Даниил Клугер
      ОХОТА НА КОМПАНЬОНОВ
      детективная повесть
      1.
      У сегодняшнего клиента было круглое рыхлое лицо давно и долго болевшего человека. Правда, болезнь относилась к категории детских, не приносивших чрезмерных страданий, но вынуждавших проводить в постели значительное время.
      Натаниэль Розовски терпеть не мог подобных посетителей, поскольку те почему-то считали его не только детективом, но еще и нянькой, сиделкой и даже старой, ворчливой, но любящей еврейской мамочкой. Как назло: за те три года, в течение которых Розовски занимался частным сыском, люди именно такого сорта составили основную часть его клиентов.
      - Даже не знаю, с чего начать, - упавшим голосом произнес клиент. Обвисшие щеки его сделались пунцовыми, у корней далеко отступивших со лба пегих волос появились капельки пота. Натаниэль с тоской подумал о том, что эти люди всегда начинали печальное и мелодраматичное повествование о своей нелегкой судьбе здесь, в Израиле, такой вот сакраментальной фразой. Далее следовала длинная пауза, во время которой вполне можно было выпить чашечку кофе, причем кофе оказался бы не очень горячим, так как успевал остыть. Далее клиент заявлял:
      "Первые подозрения у меня появились (следовало определение времени: полгода назад, два года назад, сразу после приезда, незадолго до отъезда)..." - и объяснение причин возникших подозрений: появление дорогих вещей, странные телефонные звонки, опоздания после работы и так далее и тому подобное. Хорошо, если дело касалось собственно репатриантских лет. Некоторые же, в силу уже упомянутого выше отношения к частному детективу, начинали рассказывать об антисемитских выходках соседей по ночному горшку в крыжопольском детском саду.
      Возможны были вариации, но начало оставалось именно таким:
      - Даже не знаю, с чего начать.
      Натаниэлю уже порядком надоело каждый раз придумывать и говорить бодрым голосом нечто вроде: "Начинайте сначала", или: "Давайте по порядку", или еще что-нибудь банальное. Видимо, поэтому он ответил сидевшему напротив человеку откровенно - то, что думал:
      - Не знаете - не говорите.
      И замолчал. Наверное, клиент не ожидал подобного. До этого он упорно не смотрел на детектива, теперь же изумленно вытаращил глаза. Натаниэль отметил страх, таившийся в уголках этих выцветших глаз, и еще больше заскучал. Он покосился на лежавшую перед ним визитную карточку.
      - "Аркадий Вассерман, - прочитал Розовски вслух. - Туристическое агентство "Арктурс"... "Арк" - это что, арктический туризм, что ли? спросил он без всякого интереса.
      - Это п-по именам... - смущенно заикаясь, объяснил владелец карточки. М-меня зовут Аркадий, а...
      - Понятно, понятно... - Розовски отбросил карточку и в очередной раз широко улыбнулся клиенту. - Я просто пошутил.
      - Понимаете ли, - выдавил Вассерман, - я... в общем... - он набрал полную грудь воздуха и заговорил неожиданно быстро, с короткими паузами: Я хотел вам сказать, что нуждаюсь в помощи, поскольку... помощь в этом деле, а так как вы профессионал... и потом, я очень много о вас слышал, то рекомендовавшие вас люди имели в виду... что я, то есть, я рекомендова... - он замолчал, вытаращил глаза и замер.
      Детектив немного подождал. Продолжения не последовало. Тогда Натаниэль сказал, благожелательно улыбаясь:
      - Знаете, Аркадий, по-моему, вы пришли сюда с единственной целью: заморочить мне голову. Могу вам по секрету сказать: вы ее заморочили. Если других дел ко мне у вас нет, можете идти домой с чувством выполненного долга. Я даже не потребую с вас компенсацию за бездарно потраченные... Розовски взглянул на часы. - За бездарно потраченные сорок минут. Не будем мелочиться, - щедро добавил он. - Договорились?
      - А? - Аркадий Вассерман резко вздернул голову и снова взглянул на детектива. И вновь Натаниэль заметил в глазах его таился не очень хорошо скрываемый испуг. Но поскольку уже добрых полчаса от него ничего нельзя было добиться, Розовски решил не обращать внимания. Он перевел взгляд на сидевшего в углу помощника. Алекс Маркин делал вид, что его вообще не интересует клиент. Он задумчиво смотрел в потолок, покуривая короткую трубку. Из его угла выплывал сладковато-пряный аромат хорошего голландского табака. Или английского. Розовски не был специалистом в марках трубочных табаков. Ему просто нравился этот запах. Во всяком случае больше, чем запах его собственных сигарет "Тайм".
      - Но мне, честное слово, очень нужна ваша помощь! - с отчаянием в голосе произнес Вассерман.
      - Что вы говорите! - Натаниэль удивленно воззрился на него - он действительно на какое-то мгновение забыл о существовании нудного посетителя. - Ах да, помощь...
      Понимаю, понимаю. В смысле - наоборот... - Розовски поймал себя на мысли, что заговорил вдруг точь-в-точь как клиент-недотепа, и немного разозлился. - Ни черта я не понял. Давайте сначала. Скажите пожалуйста, Аркадий, вы никогда не пробовали связно говорить по-русски, а? Ну, на первом месте - подлежащее, на втором - сказуемое, на третьем второстепенный член предложения. Не пробовали, нет?
      - Второстепенный... что?
      - Член, - пояснил Натаниэль. - Второстепенный член предложения. Вы в школе русский язык учили?
      - Что-что? - Вассерман вытаращил глаза. - Вы о чем?
      - Не обращайте внимания, - Розовски беспечно улыбнулся. - Я ведь недоучившийся филолог. В речи иногда проскальзывают рецидивы незаконченного высшего образования... - он наклонился вперед, оперся локтями на письменный стол. - Ну что? Попробуем еще раз? Следуя основным принципам композиции устного рассказа и правилам синтаксиса. Итак?
      Вассерман растерянно кивнул и покосился на Маркина. Тотчас Розовски обратился к помощнику:
      - Алекс, подготовь, пожалуйста, материалы по делу Гринберга.
      Лицо Маркина вытянулось. Во-первых, потому что он мечтал докурить утреннюю трубку в покое, во-вторых - потому что материалы по делу Гринберга практически невозможно было подготовить. Эта история тянулась уже около трех лет. 85-летний Моше Гринберг приходился его любимому шефу Натаниэлю Розовски то ли двоюродным, то ли троюродным дедушкой. Собственно, сам факт родства мог не приниматься во внимание, поскольку все евреи родственники или, во всяком случае, хорошие знакомые. Суть проблемы заключалась в ином. Моше Гринберг овдовел сорок четыре года назад и с тех пор никак не мог решиться на повторный брак. Однажды он объяснил это матери Натаниэля, Сарре Розовски:
      - Я что, искал себе жену? Мне ее нашел папа, вечная ему память. Нашел и умер. И хотя характер у покойницы был совсем не сахар, я-таки прожил с ней, чтоб не соврать, двадцать пять лет. Почему? Исключительно в память об отце! Чтобы он, не дай Бог, на том свете не огорчался. Но сейчас, когда стали такие нравы, как я могу быть уверенным в новой жене? А вдруг она будет гулять налево, или, не дай Бог, пустит меня по миру? А жениться надо, Сарра, это же ясно. В моем возрасте уже-таки надо. Сорок четыре года вдовцом - немалый срок. Можно сказать, два пожизненных заключения...
      Открытие детективного агентства Натаниэлем старик воспринял как дар судьбы. Он почему-то решил, что лучше всего будет искать жену с помощью детектива. Детектив воспринимался им кем-то вроде прорицателя, но только понятнее, а главное - дешевле. Так что отныне, присмотрев себе очередную жену, он требовал от детективного агентства "Натаниэль" подробное досье пассии. Поскольку дед был весьма бодрым для своих (а может, и не только для своих) лет, поскольку денег он не жалел, "дело Гринберга" имело все шансы, подобно пресловутому "процессу Арье Дери", не закончиться, как говорится, "пока не придет пророк Элиягу". Когда Алекс осторожно намекнул Натаниэлю на полную бесперспективность происходящего, тот заметил:
      - Зато у нас всегда будет работа. Старик наверняка доживет до ста двадцати, дай ему Бог здоровья. И все это время он будет выбирать невесту, можешь не сомневаться. Ему угодить трудно, - на самом деле, Натаниэль подозревал, что выбор невест с помощью частного детектива давно превратился у старика в своеобразный спорт. - Так что мы себе обеспечили по крайней мере один стабильный источник доходов.
      Словом, примерно раз в месяц Алекс Маркин послушно отправлялся в недельный поход по знакомым и соседям очередной жертвы матримониальных желаний престарелого донжуана, прикидываясь то сантехником, то коммивояжером, то страховым агентом.
      2.
      Выставив помощника таким беспроигрышным способом, Натаниэль вновь обратился к клиенту.
      - Странный народ - подчиненные, - доверительно сообщил он. - Так и норовят узнать о посетителях всю подноготную.
      Вассерман понимающе кивнул и даже попытался улыбнуться. Улыбка получилась жалкая.
      - Как будто для этого так уж необходимо присутствовать при разговоре, безмятежно продолжил Розовски, не обращая внимания на улыбку. - Как будто они не знают, что все беседы в этой комнате записываются автоматически! Можно спокойно прослушать запись в одиночестве, после ухода клиента. Никто не будет мешать и никаких проблем. Верно?
      Лицо Аркадия Вассермана мгновенно вытянулось и посерело.
      - Как - записываются? - упавшим голосом спросил он.
      - На диктофон, естественно, - Розовски пожал плечами. - Нельзя же полагаться на память. Или вы предпочли бы, чтобы я пригласил стенографистку? Можно и так. Но дороже.
      - Нет, то есть... - Вассерман замолчал. - Но я не могу так говорить, тревожно сказал он. - Я ведь надеялся, что все сохранится в полном секрете. Вы же гарантировали. По телефону.
      Вместо ответа Натаниэль извлек из наполовину выдвинутого ящика стола портативный репортерский диктофон. Отмотал немного к началу, нажал кнопку.
      Из диктофона послышалась:
      "... - Но я должен настаивать на сохранении полной конфиденциальности.
      - Разумеется. Мы гарантируем всем нашим клиентам полную конфиденциальность - во всем, что касается сообщенных ими или полученных нами в ходе следствия сведений..."
      На конфиденциальности настаивал Аркадий Вассерман. Сейчас он с почти мистическим ужасом уставился на маленькую черную коробочку, лежавшую на столе между ним и детективом. Розовски остановил запись и сказал:
      - Да, действительно, конфиденциальность... Знаете, Аркадий, я научился выговаривать это слово совсем недавно и, по-моему, с третьего раза... - он развел руками. - Ну что ж, раз обещал, значит выполню.
      Вассерман продолжал гипнотизировать остановившимся взглядом замолкший диктофон.
      - Но потом вы сотрете запись? - тревожно поинтересовался он. - После... после окончания дела?
      Розовски покачал головой, усмехнулся.
      - Собственно, что вас так пугает? - спросил он. - Вы собираетесь признаться в попытке ограбления Национального банка Израиля?
      Вассерман отчаянно замотал головой.
      - В подготовке покушения на главного сефардского раввина Бакши-Дорона?
      Вассерман замотал головой еще отчаяннее. Натаниэль испугался даже, что голова может отвалиться.
      - Я просто очень боюсь... боюсь совсем другого, - выдавил из себя Вассерман.
      Наконец черты его лица приобрели некое подобие выражения решимости. Он сказал: - Натаниэль, я хочу вас нанять. С завтрашнего дня.
      - Заказать услуги, - мягко поправил Розовски. - Вы хотите заказать определенный вид услуг. Мы же договорились выражаться грамотно. Итак, какой именно вид услуг вас интересует? Розыск, сбор информации? Слежка? Получение свидетельских показаний?
      - Меня интересует охрана, - ответил Вассерман. И поспешно добавил, словно Натаниэль собирался возразить: - В вашем объявлении было написано: "Охрана и сопровождение по всей стране"!
      - Разумеется, разумеется. Что вы хотите поручить нам охранять? Какой объект, так сказать?
      - Меня, - ответил Вассерман упавшим голосом.
      Розовски, откинувшись на спинку кресла, с откровенным недоверием осмотрел тщедушную фигурку клиента.
      - И от кого же, позвольте спросить, вас следует охранять? - спросил он.
      - Мне угрожают, - пробубнил Вассерман гробовым голосом, вновь уставившись в стол.
      Натаниэль немного подумал и решил, что не будет считать сказанное шуткой. В конце концов, мало ли кто может угрожать жизни даже такого заурядного типа.
      Например, свихнувшийся автомобилист, норовящий раздавить несчастного на пешеходной дорожке. Он попросил кротким голосом:
      - Вы не могли бы объяснить, кто именно вам угрожает? И главное - каким образом?
      - Русская мафия! - после долгого и мучительного раздумья объявил Вассерман.
      - Ого! - вежливо удивился Натаниэль. - Вы уверены? - каждый второй клиент (из тех, кто не интересовался сексуальными проблемами своих супруг и супругов) был уверен в преследованиях со стороны вездесущей и свирепой русской мафии. Своего пика эта специфическая форма репатриантского психоза достигла с полгода назад, когда некто Абрам Свидерский всерьез убеждал Натаниэля в том, что русская мафия специально наняла банду восьмилетних мальчишек-футболистов, расколотивших мячом витрину его лавки. И очень обиделся, когда Натаниэль вежливо, но решительно отказался заниматься этим делом. "Я уже написал министру внутренней безопасности, - гордо сообщил борец с мафией. - Надеюсь, они ответят". Натаниэль искренне посочувствовал коллегам из министерства. Сам он тогда же повесил в приемной плакат следующего содержания: "Уважаемые клиенты! В силу занятости, агентство "Натаниэль" вынуждено отказываться от расследований, связанных с деятельностью русской мафии на территории государства Израиль. Для интересующихся сообщаем телефон..." И поместил номер телефона знакомого психиатра Игоря Зильбермана, который в описываемый период времени собирал материал докторской диссертации о случаях массовых психозов в замкнутых социальных группах.
      Между тем клиент, до того молчавший и несший какую-то путаную ахинею, вдруг заговорил с достаточной четкостью и даже живостью. Натаниэль отвлекся от воспоминаний и прислушался.
      - Я получил несколько писем угрожающего содержания в течение последних трех недель, - сообщил Вассерман. - Поначалу я не обратил внимания. От меня требовали крупную сумму денег в долларах...
      - Какую именно?
      - Сто пятьдесят тысяч.
      Розовски присвистнул.
      - Похоже, самое опасное изобретение человечества - всеобщая грамотность, - заметил он. - И за что же от вас требуются такие деньги?
      - Видите ли, в последние годы мы ведем свои дела в России. Я опасаюсь, что где-то наши интересы пересеклись с интересами криминальных структур, физиономия Вассермана вдруг исполнилась необыкновенной важности, словно он гордился возможностью прижать хвост мафиози. И речь его, наконец-то, стала более-менее плавной и даже последовательной.
      - А чем вы занимаетесь, если не секрет? - поинтересовался Натаниэль. Кроме туризма, разумеется, - он кивком указал на карточку, сообщавшую род занятий владельца.
      - Ничем. Мы с компаньоном решили, что не будем распыляться. Только организация туристических поездок. Из России в Израиль, из Израиля в Россию.
      Розовски никогда не думал, что туризм может быть сферой интересов мафии, тем более - такой дремучей, как русская. Но, в конце концов, чего не бывает на свете.
      - Очень хорошо, - сказал он. - Но вы не ответили на мой вопрос.
      - На какой вопрос?
      - За что конкретно с вас требуют сто пятьдесят тысяч шекелей, повторил Натаниэль. - Или в письмах написано: "Уважаемый Вассерман, ты наступил нам на хвост, мы это действие оцениваем в полтораста тысяч, изволь вложить их в дупло ближайшей к твоему дому пальмы, по адресу..." Где вы живете?
      - В Ашкелоне, - растерянно ответил Вассерман. - Улица Ноф а-Ям, 23.
      - Там пальмы растут?
      - Нет...
      - Ну, неважно. По улице Ноф а-Ям, номер такой-то, в Ашкелоне. Подпись:
      Дубровский, для Маши. Так, что ли?
      - Конечно, нет, - обиженно ответил совладелец "Арктурс". - Они написали, что это... ну... как страховка.
      - Понятно, - Натаниэль кивнул с некоторым облегчением. - Теперь понятно. Значит, заурядный рэкет. Почему же вы считаете, что помешали каким-то мафиозным сообществам в Москве? А не местным ребятам? Мало ли... - Натаниэль сделал неопределенный жест рукой. - Конкурентам из числа более старых и более зубастых туристических компаний.
      - Ну... - Вассерман утер бумажной салфеткой пот, выступивший на лбу. Не знаю.
      Я так подумал. Я подумал, что здешним мы не конкуренты...
      "Вот это точно", - Розовски покачал головой и решил переменить тему.
      - Вы упомянули компаньона, - сказал он. - Кто он такой?
      - Мой компаньон, Артур Фойгельсон, - пояснил Вассерман. При этом вид у него был такой, словно Натаниэль, услышав названное имя, должен был хлопнуть себя по лбу и воскликнуть: "Ах да, как же я мог забыть!" Розовски вместо этого выразительно пожал плечами: "Ну а дальше?" - и спросил:
      - У вас равное участие в деле?
      - Д-да, конечно, - ответил Вассерман с некоторым сомнением в голосе. Конечно, равное...
      - И ему тоже угрожают?
      - Н-нет... То есть... Я не знаю, - Вассерман нахмурился. - Я же не рассказывал ему о своих проблемах. А он не рассказывал мне о своих. Понимаете, мы, конечно, партнеры, но это ведь не означает... - он запнулся. Видимо, тирада показалась ему чрезмерно длинной. - Я хочу сказать, что мы компаньоны, но не друзья.
      Деловые партнеры. Хотя - да, я думаю, угрожали.
      - Угрожали, или вы предполагаете, что угрожали? - уточнил Розовски.
      - Угрожали, - уверенно произнес Вассерман. И после крошечной паузы добавил: - Я так думаю.
      - Иными словами, он не делился с вами аналогичными опасениями, резюмировал детектив.
      - Нет.
      - Понятно... Значит, вам угрожают, - Натаниэль помолчал. Вассерман смотрел на него исподлобья. На лице написано было ожидание подвоха. Угрозы анонимны? - спросил Розовски. - Или эти люди так и представились: "Мы, дескать, русская мафия, гони деньги, а то хуже будет"?
      - Нет, разумеется. Мне просто предложили выплатить названную сумму. Для того, чтобы, как они выразились, застраховаться от неожиданностей.
      - Какого рода?
      - Ну... - Вассерман задумался. - Ну... Вот, машина у меня сгорела. Полторы недели назад. В баке потек бензин, а кто-то случайно бросил спичку. Что-то в этом роде, не помню точно. А потом позвонили, посочувствовали и сказали, что вилла тоже может сгореть... - он снова замолчал. Брови сошлись на переносице.
      Розовски не торопил. Вытащил из стола пачку сигарет, закурил. Рассказ о сгоревшей машине клиент изложил безо всяких интонаций, словно наизусть заученный текст. Видимо, ему приходилось рассказывать об этом не один раз - в полиции и страховой компании.
      - Действительно, - сочувственно сказал Розовски. - Кто кроме русской мафии может сжечь ни в чем неповинную машину? Законченные злодеи. У вас, кстати, машина была какой марки?
      - Э... Эта... Японская... - Вассерман озабоченно наморщил лоб. - Как ее...
      - "Субару"? - подсказал Натаниэль. - Или "Хонда"?
      - "Субару"... - растерянно кивнул Вассерман. - И-или вторая... чувствовалось, что ему очень хочется удрать.
      "Ну и дела, - удивленно подумал Натаниэль. - И зачем только подобным типам разрешают перебегать дорогу мафии? Тем более русской..."
      - Скажите, - снова заговорил Вассерман, - я могу просить вас приехать завтра ко мне? Домой? Мне бы не хотелось рассказывать подробности прямо сейчас. Я расскажу обо всем завтра. Вы только ответьте сейчас: в принципе вы можете взяться за это дело?
      - В принципе я могу все, - заявил Розовски со скромным достоинством в голосе. - Вопрос оплаты. Это во-первых. И полного доверия со стороны заказчика - во-вторых.
      - Очень хорошо, - облегченно произнес Вассерман и поднялся. - Так я вас завтра жду. Дома... Да! - он остановился в дверях и повернул к детективу обеспокоенное лицо. - А оружие у вас есть?
      - Оружие? - удивленно переспросил Натаниэль. - Оружие, конечно, есть.
      - Пистолет? - зачем-то уточнил клиент.
      - Револьвер, а что?
      - Возьмите с собой... Значит, ровно в десять утра.
      С этими словами клиент-зануда исчез. Через несколько минут Розовски сообразил, что согласился работать, не договорившись об условиях оплаты. Он беззлобно выругался и еще раз прочитал адрес на визитной карточке: "Ашкелон, улица Ноф а-Ям, 23".
      3.
      Мысль о том, что Вассерман мог бы найти детективное агентство и в самом Ашкелоне, пришла в голову Натаниэлю только при подъезде к городу. И в этом случае Розовски сейчас еще только пил бы вторую чашку ароматного кофе по-турецки, сваренного Офрой (среди множества безусловных достоинств очаровательной секретарши агентства он больше всего ценил именно это умение), и готовился к первой утренней сигарете из заветной, красной с золотом пачки "Соверена". Английскими сигаретами он привык начинать утро с тех самых пор, как прочитал в какой-то газете, что британские сигареты выпускаются с минимальным для окружающей среды содержанием вредных веществ. Солей свинца, например.
      От грустных мыслей Натаниэля отвлек вид памятника, высившегося слева от трассы.
      Памятник, метров около трех в высоту, изображал советского воина-освободителя, в полном соответствии с нормами старых партийных комиссий - гордый взгляд, гимнастерка, легендарный пистолет-пулемет Шпагина в могучих руках. Каменный воин бережно поддерживал за плечи изможденного узника. Памятник был поставлен по инициативе местного совета ветеранов Второй мировой войны. В сочетании с окружающими памятник пальмами и указателями на иврите и арабском могучая фигура советского воина должна была бы вызывать комический эффект. Но почему-то не вызывала, скорее, умиляла.
      Он миновал новый район многоэтажных домов современной архитектуры и за центральной автостанцией свернул влево, к морю. У Национального парка, рядом с развалинами крепости крестоносцев, он еще раз повернул и выехал к району вилл.
      Впрочем, по мнению Натаниэля, эти строения вряд ли следовало именовать столь громко. Издали двухэтажные белые коттеджи под двух- и четырехскатными черепичными крышами казались однотипными изделиями какого-то домостроительного комбината. Вообще район Ашкелона, к которому он сейчас подъезжал, походил то ли на рекламный проспект, то ли на поздравительную открытку - таким новеньким он выглядел. Неторопливо разглядывая вывески, Розовски внутренне посмеивался:
      фантазия городского архитектора всем улицам присвоила названия, так или иначе связанные с морем: улица Китовая, улица Прибрежная, улица Морской звезды.
      Царство Нептуна. Вблизи стали четче обозначаться различия в строениях. В основном они касались архитектуры входа и деревянных украшений на фронтонах и фасадах - владельцы всячески старались подчеркнуть близость моря, видимо, названий им казалось мало. Скоро Розовски перестал удивляться сигнальным флагам, мачтам, и даже декоративным пароходным трубам, индивидуализирующим облик вилл. В конце концов, почему бы и нет? И окна фасада в виде иллюминаторов жюль-верновского "Наутилуса" тоже вполне прилично смотрелись. А вон тот могучий корабельный деревянный штурвал справа от входной двери...
      Натаниэль притормозил. В центре штурвала красовалась табличка с номером "23".
      Над номером значилось: "Улица "Ноф а-Ям". Через мгновение Розовски сообразил, что находится перед искомой виллой Аркадия Вассермана.
      Он заглушил двигатель, вышел из машины и еще раз осмотрел виллу. Его никто не встречал. Вообще двухэтажное строение производило впечатление только что оконченного и еще незаселенного. Он прошел по керамическим плиткам дорожки, проложенной по газону, и остановился перед изгородью. Над калиткой обнаружился утопленный под козырек звонок домофона. Розовски нажал. Никто не отозвался, но замок громко щелкнул, и калитка чуть шевельнулась.
      "Боимся, значит... - он толкнул калитку и шагнул в подобие дворика. Боимся, а ничего у приходящих не спрашиваем. Ну-ну..."
      Впрочем, некоторую беспечность хозяина - даже не спросил, кто там, тотчас отворил - можно было, конечно, объяснить тем, что детектив явился ровно в десять, минута в минуту, как и договорились накануне. И Вассерман, возможно, действительно весьма ему доверял.
      Поднявшись на двухступенчатое крыльцо, Розовски нажал еще одну кнопку на этот раз дверного звонка. После мелодичной трели и здесь щелкнул замок. Он вошел внутрь и оказался в просторном пустом холле. У Натаниэля мелькнула мысль, что не так уж хозяин доверяет, скорее наоборот: гостя впустил, а сам прячется. Если гость не тот, позвонит в полицию. Он покачал головой, осмотрелся. Похоже, хозяина действительно здорово запугали. Русская мафия! Розовски усмехнулся.
      В холле стояли только небольшой диванчик и столик с стеклянной столешницей.
      Больше ничего. Влево и вправо шли два коридора, оканчивавшихся красивыми светлыми дверьми из натурального дерева, наверх, на второй этаж, вела винтовая лестница, тоже деревянная, с резными перилами.
      Поколебавшись, детектив направился влево. Как выяснилось, в нужном направлении.
      За дверью оказалась комната вполовину меньше холла, к тому же чрезмерно - по сравнению с последним - заставленную мягкой мебелью: креслами, диванами и диванчиками. В одном из кресел, прямо напротив двери, сидел человек. Причем не Вассерман, а совершенно незнакомый Натаниэлю мужчина в светлом костюме и сандалиях на босу ногу. Розовски уже собрался было вежливо улыбнуться и поинтересоваться местонахождением хозяина виллы, когда разглядел, что сидевший человек держит в руке пистолет, и ствол этого пистолета направлен прямо в лоб детективу.
      Хвататься за свой револьвер Розовски не стал. Может быть, потому что в спину ему уперся еще один ствол, а два пистолета, готовых выстрелить один в грудь, второй в спину - это, все-таки, больше одного револьвера, покоящегося в облегченной кобуре подмышкой. Да еще стоящего на предохранителе.
      Впрочем, поразмышлять об это детективу не дали. Стоявший позади быстро нащупал его "кольт" и извлек на свет Божий. Сидевший в кресле фыркнул. Очки в металлической оправе, слегка скрадывавшие его холодный взгляд, пустили веселого солнечного зайчика.
      - Так и есть, - сказал он. - Солидная игрушка. Хорошо они своих людей экипируют... Ты был прав! - эти слова относились к человеку позади Натаниэля, чей пистолет Розовски чувствовал левой лопаткой. - Кто тебя нанял? - холодно спросил очкастый у детектива. Пистолет чуть качнулся, но не опустился. - И кто ты такой?
      - Прохожий, - безмятежно ответил Натаниэль. - Заблудился в ваших дебрях. Не подскажете, как бы мне пройти к муниципалитету? Нужно, знаете ли, решить вопрос пенсии.
      - По инвалидности? - саркастически поинтересовался очкастый. - Думаю, не понадобится. Калечить тебя мы не намерены. Не заинтересованы. Предпочитаю, знаешь ли, чтобы человек в гробу выглядел почти как живой. Почти. С мирной улыбкой на губах, и так далее.
      - В Израиле в гробах не хоронят, - заметил Натаниэль. - Хоронят в саване. В полном соответствии с еврейскими обычаями.
      - Скажи, пожалуйста, - удивился очкастый. - Надо же! Они дальновидны. Подобрали для нас специалиста по кладбищенским вопросам. Разумно, разумно...
      Похоронных шуток Розовски не любил. Особенно в подобных ситуациях. Он сказал:
      - Может, я пойду?
      - Может, и пойдешь, - легко согласился очкастый. - Только не сразу. Пойдешь, если скажешь, зачем сюда пришел.
      Нажим пистолета в спину усилился. Розовски поморщился.
      - Ребята, - сказал он, - обязательно так давить? Вы что, боитесь не попасть с двух метров?
      - Не волнуйся, попадем... Посмотри-ка у него в карманах. Там должны быть документы.
      Бумажник был извлечен немедленно, после чего переброшен очкастому. Тот поймал его свободной рукой, вытащил лицензию.
      - Натаниэль Розовски, - прочитал он. - Частный детектив... А что? Удачное решение. Значит, насчет похоронного специалиста я ошибся. Это у него хобби такое.
      - Раз уж вы все знаете, - сказал Натаниэль, - может быть, я действительно пойду?
      Мне все-таки нужно выполнять задание клиента.
      - Вот как? - человек насмешливо прищурился. Этот прищур Натаниэлю очень не понравился. Да и весь человек ему не нравился - от новеньких сандалий на вытянутых вперед ногах до тщательно прилизанных черных с проседью волос на удлиненном черепе. А кому может понравиться человек, держащий вас под прицелом и запросто могущий в любой момент нажать на курок?
      - Значит, пойдешь выполнять задание клиента, - повторил очкастый задумчиво. - Если не ошибаюсь, задание заключалось в том, чтобы отправить меня на тот свет с максимальным комфортом. Верно?
      - Что за глупости! - Натаниэль разозлился еще больше, но с места не двигался. - И вообще - кто вы такие? И где хозяин виллы? В конце концов, он меня нанял... - тут он сообразил, что именно его собеседник мог оказаться тем, кого опасался вчерашний клиент. В таком случае, клиенту помощь детектива уже без надобности.
      Розовски мысленно обругал себя за тугодумство. Ляпнув о хозяине виллы он, возможно, совершил роковую ошибку. Хотя сидевший перед ним мужчина не соответствовал представлениям Натаниэля о внешности наемного убийцы. Впрочем, критерии могли измениться.
      - Вот как? - лицо спрашивающего удивленно вытянулось. - Ты слышал? спросил он кого-то, стоявшего за спиной Натаниэля. - Оказывается, я же его и нанял.
      До Натаниэля смысл последней фразы дошел лишь через несколько мгновений.
      - Погодите... - растерянно произнес Натаниэль и попытался оглянуться. Ему не дали, давление пистолетного ствола на лопатку снова усилилось. Ладно... - буркнул он и обратился к длинноголовому: - Как вы сказали? Кто меня нанял?
      - Если верить вашему рассказу, нанял вас я, - повторил очкастый, с издевательской любезностью переходя на "вы".
      Розовски задумался.
      - Нет, - сказал он убежденно. - Вы на него не похожи.
      - На кого? - спросил человек в кресле.
      - На Аркадия Вассермана.
      - Ничего себе! - похоже, человек в кресле действительно удивился. - Это почему же я непохож на себя?
      Натаниэль почувствовал, что в его голове начинается серьезная путаница.
      - Это 23-й номер? - спросил он, все еще надеясь, несмотря на очевидное, найти простое объяснение происходящему.
      - 23-й.
      - Но улица, наверное, не "Ноф а-Ям"? - с надеждой уточнил он.
      - Именно "Ноф а-Ям".
      - И хозяин этой виллы Аркадий Вассерман?
      - Совершенно верно, - с прежней издевкой произнес человек в кресле. Именно так меня и зовут.
      - А этот город, - после небольшой паузы спросил Розовски, все еще отказываясь верить в очевидное, - случайно, не Ашкелон?
      - Бросьте строить из себя слабоумного, - рассердился очкастый. - Лучше отвечайте на вопросы.
      - Послушайте, - сказал Розовски в полной растерянности, - но вы же не станете утверждать, что были вчера у меня в конторе? И нанимали меня для охраны вашей драгоценной персоны от русской мафии?
      - Я вчера, как и сегодня, находился здесь, поджидая типа, который согласился меня прикончить, - объяснил Вассерман-второй с прежней издевкой. - Вот, дождался. Насколько я понимаю, этим типом оказались вы. Собственно говоря, не удивляюсь, что частные детективы подрабатывают и таким образом тоже. А что касается охраны - что ж, возможно теперь это называется так. Телохранитель - хранитель тела, верно? Но никто не говорит, что живого. Хранить можно и мертвое тело. Для вас, наверное, это было бы удобнее... - он некоторое время молча смотрел на детектива. Почему бы вам не придумать что-нибудь более правдоподобное, нежели моя амнезия? Версия поисков муниципалитета кажется более приемлемой.
      - Ох, как мне все это не нравится, - пробормотал Розовски, погружаясь в собственные печальные мысли. - Совсем не нравится...
      - Вам это понравится еще меньше, когда я наконец решу, что с вами сейчас делать, - заявил Вассерман-второй. - Самому пристрелить, или сдать полиции. Что скажете?
      Натаниэль вздохнул.
      - Лучше полиции, - с надеждой предложил он. - Похоже, меня кто-то надул. И вас, возможно тоже, - он снова вздохнул. И почувствовал в воздухе сладковатый аромат, почему-то напомнивший детективу запах Маркинского трубочного табака. "Еще один любитель трубки", - подумал Натаниэль. Но в следующее мгновение понял, что ошибся. Это был вовсе не табак. Хлороформ тоже обладает сладковатым запахом. А марлевый тампон, прижатый чьей-то рукой к лицу Натаниэля, был пропитан хотя и не хлороформом, но чем-то очень похожим. Голова у детектива внезапно и сильно закружилась, пол вдруг вздыбился, словно волна прибоя, и Розовски обнаружил, что уже не стоит на ногах, а летит на пол. Прежде чем окончательно потерять сознание, он успел услышать грохот и слабо удивиться тому, что его падение наделало столько шума.
      4.
      Сознание возвращалось медленно. Сначала перед глазами просто чуть забрезжил свет. Одновременно появилось ощущение головной боли, которому Розовски несказанно обрадовался: боль означала, что он жив. Еле брезжащий свет превратился наконец в подобие телевизионной картинки: интерьер, кресло, человек.
      Спустя еще какое-то время Натаниэль очнулся окончательно.
      Оказалось, что он не лежит, а сидит на полу, привалившись спиной к холодной шершавой стенке. Ощущение было приятным. Розовски пожалел, что голова у него не плоская: замечательно было бы прижать плоскую, как лист, голову к прохладной стенке и сидеть так, пока боль не отступит.
      Он чуть шевельнулся, ожидая окрика. Странно, не раздалось ни звука. Тут Натаниэль заметил, что его "кольт" лежит рядом, словно только что выпал из ослабевшей руки. Он поспешно сжал рифленую рукоятку.
      Вновь ни звука. И фигура в кресле напротив не пошевелилась. Розовски присмотрелся.
      Естественно, она (фигура) и не могла пошевелиться. Поскольку над правой бровью у Вассермана-два (а может быть, и Вассермана-один, Розовски уже не был ни в чем уверен) чернело пулевое отверстие.
      И что неприятнее всего, пуля, проделавшая дырку в длинном черепе, вполне могла быть выпущена из револьвера, в данную минуту находившегося в правой руке Натаниэля. Мало того: Розовски теперь почти уверился в этом, вспомнив грохот, услышанный им за долю секунды до потери сознания. Он проверил барабан. Последние сомнения отпали: один патрон в барабане стреляный. Натаниэль имел все шансы быть арестованным за убийство. Достаточно, чтобы кто-нибудь позвонил в полицию. Но пока что никто до этого почему-то не додумался, в том числе, и тот, кто все провернул. А может быть, в его планы не входил арест детектива.
      Дальнейшее сидение на полу не имело никакого смысла. Натаниэль поднялся - ноги казались ватными - и приблизился к убитому. Следовало вызвать полицию - в конце концов, он не нанимался расследовать убийство, в его задачу входила охрана...
      только вот кого он все-таки должен был охранять? И что он скажет полицейским? В смысле - такого, чтобы они поверили? Натаниэль скривился. Сам бывший полицейский, он не представлял себе сколько-нибудь убедительную версию. А правду рассказывать было бы бессмысленным. В такую правду полицейские не поверят. Он сам ни за что не поверил бы. Положеньице...
      Тут Натаниэль обнаружил, что уставился прямо в неподвижные глаза свежего покойника. Вассерман-второй в свою очередь широко раскрытыми глазами смотрел на подошедшего детектива. Видимо, от предсмертного движения у него из внутреннего кармана пиджака выпал бумажник. Розовски, пользуясь бумажной салфеткой, осторожно поднял его. Вытащил удостоверение личности. Да, это действительно был Аркадий Вассерман, 1946 года рождения. Прибыл в Израиль в девяносто втором. Лицо на фотографии то же самое. Только, естественно, без пулевого отверстия во лбу.
      Но зато с улыбкой.
      Розовски обозвал себя тупицей - он даже не проверил документов у вчерашнего посетителя. Правда, его извиняло то, что посетитель предложил все детали обсудить сегодня, здесь. Вот и обсудили...
      Кроме удостоверения в бумажнике оказались две кредитные карточки "Виза" и "Исракарт" - и несколько пятидесятишекелевых купюр. Прежде, чем осторожно положить бумажник на прежнее место, Натаниэль переписал номера счетов и наименование банков, выбитые на карточках - благо те покоились в прозрачных пластиковых кармашках. Зачем - он и сам не знал. На всякий случай. Снова осмотрелся.
      Пистолет, которым совсем недавно хозяин виллы угрожал детективу, лежал под рукой покойника, на диване. Убийца - или убийцы, не исключено, что действовало несколько человек - не унес его. А вот... Натаниэль обвел взглядом комнату. А вот пропитанный какой-то дурманящей гадостью тампон унес. Но почему-то не тронул ни бумажника, ни его содержимого. Розовски снова посмотрел на покойника.
      - Ну вот... - сказал он негромко. - А вы говорили, что не нанимали охрану. А следовало бы...
      Неподвижные глаза Аркадия Вассермана (теперь уже просто Вассермана, без порядкового номера) действовали ему на нервы. Розовски поспешно отошел в сторону, решив, что у него еще будет время поломать голову над всеми загадками.
      Нужно было решить вопрос - все-таки следует ли вызывать полицию? И стоит ли предварительно осмотреть дом? Конечно, он не собирался проводить расследование.
      Но ведь дело идет уже о нем самом.
      Розовски, несмотря на неприятные ощущения, вновь приблизился к убитому, склонился над ним, внимательно осмотрел затылок, возвышавшийся над спинкой дивана. Пуля прошла сквозь череп Вассермана. Натаниэль обреченно вздохнул:
      учитывая расстояние, такое отверстие мог оставить и выстрел из его револьвера.
      Во всяком случае, из оружия аналогичного калибра.
      "У вас есть оружие? - вспомнил Розовски. - Какое?" Он, дурак, ответил.
      Интересно, если бы он вчера сообщил тому типу, что предпочитает пользоваться ракетами "Пэтриот", на что походила бы сейчас голова убитого?..
      Натаниэль помотал головой. Всегда почему-то приходят в голову самые идиотские мысли в самый неподходящий момент. Он занялся поисками пули. Вернее, двух пуль.
      Его оружием тоже пользовались.
      Детектив начал тщательно, сантиметр за сантиметром осматривать пол позади дивана. Пуля должна была прилично потерять в скорости и упасть где-то у окна.
      Так оно и оказалось. Розовски осторожно поднял сплющенный кусочек свинца.
      Настроение у него испортилось еще больше (если такое возможно). Потому что с первого взгляда было видно, что эта пуля как раз из его револьвера. А сказать, имела ли она что-то общее с дыркой в голове Вассермана, может только экспертиза.
      - А экспертиза - это то, чего мне сейчас больше всего не хватает в жизни... - пробормотал он. - А что? Позвоню доктору Бен-Шломо, скажу: "Нохум, будь другом, проверь - не я ли случайно застрелил тут одного типа?"
      Он несколько раз подбросил пулю на ладони, раздумывая, как с ней поступить. В конце концов спрятал в карман. Убитый сидел напротив открытого окна, пусть полиция считает, что пуля улетела в сад. А там можно и не найти.
      Кто же все-таки стрелял из его револьвера?
      Где вторая пуля? Вернее - первая?
      Розовски вновь приступил к поискам, на этот раз - безрезультатным.
      Он осмотрел револьвер, прежде чем спрятать его в кобуру. Собственно говоря, из него и не могли стрелять в хозяина. Стрелял, скорее всего, тот, кто молчаливо стоял за спиной детектива. Он должен был выстрелить сразу же после падения последнего. Иначе бы просто не успел. Не было у него времени хватать револьвер, выпавший из руки Натаниэля. Из него он выстрелил потом.
      Натаниэль тщательно осмотрел все стены, затем немногочисленную мебель. Заметил след в ножке дивана. Вот сюда был сделан выстрел из оружия детектива. После чего, очевидно, одну пулю подменили другой. Логика, в общем, вполне понятная.
      Розовски вышел в просторный холл и облегченно перевел дыхание. Интересно, чего, собственно говоря, добивались убийцы? Если частный детектив им понадобился для того, чтобы свалить преступление на него, самым разумным с их стороны был бы срочный вызов полиции. Появись бывшие коллеги Натаниэля здесь несколько минут назад, хорошую бы они увидели картинку: труп хозяина виллы, склонившийся над ним подозрительный тип с револьвером в одной руке и бумажником убитого в другой.
      Надевай наручники и вези прямехонько в суд. Что? Бывший офицер полиции? В таком случае, я бывший Генеральный секретарь ООН... как его? Бутрас Гали? У Натаниэля неприятно заныли запястья - там, где на них должны были бы защелкнуться наручники. Он посмотрел на часы. Вполне успели бы, с момента его прибытия на эту чертову виллу прошло сорок минут.
      Пока разобрались бы, пока проверили - много чего могло случиться.
      Но никто не появился. Ему представлена возможность прийти в себя, осмотреться, взвесить различные варианты поведения, выбрать подходящий и... И что?
      Розовски подошел к маленькому диванчику, стоявшему в углу холла, наискосок от входа, сел, подпер голову рукой и задумался.
      Похоже, здесь было разыграно только первое действие спектакля. Как это называется? Экспозиция? Увертюра? Неважно.
      Чего же от него хотели режиссеры-постановщики? И что, по их мнению, он должен был сделать? Натаниэль хмыкнул - естественно, то, что он хотел сделать сразу же.
      Быстро и по возможности незаметно исчезнуть. Чего он не должен был делать - по логике тех же преступников? Во-первых, он не должен производить тщательного осмотра. Во-вторых, естественно, ему ни в коем случае не следует обращаться в полицию. Что ж, ничего не поделаешь. Первого ожидания он уже не оправдал.
      Значит, и во-вторых, он поступит наоборот. Но для начала... Он посмотрел на револьвер, который все еще держал в руке. Убирать в кобуру не стал. В конце концов, если уж он попался, почему бы не осмотреть заодно и дом?
      С револьвером в руке он поднялся по лестнице. Здесь его взору предстали три двери, аналогичные нижним. Хорошо бы, чтоб за ними не оказалось никаких очкариков с пистолетами - ни живых, ни... Натаниэль тяжело вздохнул и открыл центральную дверь.
      5.
      Дом был совершенно пуст. В этом Розовски убедился достаточно быстро. Фотографии на стенах подтверждали то, в чем он уже успел убедиться хозяин виллы не имел никакого отношения к вчерашнему клиенту. Он лежал внизу и терпеливо ждал, пока приедет санитарная машина и увезет его в морг. А потом родственники похоронят на ближайшем кладбище.
      Кстати, о родственниках. Натаниэль успел убедиться в том, что Аркадий Вассерман был женат. В спальне на столике стояла свадебная фотография, запечатлевшая его и девушку неброской внешности на ступенях ЗАГСа. Жених был в черном костюме, невеста - в белом платье и фате. Покрой костюма свидетельствовал, что фотографии лет двадцать или около того. Рядом со свадебной стояла фотография женщины, но уже сделанная в наши дни, на фоне лежащей римской колонны. Женщина была та же, что и на свадебной фотографии, но выглядела куда эффектнее. Бывают такие лица - года их только красят. Да и возраст - за тридцать, не девчонка, но и не старуха.
      В соответствующем обрамлении... А обрамление вполне, вполне. Белый костюм, подчеркивающий стройность фигуры, туфли - даже по фотографии можно было судить об их немалой цене. Ослепительная улыбка. На руках кольца, на шее жемчужное ожерелье.
      Но вот женских вещей Натаниэлю обнаружить не удалось. И вообще - дом производил изнутри то же впечатление, что и снаружи - недавно заселенного и еще не обжитого. У телефона, стоявшего на столике в кабинете, Розовски немного задержался. Его интересовала кассета автоответчика. Но в конце концов он переборол искушение и решил не изымать ее до приезда полиции.
      Подумав о полиции, Натаниэль вспомнил, что необходимо срочно избавиться от самой сомнительной, с точки зрения закона, вещи. Он быстро вышел из дома, подошел к машине, спрятал под сидение злосчастный револьвер и кобуру. После этого вынул из поясного футляра сотовый телефон и набрал номер полицейского управления. В дом он больше не входил, стоял, прислонившись к машине, пока не приехали полицейский джип и санитарная машина.
      6.
      Ему достаточно долго пришлось пробыть в роли подозреваемого - что-то около трех часов, пока, наконец, ребята из полиции Ашкелона согласились связаться с управлением Тель-Авивского округа. Там им подтвердили - да, офицер по имени Натаниэль Розовски в полиции действительно имелся, да, служил более двенадцати лет, да, ни в чем предосудительном замечен не был. Более того, находился у начальства на хорошем счету, а уволился из полиции исключительно по соображениям альтруистическим: решил помочь бывшим согражданам (сам в прошлом выходец из СССР) адаптироваться в Израиле. Для чего и открыл частное детективное агентство "Натаниэль" в Тель-Авиве. Офис - на улице Алленби. С полицией продолжает сотрудничать охотно, даже несколько раз оказывал содействие в серьезных расследованиях.
      - Понятно, - сказал ашкелонский инспектор по имени Йорам (фамилии Натаниэль не разобрал). - Значит, ни в чем предосудительном. И оказывает содействие. Спасибо.
      Он положил трубку телефона и посмотрел на частного детектива заметно поскучневшими глазами. Еще бы, он-то уже видел его как минимум подозреваемым.
      - Ну? - спросил инспектор Йорам. - Так что? Что вы там делали? На вилле?
      - Вообще-то я с покойным договорился о встрече, - осторожно ответил Натаниэль. - Что именно он хотел выяснить, я не знаю, а по телефону он говорить отказался. Я приехал, как и договаривались.
      - Во сколько? - быстро спросил Йорам. - Во сколько приехали?
      - В... - Розовски едва не попался. Если бы он назвал действительное время, то после вскрытия стало бы ясно, что Вассерман в тот момент был еще жив. - В половине одиннадцатого.
      - Понятно. Дальше.
      - Дальше вошел, осмотрелся...
      - Кто вам открыл дверь?
      - А я позвонил, - объяснил Розовски. - Потом заметил - дверь открыта. Не настежь, но открыта. Слегка приоткрыта. Вот, вошел, пришел в ту комнату. А он лежит... - Розовски развел руками и замолчал.
      - Все? - подозрительно спросил Йорам после короткого ожидания.
      - Все, - ответил Розовски. Он сидел, как на иголках. Сейчас подставившие его преступники вызывали ненависть не столько фактом убийства, сколько тем, что вынуждали изворачиваться. Одна надежда, что простоватой внешности инспектора Йорама соответствовала проницательность последнего.