Отношение Новгорода к князьям. В начале нашей истории Новгородская земля по устройству своему была совершенно похожа на другие области Русской земли. Точно так же и отношения Новгорода к князьям мало отличались от тех, в каких стояли другие старшие города областей. На Новгород с тех пор, как первые князья покинули его для Kиeвa, наложена была дань в пользу великого князя киевского. По смерти Ярослава Новгородская земля присоединена была к великому княжеству Киевскому, и великий князь обыкновенно посылал туда для управления своего сына или ближайшего родственника, назначая в помощники ему посадника. До второй четверти XII в. в быте Новгородской земли незаметно никаких политических особенностей, которые выделяли бы ее из ряда других областей Русской земли. Но со смерти Владимира Мономаха все успешнее развиваются эти особенности, ставшие потом основанием новгородской вольности. Успешному развитию этого политического обособления Новгородской земли помогали частью географическое ее положение, частью ее внешние отношения. Новгород был политическим средоточием края, составлявшего отдаленный северо-западный угол тогдашней Руси. Такое отдаленное положение Новгорода ставило его вне круга русских земель, бывших главной сценой деятельности князей и их дружин. Это освобождало Новгород от непосредственного давления со стороны князя и его дружины и позволяло новгородскому быту развиваться свободнее, на большем просторе. С другой стороны, Новгород лежал близко к главным речным бассейнам нашей равнины, к Волге, Днепру, Западной Двине, а Волхов соединял его водным путем с Финским заливом и Балтийским морем. Благодаря этой близости к большим торговым дорогам Руси Новгород рано втянулся в разносторонние торговые обороты. Став на окраине Руси, с нескольких сторон окруженный враждебными инородцами и притом занимаясь преимущественно внешней торговлей, Новгород всегда нуждался в князе и его дружине для обороны своих границ и торговых путей. Но именно в XII в., когда запутавшиеся княжеские счеты уронили авторитет князей, Новгород нуждался в князе и его дружине гораздо менее, чем нуждался прежде и стал нуждаться потом. Потом на новгородских границах стали два опасные врага, Ливонский орден и объединенная Литва. В XII в. еще не было ни того ни другого врага: Ливонский орден основался в самом начале ХIII в., а Литва стала объединяться с конца этого столетия. Под влиянием этих благоприятных условий сложились и отношения Новгорода к князьям, и устройство его управления, и его общественный строй.
      По смерти Мономаха новгородцы успели добиться важных политических льгот. Княжеские усобицы сопровождались частыми сменами князей на новгородском столе. Эти усобицы и смены помогли новгородцам внести в свой политический строй два важных начала, ставших гарантами их вольности: 1) избирательность высшей администрации, 2) ряд, т.е. договор с князьями. Частые смены князей в Новгороде сопровождались и переменами в личном составе высшей новгородской администрации. Князь правил Новгородом при содействии назначаемых им или великим князем киевским помощников, посадника и тысяцкого. Когда князь покидал город добровольно или поневоле, и назначенный им посадник обыкновенно слагал с себя должность, потому что новый князь обыкновенно назначал своего посадника. Но в промежутках между двумя княжениями новгородцы, оставаясь без высшего правительства, привыкали выбирать на время исправляющего должность посадника и требовать от нового князя утверждения его в должности. Так самим ходом дел завелся в Новгороде обычай выбирать посадника. Этот обычай начинает действовать тотчас по смерти Мономаха, когда, по рассказу летописи, в 1126 году новгородцы «дали посадничество» одному из своих сограждан. После выбор посадника стал постоянным правом города, которым очень дорожили новгородцы. Понятна перемена в самом характере этой должности, происшедшая вследствие того, что она давалась не на княжеском дворе, а на вечевой площади: из представителя и блюстителя интересов князя перед Новгородом выборный посадник должен был превратиться в представителя и блюстителя интересов Новгорода перед князем. После и другая важная должность тысяцкого также стала выборной. В новгородском управлении важное значение имел местный епископ. До половины XII в. его назначал и рукополагал русский митрополит с собором епископов в Kиеве, следовательно, под влиянием великого князя. Но со второй половины XII века новгородцы начали сами выбирать из местного духовенства и своего владыку, собираясь «всем городом» на вече и посылая избранного в Киев к митрополиту для рукоположения. Первым таким выборным епископом был игумен одного из местных монастырей Аркадий, избранный новгородцами в 1156 г. С тех пор за киевским митрополитом осталось лишь право рукополагать присланного из Новгорода кандидата. Так, во второй и третьей четверти XII в. высшая новгородская администрация стала выборной. В то же время новгородцы начали точнее определять и свои отношения к князьям. Усобицы князей давали Новгороду возможность выбирать между князьями-соперниками и налагать на своего избранника известные обязательства, стеснявшие его власть. Эти обязательства излагались в рядах, договорах с князем, которые определяли значение новгородского князя в местном управлении. Неясные следы этих рядов, скреплявшихся крестным целованием со стороны князя, появляются уже в первой половине XII в. Позднее они яснее обозначаются в рассказе летописца. В 1218 г. из Новгорода ушел правивший им знаменитый Мстислав Мстиславич Удалой, князь торопецкий. На место его прибыл его смоленский родич Святослав Мстиславич. Этот князь потребовал смены выборного новгородского посадника Твердислава. «А за что? — спросили новгородцы. — Какая его вина?» «Так, без вины», — ответил князь. Тогда Твердислав сказал, обращаясь к вечу: «рад я, что нет на мне вины, а вы, братья, и в посадниках, и в князьях вольны». Тогда вече сказало князю: «Вот ты лишаешь мужа должности, а ведь ты нам крест целовал без вины мужа должности не лишать». Итак, уже в начале ХIII в. князья крестным целованием скрепляли известные права новгородцев. Условие не лишать новгородского сановника должности без вины, т.е. без суда, является в позднейших договорах одним из главных обеспечений новгородской вольности.
      Политические льготы, которых добились новгородцы, излагались в договорных грамотах. Первые такие грамоты, до нас дошедшие, не раньше второй половины XIII в. Их три: они излагают условия, на которых правил Новгородской землей Ярослав тверской. Две из них написаны в 1265 г. и одна — в 1270 г. Позднейшие договорные грамоты повторяют лишь условия, изложенные в этих грамотах Ярослава. Изучая их, видим основания политического устройства Новгорода. Новгородцы обязывали князей целовать крест, на чем целовали их отцы и деды. Главная общая обязанность, падавшая на князя, состояла в том, чтобы он правил, «держал Новгород в старине по пошлинам», т.е. по старым обычаям. Значит, условия, изложенные в грамотах Ярослава, были не нововведением, а заветом старины. Договоры определяли: 1) судебно-административные отношения князя к городу, 2) финансовые отношения города к князю, 3) отношения князя к новгородской торговле. Князь был в Новгороде высшей судебной и правительственной властью. Но все судебно-административные действия он совершал не один и не по личному усмотрению, а в присутствии и с согласия выборного новгородского посадника. На низшие должности, замещаемые не по выбору, а по княжескому назначению, князь избирал людей из новгородского общества, а не из своей дружины. Все такие должности раздавал он с согласия посадника. Князь не мог отнять без суда должности у выборного или назначенного чиновника. Притом все судебно-правительственные действия совершал он лично в Новгороде и ничем не мог распоряжаться, живя в своем уделе: «А из Суздальской ти земли, — читаем в договоре, — Новагорода не рядити, ни волостей (должностей) ти не раздавати». Точно так же без посадника князь не мог судить, никому не мог выдавать грамот. Так вся судебно-правительственная деятельность князя контролировалась представителем Новгорода. С мелочной подозрительностью определяли новгородцы свои финансовые отношения к князю, его доходы. Князь получал дарс Новгородской земли, едучи в Новгород, и не мог брать его, едучи из Новгородской земли. Дань получалась князем только с Заволочья, покоренного края, не входившего в пятинное деление Новгородской области; да и эту дань князь обыкновенно отдавал на откуп новгородцам же. Если он сам собирал ее, то посылал в Заволочье двух сборщиков, которые собранную дань не могли везти прямо в удел князя, а завозили сначала в Новгород, откуда она и передавалась князю. Со времени татарского нашествия и на Новгород наложен был ордынский выход— дань. Татары потом поручили сбор этого выхода, названного черным бором, т.е. повальным, поголовным налогом, великому князю владимирскому. Новгородцы сами собирали черный бор и передавали его своему князю, который доставлял его в Орду. Кроме того, князь пользовался в Новгородской земле известными угодьями, рыбными ловлями, бортями, звериными гонами; но всеми этими угодьями он пользовался по точно определенным правилам, в урочное время и в условных размерах. С такою же точностью были определены отношения князя и к новгородской торговле. Торговля, преимущественно внешняя, была жизненным нервом города. Князь нужен был Новгороду не только для обороны границ, но и для обеспечения торговых интересов; он должен был давать в своем княжестве свободный и безопасный путь новгородским купцам. Было точно определено, какие пошлины взимать князю с каждой торговой новгородской ладьи или с торгового воза, являвшихся в его княжестве. В Новгороде рано основались немецкие купцы. В XIV веке было в Новгороде два двора заморских купцов: один принадлежал ганзейским городам, другой, готский, — купцам с острова Готланда. При этих дворах находились даже две католические церкви. Князь мог участвовать в торговле города с заморскими купцами только через новгородских посредников; он не мог затворять дворов иноземных купцов, ставить к ним своих приставов. Так была ограждена внешняя торговля Новгорода от произвола со стороны князя. Связанный такими обязательствами, князь получал за свои боевые и правительственные услуги городу определенный корм. Припомним значение князя, вождя дружины, в старинных торговых городах Руси IX в.: это был наемный военный сторож города и его торговли. Точно такое же значение имел и новгородский князь удельного времени. Такое значение князя в вольном городе выражено псковской летописью, которая одного новгородского князя XV века называет «воеводой и князем кормленым, о ком было им стояти и боронитися». Значение князя, как наемника, Новгород старался поддерживать договорами до конца своей вольности. Так определены были отношения Новгорода к князьям по договорам.
       Управление. Вече. Новгородское управление строилось в связи с определением отношений города к князю. Эти отношения, видели мы, определялись договорами. Благодаря этим договорам князь постепенно выступал из состава местного общества, теряя органические связи с ним. Он с своей дружиной входил в это общество лишь механически, как сторонняя временная сила. Благодаря тому политический центр тяжести в Новгороде должен был с княжеского двора переместиться на вечевую площадь, в среду местного общества. Вот почему, несмотря на присутствие князя, Новгород в удельные века был собственно городской республикой. Далее, в Новгороде мы встречаем то же военное устройство, какое еще до князей сложилось в других старших городах Руси. Новгород составлял тысячу— вооруженный полк под командой тысяцкаго. Эта тысяча делилась на сотни— военные части города. Каждая сотня с своим выборным сотским представляла особое общество, пользовавшееся известной долей самоуправления. В военное время это был рекрутский округ, в мирное — округ полицейский. Но сотня не была самой мелкой административной частью города: она подразделялась на улицы, из которых каждая с своим выборным улицкимстаростой составляла также особый местный мир, пользовавшийся самоуправлением. С другой стороны, сотни складывались в более крупные союзы — концы. Каждый городской конец состоял из двух сотен. Во главе конца стоял выборный кончанскийстароста, который вел текущие дела конца под надзором кончанского схода или веча, имевшего распорядительную власть. Союз концов и составлял общину Великого Новгорода. Таким образом, Новгород представлял многостепенное соединение мелких и крупных местных миров, из которых последние составлялись посредством сложения первых. Совокупная воля всех этих союзных миров выражалась в общем вече города. Bечe созывал иногда князь, чаще кто-нибудь из главных городских сановников, посадник или тысяцкий. Оно не было постоянно действующим учреждением, созывалось, когда являлась в нем надобность. Никогда не было установлено постоянного срока для его созыва. Вече собиралось по звону вечевого колокола, обыкновенно на площади, называвшейся Ярославовым двором. Оно не было по составу своему представительным учреждением, не состояло из депутатов: на вечевую площадь бежал всякий, кто считал себя полноправным гражданином. Вечe обыкновенно состояло из граждан одного старшего города; но иногда на нем являлись и жители младших городов земли, впрочем, только двух, Ладоги и Пскова. Вопросы, подлежавшие обсуждению веча, предлагались ему со степенивысшими сановниками, степенным посадником или тысяцким. Эти вопросы были законодательные и учредительные. Вече постановляло новые законы, приглашало князя или изгоняло его, выбирало и судило главных городских сановников, разбирало их споры с князем, решало вопросы о войне и мире и т.п. На вече по самому его составу не могло быть ни правильного обсуждения вопроса, ни правильного голосования. Решение составлялось на глаз, лучше сказать, на ухо, скорее по силе криков, чем по большинству голосов. Когда вече разделялось на партии, приговор вырабатывался насильственным способом, посредством драки: осилившая сторона и признавалась большинством (своеобразная форма поля, суда Божия). Иногда весь город разделялся, и тогда созывалось два веча, одно на обычном месте, на Торговой стороне, другое — на Софийской. Обыкновенно раздор кончался тем, что оба веча, двинувшись друг против друга, сходились на волховском мосту и начинали драку, если духовенство вовремя не успевало разнять противников.
       Посадник и тысяцкий. Исполнительными органами веча были два высших выборных сановника, которые вели текущие дела управления и суда, — посадники тысяцкий. Пока они занимали свои должности, они назывались степенными, т.е. стоящими на степени, а по оставлении должности вступали в разряд посадников и тысяцких старых. Довольно трудно разграничить ведомство обоих сановников. Кажется, посадник был гражданским управителем города, а тысяцкий — военным и полицейским. Вот почему немцы в удельные века называли посадника бургграфом, а тысяцкого — герцогом. Оба сановника получали от веча свои полномочия на неопределенное время: одни правили год, другие меньше, иные — по нескольку лет. Кажется, не раньше начала XV в. установлен был определенный срок для занятия их должностей. По крайней мере, один французский путешественник, Ланнуа, посетивший Новгород в начале XV века, говорит о посаднике и тысяцком, что эти сановники сменялись ежегодно. Посадник и тыcяцкий правили с помощью целого штата подчиненных им низших агентов.
       Coвет господ. Вече было законодательным учреждением. Но по характеру своему оно не могло правильно обсуждать предлагаемые ему вопросы. Нужно было особое учреждение, которое могло бы предварительно разрабатывать законодательные вопросы и предлагать вечу готовые проекты законов и решений. Таким подготовительным и распорядительным учреждением был новгородский совет господ, Herrenrath, как называли его немцы, или господа, как он назывался в Пскове. Господа вольного города развились из древней боярской думы князя с участием старейшин города. Председателем этого совета в Новгороде был местный владыка — архиепископ. Совет состоял из княжеского наместника, из степенных посадника и тысяцкого, из старост кончанских и сотских, из старых посадников и тысяцких. Bсe эти члены, кроме председателя, назывались боярами.
       Областное управление. С центральным управлением было тесно связано областное. Связь эта выражалась в том, что каждая пятина Новгородской земли в управлении зависела от городского конца, к которому была приписана. Подобное же отношение частей территории к концам города существовало и в Псковской земле. Здесь старые пригороды издавна были распределены между концами города. В 1468 году, когда накопилось много новых пригородов, на вече было решено также разделить их по жребию между концами, по два пригорода на каждый конец. Пятина, впрочем, не была цельной административной единицей, не имела одного местного административного средоточия. Она распадалась на административные округа, называвшиеся в московское время половинами, с подразделением на уезды; каждый уезд имел свое особое административное средоточие в известном пригороде, так что кончанское управление было единственной связью, соединявшей пятину в одно административное целое. Пригород с своим уездом был такой же местный самоуправляющийся мир, какими были новгородские концы и сотни. Его автономия выражалась в местном пригородском вече. Впрочем, этим вечем руководил посадник, который обыкновенно присылался из старшего города. Формы, в которых выражалась политическая зависимость пригородов от старшего города, открываются в рассказе о том, как Псков сделался самостоятельным городом. До половины XIV века он был пригородом Новгорода. В 1348 году по договору с Новгородом он стал независим от него, стал называться младшим братомего. По этому договору новгородцы отказались от права посылать в Псков посадника и вызывать псковичей в Новгород на суд гражданский и церковный. Значит, главный город назначал посадника в пригороды и в нем же сосредоточивался высший суд над пригорожанами. Впрочем, зависимость пригородов от Новгорода была всегда очень слаба: пригороды иногда отказывались принимать посадников, которых присылал главный город.
       Классы новгородского общества. В составе новгородского общества надо различать классы городские и сельские. Население Новгорода Великого состояло из бояр, житых людей, купцов и черных людей.
      Во главе новгородского общества стояло боярство. Оно составлялось из богатых и влиятельных новгородских фамилий, членов которых правившие Новгородом князья назначали на высшие должности по местному управлению. Занимая по назначению князя должности, которые в других областях давались княжеским боярам, и новгородская знать усвоила себе значение и звание бояр и удержала это звание и после, когда стала получать свои правительственные полномочия не от князя, а от местного веча.
      Не так ясно выступает в новгородских памятниках второй класс житых, или житьих, людей. Можно заметить, что этот класс стоял ближе к местному боярству, чем к низшим слоям населения. Житые люди были, по-видимому, капиталисты средней руки, не принадлежавшие к первостепенной правительственной знати. Класс торговцев называли купцами. Они уже стояли ближе к городскому простонародью, слабо отделялись от массы городских черных людей. Они работали с помощью боярских капиталов, либо кредитовались у бояр, либо вели их торговые дела в качестве приказчиков. Черные людибыли мелкие ремесленники и рабочие, которые брали работу или деньги для работы у высших классов, бояр и житых людей. Таков состав общества в главном городе. Те же самые классы встречаем и в пригородах, по крайней мере — важнейших.
      В глубине сельского общества, как и городского, видим холопов. Этот класс был очень многочислен в Новгородской земле, но незаметен в Пскове. Свободное крестьянское население в Новгородской земле состояло из двух разрядов: из смердов, обрабатывавших государственные земли Новгорода Великого, и половников, арендовавших земли частных владельцев. Название свое половники получили от обычного в древней Руси условия поземельной аренды — обрабатывать землю исполу, из половины урожая. Впрочем, в Новгородской земле удельного времени половники снимали земли у частных владельцев и на более льготных условиях, из третьего или четвертого снопа. Половники находились в Новгородской земле в более приниженном состоянии сравнительно с вольными крестьянами в княжеской Руси, стояли в положении, близком к холопам. Эта приниженность выражалась в двух условиях, которые новгородцы вносили в договоры с князьями: 1) холопа и половника без господина не судить и 2) новгородских холопов и половников, бежавших в удел князя, выдавать обратно. В этом отношении Псковская земля резко отличалась от Новгородской. В первой изорники, как называли там крестьян, арендовавших частные земли, обыкновенно со ссудой, покрутой, были вольными хлебопашцами, которые пользовались правом перехода от одного владельца к другому. Там даже долговое обязательство не прикрепляло изорника к землевладельцу. По Русской Правде закуп, бежавший от хозяина без расплаты, становился полным его холопом. По Псковской Правде, памятнику, получившему окончательный вид во второй половине XV века, изорник, убежавший от хозяина без расплаты, не наказывался лишением свободы, когда возвращался из бегов; хозяин мог только при участии местной власти продать покинутое беглецом имущество и, таким образом, вознаградить себя за невозвращенную ссуду. Если имущества беглеца недоставало на это, господин мог искать доплаты на изорнике, когда он возвращался. В подобных же отношениях к господам находились крестьяне и в княжеской Руси удельных веков. Значит, в вольной Новгородской земле сельское население, работавшее на господских землях, было поставлено в большую зависимость от землевладельцев, чем где-либо в тогдашней Руси.
      Другою особенностью новгородского, равно как и псковского землевладения, был класс крестьян-собственников, которого не встречаем в княжеской Руси, где все крестьяне работали либо на государственных, либо на частных господских землях. Этот класс назывался зeмцaмu, или своеземцами. Это были вообще мелкие землевладельцы. Своеземцы или сами обрабатывали свои земли, или сдавали их в аренду крестьянам-половникам. По роду занятий и размерам хозяйства своеземцы ничем не отличались от крестьян; но они владели своими землями на правах полной собственности. Этот сельский класс своеземцев образовался преимущественно из горожан. В Новгородской и Псковской земле право земельной собственности не было привилегией высшего служилого класса. Городские обыватели приобретали мелкие сельские участки в собственность не только для хлебопашества, но и с целью промышленной их эксплуатации, разводя лен, хмель и лесные борти, ловя рыбу и зверя. Таков был состав общества в Новгородской земле.
       Политический быт Новгорода Великого. Формы политического быта в Новгороде, как и в Пскове, носили демократический характер. Все свободные обыватели имели равные голоса на вече, и свободные классы общества не различались резко политическими правами. Но торговля, служившая основой народного хозяйства в этих вольных городах, давала фактическое господство тем классам, которые обладали торговым капиталом, — боярам и житым людям. Это господство торговой аристократии при демократических формах государственного устройства обнаружилось как в управлении, так и в политической жизни Новгорода, вызывая оживленную борьбу политических партий; но в разное время характер этой борьбы был не одинаков. В этом отношении внутреннюю политическую жизнь города можно разделить на два периода.
      До XIV века в Новгороде часто сменялись князья, и эти князья соперничали друг с другом, принадлежа к враждебным княжеским линиям. Под влиянием этой частой смены князей в Новгороде образовались местные политические круги, которые стояли за разных князей и которыми руководили главы богатейших боярских фамилий города. Можно думать, что эти круги складывались под влиянием торговых связей боярских домов Новгорода с теми или другими русскими княжествами. Так, первый период в истории политической жизни Новгорода был ознаменован борьбою княжеских партий, точнее говоря, борьбой соперничавших друг с другом новгородских торговых домов.
      С XIV в. прекращается частая смена князей на новгородском столе, вместе с этим изменяется и характер политической жизни Новгорода. Со смерти Ярослава I до татарского нашествия новгородская летопись описывает до 12 смут в городе; из них только две не были связаны с княжескими сменами, т.е. не были вызваны борьбою местных политических кругов за того или другого князя. С татарского нашествия до вступления Иоанна III на великокняжеский стол в местной летописи описано более 20 смут; из них всего 4 связаны с княжескими сменами; все остальные имели совсем другой источник. Этим новым источником политической борьбы, открывающимся с XIV века, была социальная рознь — борьба низших бедных классов новгородского общества с высшими богатыми. Новгородское общество делится с тех пор на два враждебных лагеря, из которых в одном стояли лучшие,или вячщие, люди, как называет новгородская летопись местную богатую знать, а в другом люди молодшие, или меньшие, т.е. чернь. Так с XIV в. борьба торговых фирм в Новгороде сменилась борьбою общественных классов. Эта новая борьба имела свой корень также в политическом и экономическом строе города. Резкое имущественное неравенство между гражданами — очень обычное явление в больших торговых городах, особенно с республиканскими формами устройства. В Новгороде это имущественное неравенство при политическом равноправии, при демократических формах устройства чувствовалось особенно резко, производило раздражающее дейcтвие на низшие классы. Это действие усиливалось еще тяжкой экономической зависимостью низшего рабочего населения от бояр-капиталистов. Благодаря тому в низших классах новгородского общества развился непримиримый антагонизм против высших. Во главе этих обеих социальных партий стояли богатые боярские фамилии, так что и молодшие люди в Новгороде действовали под руководством некоторых знатных боярских домов, которые становились во главе новгородского простонародья в борьбе со своею боярской братией.
      Так новгородское боярство оставалось руководителем местной политической жизни во все продолжение истории вольного города. С течением времени все местное управление попало в руки немногих знатных домов. Из них новгородское вече выбирало посадников и тысяцких; их члены наполняли новгородский правительственный совет, который, собственно, и давал направление местной политической жизни.
      Особенности экономического положения и политического быта Новгорода помогли укорениться в его строе важным недостаткам, подготовившим легкое падение его вольности во второй половине XV в. То были: 1) недостаток внутреннего общественного единения, рознь классов новгородского общества, 2) недостаток земского единства и правительственной централизации в Новгородской области, 3) экономическая зависимость от низовой княжеской Руси, т.е. центральной Великороссии, откуда получал хлеб Новгород с своей нехлебородной областью, и 4) слабость военного устройства торгового города, ополчение которого не могло стоять против княжеских полков.
      Но во всех этих недостатках надобно видеть только условия легкости, с какою пал Новгород, a нe причины самого его падения; Новгород пал бы, если бы даже был свободен от этих недостатков: судьба его вольности была решена не той или другой слабой стороной его строя, а более общей причиной, более широким и гнетущим историческим процессом. К половине XV в. образование великорусской народности уже завершилось: ей недоставало только политического единства. Эта народность должна была бороться за свое существование на востоке, на юге и на западе. Она искала политического центра, около которого могла бы собрать свои силы для тяжелой борьбы. Таким центром сделалась Москва. Встреча удельных династических стремлений московских князей с политическими потребностями всего великорусского населения и решила участь не только Новгорода Великого, но и других самостоятельных политических миров, какие еще оставались на Руси к половине XV в. Уничтожение особности земских частей было жертвой, которой требовало общее благо всей земли, и московский государь явился исполнителем этого требования. Новгород при лучшем политическом устройстве мог вести более упорную борьбу с Москвой, но результат этой борьбы был бы тот же. Новгород неминуемо пал бы под ударами Москвы.
 

Московское государство
(1462—1598)