- Значит, вы четверо знаете друг друга много лет? - спросила я, предотвращая развитие темы достоинств удачливого соперника и разлитие желчи у моего собеседника. - Тогда скажите, пожалуйста: насколько вероятно, что Наталья или ее муж решились на убийство Бориса, например, ради денег?
      - Наталья? Она любила брата. Да и он ее тоже. Боря не отказывал сестре в деньгах. Правда, недавно ее драгоценный муженек просадил такую астрономическую сумму, что Борис был просто не способен выплатить его долги, но Наталья никогда бы не пожелала брату смерти. Вот Звягин - другое дело...
      - Он относился к Борису с неприязнью?
      - Скорее, завидовал. Володечка просто не выносит, когда кто-то ему знакомый богаче или удачливее его. Но вот решился бы он на убийство... Этот тип настолько никчемен, что ни одного дела толком сделать не может.
      - Понятно. А что вы скажете о Леве и его жене?
      - Их я совсем не знаю. Боря познакомил нас всего полгода назад, когда выяснилось, что в распутицу пользоваться грунтовкой невозможно и нужны деньги на строительство шоссе. По его словам, Ломов очень богат. Борис года два назад помог заключить ему выгодную сделку и рассчитывал на ответную любезность.
      - Выходит, у них были чисто деловые отношения?
      - Не знаю. Если судить по внешним признакам, то скорее приятельские, но, может быть, Боря просто его обхаживал. Мне этот Лева не понравился. Он опасный человек, это ясно. Но зачем бы ему понадобилось убивать Бориса?
      - Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно больше знать об их взаимоотношениях. Может быть, вы вспомните что-нибудь еще из рассказов Бориса?
      Замухрышка задумался, и мне показалось, что в голове у него забрезжило воспоминание. Но, видимо, он решил не делиться им со мной или счел несущественным.
      - Нет, больше ничего не помню.
      - А что вы можете сказать о Ларисе?
      - С этой красотки муж не спускает глаз. Мне, например, еще ни разу не удалось с ней поговорить. Я ничего о ней не знаю.
      - Что ж, тогда, наверное, у меня все. Или нет, еще один вопрос: вчера утром вы обвинили Наталью в том, что она умышленно заставила вас отослать телохранителя. Вы по-прежнему так считаете? Тогда, по-видимому, она в сговоре с убийцей...
      - Глупости! - Георгий покраснел. - Я... В общем, иногда я сам не знаю, что говорю.
      Глава 13
      Вернувшись к себе после разговора с Замухрышкой, я не обнаружила никаких перемен. Леша все так же упоенно разглядывал карту и даже не посмотрел в мою сторону; остальные безмятежно дрыхли. Не зная, чем бы себя занять, я прилегла на диван поразмышлять над загадками отеля, а когда открыла глаза и посмотрела на часы, выяснилось, что мои размышления длились больше трех часов, причем ни хода своих мыслей, ни выводов я совершенно не запомнила. Попытки восстановить их ни к чему не привели. Пока я размышляла над странным провалом в памяти, в соседней комнате хлопнула дверь, и приглушенные голоса моих друзей смолкли.
      Я слезла с дивана и отправилась на разведку. У окна гостиной в позе терпеливого ожидания и с чайником в руке стоял Прошка.
      - Держишь оборону? - бодро поинтересовалась я. - Молодец! Только почему ты решил, что убийца непременно попытается проникнуть в номер через окно? Конечно, я понимаю, что поливать его кипяточком удобнее сверху, но вдруг он решит войти более традиционным путем?
      - А, ее сиятельство соизволили наконец продрать глаза! - заметил Прошка, обращаясь к окну. - Мы уж думали, что ты играешь в спящую царевну, и хотели выписать Вальдемара, чтобы он разбудил тебя страстным поцелуем.
      - А почему именно Вальдемара?
      - Потому что остальные даже отдаленно не напоминают прекрасного принца. А ты хочешь сказать, что предпочла бы проснуться в объятиях Левы или Георгия? Странный у тебя вкус...
      - Объятия Вальдемара устраивают меня не больше. И вообще, если хочешь знать, я не спала.
      - Вот как?! - Прошка наконец-то соизволил повернуть ко мне голову. - Тогда позволь полюбопытствовать: как называется то, чем ты занималась?
      - Напряженной умственной деятельностью.
      - А сопровождающие ее звуки, которые мы по наивности приняли за вульгарный храп, на самом деле кряхтение от непомерных усилий?
      - Врешь ты все! - обиделась я. - Вы сами храпели так, что стены тряслись. А я тем временем вела расследование, беседовала с подозреваемым...
      - А с обитателями иных миров ты, часом, не имеешь привычки беседовать? Или с духами предков? Настоятельно рекомендую. Если ты научилась телепатическому общению с людьми, находящимися в других помещениях, почему бы тебе не попробовать связаться с покойным Борисом, не спросить, кто отправил его в лучший мир?
      - Я уже спрашивала. Он упорно называет тебя. Вроде бы ты положил глаз на его сестру и решил сделать ее богатой наследницей в расчете на то, что она выгонит постылого Вальдемара и примет тебя в свои объятия. А с подозреваемым я общалась обычным способом, не телепатическим. Пока вы тут изображали землетрясение, я ходила к Георгию.
      Прошка снова отвернулся от окна.
      - Одна? К возможному убийце? И Леша тебя отпустил?!
      - Леша погрузился в изучение карты и даже не заметил, что я отсутствовала.
      - Вот свин! А мне строго-настрого велел не оставлять тебя ни на минуту, оберегать твой девичий сон или... как ты это называешь?
      - Напряженной умственной деятельностью, - отчеканила я и, не дожидаясь нового комментария, поспешно спросила: - А почему это ты оберегаешь меня с чайником в руках? И куда подевались остальные?
      - Пошли сменить компанию преступников у одра Павла Сергеевича. А я высматриваю Наталью. Когда она войдет в отель, я ненароком встречу ее с чайником - якобы шел вскипятить чайку - и попробую организовать доверительную беседу наедине.
      - Интересно, как? Она же наверняка вернется в отель вместе с мужем. Ты собираешься незаметно подмигнуть ей и кивком показать на дверь своего номера? Дескать, пойдем со мной, не пожалеешь?
      - Умерь свое грязное воображение, бесстыдница! Интеллигентный человек всегда найдет пристойный способ уединиться с дамой для небольшого интеллектуального разговора. О, вот они - идут! Варька, беги скорее ко мне и где-нибудь спрячься.
      - Это еще зачем?
      - Говорю же - мне велено ни на минуту не оставлять тебя одну. А если ты будешь мозолить Наталье глаза, доверительной беседы наверняка не получится. И сюда я не могу ее пригласить.
      - Ладно уж, скажи лучше, что до смерти боишься остаться наедине с подозреваемой. Вдруг ты нечаянно выведешь ее из себя и она вцепится тебе в горло!
      - Нашла время острить. Иди скорее!
      - Куда? Я даже не знаю, какой у тебя номер.
      - Триста двадцать третий.
      Прошка выскочил с чайником в коридор и побежал на лестницу, а я покорно поплелась в его апартаменты. Они представляли собой точную копию моих. Я отправилась было в спальню, но потом передумала. Мало ли как повернется небольшой интеллектуальный разговор Прошки с Натальей. Лучше уж во избежание неожиданностей посидеть в кабинете. Я задвинула в угол большое кожаное кресло на колесиках, чуть-чуть приоткрыла дверь и уселась дожидаться появления действующих лиц. Минут пятнадцать ничего не происходило, потом дверь номера открылась, и представление началось.
      Голос Прошки:
      - Я хотел извиниться перед вами, Наташа, за утреннюю сцену. Варвара ужасно невоздержанна на язык. Ляпнет что-нибудь не подумав, а нам приходится краснеть.
      "Ах ты, гад! - мысленно возмутилась я. - Если ты после этого рассчитываешь на мое вмешательство, когда Наталья вцепится тебе в горло, тебя ждет самое последнее в твоей жизни разочарование".
      - Что вы, Андрей, я ее прекрасно понимаю, - ответила Наталья. - Сама без конца гадаю, кому помешал несчастный старик, и подозреваю всех подряд.
      - Садитесь, я сейчас налью чайку. Ну, всех подряд подозревать, пожалуй, не стоит. Некоторых вы, наверное, знаете как саму себя... А что, если нам объединить усилия? Вы можете поручиться за одних людей, я - за других, вот мы и выявим злодея. Я, например, готов поклясться на Библии, что Генрих, Леша и Марк просто физически не могли напасть на истопника. Когда Варвара увидела его ночью в окно - живого и здорового - и завыла, точно пожарная сирена, мы вчетвером повыскакивали из постелей и сбежались к ней за несколько секунд. После чего уже впятером спустились на лужайку и обнаружили Павла Сергеевича без сознания. Теоретически Варвара могла сначала стукнуть старика по голове, а потом подняться в номер и устроить переполох, но такой сценарий представляется мне крайне неубедительным. При всех своих недостатках Варька не отличается лживостью и кровожадностью.
      - Извините, Андрей, я не поняла... Вы сказали, что Варвара увидела в окно Павла Сергеевича живого и здорового. Зачем же ей было поднимать тревогу? Заметила, что к нему кто-нибудь подкрадывается? Видела, как на него напали?
      - Ни то ни другое. Варвара, как личность творческая, страдает излишне буйным воображением. Ночью ей привиделся кошмар, она побоялась снова заснуть и решила отвлечься. Подошла к окну, увидела высокого светловолосого человека и, недолго думая, приняла его за Бориса... Ох, простите! Какой я дурак! Вам нехорошо?
      - Нет-нет, уже прошло... Наверное, я не скоро привыкну к мысли, что Бори нет.
      - Понимаю. Может быть, нам лучше поговорить в другой раз?
      - Спасибо вам за заботу, но я даже рада возможности отвлечься на поиски негодяя, ударившего Павла Сергеевича. Только, к сожалению, мои сведения вряд ли вам помогут. Я приняла успокоительное и проспала до рассвета, так что не могу засвидетельствовать даже невиновность мужа. Правда, не думаю, что у Володи есть причина охотиться на истопника... По крайней мере, до сих пор я не замечала в нем склонности к насилию.
      - А что вы можете сказать об остальных?
      - Георгия подозревать просто смешно. Он от одного вида крови падает в обморок. Кроме того, Павел Сергеевич - отец его приятеля, однокурсника. Зачем Георгию на него нападать?
      - Не знаю, но нападение на чужого, незнакомого человека вообще не имеет смысла. Разве что с целью грабежа, но, по-моему, это не тот случай. Естественнее предположить, будто злоумышленник знает Павла Сергеевича и что-то имеет против него. Поэтому, не сочтите за труд, расскажите мне о Георгии поподробнее.
      - Пожалуйста. - Судя по интонации, Наталья пожала плечами. - Гоша весь состоит из нервов и истекающего кровью самолюбия. Он неглуп, но настолько боится показаться смешным, что неизбежно вызывает насмешки. Поэтому он очень тяжело сходится с людьми, но коли уж сходится, то старается беречь отношения. Кроме меня и Бори, у него только один близкий человек - Олег, сын Павла Сергеевича. Нет, я при всем желании не могу представить, что Гоша ударил старика...
      - А этот Олег - он тоже деловой партнер Георгия?
      - Нет, у них чисто приятельские отношения. Оба увлекаются резьбой по дереву, играют в нарды, любят джаз... Я не припомню, чтобы они когда-нибудь ссорились.
      - А с вами или Борисом Георгий ссорился?
      - Со мной - да. Он был несколько лет в меня влюблен и пришел в ярость, когда узнал, что я выхожу за Володю. Они до сих пор друг друга терпеть не могут и почти не разговаривают. На моего брата Георгий иногда обижался, но Боря умел его успокоить. А почему вы об этом спросили, Андрей? Разве наши отношения с Гошей могут объяснить покушение на Павла Сергеевича?
      - Не знаю. Я спросил просто для полноты картины. Ну, с Георгием все более-менее ясно. Подлить вам еще чаю, Наташа? Правда, он немного остыл... О чем еще я хотел спросить? Ах да: а с Левой и Ларисой вы давно знакомы?
      - Нет, сравнительно недавно. Подождите-ка... по-моему, впервые я услышала о Леве года три назад. К Боре обратились представители одной зарубежной фирмы и попросили подыскать для них поставщика каких-то там особых труб. Конечно, им хотелось получить эти трубы по сравнительно низкой цене, но больше всего они были заинтересованы в надежном партнере. Их предыдущие поставщики оказались жуликами, и трубы, уже купленные и оплаченные, не пропустила таможня. В результате фирма потеряла крупную сумму. Боря собрал сведения обо всех производителях нужных труб и после тщательной проверки остановился на уральском заводе, который принадлежал некоему Ломову. Тогда-то они и познакомились. Лев оказался благодарным клиентом. Хотя Боря честно сказал ему, что уже получил неплохой гонорар за консультацию, Лева выделил ему дополнительно процент от прибыли и пообещал прибавку за каждого нового покупателя.
      - Значит, Лев - не москвич?
      - Нет, кажется, он из Томска. Но в Москву перебрался уже давно. Открыл представительства всех своих фирм. Тот уральский завод - не единственное его предприятие.
      - А откуда у него столько денег? Кто он по профессии?
      - По профессии он инженер. Боря упомянул как-то, что он закончил Политехнический институт. А откуда у Левы деньги - не знаю. Возможно, от богатых родителей.
      - Надо же! - удивился Прошка. - Никогда бы не подумал, что Лева инженер и сын богатых родителей. Он больше смахивает на пирата.
      - Ну не скажите, - не согласилась Наталья. - В моем представлении пираты сорвиголовы: вечно напиваются, дерутся, охотятся за женщинами и швыряют деньгами. Лев же, напротив, очень сдержан, немногословен, осторожен в смысле выпивки и денежных трат и очевидный однолюб.
      - Вы так хорошо его изучили? - В голос Прошки прокралась ревнивая нотка.
      - Не очень хорошо. - Наталья, по-видимому, улыбнулась. - Но то, о чем я говорила, бросается в глаза. Боря привел Льва и Ларису в наш дом около двух лет назад, и с тех пор они время от времени заглядывают в гости. Иногда - в торжественных случаях - у нас собирается много знакомых. Среди женщин попадаются красавицы, но я ни разу не видела, чтобы Лева взглянул хотя бы на одну из них. Он не сводит глаз со своей жены. Кроме того, он никогда не пьет больше двух-трех рюмок, почти не участвует в разговорах, а в споры не вступает вообще. О том, что он не любит расставаться с деньгами, упоминал Боря.
      - Довольно неприятный получился портрет, вам не кажется, Наташа?
      - Может быть. Я и сама иногда ловлю себя на мысли, что побаиваюсь этого человека. Но при всей своей непривлекательности Лева вряд ли стал бы бить по голове старика, который не сделал ему ничего плохого. Ведь они никогда прежде не встречались.
      - Выходит, у нас осталась одна Лариса.
      - Лариса?! Вы смеетесь, Андрей?
      - Ну кто-то же ранил Павла Сергеевича. Мы с вами этого не делали, мои друзья тоже, Георгия мутит от вида крови, ваш муж не склонен к насилию, у Левы не было причин для нападения на безобидного старика... Остается только Лариса, верно? По крайней мере, падать в обморок при виде крови она не должна, иначе не закончила бы медицинское училище.
      - Но Лариса тоже незнакома с Павлом Сергеевичем!
      - А вдруг они встречались раньше и Павел Сергеевич знает о ней что-нибудь предосудительное?
      - Какое странное предположение...
      - Почему? Вы-то сами, Наташа, хорошо ее знаете?
      - Достаточно хорошо, чтобы понять: ударить человека по голове она не сможет ни при каких обстоятельствах.
      - Ну уж и ни при каких... Откуда такая уверенность?
      - Лариса чем-то напоминает мне восточных женщин. Она такая же кроткая, женственная, так же трепещет перед своим господином и повелителем.
      - Сомневаюсь, что на Востоке все такие уж кроткие. И потом, рыжеволосые женщины кроткими вообще не бывают, этому учит вся мировая литература. А страх перед господином и повелителем - хороший довод в пользу моей гипотезы. Если Павел Сергеевич мог опорочить Ларису в глазах супруга, то это веская причина для покушения на жизнь старика.
      - Но почему тогда Павел Сергеевич ее не вспомнил?
      - Вы же говорите, у него амнезия.
      - Да, но провал в памяти охватывает всего несколько дней. А знакомство с Ларисой должно было состояться еще до ее замужества, в противном случае Лева тоже знал бы Павла Сергеевича. Ведь он ни на шаг не отпускает от себя жену.
      - Так не бывает. Он же руководит своими фирмами, встречается с заказчиками, участвует в выставках. А Лариса наверняка ходит без него в магазин, в парикмахерскую, во всякие там салоны красоты...
      - И тем не менее Лева не оставляет жену без присмотра. Он берет ее с собой на большинство деловых встреч и мероприятий. А на случай, если ему требуется поехать куда-нибудь без Ларисы, оставляет с ней телохранителя, якобы для безопасности. Телохранитель ходит за Ларисой по пятам, куда бы она ни отправилась.
      - Должно быть, невеселая у нее жизнь!
      - Да, наверное. Теперь вы согласны, что у нее не было причин избавляться от Павла Сергеевича?
      - Пожалуй. Похоже, Наташа, ничего из нашего с вами расследования не вышло. Я только утомил вас понапрасну. Не желаете рюмочку коньяку? - проворковал Прошка.
      - Нет, спасибо, я лучше пойду. Не дай бог, Володя меня приревнует.
      - Я бы на его месте давно уже топтался под этой дверью. В сущности, Лева прав: красивых жен ни на минуту нельзя отпускать от себя. Особенно если они умны...
      Прошкин голос переместился, а потом и вовсе затих, и я, как ни напрягала слух, не разобрала больше ни слова. А жаль! Последняя часть диалога вызывала особый интерес. Мы уже много лет пытались постичь Прошкину технику словесного обольщения. Она должна быть непревзойденной, иначе чем объяснить умопомрачительные победы вздорного, дурно воспитанного коротышки?
      Через несколько минут он вернулся, и мы отправились в сторожку, заглянув по пути на кухню - естественно, по его настоянию. По дороге Прошка сообщил мне все, что узнал из неподслушанного мною начала разговора. Павел Сергеевич пришел в себя, но сначала никого из присутствующих не признал, а потом вспомнил Наталью и начал расспрашивать о Борисе. Старику побоялись напомнить правду из опасения, что она может плохо отразиться на его состоянии. Выяснилось, что последние три дня стерлись из его памяти. Павел Сергеевич помнил, что Борис собирался приехать и привезти гостей, но сам приезд и последующие события начисто забыл. В частности, истопник ничего не мог сказать по поводу полученной травмы. Лева и Лариса предписали ему легкую пищу и полный покой. Поскольку Павел Сергеевич жаловался на головную боль, ему дали анальгин и димедрол, после чего больной уснул.
      - Может, оно и к лучшему, что Павел Сергеевич ничего не помнит, - сказала я, когда мы вышли из отеля под холодный мелкий дождь. - По крайней мере, меньше оснований опасаться за его жизнь. Убийца, если это не Георгий, присутствовал при разговоре и знает, что старик не покажет на него пальцем.
      - Да, нет худа без добра, - согласился Прошка, безрадостно поглядев на обложенное со всех сторон небо. - А до цивилизации нам в ближайшие сутки опять не добраться. С личностью убийцы тоже ничего не ясно. Слышала, что рассказала Наталья? Никакой зацепки. А твой разговор с Георгием что-нибудь дал? Как вы, кстати, беседовали - через дверь?
      - Нет, я применила всю мощь своего обаяния и сумела убедить Замухрышку, что угрозы для его жизни не представляю.
      - Вот она, зацепка! - Прошка оживился. - Невиновный никогда не поверил бы этому смехотворному утверждению. Самого короткого знакомства с тобой достаточно, чтобы понять: ты опаснее разъяренной гадюки. Только убийца мог решиться на тет-а-тет с тобой, поскольку точно знал, что здесь ты еще не успела никого прикончить.
      - Любой, кто знает о моем многолетнем знакомстве с тобой и собственными глазами убедился, что ты до сих пор жив и даже не изуродован, без труда оценит мое милосердие и долготерпение.
      - Своим относительным благополучием я обязан только железным нервам и быстроте реакции.
      На этом обмен любезностями закончился, потому что мы уже поднялись на крыльцо сторожки и чуть не слетели с него обратно, когда внезапно распахнулась дверь.
      - Сколько можно ждать? - раздраженно проворчал Марк вместо приветствия. Могли бы догадаться, что о вас беспокоятся! Впрочем, для этого нужны хоть какие-то мозги...
      - Мы принесли вам покушать, - сообщил Прошка, торопясь хоть немного смягчить нашего сурового друга.
      Я подумала, что Марк сейчас окончательно выйдет из себя, но, к моему удивлению, он отнесся к Прошкиной вести благосклонно.
      - В кои-то веки ты подумал о ком-то, кроме себя, - проворчал он уже гораздо более благодушно. - Я не сомневался, что ты набьешь себе брюхо, а о нас и не вспомнишь.
      Мы прошли на кухню и устроились за столом. Леша, изучавший очередную пожелтевшую газету, рассеянно поздоровался и снова погрузился в чтение. Зато Генрих, появившийся из комнаты больного, просиял, как ясно солнышко:
      - Варька! Прошка! Мы без вас отчаянно скучали. Какие новости? Вам удалось добиться аудиенции у Натальи и Георгия?
      - Когда это нам что-нибудь не удавалось? - Прошка надулся от самодовольства.
      - Как себя чувствует Павел Сергеевич? - поинтересовалась я, не желая потворствовать развитию Прошкиной мании величия. - Вы с ним разговаривали?
      - Нет, он заснул незадолго до нашего прихода и пока не просыпался. Только иногда стонет во сне. Ну, выкладывайте свои новости. Удалось пролить свет на зловещие тайны отеля?
      - Что же ты примолк, Прошка? - спросила я ехидно. - Почему бы тебе не повторить свою хвастливую фразу? Как человек, не ведающий неудач, ты, должно быть, уже отгадал все загадки?
      - Да-да, - включился в игру Генрих. - Почему бы вам не открыть жалким тупицам личность преступника, мистер Холмс?
      - Какой он Холмс! - Марк презрительно хмыкнул. - Он и до Ватсона-то не дотягивает.
      - Ты хочешь сказать, что Холмс у нас - ты? - вскинулся Прошка.
      - Нет среди нас Холмсов, - изрек Леша, откладывая газету. - Одни Ватсоны собрались.
      Глава 14
      За едой мы с Прошкой по очереди пересказали содержание своих приватных бесед с подозреваемыми.
      - В общем, если свести все собранные сведения воедино, получается, что причин для убийства Бориса и покушения на Павла Сергеевича не было ни у кого, - резюмировала я. - Хотя нет, Замухрышка признал, что у Натальи и Вальдемара был корыстный мотив, но даже он, при всей своей ненависти к удачливому сопернику, заявил, что убийца Вальдемар - никудышный. А мое предположение о причастности Натальи он отмел самым решительным образом.
      - Это ничего не доказывает, - возразил Марк. - Если Георгий до сих пор любит Наталью, он будет выгораживать ее всеми правдами и неправдами.
      - Я готов поспорить на любую сумму, что Наталья брата не убивала, - заявил Прошка. - Она явно потрясена его смертью, от одного упоминания о Борисе меняется в лице. И пусть мне отрежут язык, если это игра.
      - Раз уж Прошка готов на такую жертву, значит, Наталья определенно невиновна, - рассудил Генрих. - Для него потеря языка равносильна утрате зрения, способности двигаться и потенции, вместе взятым.
      - Ну, насчет потенции ты, пожалуй, перебрал, - с сомнением сказал Марк.
      - Ты полагаешь? Подумай, он лишится не только возможности препираться с тобой и Варькой, но и удовольствия от еды!
      - Ты не хочешь взять свои слова обратно, Прошка? - спросила я. - Тогда решено: подозрения с Натальи снимаем. Может быть, ты готов еще за кого-нибудь поручиться языком? Нет? Жаль! Твоя готовность к самопожертвованию здорово продвинула наше расследование. Кандидатов в убийцы осталось всего четверо.
      - Если убийство Бориса и покушение на истопника - дело рук одного человека, - уточнил Леша. - В противном случае нельзя исключать из числа подозреваемых и самого Павла Сергеевича.
      - Ну ты сказанул! - Прошка округлил глаза. - Тогда отель буквально кишит злодеями. И у нас ни малейшего шанса выбраться из этой переделки живыми.
      - Не дрейфь, Прошка, следующей от руки убийцы паду я. А там, глядишь, строители кемпинга забеспокоятся и приедут на помощь...
      - Почему ты решила, что будешь следующей жертвой? - обеспокоился Генрих.
      - Из-за ночного кошмара. Я не говорила, что Борис явился мне во сне с намерением забрать меня с собой? Если верить народной примете, это означает, что скоро я помру.
      - Точно! Есть такая примета, - поддакнул Прошка. - Моей бабушке за неделю до смерти приснился покойный дедушка и позвал ее к себе. Она сразу же приготовила одежду на похороны, сняла с книжки деньги, чуть ли не гроб заказала. Мы посмеивались, говорили ей, что все это чепуха, а она взяла да умерла...
      Леша и Марк встревоженно переглянулись, физиономии у них вытянулись.
      - Я тоже знаю одну такую историю, - неожиданно бодрым голосом объявил Генрих. - У нас в Опалихе была одна соседка, жадноватая и вредная баба. Местным детишкам спасу от нее не было, так она их гоняла. К нам с Машенькой чуть не каждый день бегала жаловаться на наших соловьев-разбойников. Как-то раз соседский пес задушил ее курицу, так она заставила соседа купить ей целый куриный табун - в качестве компенсации за моральный ущерб. И вот однажды вбегает она к нам вся в слезах. "Ребятки, - ревет, - простите мне, грешной, все мои вины, не поминайте недобрым словом, когда помру!" Мы с Машенькой перепугались, что у нее какая-то смертельная болезнь. Но выяснилось, что ей явился покойный супруг и велел собираться в дорогу. Соседка обошла весь поселок, вымолила у всех прощение, а потом отправилась в церковь каяться. Священник ее выслушал, отругал за суеверие, отпустил грехи, но на следующий день она опять к нему заявилась. Словом, целую неделю из церкви не вылезала каялась, лила слезы, ставила свечи... - Генрих сделал эффектную паузу.
      - И что же? - не утерпел Прошка.
      - А тем временем пара местных пьянчужек - муж и жена, - узнав о религиозном рвении соседки, во время службы забрались к ней в дом и вытащили все, что смогли унести. И представьте себе, покаянное настроение умирающей как рукой сняло. В тот же вечер она устроила в поселке повальный обыск - врывалась в дома, точно демон ада. А найдя свои вещи, воришек чуть голыми руками не задушила. Впятером едва растащили. И все. Больше она о смерти не заговаривала и в церковь - ни ногой.
      - И долго она еще протянула?
      - С тех пор прошло уже года четыре, а она все тянет.
      - А почему ты о ней в прошедшем времени говорил?
      - Да года два тому назад она продала свое хозяйство за кругленькую сумму и уехала жить к сестре, под Липецк. Но старым знакомым иногда пишет, с праздниками поздравляет.
      - Так что Варька, может быть, еще задержится на этом свете? Зря ты рассказал эту историю при ней. - Прошка укоризненно посмотрел на Генриха. Покаянное настроение Варваре совсем не помешало бы. Глядишь, пару деньков пожили бы спокойно...
      - Можно подумать, это я устроила массовую резню в отеле и лишила вас спокойной жизни!
      - Ладно, мы отвлеклись. Пора вернуться к убийству, - напомнил Леша.
      - Частное сыскное агентство "Пять Ватсонов" возобновляет расследование, провозгласил Генрих. - На чем мы остановились, Леша?
      - На том, что Павел Сергеевич тоже мог убить Бориса. В таком случае убийство и нападение на истопника не связаны между собой.
      - Эту версию оставим напоследок, - постановил Марк. - Мне как-то не верится, что в одном месте собралось столько людей с преступными наклонностями.
      - Я тоже не верю в виновность истопника. Леша, мы же вместе ходили к нему, когда Борис заболел. Помнишь, как он перепугался? А когда выяснилось, что пропал телефон, его и вовсе чуть удар не хватил.
      - И почти рыдал, рассказывая нам о смерти Бориса, - добавил Генрих.
      - Если уж судить по эмоциональной реакции, то нужно исключить и Ларису, сказал Прошка. - Когда мы шли вытаскивать машину и встретили их с Натальей в лесу, она плакала самыми настоящими слезами.
      - Кстати, а не кажется ли вам, что она слишком уж сильно переживала из-за смерти в общем-то чужого ей человека? - спросил Марк. - Если верить тому, что рассказала Наталья, Лариса была знакома с Борисом только потому, что Лева всюду возит жену с собой. Личные отношения их не связывали. По идее, Борис должен был казаться ей обычной фигурой в длинной веренице деловых партнеров мужа. Тогда почему она оплакивала его смерть?
      - Лариса эмоциональная, впечатлительная женщина, а Борис умер у нее на руках. Странно, что она вообще смогла после этого идти самостоятельно, ответила я. - А ты намекаешь, что при всей своей бдительности Лева не уследил за женой и она крутила у него за спиной шашни с Борисом?
      - Кстати, по поводу бдительности, - вмешался Прошка. - Откуда мог взяться этот самый Дима, за которого она получила по физиономии? Как Ларисе удалось обзавестись любовником, если в отсутствие мужа за ней по пятам всегда ходил телохранитель?
      - Может быть, телохранитель появился только после того, как Лева прознал об измене? - предположила я.
      - Сомневаюсь. Со слов Натальи у меня сложилось впечатление, что телохранитель приставлен к Ларисе уже по крайней мере года два. За такое время она могла бы научиться не произносить имени любовника вслух, особенно если всякий раз получала за это взбучку.
      - Варька, повтори-ка еще разок все, что тебе удалось подслушать у них в номере, - попросил Марк.
      - Да я уже точно не помню...
      Все, как по команде, посмотрели на Лешу - обладателя феноменальной памяти. Леша задрал голову, поводил глазами по потолку, потрогал языком внутреннюю сторону щеки, помычал и наконец произнес без всякого выражения:
      - "Нет. Клянусь тебе, я ничего ей не говорила. Ты пропал, я встревожилась и попросила тебя поискать. Это все. Честное слово, Дима". Дальше он ее ударил, а она сказала: "Прости, я не хотела". А он ответил: "Еще раз услышу имя Дима..." Все.
      - Потрясающе. Тебе бы, Леша, на сцене "Гамлета" читать или "Короля Лира". Публика поумирала бы от восторга, слушая знаменитый монолог, исполненный в этом оригинальном телеграфном стиле.
      - И ты еще говорил что-то про злобные речи завистников? - набросилась я на Прошку. - Не слушай его, Леша, сам он "Гамлета" в принципе не смог бы прочесть со сцены, потому как читать не умеет и в жизни не запомнит фразу больше чем из трех слов.
      - Ишь, как она ринулась на защиту своего Лешеньки! - разгневался Прошка. Меня могут хоть до смерти заклевать, она и ухом не поведет, а стоит кому-нибудь чуточку задеть это бесчувственное бревно...