Я перед Девой склоняю колени:
      «Все ей, безумной, прости!»
      Хмурятся строго вечерние тени:
      «Бесцельны пред ней все пути!»
      Я перед Девой склоняю колени:
      «Все ей, погибшей, прости!»
      Шепчут зловеще вечерние тени:
      «За нас, за нас отомсти!»
      Я перед Матерью пал на колени:
      «Матери Матерь, прости!»
      Плача, поникли полночные тени:
      «Все отпусти!»

      Горестно носятся в далях просторных
      ветра глухие рыданья,
      странно размерены криков дозорных
      чередованья.
      Полночь, и лагерь заснул перед боем,
      лагерь, от боя усталый;
      день отпевая пронзительным воем,
      плачут шакалы.
      Месяц недобрый меж облак бессонных
      лагерь обходит дозором.
      ищет он. ищет бойцов обреченных
      пристальным взором.
      Час их последний и ясен, и краток,
      снятся им сны золотые,
      благостно шествует мимо палаток
      Дева Мария.

      (Эредиа)
      Их жены падают с молитвой на колена,
      одеты в шерсть и лен; под ними скал гряда,
      простерши длани ввысь, они глядят туда.
      где грани острова обозначает пена.
      Бесстрашных моряков отвага — неизменна...
      Их гавань дальняя манила в царство льда,
      их дружная семья теперь стеклась сюда...
      И вот, возврата нет, им не уйти из плена.
      Дробясь о берега, рыдает вал морской,
      он ищет, он зовет Тебя, Звезда святая!
      Надежда гибнущих в пустыне роковой!..
      На загорелых лбах морщины собирая,
      далекий Angelus гудит над лоном вод
      и замирает там. где бледен небосвод!

      Я угасил свой взор, печальную свечу,
      я пролил чашу слез и чашу опрокинул
      и вновь молитвенно ее, подняв, придвинул
      к Твоим живым струям и к твоему лучу.
      Подобен сладостно-разящему мечу,
      твой луч рассек мне грудь, как перст ее раздвинул,
      от просфоры живой потом частицу вынул,
      и все вокруг горит, и я: горя, свечу.
      Туда, где голуби ласкают купол строгий,
      где камень оградил небесные чертоги,
      душа возносится, обняв святой напев:
      «Ave Maria!»... Пусть из нежно-голубого
      в луч фиолетовый Ты превратишься снова,
      о,Rosa mystica, Святая Дева дев!..

      Ко мне примчался белый конь,
      то — конь моей Мадонны...
      Мы скачем, я пою Огонь
      душой, навек сожженной,
      мы скачем... Я пою Огонь
      душой освобожденной!
      Ко мне на грудь из царства звезд
      спустился Лебедь снежный.
      весь распростерт, как белый Крест,
      он — вестник смерти нежной,
      и вот, пою мой белый Крест
      я в радости безбрежной!
      И вот опять на грудь мою
      спустился Ангел Рая,
      Марию-Розу я пою
      от радости сгорая!
      И песнь моя поет в Раю,
      поет, не умирая!

      Вновь движется и меркнет, и сверкает
      Твой кроткий лик, Святая Роза роз,
      опять в душе, струясь, не иссякает
      дар благодатный тихих, теплых слез.
      Как сладостно мой разум преклоненный
      в рыданиях органа изнемог,
      и как легко, полетом окрыленный,
      я, нищ и наг, переступил порог.
      Расширен взор и строгий, и прилежный,
      и в цепь одну сомкнулась с дланью длань,
      в Твоем саду, в Раю Марии нежной
      я — над ручьем играющая лань.
      Приди, мой Ангел, стань у двери храма,
      там, где ее преклонена глава,
      укрой свой лик в покровы фимиама
      и мне шепни забытые слова.
      Как чистый воск, весь мир плывет и тает,
      вокруг ни очертаний, ни границ.
      Се на крылах недвижных низлетает
      чистейшая из чистых голубиц.
      Как в Матери, душа черты родные
      вдруг узнает, Тобой опалена,
      и что тому земные имена,
      кто дышит сладким именем «Мария!»

      (Из Данте Алигьери)
      Тебе, о Дева-Мать, Дщерь Сына Твоего,
      молюсь! Ты вознеслась превыше всех смиреньем,
      для Вышней Воли цель творения всего!..
      Ты нас прославила, сроднила с искупленьем.
      Ты просветила плоть, и Сам Творец Благой
      не убоялся стать меж нас Своим твореньем.
      Как солнечным лучом, лучом любви святой
      взрастила Розу Ты; здесь, мир вкушая вечный,
      Ты Солнце благости полуденной порой,
      Живой надежды там источник бесконечный!..
      Кто ищет благодать без помощи Твоей,
      в том крыл не развернет, увы! порыв сердечный!..
      Ты нам прибежище; Ты в благости Своей
      всем, кто Тебя зовет, щедроты рассыпаешь,
      спешишь навстречу просьб, молений и скорбей
      и милосердие на падших изливаешь...
      Ты — сострадание, Ты милость без конца,
      непостижимо Ты — в Себе соединяешь
      Все, что есть высшего в творении Отца!..
      Сей муж чьи взоры вглубь вселенной проникали
      и все создания Премудрого творца
      от страшных, адских бездн до Рая созерцали.
      перед Тобою днесь с мольбой покорной пал,
      чтоб силу дивную Твои щедроты дали,
      чтоб ныне высшее блаженство он познал...
      О никогда, клянусь, восторгов созерцанья
      себе столь дерзостно молить я не дерзал,
      как для него молю... Услышь мои воззванья,
      я ныне все мольбы в одну мольбу солью,--
      пусть тучи смертности единый луч сиянья
      рассеет без следа. Да перед ним, молю,
      блаженство высшее предстанет... О Царица,
      Ты можешь все свершить... Пускай любовь свою
      он чистой сохранит, пускай в груди смирится
      порыв земных страстей пред властью Твоея!..
      Днесь Беатриче ниц, молясь, спешит склониться
      и длани вознести; весь Рай вокруг Нея
      с моей молитвою напев соединяет;
      и то, о чем молю, о чем взываю я,
      собор блаженных душ Марию умоляет!..  

      I.
      Буря затихла... Снова колонны
      в бездне дрожат золотые,
      снова к нам взоры твои благосклонны,
      Ave Maria!
      Чуть отражается в глади зеленой
      звездная, млечная пена,
      снова поник я душой умиленной.
      Gratia plena!
      Вечная Роза, гори, не сгорая,
      в звездной, немеркнущей Славе,
      Свет и врата недоступного рая!
      Ave, Ave!
      Огненной стигмы кровавого знака
      жаждет так сердце больное...
      Вдруг все затихнет, и снова из мрака
      смотрит лицо восковое!
      II.
      Ave Maria! — гимн благословенья,
      где каждый звук и благостен, и строг,
      Ave Maria! — тишина забвенья,
      садам блаженства горестный упрек.
      Ave Maria! — праздник величанья,
      Врата небес, Звезда немых морей,
      Ave Maria! — торжество молчанья
      перед завесой строгих алтарей!
      Ave Maria! — полумрак лиловый
      молитвенно-потупленного дня,
      где каждое, как вздох, протяжно слово,
      как ореол, мерцание огня.
      Ave Maria! лишь Тобою святы
      те дни, когда, молясь, Франциск святой
      напечатлел нам вечные стигматы
      и обручил нас с Дамой-Нищетой.
      Ave Maria! — тихий хор хвалений
      из рода в род, из всех веков и стран,
      бегущий вечно ввысь фонтан молений,
      бегущий вниз раскаяний фонтан!
      Ave Maria! — лишь Тобой хранимы,
      мы лишь к Тебе возносим очеса,
      причастницы, цветы и серафимы
      в Твоих созвучьях слили голоса!
      Ave Maria! — молния органа
      и колыханье кроткое огней,
      и радуга над пастью урагана
      из седмицветных, легких ступеней!
      Ave Maria! — трепет белых крылий
      средь сумрака узорчатых окон,
      плач Ангелов и славословье лилий,
      и стройная задумчивость колонн.
      Ave Maria! — золотые четки,
      гирлянды звезд, протянутых Отцу,
      моление, да придет пастырь кроткий
      обнять мой дух, как белую овцу.
      Ave Maria! — волны благодати,
      зачатье, где безгрешен каждый миг,
      последний крик, последний вздох распятий,
      преображенья осиянный лик!
      Ave Maria! — низверженье Ада,
      заплакавший в душе погибшей рай,
      обетованье Солнечного Града,
      среди снегов цветущий вечно май.
      Ave Maria! — радость Вифлеема,
      Голгофы Крест, священных терний кровь,
      и воскресенья вечная эмблема,
      и рыцаря безгрешная любовь!

      Предстояла Матерь Божья,
      горько плача, у подножья
      пригвожденного Христа,
      и была пред Ней, смятенной
      и мечом насквозь пройденной,
      кровь святая пролита.
      Как печалилась, рыдая,
      Матерь Божья Пресвятая,
      видя Сына Своего,
      как томилась, горевала,
      в скорби слезы проливала
      перед муками Его!
      Смертный, кто не возрыдает,
      зря смятенный, как страдает
      Матерь Божья у Креста,
      кто, едва на Матерь взглянет.
      сопечальником не станет
      Сопечальницы Христа?
      Перед Ней за род греховный
      Безглагольный, безвиновный
      сладкий Сын Ее и Бог,
      под бичом язвим жестоко,
      умирая одиноко,
      испустил последний вздох.
      Матерь Божья, ток любви!
      дай мне стать причастным крови
      и печали Твоея.
      чтоб к Христу любовью смело
      сердце вечно пламенело,
      чтобы с Ним страдал и я!
      Дай мне силы, Пресвятая,
      чтоб и я, как Он, страдая.
      был с Распятым сораспят,
      чтоб все язвы в умиленье,
      как святое искупленье,
      разделить я был бы рад!
      Пресвятая, дай мне силы,
      быть с рожденья до могилы
      сопечальником Твоим,
      у Креста святого стоя,
      сопечалуясь с Тобою,
      преклоняясь перед Ним!
      О, Святая Матерь-Дева,
      на меня воззри без гнева,
      близ Тебя рыдать позволь,
      и мою страстям Христовым,
      язвам Господа суровым
      сопричастной сделай боль!
      Пусть я буду изъязвленный,
      крестной мукой упоенный,
      кровью Сына опьянен,
      да не буду, Матерь-Дева,
      в страшный день Суда и гнева
      каре вечной обречен!
      Да чрез Матерь Пресвятую
      пальму славы обрету я,
      о Христе, мне силы дай,
      чтоб в тот час. как гибнет тело,
      пред душой моею смело
      мне открылся славы Рай!

      Ave Матерь Божья,
      звезда морей златая,
      Приснодева, Неба
      сладкое Преддверье!
      Восприяв покорно
      Гавриила «Ave»,
      дай забыть нам мирно
      имя древней Евы!
      Разрешая узы,
      озаряя светом,
      расточи напасти,
      дай вкусить блаженства!
      Буди Матерь наша!
      Да мольбу приимет
      ради нас приявший
      от Тебя рожденье!
      Пресвятая Дева,
      кроткая меж кротких,
      нас, детей греховных,
      вознеси, очисти!
      Укрепи, очисти
      жизни путь лукавый:
      да Христа мы узрим
      в радости соборной!
      Да восславим дружно
      и Отца, и Сына,
      и Святаго Духа —
      Трех хвалой единой!

      Я спасен! Подо мной воют яростно адские бездны,
      призрак в маске железной меня стережет на пути...
      Надо мной в небесах снова луч зажигается звездный.
      Я, рыдая, молюсь, и мне радостно дольше идти!
      Есть божественный миг: эта жизнь предстает перед нам
      словно сон, что когда-то пленял и сжигал, и томил,
      кончен путь на земле, но, эфир рассекая крылами,
      мы умчимся туда, где дрожат мириады светил.
      Там расторгнуты грани пространства и времени грани,
      там бессменно сменяет видений чреду череда,
      дышит Роза, омыта рекой золотых созерцаний,
      и сожженное здесь, загорается вновь навсегда!
      За пределами звезд, где скользят бестелесные тени,
      где безгрешные духи о тихих блаженствах поют,
      перед образом дивного Данте склоняя колени,
      наши бледные тени с землей примиренье найдут!