Увидев нас, поднимающихся к лагерю, сверкающих счастливой улыбкой, загорелых и хорошо отдохнувших, Старик встал и вдруг как-то застенчиво заулыбался. Все ясно,- Старичок изжарившись на солнце выпил всю оставшуюся пресную воду. "По-моему, у нас проблемы в водой",- только и сказал он.
      Вспоминая всех ни в чем ни повинных родственников Старого, я и Макс уходим к роднику. В лагере Сява и Сима, они то уж наведут там порядок, лишь бы Старик не устраивал больше своих проделок. Вечер приносит прохладу, шагать по горным тропкам легче, ноги сами несут нас вперед. Странное дело, еще вчера здесь стоял большой многоярусный лагерь (помните?), а сегодня нет и палатки. Какое-то жутковатое ощущение идти по следам совсем недавно исчезнувшей цивилизации. Быстро вернувшись сразу начинаем приготовление к вечерней трапезе. Сява готовит ужин. Что это будет - секрет, но знаю точно,вкусно безумно. Я беру фотоаппарат и спускаюсь к морю.
      На плоских камнях гремя кружками и тарелками сидит Света. Взвалив на свои хрупкие плечи эту тяжелую ношу, она заботливо перемывает каждую посудину. Вот такое вот у нас разделение труда. Наконец все собрались за каменным столом. Утолив голод и выкурив пару хороших сигарет мы вкушаем дары Диониса. Произносится пламенный тост и вот огонь уже бежит по жилам согревая тело и настраивая душу. На каменных плитах стола горит свеча. Желтые блики пламени играют на лицах друзей. Старый добрый портвейн опять заполняет наши кружки.
      Наступает ночь. Сияние бесчисленных звезд освещает контуры высоких скал. Они похожи на очертания огромных людей, которые лежат на линии горизонта. Отчетливо видны профили гигантов, их руки сложенные на груди. Наверное они сладко спят уже несколько миллионов лет, а может быть пали в межгалактической битве и обрели на нашей планете последнее пристанище. Горящая нить костров растянулась по побережью. Вдали электрические огни бьют в черное небо - это ночной Кыр Пыр, жизнь бурлит там всегда. Мы сидим в своих каменных креслах, под ногами шуршат pinkee, их присутствие уже никого не пугает. Если бы они могли, то наверное выпили с нами кружку-другую доброго портвейна.
      Можно сходить в гости. Внизу, у самого моря живут две дивчiны и гарный хлопец Сергей. Однажды мы до того нагостились у них, что решили искупаться в ночном море. Погода тому явно не благоприятствовала - дул сильный ветер, а по морю катились высокие волны. Но потомки Ярослава Мудрого и Богдана Хмельницкого смело бросились в бурлящую пучину. Залпы соленых брызг обрушивались на качающиеся словно поплавки на волнах головы. Вскоре я потерял "поплавки" из виду и связь с ними поддерживалась только голосом, а потом и вовсе исчезла. Тревога тут же охватила меня. В своих силах я был уверен, а вот хохлы запросто могли пойти на корм рыбам. По берегу бегали оставшиеся дiвчiны и кричали нам что-то очень не доброе. Подплыв к берегу я узнал, что особа отправившаяся с нами в столь рискованный ночной заплыв уже на берегу, жива и здорова, но с ее подругами случилась истерика. Выйти на берег было довольно проблематично, на нас с Сергеем обрушился град камней, заставляя несчастных пловцов болтаться у самого обреза воды рискуя проломить голову о торчащие из воды камни. Брошенный булыжник поразил мою ключицу и дал понять серьезность намерений хохлушек. Отбуксировав буйных в их лагерь я вернулся к своим близким и любимым. Здесь Сима, Макс и Света. Они прибежали на безумные крики: "Саня утонул!" - раздававшиеся с пляжа.
      Успокоившись и убедившись в моей невредимости мы отваживаемся вновь нагнать адреналин в кровь. Скинув с себя остатки одежды мы входим в шипящую пену волн. Перекатываясь на несущихся к берегу бурунах мы держимся друг друга, что бы не потеряться в бушующем море. С восторгом обнаруживаем, что вода под нами издает странное свечение, словно мириады водяных светлячков плывут под нами, зрелище, прямо сказать, завораживающее. Добравшись до лагеря быстро ныряем в палатки. Чары сна пуховой шалью окутывают уставших за день друзей. Позже оказалось, что чары эти были крепче океанской рыболовной сети и не отпускали нас даже тогда, когда от шквального ветра палатка рухнула прямо на спящих. Так что первые дома начали рушиться вовсе не в Буйнакске и Москве, а в Чушке, на самом живописном плато. Оказавшись под руинами мы продолжали безмятежно спать, чистые и невинные, как дети. Утром "спасатели МЧС" отстроили свой дом заново.
      Давно привыкшие к походным условиям, взрослые мужики не были отягощены чрезмерной заботой о собственной внешности. Зеркал не было и вскоре каждый из нас начал забывать свой внешний облик (позже было весьма забавно наблюдать свое отражение в зеркале тамбура вагана). Почти как в кинофильме "Три + два" мы сознательно зарастали щетиной, но все таки периодически брали станок в руки. От морской воды волосы стали жесткими, а под ярким солнцем они слегка выцвели. Но, черт возьми, кому какое , собственно, до этого было дело. Ах,нет ! Было кому то до того дело, да еще какое !!! Света, наша очаровательная спутница была готова на любые жертвы ради того, чтобы хоть изредка мыть голову. Дело в том, что морская вода практически не пригодна для использования мыла, шампуней и прочих радостей жизни, а о ценности пресной воды было сказано уже не мало. Поэтому несчастной красавице приходилось забираться в горы к роднику вместе с экспедициями водоносов. Однажды, набравшись наглости, она без очереди залезла в душ одного из кырпырских санаториев и тут уж радости нашей белоснежки не было предела. Наверно при помощи при помощи какого то волшебства ей удавалось безупречно выглядеть на протяжении всего путешествия, впрочем она всегда так выглядит.
      Однажды Сява, Света и Старый собрались съездить в Ялту. Просто так, на экскурсию. Проснувшись рано утром они оставили лагерь обещая вернуться ко дню рождения Симы. Препятствовать тому мы не имели ни права, ни желания, а по сему остались втроем. Спасаясь от полуденной жары мы лежали в тени палатки и играли в преферанс, как правило до двадцати в пулю. Играл магнитофон. Обычно это была Земфира, так уж получилось, что эта музыка стала звуковым фоном всего путешествия.
      Вдруг мы увидели, что в лагерь Сереги подошли двое прилично одетых пожилых человека в сопровождении еще одного в голубой форме. (верно, це был мiтницiонер). Побеседовав с соседями троица двинулась в нашу сторону. Не буду описывать произошедшего между нами разговора, а лишь подведу итог встречи: они оказались представителями местных властей и потребовали уплатить сбор за регистрацию, курортный сбор (ну это еще куда не шло) и плату за коммунальные услуги, помимо штрафа за просрочку всех вышеперечисленных платежей. Знание того, что мы были гражданами России (не граждане-же Мозамбика будут жить под огромным трехцветным флагом на палатке) лишь упрочило их намерения. Пришлось заплатить штраф и сбор за ком.услуги (они якобы заключались в уборке мусора на территории стоянки) по 12 гривен с человека (хорошо все таки, что наши уехали в Ялту).
      Позже мы узнали у опытных людей, что подобного раньше никогда не было, а в нашем случае нужно было просто уходить в горы, оставляя лагерь как Кутузов Москву, и наблюдать что бы эти представители страсти и алчности не утащили что-нибудь. Не станут- же они сидеть пол дня, что бы оштрафовать несчастных. А если уж вас поймали, то следует говорить что вы только вчера приехали - штрафы меньше.
      Накануне Симиного дня рождения именинник и Макс отправились в Кыр Пыр за всем необходимым для подобногопраздничества. В этих диких краях они умудрились достать шикарный торт. Придя в лагерь они наперебой рассказывали мне о полчищах амазонок преследовавших их по побережью уговаривая разделить с ними торт и страстную плоть, но горячие финские парни были непреклонны.
      На следующий день мы лежали в палатке и пили замечательное десертное вино "Бастардо". Ждать возвращения экспедиции из Ялты не было никаких сил. Мы давно заметили двух интересных молодых девушек живших в одной крохотной палатке неподалеку. Между собой мы называли их Фрида и Ангел. И вот настал самый подходящий случай познакомиться. Фрида оказалась Леной, Ангел-Юлей, студентки биологического факультета Харьковского университета. Приезжают сюда уже не первый год и многому нас научили: в кастрюле( видно не было у девчонок котелка) булькала вода, а в ней лежали рапаны. Мы очень удивились узнав, что этих обитателей дна можно с успехом употреблять в пищу. Специально для нас была отобрана опытная партия моллюсков, которых вытащили из раковин и почистили на наших глазах. Технология очень проста - в кипящую морскую (не тратить же пресную) воду на одну минуту опускаются пойманные рапаны. Этого достаточно, что бы поддев ножом известковую створку входа в его домик вытащить ошпаренного жильца наружу. Раковину в сторону, кишечник в другую, в руках только белый мускул - нога моллюска. Легким движением ножа вскрывается и выбрасывается большая темная печень - все деликатес готов. Остается промыть его в море и положить в котелок. Тушки засыпаются черным перцем, солью, тонко нарезанным репчатым луком и котелок ставится на костер, если есть возможность то хорошо залить это томатным соком и потушить минут 10. По вкусу чем-то напоминает крабов, нам они показались ну очень вкусными.
      Вскоре появились и наши путешественники. Симин birthday продолжался с новой силой. Торт действительно оказался таким вкусным, что оторваться от дивного яства человеку хоть что то понимающему в тортах, было невозможно. Солнечные брызги шампанского радостным ливнем били по счастливому имениннику и его друзьям.
      Ну а какие мы бы были туристы- робинзоны если не половили рыбу в этих южных широтах. Уже давно удочки обречено лежали в лагере без надежды на применение. Правда древком флагу служил мой старенький спиннинг, но это не в счет. Ловить акул и китов-убийц в соленом море мы пока не умели, а потому мы отправились на знакомые пресноводные озера. Сима узнал, что в Солнечной долине можно успешно порыбачить: водится карп, сазан, карась и т.п. Чтобы не отстать в странствиях от "Ялтинских бродяг" Сима, Макс и я бесстрашно двинулись в путь. Противоречивые уверения местных жителей указывали нам верную дорогу. К исходу дня мы очутились на берегу небольшого озера, берега которого плотной стеной окружал высокий тростник. Рыбаки на берегу с гордостью показывали десятки аквариумных рыбешек - фантастические уловы. Нарубив дров (рядом росли настоящие высокие деревья) мы стали забрасывать удочки- резинки. Сперва я чуть не утонул с гусеничным траком в руках, пришлось бросить груз, а резинку обрезать. После расставив удочки мы сидели у костра на длинной косе и пили крепкий чай, который приготовил Макс. Он вообще-то крайне редко готовит, а тут что-то нашло. Мягко опускались сумерки. Мириады сверчков играли свою симфонию. Клева :.не было. В прибрежных зарослях пробирался корки-мэн, так мы назвали полоумного старика, который хотел поймать большую рыбу на маленькие хлебные корочки - вот чудак. Солнце еще не собиралось всходить, как мы уже метались по узкой полоске косы. Еще бы, леска одной донки ходуном ходила в моих дрожащих руках. Сима по колено стоял в воде в готовности схватить рыбину соблазнившуюся на вареный картофель, что висел на наших крючках. Вот на поверхности золотой кольчугой блеснул сазан, еще мгновение и Сима ловко отправил его в горло садка. Поплавок без устали нырял в темные воды. Начался настоящий клев, жаль только карасики были очень малы и часто уходили сквозь ячейки садка.
      Наловившись вдоволь мы собрались и двинулись в Солидол. В одном придорожном магазине нам согласились отварить только что купленные здесь пельмени (попробуйте обратиться с подобной просьбой в наших универсамах и супермаркетах) нас любезно усадили за столик и подали дымящееся блюдо полное комочков теста и мяса. Запивая это холодным пивом мы отдыхали в тени густо вьющегося винограда, усталые но довольные собой и своей добычей. В дороге мы здорово намучались на палящем солнце, а потому жутко хотели пить. В лагере я схватил первую попавшуюся бутылку воды и жадно припал к спасительной влаге. :Тьфу! Что это, черт побери! Кто-то налил целую бутылку морской воды и незаметно положил ее среди остальных , с водой пресной. Не нужно быть Шерлоком Холмсом чтобы сказать, что это проделки Старого. Боже мой, опять безумный Старикашка подрывает все жизненные устои. Позже он, конечно, будет оправдываться, что он вовсе не хотел отравить своих друзей, а воду притащил для мытья посуды и т.п. O sancta simplicitas ! Сява и Света безмятежно растянулись на пляже, под ярким солнцем их кожа от шоколадного плавно приобретала темно кофейные тона и они все более походили на соотечественников Нельсона Манделлы. Отважные рыбаки на больших плоских камнях у самого синего моря и чистили свой богатый улов. Жабры карасиков уже потемнели и устойчивый запах чуть не свежей рыбы витал вокруг. Он то и привлек сюда крабов. Почуяв легкую добычу полчища ракообразных спешили к нам. Кристально чистая вода позволяла наблюдать за интересной охотой. Вот один краб проворно схватил комок карасинных внутренностей и спешно заполз под большой камень. Как изголодавшиеся волки они жадно набрасывались на рыбьи головы, которые мы старались подбросить к их засадам.
      В Солидоле мы купили четыре бутылки водки и решили изменить винной традиции в этот вечер, традицией водочной. На этикетках была изображена, как нам показалась, церковь Ильи Пророка (та самая на Советской площади у нас в Ярославле) и написано "Староруська горiлка", вот видите "горилка" даже водки в тех краях не делают. Можно только догадываться, что подмешивают в эту "горилку" хлебосольные малороссы. Говорили, что иногда добавляют карбид и гнилые яблоки чтобы больше по шарам дало. В придачу к "горилке" купили икры заморской (кабачковой) и банку зеленого горошка, кочан капусты и 3-х литровый баллон томатного сока. Задумчивый ветер мечтательно обнимал синее небо. И пока хохлы мучались со своими загадочными "шарами"AA мы сидели за своим каменным гарнитуром и пили "горiлку". Если бы в следующее утро Максу сказали бы так:"Макс! Тебя расстреляют если ты сию минуту не встанешь!" Макс ответил бы томным, чуть слышным голосом: "расстреливайте, делайте со мной что хотите, но я не встану".
      Не то, что встать, - ему казалось, что он не может открыть глаз, потому что, если он только это сделает, сверкнет молния и голову его тут же разнесет на куски. В этой голове гудел тяжелый колокол, между глазными яблоками и закрытыми веками проплывали коричневые пятна с огненно-зелеными ободками, и в довершении всего тошнило, причем казалось, что тошнота эта связана с укачаванием каких-то назойливых волн.
      Но, что это за волны, ни который сейчас час, ни какое число и какого месяца - Макс решительно не знал и, что хуже всего, не мог понять где он находиться. Он постарался выяснить хотя бы последнее и для этого разлепил слепившиеся веки левого глаза. В полутьме что-то колыхалось от ветра. Наконец Макс узнал полог палатки и понял, что он лежит навзничь у себя дома. Тут ему так ударило в голову, что он закрыл глаза и застонал.
      Пошевелив пальцами ног, Макс догадался, что он лежит в носках, трясущейся рукой провел по бедру, чтобы определить в шортах он или нет, и не определил. Наконец видя, что он брошен и одинок, что некому ему помочь, решил подняться, каких бы человеческих усилий это не стоило: Вот так иногда теряя сознание, Макс промучался до вечера. После этого "горилку" не покупали. Никогда.
      Исследовав все побережье Лисьей бухты, опустившись на дно морское мы не забирались только на вершины гор, которые магнитом притягивали к себе пылающие сердца пятерых. Шестое сердце - Старик- без конца "болел" и не изъявил желания карабкаться по отвесным склонам.
      Бархатные лучи восходящего солнца ласкали плечи уходящей в горы экспедиции. Знакомая тропинка петляла по крутым подъемам пока не привела к развилке.Направо пойдешь - на родник попадешь, налево пойдешь, попадешь в дубовую рощу живописно раскинувшуюся на краю глубокой пропасти. Как и в сказке мы не сворачивая идем прямо, тропинка стремительно уходит ввысь. Вдруг она исчезает и на мгновение мы замираем в нерешительности - придется идти наугад. На дне ущелья русло пересохшей реки, перейдя через него мы скользим по острым краям гребня скалы. Срывающиеся вниз камни долго скачут по склонам исчезая в яркой зелени низин. Перейдя еще один перевал мы отдыхаем в тени невысоких, причудливо извивающихся дубов. Утолив жажду и восстановив силы продолжаем путь. Вот перед нами крутой склон поросший редким кустарником, подъем по нему очень опасен, руки беспомощно ищут опору в обваливающихся камнях и чахлых пучках сухой травы. Пробираясь сквозь непролазные заросли молодого дубового леса с усмешкой замечаем - вот бы за дровами сюда каждое утро. Мы выбираемся к острой вершине одной из скал; как гигантский зуб древнего зверо-ящера она стремительно обрывается вниз. Еще немного мы вышли на открытую площадку.
      В голубой лазури, где бездонное небо сливалось с горизонтом, медленно плыли белые облака. С вершины открывался великолепный вид: вот Кыр-пыр, как огромная ладонь растопыренными пальцами - пирсами врезался в море, свечки пирамидальныхх тополей высятся над красными черепичными крышами, все вокруг утопает в зелени садов и виноградников. Вот побережье Лисьей бухты, где то внизу кипит жизнь и люди - точки почти не видны на склонах холмов. Панорама Солнечной долины притягивает взгляд; блюдца озер и тонкие нитки дорог, в синей дымке вырисовывается громада мыса Меганом. Безбрежная гладь моря уходит в бесконечность, где стирается грань времени и пространства сознания и реальности. "Весь мир на ладони, ты счастлив и нем и только немного завидуешь тем, другим у которых вершина еще впереди".
      Бесстрашная Света беспечно разгуливает по краю горного выступа, на котором мои мужики беспомощно жмутся друг к другу. На вершине был торжественно развернут флаг и самые красивые снимки были сделаны именно там. На другой еще более высокой вершине мы нашли куст можжевельника, под которым лежали фотографии , послания кому-то и другие магического толка предметы. Бандан Макса был зверски разодран на пять полосок и через мгновение они уже яростно трепетали на ветру привязанные к хвойным веточкам. Экспедиция спускалась с побежденных вершин, извилистые тропы привели нас к роднику, солнце стояло в зените и для усталых скалолазов не было большего удовольствия чем лежать в прохладной тени и слушать журчание ручья. В лагере"исчезнувшей цивилизации" росли дикие яблони. Вооружившись палками и камнями мы яростно осаждали деревья. Яблоки дождем сыпались на головы "первобытных" охотников и собирателей. Из яблок Сява варил отличный компот, можно было кромсать их в заваривающийся чай, да много чего еще можно было делать. Была даже попытка приготовления вина из сока винограда собираемого на окрестных плантациях.
      По-прежнему мы безумно любили море и уделяли ему много времени. Промысел рапанов был поставлен на широкую ногу и однажды заплыв на резиновой лодке (чего только не тащили мы за тысячи километров) ныряльщики насобирали 72 (семьдесят два!) моллюска. В команде Кусто пополнение - одев на два шерстяных носка мои 45 размера ласты- Света открывает для себя подводный мир. Очарованный странник, она в восторге от увиденного и жалеет, что не научилась "кустить" раньше.
      По-прежнему вечером мы собирались у палаток, сидели в своих каменных креслах, пили хорошее вино и пели песни. Песен мы знали много и петь их очень любили. Дружный хор (по свидетельству соседей) был слышен по всей Чушке. Однажды в один из таких вечеров Старый под собственный аккомпанемент спел - "Почему"- хит Земфиры. Пел он шикарно - на протяжении всего произведения отставал от музыки ровно на четверть, получалось что-то невообразимое. Специально так сделать очень сложно.
      Но время неумолимо двигалось вперед и вот настал день когда нам пришлось проститься с этим сказочным побережьем. Сложив крылья палаток и взвалив на плечи громады рюкзаков мы зашагали в сторону Кыр-Пыра:
      Послесловие
      Ярославль. Серое небо, как грязная вата, она залепляет глаза и лицо. Грязь на улицах которой с каждым годом становится все больше и больше. Закопченные фасады старых домов, серо- зеленоватые от налипшей на них грязи и копоти. Ряды мрачных черных дыр - выбитых окон расселенных домов. На Советской просто нечем дышать летом, а зимой невозможно ходить не забрызгавшись до колен грязной бурой снежной кашей.
      Выходишь к Волге но с отравленной реки дует ветер в котором нет кислорода. Почерневшие, с серыми пыльными листьями деревья, призванные хоть немного оживить эти мрачные ущелья. Которосль, Стрелка - бензиновые пятна, мутная, непрозрачная вода :
      Несмотря на все это, я безумно люблю его и не променяю ни на какие другие. Он странный этот город, но почему-то всегда так хочется в него возвращаться.
      Я сижу на кухне и смотрю как падает снег за окном. Заканчивая листать свое повествование я посвящаю его вам мои дорогие и любимые:
      Сява, Сима, Макс, Старый, Света и Митька.
      Все будет хорошо.