- Марк, Наталья совершенно непохожа на братоубийцу, - заявила я категорично. - Она нормальная интеллигентная женщина. Думаю, она не стала бы травить брата, даже если бы речь шла о ее жизни.
      - Согласен, - быстро вставил Прошка.
      - А если о жизни сына? Не забывайте, ведь это она уговорила Георгия отослать телохранителя.
      - Как, по-твоему, телохранитель Георгия сумел бы помешать ей отравить Бориса? Она всегда могла прийти к брату в комнату под предлогом какого-нибудь разговора и подсыпать ему зелье без свидетелей.
      - Могла. Но будь здесь телохранитель, она ни за что не смогла бы подобраться к телефону Георгия. Очевидно, яд, подсыпанный Борису, был медленного действия и, если бы помощь прибыла своевременно, его бы спасли.
      - Кстати, с этим телефоном все не так просто, - заговорил Леша. - Помнишь, Варька, ту сцену в коридоре? Георгий выскочил из номера и завопил, что у него украли телефон. Он разбушевался не на шутку, но, стоило тебе спросить, запирал ли он номер, вдруг притих и задумался. И очень удивился. Помнишь, даже ключ нам показал, который торчал в замке изнутри? Вроде бы он только что его повернул. Как, говорит, могли украсть телефон из запертого изнутри номера? И действительно: как?
      - Может быть, к нему кто-нибудь заходил перед сном? - предположила я неуверенно.
      - Тогда бы он наверняка об этом вспомнил.
      - Кто знает, может, он и вспомнил, - сказал Марк. - И это опять возвращает нас к Наталье. Наверное, только ее Георгий впустил бы без опаски. Судя по подслушанному Прошкой разговору, он до сих пор ее любит.
      - Ничего себе любовь! - воскликнул Прошка. - Да он чуть глаза ей не выцарапал, когда она отказалась взять его в машину!
      - Любит, но в то же время не может простить ей замужества. И, несмотря на это, ей удалось уговорить его избавиться от телохранителя. Если бы у Георгия не осталось к Наталье нежных чувств, такая задача наверняка была бы ей не по силам.
      - Ладно, Марк, допустим, ты прав, - вступил Генрих. - Допустим, Георгий любит Наталью и, уступая ее просьбам, отделался от телохранителя. Но из этого вовсе не следует, что уговаривала она его со злым умыслом. Вполне вероятно, что она действительно хотела помочь брату, который убеждал Леву вложить деньги в строительство дороги. Она и впрямь могла опасаться, что Леве не понравится присутствие телохранителя. Ты же сам говорил, вспомни, что ее опасения резонны.
      - Говорил, - нехотя согласился Марк. - Но тогда я не знал, что Бориса убьют. Теперь хлопоты его сестры предстают совсем в ином свете.
      - А я так не думаю, - поддержал Генриха Прошка. - Почему ты сосредоточил все свое внимание на Наталье? В конце концов, в первую очередь деньги нужны ее мужу. Именно он влез в долги, его жизни и угрожает главная опасность. Даже бандиты, хотя и могут угрожать, не станут ни за что ни про что убивать невинную женщину и ребенка. А вот несостоятельного должника, нагревшего их на крупную сумму, - запросто. К тому же Вальдемар, в отличие от Натальи, не питал к родственнику братских чувств.
      - Вальдемар - безмозглый пустозвон, - проворчала я. - Он способен думать только о своей неотразимости и несправедливости судьбы, которая так жестоко обошлась с очаровательным молодым человеком. Запланировать убийство, требующее хотя бы минимальной подготовки, он не в состоянии даже ради спасения собственной красивой шкурки. А здесь определенно нужна была большая подготовительная работа. Раздобыть яд, ухитриться незаметно его подсыпать, стянуть из-под носа Георгия телефон - нет, такая умственная нагрузка Вальдемару не по силам.
      - А вдруг он нарочно разыгрывает из себя придурка? Или такую гениальную, проницательную особу, как ты, никто не способен провести? - съязвил Прошка.
      - Ну, в общем-то, да, - скромно признала я. - По крайней мере, не припомню, чтобы кому-то это удавалось. Например, представление о твоем морально-интеллектуальном облике сложилось у меня через пять минут после нашего знакомства и с тех пор не претерпело никаких изменений.
      - Это свидетельствует лишь о твоем скудоумии и неспособности признать свою неправоту.
      - Господи, как мне надоел этот дурацкий обмен дешевыми репризами! простонал Марк. - Если вы сейчас же не уйметесь, я сам превращусь в убийцу!
      - Тогда объявляю перерыв: мне нужно срочно написать завещание. Генрих, обещай, что будешь слать Марку передачи и хотя бы раз в год приходить на мою могилку. Леша, на тебя вся моя надежда! Не допусти, чтобы нас с Прошкой похоронили рядом. Желательно даже, чтобы кладбища были в разных концах Москвы. Марк, если к твоему возвращению из тюрьмы "Запорожец" еще не совсем развалится, можешь взять его на память. Я тебе все прощаю.
      Казалось бы, моя трогательная речь могла смягчить и каменное сердце, но на Марка она не подействовала.
      - Я начинаю думать, что Борис покончил с собой, - сказал он, бросив на меня убийственный взгляд. - Странно только одно: почему он тянул с этим целых четыре месяца?
      - Может быть, до него только здесь дошло, что он натворил, сделав Варваре предложение, - радостно подсказал Прошка. - Что касается перерыва, это ты хорошо придумала. Пока будешь писать завещание, мы успеем заморить червячка. Смотрите, уже рассвело. Пора завтракать.
      - И правда, что-то живот подвело, - поддержал его Леша. - Варька, может, сходим на кухню, чего-нибудь принесем?
      - Я с вами, - вызвался Генрих, вставая с места.
      Мы с Лешей вылезли за ним следом из-за стола, и на освободившийся топчан тут же плюхнулся Прошка.
      - Несите всего побольше, - напутствовал он нас, потягиваясь. - Нас ждет мозговой штурм - нужно как следует подкрепиться.
      - Для мозгового штурма в первую очередь нужно иметь мозги.
      Под этот афоризм Марка мы удалились.
      [Отбивка]
      Выйдя из холла отеля в коридор первого этажа, мы услышали странный, пугающий звук.
      - Похоже на предсмертный хрип, - сказала я, покрываясь холодным потом.
      Генрих с Лешей бегом бросились к источнику звука; я на ослабевших ногах поплелась следом. Метров через тридцать они внезапно остановились перед открытой дверью и застыли. Я прибавила шагу, потом перешла на рысь.
      Как выяснилось, источник звука находился в баре, точнее, лежал на одном из столиков. А если совсем уж точно, то на столике лежала только верхняя часть корпуса, а седалище покоилось на стуле. У ножки стула валялась пустая бутылка из-под виски.
      - Надрался на радостях, - буркнула я, неприязненно разглядывая храпящего Вальдемара.
      - Или, наоборот, перепил за упокой души любимого шурина, - пробормотал Генрих.
      Мы возобновили свое шествие на кухню.
      - Между прочим, это означает, что Вальдемар и Наталья провели ночь порознь. И любой из них мог напасть на Павла Сергеевича, - заметил Леша.
      - Зачем?
      - Не знаю. Но зачем-то ведь на него напали... Может быть, истопнику известно что-то об убийстве или о его причине.
      Размышляя над Лешиными словами, мы набрали на кухне снеди, разогрели кое-что в микроволновой печи и пустились в обратный путь.
      - Если ты прав, то необходимо как можно скорее поговорить с Павлом Сергеевичем, - сказал наконец Генрих. - Это лучший способ защитить старика от повторного покушения. Надеюсь, он скоро придет в себя.
      - Неизвестно, можно ли ему разговаривать, - заметила я.
      - От нескольких слов его состояние сильно не ухудшится. Достаточно будет, если он назовет того, кто его ударил, и возможные причины нападения.
      - Скорее всего, он не видел нападавшего, - сказал Леша. - Ударили-то по затылку.
      - Как знать...
      Мы вернулись в сторожку, выложили еду на стол, сняли мокрые куртки и сапоги и отправились взглянуть на Павла Сергеевича. Он по-прежнему был без сознания, но теперь что-то бормотал в бреду. Я наклонилась к самым его губам и прислушалась.
      - Вода... везде вода...
      - Бредит про какую-то воду, - сообщила я. - Может это иметь отношение к делу?
      - Разве что к погоде. Там опять льет? - спросил Прошка с тоской.
      - Не очень сильно, - утешил его Леша. - Но, видимо, зарядило надолго.
      - Умеешь ты порадовать, Леша, - проворчал Прошка, но тут лицо его прояснилось. - Скорее на кухню, завтрак остынет!
      За едой мы пересказали эпизод с Вальдемаром и Лешину мысль об отсутствии алиби у обоих супругов на прошедшую ночь.
      - Вот видите, все указывает на то, что Бориса убил кто-то из них, затянул свою песню Марк. - Их денежные затруднения, Натальина душещипательная беседа с Георгием, отсутствие алиби...
      - Ну, алиби, положим, отсутствует и у Замухрышки, который забаррикадировался у себя в номере и с тех пор пребывает в гордом одиночестве, и у Левы, жена которого напилась снотворного...
      Я осеклась. При слове "снотворное" у меня перед глазами вдруг возникла сцена: мы с Ларисой стоим у окна, я неожиданно поворачиваюсь к сидящей за столом Наталье и вижу у нее на ладони две маленькие белые таблетки, которые она только что вытряхнула из флакона. Вот она поднимает голову, видит, что я смотрю на нее, и вздрагивает. Потом дает какие-то ненужные объяснения, я снова отворачиваюсь и... Стоп! Я краем глаза видела, как Наталья взяла бокал, и жидкость там была янтарного цвета... Да-да, золотой отблеск у нее на щеке... моя картина "Игра света"... Но... когда Борис спрашивал у нас, кому чего налить, Наталья выбрала джин с тоником. А после этого мужчины ушли в бильярдную, и до их возвращения мы ничего себе не подливали. Янтарная жидкость... Борис пил виски...
      - Варька, очнись! - донесся до меня голос Прошки. - Знаешь, какой у тебя страшный вид, когда глаза пустеют!
      - Пустеют? - переспросил Леша и внимательно посмотрел на меня. - Что ты вспомнила, Варька?
      Я облизнула пересохшие губы и быстро рассказала о том, что произошло в баре в день приезда.
      Когда я замолчала, в кухоньке наступила такая тишина, что стало слышно тиканье будильника в комнате. В этой тишине звук шагов на крыльце показался нам канонадой. Вот открылась входная дверь, потом кухонная, и перед нами предстала Наталья.
      - Здравствуйте. Я только что встретила Леву, и он рассказал мне про Павла Сергеевича. Вы, наверное, зверски устали. Я пришла вас сменить.
      Глава 12
      Оправившись от первого потрясения, я обвела взглядом лица друзей и чуть не рассмеялась. На всех физиономиях отражалось такое замешательство, словно Наталья открытым текстом предложила нам прогуляться, пока она разделается с беспомощным стариком.
      - Доброе утро, - заговорила я, прерывая до неприличия затянувшуюся паузу. - Не обращайте внимания на эту пантомиму, мои друзья всегда неважно соображают по утрам. Мы благодарны вам за любезное предложение, но не можем его принять. Дело в том, что обязанности сиделки при пострадавшем небезопасны. По этой-то причине мы и собрались здесь в таком неприличном количестве. Не исключено, что ночной злодей, не доведя своего черного дела до конца, попытается исправить оплошность. Мы, естественно, не можем допустить, чтобы вы оказались единственной преградой между ним и его целью.
      - Во дает! - восхищенно протянул Прошка, стряхнувший с себя оцепенение. Кто бы мог подумать, что ты способна толкнуть такую речугу?
      - Закрой рот! - быстро приказала я, а Марк еще и лягнул его под столом для верности.
      - Но... почему? Зачем кому-то причинять вред Павлу Сергеевичу? - Наталья растерянно обвела нас глазами. - Лев сказал, что вы нашли старика с раной на голове, но я думала... Я полагала, что речь идет о несчастном случае.
      "Врет она или не врет, вот в чем вопрос, - думала я, пристально наблюдая за лицом собеседницы. - Черт бы побрал этих флегматичных блондинок с их дефицитом эмоций".
      - Нет, - вступил в разговор Генрих. - Когда мы наткнулись на Павла Сергеевича, он лежал ничком, а разбит у него затылок.
      - Но... Может быть, сначала он упал на спину и ударился, а потом встал, прошел несколько шагов и потерял сознание?
      "Неплохо, совсем неплохо. Кабы не пропажа телефонов и внезапная кончина Бориса мы, вполне вероятно, приняли бы такое объяснение".
      - Возможно, так оно и было, - сказала я вслух. - Но, учитывая странное происшествие с телефонами и поведение Георгия, стоит задуматься и о других возможностях.
      - Поведение Георгия? - Она нахмурилась, потом слабо улыбнулась. - А, вы о той сцене!.. На вашем месте я бы не стала принимать Георгия всерьез. Одно время мы с ним часто общались, и я знаю его довольно хорошо. Он с детства невротик. Знаете, мальчишки жестоки, а он всегда был маленьким и хилым... Словом, у него не слишком удачно складывались отношения с миром.
      - Вы хотите сказать, что он так ведет себя в любых обстоятельствах? Интересный человек. Но даже если забыть о Георгии, все равно остается пропажа телефонов. Кто-то умышленно лишил нас связи с большой землей. В свете этого обстоятельства, согласитесь, версия несчастного случая выглядит излишне оптимистичной.
      - Понимаю... - Наталья задумалась. - Но вам все равно нужно отдохнуть. Что, если я разбужу мужа и мы посидим с Павлом Сергеевичем вдвоем? - Тут она уловила в наших лицах нечто такое, что заставило ее порозоветь. - О! Как же я не догадалась. Ведь вы, должно быть, подозреваете одного из нас?
      Замечание было настолько точным, что я несколько опешила, но потом сообразила: говоря "нас", она подразумевала не себя с мужем, а всю компанию, включая Замухрышку, Леву и Ларису.
      - А вы полагаете, что ночью здесь прогуливался кто-то посторонний? - Как ни старалась я произнести эту фразу повежливее, саркастическая нотка все-таки проскользнула.
      Лицо Натальи дрогнуло, но она быстро овладела собой.
      - Да, вы правы, это маловероятно. Что ж, в таком случае придется, наверное, позвать еще и Ларису. Вы предупредите ее, чтобы она не спускала с меня и мужа глаз, когда мы будем подходить к больному. Я же, со своей стороны, обещаю не спускать глаз с нее и Володи.
      Галантному Генриху от ее слов сделалось мучительно неловко. Он посмотрел на Наталью страдальческим взглядом и пробормотал сокрушенно:
      - Вам так будет спокойнее. То есть... втроем вы будете в большей безопасности.
      - Спасибо. - Наталья усмехнулась. - Ничего страшного, Генрих. Я все понимаю.
      И она ушла за мужем и Ларисой.
      - Представляете, какими мы окажемся свиньями, если Наталья ни в чем не виновата? - сказал Генрих. - Она только что потеряла брата...
      - Как это не виновата?! - возмутился Прошка. - После того, что рассказала Варвара?
      - Варька ошиблась, - неожиданно заявил Леша.
      Мы все недоуменно уставились на него.
      - В чем? - коротко спросила я.
      - Наталья ничего не могла подсыпать Борису, пока мы были в бильярдной. Он брал бокал с собой.
      - Точно! - воскликнул Генрих. - Я вспомнил. Он стоял в углу, рассказывал анекдоты и потягивал виски.
      - Я знаю, кто оставил бокалы в баре! - завопил Прошка. - Лева и Вальдемар! Они вошли в бильярдную и сразу начали играть.
      - Да, - вспомнила я. - И когда Борис разливал в баре напитки, они тоже выбрали виски.
      - Теперь понятно, почему мы вчера утром не могли добудиться Вальдемара, сказал Марк.
      - Непонятно только, зачем Наталья это сделала: то ли затем чтобы ночью без помех покинуть спальню и украсть телефоны, то ли во избежание грязных приставаний пьяного супруга, - произнесла я задумчиво. - И в том и в другом случае она должна была почувствовать себя крайне неловко, увидев, что я наблюдаю за ее манипуляциями с таблетками.
      - Да-а, задачка, - протянул Прошка. - Если Наталья не травила Бориса, мы действительно вели себя по-свински.
      - Не она, значит, кто-то другой, - попыталась я успокоить свою совесть. Тогда ей действительно угрожала бы опасность, останься она с Павлом Сергеевичем одна. Может быть, наша бестактность обернется благом.
      - Можно было предупредить ее более деликатно.
      - Сейчас не до деликатности. Так или иначе мы должны были намекнуть, чтобы она не оставляла мужа наедине с Павлом Сергеевичем. Думаешь, такой намек задел бы ее меньше?
      - Ладно, что сделано, то сделано, - закрыл тему Марк. - В конце концов, подозрения с Натальи не сняты. Она и Вальдемар остаются главными кандидатами в убийцы.
      - Если Вальдемара опоили снотворным и он всю ночь дрых без задних ног, ему сложно было украсть телефоны, - заметил Леша. - Выходит, либо убийца не он, либо кража и убийство не связаны.
      - Тогда, скорее всего, первое, - сказала я. - Кража вне связи с убийством выглядит совершенно бессмысленной.
      - Так что же получается? - грустно спросил Генрих. - Опять все сходится на Наталье?
      - Я считаю, что мы слишком торопимся с выводами. Да, у Натальи была возможность и мотив. Но возможность была у всех. Любой из этой теплой компании запросто мог заглянуть к Борису для дружеской беседы, когда мы разошлись после ужина. А что касается мотива, то мы просто не можем судить, у кого он есть, а у кого нет. Слишком мало данных. Не окажись Прошка с Марком свидетелями дорожного семейного скандала, мы и о мотиве Натальи ничего бы не знали, верно? На каком же основании вы решили, что о других участниках этой истории нам известно все?
      - Ну, вообще-то Наталью можно было заподозрить, и ничего не зная о ее денежных затруднениях, - сказал Леша. - Она - наследница, значит, могла иметь корыстный интерес. Но в принципе ты права, Варька. У остальных мотивы могут быть не такими явными.
      - Значит, нужно собрать их, эти данные, - пришел к выводу Прошка. Поговорить с каждым из пятерых, выяснить, когда, при каких обстоятельствах они познакомились друг с другом, как развивались их отношения, не было ли конфликтов и тому подобное. Лучше вытягивать такие сведения в приватной беседе. Я, например, могу поболтать с Натальей.
      - Как ты поболтаешь с ней наедине, если она собирается присматривать за Павлом Сергеевичем в обществе мужа и Ларисы? - полюбопытствовал Марк.
      - Я же не говорю, что займусь этим немедленно. Через несколько часов вы придете их сменить, а я могу задержаться в отеле и подкараулить ее.
      - А я поговорю с Замухрышкой, - вызвалась я. - Попробую проникнуть к нему в номер, проявив заботу о его здоровье. Бедняга уже почти сутки сидит голодный.
      Марк хмыкнул:
      - По-моему, он скорее предпочтет голодную смерть, чем откроет дверь номера.
      - Ну, я все-таки женщина. Может быть, мне удастся его убедить, что я неопасна.
      - Ты?! - Прошка подпрыгнул. - Ты неопасна? Ну знаешь! Если Георгий тебе поверит, значит, он не только трус, но и круглый идиот.
      Я смерила наглеца надменным взглядом, но не снизошла до ответа.
      - Генрих, а ты попытайся разговорить Ларису, ладно? Правда, бдительный Лева не спускает с нее глаз... Хорошо бы его тоже кто-нибудь развлек беседой. Леша, ты вечно заступаешься за этого уголовника, вот и возьми его на себя.
      Прошка хихикнул:
      - Дивная картинка: Лева с Лешей коротают время за светской болтовней. Непринужденные манеры, легкий искрометный юмор! Оба собеседника так бойки на язык - просто слезы на глаза наворачиваются, как подумаешь, что их никто не услышит.
      - Думаешь, у тебя больше шансов разговорить этого Отелло? - спросил Марк. - Сомневаюсь, что он оценит твое уникальное чувство юмора.
      - А я вовсе и не жажду с ним общаться. С радостью уступлю это удовольствие Леше.
      Тут мы снова услышали шаги на крыльце и прервали совещание. В кухоньку протиснулись Наталья с Ларисой, а в сенях за открытой дверью остались стоять Вальдемар и Лева, которые просто физически не могли составить нам компанию по причине тесноты.
      - Лева тоже выразил желание подежурить у постели Павла Сергеевича, сообщила Наталья и слегка улыбнулась. - Полагаю, вчетвером нам не будет страшно.
      Мы провели их в комнату, показали, где лежат лекарства, и собрались уходить. В дверях я оглянулась и увидела, что Лева шарит по карманам телогрейки истопника, которую мы повесили на стул. Поймав мой взгляд, Лариса вспыхнула и поспешно объяснила:
      - Лева ищет ключ от котельной. Он ненадолго оставит нас, а потом вернется.
      - Я не понимаю, какого лешего нужно собирать здесь толпу, - недовольно пробурчал Вальдемар. После тяжелой ночи он немного опух на лицо, и красота его несколько померкла.
      - Я тебе потом объясню, - сухо сказала Наталья и вышла вслед за нами на крыльцо. - Я все рассказала Ларисе, - известила она нас напоследок. - А с Володей поговорю позже. Он тоже по утрам туговато соображает.
      Я заметила это "тоже" и опасливо покосилась на Марка. Так и есть! Судя по выразительному взгляду, брошенному в мою сторону, он по достоинству оценил сравнение мужской части нашей компании с Вальдемаром. А между прочим, злился он зря. Из всех нас один только Леша по утрам чист и свеж, как поцелуй ребенка.
      Мы попрощались с Натальей, спустились с крыльца под частый дождь и побежали в отель. Поскольку все подозреваемые, кроме Замухрышки, находились вместе и побеседовать с ними наедине в ближайшие несколько часов представлялось невозможным, расследование решено было отложить. Прошка, Генрих и Марк завалились спать, Леша коршуном набросился на карту Новгородской области, а я предприняла очередную попытку почитать.
      Когда стало понятно, что и на этот раз мне не удастся проникнуться интересом к героям повествования и хитросплетениям сюжета, я решила навестить Замухрышку. Спустилась на кухню, достала из холодильника очередную пару фаянсовых судков и, разогрев в них пищу, вернулась на лифте на третий этаж. На стук в дверь Замухрышка откликнулся сразу.
      - Алик, это ты? - послышался его испуганный голос.
      Наверное, впервые за время знакомства с Георгием я испытала к нему сострадание. Только сейчас до меня дошло, что никто из обитателей отеля и не подумал поговорить с этим насмерть перепуганным человечком, объяснить ему, что телохранителя в ближайшее время ждать бесполезно. Замухрышка заперся на несколько часов в ожидании обещанного ему трактора с помощью, а прошли уже почти сутки. Как он пережил их со своей паранойей? Одинокий, голодный, в полном неведении о происходящем...
      - Это не Алик, Георгий, - сказала я почти ласково. - Наталья вчера не смогла пробиться к шоссе. Я принесла вам поесть. Откройте, пожалуйста.
      - Нет! - взвизгнул он из-за двери. - Я открою только своему телохранителю!
      - Георгий, я здесь одна. Стыдно бояться женщины, которая ниже вас ростом и в полтора раза щуплее.
      - Откуда мне знать, что вы говорите правду? Вдруг у вас за спиной несколько вооруженных мужчин?
      - По-вашему, у меня есть причина желать вам смерти? Мы практически незнакомы.
      - Вы можете действовать по чьей-нибудь просьбе.
      Я пожала плечами, но, сообразив, что жесты в данном случае бессмысленны, сказала:
      - Ладно, я ухожу. Если передумаете, позвоните мне в триста двадцатый.
      - Постойте, - остановил меня дрожащий голос. - Вы не могли бы оставить поднос с едой под дверью?
      - И вы рискнете ее попробовать? Не побоитесь отравы?
      Из-за двери послышался вздох, весьма напоминающий стон.
      - Если вы готовы отведать принесенного мной угощения, почему бы вам не довериться мне полностью? Даю вам честное слово: кроме меня, в коридоре нет ни души.
      Когда я уже потеряла надежду получить ответ, за дверью послышался шум отодвигаемой мебели. Через минуту в замке повернулся ключ, дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели показался длинный нос Замухрышки, а затем и вся его крысиная мордочка. Он высунулся в коридор, быстрым птичьим движением повертел головой по сторонам, приоткрыл дверь еще на несколько сантиметров и отступил в сторону.
      Я вошла в номер с чувством полководца, вступающего во вражеский город, который после длительной осады открыл наконец ворота. Замухрышка в мгновение ока запер за мной дверь и придвинул к ней тяжелую тумбу.
      - Обыскивать будете? - спросила я по-деловому.
      - Не смешно, - буркнул он и, взяв у меня из рук поднос, направился к круглому столику в гостиной.
      - В этом-то все и дело, - глубокомысленно изрекла я, последовав за ним. Если бы вы научились расслабляться и хоть иногда замечать в жизни смешные стороны, она, возможно, гораздо меньше напоминала бы кошмар.
      - Всегда удивлялся тем, кто в наше время умудряется смеяться. - Замухрышка уселся за столик и неприязненно глянул на меня поверх судков. - Полагаю, ваша страсть к комедиантству объясняется либо глупостью, либо недостатком опыта. Возможно, вы никогда не видели, как человеку сносит выстрелом полголовы.
      - Не видела, - откровенно призналась я и спросила с сочувствием: - Убитый был вашим знакомым?
      - Нет. Но какая разница? Я не хочу кончить так же, вот и все.
      - Человеку с вашей нервной системой не следовало бы выбирать столь рискованную профессию. Бизнес в России похож на русскую рулетку.
      - Человеку с моей нервной системой вообще не следовало бы рождаться на свет, - парировал Замухрышка угрюмо.
      Я с трудом удержалась от замечания, что здесь у него есть все шансы исправить эту оплошность. Новости, которые мне предстояло ему сообщить, требовали более деликатного подхода.
      - И все-таки у вас меньше оснований для жалоб, чем у Бориса.
      Замухрышка замер, не донеся до рта вилку. Его лицевые мышцы исполнили джигу.
      - А что с Борисом?
      - Он умер. В машине, которая так и не добралась до больницы. А сегодня ночью кто-то попытался отправить вслед за Борисом Павла Сергеевича. Так что, видимо, вы были правы. Человек, укравший ваш телефон, действовал со злым умыслом.
      На Замухрышку было жалко смотреть. Он посерел, выронил вилку и затрясся, словно в лихорадке.
      - Отель! - прошептал он, уставившись на меня безумным взглядом. - Этот проклятый отель! Борис и Павел Сергеевич - оба имели к нему отношение и оба стали жертвами. Теперь моя очередь...
      Его голос постепенно набирал силу, и я поняла, что должна вмешаться, иначе дело кончится истерикой, а то и чем-нибудь похуже.
      - А что не в порядке с отелем? - спросила я резко.
      - Не знаю... - Он снова перешел на шепот. - Честное слово, не знаю. Я лишь на паях финансировал строительство. За всеми работами следил Боря. Боже, и зачем я только согласился участвовать в этой затее!..
      - У вас были какие-то возражения? - снова прервала я его монолог. - Вы предвидели возможные осложнения?
      - Нет, конечно! Если бы я хоть на минуту заподозрил, чем все кончится... Просто мне казалось, что нелепо так тратиться на дом отдыха, когда все состоятельные люди предпочитают отдыхать за границей. Но Борис меня переубедил, он всегда умел настоять на своем. Дескать, если сделать все на уровне мировых стандартов, тут отбоя не будет от туристов, причем круглый год. Место красивое - лес, озеро, холмы. Зимой можно заливать каток, построить трамплин для лыжников. Осенью охотники потянутся. Охота - развлечение дорогое, среди толстосумов популярное... Словом, расписал все в самых радужных красках, я и сдался. А потом началось: смету перерасходовали, дорога полгода непроезжая, кредитов новых не дают. Но если бы я знал, что этим проклятым отелем заинтересуются конкуренты...
      - Георгий, выслушайте меня, пожалуйста. Ваша гипотеза о злодеях-конкурентах весьма интересна, но боюсь, несостоятельна. Прежде чем решиться на радикальные меры вроде убийства, конкуренты должны были проявить себя как-то по-другому - предложить вам сделку, предъявить какие-то требования или хотя бы прислать письмо с угрозами. Если бы что-нибудь подобное имело место, вы бы об этом знали, верно? Но главное даже не это. Пробраться ночью в закрытый номер, украсть телефон у вас, а потом у истопника, подсыпать яд Борису и ударить Павла Сергеевича по голове мог только один из нас. Даже если предположить, что посторонний сумел прокрасться в отель и ни разу никому не попался на глаза, как ему удалось незаметно добраться до тарелки или рюмки Бориса или узнать, у кого из нас есть связь с внешним миром? По-моему, ответ очевиден: никак. Другими словами, искать злоумышленника нужно среди известных нам людей. Ни я, ни мои друзья Бориса не убивали. Вам, конечно, не обязательно верить мне на слово, но, с другой стороны, если вы поможете нам в поисках убийцы, вреда не будет, верно? Нет-нет, я не собираюсь выгонять вас из номера и втягивать в следственные мероприятия! Но вы могли бы рассказать мне все, что знаете, о людях, которые здесь собрались.
      Замухрышка долго сверлил меня подозрительным взглядом. Левый уголок его рта дергался вместе с щекой, словно мой собеседник умирал от желания усмехнуться, но отчего-то не мог себе этого позволить.
      - Наверное, вреда от моего рассказа и вправду не будет, - выдал он после долгого молчания. - О ком вы хотите услышать в первую очередь?
      - Начните с Бориса. Как вышло, что вы стали друзьями, а потом и партнерами, каким, по-вашему, он был человеком, мог ли нажить врагов?
      - Я бы не сказал, что мы дружили. Просто Боря был одним из немногих моих сокурсников, кто не веселился за мой счет. В те времена финансовый институт не пользовался особой популярностью среди юношей, но из горстки молодых оболтусов, которые до него снизошли, только два-три человека не считали нужным надо мной издеваться, и Борис в их числе. Он вообще ни с кем не конфликтовал, такой уж у него характер... был. Ему ни к чему было самоутверждаться, он и без того пользовался популярностью. Спокойный, уверенный в себе, неглупый, красивый... (Я хмыкнула про себя.) Девушки по нему с ума сходили - на самой красивой из них он потом женился. Ему всегда везло, не то что мне. Но я к нему хорошо относился: он никогда меня не задирал и даже заступался, если другие очень уж наглели. А потом в наш институт поступила его сестра - Борис с Натальей погодки, - и я, как мог, постарался сблизиться с обоими. Но Наталья и не смотрела в мою сторону. Нет, она неплохо ко мне относилась, жалела, наверное, но никогда не принимала всерьез мои ухаживания. Еще бы, зачем ей невзрачный коротышка, если рядом вертится такой красавчик, как Володя Звягин! Ну и пусть он умишком не вышел, зато какая рожа смазливая и фигура спортивная!