— Привести?то привел, — проговорил Ваня задумчиво, — да только вот столкнулся с такой бедой?напастью — все небо заволокло, да только не тучами, а птицами всех мастей. Чуть было они нас не порешили вместе с царскими кобылицами, я вовремя Хранимира в лес повернул. Не знаешь ли ты, что это такое было?
      — Рогнеда, — ответил Пересвет за волчицу и сокрушенно поник головой, — ее полчище пернатое, слуги ее верные. Мать моя, княжна северная, королева медная, умеет и в зверя, и в птицу обращаться. Обернуться может она волком, может и черным вороном, да таким, что крыльями полнеба закроет. Звери хоть ей и не покорные, а вот ворона черного да страшного все птицы, сколько их ни есть на белом свете, слушаются. Видно, нынче собирает она войско великое, войско непобедимое — все птицы крылатые, хищники остроклювые!
      — Не такое оно уж и непобедимое, — усмехнулся Ваня, — я так и вовсе в лесу укрылся.
      — Это оно без царицы такое, — серьезно сказал Пересвет, — когда же Рогнеда встанет во главе, не будет спасения нигде: ни в лесу темном, ни в погребе холодном, ни в колодце глубоком.
      — Э, постой, — смекнул Иван, — а что это был за черный ворон, которому я едва ли не целое крыло отсек? Не сама ли царица Рогнеда?
      — Тебе везде Рогнеда видится, — фыркнула Веста, — и меня за нее принял, а теперь готов уже каждого воробья за царицу принимать! Сдалась она тебе!
      — Ну, сдалась не сдалась, а только убить меня она приказ отдала. Так что у меня с Рогнедой теперь свои счеты, — серьезно сказал Ваня, — потому и говорю, а вдруг тот ворон, что за мной летел, она и есть?
      — Что за ворон, — заинтересовался Пересвет, — велик ли?
      — Не то чтобы особо велик, — принялся объяснять Иван, — но и не мал. Силен же!.. Кабы не меч?кладенец, не быть мне живым. Я ему крыло отсек, он и отстал.
      — Вот еще выдумал, — усмехнулась Веста, — неужто думаешь, что ты бы в одиночку саму Рогнеду осилил? Нет, друг Иванушка, ты об том и думать забудь. Не Рогнеда то была, верно тебе говорю. Птичье воинство — это все покамест дело десятое. А мы не будем терять времени, отдадим Кусману его кобылок, нарвем яблок, наберем воды и пустимся в обратный путь.
      — А может, и Рогнеда… — задумался Пересвет, — да только не о том сейчас думать надо. Права Веста, надо нам поскорее в дорогу отправляться. Только боюсь я, чем это грозит нам…
      — В данный момент ничем, — отрезала волчица, — так что и думать забудь. Мы должны сейчас сделать то, зачем сюда приехали, а уж потом будем разбираться дальше.
      — Ладно, ладно, — поспешил успокоить ее Пересвет, — как посчитаешь нужным.
      — То?то же, — кивнула Веста, — а теперь… — Она не договорила и вздрогнула всем телом: — Что это?
      Ни Ваня, ни Пересвет не видели ничего подозрительного. Веста же крутила головой, прислушиваясь к чему?то.
      — Что там? — тихо спросил Иван.
      — Погоди, — бросила волчица, — если это то, о чем я думаю… Если это…
      Она не договорила, потому что теперь звук, слышимый ранее только ею одной, стал гораздо явственнее и громче.
      — Это же боевой рог! — ахнул Пересвет. — Рог брата моего названого, Всеслава!
      — Ты говорила, что медное войско будет идти сюда еще неделю! Разве нет? — изумленно спросил Ваня у волчицы.
      — Это конные воины. Видимо, они оставили пехоту позади и шли без отдыха, — с отчаянием в голосе ответил за нее Пересвет. — Если звук рога слышен уже здесь, у нас есть только несколько часов, не более!
      — Надо спешить! — опомнилась наконец Веста. — Если это так, любая задержка гибельна для нас! Ваня, живо!
      Ваня вскочил ей на спину, Пересвет на Хранимира. Кобылиц хлестнули, и они быстро поскакали прямо к площади. У самых конюшен лошадки немного заартачились, но Иван, доведенный до предела, что есть мочи вытянул каждую кнутом, взятым у Пересвета. Это помогло, и кобылицы, с укором косясь на Ваню, одна за другой вошли в конюшню. Пересвет навесил засов и спросил:
      — Теперь куда?
      — К царю, — бросила Веста на бегу, — за молодильными яблоками и живой водой!
      Пересвет кивнул и помчался следом за волчицей, которая быстро бежала по знакомым коридорам и темным переходам дворца. Нигде не было видно людей, дворец словно бы вымер, не было слышно ни шума, ни гула голосов. Тронный зал тоже оказался пуст, на полу валялись какие?то свитки и бумаги. Несколько книг в переплетах из красного бархата грудой лежало возле окна. Кусман как сквозь землю провалился, сколько его ни звали, никто не отзывался. Все трое обошли весь дворец, заглядывали в каждый угол, но все было напрасно, здесь не было никого.
      — И что теперь делать? — спросил измученный Иван. — Как мы теперь добудем молодильных яблок?
      — Очень даже просто, — зевнула тоже порядком уставшая Веста, — ты вроде с самого начала предлагал их украсть? Так радуйся, богатырем ты уже побывал, теперь пора и татем поработать.
      — Как украсть? — опешил Ваня. — Зачем украсть?
      — А ты предлагаешь нам дожидаться возвращения Кусмана? — возмутилась волчица. — Так он, может, совсем отсюда сбежал!
      — Но как же, — недоумевал Иван, — как же… Погоди! А почему мы их тогда с самого начала не украли?
      — Почему, почему… — протянула Веста и добавила сурово: — Не положено, и все тут!
      Ваня пожал плечами и решил больше не спорить. Веста же, оглядевшись по сторонам, довольно рыкнула и побежала куда?то вниз по лестнице. Пересвет молча следовал за ними, не задавая никаких вопросов, только с неудовольствием оглядывался по сторонам и находил в Золотом дворце все большие и большие несуразицы.
      Через небольшую дверцу, обитую полинялым шелком, Веста выбежала во внутренний дворик. Оглянулась, обнаружила, что Пересвет не идет следом, и резко спросила:
      — Ну, что стоишь?
      — Поезжайте, куда следует, — махнул тот рукой, — мой Хранимир сюда не пройдет, а без коня идти проку мало. Я вас на площади ждать буду.
      — Хорошо, — кивнула волчица и помчалась по двору, посыпанному мелким желтым песком.
      Двор оказался на удивление чистым и опрятным, всюду росли цветы в деревянных кадках и плескалась вода в небольших фонтанах. Откуда взялась такая красота посреди Медного дворца, было загадкой, но Веста, не теряя времени даром, побежала в небольшой проход между колючими кустами. Мигом исцарапала собственные бока и Ванины ноги, но шустро пробралась в небольшой сад, со всех сторон окруженный растительностью, да так, что и незаметно было, что сад этот находится в самом дворце. Удивительные в нем росли деревья: могучие их стволы было не обхватить и двум взрослым людям, а дети так и вовсе могли бы водить вокруг них хороводы. Плескалась вода в небольшом ручейке, рядом с ним росла старая узловатая яблоня и ее ветви склонялись почти до земли под тяжестью наливных яблок.
      — Это и есть живая вода, — показала Веста на ручей, — да куда ж ты идешь? Вот куда надо!
      Она осторожно нагнула траву, и Ваня увидел, как вода из ручья падает в большую чашу из зеленого малахита, наполняет ее до краев и выплескивается прямо на землю. От воды шел пар, но когда Ваня прикоснулся к ней, она оказалась невероятно холодной.
      — А во что наливать? — шепнул он Весте.
      — В кувшинец, конечно, — так же шепотом ответила она, — живую воду можно наливать только в кувшинец о двенадцати рылец, в другом она тотчас превратится в простую воду.
      — А где его взять?то? — спросил Иван. — Я думал, нам его царь Кусман даст!
      — Даст он, как же. Ты сюда гляди!
      Волчица указала Ване на большой корень яблони, который выступал из земли, словно огромная змея.
      — Копай здесь! — приказала она.
      Ваня начал копать руками, дело у него не заладилось, и Веста, фыркнув, стала копать сама. Она лихо работала передними лапами, комья земли так и полетели во все стороны. Вскоре волчица наткнулась на что?то твердое, ликующе взвизгнула и крикнула Ивану:
      — Есть! Давай сюда, а то, не ровен час, разобью!
      Ваня опустился на колени, сунул руку по локоть в выкопанную яму, понял, что так просто не достанешь, лег и запустил руку до самого плеча. Кончиками пальцев он нащупал что?то округлое, подхватил, не удержал и постарался забраться еще глубже. Кое?как он сумел зацепить кувшинец за ручку и потянул наверх. Тот не поддавался — видимо, крепко сидел на толстом яблоневом корне. Наконец что?то хрустнуло, и Иван, отдуваясь, вытащил кувшинец на белый свет. Волчица одобрительно ткнула его носом.
      — Молодец, Иванушка.
      Ваня кивнул, отряхнул землю и стал рассматривать кувшинец. Был он довольно странным, имел очень широкое горлышко, во все стороны от которого расходились маленькие носики, ровным счетом двенадцать, все на разной высоте, спиралью вились они вокруг кувшинца. Иван решил, что из такого сосуда можно наливать воду сразу в двенадцать чашек. Ваня поднес кувшинец к чаше, сполоснул под сбегающей струей и опустил кувшинец в воду. Набрал до краев и, прижимая его к груди, осторожно понес.
      — Закрыть бы его чем, — обеспокоенно сказал он Весте, — или так сойдет?
      — Сойдет, — кивнула волчица, — теперь яблоки.
      — Чуть не забыл про них! — вскрикнул Иван и, поставив кувшинец на землю, пошел к яблоне. Сорвал одно яблоко, которое на ощупь оказалось чуть теплым, и обернулся к Весте: — А сколько их рвать?то?
      — Штук шесть, не больше, — откликнулась та, — две пары Далмату отдашь, одну себе оставишь.
      — Зачем? — удивился Ваня.
      — Не помешает.
      Иван сорвал еще пять яблок с самых нижних веток. Срывая последнее, тихо проговорил:
      — Прости меня, царь Кусман! Все?таки пришлось воровать прийти, и чем же, выходит, я лучше прочих?
      — Ты чего там бормочешь? — подозрительно спросила Веста. — С кем разговариваешь?
      — Сам с собой, — вздохнул Ваня, — сам с собой…
      — Ну, раз ты уже заговариваться начал, давай?ка яблоки по карманам спрячь, а кувшинец бери в руки да держи крепче.
      — Нет у меня карманов, — сокрушился Иван, — разве что за пазуху положить.
      И он, заправив рубаху в штаны, подвязал ее как следует кушаком. Яблоки клал осторожно, стараясь, чтобы все они уместились на животе, не перекатываясь за спину. Наконец яблоки были уложены и Ваня, обняв одной рукой драгоценный кувшинец, взобрался верхом на волчицу. Она только того и ждала, стрелой сорвалась с места, возвращаясь старым путем. Колючие кусты, дворик, сам дворец — все это промелькнуло так быстро, что Ваня только и успел подумать, что видит он Золотой дворец скорее всего в последний раз. Он совершенно по этому случаю не грустил, обидно было только, что не удалось попрощаться с царем Кусманом.
      Пересвет сидел рядом с Хранимиром, покуривал трубочку, но быстро вскочил на ноги, как только увидел Весту.
      — Быстро! — только и бросила она на бегу, и Пересвет, вскочив на коня, поскакал следом.
      Вскоре все оказались за воротами, сердце у волчицы стучало так, что Ваня это чувствовал и решил немного ее успокоить:
      — Веста, милая, все позади. Мы справились, то есть нет: ты справилась. Спасибо тебе за это, даже и не знаю, как отблагодарить.
      — Рано благодаришь, — отмахнулась волчица, — нам еще в Далматово царство попасть надо, а тут медное войско наступает, проскочим ли?
      — Проскочим, — уверенно кивнул Пересвет, — чтобы мы и не проскочили? Не бывать тому!
      Скакали быстро, у Вани шумело в ушах, волосы развевались на ветру, глаза приходилось прикрывать от летящей пыли. Все чаще, все ближе слышались звуки рогов, вот уже можно было различить гортанную речь, отдельные приказы, доносился до слуха путников и громкий перезвон стали. Но тут Веста свернула куда?то на неторную дорожку, побежала вдоль крохотной речушки, поперек которой были навалены осиновые стволы. Волчица быстро перебралась на другую сторону, Пересвет замешкался, уговаривая Хранимира ступить на опасный мостик, но наконец тоже перебрался. Вдоль берега росли чахлые березки и ивы, склоняющиеся ветвями до самой воды, чуть дальше начинался лес. Волчица направилась прямо к нему, оглянулась, увидела, что Пересвет хоть и отстал, но едет следом, и побежала дальше.
      — Сейчас, Иванушка, мы в Серебряное царство другим путем пойдем, звериной тропой.
      — Это как? — спросил Ваня. — Что за дорога такая?
      — Путь?дороженька, по которой пешему не пройти, конному не проехать, птице не пролететь, мышке не прошмыгнуть, — сказала Веста. — Только волки да лисы знают эту тропку и хотят по ней без опаски.
      — Волки — это понятно. А как же Пересвету быть? — удивился Иван. — Ведь он же конный?
      — Проведу, делов?то, — усмехнулась волчица, — это ведь только так говорится, что ни пройти ни проехать, но он?то со мной будет. И вообще, — наставительно добавила она, — одному в незнакомый лес лучше не соваться.
      — Не буду, — пообещал Ваня.
      Лес оказался довольно темным, ветви деревьев сплетались над головой в огромный зеленый купол. Было тихо, птицы не пели, ветер не качал ветвей, нигде не было видно никакого зверья, видимо, этот путь и правда был необитаем. Веста свернула на небольшую тропинку, вытоптанную в густой траве, и быстро побежала по ней.
      — Где это мы? — спросил вдруг Пересвет в полный голос, который прозвучал здесь подобно грому.
      Волчица рявкнула:
      — Тихо! В лесу мы! — И, увидев, как он смутился, добавила уже мягче: — Это дорога в Серебряное царство. Рогов уже не слыхать, мы ушли далеко в сторону. Сделаем большой крюк, пройдем мимо гор и только тогда сможем прийти туда незамеченными. Но, друг мой, заклинаю тебя, веди себя пристойно. Это не простой лес, это не простая тропа, и любой, даже самый ничтожный звук может нас выдать.
      Пересвет понимающе кивнул и что?то шепнул своему Хранимиру. Видимо, тоже просил его соблюдать тишину и не заржать ненароком.
      Дорога сузилась и теперь уже была едва заметна. Веста шагала медленно, проверяя путь перед собой лапой, пару раз останавливалась, нюхала воздух и обходила тропу стороной, возвращаясь к ней, только пройдя лесом еще с пяток саженей. Ване отчаянно хотелось пить, и он ругал себя, что ему вечно чего?то не хватает. Особенно мучило то, что в руках у него был целый кувшин, наполненный чистой водой, а пить ее никак нельзя. Впрочем, почему нельзя?
      — Веста, — позвал Ваня.
      Она откликнулась не сразу.
      — Веста!
      — Чего тебе? — буркнула она недовольно. — Чего еще?
      — Пить очень хочется, — признался Иван, — мочи нет. Можно я глоток отопью?
      — С ума сошел? — охнула она. — Али так пошутил неудачно?
      — Не, я серьезно, — удивился Ваня, — а что такого? Она же вроде живая, наверное, еще и дюже полезная!
      — Живая?то она живая, — усмехнулась волчица, — да только польза в ней для здорового не велика. Слыхал, поди, что одно и то же снадобье кого лечит, а кого и калечит? Так же и вода эта. Слепцу она зрение вернет, хромого на ноги поставит, старика омолодит, это все так и есть, все верно и правильно. А вот ежели кто здоровый такой воды отхлебнет, мигом все здоровье порастеряет, язвами да струпьями покроется, силы все в сыру землю уйдут. Тебе оно надо?
      — Не надо, — еле выговорил Иван, радуясь, что решился спросить раньше, чем выпил из заветного кувшинца, — но пить хочется страшно.
      — Ничего, — кивнула Веста головой, — сейчас до ручья дойдем — напьешься вволю.
      — Хорошо бы, — вздохнул Иван, у которого уже в горле все пересохло.
      Он немного пошевелил затекшими плечами, подхватил кувшинец поудобнее и уложил на него подбородок. Даже глаза прикрыл, но только на мгновение, потому как Веста уже остановилась рядом с журчащим ручейком. Ваня слез с нее, поставил свою ношу на землю и, поддерживая рукой рубаху с яблоками, жадно припал к воде. Оказалась она холодной и необыкновенно вкусной, Иван пил и все никак не мог напиться. Веста тоже подошла к ручью, выпила немного и намочила в воде лапы. Пересвет не стал пить, но коня напоил вдоволь, тот пил очень жадно, беспрестанно всхрапывал и тряс большой головой.
      — Напились? — спросила волчица. — Тогда поехали, ночь скоро. А в лесу ночью, сами знаете, каково: только сумерки схлынут и настоящая тьма в пору вступит — всяк беги прочь за двери дубовые, во палаты каменные. Звери и те кто в норе, кто под кустом схоронятся. А кто не спрятался — с черным всадником повстречается.
      У Вани мурашки пробежались по телу от одной мысли, что он может остаться в лесу ночью.
      — А кто такой этот черный всадник? — осторожно спросил он Весту. — Чем он опасен?
      — Всем, — коротко ответила волчица.
      Подъехавший Пересвет пояснил:
      — Три всадника — красный, белый и черный — все служат во имя одного и того же. Красный — Ясное Солнышко, он приходит вместе с солнцем, пробуждает целый мир ото сна, гонит прочь ночное марево. Белый всадник — ясный день, он является, когда солнце поднимется уже высоко над вершинами деревьев, разгоняет утренний туман. Все живое славит его! Черный же всадник приходит тогда, когда мир теряет краски, а сумерки сгущаются так, что уже сложно различить что?то вокруг. Он приходит вместе с ночью, он несет ночь на своем черной плаще, звезды мерцают в гриве его могучего коня. Стар и млад, человек и зверь, змея и птица — все стремятся скрыться раньше, чем наступит час черного всадника. А кого настигнет ночь в пути и кто не разожжет костра, того коснется всадник полой своей одежды и превратит в черный пепел. Так?то, друг Иван.
      — Понятно, — кивнул подавленный Ваня. — А неужели с этим всадником никакого сладу нет?
      — Почему же, есть, — хмыкнула Веста, — утра дождаться. А если серьезно говорить, то о каком ладе да уговоре ты речь ведешь? Неужто сможешь своими силами так сделать, чтобы день не кончился и ночь не наступила?
      — Не могу, — Ваня слабо улыбнулся, — но очень бы хотелось.
      — Хотелось ему, — она фыркнула, — ладно, теперь тихо. Дорога небезопасная.
      Она подставила Ивану свою спину, тот взобрался верхом да так и охнул: воды он выпил слишком много, в животе таинственно клокотало и булькало. Пересвет тронул поводья Хранимира, и все вместе отправились дальше. Начинало темнеть, подул резкий холодный ветер, Ваня ежился и глубже запускал руки в белую волчью шерсть. Хуже всего было ногам — без сапог они совсем озябли, штаны не грели. Ветер пробирался под рубаху, от ледяного кувшинца мерз живот. Несладко было Ване, но он терпел, думая только о том, что им надо скорее выбираться из леса. Волчица мчалась так быстро, как могла, поминутно оглядывалась через плечо на Пересвета, опасаясь, как бы он не сбился с пути. Наступили сумерки, тропинка была еле заметна, и Веста бежала, уже не разбирая пути, стараясь только не попасть в заросли елок или колючего кустарника.
      Лес кончился, вышли к подножию большой горы. Узенькая тропинка вилась посреди жесткой травы, тут и там встречались крупные булыжники, Хранимир то и дело спотыкался и жалобно ржал. Волчица припустила во весь дух, нюхала воздух и пару раз завыла, подняв морду к небу.
      — Чего ты? — тревожно спросил Ваня, порядком напуганный. — Сама говорила: тише!
      — Говорила, — согласилась Веста, — но это было в лесу. А сейчас пусть все знают — волк на тропе.
      — Кто знает?
      — Все, — отмахнулась она, — кто есть, и кого нет.
      Иван хмыкнул и больше не задавал вопросов, втайне надеясь на то, что рано или поздно Веста сама ему все расскажет. Так и оказалось, волчица, немного погодя, заговорила:
      — В наших краях обычно царит мир и покой, днем ходи где хочешь, только с наступлением темноты следует опасаться бродить вдали от дома. Но есть два места, в которые не стоит заходить и при свете дня, — это Горе?лес, в котором ты уже побывал, и звериная тропа, по которой мы прошли только что. Горе?лес не показался тебе опасным, чужака вообще мало что там может напугать. Звериная же тропа закрыта для людей, да и не всем животным дано по ней пройти. Сумеречный лес, вечно мрачный, вечно темный, опасен сам по себе, но, если ты пришел туда без злого умысла, он не навредит тебе. Тропу же охраняют силы тех, кто вечно скитается вдали от любопытных глаз, тех, кто предпочел одиночество толпе и мрак солнечному свету. По тропе ходят не простые звери, простых она не пропустит. Здесь ходят олени, отбившиеся от стада, здесь летают орлы, которым не дано взлететь до облаков, лисы, убежавшие из своих нор, змеи, которые не ползают более по земле. Отшельники, отверженные — вот кто ходит по этой тропе. Хожу и я, именно потому и смогла провести по ней вас, именно поэтому ни ты, ни Пересвет не столкнулись с тем ужасом, который встречается здесь, не услышали голоса, полные боли, не услышали раздирающие сердце стоны. Вы остались живы, пройдя тропу, а это не каждому удается. Бурый медведь, прошедший здесь, становится совсем седым, сова теряет голос, даже мыши и те сбиваются с пути, чтобы вечно остаться в сумеречном лесу, во власти горя и отчаяния. Так что, — она вздохнула, — теперь все позади. Мы обогнем гору и окажемся прямо перед Серебряным царством. Не знаю, взято ли оно в кольцо, думаю, что скорее всего его охраняет лишь ничтожная часть армии Елисея. Остальные же пошли в Золотое царство по долгой дороге, той самой, по которой мы шли прежде. Сейчас, наверное, они уже входят в городские ворота. И входят не как захватчики, а как полноправные хозяева — как ты видел, воевать им не с кем. Жители царства не сумеют дать им отпор, они ведь не воины!
      — Не воины, — согласился Пересвет, слышавший весь разговор, — но разве у царя Кусмана нет войска?
      — Войско?то есть, — усмехнулась Веста, — да только где оно! Сколько лет не было ни войн, ни бед, армия регулярно собиралась для учений, но воины никогда не воевали! Они набраны частью из крестьян, частью из горожан, им бы в руки соху или садовую лейку, вряд ли кто?то умеет держать меч!
      — Плохо дело, — Ваня вздохнул, — значит, им уже никто не поможет.
      — Никто, — согласилась волчица, — а ты?то что переживаешь? Тебе царь Кусман, что, родственник? Брат, сват? Ты его и видел только один раз!
      — Ну и что с того, что один раз, — возразил Иван. — Далмата я тоже видел не больше, но мне жаль, что он потерял корону!
      — Еще не потерял, — серьезно сказал Пересвет, — я царя Далмата знаю, так просто он не сдастся. Он скорее будет готов умереть, нежели добровольно отдаст право на престол.
      — Да, это так, — подтвердила Веста, — он нипочем не пойдет на поклон к Рогнеде!
      — Но как бы смел и отважен он ни был, — Пересвет тяжко вздохнул, — он обречен. Кстати, а откуда ты его знаешь? — спросил он у Весты.
      Та помолчала и потом негромко проговорила:
      — Далмат был моим другом и учителем. Я почитала его как отца, слушалась во всем и сейчас не испытываю к нему ничего, кроме благодарности. Мой долг — ему помочь, но я вряд ли смогу это сделать. Единственное, что мне подвластно, — это отправить к нему Ивана с живой водой и молодильными яблоками. Мне не вернуть ему былой славы, мне не справиться с медным войском, не разогнать осаду, но дать силу рукам и зоркость глазам я постараюсь.
      — Мы постараемся, — кивнул Ваня, — спасибо тебе, Веста.
      Волчица только вздохнула.
      Ночь приближалась стремительно, дорога пошла вниз, куда?то в туманную долину близ горы. Фыркая, Веста раздвигала лапами кусты, бежала по чавкающим кочкам посреди небольшого болотца. Хранимиру было тяжелее, он с трудом переступал ногами и мотал головой, стараясь выбирать места посуше и поровнее.
      — Скорее! — не оборачиваясь, крикнула Веста. — Мы уже близко!
      Пересвет подстегнул коня, и тот, заржав, быстро догнал волчицу. Побежали рядом. Вот впереди уже забрезжил слабый свет от стен Серебряного царства, но тут за спиной раздался стук копыт.
      — Темный всадник! — с отчаянием воскликнула Веста. — Темный всадник едет следом!
      Ваня быстро оглянулся, увидел далеко позади черный силуэт, различил всхрапывание коня, услышал, как свистит взмахивающая плеть. Он вцепился в шею волчицы сильнее прежнего, чуть не выронил драгоценный кувшинец и закрыл глаза, решив: будь что будет, раз спасения все равно не предвидится. Вперед ушел Пересвет на быстром своем Хранимире, Веста силилась его догнать, но, обессиленная, спотыкалась и то и дело была готова упасть. Черный всадник приближался стремительно, вот уже Иван видел огромную голову его коня, всю в клочьях белой пены, но тут волчица последним отчаянным рывком влетела в серебряные ворота. Всадник промчался мимо, только пыль поднялась столбом. Наступила черная ночь.
      Ваня осторожно слез со спины волчицы, поставил кувшинец на землю. Веста, тяжело дыша, лежала без движения, глаза ее были закрыты. Подъехал Пересвет:
      — Как она?
      — Не знаю, — развел руками Иван.
      Он чувствовал себя виноватым: без него волчица могла бы бежать вдвое, если не втрое быстрее. Но потом он решил, что она сама согласилась ему помогать, и успокоился.
      Тем временем Веста, облизав нос, хрипло проговорила:
      — Успели! Я уж думала, не сумею.
      — Смогла, смогла, — успокоил ее Ваня, — ты молодец! Как мне отблагодарить тебя?
      — Сколько раз говорить, — проворчала волчица, — ненужно мне твоих благодарностей! А впрочем, принесешь воды — скажу тебе спасибо.
      — Я мигом! — воскликнул Иван и тут же опомнился. — Принести?то принесу, но ведь город захвачен! Или нет?
      — Я что?то не вижу ни одного нашего солдата, — признался Пересвет, — все тихо и спокойно!
      — Войско ушло, мирных жителей не тронули, — устало сказала Веста, — непонятно, зачем было приходить под стены слабой державы с такой могучей армией. Все воины, которые остались, сейчас наверняка окружили дворец.
      — Да, скорее всего так, — согласно кивнул Пересвет, — только почему серебряные ворота не охранялись?
      — А ты видел, чтобы охранялись ворота в Золотом царстве? — усмехнулась волчица. — От кого их охранять? Не охранялись раньше, не будут и теперь — кто устоит перед медным войском?
      — Никто, — кивнул Иван. — Ладно, я пошел за водой. Кувшинец оставляю здесь, а яблоки… — Он одно за другим достал молодильные яблоки из?за пазухи. — Пересвет, можно положить их в переметную суму Хранимира?
      — Можно, зачем спрашивать, — улыбнулся тот, — я давно хотел предложить тебе это.
      — Спасибо, — сказал Ваня и стал перекладывать сияющие плоды в седельные сумки.
      Хранимир поглядывал на него с неодобрением, косился злым глазом и всячески выказывал свое недовольство. Но Иван быстро со всем справился, Застегнул сумку и весело посмотрел на Весту:
      — Подожди немного, милая! Я сейчас.
      И он быстро побежал по знакомой улочке к фонтану, где уже побывал в свой прошлый визит в Серебряное царство. Было безлюдно и тихо, в домах не горел свет, не было слышно ничьих голосов, даже деревья не шелестели листьями. Серебряное царство как будто вымерло. Затаилось, спряталось все живое, в воздухе пахло только горелыми ветками, будто по всему городу жгли костры. Ваня шел быстро, вот уже он увидел вдалеке мраморные плиты фонтана. Не было слышно ни журчания, ни плеска — фонтан не работал, но мраморная чаша была наполнена до краев ледяной водой. Иван зачерпнул ее в ладони, напился и умыл лицо, вспомнил, что воды ему набрать не во что, и стал оглядываться вокруг в поисках какого?нибудь ведра, нечаянно оставленного забывчивой хозяйкой. Ему не повезло, нигде не было ни ведра, ни плошки, зато валялись на земле черепки от разбитого кувшина. Ваня поднял один, другой, повертел в руках, нашел осколок от днища, куда можно было налить немного воды, и опустил его в чашу. Набрал, и, стараясь не расплескать, бережно понес волчице. Вдруг сзади послышались шаги, Ваня обернулся и обомлел: к нему подходили три дюжих молодца, все как на подбор были статны, могучи и плечисты. Одеты были молодцы в кожаные доспехи. Ивана грубо схватили за грудки:
      — Кто таков? Куда идешь?
      — Да вот, — пролепетал Иван, — воды взял напиться!
      — А ведро где? — прорычал один из молодцев. — Али ты врешь?
      Ваня молча протянул ему свой черепок. Тот подозрительно оглядел его и строго спросил:
      — Разбил, что ли?
      — Разбил, — кивнул Ваня.
      — Так?то ты, — взревел другой, — бережешь добро своего царя Елисея! А ну, дай сюда!
      И он, выхватив черепок из Ваниных рук, жадно выпил из него всю воду. Иван молчал.
      — Колодец где? — спросил его воин.
      — Фонтан, — поправил Ваня и показал рукой, — вон там.
      — Там, говоришь? — строго спросили его. — Ну ладно, проваливай!
      Ивана толкнули в спину, один из воинов что есть силы хватил черепком о землю, и тот разлетелся на несколько частей. Молодцы дружно расхохотались и зашагали к фонтану, а Ваня, отойдя на пару шагов, во все лопатки помчался к Весте.
      — Там, — он лихорадочно размахивал руками, — медные воины!
      — Знамо дело, что воины, — открыла глаза волчица. — Воду принес?
      — Нет, отобрали, — сокрушенно вздохнул Иван.
      — Лешак их побери! — рыкнула Веста. — Ну да ладно, чай, не помру.
      — Я могу еще сходить, — отважно предложил Ваня, но она махнула на него лапой: сиди уж, чего там.
      — Как же нам попасть во дворец? — поинтересовался Пересвет. — Он наверняка взят в кольцо.
      — Взят, — согласилась волчица, — а ты что, рассчитывал, что мы войдем к царю Далмату через главные ворота? Не бывать такому. Придется порядком потрудиться. Ваня, садись ко мне на спину да держись крепче. Поедем на разведку.
      Ваня встряхнулся, взял кувшинец и залез на волчицу. Та, вздыхая и кашляя, тихонько побежала по ночному городу, да так, что шагов ее было не слышно. Пересвет ехал следом, слышно было только, как мелодично позвякивали колечки в сбруе Хранимира. Навстречу никого не попадалось: ни жителей, вздумавших прогуляться под луной, ни стражников, обходивших город с дозором, ни медных воинов. До площади дошли свободно и без задержек. Тут путники увидели, что Серебряный дворец был окружен высоким и, судя по всему, наспех сооруженным забором из гладких сосновых бревен. Стояли бревна один к одному, верхние концы их были остро обтесаны, так что о том, чтобы перепрыгнуть через забор, не могло быть и речи. Вдоль забора стояли высокие воины с секирами. Волчица жадно облизала кончик носа и поинтересовалась у Вани:
      — Ну как? Как во дворец проберемся?
      — Не знаю, — развел руками Ваня. Подумал немного и обратился к Пересвету: — Скажи, брат, а здесь знают о твоем побеге?
      — Сомневаюсь, — задумчиво ответил Пересвет, — разрозненные части наших войск почти не сообщаются, за исключением срочных дел. Мой побег вряд ли можно назвать делом первейшей важности, так что, думается мне, здесь вряд ли кто?то об этом знает.