11

Предшественники

Верующие прибывали в Храм сотнями, собираясь к дате, объявленной несколькими днями ранее. Мёртвые хотели сообщить нечто важное своим потомкам, и святой обязанностью истинно верующего было присутствовать на этой церемонии. Вокруг Храма несли дозор члены Стражи, среди которых становилось всё больше обратившихся. Здания и важные подступы охраняли Защитники, стараясь выделить в толпе тех, кто может навредить верховной жрице, — приказ Арднора на этот счёт был однозначным.

Храм представлял собой огромное здание, увенчанное высоким куполом, с широким фасадом, внутри которого могло поместиться несколько тысяч верующих. Массивные статуи кондоров, что стояли по его периметру, теперь были заменены роскошными символами Предшественников. Здание защищала высокая железная ограда, одновременно выделяя храмовые земли.

Изнутри белые с красным мрамором стены закрывали гобелены, подобные тем, что украшали покои жрицы. У дальней стены стояла золочёная кафедра, с которой леди Нефера вела проповеди и доносила до верующих волю мёртвых. А далее располагались многочисленные залы и комнаты, казармы Защитников и покои жриц, доступ в которые непосвящённым был строжайше запрещён.

Поскольку в этот раз ожидалось небывалое стечение народа, верховная жрица решила перенести священнодействие наружу. Двор был вымощен мозаичной плиткой, на которой верующий минотавр мог преклонить колени и склонить рога в знак смирения перед предками. Нефера, зная, как много внимания будет невольно уделено плитке, распорядилась нанести на каждую символ Предшественников — птицу, взлетавшую с секиры. Никто ни на миг не должен был забывать о вере.

— Там собралась огромная толпа, моя леди мать, — прогрохотал Арднор почти радостно. — И они все прибывают и прибывают, перед Храмом яблоку негде упасть.

— Люди хотят знать правду, сын мой. Они имеют веру и хотят услышать слова истины от меня.

— Я сомневаюсь, все ли они верят истинно, леди мать. Готов держать пари, что большинство из них пришли просто из любопытства.

Леди Нефера гордо стояла посреди комнаты, пока две жрицы закрепляли на её плечах роскошную, шитую золотом соболиную мантию, которую с двух сторон украшала сверкающая эмблема Предшественников. При свете масляных ламп казалось, что птица взмахивает крыльями, а секира угрожающе раскачивается.

— Тогда у нас будет несколько новообращённых. Надо всегда и во всём находить положительные моменты, Арднор.

— Конечно. Но многие из них хотят увидеть, как ты выставишь себя полной дурой, тогда как отцу они преданы до кончиков рогов.

— Я не потреплю неудачу, сын. Поэтому любой результат будет весьма полезен для Храма. — Верховная жрица протянула руку так, чтобы жрицам было удобно застёгивать золотые браслеты. — Ты подготовил Глаз?

Арднор кивнул.

— Тогда мы начнём, — улыбнулась Нефера.

Она щёлкнула пальцами, и старшие жрецы в гладких чёрных одеждах, украшенных на плечах красными вставками, встали позади. Один нёс в руках взлетающего ястреба, отлитого из серебра, другой — золочёную секиру, согнутую посередине.

Арднор, закутанный в мантию, похожую на материнскую, встал во главе процессии. Из тени у стены вышли четверо Защитников, держа булавы у плеча, и сформировали почётный караул.

Группа торжественно вышла из покоев жрицы. В коридоре их встретила процессия младших жрецов — мужчин и женщин. Как только Арднор и леди Нефера прошли мимо, они двинулись следом, образовав две колонны. Защитники, охранявшие проход, обращались в каменные статуи, когда мимо них шелестели одежды их повелительницы; даже искривлённые монументы, казалось, стремятся выпрямиться. Из тёмных уголков коридора доносились шум моря и бормотание разных голосов.

Четверо обнажённых по пояс слуг медленно отворили огромные бронзовые створки главных ворот. Как только процессия ступила наружу, оглушительно взревели рога, заставив Неферу испытать чувства, подобные тем, что она ощущала на коронации мужа. Одна тень отделилась от стены, поплыв рядом с ней, — это Такир явился на зов хозяйки, приняв специально для торжественного случая свою наиболее мерзкую форму. Он просто источал услужливость и желание исполнить волю госпожи.

Стоявшие вдоль храмовых стен воины ударили в круглые медные барабаны, ещё более подчеркнув эффектность появления жрицы. Нефера подняла руки, обращаясь к пастве.

Бой барабанов замедлился, а над площадью засверкали, переливаясь, чистые краски гигантской жемчужины. В руках Неферы был Глаз — совершенная сфера, которая, казалось, сама излучает свет. Создавалось полное впечатление, что голубоватый глаз разглядывает самое сокровенное, что есть в минотавре, выворачивая наизнанку всю душу.

Несколько лет назад один рыбак совершенно случайно вынул жемчужину из сетей и, испытывая священный трепет верующего, ощутил непреодолимое желание преподнести её в дар леди Нефере.

Четверо жрецов с трудом поднесли огромную пирамидальную подставку, на верхушке которой в обычное время покоилась гигантская жемчужина, давно ставшая главным атрибутом всех важных церемоний и проповедей. Глаз переливался подобно маленькому солнцу, такой же сияющий и пугающий одновременно, бросая разноцветные вспышки на лицо Неферы.

Грохот барабанов оборвался.

— Да славятся те, кто предшествовал нам! — возвестила Нефера, возложив Глаз на пирамиду.

Огромная толпа перед ней замерла в благоговейном молчании.

— Да славятся те предки, которые сокращают и выпрямляют наши дороги!

Не меняя выражения лица, Нефера начала забирать силу из теней, окружающих её, они сопротивлялись, но воля жрицы была непререкаема. Часть силы она направила в жемчуг, и тот засиял ещё ярче, чем прежде.

— Да славятся Предшественники, которые хранят нашу историю и основы всего мира!

Дюжина рогов взревела, выводя единую, слитную ноту.

Чувствуя на себе взгляд тысячи глаз, она продолжила:

— Все мы играем роли. Мы творим будущее наших детей каждым своим дыханием, каждым решением, которое принимаем, пока смерть не заберёт нас!

Вновь ударили барабаны.

Жрец, державший серебряную птицу, приблизился и посадил её на правую руку своей повелительницы, другой поднёс секиру.

— Но наша работа не кончается за гранью смерти! — закричала Нефера. — Секира может быть сломана, и живая плоть не долговечна, но дух не имеет границ, его нельзя сдержать!

Она подняла серебряную птицу над замершей толпой.

— Родись заново и лети, свободная от любых изъянов, укажи нам истинный путь!

Барабаны мощно ухали в такт каждому её слову.

— Границ больше нет, а дух может победить то, что недоступно плоти!

Теперь её руки вздымали сломанную секиру.

— Мы все присоединяемся к Предшественникам, получая от них знания и знамения из иного плана бытия! Мы видим следы, которые ещё не оставила нога, и способны узнать результаты своих деяний! Ведь мы пока всего лишь жалкие слепцы, неспособные защититься от опасностей и угроз будущего!

— Так возблагодарим своих предков! — Мощный голос Арднора легко покрыл огромную площадь.

— Благословенны мы, следующие за мудростью! — прогремело хором над площадью.

— Помолимся об их покровительстве, ведь без них слепы мы и не можем найти пути в мире, полном врагов!

Множество минотавров упали на колени, склоняясь перед предками.

Улыбаясь любимым детям, Нефера взывала:

— В тот день, когда Боги покинули нас, только семья хранила верность! Когда Боги предали нас, только семья вернулась из теней другого мира, чтобы нести истину тем, кто дорог им! — Она склонила голову. — И я благодарю их за то, что он выбрали мою бренную оболочку своим голосом!

Верховная жрица обошла вокруг жемчужины и подалась вперёд, посылая волну изумления в коленопреклонённое море. Она всегда изрекала известия мира мёртвых, глядя в глубины Глаза.

Сегодня всё было по-другому. Невидимые мертвецы уже стояли рядом, жадно воззрясь немигающими глазами на живую толпу. Они выбирали себе тех верующих, которые теперь сами станут оракулами.

— Сегодня у меня есть несколько вестей, которые мне необходимо донести до вас, — продолжала Нефера. — Вести о будущем и наших обязанностях в нём! Но сегодня вы не услышите их от меня, нет! Они сами придут из ваших сердец и душ! — Такир скользнул ближе, Нефера ощутила скачок магической силы. — А теперь услышьте голоса предков, моя возлюбленная семья!

Мертвецы поплыли над толпой, ища тех, кто был им знаком. Они парили рядом, и, когда касались смертных, власть Неферы позволяла верующим увидеть их.

Вот мать появилась перед своими малышами-близнецами, которые успели за последние двадцать лет стать взрослыми мужчинами, а вот маленький сын явился своим отцу и матери, которые похоронили его прямо после Полёта Богов. Молодой красивый минотавр, пронзённый копьём, упал на колени перед женой, с которой успел провести лишь две ночи. Недавно утонувший моряк предстал перед безутешной вдовой.

Стоны и вопли разнеслись над толпой, ошеломлённой невиданным зрелищем.

— Мирий! — завопил кто-то, — Я вижу Мирия! Мой брат явился мне! Да я знаю его лицо лучше, чем собственное!

Верующие бились в конвульсиях, испытывая священный страх, — мёртвые были страшны и хранили печать своей гибели, но усилиями Неферы ласково улыбались добрыми, заботливыми улыбками. Она сосредоточилась на своих марионетках, произнеся:

— Моё время коротко… — Каждый воспринял эти слова, сказанные тем голосом, который ожидал услышать более всего. — Мне жаль, что я не могу быть больше с вами, но надо просто подождать…

Слышали и видели мёртвых только те минотавры, которых умершие выбрали, большему числу собравшихся в этом было отказано.

— Запомните главное, — шелестели мертвецы, указывая на друзей и родных. — Мы несём знание вам, вы несите знание другим! Это новый момент нашей истории, который не должен быть утерян!

— Но что, что это? — лихорадочно выкрикивали избранные медиумы с безумными глазами.

— Чот Ужасный мёртв. Хотак Де-Дрока — истинный император! — скрипели призраки, — Он тот, кого наш народ так долго ожидал, и именно Хотак поведёт нас к завоеванию мира! Император, при котором мы забудем, что такое рабство и зависимость от других рас!

Неферу била дрожь, она чувствовала, как её слова входят в ум и сознание множества минотавров. Пришло время завершить представление и позволить известиям распространиться среди смертных.

Подняв кулак, каждая из пустых теней прокричала:

— Слава Хотаку! Слава империи! Слава избранному судьбой! Слава императору Хотаку! Слава!

С последним криком призраки исчезли, растаяв в воздухе. Толпа безмолвствовала, с удивлением посматривая друг на друга. Медиумы ещё не пришли в себя, а те, кто ничего не слышал, затаив дыхание, ждали их слов. Медленно, тщательно повторяя слова мёртвых, невольные оракулы начали вещать остальным.

Нефера ощутила, как кровь молотом стучит в висках, и только вовремя подставленный локоть Арднора не дал ей упасть. Внезапная слабость верховной жрицы не укрылась от верующих, но они приписали её тому, что леди Нефера сегодня не общалась с потусторонним миром, уступив это право им.

Ропот толпы рос, как растревоженный муравейник. Оракулы сравнивали рассказы и поражались совпадениям.

«Пусть болтают больше, как можно больше. — Думала Нефера с мрачным удовольствием. — Глупцы должны быть уверены, что никакая власть, не поддерживает трон так, как Храм Предшественников…»

12

Голгрин

— Это он и есть? — спросил Колот, разглядывая Странный горный пик вдалеке, и встряхнулся, стараясь избавиться от вездесущей пыли. — Напоминает когтистый палец драконида… Надеюсь, нам не придётся карабкаться на него.

Один из двух воинов, сопровождавших младшего сына императора, развернул пергаментную карту, внимательно её изучая.

— Да, милорд, другого такого рядом быть не может. Пункт нашего назначения находится где-то у его подножия, так что штурмовать гору нет необходимости.

— Ну-ну, запомни свои слова…

Неприветливый ландшафт юго-западного Керна превосходил угрюмостью даже Аргонскую Цепь — дикое нагромождение безжизненных скал и утёсов, на дно которых редко заглядывает солнце, и пустынные поля сухого пепла.

Впереди небольшого отряда начала вырисовываться огромная каменная арка, скорее всего образовавшаяся из-за какого-нибудь землетрясения. Она была изъедена временем, то тут, то там из неё выкрашивались крупные камни, достаточные, чтобы раздробить голову любому, самому крупному минотавру. Только людоед мог называть это место домом.

Младший сын Хотака не по доброй воле оказался здесь, но раз Керн согласился вести переговоры, присутствие особы, близкой к императору, стало необходимо. Хотак хотел послать с Колотом большой отряд, но людоеды настояли только на двух воинах.

— Не нравятся мне эти скалы… — пробормотал Колот, — Если мы свернём ещё южнее, то окажемся в Блотене…

— Керн и Блотен в настоящее время заключили союз, милорд, — напомнил ему солдат помоложе.

Два государства людоедов неожиданно смогли забыть многолетнюю вражду, чтобы объединиться против ненавистных Рыцарей Нераки, если бы не этот факт, людоеды продолжали бы самозабвенно биться друг с другом. А сейчас Великий Кхан Керна и Лорд-Вождь Блотена поклялись на крови забыть о прошлом и уничтожить людей.

— Они были союзниками, если исходить из последних донесений, — высокомерно фыркнул Колот. — А сейчас уже могут снова рвать друг другу глотки. Поэтому нам лучше забирать на северо-восток, ближе к старому Кёрнену… Там есть хотя бы лес и реки, пусть с москитами, но все не эти пыльные камни! И не надо будет забивать голову бандами людоедов с границ Блотена!

Оба воина промолчали — частично потому, что понимали: Колот просто ворчит от расстройства, а ещё потому, что говорил он правду, которую сложно опровергнуть.

Дорога все вилась и вилась под копытами лошадей, а вокруг минотавров продолжал расстилаться унылый, монотонный пейзаж. Потихоньку миновал полдень, солнце немилосердно палило усталую троицу.

Достав с луки седла мех с водой, Колот глотнул и небрежно осмотрелся по сторонам. Его рука невозмутимо вернула ёмкость на место, а глаза остро впивались в каждую складку скалистого рельефа.

— Мы не одни… — тихо сказал он.

Волосатая фигура появилась на каменном гребне недалеко от них и теперь внимательно разглядывала глубоко посаженными глазами трёх минотавров на дороге.

Легенда гласила, что минотавры и людоеды происходили от одних предков. Великих Эрдов. Но, на взгляд Колота, стоявший перед ними людоед больше напоминал потомка больного человека и бешеного медведя: острые зубы скалились в пасти, теряясь на фоне двух огромных клыков, морда была перекошена ненавистью, спутанная копна пыльных волос свисала с огромной головы, изорванный килт, очевидно, был снят с давно умершей безымянной жертвы.

— Стоять… — проскрежетал людоед голосом, от которого могли трескаться камни, и присел на корточки на своём наблюдательном посту.

— И это — наши союзники? — пробормотал один из воинов.

Грохот осыпающихся камней привлёк их внимание — более дюжины разномастно одетых людоедов спускались к ним со всех сторон. Колот успел остановить солдат прежде, чем те выхватили свои секиры:

— Успокойтесь! Мы не биться сюда приехали!

Возможно, воины бы поспорили с ним относительно мудрости такого приказа, если бы на дорогу не спустился ещё один людоед, совершенно не похожий на других. Он был облачён в прекрасно сшитый коричневый плащ и тёмно-зелёную тунику, украшенную затейливым узором, на ногах, в отличие от других, у него были изящные сандалии, дополнял картину кожаный килт явно минотаврской работы. Из-под широкого плаща виднелся кусочек ножен, отделанных серебром.

Лицо этого людоеда ничем не напоминало уродливые рожи соплеменников, хотя отрицать расовые черты никто бы не осмелился. Хотя и широкое, оно не было приплюснутым, широкий нос больше напоминал человеческий, а изо рта виднелись только кончики клыков.

— Приятно встретить тебя… — Голос вновь прибывшего людоеда был почти приятным, под толстыми бровями остро поблёскивали зелёные глаза, в которых явственно читалось нетерпение, остроумие и… хитрость. —…сын могучего Хотака.

— Я также рад, великий лорд Голгрин!

Запах мускуса достиг ноздрей одного из людоедов, заставив того фыркнуть. Сами они не пахли мускусом, только потом и гниющим мясом, всем, что накопили с далёкого последнего купания. Голгрин же выглядел так, словно он не только принимает ванну каждый день, но и завёл себе особого слугу, чтобы расчёсывать густые волосы.

— Никогда ещё не чувствовал себя грязнулей, стоя перед людоедом, — шепнул старший воин младшему.

— Прости моё невежество, — учтиво сказал Колот, — но мне казалось, что мы должны встретиться там, — он указал на когтистый пик. — Видно, мы что-то недопоняли…

Минотаврам всё было известно точно, а место встречи обговаривалось особо. Просто коварный людоед решил опередить их, обретя небольшое преимущество.

— Но я не в обиде. — Мускулистый минотавр пожал литыми плечами. — Это место не хуже. — Он ласково похлопал по притороченному к седлу кожаному мешку. — Здесь у меня всё, что вы хотите!

Голгрин молча кивнул, не спуская взгляда с мешка. Колот с осторожностью достал и развернул туго скатанные пергаменты, украшенные личной печатью Хотака.

Голгрин повелительно глянул на одного из своих воинов, в руках которого от напряжения дрожала дубина, а взгляд не отрывался от конного минотавра. Тот приблизился к Колоту, приняв верительные грамоты. Когда же он повернулся спиной, ноздри минотавра дёрнулись — в отличие от эмиссара, вонь от его подчинённого исходила страшная.

Голгрин взял пергамент и внезапно замер, разглядывая печать.

— Ах да, — наконец усмехнулся он, — теперь лошадь. После чего, к удивлению минотавров, он не стал разворачивать документы, а сунул их в свою сумку, не глядя.

Колот напрягся.

— Мой отец сказал, что ты просмотришь их на месте. Или это опять недопонимание?!

Голгрин махнул рукой, его воины послушно исчезли в камнях, Лорд-Вождь Керна улыбнулся:

— Ваша поездка была не из лёгких?

— Да, лорд Голгрин, но всё же… Людоед не дал ему продолжить:

— Мой путь сюда тоже был не из простых… я бы даже сказал — весьма труден. Чума из Нераки захватила почти все наши земли, почти до самого Кернена.

Но Колот решил не сдаваться просто так:

— Лорд Голгрин, отец предложил… Ты ведь даже не поинтересовался, что написано в пергаменте!

— Я буду сопровождать тебя лично, сын Хотака, — продолжал как ни в чём не бывало Голгрин. — Путь в Блотеи очень опасен и ненадёжен…

Он улыбнулся, впервые показав клыки, немногим уступающие по размеру тем, что демонстрировали его воины. Колот заметил, что они специально спилены, чтобы не сразу бросаться в глаза.

— Путь в Блотен? О чём ты вообще говоришь, Голгрин?

— Произошли… некоторые изменения, сын Хотака. Мы немного подправим первоначальный план. Нам необходимо отправиться в Блотен.

— Я не уполномочен открывать военные действия с Блотеном, — отрезал Колот.

Лидер людоедов рассмеялся резким, лающим смехом.

— Да никто не планирует никакой войны, сын Хотака! Наоборот, Великий Кхан желает, чтобы мы встретились с Нагроком, помощником Лорда-Вождя Блотена. — Широкая улыбка все увеличивалась, превращаясь в оскал. — Нагрок поклянётся в том, что Блотен — наш искренний и верный союзник… если, конечно, сначала не убьёт всех…

Каждый день список мертвецов удлинялся, большинство гибло от страшного лёгочного кашля. Несмотря на куски ткани, которыми шахтёры заматывали лица, проклятая пыль лезла во все щели. Многие не могли выполнить дневную норму и умирали, лишённые надсмотрщиками еды. Смерть забирала, кого хотела, а многие становились её слугами поневоле. Так, Пэг перевёл Фароса и Ультара из забоя, сделав их собирателями трупов.

В тот день они несли тело молодого мужчины, доставленного в Вайрокс всего две недели назад. Минотавр уже был нездоров, и душные туннели быстро завершили его жизненный путь. Дорога двух друзей лежала в одну из старых шахт, чьё зияющее отверстие было заброшено поколение назад. Здесь когда-то добывали медную руду, а когда начались постоянные оползни, ствол шахты перенесли в более безопасное место.

Чёрные, закопчённые туннели стали теперь прибежищем останков всех несчастных, погибших в Вайроксе.

— Давайте, швыряйте! — проорал Пэг, стоя на груде костей, рёбер и черепов.

Ультар пробормотал короткую молитву, в которой Фарос различил упоминания старых морских Богов — Хаббакука Короля Рыбаков и ужасной повелительницы глубин Зебоим.

Они подняли тело и, раскачав, бросили в зияющий провал. Труп глухо ударился обо что-то и полетел дальше, в чёрные глубины.

— Эй, варвар! — гаркнул Пэг, обращаясь к Ультару. — А ну бери трут и кресало! А ты, молодой, тащи сюда горючего масла! Да пошевеливайся!

Ультар одним движением запалил огонёк, дожидаясь, пока Фарос плещет вниз масло из огромного сосуда. Закончив, он попытался отойти, но ухмыляющийся Пэг толкнул его обратно, заставляя смотреть.

Ультар уронил короткий факел, который весело разгорелся в полёте и шлёпнулся далеко внизу в чёрное масло.

Огромный шар пламени рванулся вверх, достигнув заключённых, даже Пэг отшатнулся. Фарос глянул на моряка и увидел, как тот снова молится, сжав руки.

— Прекрасно! — расхохотался Пэг. — А вы достаточно наотдыхались — пора и за работу! Пока трупов больше нет — марш в шахту!

Внизу бушевало пламя, и оба заключённых знали — оно будет гореть до тех пор, пока в каменном мешке останется для него пища.

Когда они шли назад, Фарос заметил, что Ультар что-то бормочет себе под нос. Прислушавшись, юноша понял; это список всех погибших, включая последнего несчастного.

— Ультар… — толкнул он друга в бок, — ты знал его?

— Нило? Нет… — пробормотал моряк. — Немного знал Халрога, до него Ярла… А ещё раньше Илионуса, Горсуса, Треманиона, Кая… Да, с Каем мы дружили… И с Горсусом тоже… А был ещё Урс…

— Что ты говоришь?!

Ультар не отрывал взгляд от дороги.

— Я помню их.

Фарос открыл рот от удивления.

— Помнишь всех?

— Да, с тех пор, как я здесь…

— А ну, заткнулся! — На татуированного минотавра обрушился кнут Пэга. — Тишина!

Они дошли до своего места, разобрали кирки и заступы. Фарос принялся дробить крупные камни, осколки разлетались во все стороны. Но внезапно он заметил, что камни летят не только от его кирки, но и сыплются с потолка, заметно просевшего за последние дни. Он снова ударил по большой скале, решив не обращать внимания ни на что, но в этот момент по забою разнёсся низкий стонущий звук.

Замерев, Фарос уставился в потолок, и в тот же миг сверху хлынул земляной дождь. Гора взревела.

Юноша попытался закричать, но липкая грязь лезла в рот, не давая дышать, он слепо рванулся, объятый ужасом, не понимая, где выход. С громкими хлопками ломались крепёжные балки; минотавр упал на колени, земля и камни все сильней заваливали его.

Внезапно крепкая рука схватила и потащила его куда-то. Ослеплённый, Фарос пытался сказать хоть что-нибудь, но мог лишь кашлять и мычать.

— Хватайте его за другую руку! Я долго не удержу… вот… Тащи!

Двое минотавров вырвали его из холодных объятий земли и оттащили к выходу из Аргоновой Глотки. Выплюнув комок земли, Фарос вдохнул горячий и мерзкий, но такой восхитительный воздух Вайрокса. Он никак не мог прокашляться, мокрая земля обильно вылетала из горла. Наконец юноша протёр глаза и увидел над собой Ультара и Джапфина,

— Что… что случилось? Новое землетрясение?

— Нет, просто крепёж старый был, вот и не выдержал…

— Они должны его проверять, но кого беспокоит наша безопасность? — мрачно изрёк Джапфин.

— Вы завтра будете вкалывать в грязном штреке, вот что! — Сзади приблизилась уродливая тень, на поверку оказавшаяся Пэгом. — Надышались? Мы отстаём от плана! А ну пошли обратно! Или не слышите?!

— Мы все слышим… — проговорил за всех Ультар. Они двинулись обратно и, достигнув края оползня, принялись его разгребать. Пэг, понаблюдав за ними некоторое время, пошёл поболтать с другими надсмотрщиками.

— Спасибо, Ультар, — тихо сказал Фарос. — Ты и Джапфин… вы могли остаться под землёй вместе со мной…

Ультар откинул валун в сторону и пожал плечами:

— Я видел, что был шанс… небольшой, но я использовал его. Может, в следующий раз я и проиграю. — Он фыркнул. — А вообще мой список такой длинный, что стало трудно запоминать, Бек.

Фарос глубоко вдохнул, решившись.

— Ультар, — прошептал он, — я должен тебе кое-что сказать…

Моряк искоса глянул на него, но не прекратил разгребать:

— И что это?

Фарос ощутил, как ему сдавило горло, словно невидимыми клещами. «Я племянник Чота, — хотелось крикнуть ему. — Меня зовут Фарос Эс-Келин! Но слова не шли. Вместо этого юноша сжался и отвернулся:

— Да не имеет значения… В голове всё спуталось… — Ультар невозмутимо пожал плечами, углубившись в работу. Фарос постоял несколько мгновений, тупо смотря в его спину, раздираемый сомнениями, потом схватил кирку и с яростью вгрызся в скалу.

13

Дом Дрока

На исходе четвёртого месяца ниспровержения Чота дворец разослал приглашения своим самым верным сторонникам. Посыльные неслись в разные кланы, и большинство отвечало радостным согласием, хотя некоторые и колебались.

Леди Нефера привычно вела список.

За две недели до объявленного дня Дом Дрока — родной Дом Хотака — принимал высоких гостей. В обширное, окружённое стеной имение на закате постучались всадники. Хотак лично прокричал склонившимся стражам, что хочет видеть патриарха, и они послушно распахнули ворота, впустив императора со свитой.

Двое знаменосцев ввезли знамя с изображением боевого коня, заколыхавшееся ниже флагов Дрока, свисающих со стен шестиэтажного дворца. Из дверей высыпал почётный эскорт, салютуя хозяину империи.

— Прошу вас, повелитель, а я распоряжусь насчёт лошадей. — Начальник стражи поклонился.

— Не надо, мой визит будет недолгим. Начальник склонился ещё ниже, с любопытством поглядывая на стоящего так близко императора.