Александр Ключарев
      Дикий юг, или хождение Северян в землм Крiмские
      все события абсолютно реальны;
      ни одно имя и название не заменено.
      Предысловие.
      Перед прочтением рекомендуется послушать хорошую музыку, успокоиться; удобно расположившись в кресле выпить бутылочку холодного пива и посмотреть любимые фотоальбомы.
      Читать не торопясь, желательно оставшись одному в своей комнате; запрещается читать в спешке, по дороге на работу или учебу.
      Прочитав можно снова собирать рюкзаки.
      И звонить мне. Жду
      Всем добрым людям, путешествующим по бескрайним далям земли Русской
      В лето 1999 года, августа месяца, день пятый, шестеро отважных молодых людей отправились в увлекательное путешествие, целью которого был Крым.
      Вообще идея путешествия к лазурным берегам этой страны, жила в нас довольно долго. РAким железным дорогам к сказочным берегам Черного моря и зная о том, что билеты туда раскупаются очень быстро мы позаботились о них еще в июне (но уже тогда нам достались только боковые места, естественно плацкартного вагона). Несколько слов о маршруте, который был избран с подачи вашего покорного слуги. Ввиду того, что к тому времени у меня и у Макса существовало право бесплатного проезда, в любой конец нашей бескрайней Родины и обратно 1 раз в год, мы решили непременно им воспользоваться. Но Крым,увы, не Россия, а ехать напрямую Ярославль - Симферополь было накладно (Белгород последняя точка РФ, от него Украина - т.е. платить за билеты). И посему я сделал : пересечь средне-русскую возвышенность на поезде N373 Архангельск-Новороссийск, добраться до города Крымск, там сделать пересадку и на пригородных электричках (абсолютно бесплатно) доехать до станции Кавказская (порт Кавказ) -судя по карте туда должны были ходить поезда, а это самая крайняя точка России; впереди лежал Керченский пролив, а за ним Крым. Итак, имея на руках билеты (кстати очень дешево - за 194 рубля "туда" и за 204 рубля "обратно") мы весьма довольные последним (ценой и естественно самим фактом приобретения билетов), продолжали учиться и работать.
      Состав ширился: приобрел билеты и Старый, хотя изначально в дальние странствия не собирался, но весной устроился-таки на работу и сумел поднакопить денег.
      В июне мои друзья успешно сдавали сессию, а я с Максом отправился на практику : он - в Майкоп, я - в Оренбургскую область. Весь июль ушел на поиски денег, для этого Сява стал работать маляром-землекопом, Сима отправился ремонтировать дома в окрестности города-героя Тулы, а мы с Максом сдавали экзамены и зачеты.
      Время неумолимо двигалось к заветному моменту, когда мы станем забрасывать в вагон свои рюкзаки и палатки. 27 июня я ушел в отпуск, вскоре за мной ушел и Макс. Оставались считанные дни: Я тщательно продумывал запас необходимых вещей, продукты и так далее, но при этом столкнулся с проблемой: дело в том, что при имеющемся у каждого из нас опыте походов в родных широтах никто никогда не был в Крыму, и уж тем более не стоял с палаткой на берегу моря. Как и где брать воду, дрова, где приобретать продукты, вино?
      Как назло в магазинах Ярославля исчезли подводные ружья, а нам так хотелось поохотиться на морских обитателей, почувствовать себя властелином глубин. После, уже совершив множество погружений, мы каждый раз вспоминали о ружье, видя как очередной "hanter" несет целый пояс рыбы.
      Совершив вылазку на рынок и купив множество всяких разных мелочей мы устроили небольшой фуршет - прощание с городом на Волге. Окончилось это переноской огромных чугунных лавочек (при этом они жутко гремели вызывая агрессивную реакцию мирно спящих квартиросъемщиков) и прогулками по милым знакомым улицам.
      Август. День пятый. Утро. Погрузив табор вещей в багажники легковых авто едем на вокзал. Свету провожают, как видимо, в последний путь (провожать не приехала только кошка Лиза, но все без исключения родственники сочли своим долгом взглянуть на живую и невредимую Свету). Вот мы в вагоне, раскидав вещи по полкам, мы смотрим на уходящий перрон.
      Проводниками во всем поезде работали устроившиеся на лето студенты. Нашего проводника звали Никита. Воздав честь Дионису, мы попадали в койки,но,как оказалось, не надолго. Воспрянув ото сна, Старый, Сима и Сява еще долго прикалывались над спящими соседями. К вечеру следующего дня мы приехали в город Крымск. Удивительно похожи южные вокзалы, как и в прошлом году, на приезжих иноземцев, налетели извозчики предлагая свои услуги. Мой вам совет, не стоит пользоваться их предложениями, лучше подождать автобуса. Это уж точно, - в 3-4 раза дешевле.
      "Судно дало первую течь" когда в кассе ж.д. вокзала мы узнали, что поезда до станции Кавказ (порт Кавказ) уже давно не ходят, а проложенная туда одноколейка не электрифицирована, то есть гоняют туда лишь тепловозы и то в экстренных случаях. Пока трое из нас ходили на автовокзал, Старый договорился с кассиршей, чтобы ее муж подбросил нас до порта Кавказ на своей автомашине . Его УАЗ типа подходил нам как никогда, если бы это были ВАЗ или Москвич, то пришлось бы брать несколько машин. Старик договорился за вполне приемлемую для нас цену. Но по прошествии двадцати дней мы воочию убедились, что все-таки лучше ездить на автобусе (дешевле).
      А пока, следуя старинному обычаю, заведенному еще со времени нашествия на Анапу, мы коротали время в ночном Крымске играя в :. футбол на привокзальной площади. Есть у нас такая традиция. Это здорово бодрит, отбивает охоту сна и поднимает боевой дух.
      Постоянный элемент напряженности вносила пелена неизвестности. Мы не знали куда мы едем в самом буквальном смысле слова. Да Крым, да южное его побережье, но где конкретно не знал никто. А пока мы не очень то об этом задумывались и тряслись в грузовом салоне этой злополучной ; страшно хотелось спать, но сидений не было, а за решетками окон виднелись стройные виноградники и бескрайние поля, на которых ярко желтыми овалами лежали тысячи спелых, сочных дынь.
      Кубань, - плодороднейший край.
      Порт Кавказ оказался мало привлекательным, окруженным множеством высоких бетонных заборов местом. За то, чтобы переправиться через 4-х километровый Керченский пролив с нас потребовали по 59 рублей с носа. Ответив на избитый вопрос всех таможенников: - , мы погрузились на паром, этакий здоровенный кубарик везущий в своем чреве автобусы, машины, меня и моих друзей. Выгоревшая трава на склонах высоких холмов, разбросанные всюду крохотные селения. Сине-желтые флаги на мостиках кораблей стоящих на приколе, на номерах автомашин, на здании таможни - все, приехали, Украiна.
      Надпись на здании гласила: . Достав из широких штанин молоткастые и серпастые "аусвайс" мы с гордостью предъявили их малороссам.
      Привокзальная площадь, куча обменных пунктов, город-герой Керчь.
      На счастье нам попался доброжелательный дядька, который рассказал в общих чертах на чем и куда лучше нам ехать. Для себя мы решили, что обязательно нужно добраться до Феодосии, а там посмотрим. Он любезно согласился проехать с нами до автовокзала на автобусе ?1 и помог нам выгодным курсом поменять наши $ на украинские гривны. Сперва мы долго считали кросс-курс трех валют при покупке украинских товаров, позже это просто надоело, тем более что сами хохлы по привычке называют свои гривны рублями. На автовокзале мы сели на маршрутку и поехали на другой вокзал, теперь уже железнодорожный. Совершав множество пересадок нам приходилось перетаскивать с собой наш не маленький багаж, и если в начале это нас напрягало, то после вошло в норму и все стало в порядке вещей. Повстречав в очереди к билетным кассам еще одного хорошего человека (во везет) выяснили конкретный маршрут очередных пересадок и необходимый для этого транспорт.
      Поезд Керчь-Джанкой являл собой грязный, забитый до отказа состав пассажирских вагонов, оказавшихся ко всему прочему общими.На матерых туристов навалилась усталость. Шел третий день перехода к заветной цели. Забравшись на вторую полку я с тревогой осматривал окружающий пейзаж: что-то не так. Вместо ярко-зеленых субтропических джунглей за окном тянулись холмы с выгоревшей от солнца травой, да хутора аборигенов.
      Станция Владиславовка. По улицам бегают индейки- не свойственные нашим краям заморские птицы. Толпы пассажиров ожидающих очередного поезда Владиславовка- Феодосия.
      Железнодорожный вокзал города Феодосия (станция Айвазовская). Совсем рядом другой вокзал, как вы уже догадались, авто. На площади стоит церковь, и хоть православной веры наши братья- славяне, а архитектура совсем иная, приземистое, низкорослое строение. Привычное дело, нас осаждают частные извозчики на перебой предлагая: или , и т.п. Как обычно, отказываемся и идем смотреть расписание автобусов.
      Еще весной Максу рассказывали, что где-то в районе Планерского можно стоять с палаткой, а еще лучше найти Лисью бухту. Поразмыслив мы выбираем Планера, т.к Лиски нет даже на карте. Последний автобус ушел, а денег на такси у нас нет. Макс, Сима и я нашли очередного хорошего человека (вот видите опять), который согласился отвезти нас до Планерского на своем а/м . Не сочтите за роскошь, автомобиль был старенькой разбитой маршруткой. Искать его пришлось в городе, т.к на автовокзалах цены зашкаливали за верхнюю отметку приличия, а "наш мужик" взял всего 40 гривен.
      А солнце, тем временем, уже тонуло в море - темнеет на юге очень быстро. Горы были безумно красивы. Фантастические очертания сказочных монстров застыли навеки в каменной породе. Сочная зелень кустарников плотным, пушистым ковром обвивала подножья гигантов. Красное, раскаленное солнце раскрасило вечернее небо в нежно розовый и пурпурный тона.
      Мы стояли на повороте дороги, которая уходила вверх и вправо огибая Кара-Даг. Ночь наступила в считанные минуты. Необходимо было срочно вставать на ночлег. Осторожно, друг за другом, мы медленно поднимались в горы. Найдя небольшой склон мы решили переночевать здесь, а с рассветом двинуться в сторону моря (на первый взгляд оно было совсем близко). Достав фонарик и приспособив трехместную палатку под стол мы открыли бутылку армянского коньяка (это предусмотрительный папик Светы вооружил дочку необходимым запасом). Подкрепившись мы легли спать. Склон был пологим, но все же он был, и мы регулярно сползали вниз, но каждый раз снова подползали к сваленным в кучу рюкзакам. Миллиарды звезд сияли на черном бархате небосвода.
      Сима проснулся первым и растолкал меня. В 20-ти метрах от нашего стойбища (или лежбища) стоял стенд объявлявший эту территорию заповедной, вход на которую был "заборонен" (запрещен - перевод с украинского). Еще ближе рос миндаль, настоящий миндаль.
      Уникальные редкости и красоты открывались на каждом шагу. Прямо на месте стоянки, в траве ползали богомолы (кто там ползал еще расскажу чуть позже).Слегка позавтракав мы снова были в пути.
      Едва успев взойти, солнце уже нещадно палило по нам из ультрафиолетовых пушек. Путь оказался не легким и уж совсем не таким коротким, как казалось вечером. Пугая неведомых зверей мы шли по их неведомым дорожкам, спускаясь в ущелья и переваливаясь через хребты Кара-Дага. Кара-Даг это самый настоящий вулкан, потухший конечно, но все же. Встретившемуся по пути егерю мы сказали, что конечно нигде не ночевали, а идем здесь просто так, - гуляем так сказать. После тяжелого и опасного перехода мы уткнулись в курортный поселок Коктебель. О том чтобы встать лагерем среди пансионатов и санаториев не могло быть и речи, а в обход Кара-Дага по побережью моря идти нельзя заповедная территория. К тому времени мы убедились, что в Планерском с палатками делать нечего. Оставалась загадочная Лисья бухта. Нервное напряжение достигло предела. Появилась раздражительность,
      Прогулочный катер за 8 гривен с носа обещал доставить нас до Лисьей бухты и обратно, но обратно нам было не нужно и поэтому мы договорились с командой по 6 гривен , но на птичьих правах - без мест. Впервые за долгие дни (шел день четвертый) купили "иноземного" пива , "Eagle", и . Первые два сорта ничего, а вот советую не брать. Весьма довольные своим окончательным выбором, мы внимательно слушали экскурсовода рассказывающего о Кара-Даге и потягивали пиво на палубе катера. Проезжали мы и мимо "Золотых Ворот", которые мой великий тезка изобразил на титульной странице своего романа в стихах "Евгений Онегин".
      Обогнув Кара-Даг нам открылась панорама Лисьей бухты: вот оно наше пристанище !!!!!! Едва разгрузив вещи мы уже летели в лазурное море - еще бы, быть второй день у моря и ног в воде не мочить.
      Палаточный лагерь огромен. Он растянулся на многие километры побережья, то образует большие скопления, то тянется тонкой цепочкой одиночных стоянок. Зеленые склоны гор обещали обеспечить дровами, а среди скал должен течь горный ручей - так думали шестеро отважных молодых людей вступивших на землю Крiмскую. Вдоволь набарахтавшись в воде я и Макс ушли на поиски места для лагеря. Полоска берега шириной 15-20 метров с одной стороны уходила в теплое, ласковое море, а с другой вздымалась уступами гор. Большинство палаток было поставлено здесь же на раскаленных камнях, в непосредственной близости моря. Мы претендовали на относительное, но все же уединение, добиться которого значит уйти в горы. Лишь к исходу дня общими усилиями было найдено место удовлетворяющее всех.
      Стоит отдельно рассказать о людях окружавших нас в Лисьей бухте. Первый раз мы столкнулись с большими (по 5,а то и более палаток) поселениями. Путешественники объединялись по различным признакам: землячество, религия да и вообще приезжающие сюда из года в год прожженые туристы. Отовсюду, с Харькова, Минска, Бреста, Луганска стекались в бухту любители дикой природы и бесшабашного веселья. Палящее солнце растапливало ледяные переборки душ и они сливались в едином, бесконечном кайфе. Подавляющее большинство поселенцев не признает никакой одежды: всюду обнаженные мужчины и женщины, рядом играют их маленькие дети; все вокруг оставили дурацкие предрассудки за тысячи километров к северу от лазурного побережья и просто наслаждались солнцем, морем и безумно красивой природой.
      Небольшое плато, служившее нашим пристанищем, удобно располагалось на юго-западной оконечности бухты Чушка (маленькая такая бухточка в границе грандиозной Лисьей). Название свое получила наверное потому, что здесь чаще всего можно было встретить людей принимающих грязевые ванны (чушка- т.е. свинья). Поставив палатки я Сима и Макс стали разбирать рюкзаки. Вытаскивая из рюкзака ласты я с ужасом обнаружил, что в одной из них ползает ужасная черная гадина 10-12 см длинной. Скалапендра. Соседи рассказывали, что столкновения с ними редки, но если случаются, то вести себя нужно крайне осторожно. Укус монстра в брачный период смертелен, в другое время укушенный рискует пролежать денек с высокой температурой.
      Тем временем чудовище забралось в мою ласту и поджидало меня как змея, притаившись в черепе коня вещего Олега. Схватив нож я отрубил ей голову. Новая голова вместо отрубленной конечно не выросла, но туловище еще долго продолжало извиваться в желтой пыли. Вот кто наверное ползал в траве Кара-Дага вместе с безобидными богомолами, когда мы безмятежно спали у его подножья. Позже мы убедились, что Pinkee (так ласково мы называли ужасных насекомых) жили и на месте нашего лагеря. Встречи с ними происходили обычно ночью. Видно Pinkee тоже выползали к столу чтобы попить вина, и поболтать о чем-нибудь. Их зловещий вид и дурная репутация так напугали нашу прекрасную спутницу, что каждую ночь перед сном она производила тотальный обыск всей палатки. Мужики поступали проще, без общей анестезии спать никто не ложился, а там уж все равно : ползай в палатке хоть каракурты, хоть гремучие змеи. В конце концов Сява изловил-таки живого Pinkie , спрятал в банку и привез домой. Pinkie жил в неволе еще, около трех недель.
      Как истинный патриот своей Родины я (не лично конечно) , еще в Ярославле скроил огромный российский флаг и теперь он с гордостью развивался над побережьем. Проходящие мимо всегда, запрокидывали головы, рассматривая наш лагерь, уважительно молчали и продолжали путь.
      Житейские проблемы не заставили себя ждать и сразу выползли на первый план. Где брать пресную воду? Озадаченные этим мы с Симой бродили по узким горным тропинкам около трех с половиной часов, пока не встретили путника, который любезно согласился проводить нас до родника. Малый родник был затерян среди яркой зелени деревьев дающих густую прохладную тень. Тонкая сочащаяся струйка обещала получасовое ожидание покуда не заполнятся все наши емкости. Поистине драгоценным кладом считались пластиковые бутылки , канистры и прочая тара. Собирать их начали еще в поезде, а здесь на месте стоянки нашли целые залежи бутылок оставленных предыдущими поколениями поселенцев поколениям будущим.
      Походы за водой стали неотъемлемым атрибутом крымской жизни. В любое время, днем и ночью. В первый же вечер Сима Сява и Света совершили повторную вылазку, принесли три рюкзака воды по кромешной тьме, балансируя на гранях уступов и срываясь на сыпучих горных тропках.
      Кстати, о "водных походах": Однажды, с нами произошел такой случай. Солнце уже успело вынырнуть над поверхностью искрящегося моря, и теперь его лучи безжалостно пронизывали плотную ткань палатки. Проснувшись от нестерпимой жары я с удивлением обнаружил, что лагерь пуст. Сделав титанической усилие, я заставил себя вспомнить услышанный сквозь сон Сявин голос: "Скорее собирайте все свободные емкости, мы должны успеть к роднику пока солнце не поднялось высоко". Прекрасно, пока они ходят я успею разобраться с дровами и навести в лагере порядок. Но сначала я бегу к тихо плещущемуся внизу морю. Словами трудно передать те ощущения, что испытывал я плавая в спокойной кристально чистой воде утреннего моря. Выбравшись на берег, я старательно почистил зубы и наконец-то побрил успевший зарости подбородок.
      Наслаждаясь этим сказочным утром, я принялся за дела. Вдруг большая куча тряпок в углу палатки зашевелилась и из нее показалась заспанная, взъерошенная физиономия.Старый! У-у, бездельник!
      Побродив по лагерю и заглянув в Сявину палатку он обнаружил ведро: потрвейна (уходя из лагеря Сява перелил все оставшиеся запасы в единую емкость , так как плотно закрывающиеся бутылки удобно нести в рюкзаке, а открытое ведро - нет). Зачерпнув по кружечке мы нашли это утро еще прекраснее и , перенеся ведро в нашу палатку, удобно расположились рядом. Мирно протекающая беседа прерывалась лишь характерным бульканьем и чоканьем кружек. Всерьез усомнившись в необходимости участив этом процессе последних, мы стали наклонять ведро и пить большими глотками, а после и вовсе упростили процесс до опускания в ведро буйных головушек. За этим-то занятием нас и застал Сява. Таща на плечах тяжеленный рюкзак он специально обогнал всех водоносов и пришел первым, чтобы напоить холодной родниковой водой "изнемогающих от жары" мужиков. Прокричав что-то с вершины холма, он думал увидеть рвущихся на перегонки к бесценным водным запасам, но палатки подозрительно молчали. Когда откинув полог жилища ему открылась выше описанная картина, то правомерному возмущению его не было предела. Мы со Старым тотчас же были "отлучены" от заветного ведра и направлены на исправительные работы.
      Дровами служил сухой, колючий кустарник, да стелящиеся по горным кручам деревья. Добывать их было тоже очень не просто. С топорами, обвязанные веревкой лесорубы карабкались вверх, где шатаясь от жары и усталости валили низкорослую южную растительность. Из предков Буратино вязали вязанки и тащили их в лагерь. Нести их охапками было неудобно, а учитывая их колючесть и просто невозможно.
      Зачастую походы за дровами совмещались походами за водой. Так обнаружив недостаток воды и топлива в лагере Саня, Сява, Сима и Макс отправились в подобное путешествие. По своему обыкновению Старый остался в лагере. Его крайне редко тянуло на подобные подвиги, а тут еще и "болезнь"(так мы называли напасть, которую Старик успешно у себя культивировал) стала прогрессировать и любая общественно-полезная деятельность ему была просто противопоказана. Мы под-завязку набили рюкзаки пластиковыми бутылками и поползли к зеленеющим вершинам. Дорога к роднику была очень живописной: тропка то ныряла в заросшие зеленым бархатом ущелья, то забиралась на выжженные солнцем перевалы. Пожелтелая трава на небольших лугах колыхалась золотистым океаном под горячим дыханием крымского ветра. На подходе к роднику обосновалась большая колония поселенцев. Их лагерь занимал несколько ярусов поросших лесом горных уступов. Предпочтя густую тень деревьев, близость пресной воды и дров, плещущемуся у порога палатки морю, они дружно жили в мире и гармонии с окружающей природой.
      Как всегда на роднике был аншлаг. На многие километры вокруг он был единственным источником и собирал у себя всех путешественников. Пользуясь неписаным правом "испытывающего жажду", без очереди набираем одну бутылку. Есть там хороший закон - измученному жарой и долгим переходом путнику всегда без очереди дадут напиться живительной влаги. Растянувшись,как большая пантера, на причудливо изогнутом древе расположился Сява. При ближайшем рассмотрении древо оказывается дубом. С него, кстати, Сяву угораздило сорваться - вот уж точно с "дуба рухнул". Симу поглощают растущие вокруг кусты ежевики. Набрав полные пригоршни спелых ягод он угощает нас. Макс с интересом изучает экзотические наряды пришедших на водопой хиппи.
      Подходит наша очередь. Вывалив устрашающую гору бутылок мы надолго заняли спасительный источник. Около 140 литров, вот столько воды храбрые руссы собирались притащить домой. Бонус, - ведро воды мы используем для мытья наших голов. Хотя мы понимаем, что это пижонство и их чистота сохраниться очень не долго. Вдруг на нас обрушиваются чьи-то колдовские чары. Нас мотает словно мы находимся в толще воды и волны идут одна за другой. Не в силах более терпеть подобное мы беспомощно опустились наземь. Вот нас чуть отпустило, в путь. Шатаясь под тяжестью рюкзаков идем домой. В дороге решили сделать привал. Как человек очень хозяйственный Сява настоял на том что бы взять с собой пару "вязаночек" дров. В итоге пришлось тащить трехдневный запас топлива в дополнение к неподъемным рюкзакам.
      По возвращению в лагерь нас встретил новый мебельный гарнитур. Мебелью служили большие плоские камни. Из них складывали стол и стулья, выстраивали камин, вернее плотно обкладывали кострище. Если бы не палатки, хоть как то сдерживающие связь времен, то по обустройству лагерь можно было принять за стоянку неандертальцев. Дрова расходовались очень экономно, но и проблем с ними мы особенно не испытывали. Путешествуя в северных широтах для приготовления пищи приходилось сжигать многие кубометры древесины, а здесь котелок закипал на двух- трех сучьях.
      Колдовать над котелками решался лишь Сява и я. Как удовлетворялись изощренные вкусы наших гурманов судить не мне, но мы старались изо всех сил. Блюда заправлялись душистыми специями, бульонными кубиками и конечно тушенкой, по-моему получалось очень не плохо. Беспощадная жара отбивала желание обедать, поэтому питание было двухразовое: завтрак и ужин. Кулинарные изыски не знали границ: каша гречневая "по-костромкски", спагетти "по-анапски", щи "пирютинские"a и многое другое. Все это запивалось ароматным чаем завариваемым в больших количествах.
      Продукты, а главное вино (о нем чуть позже), тоже имели свойство кончаться, но в горах они не росли, а обменивались на разноцветные бумажки в ближайших поселках. Походы за ним тоже становились событием, подчас не менее рискованным и тяжелым, чем за водой и дровами.
      Слева от нас, прямо на берегу в 40-50 минутах ходьбы расположился курортный поселок - Крымское Приморье ( в миру просто Кыр-Пыр), справа в часе ходьбы, но на удалении 3-х км от моря стоял Солидол (официально поселок Солнечная долина), кстати именно там производят много славных сортов добрых вин и знаменитый "Черный доктор", так вот, чтобы пополнить запасы мы совершали набеги то в один, то в другой поселок. Дорога на Солидол шла через виноградники, одни из них хорошо охранялись злыми собаками и не менее злыми сторожами, другие хуже, и тогда зеленные гроздья становились нашей добычей.
      Однажды Старый и Сява беспечно сидели в чаще виноградника и собирали крупные грозди в два полиэтиленовых пакета. Вдруг проходящий мимо незнакомый молодой человек с пафосом воскликнул: "Да-а, теперь-то я понимаю почему на этих виноградниках никогда толком ничего не вырастало. Здесь же рядом пляж и его просто на просто отдыхающие п:т. Ну чего мне с вами делать? Я ведь вроде как сторожем здесь. А х.. с ним: все равно сегодня не моя смена!"
      До Кырпыра ближе, но цены значительно выше солидольских. Все продукты можно купить на маленьком, но очень оживленном рынке. Входящих туда без перебоя зазывают торговцы вином, предлагают попробовать, наливают и почти насильно заставляют вкусить напитка богов. Абсолютно бесплатно. Сухие, портвейн, мускатные и десертные вина. Даже не имея целью покупать вино, можно напробоваться до поросячьего визга. Повторяю - абсолютно бесплатно. Остальным винам мы предпочитали белый портвейн. За литр торговцы просили от 3-х до 4-х с половиной гривен. Торг всегда уместен. Закупая 12-14 литров мы обеспечивали себя максимум на два дня. Помимо вина и продуктов в этих островках цивилизации мы покупали спички , соль, парафиновые свечки (Костер для освещения лагеря ночью не использовался, а когда ломался фонарик свечки служили нам добрую службу), сигареты и другие мелочи. "Ходить в люди" было выгодно, ходоки брали в обратную дорогу холодного пива (а однажды я, Света и Сима купили еще и раков). Обратная дорога была традиционно веселой. Не садись на пенек, не ешь пирожок! Но мы все равно присаживались и отхлебывали от только что приобретенного портвейна, отдыхали, смотрели на странствующий люд и просто радовались солнцу, небу, теплому ласковому морю, радовались друг другу. Однажды мы с Симой до того "наприсаживались", что остаток пути продвигались с большим трудом, и причиной тому была вовсе не тяжесть огромных рюкзаков.
      Возвращаясь из дальних набегов, скинув с плеч громаду рюкзаков и остатки одежды, усталые, мы падали в море. Оно нежно охватывало нас и несло прочь от берега, туда где волны взмывают вверх, бегут к берегу и яростно шипя обрушиваются вниз. Ветер поет свои песни, никто не слышит слов, но мы знаем о чем они. Белоснежные хлопья облаков летят вдаль, унося суету, тревоги и переживания.
      Еще в Анапе мы влюбились в сказочный подводный мир. "Кустить"- так, по имени знаменитого Жак ив Кусто мы окрестили свои занятия подводным плаванием. Вооружившись ластами, и комплектами трубок-масок мы плывем в неизведанное. В широкой расщелине между камнями мерцает зеленый свет, уходя в глубь моря. Вот он особый мир с косматыми водорослями, с искрящимися водоворотами между камней, с голубым сиянием воды, усыпанной блестками рыбешек. У берега начинались невидимые подводные тропы, которые пересекали нагромождения камней, огибали подводные скалы. Они шли вдаль и исчезали в сине-зеленой дымке больших глубин.
      Я нырнул. Макс и Сима последовали за мной. Набегающая волна расступилась и за стенкой маски я увидел поросшие бурыми водорослями камни. Тихо. Слышен лишь шум собственного дыхания в трубке, да шорох гальки перекатываемой волной у берега. Хаотическим нагромождением вправо уходила каменная гряда. Между камнями виднелись сумрачные расщелины и гроты. На всем этом плясали солнечные "зайчики", и казалось что на дне переливается покрывало сотканное из света. Мы парим над волшебным царством Посейдона. Возле каменной гряды дно резко уходило в зеленую глубину. Там между округлыми камнями светлели участки песка. Подводные глыбы становились все выше и причудливей. Одна из них походила на нос сказочного корабля. Были даже матросы - небольшие рыбы губаны и морские собачки. Был и капитан пучеглазый краб темно-вишневого цвета. При нашем приближении словно прозвучал сигнал тревоги и команда бросилась в трюмы - каменные щели. На палубе остался один храбрый капитан. Он только попятился, а потом привстал на ножках и поднял клешню. Стоило отплыть, как на корабле дружная команда высыпала на палубу.
      Макс и Сима плыли рядом. Макс коснулся моего плеча и показал рукой в сторону. В толще воды плыла огромная медуза. Словно резная чаша, сделанная из окрашенного в нежные цвета хрусталя, а свисающие из под куполов щупальца как тончайшие кружева. Не бойтесь, белый мраморный купол можно потрогать рукой, опасны лишь коварные щупальца.
      Вдоволь наплававшись в море выходим на берег. Распластанные на туристических ковриках мы неподвижно замираем. Каждый квадратный сантиметр тела открыт теплу и свету. Сима берет двумя пальцами крохотный камешек размером примерно с семечку и аккуратно запускает его в шоколадную спину лежащей неподалеку Светы. Попадание в правую лопатку было проигнорировано, и Сима начинает неторопливо готовиться к следующей атаке. Игра увлекает его, но не настолько чтобы встать для розыска подходящих снарядов, и он ограничил зону поиска радиусом вытянутой руки, которой стал слепо загребать песок и гальку. Сява открыл глаза и лицо его стало медленно приобретать осмысленное выражение с явным оттенком если не злости, то совершенно отчетливого недовольства, причем как мне показалось, оно было вызвано не тем, что обидели даму, а скорее той суетой, что вносила шевелящееся рука Симы в гармонию скульптурной группы, которую являли собой четыре наших неподвижных тела. Всепоглощающая лень затопила все окружающее простанство.
      В лагере на камушках сидит Старый. Иногда на него находило странное желание - поработать, и уж если не приготовить ужин, то хоть как то помочь мужикам. Вот и сейчас он направился нарубить дров и развести в лагере костер. Решившись открыть новое месторождение сухой древесины он перешел через глубокое ущелье и направился к деревьям. Деревья в последствии оказались, правда, представителями какого-то невероятного вида (или подвидакак там в ботанике), которые гнулись, но не ломались, да и не особенно-то рубились, а если и рубились, то вовсе не горели, а только смрадно дымили, шипели и извивались,как гады. Старшно матерясь, он вступил в бой в чудовищными кустами, которые окружили его со всех сторон. В конце концов ему удалось навыдергивать и навывинчивать из земли немного чего-то среднего между осокой и железным деревом, но эти ботанические выродки так изранили его тело, что даже ругаться не осталось сил. Он обреченно сидел на колючей траве, которая умудрялась дать себя почувствовать даже через штаны и увертывался от вонючего дыма, которым агонизировали южные растения.
      Увидев нас, поднимающихся к лагерю, сверкающих счастливой улыбкой, загорелых и хорошо отдохнувших, Старик встал и вдруг как-то застенчиво заулыбался. Все ясно,- Старичок изжарившись на солнце выпил всю оставшуюся пресную воду. "По-моему, у нас проблемы в водой",- только и сказал он.
      Вспоминая всех ни в чем ни повинных родственников Старого, я и Макс уходим к роднику. В лагере Сява и Сима, они то уж наведут там порядок, лишь бы Старик не устраивал больше своих проделок. Вечер приносит прохладу, шагать по горным тропкам легче, ноги сами несут нас вперед. Странное дело, еще вчера здесь стоял большой многоярусный лагерь (помните?), а сегодня нет и палатки. Какое-то жутковатое ощущение идти по следам совсем недавно исчезнувшей цивилизации. Быстро вернувшись сразу начинаем приготовление к вечерней трапезе. Сява готовит ужин. Что это будет - секрет, но знаю точно,вкусно безумно. Я беру фотоаппарат и спускаюсь к морю.
      На плоских камнях гремя кружками и тарелками сидит Света. Взвалив на свои хрупкие плечи эту тяжелую ношу, она заботливо перемывает каждую посудину. Вот такое вот у нас разделение труда. Наконец все собрались за каменным столом. Утолив голод и выкурив пару хороших сигарет мы вкушаем дары Диониса. Произносится пламенный тост и вот огонь уже бежит по жилам согревая тело и настраивая душу. На каменных плитах стола горит свеча. Желтые блики пламени играют на лицах друзей. Старый добрый портвейн опять заполняет наши кружки.
      Наступает ночь. Сияние бесчисленных звезд освещает контуры высоких скал. Они похожи на очертания огромных людей, которые лежат на линии горизонта. Отчетливо видны профили гигантов, их руки сложенные на груди. Наверное они сладко спят уже несколько миллионов лет, а может быть пали в межгалактической битве и обрели на нашей планете последнее пристанище. Горящая нить костров растянулась по побережью. Вдали электрические огни бьют в черное небо - это ночной Кыр Пыр, жизнь бурлит там всегда. Мы сидим в своих каменных креслах, под ногами шуршат pinkee, их присутствие уже никого не пугает. Если бы они могли, то наверное выпили с нами кружку-другую доброго портвейна.
      Можно сходить в гости. Внизу, у самого моря живут две дивчiны и гарный хлопец Сергей. Однажды мы до того нагостились у них, что решили искупаться в ночном море. Погода тому явно не благоприятствовала - дул сильный ветер, а по морю катились высокие волны. Но потомки Ярослава Мудрого и Богдана Хмельницкого смело бросились в бурлящую пучину. Залпы соленых брызг обрушивались на качающиеся словно поплавки на волнах головы. Вскоре я потерял "поплавки" из виду и связь с ними поддерживалась только голосом, а потом и вовсе исчезла. Тревога тут же охватила меня. В своих силах я был уверен, а вот хохлы запросто могли пойти на корм рыбам. По берегу бегали оставшиеся дiвчiны и кричали нам что-то очень не доброе. Подплыв к берегу я узнал, что особа отправившаяся с нами в столь рискованный ночной заплыв уже на берегу, жива и здорова, но с ее подругами случилась истерика. Выйти на берег было довольно проблематично, на нас с Сергеем обрушился град камней, заставляя несчастных пловцов болтаться у самого обреза воды рискуя проломить голову о торчащие из воды камни. Брошенный булыжник поразил мою ключицу и дал понять серьезность намерений хохлушек. Отбуксировав буйных в их лагерь я вернулся к своим близким и любимым. Здесь Сима, Макс и Света. Они прибежали на безумные крики: "Саня утонул!" - раздававшиеся с пляжа.
      Успокоившись и убедившись в моей невредимости мы отваживаемся вновь нагнать адреналин в кровь. Скинув с себя остатки одежды мы входим в шипящую пену волн. Перекатываясь на несущихся к берегу бурунах мы держимся друг друга, что бы не потеряться в бушующем море. С восторгом обнаруживаем, что вода под нами издает странное свечение, словно мириады водяных светлячков плывут под нами, зрелище, прямо сказать, завораживающее. Добравшись до лагеря быстро ныряем в палатки. Чары сна пуховой шалью окутывают уставших за день друзей. Позже оказалось, что чары эти были крепче океанской рыболовной сети и не отпускали нас даже тогда, когда от шквального ветра палатка рухнула прямо на спящих. Так что первые дома начали рушиться вовсе не в Буйнакске и Москве, а в Чушке, на самом живописном плато. Оказавшись под руинами мы продолжали безмятежно спать, чистые и невинные, как дети. Утром "спасатели МЧС" отстроили свой дом заново.
      Давно привыкшие к походным условиям, взрослые мужики не были отягощены чрезмерной заботой о собственной внешности. Зеркал не было и вскоре каждый из нас начал забывать свой внешний облик (позже было весьма забавно наблюдать свое отражение в зеркале тамбура вагана). Почти как в кинофильме "Три + два" мы сознательно зарастали щетиной, но все таки периодически брали станок в руки. От морской воды волосы стали жесткими, а под ярким солнцем они слегка выцвели. Но, черт возьми, кому какое , собственно, до этого было дело. Ах,нет ! Было кому то до того дело, да еще какое !!! Света, наша очаровательная спутница была готова на любые жертвы ради того, чтобы хоть изредка мыть голову. Дело в том, что морская вода практически не пригодна для использования мыла, шампуней и прочих радостей жизни, а о ценности пресной воды было сказано уже не мало. Поэтому несчастной красавице приходилось забираться в горы к роднику вместе с экспедициями водоносов. Однажды, набравшись наглости, она без очереди залезла в душ одного из кырпырских санаториев и тут уж радости нашей белоснежки не было предела. Наверно при помощи при помощи какого то волшебства ей удавалось безупречно выглядеть на протяжении всего путешествия, впрочем она всегда так выглядит.
      Однажды Сява, Света и Старый собрались съездить в Ялту. Просто так, на экскурсию. Проснувшись рано утром они оставили лагерь обещая вернуться ко дню рождения Симы. Препятствовать тому мы не имели ни права, ни желания, а по сему остались втроем. Спасаясь от полуденной жары мы лежали в тени палатки и играли в преферанс, как правило до двадцати в пулю. Играл магнитофон. Обычно это была Земфира, так уж получилось, что эта музыка стала звуковым фоном всего путешествия.
      Вдруг мы увидели, что в лагерь Сереги подошли двое прилично одетых пожилых человека в сопровождении еще одного в голубой форме. (верно, це был мiтницiонер). Побеседовав с соседями троица двинулась в нашу сторону. Не буду описывать произошедшего между нами разговора, а лишь подведу итог встречи: они оказались представителями местных властей и потребовали уплатить сбор за регистрацию, курортный сбор (ну это еще куда не шло) и плату за коммунальные услуги, помимо штрафа за просрочку всех вышеперечисленных платежей. Знание того, что мы были гражданами России (не граждане-же Мозамбика будут жить под огромным трехцветным флагом на палатке) лишь упрочило их намерения. Пришлось заплатить штраф и сбор за ком.услуги (они якобы заключались в уборке мусора на территории стоянки) по 12 гривен с человека (хорошо все таки, что наши уехали в Ялту).
      Позже мы узнали у опытных людей, что подобного раньше никогда не было, а в нашем случае нужно было просто уходить в горы, оставляя лагерь как Кутузов Москву, и наблюдать что бы эти представители страсти и алчности не утащили что-нибудь. Не станут- же они сидеть пол дня, что бы оштрафовать несчастных. А если уж вас поймали, то следует говорить что вы только вчера приехали - штрафы меньше.
      Накануне Симиного дня рождения именинник и Макс отправились в Кыр Пыр за всем необходимым для подобногопраздничества. В этих диких краях они умудрились достать шикарный торт. Придя в лагерь они наперебой рассказывали мне о полчищах амазонок преследовавших их по побережью уговаривая разделить с ними торт и страстную плоть, но горячие финские парни были непреклонны.
      На следующий день мы лежали в палатке и пили замечательное десертное вино "Бастардо". Ждать возвращения экспедиции из Ялты не было никаких сил. Мы давно заметили двух интересных молодых девушек живших в одной крохотной палатке неподалеку. Между собой мы называли их Фрида и Ангел. И вот настал самый подходящий случай познакомиться. Фрида оказалась Леной, Ангел-Юлей, студентки биологического факультета Харьковского университета. Приезжают сюда уже не первый год и многому нас научили: в кастрюле( видно не было у девчонок котелка) булькала вода, а в ней лежали рапаны. Мы очень удивились узнав, что этих обитателей дна можно с успехом употреблять в пищу. Специально для нас была отобрана опытная партия моллюсков, которых вытащили из раковин и почистили на наших глазах. Технология очень проста - в кипящую морскую (не тратить же пресную) воду на одну минуту опускаются пойманные рапаны. Этого достаточно, что бы поддев ножом известковую створку входа в его домик вытащить ошпаренного жильца наружу. Раковину в сторону, кишечник в другую, в руках только белый мускул - нога моллюска. Легким движением ножа вскрывается и выбрасывается большая темная печень - все деликатес готов. Остается промыть его в море и положить в котелок. Тушки засыпаются черным перцем, солью, тонко нарезанным репчатым луком и котелок ставится на костер, если есть возможность то хорошо залить это томатным соком и потушить минут 10. По вкусу чем-то напоминает крабов, нам они показались ну очень вкусными.
      Вскоре появились и наши путешественники. Симин birthday продолжался с новой силой. Торт действительно оказался таким вкусным, что оторваться от дивного яства человеку хоть что то понимающему в тортах, было невозможно. Солнечные брызги шампанского радостным ливнем били по счастливому имениннику и его друзьям.
      Ну а какие мы бы были туристы- робинзоны если не половили рыбу в этих южных широтах. Уже давно удочки обречено лежали в лагере без надежды на применение. Правда древком флагу служил мой старенький спиннинг, но это не в счет. Ловить акул и китов-убийц в соленом море мы пока не умели, а потому мы отправились на знакомые пресноводные озера. Сима узнал, что в Солнечной долине можно успешно порыбачить: водится карп, сазан, карась и т.п. Чтобы не отстать в странствиях от "Ялтинских бродяг" Сима, Макс и я бесстрашно двинулись в путь. Противоречивые уверения местных жителей указывали нам верную дорогу. К исходу дня мы очутились на берегу небольшого озера, берега которого плотной стеной окружал высокий тростник. Рыбаки на берегу с гордостью показывали десятки аквариумных рыбешек - фантастические уловы. Нарубив дров (рядом росли настоящие высокие деревья) мы стали забрасывать удочки- резинки. Сперва я чуть не утонул с гусеничным траком в руках, пришлось бросить груз, а резинку обрезать. После расставив удочки мы сидели у костра на длинной косе и пили крепкий чай, который приготовил Макс. Он вообще-то крайне редко готовит, а тут что-то нашло. Мягко опускались сумерки. Мириады сверчков играли свою симфонию. Клева :.не было. В прибрежных зарослях пробирался корки-мэн, так мы назвали полоумного старика, который хотел поймать большую рыбу на маленькие хлебные корочки - вот чудак. Солнце еще не собиралось всходить, как мы уже метались по узкой полоске косы. Еще бы, леска одной донки ходуном ходила в моих дрожащих руках. Сима по колено стоял в воде в готовности схватить рыбину соблазнившуюся на вареный картофель, что висел на наших крючках. Вот на поверхности золотой кольчугой блеснул сазан, еще мгновение и Сима ловко отправил его в горло садка. Поплавок без устали нырял в темные воды. Начался настоящий клев, жаль только карасики были очень малы и часто уходили сквозь ячейки садка.
      Наловившись вдоволь мы собрались и двинулись в Солидол. В одном придорожном магазине нам согласились отварить только что купленные здесь пельмени (попробуйте обратиться с подобной просьбой в наших универсамах и супермаркетах) нас любезно усадили за столик и подали дымящееся блюдо полное комочков теста и мяса. Запивая это холодным пивом мы отдыхали в тени густо вьющегося винограда, усталые но довольные собой и своей добычей. В дороге мы здорово намучались на палящем солнце, а потому жутко хотели пить. В лагере я схватил первую попавшуюся бутылку воды и жадно припал к спасительной влаге. :Тьфу! Что это, черт побери! Кто-то налил целую бутылку морской воды и незаметно положил ее среди остальных , с водой пресной. Не нужно быть Шерлоком Холмсом чтобы сказать, что это проделки Старого. Боже мой, опять безумный Старикашка подрывает все жизненные устои. Позже он, конечно, будет оправдываться, что он вовсе не хотел отравить своих друзей, а воду притащил для мытья посуды и т.п. O sancta simplicitas ! Сява и Света безмятежно растянулись на пляже, под ярким солнцем их кожа от шоколадного плавно приобретала темно кофейные тона и они все более походили на соотечественников Нельсона Манделлы. Отважные рыбаки на больших плоских камнях у самого синего моря и чистили свой богатый улов. Жабры карасиков уже потемнели и устойчивый запах чуть не свежей рыбы витал вокруг. Он то и привлек сюда крабов. Почуяв легкую добычу полчища ракообразных спешили к нам. Кристально чистая вода позволяла наблюдать за интересной охотой. Вот один краб проворно схватил комок карасинных внутренностей и спешно заполз под большой камень. Как изголодавшиеся волки они жадно набрасывались на рыбьи головы, которые мы старались подбросить к их засадам.
      В Солидоле мы купили четыре бутылки водки и решили изменить винной традиции в этот вечер, традицией водочной. На этикетках была изображена, как нам показалась, церковь Ильи Пророка (та самая на Советской площади у нас в Ярославле) и написано "Староруська горiлка", вот видите "горилка" даже водки в тех краях не делают. Можно только догадываться, что подмешивают в эту "горилку" хлебосольные малороссы. Говорили, что иногда добавляют карбид и гнилые яблоки чтобы больше по шарам дало. В придачу к "горилке" купили икры заморской (кабачковой) и банку зеленого горошка, кочан капусты и 3-х литровый баллон томатного сока. Задумчивый ветер мечтательно обнимал синее небо. И пока хохлы мучались со своими загадочными "шарами"AA мы сидели за своим каменным гарнитуром и пили "горiлку". Если бы в следующее утро Максу сказали бы так:"Макс! Тебя расстреляют если ты сию минуту не встанешь!" Макс ответил бы томным, чуть слышным голосом: "расстреливайте, делайте со мной что хотите, но я не встану".
      Не то, что встать, - ему казалось, что он не может открыть глаз, потому что, если он только это сделает, сверкнет молния и голову его тут же разнесет на куски. В этой голове гудел тяжелый колокол, между глазными яблоками и закрытыми веками проплывали коричневые пятна с огненно-зелеными ободками, и в довершении всего тошнило, причем казалось, что тошнота эта связана с укачаванием каких-то назойливых волн.
      Но, что это за волны, ни который сейчас час, ни какое число и какого месяца - Макс решительно не знал и, что хуже всего, не мог понять где он находиться. Он постарался выяснить хотя бы последнее и для этого разлепил слепившиеся веки левого глаза. В полутьме что-то колыхалось от ветра. Наконец Макс узнал полог палатки и понял, что он лежит навзничь у себя дома. Тут ему так ударило в голову, что он закрыл глаза и застонал.
      Пошевелив пальцами ног, Макс догадался, что он лежит в носках, трясущейся рукой провел по бедру, чтобы определить в шортах он или нет, и не определил. Наконец видя, что он брошен и одинок, что некому ему помочь, решил подняться, каких бы человеческих усилий это не стоило: Вот так иногда теряя сознание, Макс промучался до вечера. После этого "горилку" не покупали. Никогда.
      Исследовав все побережье Лисьей бухты, опустившись на дно морское мы не забирались только на вершины гор, которые магнитом притягивали к себе пылающие сердца пятерых. Шестое сердце - Старик- без конца "болел" и не изъявил желания карабкаться по отвесным склонам.
      Бархатные лучи восходящего солнца ласкали плечи уходящей в горы экспедиции. Знакомая тропинка петляла по крутым подъемам пока не привела к развилке.Направо пойдешь - на родник попадешь, налево пойдешь, попадешь в дубовую рощу живописно раскинувшуюся на краю глубокой пропасти. Как и в сказке мы не сворачивая идем прямо, тропинка стремительно уходит ввысь. Вдруг она исчезает и на мгновение мы замираем в нерешительности - придется идти наугад. На дне ущелья русло пересохшей реки, перейдя через него мы скользим по острым краям гребня скалы. Срывающиеся вниз камни долго скачут по склонам исчезая в яркой зелени низин. Перейдя еще один перевал мы отдыхаем в тени невысоких, причудливо извивающихся дубов. Утолив жажду и восстановив силы продолжаем путь. Вот перед нами крутой склон поросший редким кустарником, подъем по нему очень опасен, руки беспомощно ищут опору в обваливающихся камнях и чахлых пучках сухой травы. Пробираясь сквозь непролазные заросли молодого дубового леса с усмешкой замечаем - вот бы за дровами сюда каждое утро. Мы выбираемся к острой вершине одной из скал; как гигантский зуб древнего зверо-ящера она стремительно обрывается вниз. Еще немного мы вышли на открытую площадку.
      В голубой лазури, где бездонное небо сливалось с горизонтом, медленно плыли белые облака. С вершины открывался великолепный вид: вот Кыр-пыр, как огромная ладонь растопыренными пальцами - пирсами врезался в море, свечки пирамидальныхх тополей высятся над красными черепичными крышами, все вокруг утопает в зелени садов и виноградников. Вот побережье Лисьей бухты, где то внизу кипит жизнь и люди - точки почти не видны на склонах холмов. Панорама Солнечной долины притягивает взгляд; блюдца озер и тонкие нитки дорог, в синей дымке вырисовывается громада мыса Меганом. Безбрежная гладь моря уходит в бесконечность, где стирается грань времени и пространства сознания и реальности. "Весь мир на ладони, ты счастлив и нем и только немного завидуешь тем, другим у которых вершина еще впереди".
      Бесстрашная Света беспечно разгуливает по краю горного выступа, на котором мои мужики беспомощно жмутся друг к другу. На вершине был торжественно развернут флаг и самые красивые снимки были сделаны именно там. На другой еще более высокой вершине мы нашли куст можжевельника, под которым лежали фотографии , послания кому-то и другие магического толка предметы. Бандан Макса был зверски разодран на пять полосок и через мгновение они уже яростно трепетали на ветру привязанные к хвойным веточкам. Экспедиция спускалась с побежденных вершин, извилистые тропы привели нас к роднику, солнце стояло в зените и для усталых скалолазов не было большего удовольствия чем лежать в прохладной тени и слушать журчание ручья. В лагере"исчезнувшей цивилизации" росли дикие яблони. Вооружившись палками и камнями мы яростно осаждали деревья. Яблоки дождем сыпались на головы "первобытных" охотников и собирателей. Из яблок Сява варил отличный компот, можно было кромсать их в заваривающийся чай, да много чего еще можно было делать. Была даже попытка приготовления вина из сока винограда собираемого на окрестных плантациях.
      По-прежнему мы безумно любили море и уделяли ему много времени. Промысел рапанов был поставлен на широкую ногу и однажды заплыв на резиновой лодке (чего только не тащили мы за тысячи километров) ныряльщики насобирали 72 (семьдесят два!) моллюска. В команде Кусто пополнение - одев на два шерстяных носка мои 45 размера ласты- Света открывает для себя подводный мир. Очарованный странник, она в восторге от увиденного и жалеет, что не научилась "кустить" раньше.
      По-прежнему вечером мы собирались у палаток, сидели в своих каменных креслах, пили хорошее вино и пели песни. Песен мы знали много и петь их очень любили. Дружный хор (по свидетельству соседей) был слышен по всей Чушке. Однажды в один из таких вечеров Старый под собственный аккомпанемент спел - "Почему"- хит Земфиры. Пел он шикарно - на протяжении всего произведения отставал от музыки ровно на четверть, получалось что-то невообразимое. Специально так сделать очень сложно.
      Но время неумолимо двигалось вперед и вот настал день когда нам пришлось проститься с этим сказочным побережьем. Сложив крылья палаток и взвалив на плечи громады рюкзаков мы зашагали в сторону Кыр-Пыра:
      Послесловие
      Ярославль. Серое небо, как грязная вата, она залепляет глаза и лицо. Грязь на улицах которой с каждым годом становится все больше и больше. Закопченные фасады старых домов, серо- зеленоватые от налипшей на них грязи и копоти. Ряды мрачных черных дыр - выбитых окон расселенных домов. На Советской просто нечем дышать летом, а зимой невозможно ходить не забрызгавшись до колен грязной бурой снежной кашей.
      Выходишь к Волге но с отравленной реки дует ветер в котором нет кислорода. Почерневшие, с серыми пыльными листьями деревья, призванные хоть немного оживить эти мрачные ущелья. Которосль, Стрелка - бензиновые пятна, мутная, непрозрачная вода :
      Несмотря на все это, я безумно люблю его и не променяю ни на какие другие. Он странный этот город, но почему-то всегда так хочется в него возвращаться.
      Я сижу на кухне и смотрю как падает снег за окном. Заканчивая листать свое повествование я посвящаю его вам мои дорогие и любимые:
      Сява, Сима, Макс, Старый, Света и Митька.
      Все будет хорошо.