ГЛАВА 17

В ту ночь нечто еще более зловещее происходило в лесу Дагора, неподалеку от защищенных заклятием владений Бедламов. Огромные деревья скрючивались и корежились, с их увядающих ветвей срывались черные кляксы, широкими кругами расплываясь по земле и выжигая на ней все живое.

Но в землях Мэнора случилось только одно подозрительное событие: погибла птица, свившая гнездо на одиноком дереве; само же дерево почти не пострадало.

В темной комнате спал золотоволосый мальчик, грезя во сне о магических подвигах, которые он совершит, когда станет взрослым. В углу комнаты тьма сгустилась и обрела глаза. Вслед за глазами возник человеческий силуэт. Человек понемногу появился из окружающей тьмы и склонился над мальчиком, глядя на серебристую прядь в его волосах.

Сумрак улыбнулся почти что с нежностью. «Кровь дает себя знать, малыш! Великая сила, что течет по жилам твоих родителей, слилась воедино и произвела на свет тебя!»

Была еще и девочка, но она пока слишком мала.

Если этого вместилища окажется недостаточно, он подождет несколько лет и использует его сестру. К тому времени она уже повзрослеет.

Сумрак коснулся лба мальчика. Имя само всплыло в его мозгу, и он шепнул его во тьму: «Аурим. Золотое сокровище». Волшебник нахмурился. Он почувствовал любовь, с которой родители относятся к мальчику — к обоим детям, и это взволновало его так, как не должно было волновать. Он и раньше использовал для своих заклинаний человеческие создания. Они были не враады. Что они ему?

«У него глаза Кейба, а губы — как у матери».

Почему он до сих пор здесь? Задача проста — забрать ребенка и исчезнуть. Защитные чары вокруг Мэнора оказались смехотворным препятствием для волшебника с тысячелетним опытом, к тому же владеющего колдовством враадов.

«Забирай мальчика и уходи!» — приказал он себе.

— Сумрак.

Волшебник в капюшоне обернулся. По другую сторону кроватки возник человек. Человек в темно-голубых одеждах, с серебристыми прядями в волосах.

— Кейб.

— Это мой сын, Сумрак. Я не отдам его тебе. Уходи немедленно, пока я вежлив с тобой.

Двигаясь почти как тень, которую он напоминал, Сумрак склонился над мальчиком:

— Какие у него золотые волосы…

Кейб старался держать себя в руках. Это Сумрак. Этот человек когда-то был его другом. В другом своем перерождении он пытался убить юного Кейба. Кто он сейчас?

— Мы назвали его Аурим, потому что он наш первенец, наше сокровище. Когда он вырос настолько, чтобы понять значение своего имени, ему захотелось иметь золотые волосы. И на следующий день… его волосы стали золотыми.

— У мальчика колоссальные способности.

— Они пригодятся, если он сможет дожить до взрослых лет. — В голосе Кейба вновь зазвучали резкие нотки. — А если ты заберешь его, это ему не грозит.

— Может быть. А может быть, и нет. Но так или иначе, он нужен мне.

— У тебя нет прав на него. — Кейбу стоило немалого труда сохранять хладнокровие. — У тебя ни на что нет прав в этом доме!

Второй волшебник закутался в плащ.

— Мое имя — Сумрак. Я — враад. Я существую — это и есть мое право! И я желаю существовать и дальше.

Кейб поднял руку; на кончиках пальцев плясали зеленые огоньки.

— Ты живешь и так очень долго, Сумрак. Он тоже имеет право на жизнь. Ты не получишь моего сына.

Сумрак хмыкнул:

— Давно ли ты был новичком, не уверенным в собственных силах? Десяти лет тебе хватило, чтобы набраться опыта, правда, Кейб? Может быть, тебе хватит силы и умения, а как насчет проворства? Ты знаешь свои границы? У меня же нет границ.

— У тебя их больше, чем ты думаешь. Ты полагаешь, что искатели все еще держат нас под колпаком? Это я позаботился, чтобы все выглядело как прежде. Я ждал тебя, Сумрак. Я искренне надеялся, что ты не появишься и мне не придется сражаться с тобой. Но я скорей сто раз убью тебя, чем отдам сына.

— И тогда мне придется возвратиться в сто первый раз. — Лицо в капюшоне поднялось, и Кейб в зеленоватом свете, исходящем от его рук, впервые увидел истинное лицо Сумрака. — Лучше отдай мне его сейчас.

Яркие лучики света потекли от Сумрака, окутывая спящего Аурима, и вновь вернулись к волшебнику в капюшоне.

— Это не твой сын.

— Да, это не мой сын. Он вместе с другими детьми укрыт в надежном месте. Даже тебе не проникнуть туда. Я знал, что ты можешь прийти, и расставил несколько ловушек. Ты нашел поддельного Аурима — меня не интересует, зачем он тебе нужен, — и почти обманулся.

Прозрачная жидкость пролилась на Сумрака из ниоткуда. Едва коснувшись его, она затвердевала, становясь тверже мрамора. Поток не стихал, превращая свою жертву в застывшую статую. Сумрак попытался вырваться, но не смог шевельнуть даже пальцем. Жидкость, как ни странно, покрывала только волшебника в капюшоне и больше ничего.

— Мне и в голову бы не пришло, что придется благодарить Азрана Бедлама за идею, — сказала Гвен, появившись из-за спины Сумрака. — Я представить не могла, что обреку кого-либо на такие мучения, — пока ты не явился за нашими детьми.

Янтарный поток стих. Когда-то сумасшедший отец Кейба замуровал леди Гвен в янтаре — и теперь она поймала Сумрака в такую же ловушку. Разрушить эту темницу мог только легендарный меч Азрана, Безымянный — и только с добровольной помощью Кейба.

— Все кончено, — сказала она мужу, — ловушка срабо…

Янтарная статуя взорвалась множеством смертоносных осколков. Часть из них полетела прямо в Бедламов, и лишь бессознательно выставленная защита спасла их от гибели.

Острые осколки изрешетили стены и все, что было в комнате. Кейб и его жена потеряли сознание, хотя отделались легкими ушибами — осколки не тронули их.

Когда в разоренной комнате улеглась буря, Сумрак стряхнул с себя последние брызги янтаря и обернулся к двум волшебникам. Как ни странно, он не рассердился, а скорее был растроган.

— Я вновь стал самим собой, и никто не сравнится со мной, Бедламы, — прошептал он.

Сумрак повернулся к поддельному Ауриму, не тронутому дождем осколков, и одним взглядом отправил его в иную реальность, где скрытый в нем сюрприз не мог повредить ему. Две смертельно опасные ловушки. Вместе взятые, они могли погубить его.

— Я враад, Кейб. Вот в чем твоя ошибка. — Он глубоко вздохнул. — Но вы заслужили право на своих детей. Наверное, я смогу найти кого-нибудь взамен.

Он посмотрел на Кейба и его жену и слегка напрягся. Стены застонали, словно собираясь обрушиться, но он не обратил на это ни малейшего внимания. Благодаря заклинаниям, которые волшебник наложил на каждого из Бедламов, они проспят целый день, а то и больше. Времени больше чем достаточно, чтобы разобраться с другими делами.

Бросив последний — почти нежный — взгляд на Кейба, Сумрак исчез из Мэнора.

«Откуда их столько взялось? — изумленно подумал Темный Конь. — Я и представить не мог, что так много осталось!»

Легионы Серебряного Дракона казались бесчисленными. Такое драконье полчище не собиралось с тех времен, как объединенные Железный и Бронзовый кланы пытались свергнуть Дракона-Императора.

Далеко не все воины в нем принадлежали к Серебряному клану. Два разбитых клана обрели нынче нового повелителя. Оставшиеся в живых шли, скакали, летели теперь вместе с кланом Серебряного Дракона. Были здесь даже несколько драконов из Золотого клана. Темный Конь предполагал, что есть и другие выжившие — впрочем, дни их сочтены. Самозваный Император захватил их пещеры, украл их гнездовья, и не все с этим смирились. Те драконы Золотого клана, что присоединились к Серебряному, — скорее всего, подонки и изменники, вроде герцога-отступника Тома.

Темный Конь знал, что ночью его никто не заметит, хотя сам он отчетливо видел наступающую армию. Он не сразу отправился в Талак, а сначала пришел сюда.

Черный Призрак опасался именно такого развития событий, и его опасения подтвердились сполна. Даже всей армии Талака было бы нелегко выстоять против этой орды, какие бы сюрпризы ни готовил на такой случай король Меликард. Кстати, не потому ли он и хотел заполучить демона?

Темный Конь рассмеялся: «Даже демон дважды подумает, прежде чем сразиться с легионом подобных тварей!»

У драконьей армии было не много общего с армией Талака. В орду входили самые разные виды и касты драконов: от низких драконов (огромных рептилий, по уму стоящих недалеко от лошади и обычно используемых для тех же целей) до элиты — человекоподобных военачальников, ведущих за собой родственников из низших каст. Одни драконы, верховые и пешие, шли по земле, другие летели по воздуху.

Каждый из них был опасней двух десятков профессиональных солдат, и все же в прошлом люди побеждали их. У драконов были уязвимые места, и люди научились этим пользоваться. В особенности это могло относиться к Талаку.

Вот почему Серебряный Дракон так старался раздробить силы своего врага Меликарда. Будущему Дракону-Императору для престижа нужна была легкая победа. Кроме того, Темный Конь считал, что Серебряный — самый трусливый из всех Королей-Драконов.

«Но все же этот задира решил поразмять мускулы», — с горьким юмором подумал Конь-Призрак. Он мог напасть на драконов в одиночку и нанес бы им немалый урон, но рано или поздно его бы одолели. Хотя Серебряный Дракон привык действовать исподтишка, но силой он не уступает Бессмертному, а то и превосходит его. В окружении своей свиты, где каждый тоже обладает какой-то силой, он может оказаться непобедимым для Темного Коня.

Нужно предупредить Талак о надвигающейся угрозе. Если у них есть оружие, чтобы сразиться с этой ордой, — прекрасно. Бедламы тоже окажут помощь. Эта битва не для одиночки — в ней должны соединиться усилия многих, и его в том числе.

«Мы скоро встретимся, Король-Дракон, обещаю тебе!»

Темный Конь создал переход — и отправился в Талак.

«Да будут прокляты боги, ниспославшие мне такую удачу, да будут они так же злополучны, как и я!»

Темный Конь, очутившись в зале у главного входа во дворец, сразу же почувствовал неладное. «Здесь пролилась кровь! Много крови, и совсем недавно!»

События развивались чересчур быстро и непредсказуемо. Драконьи орды, по его расчетам, подойдут к Талаку на рассвете. На королевский дворец совершено нападение — а город спит, как ни в чем не бывало! Может быть, он ошибся насчет кровопролития? Не правильно понял слова старого колдуна? Ведь Дрейфитт не смог ответить на те вопросы, что терзали его.

«Какова роль Сумрака во всем этом безумии? Не он ли главный постановщик спектакля?»

Сейчас не время думать о Сумраке, одернул он себя. Хочется ему или нет, но в первую очередь нужно позаботиться о Талаке — о той угрозе, что движется к городским воротам. Темный Конь напряг свои чувства, пытаясь отыскать принцессу Эрини. Ее, неопытную колдунью, будет нетрудно обнаружить по излучаемой ею энергии. Потом она научится ее скрывать, но только смерть избавит ее полностью от этого. Однако сейчас ее неопытность пойдет ему на пользу.

Ему удалось обнаружить принцессу — она была в помещении под дворцом, неподалеку от его бывшей темницы. С нею рядом были и другие люди, но что-то мешало его чувствам разобрать, кто именно. Конь-Призрак без труда догадался, что принцесса, скорее всего, не по своей воле забралась ночью в подземелье. Темный Конь ощущал ненависть и страх.

Принцесса Эрини в опасности, нужно спешить! Создав тоннель, Темный Конь встал на дыбы и с громовым хохотом ринулся в него.

— Так-так-та-ак!! Если здесь званый прием, то я, конечно же, в числе приглашенных?!

Внезапное появление Коня-Призрака и его дерзкий выкрик ошарашили людей в помещении — это действительно оказалась тюремная камера. И в ней собрались все те, кого он хотел найти.

Первым из них был король Меликард. Властительный монарх выглядел так, словно с ним позабавился не очень голодный, но весьма игривый дракон. Меликард стоял у дальней стены, один из тюремщиков поддерживал его.

Второй, Кворин, держал в руках длинный страшный кинжал. Он явно играл с принцессой, как кот с мышью. Судя по лицу Эрини, она убила бы Кворина тысячью разнообразных способов, если бы только могла. Но она не могла — и это подтвердило прежние догадки Темного Коня. У Кворина был некий магический предмет, который ослабил чувства Темного Коня и лишил принцессу колдовских способностей. При виде Темного Коня Кворин впал в ярость — пожалуй, только советник был способен разгневаться, встретив лицом к лицу такое устрашающее создание, как Вечный Конь.

Все это иссиня-черный жеребец понял с первого взгляда. Он шагнул вперед, не сводя глаз с Кворина, но советник, не теряя присутствия духа, схватил принцессу и поднес кинжал к ее шее.

— Только шевельнись, и она умрет! Я убью ее, даже если ты посмотришь в мою сторону, демон!

Несколько стражников, не слишком впечатленные вызывающей речью своего начальника, улизнули в более спокойное место. Остались только те, кто не мог выскочить из камеры.

Темный Конь расхохотался в лицо Кворину:

— Да, ты истинный слуга своего господина! Такой же трусливый болван, как и он! — Взгляд холодных синих глаз уперся в предателя. — Лучше подумай, что тебя ждет, если ты убьешь ее!

— Я заставлю ее мучиться! Я пойду на все! — Глаза советника расширились, он стремительно отвел взгляд и крикнул своим людям:

— Не смотрите ему в глаза, не то он околдует вас, как околдовал тот старый мешок с костями, Дрейфитта!

Оставшиеся стражники ударились в панику. Тот, кто держал Меликарда, в конце концов ринулся к двери, столкнув на пол короля. Меликард упал и не поднялся.

Кворин, выругавшись, отступил к стене, ни на миг не отводя лезвия от горла Эрини. Она, в свою очередь, смотрела на него с испепеляющей ненавистью, смутившей даже Темного Коня.

— Твои люди покинули тебя, мастер Кворин! Глубина их веры в тебя растрогала мою душу!

Но советник был очень опасным противником. Он не поддался страху, даже когда его планы стали рушиться.

Пока он держал нож у горла принцессы и не позволял своим людям глядеть Темному Коню в глаза, Бессмертный мало что мог сделать. Что бы он ни предпринял, Кворин успеет перерезать горло Эрини.

Причиной всех бед был тот амулет, что сковывал способности Эрини и притуплял чувства Темного Коня. Скорее всего, это талисман искателей — сколько же этих проклятых штуковин болтается по Драконьему царству! — и Вечный не представлял себе, как можно удалить его из камеры, не спровоцировав Кворина на ответные действия.

Положение спас Меликард. Меликард, о котором позабыли все, кроме Эрини, и которого даже она считала обессилевшим. Избитый безрукий король, упав на пол, остался лежать неподвижно, как труп. Кворину было о чем беспокоиться, помимо короля. И советник не заметил, как король медленно поднялся с пола, глядя единственным глазом в спину предателю. Стражники, чьи взгляды были прикованы к демоническому черному жеребцу, бьющему копытами об пол, тоже не обращали внимания на Меликарда. Эрини, с ненавистью смотревшая на Кворина, до последнего мига не замечала короля, а когда заметила, не выдала себя ни взглядом, ни движением.

Темный Конь замечал все и вел себя соответственно. Если появится возможность действовать, то Черный Призрак ее не упустит.

Едва стоящий на ногах король вытянул вперед единственную руку. Темный Конь немедленно заполнил затянувшуюся паузу:

— Так на что же ты надеешься, смертный? Что простоишь здесь, пока сюда не войдет Король-Дракон собственной персоной?

— Если понадобится, простою, — яростно ответил Мэл Кворин. — Но сомневаюсь, что придется так долго ждать. Мне нужно только избавиться от тебя, и я думаю…

Меликард, подобравшись к своему бывшему помощнику, схватил его за ворот и рванул на себя. Кворин взмахнул рукой, и лезвие лишь чиркнуло Эрини по подбородку. Один из солдат навалился на короля и Кворина, и все трое смешались в один клубок.

Темный Конь нанес удар. Стражник, успевший схватить Эрини, в ужасе попытался заслониться ею. Может быть, ему бы это помогло, если бы на него нападал человек. Но Вечный Конь располагал и другими возможностями. Он ударил правым передним копытом, расколов и пол, и землю под ним.

Прямо под ногами принцессы и схватившего ее стражника разверзлась пропасть. Солдат глянул в нее и в ужасе отшатнулся: оттуда на него смотрел глаз! От неожиданности он ослабил хватку. Принцесса вылетела из его объятий, влекомая силой Темного Коня, и мягко опустилась за его спиной. Когда она коснулась земли, ноги стражника потеряли опору. Скорее опора ушла из-под его ног — он провалился в расщелину вместе с куском пола. Его крик мгновенно затих — пол сомкнулся за ним, не оставив от расщелины и следа.

— Я всегда тяготел к некоторой театральности, — пожаловался Темный Конь всем, кто мог его слышать.

Эрини не обратила внимания на его слова — ее заботил лишь Меликард, которому, как ей казалось, грозила смертельная опасность. Ее спасение заняло несколько секунд, хотя ей и злополучному стражнику могло показаться, что прошло гораздо больше времени. Темный Конь рассмеялся. Сосредоточив свои усилия на Кворине, он оторвал советника от пола и, пока предатель вращался в воздухе, отправил его талисман в место достаточно жаркое, чтобы переплавить даже чары искателей. Черный Призрак задумался, не отправить ли следом и самого Кворина, но решил подождать — иногда может пригодиться и такое мерзкое создание.

Принцессе же до подобной рассудительности было далеко. Пока ее способности были скованы охранительным талисманом Кворина, ярость ее разрослась безмерно. Теперь же, когда силы вернулись к ней, она, не раздумывая, нанесла удар. Мэл Кворин вскрикнул и стал раздирать себе грудь. Последний стражник удрал, когда его начальника подняло в воздух. Больше защитников у Кворина не осталось. Эрини собиралась отомстить ему за все, что он сделал и что только собирался сделать.

— Эрини! — Слабый зов Меликарда остался без ответа, настолько принцесса была охвачена жаждой мести.

— Принцесса! — взревел Темный Конь. Его голос прорвался туда, где потерпел неудачу король. — Принцесса Эрини! Возьмите себя в руки!

«Взять себя в руки?» Судя по ожесточенному лицу Эрини, этого ей хотелось меньше всего. Время спокойных раздумий миновало — настало время мщения!

— Подумайте, что вы делаете с собой, принцесса — не с этой падалью! — настойчиво продолжал Темный Конь. — Или вы хотите превратиться в Сумрака — пожертвовать человеческим лицом ради волшебных способностей?

Что-то откликнулось в Эрини — ее глаза оторвались от Кворина и обратились сначала к иссиня-черному жеребцу, а потом — к возлюбленному. Взгляды Меликарда и Эрини встретились, и то, что принцесса прочитала в единственном глазу короля, изгнало из ее сердца все мысли о мщении. Темный Конь почувствовал, как успокоились ее волшебные силы. Мэл Кворин, мокрый от пота и бледный, как смерть, вздохнул и потерял сознание. Темный Конь медленно опустил его на землю.

— Меликард… — Принцессу охватил стыд, она казалась себе еще худшим созданием, чем Кворин.

У короля сил совсем не осталось — их остатки ушли на последнюю схватку. Меликард сумел лишь подняться на локте, глядя на свою невесту, которая продолжала терзать себя и шептать невнятные слова. Темный Конь мог бы без труда подслушать их разговор, но решил воздержаться. Бывают вещи, в которые лучше не вмешиваться.

Разговор с Меликардом, похоже, успокоил Эрини. Начинающая колдунья улыбнулась и осторожно тронула лицо Меликарда там, где оно было изуродовано неким магическим предметом много лет назад.

Лицо и фигура Меликарда вновь обрели цельность. Темному Коню пришлось присмотреться, прежде чем он понял, что Эрини лишь вернула Меликарду маску и руку из эльфийского дерева, а не восстановила недостающие части его тела. Такое было бы не под силу даже Коню-Призраку.

Король, опираясь на принцессу, поднялся на ноги и двинулся к черному жеребцу. Пока еще ни король, ни принцесса не сказали Бессмертному и слова. Темный Конь терпеливо ожидал, понимая, что им пришлось вытерпеть от рук того, кто сейчас бесформенной грудой валялся на полу.

— Не знаю, как благодарить тебя, дем… Темный Конь, — начал наконец Меликард, злясь на самого себя. — А я еще пытался сделать тебя своим рабом… Я удивляюсь, Бессмертный, как ты захотел помочь мне после этого.

— Должен сказать, Ваше Величество, что благодаря любезностям советника Кворина это было почти невозможно, — кисло ответил призрачный жеребец. — Так что я пришел к вам на помощь скорее ради своей благодетельницы. — Он указал на принцессу. — И ради вашего народа тоже. Сюда идет Серебряный Дракон с огромным войском, так что мои причины должны быть вам понятны.

— А люди Кворина по-прежнему удерживают дворец и северные ворота.

— Да, Ваше Величество. Скажите мне, ваша армия повернет назад от Адских Равнин, когда обнаружится, что Дрейфитта убили?

Меликард замер.

— Дрейфитт? Его убили? — Он яростно повернулся к Кворину. — Как бы мне хотелось расправиться с ним прямо сейчас, откинув формальности публичного суда и казни!

Темный Конь покачал головой:

— Это всего лишь исполнитель. Истинный преступник — волшебник Сумрак. Он организовал все это действо. Он заключил союз с Серебряным Драконом. Главная моя задача — найти Сумрака, но я сделаю все, что смогу, чтобы спасти ваш народ от Серебряного Дракона.

— Скорее всего, армия не повернет назад, — сказал Меликард, отвечая на предыдущий вопрос Темного Коня. — Но у нас достаточно и других возможностей. Смерть Дрейфитта нанесла тяжелый удар по моим планам, но еще не все потеряно.

— Вы сможете сдержать орды Серебряного Дракона?

Меликард взглянул на Эрини.

— Если моя невеста поможет своими волшебными силами — может, и сумею.

— Моими… тебе не противно то, что я колдунья?

— Не больше, чем тебе — то, что я калека. Может, это была игра света и тени, но Темный Конь был готов поклясться, что маска из эльфийского дерева улыбнулась вместе с живой половиной королевского лица.

«Да, магия бывает разная…»

Эрини благодарно улыбнулась:

— Не знаю, что я смогу сделать, но буду стараться изо всех сил.

Меликард, воодушевленный ее словами, уверенным голосом сказал:

— Тогда начнем с того, что очистим дворец от мятежников.

ГЛАВА 18

Волшебник Сумрак кружил по залам и коридорам огромного королевского дворца Талака, никем не замечаемый в творившемся вокруг хаосе. Стражники, бегавшие взад-вперед — Сумрака не интересовало, мятежники они или верные Меликарду люди, — даже проходя на расстоянии вытянутой руки от него, не обращали внимания на фигуру в капюшоне.

Добравшись до нужного места, волшебник опустился на колени посреди внутреннего сада. Здесь, в самом центре дворца, он совершит последнее, самое важное действие.

Бесформенные сгустки, появившиеся из его рукава, запорхали и закружились в безмолвном нетерпении. В отличие от причудливых созданий, которых он вызвал в прошлый раз, эти не были живыми существами ни в каком смысле — просто частички магической энергии, призванные выполнить определенную задачу. Сумрак выпустил их не меньше дюжины и остановился. В голове запульсировала боль, но он уверил себя, что в этом нет ничего особенного. Он не теряет память — во всяком случае, так ему казалось, — и его личность не меняется уже несколько дней. Он наконец-то стал самим собой, и ничто больше этого не изменит.