А сиделка-телохранитель, несущая вахту в палате Альбины? Как Марина рассчитывала справиться с ней? Гуляев специально просил проверить, можно ли услышать с поста охранника у входа в VIP-бокс, что происходит в палате. Шаги, голоса, щелчок задвижки в санузле, шум воды. Оказалось, нельзя. То есть, по идее, Марина должна была стоять под дверью палаты, приникнув ухом к замочной скважине и ждать, когда сиделка запрется в туалете. С охранником, валявшимся в беспамятстве за спиной. Но это же бред!
      Чем больше Сергей Владимирович размышлял, тем менее очевидной казалась ему вина Марины. Гораздо логичнее предположить, что убил все же кто-то из персонала клиники. Кто-то, имевший право находиться и на третьем этаже, и в VIP-боксе. Кто-то, кто мог появиться там в любое время, не привлекая внимания охраны. Не врач, не медсестра, потому что они не ходят по палатам в тихий час и не болтаются без дела по коридорам. Какая-нибудь кастелянша или уборщица.
      Правда, оперативники по заданию Гуляева тщательно проверили весь технический персонал клиники на предмет возможных претензий к Альбине и ничего подозрительного не выявили, но это не важно. Скорее всего, эту самую уборщицу или кастеляншу просто купили. Кто? В принципе, кто угодно - Альбина нажила немало смертельных врагов. Но вся фишка в том, что врагам, уже пострадавшим по ее вине, не было смысла торопиться. Альбина умирала, и спасло бы ее только появление подходящего донора, который вполне мог и не появиться. Зачем рисковать, тратиться опять же, если велика вероятность, что она загнется сама по себе? А вот у Марины, если она знала о видах матери на ее почки, причины торопиться были. Зато наверняка не было денег, уж об этом-то Альбина позаботилась. У Виталия же были и деньги (рогоносец Турусов постарался), и причина торопиться. Оксана велела ему связаться с киллером и отменить заказ, но он, трус и слабак, запуганный Альбиной до потери рассудка, не осмелился бы пойти против хозяйки, пока она жива. С другой стороны, он понимал, что гибель Марины - для него конец. И вполне вероятно, что убийство Альбины казалось ему единственным выходом из этого тупика. Кстати, с психологической точки зрения молодому парню проще найти сообщника из числа работников клиники. Не считая охранников и нескольких врачей, весь персонал клиники - женщины. Виталий мог прощупывать почву и наводить мосты под прикрытием легкого флирта. Возможно, именно здесь и кроется причина его убийства. Когда дело было сделано, он расплатился с сообщницей и дал понять, что их отношения на этом заканчиваются. Девушка оскорбилась и... Нет, вряд ли. Не стал бы этот альфонсишко обижать даму в такой деликатной ситуации. Скорее всего, дама, сойдясь с ним поближе, сообразила, с каким слизняком связалась, и убила, опасаясь разоблачения.
      А что, гипотеза совсем недурна. И дыр в ней куда меньше, чем в версии Оксаны. Только исчезновения Марьяны она не объясняет. Впрочем, это еще вопрос, связано ли ее исчезновение с убийством Альбины и Виталия. Молодая девушка, путешествующая в одиночку, - лакомый кусочек для мерзавцев и подонков всех мастей. Марьяна запросто могла стать жертвой воров, мошенников, грабителей, насильников... Или, к примеру, тяжелой болезни, вроде желтухи или воспаления легких. И лежит она сейчас без сознания где-нибудь в сельской больничке, не в силах подать о себе весточку, не зная, что Оксана сходит с ума и обвиняет себя черт знает в чем...
      План поисков Марьяны в Козловске Гуляев наметил заранее. Собственно, отправных пунктов имелось всего три: гостиницы (если они есть), справочная или паспортный стол милиции и учительница Ольги Марьяна Алексеевна. Марьяну Алексеевну Гуляев решил оставить на потом, ведь он не знал фамилии учительницы, да и Оксана сомневалась, жива ли еще старушка.
      Доехав до автостанции и расспросив аборигенов, Сергей Владимирович выяснил, что гостиница (бывший Дом колхозника) в райцентре существует в единственном числе и находится на площади Октябрьская рядом с единственным же отделением милиции. А вот школ в Козловске оказалось целых две - средняя и девятилетка, причем, как его заверили, девятилетка непременно попадется ему на глаза, если он поедет к площади кратчайшим путем.
      И верно: свернув на неизбежную улицу Карла Маркса, Гуляев сразу заметил неказистое двухэтажное здание с лохматыми грязно-желтыми стенами и разноцветными оконными рамами - частью седыми от пыли, частью сверкающими свеженькой бодро-голубой краской. Между зданием и оградой чернел начисто вытоптанный газон, по которому лениво бегала за мячом компания юнцов беспризорного вида. Рассудив, что в случае неудачи потеряет всего несколько минут, Гуляев решил нанести визит местным Макаренко.
      В школе, против ожидания, было пустынно и тихо - то ли ученики дисциплинированно сидели на уроках, то ли их досрочно распустили на каникулы. Сергей Владимирович миновал раздевалку и сразу же уперся взглядом в дверь с табличкой "Канцелярия". Не особенно рассчитывая на удачу, он постучал по косяку и, к радости своей, услышал женский голос:
      - Да-да, войдите.
      На фоне обшарпанного фасада и казенно-тоскливого коридора каморка канцелярии выглядела настоящим очагом уюта. Чистенькие песочно-желтые стены, веселенькие занавески, полевые цветы в симпатичной стеклянной вазе на столе, герань и столетник на подоконнике, и хозяйка всего этого великолепия - улыбчивая ясноглазая пышка с милыми ямочками на щеках.
      - Добрый день, - приветливо поздоровался Гуляев. - Не подскажете, Агапова Ольга Васильевна шестьдесят восьмого года рождения случайно не в вашей школе училась?
      - Ой! - Пышка всколыхнулась и засияла совсем уж ослепительной улыбкой. - Агапова? Олька?! Конечно же в нашей! А вы из газеты? Из области? Давайте я отведу вас в наш музей славы! - И, не давая Гуляеву опомниться, она мячиком выкатилась из-за стола и увлекла его в коридор. - Как к вам обращаться, товарищ корреспондент?
      - Сергей Владимирович. Но я...
      - Очень приятно. А я Людмила Степановна, можно просто Мила. Вам повезло, мы с Олей учились в одном классе. Нарвись вы на кого другого, вам бы такой парадный портрет нарисовали... цветным сиропом. А я расскажу все как есть, без прикрас. - Она остановилась у темно-зеленой решетки, преграждавшей вход в небольшой холл рекреации, и зазвенела ключами. - Добро пожаловать в наш школьный музей! Здесь собраны материалы о самых выдающихся выпускниках нашей школы. Вообще-то их немного, всего двенадцать человек, но ведь, если подумать, то и школа у нас самая обыкновенная провинциальная восьмилетка... Сюда, пожалуйста. Вот Олин стенд.
      Толстушка подвела Гуляева к колонне, украшенной черно-белым портретом. Изображение на портрете было размытым и зернистым; похоже, увеличенная копия выпускного фотоснимка. Девчоночье лицо на портрете было худым, некрасивым и каким-то трагичным из-за напряженного, затравленного взгляда. Под портретом стоял небольшой столик-витрина с застекленной крышкой. Под стеклом - россыпь научно-популярных журналов, из которых Гуляев узнал только "Науку и жизнь", и несколько книг с неожиданно яркими глянцевыми переплетами. Дамы в пышных туалетах, джентльмены в камзолах и старинные дуэльные пистолеты на обложках явно намекали на историческую начинку романов. Присмотревшись, Сергей Владимирович разглядел нечто вроде круглой печати с надписью "Исторический детектив" и имя автора - Ольга Васильева.
      "Ничего себе! - мысленно присвистнул Гуляев. - А девочка-то и впрямь оказалась с сюрпризом. Что же это Оксана не поведала мне о ее талантах?" Но вслух ничего не сказал. Да ему и не представилось такой возможности.
      - Видите, какой она была? - тараторила Людмила. - Вы, небось, думаете, что это просто неудачная фотография? Ничего подобного. На самом деле она выглядела еще невзрачнее. Честно говоря, не могу припомнить более мрачной и нелюдимой личности в нашем классе. И училась она довольно посредственно, перебивалась с "троек" на "четверки". Мы с девчонками чуть со стульев не попадали, когда узнали, что она поступила в Московский университет. Выучилась на историка-искусствоведа, диссертацию защитила! А уж когда книжки начала писать, мы и вовсе выпали в осадок. - Она снова зазвенела ключами и открыла замочек витрины. Достала книгу, перевернула задней стороной обложки вверх и протянула Гуляеву. Сергей Владимирович увидел фотографию интересной интеллигентной дамы, в которой угадывалось слабое сходство с девочкой на портрете. - А вот, посмотрите, какой она стала. Умереть можно! Кто бы мог подумать, что из угрюмой замарашки, дочери местной пьяницы и потаскухи, вырастет такая гранд-дама?
      После этого комментария Гуляев разочаровался в прелестной толстушке, сообразив, что ею движет обыкновенная черная зависть к однокласснице, сумевшей выбраться из убогой нищеты и добиться известности.
      - Скажите, а друзья у Оли были? - спросил он сухо.
      Людмила смекнула, что проявила себя не с лучшей стороны, но воспротивиться соблазну подпортить светлый образ местной знаменитости было выше ее сил.
      - Что вы, какие там друзья! С ней и за партой-то никто сидеть не хотел.
      - Ну что же, тогда вопросов больше не имею. Только просьбу. Найдите мне, пожалуйста, старый адрес Ольги. И еще, если можно, Марьяны Алексеевны. Фамилию я не знаю, но, по моим сведениям, она была вашей учительницей.
      - Олькин адрес я и так помню, - кисло сказала Пышка. - Улица Советская, дом двадцать шесть. Только Олькина мамаша лет десять как померла, и теперь там живут чужие люди, приезжие. А учительницы Марьяны Алексеевны у нас никогда не было. Работала какая-то Марьяна в городской библиотеке, но отчества ее я не помню. Она еще когда мы босоногими девчонками бегали, уже в преклонных годах была. Тоже, наверное, давно преставилась. Давайте я вам лучше адрес нашей классной руководительницы дам.
      Адрес Сергей Владимирович на всякий случай взял, но, выйдя из школы, спросил юных футболистов, как добраться до библиотеки. Что-то подсказывало ему, что Марьяна не станет искать убежища у бывшей классной руководительницы своей матери.
      В библиотеке его наконец-то порадовали. Да, они прекрасно знают Марьяну Алексеевну. Как-никак, она проработала в этих стенах без малого сорок лет. Да, она жива и даже иногда заходит навестить бывших коллег и свою преемницу. Да, она действительно принимала участие в судьбе какой-то сиротки. Нет, что вы, живет она совсем недалеко. Минут пятнадцать, если пешком, а на машине и вовсе не больше трех.
      Внешность Марьяны Алексеевны произвела на Гуляева довольно тягостное впечатление. Мутный взгляд слезящихся подслеповатых глаз, трясущаяся голова и дрожащие руки почтенной библиотекарши наводили на мысль о старческом слабоумии. К счастью, все оказалось не так страшно. Правда, старушка не пустила следователя в квартиру и разговаривала с ним через узкую щель, оставленную дверной цепочкой, но на вопросы ответила вполне внятно и толково.
      Оленькина дочка действительно навестила ее вчера днем. Да не одна, а с женихом, приятным молодым человеком лет двадцати пяти. Вообще-то Марьяша представила его как своего друга, но Марьяна Алексеевна повидала на своем веку немало влюбленных пар, чтобы сообразить что к чему. Молодой человек, Сергей, обращался с девочкой бережно и трепетно, не сводил с нее нежного взгляда, а она, хоть и старалась делать вид, что не смотрит в его сторону, но нет-нет да и глянет, лукаво так, с потайной улыбкой. Молодые люди просидели у Марьяны Алексеевны часа два. На постой не просились. Ей показалось, что остановились они в Старграде, а в Козловск приехали специально, чтобы Марьяша повидалась с крестной. Подарков привезли целый мешок: дорогие конфеты, продукты, фарфоровую чайницу с пахучим китайским чаем, тонкую белую шаль козьего пуха, цветы. Марьяне Алексеевне даже неловко стало: отдарить-то она гостям по бедности ничем не могла. Только чаем напоила да накормила домашними ватрушками. Разговаривали все больше об Оленьке. Марьяна Алексеевна расспрашивала, как она живет, а Марьяша хотела побольше узнать о мамином детстве и молодых годах. Еще интересовалась своим отцом и дедом с бабкой. Насчет отца и деда Марьяна Алексеевна ничего толком сказать не могла, а про бабку, хоть и знала кое-что, да говорить не хотела. Не нашлось у нее доброго слова для Оленькиной матери, а поминать покойницу злом негоже, потому посоветовала она молодым людям сходить к Наталье Петровне, соседке и подруге Нюры Агаповой. На том они и расстались.
      После разговора со старушкой Сергей Владимирович заметно приободрился. Пожалуй, только теперь он в полной мере осознал, насколько ничтожной была вероятность напасть на след Марьяны, не имея практически никакой информации, кроме смутного упоминания подруги о ее намерении "отсидеться на родине предков". И тем не менее след нашелся, совсем свежий след. Чуть больше суток назад Марьяна, живая и здоровая, покинула квартиру своей крестной и тезки. При этом она была не одна, ее сопровождал молодой человек, который, по словам старухи, питал к Марьяне нежные чувства. И, если верить тому же источнику, девушка была готова ответить парню взаимностью.
      Стало быть, не исключено, что сейчас красна девица благополучно пребывает в объятиях добра молодца, позабыв обо всем на свете, как и положено влюбленной дурочке. С другой стороны, неожиданное появление добра молодца настораживает. И Оксана, и Лена Купцова уверяли, будто у Марьяны не было друзей и она не склонна к любовным приключениям. Если это правда, то не мог ли молодой человек сыграть гораздо более активную (и более зловещую) роль в исчезновении девушки? Гуляев очень надеялся, что это не так. Прежде всего ради Оксаны. Но были и другие причины. Марьяна, кажется, особа скрытная. Вряд ли она стала бы посвящать кого-либо в свои сердечные тайны. А вот захватить с собой близкого друга в путешествие, сопряженное с опасностью, для девушки дело естественное, неважно, скрытная она или нет. Был у Сергея Владимировича и еще один повод для оптимизма - последний разговор Марьяны с подругой. Марьяна сказала, что ее пытались сбить машиной, оттого-то она и решила на время скрыться из Старграда. Иными словами, она почуяла опасность и наверняка держала ухо востро. Только идиотка без капли здравого смысла в такой ситуации могла броситься в объятия незнакомца. А Оксана охарактеризовала Марьяну как девушку здравомыслящую. Выходит, этот неизвестный Сергей - ее хороший знакомый. Как бы то ни было, она уверена, что к покушению на ее жизнь он отношения не имеет.
      - Если я что-нибудь понимаю, эти юные олухи сейчас трахаются в бывшем Доме колхозника, - пробормотал Сергей Владимирович себе под нос.
      Он притормозил и высунулся из окошка спросить у сухонького старика, бредущего за четырьмя козами, как проехать на Октябрьскую площадь. Но в эту минуту мотор заглох. Гуляев с проклятиями вылез из капризной таратайки и открыл капот. Козий пастырь остановился, вынул из-за уха папиросу и с нескрываемым интересом уставился на злосчастного водителя.
      - Что, влип, паря? - спросил старец не без злорадства. - Чего ж ты, молодой-красивый, на такой рухляди катаисси?
      Гуляев с независимым видом продолжал выкручивать свечу.
      - Да небось еще не понимаешь ни хрена в этих железках, - не отставал ехидный старик. - Ладно уж, выручу тебя, непутевого. Закрывай свою лоханку и дуй на Советскую, дом сорок шесть. У меня там племяш живет, Григорий. За бутылку горилки он твою развалюху живо на колеса поставит.
      Сперва Сергей Владимирович сделал вид, будто не услышал заманчивого предложения. Но магическое слово "Советская" заставило его призадуматься: уж не рука ли это судьбы? На Советской жила когда-то Ольга Агапова. Именно туда, к соседке Ольгиной матери, Марьяна Алексеевна отправила свою крестницу. Гуляев захлопнул крышку капота и повернулся к старику:
      - А далеко идти-то?
      - Какой далеко! С килОметр, не боле. Ты молодой, мигом добежишь. Давай, давай, не мнись, паря. Я твою железяку покараулю, - пообещал пастырь, покосившись на козочек, которые с аппетитом обдирали молодые клены.
      Местный кил ометр, как и следовало ожидать, обернулся двумя. Да и сама улица была отнюдь не коротенькой. Дотрусив до дома номер сорок шесть, Сергей Владимирович дышал, как паровоз. Козий пастух явно преувеличил его молодость. Пятьдесят три года - не шутка.
      "Племяш" Григорий, смурной мужик лет шестидесяти, был невозмутим и немногословен.
      - Бутылку ставишь? - коротко спросил он, выслушав Гуляева. И, дождавшись кивка, пошел в сарай выводить мопед.
      Сергей Владимирович еще раз объяснил ему, где оставил "Таврию", проглотил добрый галлон сизого выхлопа, которым Григорий обдал его на прощанье, выругался и побрел к двадцать шестому дому.
      Открыв калитку, он в первую минуту решил, что по ошибке забрел в детский сад. По голому, усыпанному угольной крошкой двору носилась шумная стайка чумазых смуглых детей в возрасте от трех до десяти лет. Стук калитки сработал, как кнопка стоп-кадра. Компания застыла и с любопытством воззрилась на пришельца.
      - Вы к папе пришли? - спросила черноокая и чернокосая девочка с легким акцентом. - Папа на работе.
      - А мама к тете Лиле пошла, - добавил вертлявый малыш, окончательно расставляя точки над i.
      - Вообще-то я ищу Наталью Петровну, - объяснил оторопевший Гуляев.
      Компания дружно повернулась направо и синхронно замахала руками.
      - Вам туда!
      - Она там живет.
      - Это наша соседка!
      - Бабушка Светки с Ванькой.
      - У них Анчар. Страшный! Покусать может.
      - Не бойтесь! Он сейчас на цепи сидит.
      Гуляев пообещал не бояться, сказал "спасибо" и поспешно ретировался. Анчар, дальний потомок сибирской лайки, изо всех сил постарался оправдать свою грозную репутацию. Едва Сергей Владимирович поравнялся с забором охраняемой территории, пес, заливисто лая и гремя цепью, заметался вдоль проволоки, ограничивающей свободу его передвижения. А уж когда Гуляев сунулся в калитку, Анчар вспрыгнул на крышу будки и закатил концерт, достойный самой шумной и буйной рок-группы. Окрестные шавки с удовольствием поддержали сольное выступление сородича многоголосым хором. Воодушевленная этим музыкальным номером хозяйка с проклятиями выскочила из дома и швырнула в солиста здоровенной картофелиной - вероятно, в знак восхищения. После чего повернулась к Гуляеву, уперлась кулаками во внушительные бока и любезно поинтересовалась:
      - Ну, чего вам?
      Сергей Владимирович не дрогнул.
      - Наталья Петровна? Я разыскиваю Марьяну Агапову. По моим сведениям, она вчера заходила к вам. Возможно, с молодым человеком.
      Тетка вдруг как-то разом поникла, словно проткнутый воздушный шарик. Отвела глаза, неловко потопталась на крыльце, шумно вздохнула и плюхнулась роскошной филейной частью на верхнюю ступеньку.
      - А вы кто ей будете? Родственник?
      - Я следователь областной прокуратуры. Разыскиваю Марьяну по просьбе подруги ее матери.
      Петровна кинула на него острый взгляд, потупилась, снова шумно вздохнула и вдруг выдохнула жалобно:
      - Так утопла она, Марьянка-то. И парень ее утоп... - И, стрельнув глазом в сторону онемевшего Гуляева, зачастила: - Верно, были они у меня вчера. Про Нюру, мать Олькину спрашивали. А потом на речку их понесло. У Леньки, мальчонки Пономаренков дорогу вызнавали. Он им: "Да чего на речку-то? Далеко ведь. На пруды сходите". Но им подавай речку, и все тут. Ну, Ленька дорогу и показал. Летом там народу навалом, все приезжие горожане туда ходят купаться - прудами, видать, брезгуют. А в мае месяце, почитай, и нет никого. Иногда только трактористы приезжают окунуться, если поля в той стороне распахивают. Вчера там Толька Губанов с Мишкой Кузнецовым работали. Подъехали они после смены к пляжу, видят: вещи валяются, и никого. Покричали, по кустам пошарили - никто не отзывается. Тогда Толька за подмогой поехал, а Мишка остался утопленников искать. Нырял, нырял и наткнулся на парня. А девчонку так и не нашли. Там течение быстрое. Хлопца-то, видать, в яму затянуло или, может, зацепился за что. А Марьяну унесло. До самой темноты искали, потом бросили. Ее, поди, за Титово уже утащило, если не застряла где по дороге. Теперь до третьего дня не отыщешь, пока сама не всплывет.
      - Да почему вы так уверены, что она утонула?! - вскричал Гуляев в отчаянии.
      Наталья Петровна посмотрела на него со снисходительной жалостью.
      - Так ведь если б не утонула, нашлась бы давно. Куда она могла подеваться - голая, без документов? Встретил бы кто, переполох бы на всю округу поднялся. У нас тут только одно название, что город, а так - деревня деревней. От людей не схоронишься. Все на виду.
      - А вы точно знаете, что утопленник - тот самый парень, что приходил к вам с Марьяной? - спросил Сергей Владимирович, цепляясь за соломинку.
      - Точно, - обрубила соломинку Петровна. - Я сегодня в морге была, видела его. И вещички ихние мне Михалыч, участковый наш, показывал. Рюкзаки, штаны, майки... Все, что на них было надето. Не сомневайтесь даже, Марьянка с ним была. Да у них в рюкзаках бумаги должны быть. Вы сходите в милицию, проверьте.
      "Господи, что же мне теперь делать? - думал Гуляев, понуро бредя по Советской улице в сторону брошенной машины. - Как рассказать Оксане?.. Ну нет, до тех пор, пока тело не найдется, буду молчать. В конце концов, Марьяну могли похитить. А значит, не все потеряно. Нужно действовать. Наведаться в морг, в милицию, к трактористам... Поспрашивать местных, не видел ли кто на Советской незнакомой машины. Или чужаков, которые следили за Марьяной и Сергеем. Похититель или убийца должен был крутиться где-то поблизости, иначе откуда бы он узнал, что его жертвы отправились на реку? Ну, а коли крутился, то непременно где-нибудь засветился. В Козловске, как верно подметила Наталья Петровна, от людей не схоронишься. А раз так, то я просто обязан выйти на его след. И выйду. В конце концов, следователь я или кто?"
 

* * *

 
      - Оксана Яновна, вы не уделите мне пять минут для приватного разговора?
      Оксана вяло удивилась бесцеремонности своего заместителя по областной больнице, вломившегося в кабинет без стука, но потом сообразила, что он, наверное, стучал, это она не услышала. Травяной чай (корень валерианы, пустырник, мята), который она вот уже две недели поглощала галлонами, от бессонницы совершенно не помогал, минувшей ночью Оксана впервые приняла веронал и теперь могла оценить побочные эффекты: тяжесть и шум в голове, проблемы со слухом, замедленная реакция.
      - Садитесь, Олег Евгеньевич. Слушаю вас.
      Между ними не было особой симпатии - Вольская недолюбливала мужчин, чересчур активно эксплуатирующих свое мужское обаяние, а Черепанов чувствовал себя неуютно в обществе "железных" леди, - но они уважали друг друга за высокий профессионализм и понимали, что хорошо дополняют друг друга в команде.
      - Заранее прошу прощения, если вам покажется, что я лезу не в свое дело и нарушаю субординацию... - Олег Евгеньевич замялся и, казалось, полностью переключил внимание на собственные пальцы, которые переплел в замок и теперь нервно сжимал и разжимал, но довольно быстро собрался с мыслями и заставил себя продолжать: - Забудьте на минуту, что вы начальник, а я подчиненный, что мы коллеги. Отнеситесь к моим словам, как пациент к совету врача. Я настоятельно рекомендую вам взять отпуск и лечь на медицинское обследование. За последние две-три недели вы сильно потеряли в весе и постарели лет на десять. Налицо все признаки серьезного нервного расстройства. В таком состоянии просто нельзя оперировать. Как и руководить персоналом, отвечающим за здоровье людей.
      - Не поняла. Вы что же, собираетесь отстранить меня от должности?
      Оксана надеялась, что ее реплика прозвучит иронично, но сама поморщилась от резкости своего тона. Однако Олег разгадал ее намерение и ответил шутливо:
      - Вы же знаете, как давно я мечтаю о вашем кресле. К сожалению, трудовое законодательство совсем не заботится о нас, карьеристах. А как было бы здорово, если бы нам дали полномочия отправлять в отставку своих непосредственных начальников! - Оксана натянуто улыбнулась, и ее заместитель тут же сменил тон: - Извините, Оксана Яновна, но как врач вы не можете не понимать, что я прав. Спасибо, что выслушали. У меня все.
      Олег встал, шагнул к двери и уже повернул ручку, когда она, справившись с раздражением, его окликнула:
      - Куда же вы, Олег Евгеньевич? Сказав "а", нужно говорить и "б". Если вы отстраняете начальницу от работы, придется вам принять у нее дела.
      Домой Оксана добиралась на такси. Последние дни она держалась только благодаря работе и теперь, написав заявление об отпуске, чувствовала себя так, словно ее отключили от источника питания. Силы кончились. А страх остался. И отвлечься больше было не на что - Оксана осталась с ним один на один. От Гуляева третий день не было вестей. Она, конечно, не ждала от него быстрого результата, понимая, что отправила его "туда, не знаю куда", но надеялась, что он будет держать ее в курсе своих поисков. Его молчание казалось ей зловещим. А позвонить ему сама она боялась. Это она-то, Оксана Вольская, всегда ненавидевшая неопределенность! Предскажи ей кто-нибудь месяц назад, что она будет вести себя, словно нервная барышня со страусиными замашками, Оксана от души посмеялась бы. Теперь ей было не до смеха.
      "Еще немного, и я стану образцовым пациентом психушки, - припугнула она себя, когда шарахнулась от пустого лифта, открывшего двери. - Нужно немедленно брать себя в руки. Сейчас поднимусь в квартиру, выпью пятьдесят грамм для храбрости и позвоню Сергею. Если у него нет новостей, поеду к Турусовым и вытряхну из Марины всю правду".
      Но воплотить в жизнь этот смелый план ей не довелось. Гуляев ждал ее на лестничной площадке.
      - Я позвонил в больницу, и мне сказали, что ты поехала домой, - объяснил он, предупреждая ее вопрос. - Мне нужно многое тебе рассказать, Оксана. Только дай слово, что не упадешь в обморок, пока не выслушаешь меня до конца.
      - Постараюсь, - пообещала она, нервно перебирая ключи. - Я так понимаю, что у тебя плохие новости?
      - Не совсем так. Скорее, неоднозначные. Кстати, если у тебя дома нет неотложных дел, я бы предпочел поговорить в дороге. Машина у подъезда, сударыня.
      - И куда мы едем? - спросила она, убирая ключи.
      - В небольшое путешествие по окрестностям Козловска. - Сергей вдавил кнопку вызова лифта, двери открылись. - Прошу. У меня есть надежда, что мы обнаружим Марьяну или ее следы в одной из ближних деревень. Подробности, если позволишь, в машине.
      Подождав, пока она устроится (не слишком, надо сказать, удобно) на сиденье "Таврии", Сергей завел мотор, бросил на Оксану оценивающе-тревожный взгляд, напомнил, что она обещала не падать в обморок, и приступил к рассказу:
      - На мое счастье, Марьяна дала подруге правдивую информацию. Она действительно побывала в Козловске. Навестила свою тезку крестную и еще одну женщину, подругу бабушки, Ольгиной матери. Вполне естественные шаги, если вспомнить, что она пытается разгадать тайну своего рождения. Но кое-что оказалось для меня полной неожиданностью. Выяснилось, что Марьяна приехала в Козловск со спутником - молодым человеком, который, по свидетельству обеих женщин, всячески демонстрировал по отношению к девушке нежные чувства. Сначала я не очень удивился. Марьяна предполагала, что в Старграде ее могут ждать неприятности, вот и подстраховалась, позвала с собой воздыхателя - так я подумал.
      - Но у нее не было воздыхателя. Ольга не раз жаловалась - в шутку, конечно, - что ее дочь совсем не интересуется молодыми людьми.
      - Да, ты говорила. Но про Марьяну, по-моему, не скажешь, что у нее душа нараспашку. Скорее наоборот. Хотя насчет парня я действительно не угадал. Оказалось, что он... Нет, так не пойдет. Не с того конца я начал.
      Итак, молодые люди приехали в Козловск, навестили крестную Марьяны, от нее отправились к подруге Ольгиной матери, а потом решили искупаться. Река протекает километрах в шести от Козловска, поэтому в будние дни об эту пору там почти никого не бывает. Но в тот день в поле неподалеку работали два тракториста. День был жаркий, поэтому они тоже захотели окунуться. Подъехали к пляжу и увидели брошенные на берегу вещи. Джинсы, футболки, две пары кроссовок, два рюкзака. Трактористы поискали хозяев, покричали и поняли, что дело плохо. Один из них поехал в Козловск за подмогой, другой остался искать утопленников. Именно он и наткнулся на тело парня. А девушку так и не нашли. - Сергей покосился на Оксану, снял руку с руля и сжал ей плечо. - Это еще не конец истории.
      - Я поняла. Не отвлекайся на меня, продолжай.
      - Все это я узнал от Натальи Петровны, подруги Ольгиной матери, к которой Марьяна и молодой человек заходили перед тем, как пойти на речку. Можешь себе представить, каково мне было это услышать. Я почти не сомневался, что Марьяна тоже погибла, что ее вместе со спутником настиг убийца, нанятый Мариной Турусовой или ее отцом. Но, сама понимаешь, ехать к тебе с такими новостями мне ужасно не хотелось. Я решил, что пока тело Марьяны не нашли, остается некоторый шанс найти ее живую.
      - Думаешь, ей удалось улизнуть от убийцы? - быстро спросила Оксана.
      - Теперь-то я в этом почти уверен. Во-первых, со дня их купания прошло больше трех суток. Если бы она утонула, тело бы уже всплыло. Во-вторых, я убедился, что эту парочку никто не преследовал. Понимаешь, чужаку в Козловске просто невозможно остаться незамеченным. Я разговаривал с десятком человек, которые видели Марьяну и парня, и никто не заметил, чтобы рядом с ними крутился кто-то еще из чужих.
      - Что-то я тебя не понимаю. - Оксана потерла лоб. - Совсем соображать перестала.
      - Да нет, это я виноват. Прыгаю с пятого на десятое. Ты погоди пока с вопросами, я попробую изложить все по порядку. От Натальи Петровны я отправился в больницу, точнее, в морг посмотреть на утопленника. Заодно побеседовал со служителем морга. Он сказал, что вскрытие еще не проводили, но никто не сомневается насчет причины смерти. По словам добровольных спасателей, доставивших тело, в легких покойника было полно воды. Внешних повреждений на теле нет, кроме крупной ссадины на темени, у самой границы волос. Спасатели решили, что он неудачно нырнул. Сиганул головой вниз и напоролся на камень. А девушка, по их версии, то ли неважно плавала, то ли запаниковала. В общем, утонула, пытаясь спасти кавалера.
      Из больницы я поехал в милицию. Начальник отделения показал мне вещи, найденные на берегу. Одежду, обувь, рюкзаки и их содержимое, в частности, паспорта. Прежде всего я убедился, что один из них действительно выдан на имя Агаповой Марьяны Алексеевны... Оксана! Мы же разобьемся!