Когда я познакомился с Полем Верленом, мы оба едва достигли 20-летнего возраста, мы оба были молоды и впервые поверили друг другу наши сокровенные чувства, прочли наши первые стихи. Даже сейчас я живо вижу перед собой наши лица, братски склоненные над одной и той же страницей; я переживаю вновь со всей горячностью наши первые восторги, восхищенья и призываю наши прежние грезы. Мы оба были — дети и доверчиво шли навстречу будущему.
      Бедный П. Верлен не приобрел житейского опыта, этого холодного спутника на жизненном пути, который грубо берет нас за руку и ведет за собой среди терний!..
      Да, Верлен навсегда остался ребенком. Нужно ли горевать от этом? Нет… слишком уж трудно быть в одно и то же время и человеком, и мудрецом; невозможно из боязни упасть не выходить на широкий путь свободной фантазии, не позволять себе срывать розы наслаждения, боясь ее шипов, не касаться крыльев бабочки-желанья, боясь, чтобы она не распалась от прикосновенья руки.
      Гораздо счастливее дитя, которое, не избегнув страшных падений, снова встает, заливаясь громкими слезами, но тотчас же забывает обо всем случившемся и снова утешается, смотря на жизнь и природу своими широко раскрытыми от восторга глазами, еще полными слез.
      Счастлив поэт, подобно нашему бедному другу, навек сохранивший свою детскую душу, всю свежесть чувства и бессознательную потребность ласки: тот, кто грешит без извращенности, кто горько раскаивается и умеет чисто любить. кто верит в Бога и молится Ему с кротостью в мрачные минуты, кто чистосердечно выказывает все, что думает, и со смешной, но милой неловкостью открывает все свои помыслы, да, тот счастлив!
      Счастлив поэт, еще раз повторяю это, столько выстрадавший от болезней его хрупкого тела и испытаний, посланных его скорбному духу… Увы!.. он был — ребенком и поэтому был беззащитен; жизнь постоянно жестоко оскорбляла его.
      Но страданье — дань, которую платит каждый гений, а Верлен принадлежал к ним, ибо имя его пробуждает представление о совершенно новой поэзии; в области французской литературы Верлен совершил целые открытия.
      Да… Верлен создал свою собственную поэзию, наивную и тонкую, сотканную из оттенков, вызывающую самые нежные волнения чувств, ускользающую и неверную, как эхо; в то же время его поэзия — естественна, живительна, как источник, пожалуй, даже народна; в ней свободные, смелые и отрывистые размеры сливаются в общую сладостную гармонию; в ней искусные строфы кружатся и звучат, словно веселые хороводы детей; в ней стихи, не переставая быть совершенными стихами, незаметным образом превращаются в чистую музыку. Его поэзия — неподражаема, она вытекает из глубины сердца, в ней сочетались все страсти поэта, все его ошибки и раскаянья, вся нежность его души с ее грезами, с ее наивной чистотой и потрясениями.
      Такие произведения не умирают; я смело заявляю, что многие юные товарищи Поля Верлена, так долго потевшие над своими произведениями, охотно пожертвовали бы довольством и пустым успехом их счастливой жизни и согласились бы перебиваться изо дня на день, голодая и не зная, куда приютиться, подобно «бедному Лелиану», если бы они были уверены, что хотя некоторые их страницы будут так же бессмертны, и что на их могиле расцветет лавр.
      Да, произведения Поля Верлена будут жить вечно!..
      Пусть погибнут его жалкие останки, для них мы молим вместе с христианской церковью покоя, вечного покоя!..
      Бедный, славный поэт, ты, подобно шумящей листве, больше вздыхал при жизни, чем пел. Я никогда не забуду тебя, мой несчастный друг!
      Ты звал меня в предсмертной агонии, но я, увы, пришел к тебе слишком поздно!.. Но близок час, когда я откликнусь на твой призыв!
      Я знаю, наши души всегда надеялись и верили, что их посетит мир и озарит свет, и все будет отпущено… — (ибо только лицемерие называет себя безгрешным)!..
      Тогда мы узрим наш Идеал во всем его совершенстве, тогда я позову тебя, и ты ответишь мне, — «я здесь»!..
      Фр. Коппе.

      Посвященье
      Ты знаешь, мудрецы с издавних пор мечтали,
      (Хотя задача их разрешена едва ли!)
      На языке небес прочесть судьбу людей
      И связь у каждого найти с звездой своей,
      Насмешки злобные в ответ им раздавались,
      Хоть часто те смешны бывали, кто смеялись!..
      Но тайна страшная пленила разум мой,
      Я знаю, кто рожден под вещею звездой
      Сатурна желтого, столь чтимого волхвами,
      Тому Судьба грозит несчетными скорбями:
      Смутится дух его тревожною мечтой,
      Бессильный разум в нем замолкнет пред судьбой,
      И ядовитою, горячею волною
      Польется кровь его кипящею струею:
      Тоскуя, отлетит на небо Идеал,
      И повелит Судьба, чтоб вечно он страдал,
      Чтоб даже умер он, терзаясь бесконечно,
      (Ведь можно допустить, что здесь ничто не вечно),
      Тому влияньем чар от века предрекла
      Увы, всю жизнь Судьба безжалостна и зла.

* * *

      Уже бледнеет мгла... встает заря, сияя,
      Опять забытая надежда с вышины
      Порхнула, робкому призыву отвечая,
      И снова ожили все радужные сны...
      Забыто все теперь,— раздумье и тревога,
      Кошмары страшные и черные мечты!..
      Где взор насмешливый, уста, что сжаты строго,
      Где мудрость — спутница сердечной пустоты?!.
      Опять остыл мой гнев, повисла длань без бою,
      В душе — прощение злодеям и глупцам,
      Я не тревожу грудь отмщеньем и враждою,
      Я не ищу в вине забвения мечтам!..
      Зову тебя, явись в отрадное мгновенье,
      Бездонной ночи тьму любовью освети,
      С небесной ласкою, с улыбкой всепрощенья
      Вновь о бессмертии и счастьи возвести!
      Пусть свет очей твоих волшебно вновь заблещет
      И вдаль меня влечет, пусть вновь рука с рукой
      Мы вместе шествуем, пусть дух не затрепещет,
      Что прегражден наш путь скалистою грядой!
      Прямой дорогою спокойно и свободно
      Мы устремимся в путь, и всемогущий Рок
      Мне силу ниспошлет, чтоб в битве благородной
      Я, полный радости, принять участье мог!..
      А если нам долга покажется дорога,
      Я песней нежною усталость разгоню,
      И вновь развеется душевная тревога.
      И вновь очнемся мы в безоблачном раю!

* * *

      Звезда зари еще мерцает
      Среди туманных облаков,
           И к нам напев перепелов
           Из чащи тмина долетает...
      Взгляни, подруга, на поэта —
      В его очах любовь блеснет!..
           Купаясь в чистых волнах света,
           На небе жавронок поет.
      Пусть милый, чистый взор утонет
      В лучах лазури голубой!..
           В полях веселою толпой
           Густая рожь головки клонит.
      Пусть мысль моя парит свободно.
      Блеснув в далеких небесах!..
           Вокруг алмаз росы холодной
           Дрожит на травах и цветах.
      Во власти призрачных теней
      Еще ты спишь, дитя родное!..
           Проснись!.. уже в венце лучей
           Встает светило золотое!..

      Ее манила даль, она клялась пред нами
      По лону вод морских направить легкий путь,
      Крылатым ветерком прочь от земли порхнуть,—
      И мы пошли за ней послушными стопами.
      Сияли небеса, горячее светило
      Играло золотом в волнах ее кудрей,
      Послушною толпой мы тихо шли за ней,
      И волны пенились вокруг с возросшей силой,
      И, крылья распластав, носился вкруг, мелькая,
      Крикливых чаек рой; качаясь вдалеке,
      Белели паруса, и, ветви простирая,
      Вкруг вереск трепетал на высохшем песке...
      И стали мы, она веселыми очами
      Нас всех окинула (чуть трепетала грудь),—
      И вдруг по лону вод бесстрашными стопами
      С челом приподнятым направила свой путь.

* * *

      Над лесом бледная луна
      Плывет, сиянье проливая,
      Из каждой ветви, замирая,
      Несется песня, чуть слышна...
      — О дорогая, дорогая!..
      В зеркальном лоне сонный пруд
      Колышет черный обрис ивы,
      И ветра позднего порывы
      О чем-то стонут и поют...
      О час мечтаний молчаливый!..
      И мнится, тишина святая,
      С небес с их радужной звездой
      В наш мир невидимо слетая,
      Царит над спящею землей...
      О час покоя неземной!..

* * *

      Я жду... и в летний день светило,
      Как сердце, радостно блеснет,
      И красота подруги милой
      Еще роскошней расцветет...
      Я жду... и полог неба яркий
      Струями складок задрожит,
      Любовь и радость лаской жаркой
      Чело влюбленных осенит...
      Я жду... и вот в вечерний час
      Повеет вновь прохладой сладкой.—
      И звезды первые украдкой,
      Как молодых, поздравят нас!..

* * *

      Камин мерцающий, от лампы свет ленивый,
      Чело склоненное под думой молчаливой.
      Закрытые тома, шум, смех, вечерний чай
      И в глубине очей прекрасных светлый рай!..
      Истома легкая и радость ожиданья... —
      И в тишине ночной восторги и лобзанья!..
      О милый, нежный сон, повсюду ты со мной,
      Пусть мимо дни ползут, ты верный спутник мой!.

* * *

      За окном, словно в рамке картины,
      Убегают холмы и равнины,
      Мчатся реки, поля и леса
      И лазури небес полоса...
      Все кружится, гремит, исчезает,
      В шумном вихре назад улетает;
      Словно росчерк мудреный в окне,
      Телеграф извился в стороне...
      Запах угля, пары водяные;
      Потрясая оковы стальные,
      Где-то сонм великанов гремит,
      Где-то филин зловеще свистит!..
      Но спокоен я в это мгновенье,—
      Предо мной тихо реет виденье,
      Слышу шепот я ласковых слов,
      Снова полон я радужных снов...
      Пусть же мимо вихрь бурный несется,
      Сердце радостью тихою бьется!

* * *

      Дерев задумчивых в воде трепещут тени
      И исчезают, словно дым...
      Воркуют голуби в развесистой их сени
      Напевом жалостно-глухим...
      Поведай мне, о странник бесприютный,
      В душе твоей туман, дождя струи,
      На дне ее, как здесь, под влагой мутной,
      Не плачут ли мечты погибшие твои?!.

      Милый взор твоих очей
      Ярче звезд во тьме ночей,
      В нем — судьба души моей!
      Ну так что ж, танцуй со мной!
      Пусть твой гордый, хладный взор
      Сердцу — смертный приговор,
      Чужд душе моей укор!
      Ну так что ж, танцуй со мной!
      Пусть любовь моя — мечта,
      Я люблю твои уста,
      В них цветет лишь красота!
      Ну так что ж, танцуй со мной!
      Вечно в памяти моей
      Речи прежних, лучших дней...
      Этот сон,— всего милей!
      Ну так что ж, танцуй со мной!

      Зеленые, мутные воды,
      Вдруг лампы мигающий свет
      Прольется на холмы, на всходы,
      Но всюду осенней природы
      Рисуется мне силуэт,
      Стыдливо краснеют овражки
      Крупинками золота вкруг,
      На ветках чирикают пташки...
      Беспомощный, жалостный звук!.
      Мне грустно... И призрак осенний
      И птичек напев в тишине
      Забытые, милые тени
      Опять воскрешает во мне!

      I.
      В этих звуках встают предо мной
      Дорогих голосов очертанья.
      И любовь в переливах рыданья
      Снова светит мне бледной зарей.
      Снова сердце волнуют мечтанья,
      Словно очи — мерцающий свет;
      Отовсюду, полны замиранья,
      Шлют мне лиры стозвучный привет...
      Я хочу умереть одиноким,
      Но с любовью в душе умереть!
      С этим взмахом качелей высоким
      От земли далеко улететь!
      II.
      День угасал в лучах пурпурных трепетаний,
      Пианино нежные персты лобзало ей,
      И, полный горестных, последних замираний,
      Кружился сладостный напев старинных дней
      И плакал и дрожал, и все нежней, нежней
      Его лелеяла волна благоуханий...
      Я узнавал тебя, родная колыбель,
      Скажи, мой дух больной медлительно качая,
      Ты к неизвестному его влечешь?.. Ужель?!.
      Куда, куда напев унылый, как свирель.
      Меня зовет, манит и льется, замирая,
      В окно, где садик мой поблекнул, увядая!

      Под сенью ласковых ветвей
      Едва заметное мерцанье...
      Пускай глубокое молчанье
      Царит одно в душе твоей!..
      Пускай в душе огонь зажжется,
      И сладкая истома вмиг
      Под кровом сосен вековых
      В сердцах любовных разольется!
      Пусть, вежды томные смежив
      И сердце к сердцу прижимая,
      Уснет подруга молодая,
      О всем на свете позабыв!
      Пусть взор поникнет, освеженный
      Живым дыханьем ветерка,
      Следя, как желтые газоны
      Вокруг колышутся слегка!..
      Когда же вечер, торжествуя,
      С дубов чернеющих спадет,
      Как сердце бедное тоскуя,
      Нам песню соловей споет.

      В заброшенном парке, в продрогшей аллее
      Мелькают две тени, во мраке чернея...
      Трепещут их губы, безжизнен их взор,
      Чуть слышен отрывистый их разговор.
      В заброшенном парке, в продрогшей аллее
      Два призрака скорбных мелькают, чернея...
      «Ты помнишь ли наши восторги святые?»
      — «Зачем воскрешать нам мечтанья былые!..»
      «Трепещет ли грудь твоя страстно в ответ
      Названиям милым, как прежде?» «О, нет!»
      «Бессмертен блаженный тот миг, как припали
      Мы жадно устами друг к другу?» «Едва ли!»
      «И ясное небо, и поле, и лес?»
      — «Увяли надежды под мраком небес!..»
      Так грустно в аллее несется их ропот,
      Внимает лишь ночь их отрывистый шепот.

      В куртинах горели пунцовые розы,
      Плющ черный повис пеленой!..
      Замри!.. пролетели веселые грезы,
      Мечтаний несбывшихся рой!..
      Был воздух так чист и прозрачен, и нежен,
      Так сладко — лобзание дня,
      И синего моря покой безмятежен!
      Я думал,— ты бросишь меня!..
      Томит меня запах дерев ароматных,
      И душу измучил мою
      Простор деревень и полей необъятных!..
      Тебя же, как прежде, люблю!

      Как неразлучное навеки сновиденье,
      Твой образ сладостный живет в душе моей,
      Все тот же светлый лик, но в нем мечтой своей
      Я каждый миг ловлю иное выраженье!..
      Увы, тебе одной доступно разрешенье
      Всех тайн моей души, закрытой для людей,
      Тебе одной дано в часы тоски моей
      Омыть мое чело слезами сожаленья...
      Кто ты? прекрасна ль ты, как ангел белокурый,
      Темней ли полночи волна твоих кудрей?
      Но имя милое твое поет нежней,
      Чем имена друзей, сраженных жизнью хмурой;
      Твой голосок звучней, чем их привет прощальный.
      Как изваяний взор, поник твой взор печальный!

      Я пестрых раковин причудливый узор
      Люблю по целым дням рассматривать прилежно:
      В них прелесть новую всегда находит взор...
      В безмолвном гроте, там, где я любил так нежно,
      Так много раковин... Вот пурпур на одной,
      То — кровь горячая души моей мятежной,
      Что вспыхнула и страсть зажгла в душе другой!..
      А эта — так бледна, так смотрит грустно, томно,
      Что разом вспомнил я печальный облик твой,
      Когда рассердишься порой на взгляд нескромный!..
      А эта так мила, нежнее я б назвал
      Одно твое ушко, здесь в стороне укромной
      Как будто шейки сгиб... но вдруг я задрожал!..

      Пьеро не похож на Клитандра,
      Да мало он тужит о том,—
      Пьеро занялся пирогом...
      Тоскует и плачет Кассандра
      О бедном племяннике,— он
      Как слышно, совсем разорен...
      Смотри, Арлекин строит мину,
      Он хочет украсть Коломбину...
      Что, ловко? Каков пируэт?!.
      Сидит Коломбина в смущенье,
      И сладко ей сердца волненье
      И чуткого сердца ответ.

      Твоя душа — изысканный пейзаж,
      Веселых маек толпою оживленный!..
      Звон лютни... пляски шум неугомонный...
      Не верю вам, как смех обманчив ваш!
      Опять звучат, гремят под говор струнный
      Слова — «победа, счастье и любовь!..»
      Обман, обман!.. я вам не верю вновь,—
      И песнь моя дрожит, как отблеск лунный!..
      Лучи луны скользят так монотонно,
      В ветвях дерев затих пернатых рой,
      Меж гордых мраморов колонной оживленной
      Растет фонтан шумящею струей!

      Тебе стихи мои, сравниться ль их красе
      С очами милыми, с их чудной красотою,
      Где грезы сладкие смеются, где порою
      Печалью дышит все в алмазной их росе!..
      Твоей душе святой мои созданья все
      Готов я посвятить восторженной душою!..
      Но горе мне! Кошмар растет передо мною,
      Как стая злых волков средь леса... Быть грозе!.
      Вся жизнь обагрена кровавою струёй!..
      О, вопль души моей, как жалок пред тобой
      Плач прародителей, их ропот безутешный,
      Когда был меч простерт над их четою грешной!
      Пред этим воплем вся печаль твоя —
      Касатки резвые в день ясный сентября!

* * *

      Валторны унылое пенье,
      Как плач сиротливой души,
      В лесной замирает глуши,
      И ветер затих в утомленье;
      Мне чудится голос тоскливый
      Волчицы вечерней порой,
      В тот час, когда солнце, лениво
      Склоняясь, спешит на покой,
      Томя нас своей красотой...
      Снежинок причудливый рой
      Кровавый закат провожает,
      И снова Природа мечтой
      Заводит беседу с душой,
      А поздняя осень рыдает!

      С очами впалыми, дрожащими грудями,
      Скитаясь по пескам в порыве злых страстей,
      Она стремится прочь от мира и людей,
      Голодная волчица, со слезами
      Она рвет волосы безумно и с тоской
      Фаона милого зовет своей мечтой;
      Пред ней проносятся в последнее мгновенье
      Вновь вереницею те светлые года.
      Когда ее любви звучали песнопенья,
      В мечтаньях чистых дев оставшись навсегда..
      Там, где кипящих волн взметнулася гряда,
      Она исчезла вдруг; над ней, как привиденье,
      Селены бледный лик встает, огнем отмщенья
      Вокруг зажглася черная вода.

      (Посвящ. И. Астафьеву)

* * *

      И молвил мне Господь: «Ты зришь перед собой
      Кровь на груди Моей и сталью бок пронзенный,
      И длани, вашими грехами отягченны,
      И ноги, чистою омытые слезой...
      Вот гвозди, вот сосуд: вот крест перед тобой,
      Все говорит тебе, чтоб сердцем сокрушенный
      Мою святую плоть и кровь из всей вселенной,
      Мой глас и Мой закон ты возлюбил душой.
      О брат возлюбленный и сын, не Я ль сгорал
      К твоим страданиям любовью бесконечной,
      Не Я ль твою тоску и слезы разделял,
      Не для тебя ль свершил Я подвиг Свой предвечный?!.
      Зачем же ищешь ты Меня с тревогой вновь,
      Приди, Я здесь с тобой, прощенье и любовь!»

* * *

      Увы, исполненный тревожного сомненья,
      Напрасно я ищу Тебя, о Мой Господь,
      Бессильно пред Тобой моя простерта плоть...
      О. Ты, огонь любви, залог успокоенья!
      Склонись к моей мольбе, в порывах исступленья
      Мой дух ползет, как червь, не в силах побороть
      Тревоги тайные, позорные сомненья,
      Чтоб пасть с молитвою пред Тобой, Господь!
      Давно, давно Тебя повсюду ищет взор,
      Молю, да тень твоя прикроет мой позор,
      А Ты горишь лучом любви преображенным,
      Ты — гармонический и сладостный каскад,
      Ты страшен нам. в свои проклятия влюбленным,
      В ком грешный поцелуй туманит ясный взгляд.

* * *

      О, возлюби меня — всемирное лобзанье,
      Я — твой смущенный взор и гордые уста,
      Твоя больная плоть, твоей души страданье,
      Я вечный Бог, дерзай и возлюби Христа!
      Как серны робкий бег — твоей души исканье,
      Моей любви тебе доступна ль высота,
      Она умчит твой дух в те горние места,
      Где золотит хребты небесное сиянье...
      Безоблачная ночь!.. дрожащих звезд мирьяды
      И кроткий лик луны, то — свет моих очей,
      Там ложе светлое полно моей отрады
      Среди дымящихся туманами полей...
      Я свой завет любви пред вами возвещаю,
      Я, всемогущий бог, твоей любви алкаю!

* * *

      Тебя любить, Господь, я не могу, не смею,
      Душа погибшая трепещет пред Тобой,
      Как роза, дышишь Ты святою чистотой,
      Любви дыхание над головой Твоею!..
      Ты — праведных сердца, Ты — ревностью своею
      Израиль спас, нас всех Спаситель Ты благой!..
      Как над цветком, едва раскрывшим венчик свой.
      Ты над невинностью порхаешь, тихо рея...
      А я — презренный трус с напыщенной душой.
      И с ранних лет со злом сроднился разум мой
      И осязание, и вкус, и слух, и взоры,
      Надежды все мои и совести укоры,
      Пылают лишь огнем безумства и страстей,
      И до сих пор Адам живет в душе моей!..

* * *

      Любить Меня — твоя обязанность святая!
      Я — новый твой Адам, преображу тебя...
      Твой Рим, Париж, Содом и Спарта вся твоя —
      Среди немых громад развалина простая!..
      Плоть похотливую сожжет любовь Моя.
      Как пламя чистое и вкруг, благоухая,
      Развеет прах, Моя любовь — вода живая.
      Что чистою струей омоет вновь тебя...
      Моя любовь — свята, и вновь чудесной силой
      Она воздвигнет крест, где прежде Я страдал,
      И обратится вновь ко Мне душа больная!..
      О возлюби Меня, чтоб мрак ночной пропал,
      Пусть вспыхнет грешный дух любовию святою,
      Ты одинок, но Я всегда, везде с тобою!

* * *

      Увы, напрасно я стремлюсь к Тебе душою,
      Уныние и страх мне душу леденит...
      Что делать?.. Кто мои сомненья разрешит?
      Путь добродетели закрыт передо мною!..
      Потрясся свод небес... вотще своей мечтою
      Я в небеса стремлюсь, — мой дух не усыпит
      Покров небес; и, пусть вокруг эфир разлит.
      Я к небесам пути не вижу пред собою.
      Простри, о Боже, длань, дай сил вперед идти
      И выю разогнуть, забыв изнеможенье,
      И укрепи мой дух на горестном пути...
      Но недоступно мне святое посвященье,
      И на груди твоей отраду и покой
      Я не найду, прильнув усталой головой...

* * *

      О сын Мой, позабудь постыдные сомненья,
      Когда Мою любовь ты хочешь заслужить,—
      Как Пчелка в лилии спешит себя укрыть,
      Спеши в Мой храм. и там познаешь утешенье!
      Спеши поведать Мне без страха и смущенья
      В сердечной простоте, в чем мог ты грешен быть,
      Не бойся, не стремись напрасно утаить
      От уха чуткого былые прегрешенья...
      Букет раскаянья подай, сын верный Мой;
      Со Мною трапезу простую разделяя,
      Ты узришь Ангела в восторге пред собой
      И, верь Мне, сладостный напиток Мой вкушая;
      Ты, полный радости, добра и новых сил,
      Познаешь, что в союз с Бессмертием вступил.

* * *

      И таинство любви всем сердцем обожая.
      Познай, чрез нее вновь становлюся Я
      Тобою, бедный сын, Я — разум, плоть твоя!..
      Вернись, вернись в Мой дом и, жажду утоляя,
      Вкушай Мое вино и, хлеб Мой преломляя,
      Познай, что без него в сем мире жить нельзя,
      Прости, чтоб Мой Отец благой и Мать Моя,
      Когда средь зол мирских падешь, изнемогая,
      Дух укрепили твой, чтоб отдал ты врагам,
      Как агнец, шерсть свою, и, как младенец нежный,
      Облекся в чистый лен и стал подобен сам
      Тому. кто в век Петра, в век Ирода мятежный,
      Как ты страдал, как ты избит, истерзан был
      И смерть позорную преступника вкусил!

* * *

      Я награжу твое усердие и рвенье,
      О знай, в них — радости и счастия залог,
      Невыразимое в них скрыто наслажденье,—
      Душевный мир, любовь; чтоб вновь ты верить мог,
      Ты Тайной вечери познаешь откровенье,
      И, от сомнения гнетущего далек,
      Когда скользит луна, когда небес чертог
      Внимает в тишине горячее моленье.
      Из чаши вечной той вкушая и молясь,
      Ты будешь всей душой просить себе успенья,
      Чтоб музыка с небес нежданно раздалась,
      И совершилося вдруг чудо воскресенья,
      Проси восторженных порывов, чтобы вновь
      Ты слиться мог со Мной, познать Мою любовь!

* * *

      О Боже, что со мной? Увы, я весь в слезах,
      В моей душе восторг, в моей душе страданье,
      Ужель в добре и зле — одно очарованье,
      Я плачу, я смеюсь, исчезнул в сердце страх,
      Я слышу трубный глас на вражеских полях,
      Призыв к оружию, и, полный ликованья,
      Сонм белых ангелов и голубых в сиянье
      Несется предо мной на радостных крылах...
      Ты, Боже. милосерд, я шлю Тебе молитвы,
      Но страшно думать мне, что пылкою душой
      Я приобщусь к Тебе в пылу жестокой битвы,
      И вновь робею я, и дух трепещет мой,
      Надежды робкие мне снова изменяют,
      И вновь уста мои молитву повторяют!..

* * *

      «Ты прав, мой бедный сын, да будет мир с тобой!..»

      «Красота печали выше, чем красота жизни!..»
            Ж. Роденбах.

* * *

      Поблекнул скучный день, печально угасая,
      Вечерний колокол к молитве нас зовет,
      Увы, она одна теперь, благоухая,
      Отраду Господу в печали подает!
      Храм полон тихим сном, и своды тьмой объяты,
      Вещает звон, что час молений настает,—
      Мы шествуем, глаза сомкнуты, руки сжаты,
      Так лебеди скользят по мертвой глади вод...
      Вкруг покрывала дев... как их свечей мерцанье,
      Их души чистыми восторгами горят!..
      Вот пастырь предо мной проходит в одеянье,
      Так шествует Господь чрез дев невинных сад!

      Когда луна прольет с небес свой свет стыдливый,
      И в шкурах тигровых замрет шаг боязливый,
      Среди хрустальных стен теплицы голубой
      Вдруг вырастет, журча, фонтан воды живой,
      И снова упадет с рыданием печальным
      В бассейн, что мирно спит под пологом зеркальным...
      Так тщетно рвется он, стремясь в тоске бесплодной
      Напечатлеть луне свой поцелуй холодный!..

      I.
      Из мертвой глади вод недвижного бассейна,
      Как призрак, встал фонтан, журча благоговейно,
      Он, как букет, мольбы возносит небесам...
      Вокруг молчание, природа спит, как храм;
      Как страстные уста, сливаясь в миг мятежный,
      Едва дрожит листок, к листку прижавшись, нежный...
      Фонтан, рыдающий один в тиши ночной,
      К далеким небесам полет направил свой,
      Он презрел скромную судьбу сестер покорных,
      Смиренных чайных роз, в стремлениях упорных,
      Он презрел с пологом зеркальным пруд родной,
      Дыханьем ветерка чуть зыблемый покой.
      Стремясь в простор небес, он жаждет горделиво.
      Как купол радужный играя прихотливо,
      Преооразиться в храм... Напрасные мечты!
      Он снова падает на землю с высоты.
      Напрасно рвется он в простор, гордец мятежный,
      Взлелеять в небесах лилеи венчик нежный...
      Тоска по родине его влечет к борьбе,
      И манят небеса свободный дух к себе!..
      Увы! зачем отверг он жребий роз отрадный,
      Они так счастливы, их нежит сон прохладный!..
      Нет! ты иной в душе взлелеял идеал,
      Недостижимого ты, мученик, алкал:—
      И пыль разбитых струй роняешь без надежды,
      Как на могильные плиты края одежды!
      II.
      Как лист воздушных пальм, прозрачною стеной
      В теплице высится фонтанов целый строй,
      И каждый рвется ввысь, в простор лететь желая,
      Лазури поцелуй воздушный посылая!..
      Когда же тени вкруг вечерние падут,
      В газонах им готов и отдых, и приют,
      Они прервут полет, спокойно засыпая,—
      Так меркнет лампы свет, печально угасая.
      III.
      Устремляясь в лазурь, ниспадают
      Друг на друга фонтана струи,
      Он, как юноша нежный ласкает
      Золотистые кудри свои.
      В упоеньи любуясь собою,
      Он глядится в бассейн, как Нарцисс.
      И игривой, волнистой струею
      Пышно кудри его завились,
      И звенит его смех серебристый,
      Он, готовясь к полету, дрожит,
      И за влагой прохладной и чистой
      Вновь струя свежей влаги бежит,
      И ликует фонтан в упоеньи,
      Что высоко сумел он взлететь,
      А потом, как прозрачная сеть,
      Вдруг повиснет в свободном движеньи,
      То, смеясь, как Нарцисс молодой,
      Будто складки одежды воздушной,
      Разбросает поток струевой
      И, желаниям легким послушный,
      Засияет своей наготой.
      IV.
      Фонтаны кружатся, как будто веретена.
      То нежный шелк прядут незримые персты,
      Меж тем заботливо с немого небосклона
      Луна склоняется в сияньи красоты...
      Фонтаны нежный шелк без устали мотают