- И никто тебя не тронул, тетя Паша? - тихо спросил Апахалов. - Ведь видели же вас, как вы в рощу ходили и так далее?
      Клавдия Андреевна негромко вставила:
      - Ну, тут я могу лучше объяснить. Не тронули потому, что знали: кто тетку тронет, долго не проживет. Все равно убьют.
      Тетя Паша посмотрела на нее с некоторым удивлением:
      - Пожалуй, и правда. Что ты думаешь?..
      Наконец Клавдия Андреевна заговорила с теткой о своих делах. У них условлено было заранее отправиться сегодня навестить вместе один из комбинатских детских садов.
      Апахалов не стал дожидаться, пока подадут машину, попрощался и потихоньку пошел домой.
      Во дворе теткиного дома Санька Смородин с товарищами, громко разговаривая и смеясь, кололи и складывали к крылечку дрова. Соня уже вернулась из школы и теперь хозяйничала на кухне. В столовой ребятишки вчетвером, сидя на корточках, пыхтели от напряжения, стараясь усадить какой-то зеленый стебелек в громадную глиняную банку...
      Тетка возвратилась скоро, видно, что спешила. Быстро поднявшись по ступенькам крыльца, она дышала часто и коротко. Уже войдя в комнату, раза два попыталась вздохнуть поглубже, прижимая руку к груди, и сказала как то удивленно "Сердце, Сереженька!.." - и сейчас же махнула рукой.
      За обедом опять было не до разговора то кто то приходил, то тетка сама начинала рассказывать к слову про кого-нибудь. И Апахалов уже не удивлялся нисколько, когда она, путая прежние мальчишеские клички с почтенными именами отчествами, рассказывала про самых почтенных и уважаемых в городе пожилых людей.
      Дольше других засиделся за вечерним чаем какой-то доктор Леонтий Михайлович. Проводив его до прихожей, тетка вернулась, хитро усмехаясь.
      - Хитрит со мной! - объяснила она Апахалову. - Ходит будто чайку попить, а сам норовит сердце выслушать. Да я не далась. Как будто я без его трубки не знаю, как у меня там дела идут!
      Соня, объявившая полчаса назад, что все равно не заснет всю ночь, если ее раньше всех уложат спать, мирно посапывала за занавеской.
      Апахалову тоже пришлось улечься, чтобы не спорить с теткой. В комнате было полутемно.
      Из кухни через открытую дверь опять потянуло теплом и вчерашним запахом вянущих березовых веников. Ходики, будто дожидавшиеся весь день, пока не наступит тишина, защелкали на весь дом.
      Тетка подошла и села в ногах у Сергея Федоровича, привычно поправив одеяло.
      - Весь день провозилась, и поговорить было некогда. Да, так вот мы и живем. - Она вздохнула и тихо сказала: - А ты бесстыдник, Сережка. Разве это так делают? Зачем тетку старую переконфузил? Я ведь сама у тебя стесняюсь спросить - думаю, у тебя правда неприятности какие-нибудь! А ты ничего не скажешь. Бесстыдник!
      - Вот уж ничего не понимаю! - сказал Апахалов и даже сел на постели от удивления.
      - Ложись! - Тетка ткнула его в плечо пальцем, жестким как карандаш Клава и та про тебя больше знает. Я Клаве говорю про тебя, а она надо мной хохочет. Я говорю ей "Откуда ты знаешь?" А она говорит: "Я, тетка, все газеты читаю ведь он заслуженный человек, твой Сережа!.." Тебе это не стыдно старуху конфузить? - Она тихонько рассмеялась и быстро провела пальцем по своим тяжелым морщинистым векам. - Ну, о чем же со мной говорить давеча собирался?
      - По правде говоря, ведь я за тобой приехал. Звать тебя со мной жить. Думал, понимаешь ли, что тебе лучше будет со мной - все-таки не одна большой город и так далее. Не поедешь, чувствую.
      Тетка долго молчала, покашливая и коротко вздыхая. Потом очень мягко, точно извиняясь, сказала:
      - Ты только не обижайся, Сереженька. Спасибо тебе большое, да сам понимаешь.
      - Как не понять - все понял. - Тихонько похлопывая ее большую морщинистую руку, лежавшую на одеяле, Апахалов вздохнул. - Попусту не стану уговаривать. А ты хоть посиди со мной немножко, давай о жизни с то бой поговорим.
      - Посижу, - с облегчением сказала тетка Паша, усаживаясь поудобнее и подтыкая ему под ноги одеяло, - я посижу, а ты пока засыпай потихонечку. Ладно?..