Глава 12

До слуха Хумы донесся неприятный свистящий шепот. Приходя постепенно в сознание, рыцарь догадался: идет спор, имеющий к нему непосредственное отношение. Хуме захотелось увидеть одного из спорящих, пытавшегося защитить рыцаря. Другой голос, казавшийся странно знакомым, сердито оборвал его:

– Ну что вы тянете время?

– Он – меченый.

– Ну и что из этого. Шелудивый?

Шелудивый возбужденно ответил:

– Очень странно, что у рыцаря Соламнии – такой знак.

Немного помолчав. Шелудивый продолжал своим квакающим голосом:

– Он не хочет понять нас. Полуночник! Этот, лежащий на земле, – наш человек, а не его.

Полуночник снова попытался объяснить:

– Но ведь и среди рыцарей есть наши агенты. Даже на самом высоком уровне.

Шелудивый кивнул, соглашаясь с этим. Хума слегка пошевелился. Они, кажется, увидели на нем какую-то важную метку. Ничего необычного, кроме пылающего лба, сам он не чувствовал.

– Я догадываюсь, что означает эта метка. – Хуме снова показалось: голос ему хорошо знаком. – Я согласен, что его не следует убивать, как я предлагал первоначально. Ну что же, значит, он сможет дать сведения, которые нам нужны.

– Но как, по вашему мнению, нам следует с ним поступить? Если кто-то из наших защитил его этой меткой, мы не можем допустить, чтобы ему причинили вред.

Послышалось злобное рычание, и тут Хума догадался, кому принадлежит этот голос. Только волкодлак мог издавать такие звуки!

Спорившие, должно быть, заметили, что рыцарь пошевелился. Рука в перчатке повернула голову Хумы слева направо. Перчатка была грязной, он нее дурно пахло. Хума непроизвольно отвернул от перчатки лицо. Полуночник язвительно рассмеялся:

– Это не наш человек, но мы должны защищать его… Весьма и весьма любопытно.

– Что же мы будем делать? – снова проквакал Шелудивый.

– Его надо спрятать. Вы, бледные поганки, охраняйте его, пока мои слуги не придут за ним. Вы же не хотите, чтобы вас уморила чума?

Хума приоткрыл глаза. Две фигуры, похожие на высокие кучи грязной одежды, разговаривали с волкодлаком. Больше здесь никого не было. В затуманенном мозгу Хумы мелькнуло: Галан Дракос из своей цитадели, находящейся далеко отсюда, действует в Эрготе через своего слугу.

Рыцарь полагал, что все еще находится в полуразрушенном доме. В комнате лежала груда камней, в потолке зияла дыра. Ведь Хума не знал, как долго он был без сознания и насколько далеко его унесли.

Одна из грязных фигур, подняв худую пятнистую руку и направив палец на посланника ренегата, сказала с угрозой:

– Попридержите язычок, маг. Сейчас вы пользуетесь ее покровительством. Но Владычица капризна, и, если вы ей не угодите, все в вашей судьбе может в одно мгновение перемениться. Вам следовало бы разговаривать более учтиво с теми, кто может вам пригодиться.

Бледная морда волкодлака исказилась от бешенства. Видимо, Дракос таким образом выразил через слугу свое раздражение. Меньшая из двух фигур, воздев испуганно руки, попятилась. Стоявший рядом Полуночник, видимо, усмехнулся – во всяком случае его голос был полон издевки:

– Ваши угрозы могут подействовать на пугливых, но не на тех, кого защищает Моргион.

«Моргион!» Хума едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Он пленник служителей Моргиона – бога разрушений и болезней!

– А сейчас мы просто понапрасну тратим время, – проворчал наконец Дракос.

– Согласен. Будем считать, что мы договорились, маг. Мои собратья будут охранять его до появления ваших слуг, но только потому, что это служит интересам моего Господина. А не потому, что я боюсь вашего гнева.

– Ну конечно.

– А метка… – квакнул Шелудивый.

– Иногда, брат, приходится чем-то жертвовать во славу Моргиона.

– И Такхизис, конечно, – добавил Дракос.

– И Такхизис. Извините, но я просто сгораю от любопытства по поводу этой метки. – Шелудивый положил руку на лоб рыцаря.

У Хумы от неожиданности закружилась голова. Он почувствовал: какая-то сила всецело овладевает им. Хума смиренно подчинился – ведь у него не было никакой возможности уклониться от этой, похожей на клешню, руки.

Внезапно он перенесся совсем в другое место. Возникли новые видения и звуки. Хума не чувствовал страха. Сознание успокаивало: все происходит только в воображении. Хуме казалось: он слышит, как сражаются всадники, бряцают доспехи, кричат бойцы и звенят мечи. Он увидел трех рыцарей – каждый из них был символом своего ордена: Короны, Меча и Розы. Их забрала были опущены, но Хума почему-то знал, что двое – это боги-близнецы Хаббакук и Кириолион. Третьим в этом триумвирате был он сам.

Неожиданно и грубо кто-то вырвал Хуму из грез и снова вернул в реальный мир. Он едва удержался, чтобы не вскрикнуть от боли, когда худая, направляемая Моргионом рука внезапно отодвинулась от его лба, словно вытягивая из головы мозг.

Хума едва-едва сумел различить две фигуры в плащах, стоящие над ним.

– Я не смог проникнуть в его сознание. Он защищен исключительно мощной силой. Просто что-то невероятное!

– А метка? – квакнул второй.

– Ее больше нет. Она была слишком слаба. Он создан для страданий, которые глупцы называют жизнью. Он не наш и никогда не был нашим.

Волкодлак передал фигурам в плащах приказ Дракоса:

– Тогда он – наш.

– Нет. Он будет вашим только тогда, когда появятся ваши слуги.

Служитель Моргиона щелкнул пальцами. И тотчас пелена спала с глаз Хумы. Фигуры, облаченные в плащи, стали теперь похожи на вурдалаков.

– Отнесите его в подземелье. Положите на алтарь.

– Никаких жертв!

Хума даже сумел увидеть, как губы служителя Моргиона презрительно искривились.

– Успокойся, пес. Его никто не тронет. Проста мне интересно знать, будут ли ваши слуги более удачливы, чем я.

Дракос на этот раз ничего не сказал – по крайней мере, волкодлак не передал никакого приказа. Хума попытался встать, но ноги его были связаны. Неожиданно появились четверо в длинных плащах, они подхватили Хуму и куда-то понесли. Он силился понять, где он находится и куда его несут, но четыре длинных плаща закрывали ему весь мир. От фигур невыносимо воняло. Хума думал, что скорее всего он совсем недалеко от того дома, где так глупо попался в ловушку.

О служителях Моргиона рыцарь слышал неоднократно. Они умели хранить свои тайны и были коварны: Хуму вдруг озарило: служители Моргиона живут в подземельях Каэргоса! Так вот почему никак не могут найти, откуда приходит чума. А она приходит из городских подземелий!

Поднялся слабый ветерок, дышать стало легче. По-видимому, они вышли из полуразрушенного дома на улицу. Хума понимал: когда он окажется в подземелье, о побеге нечего будет и думать. Бежать надо сейчас! Но как это сделать? Ведь он был крепко связан, во рту кляп.

Вдруг рыцарь услышал крик совы – этот крик сразу же заставил его воспрять духом. Но те, кто нес его, на крик совы не обратили никакого внимания. И вот неожиданно для них со свистом пролетела стрела и поразила в грудь одного из тех, кто нес Хуму. Остальные разжали руки: рыцарь упал на землю. Все вокруг озарили яркие вспышки, было хорошо видно, как стрелы поразили еще две фигуры, облаченные в длинные плащи. Шелудивый пытался спастись бегством, но ему в спину тотчас вонзились три стрелы. Полуночник тоже зашатался и упал.

А воины в доспехах бросились в атаку, едва вспышки света ослабли. Из дюжины негодяев в живых осталось только четверо. Казалось, они были совсем безоружными. Но тут один из слуг Моргиона бросил в подбегавших к нему воинов какой-то мешочек. Хума услышал крики ужаса и увидел: несколько человек были мгновенно сражены чумой.

Знакомая фигура подошла к Хуме и наклонилась, чтобы освободить его от пут.

– Как я был глуп! Мне следовало бы знать…

Снова посыпался град стрел.

Когда Эйвандейл наконец разрезал опутывавшие Хуму веревки, стрелы его воинов сразили уже последнего служителя Моргиона.

– А волкодлак! Вы схватили его?! – воскликнул рыцарь.

– Волкодлак? – Эйвандейл обеспокоенно огляделся вокруг. – Я не видел его.

– Мой меч!

Хума увидел: меч торчит из-под тела одного из убитых.

Он схватил меч, его единственной мыслью было – наверняка прикончить страшное чудовище. Невероятно, но казавшийся мертвым волкодлак вскочил на ноги и бросился наутек. Хуме вовсе не хотелось, чтобы волкодлак сообщил своему хозяину о том, где он находится, и рыцарь что было сил побежал за чудовищем. Он слышал: государь Эйвандейл окликнул его, но Хума не остановился.

Он бросился в погоню за убегающим зверем, не разбирая дороги и не думая об опасности, Он перепрыгнул через груду камней. Перед его взором возникла картина страшного опустошения. То, что не удалось доделать чуме, довершили пожары. Поскользнувшись, он упал спиной на камни, едва не выронив меч. Хума подвернул ногу – боль была адская.

Свирепое чудовище тотчас набросилось на рыцаря. Длинные желтые клыки оказались у самого горла Хумы, из огромной пасти волкодлака высовывался кроваво-красный язык. Неподвижные глаза не сулили рыцарю ничего, кроме смерти. Волкодлак уже вцепился когтями в грудь Хумы.

– У Дракоса верный слуга!

Волчья пасть тянулась к горлу рыцаря. Хума взмахнул мечом. Удар получился несильным, но рыцарю все же удалось сбросить зверя со своей груди. Волкодлак перевернулся в воздухе и вскочил на лапы. Красные глаза смотрели свирепо, морду перекосило от ненависти.

Хума высоко поднял меч – он намеревался ударить со всей силой, на какую был способен.

Внезапно чудовище вспыхнуло ярким пламенем. Секунду назад оно стояло, готовясь к нападению, а теперь на его месте был огненный шар. Хума не верил глазам своим. Кто-то вышел из-за разрушенного дома и подошел к рыцарю.

– Магиус!

Тот, поднеся палец к губам, дал Хуме знак молчать. Маг выглядел более стройным, чем прежде. Роскошное сияние его золотистых кудрей исчезло, волосы теперь были тускло коричневого цвета и были сейчас гораздо короче, чем раньше. Хума подумал: они опалены. Одет был маг в темно-красную мантию, в такой одежде рыцарь не видел его уже очень давно.

– Идем! Своим заклинанием я направил людей Эйвандейла на ложный след, но заклинание будет действовать недолго, и они уже очень скоро сообразят, куда ты делся.

– Но я должен…

Хума понимал: идти снова за магом – безумие; но ведь Магиус был его давним другом. Верным другом.

– Идем! – настойчиво повторил Магиус.

И Хума пошел.

Они на удивление быстро прошли через весь город.

На южной окраине города их ждали лошади. Магиус отдал Хуме более сильного коня.

Когда отъехали, маг наконец заговорил:

– Поначалу будем гнать вовсю. Надо стороной обойти сторожевую заставу соламнийцев.

«Сторожевую заставу соламнийцев?» – удивился про себя Хума.

Он не ослышался? Как могли рыцари Соламнии оказаться в Эрготе?

– А те вспышки света… Это ты устроил такую иллюминацию?

– Да, – ответил Магиус. – Я все объясню позже, когда буду уверен, что нас никто не преследует. Эйвандейл, несомненно, уже пустился в погоню.

Хума натянул поводья, остановил коня:

– Почему мы бежим от Эйвандейла?

Маг гневно сверкнул глазами:

– Ты слепец! Думаешь, он помогал тебе просто по доброте душевной?

Хума едва сдержался, чтобы не вспылить в ответ. Да, он доверился Эйвандейлу. Ну и что из этого?

– Ты рассказал ему о вершине, так ведь? Ты указал ему дорогу туда!

– Магиус, ты порешь чушь. Я не знаю туда дороги.

По лицу Магиуса было видно, что он ляпнул что-то не то. Однако вскоре его лицо вновь стало бесстрастным, и маг продолжил:

– Ты сказал ему, что на юго-западе есть вершина, которая таит разгадку победы над Такхизис, Эйвандейл – из древнейшего Эрготского рода. Любой из правителей Эргота сделает все возможное, лишь бы укрепить свою власть и престиж. Подумай, что ты ему сообщил! Если он сумеет принести долгожданный мир в Ансалон, какой награды удостоит его император?! Эйвандейл теперь не остановится ни перед чем.

И слова, и тон, какими они были сказаны, действовали на Хуму гипнотически. Рыцарь еще не сомневался, что государь Эйвандейл – благородный человек. Правда, в нем соединилось несоединимое: преданность императору и желание помочь Хуме. Он предложил Хуме помощь… Но что из этого следует?

Хума решил до поры до времени таить в себе свои мысли и сомнения. Сейчас он хотел только одного: он должен найти вершину. И сейчас они идут к ней, поворачивать назад бессмысленно.

Он не увидел злой усмешки на лице колдуна, так как тот снова повернулся к нему спиной.

Путь, которым вел его Магиус, проходил по степям и лесам к юго-западу от Каэргоса.

На рассвете они остановились на берегу небольшого лесного озера. Привязали лошадей к деревьям на лужайке.

Маг почти тотчас уснул, так и не объяснив ничего. Хума сидел, прислонившись спиной к дереву, и любовался озером. Он думал о том, что Дракос теперь является злейшим врагом как для него, так и для Магиуса. От волкодлака осталась лишь горстка пепла. Галан Дракос лишился шпиона, он теперь – по крайней мере в ближайшее время – не сможет подсматривать за Хумой и Магиусом. Но ведь шпионов у него повсюду полным-полно.

Хума подозревал: Дракос знал не меньше, чем он сам, а возможно, и больше о том, что конкретно ищет Магиус, и, значит, со временем они снова где-нибудь наткнутся на шпионов Дракоса. Рыцарь даже не сомневался, что рано или поздно Галан Дракос сам лично займется своими врагами.

От нечего делать Хума бросил в озеро несколько камешков и посмотрел на круги от них. Потом он решил встать, но сделать это оказалось невозможным.

«В чем дело?» – недоумевал рыцарь.

Неожиданно над водой возникла женская головка. Несмотря на зеленоватый цвет лица, женщина была очень миловидной. Хума взглянул в ее узкие глаза – словно она только что пробудилась ото сна. У нее был маленький, острый нос и красивые пухлые губы. Когда женщина вышла из воды, Хума увидел: она стройная и длинноногая, ростом невысокая – по плечо Хуме. На плечах ее была тонкая мокрая накидка.

Нимфа!

Рыцарю не раз приходилось слышать о нимфах. Рассказывали, что они появились в век Мечтаний. Вряд ли их было много. Увидеть их удавалось очень редко.

– Привет тебе, доблестный воин.

У нее был певучий голос, как у маленькой птицы. Она улыбнулась, и Хума покраснел. Нимфа была привлекательной, но перед мысленным взором Хумы тотчас возник образ другой женщины – Гвинес.

Рыцарь все так же безуспешно пытался встать на ноги.

– Привет.

Но ответил Хума не сразу. Нимфа не только очаровала его – она внесла в его душу беспокойство. Как гласила одна легенда, эти игривые существа таили в себе смертельную опасность. Тот, кто попадался в их любовные сети, погибал.

Рука Хумы легла на рукоять меча. В нимфе было колдовское очарование. Хотя Хума и дружил с магом, он, как и большинство рыцарей, с недоверием относился к колдовству.

Рыцарь посмотрел на Магиуса, лежащего рядом, и удивился: он все спит и спит. При мысли о том, что маг усыплен, Хума содрогнулся.

Нимфа загадочно улыбалась.

– Если честно, я ожидала увидеть вместо вас другого. Но вы мне тоже нравитесь.

– Да? – Хума изо всех сил старался казаться беспечным, хотя сердце его бешено колотилось. – А почему вы ожидали увидеть другого?

Если здесь должен кто-то появиться, то надо скорее уходить отсюда. Как можно скорее.

А вдруг из озера выйдут еще нимфы?

Он непроизвольно сжал рукоять Меча.

– Вы похожи на Бьюрна. И у него такой же дурацкий меч. Он должен был сегодня прийти ко мне. Хотите посмотреть, где я живу?

Глаза Хумы округлились. Ее дом, как он понимал, может оказаться и на дне озера. Если она решила завлечь его…

– Нет, благодарю вас, торопливо ответил он. – Я не хотел бы вас затруднять.

– У вас даже голос такой же, как у Бьюрна, – сказала она, обидевшись.

– Вы ждете встречи с ним сейчас?

Хума быстрым взглядом окинул берег озера, надеясь увидеть фигуру в доспехах.

Нимфа стояла на берегу.

Рыцарь повернулся к Магиусу, но тот продолжал спать.

– Он не проснется, пока я не позволю. Мне не нравятся колдуны.

Хума нахмурился:

– Вы его знаете?

Нимфа с досадой махнула рукой:

– Не его самого. Я видела его изображение.

– Где?

Хума не знал, как следует вести себя, общаясь с нимфой. Она казалась хрупкой, но ведь силы ее колдовства оказалось достаточно, чтобы усыпить Магиуса. Может быть, она не смогла бы сделать этого, не будь Магиус таким уставшим? И все же она доказала свое могущество.

– Я видела его в своем зеркале. Оно рассказывает мне, о чем думают другие. Иногда это так надоедает. И однажды я проглядела приход строителей пещеры.

– Строителей пещеры?

– Тех, что роют землю. Бессмысленное занятие. Вы их знаете? Такие маленькие забавные человечки.

Гномы! Хума был ошеломлен.

Нимфа стояла рядом с ним, прикасалась к нему, и это сильно беспокоило рыцаря.

– Вы уверены, что не хотите заглянуть ко мне? Но я не отстану от вас, пока вы не надоедите мне.

Это была настоящая ловушка. Сколько мужчин покорилось ее чарам и последовало за ней на дно озера?

Хума шептал про себя молитву Паладайну.

Нимфа отошла в сторону.

– Я не хочу, чтобы вы делали это!

Она не поклонялась силам зла, но она не поклонялась и ни Паладайну, и ни Гилеану, Богу Книги. Значит, молитвы, обращенные к ним, могли защитить Хуму от ее чар.

Хума хотел уже было извиниться, но тут услышал: поблизости сквозь чащу продирается всадник.

Он снова попытался встать и стиснул пальцами, рукоятку меча.

– Сюда едет Бьюрн. Я надеюсь, вы сразитесь с ним. Никогда еще я не видела схватки двух рыцарей. А это, наверное, так интересно!

Наконец всадник выбрался из чащи, окружающей озеро, на лужайку. Под развевающимся плащом поблескивали доспехи.

Сначала Бьюрн не заметил их, а затем, увидев, открыл от удивления рот и не отрываясь смотрел на Хуму.

Когда он подъехал ближе, Хуме удалось хорошенько рассмотреть его доспехи. Он несколько раз переводил взгляд с лица всадника на доспехи и обратно. Он вспомнил: Магиус обмолвился о сторожевой заставе на юге Эргота. О заставе рыцарей Соламнии!

Нимфа мило улыбалась:

– Теперь вы понимаете, почему я приняла вас за Бьюрна? Вы даже носите почти одинаковые доспехи.

Она была права. Бьюрн был рыцарем ордена Короны.

Глава 13

Бьюрн обернулся к нимфе.

Его обветренное, с крупными чертами лицо не было ни красивым, ни безобразным. Глаза казались очень грустными. Усов у него не было, только черная борода, подстриженная точно так же, как у лорда Эйвандейла.

Хуме хотелось узнать, давно ли рыцарь Соламнии живет здесь.

– Оставь нас вдвоем, – сказал Бьюрн нимфе.

– А что, вы будете сражаться? Удивившись ее вопросу, Бюрн ответил:

– Нет. Это один из моих собратьев. Мы будем не драться, а мирно беседовать.

– Жаль, – нахмурилась она и тотчас спросила: – А с магом ты будешь драться?

Посмотрев на спящего Магиуса, рыцарь ответил:

– Он, должно быть, слишком устал. Спит как убитый.

– Это она усыпила его, – объяснил Хума.

Бьюрн вздохнул; казалось, его уже ничто не удивляет.

– Почему ты это сделала?

Нимфа ответила с обидой:

– Он мне не нравится. Это как раз его сны я показывала тебе в зеркале.

– Какие сны? – Бьюрн весь напрягся.

– Когда он все время умирает.

Хума прищурился. Однажды Магиус сказал ему, что во сне он постоянно видит свою смерть. Нимфа не могла слышать их разговор. Неужели она действительно видит в своем зеркале сны других людей?

– Освободи его от чар, – приказал Бьюрн.

– А ты не хочешь посидеть рядом со мной?

Ее вопрос прозвучал слишком откровенно. Бьюрн покраснел:

– Нет. Оставь нас. Нам предстоит важный разговор.

Уперев руки в бока, грациозная обитательница водных глубин метнула на него сердитый взгляд:

– Я тебя больше не люблю и не хочу, чтобы ты ко мне приходил.

Она побежала к воде и скрылась в озере.

Нимфа почти ничем не отличалась от человека, разве что зеленоватым оттенком кожи и особой плавностью движений. Хума никак не мог сообразить, как же она дышит под водой.

Бьюрн пробормотал:

– Она никогда не помнит, что говорит. Сколько уже раз она сердилась, и, не успеешь и глазом моргнуть, она забыла об обиде. Должно быть, все нимфы такие, хотя не видел ни одной, кроме нее.

Видя, что Магиус все спит и спит, Хума спросил:

– А она не забудет освободить мага?

– Не беспокойтесь, все будет в порядке. Вы уже знаете мое имя, брат по ордену. А как зовут вас?

– Я – Хума, рыцарь ордена Короны, из Вингаардской Башни.

– Вингаард! – Это слово было произнесено, как имя Паладайна. – Как там обстоят дела? Близится ли эта проклятая война к концу?

Хума, глядя в землю, покачал головой. Вкратце он рассказал Бьюрну, что произошло за последнее время.