4

Рыцари препроводили их в замок, который и оказался тем самым поселением, о котором недавно говорила Вериса. Замок не произвёл впечатления на Ронина. За высокими каменными стенами укрывались простенькие строения, где, не позволяя себе никаких излишеств, сосуществовали рыцари, эсквайры и простой люд. На главной башне развевались флаги братства и Альянса Лордаэрон, верными союзниками которого всегда были и оставались рыцари ордена Серебряной Руки. Здесь все подчинялось законам священного ордена, и если бы не горожане, Ронин решил бы, что попал в военный лагерь.

С эльфийкой рыцари обращались крайне учтиво, а те, кто помоложе, даже пытались заигрывать с девушкой. С обществом колдуна они мирились как с вынужденной необходимостью, и даже когда он поинтересовался, сколько же всё-таки времени займёт дорога до Хасика, никто не обратил на него внимания. И Верисе пришлось повторить вопрос. Как бы там ни было, они, конечно же, не были пленниками рыцарей, но маг определённо был изгоем в их обществе. Рыцари соблюдали минимум приличий, и то лишь потому, что поклялись королю Теринасу не относиться к колдунам враждебно. В остальном же Ронин оставался парией.

— Мы заметили появление дракона, а за ним и грифонов, — громовым голосом поведал лидер рыцарей по имени Данкан Сентерес. — Честь и долг повелели нам без промедления выступить и узнать, какую помощь мы можем оказать в борьбе со злом.

Мысль о том, что все сражение происходило в воздухе и, следовательно, им там просто нечего было делать, явно не приходила им в головы и ни капельки не отразилась на их святом энтузиазме, раздражённо подумал Ронин. В этом смысле рыцари были самой подходящей компанией для эльфа. Странно, но теперь, когда он больше не был вынужден общаться с Верисой один на один, Ронин вдруг почувствовал, что не хочет ни с кем делиться её обществом. В конце концов, ей предписано сопровождать меня до Хасика, её долг — быть моим верным проводником.

К великому неудовольствию мага, Данкан Сентерес тоже намеревался отправиться в Хасик. Когда они прибыли в замок и спешились с лошадей, широкоплечий предводитель паладинов подал девушке руку и заявил:

— С нашей стороны было бы просто непростительно, если бы мы не проследили за тем, чтобы вы кратчайшим путём, в целости и сохранности добрались до нужного вам порта. Я понимаю, миледи, таково полученное вами задание, но согласитесь — это провидение позаботилось о том, чтобы наши пути пересеклись. Нам хорошо известна дорога до Хасика, и завтра утром маленький отряд под моим руководством тронется в путь.

Это заявление, казалось, обрадовало Верису, но совсем не вдохновило Ронина. Все в замке смотрели на него так, будто он в одночасье превратился в гоблина или в орка. Маг достаточно натерпелся, когда от него отвернулись его бывшие товарищи, и не желал стать объектом насмешек паладинов.

— Это очень великодушно с вашей стороны, — перебил он Данкана, — но Вериса — отличный проводник, и мы в состоянии самостоятельно вовремя добраться до Хасика.

Ноздри Сентереса вздрогнули, словно он учуял что-то противное, но благожелательная улыбка не исчезла с его лица, и он продолжил:

— Позвольте мне лично сопровождать вас в ваши покои. — Взглянув на одного из своих подчинённых, он коротко бросил: — Мерик! Найди, куда уложить колдуна…

— Сюда, — буркнул высокий неуклюжий рыцарь с густыми, пышными усами.

Казалось, этот громила готов потащить Ронина за руку, даже если это грозит магу переломом конечности. Ронин вполне мог бы поставить глупого рыцаря на место, но ради выполнения возложенной на него миссии и сохранения мира между народами Альянса он не стал этого делать и, быстро поравнявшись со своим провожатым, молча пошёл рядом.

Маг ожидал, что его поселят в самом сыром, самом зловонном месте замка, но вместо этого обнаружил, что ему отвели комнату, практически ничем не отличающуюся от тех, где ночевали сами рыцари. В сухой и чистой келье с голыми каменными стенами и тяжёлой деревянной дверью Ронин чувствовал себя неплохо. Узкая, аккуратно застеленная деревянная кровать и небольшой стол — вот и вся обстановка. В комнате не было окон, и единственным источником света служила хорошо отлаженная масляная лампа. Ронин хотел было попросить переселить его в комнату с окнами, но потом решил, что рыцари просто не могут предложить ему ничего лучше. К тому же у комнаты без окон есть одно достоинство — никто не сможет следить за тобой.

— Сойдёт, — сказал он, но его молодой провожатый уже закрывал за собой дверь.

Ронин попытался припомнить, есть ли на двери снаружи засов или какой-нибудь замок, но паладины вряд ли зашли бы так далеко. Хотя колдун и был для них проклятой душой, но при этом он оставался одним из их союзников. Мысль о том, насколько тяжело рыцарям святого ордена смириться с этим фактом, немного развеселила мага. Эти люди всегда представлялись ему сборищем ханжей.

Вынужденные быть гостеприимными, хозяева не тревожили своего нежеланного постояльца до ужина. Его место за столом оказалось далеко от Верисы, которая, желая того или нет, целиком завладела вниманием предводителя паладинов. За трапезой никто, кроме эльфийки, не сказал Ронину больше двух-трёх слов, и так бы все и осталось, если бы речь не зашла о драконах. А заговорил о них не кто иной, как Данкан Сентерес.

— За последние недели налёты стали обычным делом, — заявил бородатый рыцарь. — Их нападения участились и стали ещё более бессмысленными в своей жестокости. Орки знают, что скоро наступит их судный день, время их на исходе, и потому торопятся оставить после себя опустошённые земли и разрушенные селения. — Он отпил немного вина из своего бокала и продолжил: — Не далее как три дня назад драконы сожгли дотла селение Джарун, более половины горожан погибло в огне, ниспосланном дьяволом. Тогда эти твари и их хозяева успели улизнуть до того, как наездники грифонов прибыли на место.

— Ужасно, — тихо вздохнула Вериса.

Данкан кивнул, его тёмно-карие глаза засверкали, в голосе послышались железные нотки:

— Скоро этому наступит конец! Мы займём земли Хаз Модн и маршем войдём в сам Грим Батл! Мы покончим с остатками поганой Орды! Прольётся кровь орков!

— И погибнут хорошие люди, — чуть слышно добавил Ронин.

По всей видимости, слух у предводителя рыцарей был не хуже, чем у эльфа, потому что он тут же обернулся в сторону мага:

— Да, хорошие люди погибнут! Но мы поклялись избавить Лордаэрон и все остальные земли от этой чумы, и мы это сделаем, чего бы это нам ни стоило!

Речь рыцаря не произвела впечатления на мага.

— Но сначала вы должны что-то сделать с драконами, не так ли? — спокойно заметил он.

— Они исчезнут с лица земли, заклинатель, отправятся туда, где им самое место — в преисподнюю. А если ваше дьявольское отродье…

Вериса коснулась руки пожилого рыцаря и одарила его такой улыбкой, что Ронин почувствовал лёгкий укол ревности.

— Лорд Сентерес, — спросила она, — как давно вы стали паладином?

Ронин с изумлением наблюдал за тем, как рейнджер превращается в одну из тех очаровательных и обворожительных молоденьких женщин, каких ему доводилось встречать при дворе в королевстве Лордаэрон. Её превращение, в свою очередь, преобразило Данкана Сентереса. Она ловила каждое сказанное им слово, поддразнивала седеющего рыцаря и открыто флиртовала с ним. Её нрав изменился настолько, что маг не мог поверить в то, что это та самая женщина, которая последние несколько дней охраняла его жизнь и служила ему проводником.

Данкан в мельчайших подробностях поведал о том, каким непростым был путь отпрыска богатого рода, решившего сделать себе имя, вступив в монашеский орден. И хотя его сотрапезники наверняка уже знали эту историю наизусть, все они с интересом прислушивались к словам предводителя, надеясь, что его история поможет им проложить свой путь к славе. Ронин внимательно вглядывался в их лица и с некоторой тревогой заметил, что молодые рыцари практически не моргали и едва дышали, впитывая каждое слово, сказанное их лидером.

Вериса явно заинтересовалась рассказом и воспринимала любые мирские достижения этого пожилого человека как чудесные деяния и подвиги. А когда лорд Сентерес поинтересовался её собственными достижениями, девушка поспешила принизить свои достоинства. Но у мага не было абсолютно никаких сомнений в том, что во многих вопросах рейнджер с лёгкостью превзойдёт их хозяина.

Паладин был обезоружен манерами Верисы и пустился в воспоминания. Тут Ронин понял, что с него достаточно. Он извинился — извинения, конечно же, не привлекли ничьего внимания — и вышел из трапезной на свежий воздух, желая побыть в одиночестве.

Безлунная ночь укрыла колдуна черным одеялом. Он всей душой стремился поскорее добраться до Хасика и оттуда начать свой путь в Хаз Модн. Только тогда он, наконец, избавится от всех этих паладинов, рейнджеров и прочих недоумков, которые ни на что не способны и только мешаются под ногами. Лучше всего он работает в одиночку, именно это он пытался доказать перед последним провалом. Тогда его никто не послушал, и его вынудили сделать то, что он должен был сделать для успешного завершения операции. Остальные члены команды не обращали внимания на его предупреждения и не желали понять, насколько необходима и опасна его работа. Со свойственным всем бездарностям легкомыслием они оказались на линии его самого сильного заклинания… многие из них исчезли вместе с его истинной целью — банда орков-колдунов намеревалась поднять из мёртвых то, о чём демоны слагали легенды.

Ронин горько сожалел о каждом погибшем в той операции, но не мог позволить, чтобы его хозяева в совете Кирин Тор поняли, насколько сильно его раскаяние. Души погибших преследовали его, заставляли браться за самые опасные и невыполнимые задания, а что может быть опаснее, чем попытка в одиночку вызволить из плена Королеву Драконов? Он должен сделать это сам, без чьей-либо помощи не только для того, чтобы прославиться, но и чтобы успокоить души погибших товарищей, которые ни на минуту не оставляли его. Ронин держал это в тайне даже от Красуса, иначе тот усомнился бы в психическом здоровье и способностях своего подопечного, а, следовательно, его участие в операции было бы невозможно.

Пока маг прогуливался по стене, окружавшей главную башню замка, поднялся ветер. На стене несколько рыцарей несли караул. Видимо, слух о колдуне быстро распространился по замку — после того как первый постовой оглядел его, осветив фонарём, на Ронина больше не обращали внимания. Его это вполне устраивало, ему было плевать на рыцарей, так же как им плевать на него.

Тёмные силуэты деревьев за стеной замка придавали пейзажу таинственный вид. Ронину вдруг захотелось очутиться на воле и заночевать под каким-нибудь дубом. По крайней мере, тогда ему не придётся выслушивать благочестивые речи Данкана Сентереса, который, по мнению мага, проявлял к Верисе интерес куда больший, чем следовало рыцарю монашеского ордена. Конечно, у неё завораживающие глаза, а экипировка рейнджера подчёркивает…

Ронин ухмыльнулся и прогнал из головы образ эльфийки. Вынужденное затворничество во время понесённого им наказания подействовало на него гораздо сильнее, чем он предполагал. Магия — его повелительница и возлюбленная. А если ему захочется провести время с женщиной, он скорее предпочтёт более податливую девушку, какую-нибудь пухленькую придворную леди или даже симпатичную служаночку, которых он часто встречал в путешествиях. Но уж конечно не эту надменную и заносчивую Верису…

Сейчас надо сосредоточить все свои мысли на главном. Вместе со своим несчастным конём Ронин потерял и то, что дал ему Красус. Надо постараться найти с ним контакт и сообщить о случившемся. Молодому магу совсем не хотелось этого делать, но он понимал, что в долгу перед Красусом и должен умерить гордость. Вне всякого сомнения, если он отступит и решит вернуться, это поставит крест на всех его надеждах. Сдавшись, он не только никогда не сможет вернуть уважение своих собратьев, он сам себя перестанет уважать.

Ронин огляделся вокруг. Часовых видно не было, последний, мимо которого он прошёл, остался за угловой наблюдательной башней. Лучшего места не найти. Конечно, он мог бы воспользоваться и своей комнатой, но маг предпочитал открытые пространства, где чувствовал себя более уверенно.

Он достал из глубокого кармана своего плаща маленький чёрный кристалл. Не самое лучшее, но единственное оставшееся в его распоряжении средство наладить контакт на таком большом расстоянии.

Ронин положил кристалл на ладонь, поднял руку высоко над головой в направлении самой яркой из звёзд и начал произносить магические слова. Внутри кристалла возникло слабое мерцание, маг продолжал говорить, и мерцание становилось всё ярче и ярче. Ронин не останавливался…

И в этот момент звезды вдруг исчезли…

Изумлённый маг запнулся на полуслове. Нет, звезды были на месте, они никуда не исчезали, он прекрасно их видел. И всё-таки… всё-таки на секунду, на какое-то мгновение, он мог поклясться, что…

Может, это был просто обман зрения, следствие его собственной слабости. После всех перипетий прошедшего дня ему, конечно, следовало после ужина сразу отправиться в постель, но надо было пообщаться с Красусом. Молодой маг хотел полностью восстановиться перед завтрашним днём, так как был уверен, что лорд Сентерес не пожалеет коней.

Ронин снова поднял кристалл к небу и заново начал произносить магические слова. Теперь-то уж никакого обмана зрения…

— Заклинатель? Что ты здесь делаешь? — раздался низкий мужской голос.

— Ничего, что бы…

Внезапный взрыв пошатнул стену.

Маг выронил кристалл. У него не было возможности дотянуться до волшебного камня — главное было удержаться на стене и не сорваться вниз.

Когда прогремел взрыв, часового отбросило спиной на зубцы стены и оттуда на землю. Ронин слышал его душераздирающий крик, который резко оборвался.

Грохот от взрыва стих, но не успел маг подняться на ноги, как стена начала рушиться. В поисках убежища Ронин кинулся к угловой башне, но когда он вбежал внутрь, башня уже вовсю раскачивалась. Молодой человек попытался выйти, но вход завалило камнями — он оказался в ловушке.

Ронин вспомнил о заклинании, но было уже слишком поздно. На голову посыпались камни. В тот же миг чья-то гигантская рука подхватила Ронина и сжала в кулаке. Маг начал задыхаться… и потерял сознание.

Некрос Череподробитель мрачно размышлял о том, какой жребий уготовила ему судьба. Теребя пожелтевший клык, седой орк разглядывал золотой диск, лежащий на его широкой ладони. Почему он, владеющий магической силой, приговорён быть нянькой и тюремщиком самки, чьё единственное предназначение — выдавать одно яйцо за другим? Конечно, то, что она была знаменитым драконом, возвышало его в глазах соплеменников, да и без одной ноги ему всё равно не стать вождём клана.

Казалось, золотой диск издевается над Некросом. Он всегда издевался, но одноногому седому орку и в голову не приходило избавиться от нахала. Благодаря этому диску он сохранил положение в обществе, хотя сам себя перестал уважать в тот день, когда человек отсек ему половину левой ноги. Некрос убил того человека, но сам не смог с честью расстаться с жизнью. Вместо этого он позволил вынести себя с поля боя, залечить рану и сделать подпорку для своего обрубка.

Некрос мельком глянул на то, что осталось от его колена, и на прикреплённый к нему деревянный протез. Не будет больше для него славных битв, крови и смерти. Другие воины убивали себя, получив и не такие серьёзные ранения, а Некрос не смог. При одной мысли о том, что он подносит нож к собственному горлу, у него холодело внутри. Некрос Череподробитель очень хотел жить, чего бы это ни стоило.

В клане Пасть Дракона нашлись бы желающие послать Некроса на поля сражений в загробный мир, если бы не его колдовские способности. Когда-то очень давно Некрос получил хорошее образование, его обучали лучшие учителя.

Однако, став колдуном, он должен был сделать выбор, и Некрос чувствовал, что это выбор не в пользу Орды, а скорее наоборот. Он покинул ряды колдунов и вернулся к прежней жизни. Но время от времени его вождь, великий шаман Зулухед, обращался к Некросу с необычными просьбами. Например, когда потребовалось сделать то, что большинство орков считали невозможным, — взять в плен Королеву Драконов Алекстразу.

Зулухед один из немногих владел ритуальным колдовским искусством древних шаманов, но и он не мог обойтись без помощи более зловещих сил, управлять которыми умел Некрос. Благодаря источнику, происхождение которого сморщенный орк никогда не открывал своему одноногому собрату, Зулухед обнаружил древнейший талисман, обладающий невероятной силой. Трудность была в том, что этот талисман не реагировал на шаманские заклинания, какие бы силы ни вкладывал в них вождь. И тогда Зулухед был вынужден обратиться к единственному колдуну, которому он мог доверять, к верному воину Орды — Некросу.

Так Некрос унаследовал «Душу Демона».

Сначала одноногий орк не понимал, зачем вождю этот безликий золотой диск. Некрос вертел его в руках и не в первый раз поражался тому, насколько выразителен и одновременно прост этот древний талисман. Простой диск из золота похож на монету с закруглёнными краями. Он блестел даже при самом слабом освещении, и ничто не могло заставить его потускнеть. Масло, грязь, кровь… все отталкивала его поверхность.

— Он старше и шаманизма, и колдовской магии, Некрос, — объяснил Зулухед. — Я ничего не могу с ним сделать, но, может, у тебя получится.

Одноногий орк сомневался, что справится с этой задачей лучше, чем легендарный вождь Зулухед. И всё же взял талисман и попробовал прощупать его суть и предназначение.

Через два дня благодаря простому везению и подсказкам Зулухеда они сделали то, чего никто себе и представить не мог, особенно Королева Драконов.

Медленно поднимаясь с камня, Некрос замычал от боли. Боль в том месте, где протез крепился к колену, была нестерпимой. Именно из-за неё Некрос не питал никаких иллюзий вернуться в войско. Он и по пещерам-то с трудом передвигался.

Пора навестить её высочество. Надо убедиться, что она не забыла свои обязанности. Зулухед и ещё несколько вождей кланов лелеяли мечту о возрождении Орды и подбивали преданных Думхаммером собратьев к восстанию. Некрос сомневался в успехе их затеи, но, как лояльный орк, он беспрекословно, подчинялся приказам своего вождя.

Зажав в кулаке «Душу Демона», старый орк ковылял по сырым подземным коридорам. Члены клана Пасть Дракона немало потрудились, чтобы прорыть все эти многочисленные тоннели. Сложная система коридоров между пещерами помогала оркам выращивать и дрессировать драконов во славу Орды. Драконам требовалось много места, и отдельные помещения надо было вырубить в горе.

Конечно, сейчас драконов стало меньше, о чём не уставали напоминать Некросу при встрече Зулухед и другие военачальники. Им как воздух нужны были молодые драконы.

— И как, интересно, я заставлю её нестись чаще? — ворчал себе под нос Некрос.

Мимо прошагали два молодых воина. Около семи футов ростом, каждый в два раза шире человека, клыкастые бойцы слегка поклонились, признавая старшинство Некроса. За спинами у них болтались огромные боевые топоры. Это были наездники драконов, новички. Наездники гибли в два раза чаще драконов, в основном потому, что не смогли удержаться верхом. Порой Некрос задумывался: без кого клан останется раньше — без способных воинов или без драконов, но он никогда не делился своими размышлениями с Зулухедом.

Прохромав ещё немного по коридорам, Некрос услышал знакомые звуки, издаваемые Королевой Драконов. Тяжёлое дыхание эхом отдавалось от стен, словно пар пробивал себе дорогу из недр горы. Некрос знал, что означает это тяжёлое дыхание. Он пришёл как раз вовремя.

У входа в огромную драконью пещеру никого не было. Королева Драконов не нуждалась в охране. В прошлом предпринимались попытки освободить или убить её, но все смельчаки умерли страшной смертью. Естественно, их убила не Алекстраза, она бы встретила и освободителей, и убийц с распростёртыми объятиями. Их уничтожил один из аспектов талисмана, которым владел Некрос.

Старый орк, прищурившись, посмотрел в пустоту у входа и сказал:

— Появись.

Вспышка света озарила вход в пещеру Алекстразы. Крохотные огненные сферы заполнили пространство и тут же стали сливаться друг с другом, образуя фигуру. Постепенно фигура заполнила собой весь проход.

На месте головы огненные сферы сформировали что-то похожее на череп. Горящие кости образовали туловище монстра, рядом с которым самый крупный орк показался бы карликом. Некрос не чувствовал жара от этого адского пламени, но знал, что, если это существо даже слегка прикоснётся к нему, он испытает боль, которую не в силах вынести даже самый закалённый воин.

Ходили слухи, будто бы Некрос Череподробитель вызвал демона из преданий. Он не собирался опровергать их, но Зулухед знал правду. Жуткий воин, охранявший дракона, не способен мыслить самостоятельно. В своих попытках подчинить таинственный артефакт Некрос высвободил нечто. Зулухед называл это — огненный голем. Вероятно, из-за сущности его демонической силы, но это, конечно, не было мифическое существо.

Каким бы ни было его происхождение и для чего бы он раньше ни использовался, голем был отменным стражником. Слушал он только Некроса. Зулухед пробовал подчинить его, но артефакт, породивший голема, принадлежал теперь одноногому орку и никому больше.

— Я вхожу, — сказал он огненному стражнику.

Голем окаменел… и рассыпался, превратившись в гаснущие искры. Некрос не в первый раз был свидетелем подобного ухода, и всё же он отпрянул и не решался сдвинуться с места, до тех нор пока не погасла последняя искра.

В пещере его встретил голос:

— Я знала… ты скоро… скоро придёшь…

Презрение, прозвучавшее в голосе Алекстразы, ничуть не задело её тюремщика. За все эти годы он слышал от неё оскорбления и похуже. Сжимая артефакт в кулаке, он приблизился к голове королевы, которая в целях предосторожности была прикована скобами к полу. Её огромные челюсти были причиной гибели одного из орков-наездников — недопустимая потеря. Естественно, ни цепи, ни скобы не могли удержать такого могучего левиафана, но они увеличивали силу артефакта. Какие бы силы ни прикладывала Алекстраза, она не могла освободиться самостоятельно. Это не говорит о том, что она не пыталась.

— Тебе нужно что-нибудь? — спросил Некрос, ни мало не заботясь о своей пленнице. Он просто должен был поддерживать в ней жизнь, чтобы она продолжала служить Орде.

В былые времена чешуя Королевы Драконов отливала металлическим блеском. Её туша все ещё занимала все пространство пещеры, но в последнее время под шкурой стали видны ребра, и речь её замедлилась. Но, несмотря ни на что, огонь ненависти в золотистых глазах рептилии не угас. Старый орк прекрасно понимал, что, если когда-нибудь Королеве Драконов удастся вырваться на свободу, первым, кого она проглотит или превратит в золу, будет он. Но так как никто уже давно не спешил освободить её, орк не беспокоился по этому поводу.

— Умереть… было бы неплохо.

Орк не стал поддерживать этот бессмысленный разговор. Во время долгого заточения она пыталась заморить себя голодом, но достаточно было разбить перед её мордой одно яйцо из кладки — и Алекстраза сдалась. Даже зная, что все её птенцы дрессируются для того, чтобы убивать врагов Орды, и умирают именно из-за этого, Алекстраза явно лелеяла надежду, что когда-нибудь они станут свободными. Разбить яйцо означало разбить частичку этой надежды. Возможно, именно этому птенцу суждено было обрести свободу.

Некрос, как обычно, осмотрел последнюю кладку. На этот раз пять яиц. Количество в норме, но яйца по размеру меньше, чем обычно. Это обеспокоило Некроса. Вождь уже упоминал о недомерках из последней кладки, правда, малорослый дракон всё равно в несколько раз выше любого орка.

Спрятав диск в мешочек на поясе, Некрос наклонился и поднял одно из яиц. Потеря ноги не повлияла на силу рук орка, и он без труда поднял массивное драконье яйцо. Вес нормальный. Если все яйца такие же тяжёлые, значит, из них, по крайней мере, вылупятся здоровые птенцы. Лучше поскорее отправить их вниз, в пещеру-инкубатор. Вулканическая температура в этой пещере как нельзя лучше подходила для вывода птенцов.

Некрос положил яйцо на место.

— Всё бесполезно, смертный, — тихо проговорила Алекстраза. — Твоя маленькая война кончилась.

— Может, ты и права, — буркнул орк, без сомнения удивив своей откровенностью Королеву Драконов, — но мы сражаемся до конца, ящерица.

— Тогда бейтесь без нас. Мой последний консорт умирает, и ты знаешь это. Без него не будет никаких яиц. — Голос Алекстразы, и без того тихий, совсем ослаб, словно этот разговор лишил её последних сил.

Некрос, сощурившись, посмотрел в драконьи глаза. Он знал, что последний консорт Алекстразы действительно умирает. Они начинали с трёх. Один был уничтожен, пытаясь улететь из Хаз Модн через море, второй умер от ран, которые нанёс ему внезапно напавший коварный Десвинг. Рядом с королевой остался третий, самый старший консорт, но он был на столетия старше Алекстразы, последствия тяжелейших ранений удваивали его возраст, и теперь он доживал свои последние дни.

— Сдохнет, найдём другого.

Королева Драконов смогла усмехнуться.

— И как…— еле слышно сказала, буквально прошептала она, -…как ты собираешься это сделать?

— Найдём… — Ему было нечего ответить, но Некрос скорее провалился бы под землю, чем доставил бы пленнице такое удовольствие. Долго копившиеся злость и раздражение из-за преследовавших его неудач закипали в душе одноногого орка. Он подковылял ближе к Алекстразе. — А вот ты, ящерица…

Некрос стоял в нескольких ярдах от головы Королевы Драконов, он был уверен, что заколдованные цепи и скобы не дадут ей спалить или сожрать его. Каков же был его ужас, когда голова Алекстразы вместе с цепями и всем остальным вдруг рванулась в его сторону и заслонила собой все. Драконья пасть широко открылась, и орк получил немыслимое «удовольствие», заглянув в утробу чудовища, которое собиралось им перекусить.

И так бы и случилось, если бы не молниеносная реакция Некроса. Он ухватился за мешочек с «Душой Демона» и произнёс всего одно волшебное слово.

Рёв боли сотряс стены пещеры. С потолка посыпались камни. Красный левиафан пятился назад. Цепи на шее Алекстразы так раскалились, что орк вынужден был зажмуриться.