— Как вернуться обратно на юг? Хоть один мост уцелел?

— Нет… я смотрел лодки, на этом берегу не осталось ни одной целой.

— Можно вплавь, — предложил Таврик. Оружейник помотал головой, а лазутчик хихикнул: — Не сезон, парень. В воде полно ядовитых червей, течение быстрое, вода глубокая. Этой ночью реку не перейти.

Лицо Оружейника потемнело, он опустил на плечо лазутчика тяжелую руку в латной перчатке.

— Кончай эти игры, ответь, как нам попасть обратно! — прорычал он, потом добавил: — И скажи, как тебя зовут.

Лазутчик ответил ему ледяным взглядом, Таврик ожидал какой-нибудь колкости, но тот вдруг улыбнулся:

— Я известен под именем Рачо, о Безымянный, а единственный выход отсюда — через Черный Шлюз.

К изумлению Таврика, Оружейник захохотал:

— Я расскажу о тебе Коделю, коротышка. Ты мастер говорить гадости.

— Что такое Черный Шлюз? — спросил Таврик.

— Главная канализационная труба в северной части города, — объяснил Рачо, изо всех сил стараясь сдержать усмешку. — Она ведет в Эшел, приток Олодара, а потом выходит на побережье.

— Значит, мы пойдем к морю вместе с дерьмом и всем остальным, — подытожил Оружейник.

Все стали возмущаться вполголоса, но Оружейник сурово посмотрел на них сверху вниз:

— Нечего жаловаться. Думаю, я добавлю это в нашу программу тренировок, когда мы выберемся отсюда. — Он повернулся к лазутчику. — Ты точно уверен? Я не хочу обнаружить потом, что был другой путь, проще и короче.

— Клянусь могилой отца. Шлюз — единственный надежный ход наружу. Наши люди дадут всем вам специальные непромокаемые плащи.

— Прекрасно, тогда идем. Ты поведешь.

Рачо улыбнулся и нагнулся, чтобы открыть люк в полу чердака.

Они оказались в добротном городском доме, все двери были заперты, окна забраны ставнями изнутри и снаружи. У маленького лазутчика оказался с собой ключ от задней двери, которая бесшумно повернулась на прекрасно смазанных петлях. Они вышли в маленький, ограниченный высокими стенами дворик под нацеленные на них луки троих в капюшонах. Оружейник в мгновение ока выхватил кинжал, но не стал ничего делать, увидев, как опускаются луки.

— Свои, — успокаивающе произнес лазутчик, потом посмотрел на Таврика и закатил глаза в комическом отчаянии. Таврик подавил желание засмеяться вслух.

— Прекрасно. — Оружейник убрал кинжал в ножны. — Мы пойдем все вместе, впереди пойду я и эти двое. — Он указал на людей с луками, потом ткнул пальцем в третьего. — А вот этот и наш добрый Рачо будут замыкать отряд.

Все трое посмотрели на Рачо, который коротко кивнул. Оружейник заметил это, задумчиво нахмурился и перевел взгляд на Таврика:

— Где ты пойдешь?

— Где… в конце. Эйгилу все еще нужна помощь.

— Как хочешь.

Таврик понаблюдал за тем, как Оружейник выводит отряд со двора. Обычно тот не спрашивал у него, где он хочет идти. Почему же теперь спросил? Уж не потому, что у него обнаружился талант к ведению людей за собой, возможно, это Кодель…

— Интересный тип! — произнес Рачо. — Вот уж не ожидал застать его здесь.

— Ты его знаешь? — спросил Таврик, помогая Эйгилу выйти со двора и шагая вместе с ним по задымленному переулку вслед за отрядом.

Лазутчик некоторое время молчал, прислушиваясь к шуму города: крикам, стонам, звукам бегущих шагов. Потом он наконец заговорил:

— Последний раз я видел его пятнадцать лет назад. Наша деревня присягала на верность одному лорду из клана Айронкилов. Ваш друг был кузнецом Айронкила и его магом. Он часто бродил по холмам вокруг деревни в поисках руды.

— И где это было?

— На Туманных островах, к востоку от Затонувшего Королевства Лелоранделаса. — Тень от его капюшона не скрывала его грустной улыбки. — За Бурным морем.

— Так ты из Кеременкула? — удивился Таврик.

— Вы называете это так.

Таврик понизил голос:

— Так… как же его зовут?

Рачо захихикал:

— Это я сохраню при себе. Вряд ли он поблагодарит меня за болтливость… — Он остановился и посмотрел за спину Таврика. — Боги, неужели сгорит весь город?

Таврик оглянулся в ту же сторону и едва не закричал. Просвет между двумя домами позволял рассмотреть часть реки и улицы, ведущие к дворцу. Крошечные фигурки карабкались по стенам дворца, а из верхних окон самого Высокого Шпиля валили клубы густого черного дыма. Таврик смотрел, и вдруг откуда-то начал пробиваться звук, хриплый нечеловеческий вопль, несущийся со стороны дворца. Он начался единым предсмертным стоном, потом перешел в лязганье тысячи мечей и завершился чудовищным треском, эхо которого разнеслось по всему городу. И в тот же миг из окон Высокого Шпиля повалило пламя. Здание на миг скрыл огонь и снопы искр, потом часть стены рухнула, осев горой разбитых камней на зубчатой стене внизу.

Таврик смотрел, пораженный. Прежде чем он ушел с людьми Яррама, Бардоу сообщил ему, что Алель держат в башне и что он с Коделем отправится туда, чтобы освободить ее.

— Быстрее! — Рачо схватил его за руку. — Нам надо торопиться!

«Алель! — думал Таврик, едва поспевая за лазутчиком. — Во имя Матери, останься жива!»

Незадолго до того как Таврик со своими товарищами покинул задымленное укрытие, Алель стояла на затекших ногах у трона в Зале Переговоров и пыталась сдержать поток магии.

Зал представлял собой большую овальную комнату с высокими стенами, на которых были развешаны гобелены, являющие разные города и области несуществующей больше Империи. На массивных гранитных колоннах виднелись крюки для каких-то предметов, которые когда-то висели на них. Пол на возвышении перед троном был, можно сказать, подробной картой всего континента Толувераз, выложенной из полудрагоценных камней и кусочков цветного мрамора.

Когда-то, Алель была уверена в этом, он был отполирован и блестел, теперь его покрывал толстый слой грязи. От трона расходилось несколько канавок, некоторые из них извивались, образуя какой-то узор, а другие расходились пятью прямыми лучами, проходя через них. Все эти желобки были заполнены зеленым светом, на концах пяти лучей стояло по медному сосуду. Такие сосуды были здесь повсюду, все они светились зеленым и издавали негромкий звон.

Алель стояла у лестницы, ведущей на возвышение к трону, в небольшом круге, от которого начинали свой бег все канавки. Рядом с ней находилась небольшая колонна-алтарь, на которой сверху лежали простой загнутый кинжал и странный, похожий на яйцо предмет, сделанный из чего-то напоминающего серо-коричневое дерево. Сначала ее пугал кинжал, но теперь дикий темный ужас в нее вселял именно этот предмет.

За ней, держа концы веревок, обхватывающих ее горло и руки, стоял человек по имени Дов Коррен, который схватил ее у северных ворот Уметры и увез из Седжинда. Алель ненавидела его даже больше, чем Слуг и могонских шаманов, ведь он долго вынашивал свое предательство под маской дружелюбия. И это предательство должно было быть щедро оплачено. Он не раз на пути сюда хвастливо рассказывал, какая часть королевства станет его собственностью, когда Повелитель Сумерек ступит на землю. Алель считала, что он просто самодовольный идиот.

С другой стороны зала подошел слуга в желтой рубахе и что-то зашептал Дов Коррену. Коррен откашлялся, потом заговорил:

— Брат Галред, повстанцы захватили Императорские и Прибрежные Казармы, Железные же пока держатся. Те, кто пробивается во дворец, сейчас в передних комнатах этажом ниже, там их и остановили. Однако капитан стражи просит подкрепления.

В глубине комнаты стояли двое Слуг, они внимательно разглядывали узоры пола. Тот, что был старше, с седыми, зачесанными назад, на военный манер, волосами, оторвался от созерцания сосудов, его тут же сменил второй Слуга, помоложе. Алель отвернулась, чтобы не видеть омерзительных белых глаз.

— Мне плевать! — ответил Слуга высоким грубым голосом. — Даже если бы этот Бардоу и шайка его подзаборных магов были у самых дверей, я расправился бы с ними одним движением и даже не вспотел. И не зови меня братом, ты не Ночной Брат и у тебя нет ни одного из пяти знаков. Называй меня впредь только «ваша светлость». Все ясно?

Алель услышала, как Коррен сглотнул, прежде чем ответить, но в его голосе не прозвучало ни гнева, ни страха.

— Да, ваша светлость.

— Великолепно. На таком повиновении и растут Империи. — Слуга Галред повернулся к своему помощнику. — Брат Мираз, мы готовы к Враолих Дору?

Мираз, темноволосый молодой человек с мертвым лицом, поклонился:

— Последний из связанных сосудов готов, и пять зевов установлены должным образом.

Галред довольно кивнул:

— Наши братья с Великими Повелителями Теней, а Переплетение Душ ожидает смерть. — Он посмотрел на Алель, и на этот раз она не смогла отвернуться. — Когда-то Повелитель Сумерек был единственным правителем, пока его не предали его вассалы. Скоро он восстановит свою власть, и все, что противится ему, будет отброшено прочь. Мираз, тебя ждут твои обязанности.

Молодой Слуга с ничего не выражающим лицом осторожно пробрался между сосудами, приподнимая одежды, чтобы не коснуться ни одного из них. Он встал на колени в нескольких шагах от Алель, отвернулся, качнулся вперед и упал на руки. Алель не заметила ни ножа, ни усилия, которым можно было бы загнать его в тело, но по канавкам вдруг полилась темная красная жидкость, а Мираз так и застыл на коленях.

Это была кровь. Алель с ужасом наблюдала, как она заливает все желобки, кроме того единственного круга, в котором стояла она сама.

Тут Галред, который бродил между канавками, встал в круг рядом с ней. Она невольно отшатнулась.

— Страх — это хорошо, дитя. Но оковы надежнее.

Она знала, что он имеет в виду. Когда они приехали в Беш-Дарок, он сделал для нее невидимого стража, который давил на ее руки, ноги и голову, как только она пыталась обратиться к Низшей Силе.

— Пора, — произнес Галред. — Коррен, здесь будет очень жарко, ты можешь укрыться в одной из боковых галерей. А можешь остаться и смотреть.

— Я останусь, ваша светлость.

— Как угодно. — Он снова уставился на узор из канавок, потом поднял паучью руку и начал произносить дико звучащие слова странным, глубоким голосом, похожим на рык животного. От наполненных кровью желобков поднялись радужные завесы, сияющий движущийся лабиринт с длинными острыми лучами в тех местах, где стояли сосуды. — Дай руку, дитя.

В его словах была такая сила, что она не могла сопротивляться. Пальцы у Галреда оказались костлявыми, сухими и горячими, он обхватил ее запястье, сдвинув веревку вверх к локтю. Прежде чем она успела отреагировать, он впихнул ей в руку что-то острое.

— Не бойся, — сказал он. — Больно не будет.

По ее руке растекалось что-то, от чего она перестала чувствовать что-либо, даже хватку Галреда, а не только его горячие пальцы, вообще ничего. Галред поднес ее руку к деревянному яйцу, говоря:

— Возьми Семя. Ты можешь пользоваться этой рукой.

Она сделала так, как было приказано, он взял в руку кинжал. Звон от связанных сосудов стал громче, а ее страх превратился в растущую тьму, которая становилась вес темнее и темнее.

— Дух Матери! — воззвал Галред. — Войди! Смирись перед Духом Мира, Повелителем Сумерек. Я повелеваю тебе пролитой кровью и твоим последним прибежищем!

Яркое сияние поднялось у Галреда над головой, пустые белые глаза устремились на ее пальцы, сжимающие то, что он назвал Семенем.

На одном из концов лабиринта канавок медный сосуд вспыхнул, завалился набок, и яркое пламя погасло. Сияющая завеса в этом месте дернулась, в волшебном звоне появилась какая-то печальная нота. Галред опустил кинжал и злобно посмотрел на лабиринт.

— Коррен! — позвал он голосом, полным холодной ярости. — Обойди кругом и поставь сосуд на место.

Алель ощутила, как веревки вокруг ее шеи и рук безвольно повисли, высокий тощий человек поспешил к сосуду. Он присел на корточки и протянул руку через сияющую завесу…

Вспыхнуло яркое красное пламя, и Дов Коррен отскочил назад, рука его была в огне. Он ударил ею по гобелену на стене, тот загорелся, а Дов Коррен упал на пол, колотя по нему обожженной рукой.

Галред выругался, подлез под завесу и побежал в обход к упавшему сосуду. Но не успел он даже дойти до него, как начали падать остальные сосуды. Он яростно рычал, а радужная завеса становилась все выше и ярче.

— Кто ты? — заорал он, оглядываясь по сторонам, заглядывая в открытые двери и пустынные боковые галереи. — Выходи, трусливый пес, покажись!

Огонь с гобелена перекинулся на соседний ковер, столб серого дыма стал толще. Алель видела, как огонь пожирает все вокруг, но там, где она стояла, воздух оставался свежим и прохладным. Зал заполнил ужасающий звук, похожий на звон тысячи мечей, но Алель смогла поднять только одну руку, чтобы закрыться от него. Вторая рука намертво приросла к Семени.

Галред словно потерял всякую ориентацию, он метался по галереям, его волосы опалило, одежды дымились, когда он касался завесы, но, казалось, он ничего не замечал. И через некоторое время рванулся обратно к Алель, держа перед собой кинжал. На его лице ясно читалась жажда убийства. Он прокричал что-то непонятное и пошел на нее.

Его прервало нечто невидимое, оно схватило его и закружило так, что захлопали полы одежд, а потом швырнуло в лабиринт. Алель видела, как он раскрыл рот, чтобы закричать, но закричала она сама — его раздирало на куски, конечность за конечностью, кость за костью. Из кусков вверх било пламя, крови не было, разорванная плоть исчезала в завесе, словно унесенная бурным потоком.

Завеса начала дрожать и вспыхивать, словно раздуваемая невидимым ветром. Языки света потянулись к пяти отдельным сосудам, которые черными дырами зияли на полу. Длинные змеи черного дыма выползли из них, Алель чувствовала, что они подбираются к ее телу и разуму, как и шум, жуткое металлическое звяканье, которое достигло теперь высшей точки.

«Закрой глаза…»

Голос зазвучал в ее голове, усилив ее страх и смятение.

«А теперь закрой глаза, мое последнее сокровище…»

Она закрыла глаза, и мир раскололся одним слепящим и оглушающим треском, который длился, длился и длился…

Когда чудовищный звук замолк, когда до ее ноздрей донесся запах гари, когда она поняла, что лежит скорчившись на полу, сжимая в руке что-то шершавое и тяжелое, Алель открыла глаза.

Почерневший, закопченный пол и стены, все еще горящие кое-где огни, куски разбитой колонны, оплавившиеся и раскрошившиеся, и гигантская дыра в стене, через которую были видны звезды и облака. Сквозь дыру задувал ветерок, шевеливший лежащую на полу золу.

Она понятия не имела, что этот тип все еще здесь, пока он не выхватил Семя из ее ослабевшей руки.

— Обряд совершится… — Его скрипучий голос мучил ее. — Я еще получу мое королевство…

Не обращая внимания на ее мольбы, он схватил ее за руку и потащил по грязному полу в галерею. Послышались удары в дверь. На полпути к галерее он упал, вскрикнув от боли, и, прежде чем снова схватил ее, дверь разлетелась в щепы под радостные крики множества людей. Отчаянно вскрикнув, он вскочил на ноги и метнулся в темноту галереи.

Через миг дружеские руки помогли ей сесть, подали воды. Кодель опустился на колени рядом с ней и осторожно вытер ее лицо мокрой тряпкой.

— Ищите Семя, — произнес кто-то. — Оно должно быть здесь.

Алель смущенно покачала головой.

— Я потеряла его, — произнесла она виновато. — Он схватил его, а я не смогла его остановить.

— Кого? — спросил Кодель.

— Дов Коррена, — ответила она и разрыдалась.