- Такхизис, великая Владычица Тьмы, пришло время открыть портал! Пришло время пропустить через него из адской бездны весь поток вашей мощи!
      Хума уже не думал о посохе Магиуса. С ужасом он увидел, что стена за шаром словно в каком-то кошмарном сне стала изгибаться. Затем часть здания рухнула, и за бывшей стеной возникла огромная темная дыра. Было темно, как беззвездной ночью. Вот наконец из тьмы проступили леса, но деревья в них были мертвы. Вслед за этим возникла пустыня, усеянная костями мертвецов. Насколько хватало глаз - одни кости.
      - Что это? - спросил Хума.
      Рыцарю подумалось, он сам знает, что это такое. Но он надеялся, что Дракос скажет что-либо иное.
      Галан Дракос повернулся к Хуме и, прищурившись, посмотрел на него:
      - Это владение моей госпожи - адская бездна. - Ренегат улыбнулся.
      - Она изменчива.
      - Все это происходит в вашем воображении. Адская бездна воспринимается каждым такой, какой он ее себе представляет. Сейчас вы воспринимаете ее такой - такой ее и видите. Я научился воздействовать на подсознание.
      Дракос вплотную подошел к Хуме. Рыцарь безуспешно пытался поднять руку. Цитадель снова затрясло, но Дракос опять словно ничего не замечал. Он поднес свои когтистые пальцы ко лбу Хумы.
      - Не бойтесь, - повелительно сказал ренегат. - Я не буду тратить на вас ни свое время, ни свои силы. Я просто повлияю на ваше подсознание. Сейчас возникнет что-то вроде стены.
      Хума почувствовал - в голову словно гвоздь вбили. На мгновение рыцарь потерял сознание.
      Открыв глаза, он увидел Дракоса - тот снова стоял на платформе.
      Дракос дважды стукнул своим посохом и стал произносить какое-то заклинание.
      Изумрудный шар сиял как солнце.
      Цитадель снова задрожала.
      - Связь с адской бездной отныне крепка и надежна! - торжествующе крикнул ренегат.
      Внутри изумрудного шара что-то мерцало. Посох Дракоса исчез, ренегат положил обе руки на светящийся шар. Он смотрел внутрь шара, не видя слепящего света. И стал что-то шептать.
      Неожиданно Хума снова вспомнил о посохе Магиуса. Рыцарь не смог бы сказать, самому ли ему пришло это в голову, или подсказал ему дух Магиуса, но теперь он знал: он должен вызвать посох погибшего мага. И это надо сделать именно сейчас, немедленно.
      Мгновение назад его руки были пустыми, но вот он уже сжимает левой рукой посох. Рыцарь почувствовал: волшебный посох в его руке дрожит.
      Словно живой, посох повернулся и стукнул по каменной клешне, державшей рыцаря за запястье. Монстр отпустил левую руку Хумы.
      Галан Дракос продолжал стоять перед шаром - он словно бы обращался с молитвой к богу.
      Правую руку Хума освободил сам.
      Освещенный ослепляющим сиянием изумрудного шара, Дракос что-то кричал. Казалось, он стал выше ростом.
      Внутри шара клокотал какой-то неистовый смерч, вокруг все затряслось.
      - О нет! - крикнул Дракос, глядя внутрь шара. - Поток слишком сильный! Мне не сдержать его! Он может меня захлестнуть!
      Хума понимал: необходимо немедленно разрушить тоннель, связывающий землю с адской бездной. Если Такхизис устремилась по нему с таким напором...
      Теперь замок трясло так, что несколько монстров, стоявших у стены, упали и разбились.
      Дракос даже не удивился, когда он увидел, что Хума - на свободе. Ткнув пальцем в рыцаря, ренегат пробормотал что-то и снова повернулся лицом к шару.
      Неразбившиеся монстры отошли от стены и ринулись на Хуму. Посох в его руках стал расти, рыцарь решил воспользоваться им как шпагой. Каждый выпад сопровождался искрящейся вспышкой, и посох вонзался в монстров, как нож в масло. Однако, даже пронзенные, монстры продолжали со всех сторон наседать на Хуму; тот сражался с отчаянной решимостью и с верой в Паладайна.
      Рыцарь понимал, что должен нанести хотя бы один удар по самому Дракосу, но монстры плотно обступили Хуму со всех сторон. Посох стал почти бесполезен кольцо вокруг рыцаря сужалось. Еще несколько секунд - и каменные чудовища раздавят его.
      - Ху-у-ум-ма-а-а!
      Голос донесся сверху и эхом отозвался во всей цитадели. "Неужели Дракос решил обрушить на меня всю гору?" - мелькнуло в голове рыцаря.
      - Ху-у-ум-ма-а-а!
      И тут Хума увидел: к нему летит серебристая драконесса.
      - Гвинес!
      Она ринулась вниз как раз в то мгновение, когда одному из монстров удалось выбить посох из руки рыцаря. Драконесса с яростью набросилась на ближайших к Хуме монстров; несколько из них тотчас превратились в песок.
      Взмыв вверх и сделав круг, она атаковала монстров еще раз.
      Четыре монстра успели ухватиться за ее лапы. В зале она не смогла сбросить их с себя. Поднявшись вверх, драконесса вылетела из зала.
      Хума подобрал посох Магиуса и уничтожил еще одного монстра. Остальные снова стали окружать его.
      В зал вбежали несколько гвардейцев в черных доспехах и остановились в нерешительности. Дракос с безумным блеском в глазах обернулся к своим воинам. Он произнес лишь одно слово, и из шара вырвался узкий зеленоватый шнур огня. Шнур расщепился сначала на две, а затем на четыре светящиеся нити. Нити устремились на гвардейцев. И тотчас какая-то неведомая сила, таящаяся в шнуре, потащила по залу четверых гвардейцев, словно рыбу, в которую вонзился гарпун. Хума содрогнулся. Казалось, что огненный шнур был частью самого Дракоса. Рыцарь подумал, что ренегат даже не сознает, что творит. Он сам во власти какой-то могущественной силы.
      Еще дважды Дракос с помощью огненного шнура подтаскивал к себе гвардейцев.
      На четвертый раз Дракос зеленый шнур нацелил на Хуму. Рыцарь почувствовал: молния ударила его в грудь и буквально высосала из него все силы, но затем кто-то вдруг дернул за шнур, и он отскочил от Хумы и, извиваясь, вполз в изумрудный шар.
      Дотронувшись до груди, рыцарь нащупал подаренный ему Эйвандейлом медальон проповедника Паладайна.
      - Хума! Замок рушится! - раздался сверху
      голос серебристой драконессы.
      Монстры, один за другим, падали на пол. Рыцарь посмотрел на Дракоса, лицо ренегата
      было безумно.
      - Я... Я все подчиню своей воле! Я - величайший маг всех времен!
      Дракос поднял посох и трижды стукнул им.
      - Шурра! Джеста Шурра! Мурра!
      Монстры не шевелились, но Дракос даже не взглянул на них.
      Серебристая драконесса опустилась рядом с Хумой.
      Дракос захохотал:
      - Я сделал это, госпожа! Я показал всю свою мощь!
      Торжествующий ренегат не видел лица, возникшего внутри изумрудного шара. Это не было человеческое лицо. Вот оно раздвоилось, потом появилось третье, четвертое, пятое. Лица стали превращаться в драконьи морды, и вскоре из изумрудного шара на мир глядело пятиглавое чудовище.
      - Хума, скорее отсюда!
      - Нет, Гвинес!
      Хума посмотрел на Копья Драконов, которые были у Гвинес. Они показались ему слишком большими, даже небольшое Копье для пехотинцев не подходило для того, чтобы осуществить задуманное.
      Взглянув на посох Магиуса, Хума сразу понял, что именно ему необходимо.
      Рыцарь крепко сжал посох. Слова, смысл которых Хуме был совершенно непонятен, сами слетели с его уст. Посох засверкал ярким светом. Рыцарь изо всех сил метнул посох, словно копье. Тот пролетел мимо Дракоса, но Хума и не целился в ренегата. Посох, ставший копьем, попал точно в самый центр изумрудного шара.
      Ударившись о поверхность, посох стал медленно вонзаться в шар.
      - Не смотрите на шар! - крикнул Хума Гвинес.
      С чудовищным грохотом изумрудный шар взорвался. Замок покачнулся, стены зала наклонились. Схватившись за крыло драконессы, Хума едва удержался на ногах. Серебристая драконесса закричала:
      - Хума! Скорее летим отсюда!
      Рыцарь взглянул на место взрыва - туда, где был шар - и увидел, что каменная платформа проваливается в огромную дыру, из которой исходит слабое зеленоватое свечение.
      Из глубины пропасти послышалось жуткое рычание.
      - Паладайн! - прошептал Хума.
      Такого рычания невозможно было себе и вообразить! Только одно существо могло издавать способное потрясти всю землю рычание - Такхизис.
      - Вы-ы-ы-ы-ы-ы! - послышался чей-то крик, и возникло яркое изумрудное пламя.
      Из пламени вышла какая-то неуклюжая фигура. Она была окружена зеленоватым свечением, но не горела. Это было двуногое существо, напоминавшее человека, с поднятой вверх когтистой лапой, которая когда-то была рукой. Лицо, похожее на змеиное, глядело из-под лохмотьев, оставшихся от капюшона.
      - Ху-у-ум-м-ма-а-а!
      Это был Дракос.
      - Я убью вас!
      Что-то непонятное с торчащими во все стороны иглами бросилось навстречу ренегату и угрожающе остановилось перед ним.
      Дракос попятился:
      - У вас есть... есть защитник. Только это все равно поздно... для Кринна.
      Хума сделал шаг вперед. Гвинес попыталась остановить его, но он, не слушая ее, медленно подошел к служителю зла:
      - Слишком много людей погибло по вашей вине, Дракос. Вас будут судить как преступника. И это будет ваш конец.
      Когда Дракос заговорил, голос его звучал совершенно спокойно. Глядя куда-то вдаль, он сказал:
      - Да, это - мой конец. Но я умру непобежденным. Что же, я рисковал и я проиграл.
      Дракос повернулся спиной к Хуме и, казалось, пожал плечами.
      Ренегат подошел к краю гигантской дыры. Ноги его заплетались, он опирался о посох.
      Хума решительно двинулся вслед за ним.
      - Нет, я не позволю вам уйти безнаказанно.
      Дракос засмеялся, его глаза были похожи на две узкие светящиеся щели.
      - Я не стану ждать ни вашего суда, ни суда Такхизис. Я предпочту забвение. Нет, она не получит мою бессмертную душу.
      Едва Дракос произнес последнее слово, как зеленое пламя охватило его; с каждой секундой оно становилось все ярче и ярче. Хума невольно зажмурился.
      Открыв глаза снова, он мага уже нигде не увидел.
      - Дракос сгорел.
      - Нет. - Серебристая драконесса покачала головой. - Он перестал существовать. Словно его никогда и не было. Скоро никто, за исключением его бывшей госпожи, не будет даже вспоминать о нем. Так мне кажется.
      Она задумалась.
      - Ему и в самом деле удалось уйти от Такхизис. Поразительно!
      Цитадель снова задрожала.
      - Хума! - Почувствовав опасность, драконесса подняла голову. - Нам надо как можно скорее улетать!
      - Да! - Хума был согласен, что им надо поскорее улетать, но вдруг воскликнул: - Подождите. Я ведь должен найти посох Магиуса!
      - Вот эту маленькую палочку, что у вас на поясе?
      Хума посмотрел на пояс. На правом боку как ни в чем не бывало висел посох.
      - Как... Как он оказался здесь?
      Гвинес нервничала, торопила рыцаря:
      - Потом... когда-нибудь потом, Хума, я открою вам некоторые тайны магии. Паладайн свидетель, я люблю вас! И я не дам вам погибнуть - только слушайтесь меня. А сейчас нам надо улетать как можно скорее!
      Хума неуклюже взобрался на спину драконессы. Она каждую минуту рисковала своей жизнью... Во имя чего? Во имя своей любви. Да, она любит его! И он еще мог сомневаться в этом?!
      Серебристая драконесса взмахнула огромными крыльями.
      - Прижмитесь плотнее ко мне и держите Копье прямо! - крикнула она.
      Цитадель рушилась на глазах.
      Огромные каменные монстры разваливались на куски. Часть стены упала. Ниша в потолке стала узкой. Теперь серебристая драконесса не могла пролететь через сузившееся отверстие на волю.
      Хума услышал: она шепчет заклинания. Он с удивлением увидел, как огромные камни, закрывающие отверстие, отлетают в сторону.
      - Держите Копье крепче! Как можно крепче! В нем - наша надежда!
      Копье несколько раз вонзилось в толстую каменную стену, отверстие увеличилось еще больше.
      Гвинес подняла крылья к спине и, словно стрела из лука, пролетела сквозь отверстие. Хума понял: она подняла крылья, чтобы защитить его от камней.
      Наконец-то они вырвались на свободу!
      Хума вздохнул полной грудью. Серебристая драконесса поднималась все выше и выше в небо. С высоты стало видно, что зеленое пламя уже охватило большую часть замка. Одна башня пока еще стояла - стояла на самом краю пропасти. Но вот она вздрогнула и стала медленно, но неудержимо наклоняться. А затем рухнула в бездну...
      Хума, подняв голову к небу, прошептал:
      - Паладайн!
      Внезапно вокруг них стало темно.
      - Хума... - В голосе серебристой драконессы звучала тревога.
      Она смотрела на вершину горы, где только что стояла цитадель Дракоса. Рыцарь тоже повернул голову к горе.
      Что-то огромное, многоголовое, злое глядело на них с вершины и звало рыцаря:
      - Хума, герой Паладайна, иди ко мне, иди в мои объятия.
      - Такхизис! - прошептал Хума.
      Глава 31
      Из полузабытья, вызванного звучавшими в его сознании словами Владычицы Тьмы, рыцаря вывел знакомый голос:
      - Хума! Слава богам! А мы, когда рухнула крепость, уже решили, что вы погибли.
      Повернувшись, он увидел, что рядом с ним летят Кэз и Беннет. Кэз начал объяснять:
      - Мы искали вас повсюду... О, Саргас! Что это?!
      Беннет ответил совершенно спокойно:
      - Это - Владычица Тьмы.
      Хума кивнул.
      Он снова взглянул на призрачное чудовище. Портал, через который прошла Владычица Тьмы, становился все более широким, а она сама казалась все более материальной, все более реальной.
      Хума задумался. Затем неожиданно снял с пояса посох Магиуса и отдал его Беннету.
      - Его надо вернуть Конклаву. Правящие маги знают, как следует с ним поступить. Посох принадлежал Магиусу, и мне он, думаю, больше не понадобится.
      Кэз и Беннет переглянулись. Хума пристально посмотрел в глаза одному и другому по очереди, а затем произнес:
      - Я забыл вам сказать, что Дракоса на этом свете больше не существует. Беннет, я прошу вас создать новый отряд рыцарей и раздать им Копья Дракона. Беннет, вы - сын одного Великого Магистра и племянник другого. Вы рождены для великих свершений... Я попытаюсь сдерживать гнев Такхизис, пока у меня хватит сил, но мне будет не по силам победить ее. Необходим отряд, по крайней мере в сотню копий. Тогда мы сможем рассчитывать на успех.
      Беннет с сомнением покачал головой:
      - Хума, она - богиня, мы для нее не более чем песчинки.
      - Но мы - рыцари Соламнии, - воскликнул Хума. - Рыцарство создано Триумвиратом во главе с Паладайном. Наша главная задача - защищать справедливость и не допускать, чтобы Кринном овладело зло. Сражение с Такхизис будет решающим. И оно подвергнет испытанию нашу верность уставу и духу рыцарства.
      Беннет слегка покраснел и не смог ничего возразить.
      - У нас слишком мало времени, Беннет. Возвращайтесь в Вингаардскую Башню. Кэз, и вы полетите вместе с ним! - повелительно сказал Хума.
      Минотавр посмотрел сначала на своего дракона, затем на Хуму:
      - Нет сомнения, что один из нас должен вернуться, и, несомненно, это должен быть Беннет. Но я - что столь же несомненно - останусь здесь. Я поклялся, что буду с вами до конца жизни!.. Стремительный, он тоже остается здесь.
      Хума вздохнул:
      - Кэз, я не могу вас переупрямить. Ну что же... Ну а вам, Беннет, придется выполнить мой приказ.
      Беннет, сжав зубы, кивнул. Дракон, на котором улетел Беннет, кивнул на прощание Гвинес. Они что-то сказали друг другу. Хума вспомнил: этот дракон - родственник Гвинес. Расставаться драконам было не легче, чем людям.
      Когда Беннет улетел, Хума сказал минотавру:
      - Пора!
      Серебристая драконесса и Стремительный стали подниматься все выше и выше.
      Над ними простиралась огромная тень пятиглавого чудовища.
      Внизу, в горах, и в самом небе зияла огромная дыра - тоннель, по которому Такхизис пришла в этот мир, портал, через который с помощью Дракоса она принесла сюда свое сверхмогущество. Ее всесилие - словно шлейф - оказалось, однако, отрезанным от нее, ибо Хума взорвал изумрудный шар. Но пока шар был цел, мощь Такхизис здесь стремительно росла. Никогда прежде во время своих вторжений в мир смертных Такхизис не была столь могущественной. "Очаровательно. Это гораздо приятнее, чем ваша постоянная потребность идти до конца в безнадежных делах", - неожиданно чьи-то чужие мысли ворвались в мозг Хумы, словно кто-то холодным и жестким голосом диктовал их ему.
      "Мне следовало бы выбрать несколько человек, таких, как вы, и досконально изучить ту удивительную вещь, которая у вас называется любовью. Любовь, она кажется такой... расточительной".
      А Хума с усмешкой подумал о том, что Такхизис никогда не удастся в действительности пережить те чувства, которые испытывает он. Любовь навсегда останется тайной для таких, как она. В этом она бессильней любого смертного.
      "Научи меня!"
      Хотя Хума помнил, что Такхизис в образе пятиглавого дракона сидит на вершине горы, он увидел перед собой грациозную, соблазнительную, черноволосую красавицу, одетую в шелка. Она обворожительно улыбнулась.
      "Я смогу быть такой, какой вам захочется меня видеть. Вы могли бы научить меня этой самой любви, о которой вы так много думаете. О, можете не сомневаться, я буду очень старательной ученицей".
      Обольстительная красавица повернулась к нему в профиль, искоса лукаво взглянула на рыцаря. Голова Хумы пошла кругом.
      Соблазнительница была несравненно прекрасна, и она хотела стать смертной женщиной, хотела узнать, что такое любовь. Если он научит ее любви, то Кринн никогда более не узнает зла и страданий. О, научить ее любви - это было бы так чудесно! Разве можно устоять перед таким соблазном?!
      Она улыбнулась Хуме и протянула ему навстречу тонкую, изящную руку.
      Вдруг Хума почувствовал, что грудь его что-то обожгло. Инстинктивно он коснулся груди. Медальон!
      - Нет! - закричал рыцарь. - Я не поддамся вашим чарам! Вы никогда не сможете познать, что такое любовь. Я не хочу стать вашим рабом. Моя любовь принадлежит другой!
      Он почувствовал, как драконесса вздрогнула, - может быть, Гвинес стало холодно? Но он не успел на нее и взглянуть - Такхизис снова овладела его мыслями.
      "Вы могли бы познать наслаждение, которого не испытывал ни один мужчина на свете. Вы встали бы во главе моих армий. Вы смелее, решительней и удачливей любого рыцаря. Ваша власть была бы безграничной. Я одарила бы вас всем, что бы только вы ни пожелали".
      Поднялся сильный ветер, серебристая драконесса рванулась к склону вершины. Кэз и Стремительный были сейчас далеко позади.
      Хума крепко сжал Копье Дракона одной рукой, другой он прижимал к груди медальон. Только это могло укрепить его веру. "Ну что же, прекрасно. Вы отвергаете меня. Вы сами погубили себя. И погубили ту, которую любите".
      Такхизис не знала, что такое любовь, но она слишком хорошо знала, что такое ненависть.
      - Ху-у-ум-ма-а-а!
      Рыцарь быстро обернулся и увидел, что Стремительный пытается приземлиться на скалистый выступ, но его все время относит ветром в сторону. Кэз обеими руками вцепился в седло.
      "Мы остались с вами один на один, о смертный рыцарь Соламнии! Вы будете молить меня, чтобы я только простила вас. Вы будете молить меня, чтобы закончилась ваша агония, но пройдет целая вечность, прежде чем я соглашусь хотя бы подумать о ваших словах!"
      Хума вспомнил о Галане Дракосе: он предпочел полное забвение милости Такхизис. Тот, кто не знал сострадания, кто жестоко мучил Магиуса, кто погубил тысячи людей, - выбрал забвение. Дракоса страшило, что он будет жить по милости своей госпожи.
      "Ваше тело превратится в студнеобразную массу, но вы не умрете. Я выну ваш мозг и покажу ему все зло своей власти. Безумие не спасет вас. Я не пощажу вас ни в чем. Я возьму вашу любовь и брошу ее всем на забаву, и вы ничего не сможете сделать, а будете только беспомощно взирать и страдать".
      Хума содрогнулся, но истинная вера в Паладайна, справедливость и добро, которое бог нес с собой, хранила его. Хуме было предназначено самой судьбой любить Кринн и Паладайна, и ради этой любви он готов был пожертвовать всем, чем угодно.
      Он велел Гвинес лететь вперед, и драконесса повиновалась ему. Она его никогда не оставит! "Вы безумцы. Вы большие безумцы, даже чем Дракос, который верил, что может стать богом. Он предпочел забвение моей милости. А что спасет вас?"
      Вдруг словно раздвинулся гигантский занавес: перед ними стояла Такхизис. У Хумы перехватило дыхание.
      Каждая голова огромного дракона смеялась над ним. Пять разноцветных голов. Пять разных, не похожих один, на другого гигантов. Хитрый и жестокий зеленый. Крепкий, толстокожий белый. Могучий, все разрушающий красный. Непредсказуемый черный. Властный голубой. Пять шей непрерывно извивались. Глаза Такхизис неотступно следили за Хумой.
      Гигантский дракон был более шестидесяти футов. Но каждое движение Такхизис поражало изяществом.
      Невозможно было предугадать, что она сделает в следующее мгновение.
      "Теперь ты меня видишь. И ты все знаешь".
      Самая маленькая белая голова вдруг с силой выдохнула. Хума увидел: на него устремился морозный конус. Но Гвинес вовремя отлетела в сторону, и ледяная струя не задела их.
      Многоцветный дракон издевательски захохотал. Это было не более чем игрой. Кошка решила позабавиться с мышкой, прежде, чем съесть ее.
      Ветер бушевал с неистовой силой, но серебристая драконесса всетаки сумела еще ближе подлететь к горе.
      Издевательский смех Такхизис сменился удивлением. Движения ее стали нерешительными. Каждая пара глаз пятиглавого дракона внимательно всматривалась в Хуму. Такхизис подняла одно крыло. У обычного дракона это означало бы, что он озадачен...
      Хума велел Гвинес приготовиться к атаке и что есть сил сжал Копье.
      Пять голов в недоумении застыли.
      Рыцарь был готов к бою.
      Буря, поднятая Такхизис, усилилась десятикратно и вынудила Кэза и Стремительного спрятаться за скалой. Они лишь увидели, что серебристая драконесса и рыцарь подлетают к самой вершине горы. Кэз шептал молитвы всем бегам из храма Паладайна, которых он только смог вспомнить. Последняя и самая страстная его молитва была обращена к Платиновому дракону - богу, известному среди людей по имени Паладайн.
      Пронизывающий холод. Вспышки молний. Шипящие струи ядовитого газа. Яркие языки пламени. Брызги кислоты.
      Каждая голова Такхизис извергала на рыцаря и серебристую драконессу всю свою мощь. Гвинес маневрировала умело, но все же брызги кислоты прожгли ей крылья, спину обожгло языком пламени. Хума не выпускал светящееся Копье из рук.
      Однако им не удалось нанести Такхизис ни одного удара. Но ведь и Такхизис не удалось уничтожить их! А значит, Владычица Тьмы не всесильна.
      Гвинес выпустила струю холода на зеленую голову Такхизис, и голова затрепетала, как лист на осеннем ветру. Возле самого лица Хумы щелкнули челюсти красной головы. Гвинес едва успела отскочить в сторону.
      Когда она снова развернулась лицом к Владычице тьмы, Хума понял: Такхизис покинула гору. Значит, она уже не была так уверена в своей победе, как прежде.
      Поднявшаяся в небо Такхизис была по крайней мере в десять раз больше серебристой драконессы. Хума был потрясен. Одной своей лапой она могла бы без труда расплющить голову драконессы.
      "Мне надоели эти игры. Вы порхаете, как бабочка", - Снова мысли Королевы Драконов проникли в мозг Хумы, но сейчас Такхизис впервые говорила о Гвинес.
      Черная голова Владычицы Тьмы прокричала какие-то магические заклинания. Тотчас же рыцаря и его драконессу окутала густая тьма. Хума услышал рев и почувствовал, что лапы Такхизис - над самой его головой. Она уже выпустила когти, но драконесса все же успела увернуться от ее когтей.
      Копье в руках рыцаря продолжало светиться - это был единственный огонек в окружающей кромешной тьме.
      "Свет? Откуда?"
      Копье светилось все ярче и ярче. Тьма стала ослабевать, и вскоре снова стало светло.
      Взбешенная тем, что светоносное Копье не подвластно ей, Такхизис металась из стороны в сторону.
      "Паладайн не сможет защищать вас вечно!"
      - Хума, - сказала серебристая драконесса, - я не смогу долго продержаться.
      Она часто и неровно дышала.
      Рыцарь прижал к груди медальон, подаренный Эйвандейлом, и кивнул серебристой драконессе.
      - Пришло время встретиться с ней один на один, - решительно сказал он.
      "Тогда иди же ко мне. Мои объятия ждут тебя".
      - Владычица Тьмы, я предлагаю вам то же, что предлагал и Дракосу. Я предлагаю вам сдаться.
      "В час своей гибели ты, смертный, еще и шутишь?! Я нахожу твою шутку удачной и буду вспоминать ее в веках".
      Хума нацелил Копье прямо в голову Такхизис.
      - Вы скоро поймете, что я не шучу. В этом Копье - мощь Паладайна. Да, никаким оружием вас нельзя уничтожить. Только это Копье способно поразить вас.
      "Но меня не может убить простой смертный. А ты, рыцарь Соламнии, смертный!"
      Хума, соглашаясь, кивнул:
      - Я - рыцарь Соламнии, я - слуга Паладайна, Кириолиса и Хаббакука в этом мире. А вы, Владычица Тьмы, сейчас в нашем смертном мире.
      Он слегка сжал бока драконессы, и она с новой силой ринулась в атаку. Копье Дракона засветилось еще ярче. Хуме почудилось: происходит что-то необычное. Его доспехи тоже стали светиться. Сейчас они казались сделанными из платины. Сделанными только что. Рукавицы светились тоже.
      В его памяти необычайно ярко ожило все то, что он видел в пещере, где хранились Копья Дракона.
      Гвинес тоже преобразилась. Она осветилась и превратилась в платинового дракона. Рыцарь залюбовался великолепным зрелищем.
      Может быть, это было только его видение? Видела ли то же самое Такхизис? Хума в этом вовсе не был уверен.
      Но он увидел, что пятиглавое чудовище застыло в нерешительности.
      Копье Дракона вонзилось в шею средней головы Такхизис. Владычица Тьмы содрогнулась от боли, и ее крик, потрясая горы, пронесся над землей.
      Четыре головы тотчас обернулись на крик. Пятая - Голубая - голова беспомощно болталась. Такхизис неистово дергалась и скребла когтями, она тщетно пыталась вытащить из шеи Копье.
      Все четыре головы Такхизис молниеносно вонзились зубами в серебристую драконессу. Из ее ран обильно потекла кровь. Драконесса, изо всех сил пытаясь не рухнуть на землю, медленно-медленно взмахивала изодранными в клочья крыльями, дыхание ее стало прерывистым.
      Такхизис продолжала кричать от боли и судорожно била крыльями.
      Подставка, на которой крепилось Копье Дракона, погнулась. Хума отчаянно пытался удержать в руках Копье, но не смог. Копье, вырвавшись из рук, ударило рыцаря по голове. Он упал на спину, обливаясь кровью и почти ничего не видя.
      С трудом приподнявшись, Хума увидел, что от подставки, на которой держалось Копье, ничего не осталось. Такхизис лишила его Копья!
      Он наклонился вперед:
      - Гвинес!
      Драконесса дышала неровно, из ее пасти капала кровь.
      - Она... Я...
      Крылья серебристой драконессы беспомощно повисли. Она стала падать вниз, на горный склон. Перед тем как они ударились о камни, Хума успел крикнуть: "Гвинес!"
      Его выбросило из седла, и все для него исчезло во мраке.
      Придя в сознание, Хума обнаружил, что весь мир стал красным. Кровь! Кровь и боль. Глаза болели нестерпимо.
      Ветер продолжал завывать. Все тело пронизывала сильнейшая боль. Раненая нога онемела - он ее совсем не чувствовал. С большим трудом Хуме удалось сесть. Попытавшись встать, он упал и ударился лицом о камни. Сознание снова помутилось. Тогда он решил ползти. Медленно, дюйм за дюймом, он пополз по склону. Гвинес нигде не было видно. Кажется, не было нигде и Такхизис. Вдруг вверху, на небольшом выступе, он заметил чью-то руку. Человеческую руку.
      Рыцарь пополз к лежащему на выступе телу:
      - Гвинес!
      Она вновь, приняла человеческий облик. Одна рука была вывернута. Лицо - белое, почти такого же цвета, как и волосы. Она хрипло и неровно дышала. Время от времени Гвинес судорожно дергалась, и с ее растрескавшихся и окровавленных губ срывался слабый стон. Все тело - в глубоких кровоточащих порезах и синяках. Удивительно, что она еще была жива.
      Рот Хумы раскрылся в беззвучном крике. Он склонился над Гвинес, не обращая внимание на свои ободранные, мокрые от крови руки и на боль, сотрясающую все его тело. Хума увидел: здоровой рукой Гвинес сжимает Копье Дракона держится за него так, словно держится за жизнь. Она спасла Копье - единственное оружие борьбы с Владычицей Тьмы. То Копье, что было привязано на боку серебристой драконессы.
      Он снова позвал ее.
      Она прохрипела что-то и, открыв глаза, посмотрела на рыцаря:
      - Хума?!
      - Лежите. Кэз или кто-нибудь другой сейчас прилетит на помощь.
      - Поздно! - Ее глаза наполнились слезами. - А Такхизис?! Вы не должны отпускать ее на свободу, как бы она ни умоляла вас об этом!
      Рыцарь огляделся, прислушался.
      За скалой кто-то метался словно в бреду.
      - Она... - Гвинес закашлялась и. выплюнула кровавый сгусток. Рано или поздно она сумеет вытащить из своего тела Копье. Вы должны сделать... помешать ей избавиться от Копья. А иначе...
      - Что я должен сделать?
      Преодолевая боль, Хума попытался сесть.
      - Возьмите его. - Гвинес показала на свое Копье. - Я... я сохранила его в целости.
      Она вдруг протянула к рыцарю руку:
      - Вы ранены? Дайте я помогу вам избавиться от боли.
      - Забудьте обо мне. Забудьте о Такхизис. Что с вами? Почему теперь вы снова человек? Вы можете сами себя исцелить?
      - Нет... я не смогу себя вылечить... Нет... Я только благодарю Паладайна, что вы живы.
      - Молчите! Берегите себя!
      "Нет, нет, она не должна умереть!" - мысленно закричал Хума.
      "Я... Только я могу спасти ее, смертный!"
      Ветер стал ледяным. Слова Такхизис впились в мозг рыцаря иглами.
      "Как?" - подумал он.
      "Освободи меня от моей боли, и я спасу вас обоих! Я клянусь тебе... загробным миром! Клянусь высшим богом!"
      Хума посмотрел на Гвинес. Ее дыхание стало совсем слабым.
      - Что, Хума?
      - Она предлагает нам... вам жизнь.
      - В обмен на что?
      Он ответил не сразу.