции Жуангжу, выдался неудачный день. Идиот-чиновник отправил докладную об усилении активности беспризорников. Кто-то объединил малолетних шакалов в организованную банду, которая совершает набеги на окраинные высотные здания и крадет съестное с рынков – под руководством харизматического лидера.

Ерунда, конечно. Беспризорники – анархисты в чистом виде. Пин Юй-ву никогда не понимал, как они вообще выживают. Хотя, по правде говоря, биологический век беспризорника недолог. Лишь за счет трущоб их ряды постоянно пополняются.

К сожалению, раз докладная пошла по инстанциям, на нее следовало отреагировать, и в результате крайним оказался он – Пин. Отсюда вполне понятное раздражение. Если бы только дурак-чиновник сначала послал неофициальный запрос, его можно было бы просто отложить. А теперь…

Вздыхая по поводу трудностей жизни, младший клерк уставился на незаполненную графу на бланке, куда требовалось вписать рекомендации о принятии дальнейших мер. Если они будут приняты. Менее опытный служащий мог бы поставить штамп с резолюцией «мер не требуется» и положить злополучную докладную под сукно. Однако Пин знал, что поспешно отклоненные дела имеют тенденцию всплывать, когда их ждешь меньше всего, и не только всплывать, но и сопровождаться грозными требованиями объяснить свои рекомендации, уже оцененные начальством как проявление несоответствия занимаемой должности. Главная задача бюрократа любого ранга – прикрыть собственную задницу.

Необходимо завернуть дурацкую бумагу таким манером, чтобы наверху ее не восприняли всерьез, или дать такое заключение, которое не требовало принятия мер. Ни в том, ни в другом случае она не должна привлекать внимания при прохождении снизу доверху.

Пин Юй-ву поступил как обычно: зарегистрировал докладную для дальнейшей отправки на рассмотрение высшего иерархического чина, только добавил малюсенькое примечание, указывая на очевидные неточности сообщения, и предложил (ни в коем разе не рекомендовать!) направить независимого расследователя – если, конечно, мудрое руководство посчитает полученные сведения достойным такого действия.

Наверняка докладную примут за порождение мозга, залитого крепким спиртным напитком, хотя Пин слыл трезвенником… Бредовое сообщение о дисциплинированной стае одичавших собак явно не имело никакого смысла. Как и цвет кожи предполагаемого вожака. Скорее всего, он просто никогда не умывался.

«Жаворонок», как известно, был оснащен комплектом из девяти ОС-модулей – маломощных и маломестных челноков, способных на перелет между лунами Юпитера. В течение рейса они использовались в качестве кают для экипажа. Космолет – слишком изящное название для бесформенной связки нанофиберных распорок и деформированных отсеков – нес оборудование и материалы. Сопровождающая флотилия, главным образом, предназначалась для жизнеобеспечения команды.

Каждый из модулей «Жаворонка» служил и в качестве дополнительного склада. Сэр Чарльз и его СРЮП боялись, что забудут взять в дорогу что-нибудь жизненно необходимое.

Никто не знал, что их ждет впереди; никто не знал, в чем возникнет нужда. Проблема была и с чужаками: чужаки есть чужаки. Зато понятно, что, если какого-нибудь специфического элемента не окажется на борту или если его нельзя будет изготовить подручными средствами, тогда экспедицию можно смело похоронить. Во время двухлетнего путешествия СРЮП могли рассчитывать только на собственные силы.

Высший приоритет проблемы – определить местоположение чужаков, затем – контакт с ними. В списке значилось и выявление активных колесников, поскольку они могут привести к обитателям системы Юпитера. Так что экспедиции следовало контролировать весь диапазон электромагнитных волн. На «Жаворонке» не было места, чтобы развернуть соответствующую аппаратуру, зато база на Европе соответствовала задаче идеально.

Итак, первым делом стали перемещение оборудования на расконсервированную станцию и организация системного поиска и контроля. Ожидалось, что чужаки обитают на одной (или нескольких) луне (лунах) – очевидное негостеприимство Юпитера, конечно, не могло способствовать зарождению разума. Однако небольшая, но влиятельная группа инакомыслящих советников сэра Чарльза настаивала на тезисе, что родиной чужаков все же окажется газовый гигант, поэтому «Жаворонок» нес на борту несколько зондов, приспособленных для исследования глубин ядовитой атмосферы Юпитера.

Сэр Чарльз полагал, что эта точка зрения граничит с безумием. Поверхность Юпитера, если она существует, представляет собой маленькое, невероятно плотное ядро из металлического водорода, находящееся под давлением в две трети миллиона тонн на квадратный дюйм и нагретое до температуры свыше тридцати тысяч градусов по Цельсию. Никто не в состоянии выжить в такой среде.

В первую очередь необходимо провести исследование лун Юпитера, даже если это полностью истощит ресурсы экспедиции. Юпитерианским зондам грозила участь остаться нераспакованными.

Дебаты бушевали. Являлись ли колесники машинами или беспрецедентной формой жизни? Их структуру не в состоянии воссоздать земная технология – скрепленная в трех измерениях головоломка-загадка, собранная из отдельных атомов, мономолекулярные кристаллы, невозможно точные допуски… Подструктура была более запутана, чем любой созданный человеком наномеханизм, соответствовать ей на Земле могла только жизнь. Несмотря на тщательность проведенных анализов, ученые не сумели найти ничего похожего на гены. Они согласились бы даже на длинные цепочки из металлоидов – никто не ожидал обнаружить ДНК в колесниках, – но не было ничего, что могло передать следующим поколениям информацию о строении тела и прочих признаках. Удивительнее всего, что у колесников не имелось даже следов репродуктивных блоков. Итак, ученые окончательно запутались. Одна группа упорно доказывала, что колесники являются формой жизни в силу своей структуры, другая – биоинформатики – утверждала, что это не так, поскольку у них отсутствует аппарат наследственности.

В то время как ученые и философы спорили, «Жаворонок» поддерживал станцию на Европе из космоса. Периодически запускались ионные двигатели, поскольку капитан Хьюго Гринберг приказал сопровождающим судам производить стандартную коррекцию курса.

Зонды, управляемые непосредственно с базы на Европе, исследовали три первичных адресата – Ганимед, Каллисто и особенно Европу – в поисках признаков наличия чужаков или колесников.

Прошло три месяца.

Шесть.

Десять.

Ничего.

А ведь как все хорошо начиналось!.. Но уже в первые месяцы настроение экипажа «Жаворонка» и команды на Европе начало меняться от возбужденного ожидания до всплесков отчаяния.

Антенны были установлены и готовы к прослушиванию всего диапазона радиоволн, на которых чужаки, конечно же, должны посылать сообщения друг другу. Зонды для систематического поиска командных пунктов чужаков периодически отправлялись к спутникам Юпитера. После возвращения их подготавливали для повторного использования, системы проверялись и, если возникала необходимость, ремонтировались и перепрограммировались. День за днем зонды вылетали из брюха «Жаворонка» подобно арбузным семечкам – этот к Ганимеду, тот – к близлежащей Европе, но подавляющее большинство – к Каллисто, потому что там нашли колесники.

Ио в расчет не брали, считая ее слишком нестабильной для высокотехнологической установки, обладающей достаточной мощностью, чтобы перемещать небесные тела диаметром в три тысячи миль. Еще до того, как экспедиция отправилась к Юпитеру, матфизики вычислили, что количество энергии, израсходованной чужаками за один-единственный маневр, было равно 2x1028 эргов – грубо говоря, тысяча лет непрерывного промышленного получения электроэнергии на Земле. Агрегат, способный выплеснуть такую порцию энергии, наверняка легко обнаружить…

Как же!

Может, не там ищут?

Или не то, что нужно искать?

Сэр Чарльз не мог не припомнить дискуссию по ВидиВи, в которой он согласился принять участие незадолго до отлета с Земли, дабы разъяснить общественности кое-какие детали научного обоснования миссии и выбора стратегических приоритетов. Режиссеры передачи набрались наглости и пригласили также парочку науфан-писателей в качестве эдаких «адвокатов дьявола». Все прошло не так уж плохо, Дэнсмур подкреплял свои доводы вескими аргументами и, как обычно, одерживал в дискуссии верх. Тогда он рассматривал своих оппонентов как типов, не склонных к серьезной самокритике. Писатели не сомневались, что у него напрочь отсутствует воображение, а это было несправедливо: ему приходилось решать, что делать, а не сотрясать воздух гипотезами. Глава СРЮП начал с объяснения, почему они не берут в расчет Ио…

– … это, конечно, в духе рационального мышления сэра Чарльза, – ехидно заметила Валери Клементайн, автор более дюжины бестселлеров ВидиВи-романов о планете с высокой гравитацией, которая вращается настолько быстро, что все, что находится на ее экваторе, балансирует на грани соскока в космос. – Но не следует забывать: мы имеем дело с чужаками. Нельзя опираться на человеческий тип мышления. Слишком это мелкотравчато.

– Вэли слиж взволно, Чарли, – влез второй скептик, с виду рубаха-парень и уже изрядно поддавший Элвин Харрис из Австралии, чей сильной стороной был юмористический показ причуд далекого будущего, причем широкоэкранно. – Эти чужи типы, вероятно, считат, что Ио обалденное место для гры в Юп-волибол на серных берегах, а потом мылить свои чешуйки на заду под ласковым кап-капом из хлещущих влканов.

– Да, – согласилась Клементайн с коллегой, экономившим на суффиксах и окончаниях, считая подобную манеру речи дополнительной развлекаловкой, – а еще мы знаем, что установки, сдвигающие луны, могут быть размером с чемодан.

Кирус Фейзер, ведущий передачи, решил, что настало время и ему вступить в дискуссию.

– Сэр Чарльз, неужели это правда?

– Отнюдь. С научной точки зрения невозможно упаковать столько энергии в чемодан, какая необходима для поддержания нашей цивилизации в течение целого тысячелетия.

– Не согласи, – сказал Харрис. – А что вы ска про кус нейтрон-звезды или черной дыры размером с тыкву? Кета, на-парниша, две сотни лет назад мы запросто могли упаковать симпатич вродную бомбу в рюкзак!

– Верно. И все же водородная бомба – мелочь по сравнению с тем, что сумели сделать чужаки. И нет фактов, свидетельствующих, что они владеют технологией сверхплотного вещества, – терпеливо втолковывал Чарльз. – Мы знаем одно: они могут перемещать совершенно обычную луну.

– Bay! Обычную луну! – Задачей Фейзера было поддерживать дискуссию и вовлекать в нее присутствующих. – Вал, у вас есть что-нибудь добавить?

Почему эта женщина так застенчива? Не могли, что ли, ассистенты подобрать кого-нибудь побойчее?

– Ну… ладно. Сэр Чарльз, я почти созрела, чтобы принять вашу гипотезу о наличии у чужаков некой циклопической машины. Но откуда вы знаете, что она не спрятана в надежном месте? Или невидима? Или работает с расстояния тридцати световых лет?

Чарльз съел зубы на подобных спорах.

– У вас есть доказательства того, о чем вы говорите, Вал? Если нет, то и суда нет. Вообразить можно все что угодно. Способность к воображению вовсе не подразумевает, что продукт воображения существует на самом деле. Я могу вообразить единорога размером с гору, который питается исключительно лимонным шербетом и расписывает своим рогом небосвод виршами на этрусском – но это вовсе не означает, что такая зверюга действительно существует.

Он гордился развернутой метафорой, видя, что выбил почву из-под ног у фантастов. Фейзер сменил тему:

– Элвин, у вас был вопрос про телескопы Ремешков?

– Вер. Портупы использовали бол-телепы для наблюдения лун Юпа и после того, как заметили комету. Не увидели здровенную установку, крую вы собираетесь найти?

О Господи, стандартное заблуждение, распространенное Даже среди маститых ученых. Он слышал подобное сотню раз…

– На таком расстоянии, Элвин, приборы Ремешков способны различать детали размером до сотни ярдов.

Поверженный Харрис решил подобрать аргумент посолиднее:

– А как насчет ново интерферо…

– Интерферометра?

– Ага, этой штуко…

– Пока что новый интерферометр проверил только четыре процента поверхности Ганимеда. К тому времени, когда «Жаворонок» достигнет Юпитера, прибор сумеет просмотреть уже двадцать пять процентов. Ремешки надеются на удачу, я тоже, но пока, увы… Кроме того, на отображениях, полученных интерферометром, гипотетическая установка может оказаться размером не больше пятнышка. Мы уже собрали каталог таких пятен. Пока в нем 12942 ПТО – потенциальных целевых объектов. Они распределены по приоритетам командой опытных специалистов, которая и решит, какую стратегию использовать, как только мы будем готовы к запуску поисковых зондов.

Сэр Чарльз взглянул на часы в студии и начал подготовленный заранее спич:

– Основательная подготовка к непредвиденным трудностям в обозримом будущем принесет больше пользы, чем дикие предположения. Например, в течение рейса мы будем прослушивать весь диапазон радиоволн и, вероятно, установим связь с чужаками раньше, чем даже получим…

– А что, если чу не использ радио? – прервал Харрис. – Мы знаем, что они запро управляются с гравитацией, поче не использовать для связи гравиволны?

Дилетантизм.

– Мы рассматривали такую возможность в течение полугода. Целая команда космологов. И пришли к выводу: гравитационная связь не будет работать. Полоса частот слишком узка. Потребуется антенна размером с Солнечную систему.

Харрис пошел красными пятнами и даже перестал коверкать язык. Зато не выдержал его уникомп.

– Да как вы можете [БЛИП] быть уверены, когда понятия не имеете, каких высот технологии [БЛИП] достигли чужаки?

Возьми веревку и повесься, красавчик.

– Элвин, пожалуйста, успокойтесь, я согласен с вами. Именно поэтому «Жаворонок» должен провести соответствующие исследования. Люди вашей профессии ставят все с ног на голову. Я же – серьезный ученый и не делаю безумных выводов без достаточных на то оснований.

Часы показали, что до конца передачи несколько секунд.

– Но так поступает [БЛИП] Вселенная, Дэнсмор! С тех пор, как последний раз в физике сместился тип постановки пробле…

Микрофон Харриса отключили, и ведущий плавно перешел к следующему пункту, оставив сэра Чарльза Дэнсмура бесспорным победителем.

Критика приветствовала триумф рационализма над прожектерством почти так же, как и споры вокруг самых последних совершенно очаровательных суждений, типа каким образом Нострадамусу удалось напророчить прибытие кометы и похожа ли рефлексология чужаков на нашу собственную…

Сэр Чарльз не находил себе места от злости: вбухано пять триллионов долларов, затрачено два года на утомительное путешествие к самой большой планете Солнечной системы, большая часть года прошла впустую – чтобы в результате выяснять, что Клементайн и Харрис были правы.

Ульрих-Бенгстен раздраженно хмурился. Несмотря на тщательную подготовку, миссия неотвратимо приближалась к той стадии, когда все планы могут полететь к чертям и придется Начинать сначала. Политика просиживания штанов… как он это ненавидел!

Поток сообщений с Европы некоторое время служил эффективной дымовой завесой – настолько эффективной, что Даже политическое руководство было одурачено, – но дым быстро рассеялся, и все больше и больше стало заметно уязвимое место экспедиции: комета летела по прежней траектории, а контакт с чужаками не продвинулся ни на йоту. Не нужно быть гением, чтобы увидеть, что сотни технических подробностей относительно аномалий в радиодиапазоне Юпитера не стоили выеденного яйца.

В дополнение ко всему какой-то идиот из Багдада поднял на высоту пяти сотен футов Часы Судного Дня, отсчитывавшие в обратном порядке время до Нулевой Отметки… Проклятые СМИ показывали их ежевечерне перед основным блоком последних известий.

Пришло время переоценки ценностей. Согласно последнему сеансу видеосвязи, специалисты «Жаворонка» спешно готовили зонды для запуска к лунам Юпитера, даже самым маленьким. Вдруг любовным гнездышком чужаков окажется одна из скальных глыб?

Заместитель генсекретаря ненавидел импровизировать. Ему стал ненавистен даже собственный офис. Повсюду валялись документы. Те, кто предсказывал, будто появление компьютеров устранит бумажную волокиту, уподобились троглодиту, который с умным видом рассуждал, что огонь опасен и никогда не будет использован. Экстранет был настолько непредсказуем, что каждый важный документ подготавливался на изолированном от сети компьютере и распечатывался на бумаге. Сохранялась старая надежная бумага дольше, чем магнитные носители, к тому же ее проще и безопаснее складировать.

Чтобы не множить информацию попусту, следовало определить, какая информация важна. Без знания современной теории информации можно оценить количество информации, но отнюдь не ее качество. В данный момент Ульрих-Бенгтсен просматривал материалы для доклада на тему «Отсутствие ответа на стимуляцию отраженным светом от артефактов». Документы были подобраны коллективом из… Господи, трех десятков специалистов из так называемого Макнамаровского института прикладных знаний ксенотехнологии.