Отступление №11, про семейные обстоятельства

Итак, Энтони все-таки поговорил с родителями. И кое-что выяснил – если не истину, то хотя бы факты, над которыми стоило поразмыслить.

Я уже знаю: Энтони с предками не церемонится. Единственное чадо в семье вежливостью и тактом обычно не отличается. И я бы не удивилась, если бы он явился к матери и в лоб спросил: «Мам, а где был папа, когда мне было минус девять месяцев?» Однако Тони для начала провел исследовательскую работу с оставшимися двумя бабушками. После печальной церемонии бабуси были настроены вполне лирично, и память их не подвела. На неожиданно внимательного внука излился бурный водопад воспоминаний о чудесном времени ожидания ребенка, о походах к докторам, приемах витаминов, покупках чепчиков и ползунков и т.д., и проч., и проч.

Теперь все ясно – с моментом обнаружения факта беременности. Но нас-то интересовало более раннее, так сказать, предшествовавшее этому явлению событие. И об этом мог знать лишь один человек. Но как спросить родную мать: что ты делала (или, вернее, с кем ты была) с такого-то по такое число такого-то месяца такого-то года? Не случалось ли у тебя провалов в памяти, не похищали ли тебя инопланетяне? По прошествии двадцати с лишним лет нормальный человек нипочем ничего не вспомнит… Однако Энтони повезло, имелась зацепка: как раз на роковой период приходился День святого Валентина. Обычно женщины такие даты запоминают.

Вооружившись данной информацией, он отправился к матери. (Путь лежал недалеко – от столовой до кухни.)

– День святого Валентина? Конечно, отлично помню. – И добавила с улыбкой: – А ровно через две недели я узнала, что у меня появишься ты.

14 февраля двадцать с лишним лет назад матушка Энтони была абсолютно влюблена в своего молодого мужа (первого). Они поженились совсем недавно, только что вернулись из медового месяца. Естественно, ни о какой измене молодая супруга и не помышляла (тут Энтони вздохнул с облегчением). И, разумеется, День всех влюбленных она хотела провести только с мужем. Но, к сожалению, тому нужно было срочно уехать по служебным делам. Какое огорчение! Зато каким сюрпризом оказалось его неожиданное возвращение вечером! Рейс отложили на полдня из-за февральского снегопада.)

Увлеченная воспоминаниями мама даже смахнула слезу: в тот незабываемый вечер молодой муж был нежен и внимателен как никогда – ни до, ни после.

– Отчего же вы разошлись через полгода? – спросил Тони.

Оказалось, после первых месяцев брака бурная страсти медленно, но неумолимо угасла, а больше ничего общего между ними не нашлось. По взаимному согласию супруги расстались, оставшись хорошими друзьями.

– Ну что ж, снегопад в феврале – дело обычное, – рассудила я. – Вполне правдоподобная история, ничего подозрительного я тут не вижу.

– Угу, – кивнул Энтони, остановившись напротив витрин магазина бытовой техники и хмуро разглядывая плазменную панель телевизора. – Потом я с тем же вопросом пошел к отцу.

Знаем мы и эту историю – крошка сын к отцу пришел. А папа сказал: хоть убей, ничего не помню! Но его вторая жена, оказавшаяся неподалеку и случайно услышавшая вопрос, не замедлила на супруга обидеться.

– Как это ты не помнишь! – воскликнула она. – Ведь в этот самый день мы с тобой и познакомились!

Действительно, времени для знакомства было предостаточно. Сначала пара часов в ожидании отложенного рейса, потом – совершенная неожиданность! – соседние кресла в самолете. В общем, сплошная романтика и долгие разговоры.

– Постой, значит, рейс отложили всего на несколько часов? – переспросила я. – И твой отец не возвращался домой?

– Похоже на то, – кивнул Энтони.

Так. Не возвращался, значит. А кто же тогда возвращался? Кто был нежен и чуток «как никогда»? Что же это получается? Чей он сын? С кем я под руку гуляю?… Ой, скоро голова кругом пойдет. Да и серебристые сумерки сгустились настолько, что закрапал мелкий дождик. От таких слез неба, конечно, не скоро промокнешь, однако незачем ждать у моря погоды. Наверно, домой пора, спать лечь пораньше, что ли…

Взгляд мой наткнулся на чудовищного размера экран телевизора, красовавшегося в витрине. Показывали анонс вечерних сериалов. Нет, все-таки есть в жизни счастье!…

ГЛАВА 44

Все, что для счастья нужно

Сервировка стола заняла пять минут. Бокалы, графинчик легкого красного вина, мороженое под муссом в красивых вазочках и маленький телевизор – все прекрасно разместилось на низеньком столике перед мягким диваном. Ну что еще нужно для счастья поздним вечером? Любимый сериал! Слава глобализации, теперь в любом уголке планеты можно полюбоваться на ненаглядных героев ненаглядной мыльной оперы. Ровно на час – все волнения побоку! Окинем насущные житейские вопросы свежим, осмысленным взглядом после хорошей дозы несерьезных переживаний в вечном стиле «любит – не любит» + «женится – не женится».

Итак, обложившись мягкими подушками, я замерла уставившись на экран с открытым ртом, изредка донося-таки ложечку мороженого до пункта приема пищи.

Звери улеглись спать по креслам.

Энтони на другом конце дивана занимался со своим, персональным калькулятором (это с ноутбуком то есть. Кстати, фото Стеллы с экрана почему-то исчезло. Теперь в качестве «обоев» красовалась широкая мордашка Князя). И хотя Тони, помнится, плохо переносит и сладости, и ТV, видимо, сегодня ему не мешало ни то, ни другое. Иногда даже с интересом поглядывал то на меня, то на верещащий телевизор.

– Венера, и как ты можешь смотреть такую чепуху? – не выдержал он наконец.

– Принеси еще мороженого из холодильника! – ответила я.

А потом в рекламный перерыв вручила ему большую порцию и, повелев сесть рядышком, принялась объяснять, какая потрясающая мелодрама тут разворачивается, кто кого любит и кто за кем замужем.

– Тут трагедия! – сказала я.

– Точно. Трагедия рассудка. Полное сумасшествие с амнезией, сверхтяжелый случай.

– Ничего ты не понимаешь! Да и где вам – все вы мужики, одинаковые, чурбаны бесчувственные.

– Ты уверена, что от любви все девицы становятся невменяемыми, как в этом твоем сериале? И ты такая же, когда влюбляешься?

– Не знаю, – вздохнула я. – В моей жизни такой любви, как тут, еще не случалось. Но от настоящей любви не только с ума сходят. От нее в глазах темнеет, еще коленки дрожат, во рту сохнет и температура подскакивает, – перечислила я все известные симптомы. И еще раз вздохнула.

– Ну если так, то со мной это уже было не однажды, – усмехнулся Тони,-грипп называется.

– Да ну тебя. Ты никого никогда не любил. Эгоист.

– Честное слово, влюблялся! – обиделся Тони. – Еще в школе, пару раз – несчастно и безответно.

– Да ладно! Неужели безответно? – страстно заинтересовалась я. Да девицы с него глаз не спускают – какая тут может быть несчастная любовь?! Я даже с места вскочила и отошла к окну, чтобы взглянуть на проблему с другой стороны. – Неужели у тебя не было ничего…

– …ничего серьезного! – поправил он. – Да, хоть это не твое дело, серьезных отношений не складывалось. Но это вовсе не значит, что девушки меня игнорировали. Вот только те, которые нравились мне самому, оставались в неведении.

– Чего-чего?

– А как бы я, по-твоему, стал объясняться в любви, если от моих эмоций на них платья загорались?! Или волосы, или еще что-нибудь случалось.

– Как это?

Вместо ответа мороженое в вазочке в моих руках расплавилось и подозрительно забулькало. Я ойкнула, подпрыгнула и случайно задела стоявший на подоконнике горшочек с кактусом.

– Немедленно заморозь обратно!… Эх, и кактус пострадал. Из-за тебя!

– Сама цветок из горшка выкинула, а я виноват, – парировал он.

Забрал у меня колючий шарик и, к счастью, не расколовшийся горшочек, приладил кактус на прежнее место и ушел с ним в ванную. Я, разумеется, побрела следом, попутно выкусывая иголки из пальца. (Отношения у него, видите ли, не складывались. Так я и поверю. Объясниться он не умел – со Стеллой тоже? До сих пор объясняются – объясниться никак не могут…)

В ванной Энтони поставил горшочек на край раковины, открыл кран. Подставив ладонь под струю воды, другой накрыл кактус – не вплотную, конечно. Минуты не прошло, как помятые колючки расправились, ежик зазеленел свежим изумрудом – еще краше, чем прежде.

– Это как? – поинтересовалась я.

– Энергия разлита повсюду: в огне, воде, ветре. Достаточно только уметь ею воспользоваться, направить туда, куда нужно. Цветок хочешь?

Я кивнула. Энтони постоял еще немножко, потом выключил воду, взял полотенце. На колючем шарике алой звездочкой распустился цветочек – настоящий, с настоящими лепестками и тычинками.

– Очуметь, – заключила я.

Я засиделась у телевизора допоздна. Хотела посмотреть прямой репортаж с авиашоу, проходившего на другом конце света, – в рекламе обещали сногсшибательную сенсацию. Энтони давно ушел спать – он новости терпеть не может, слишком много там эмоций, подающихся под видом фактов. Что ж поделаешь, все мы люди – и журналисты, как ни странно, тоже.

Бездумно переключаясь с канала на канал, я наткнулась на ночное ток-шоу. Таких передач на ТV полно, и, признаться, отличить одно от другого крайне затруднительно. И хотя я смотрю подобные программы, только когда болею, напополам с насморком, сейчас я притормозила надолго, минут на десять. Мое внимание привлекло одно лицо. Женщина, воодушевленно излагавшая свою историю, показалась мне знакомой. И я навострила ушки.

– …Вы хотите сказать, что все это произошло с вами наяву?

– Ну да! Я видела его – прямо как вас сейчас.

– Да, но ведь тогда вы вели не совсем обычный образ жизни и могли быть не вполне трезвой.

– Намекаете, что я была проституткой? Да, я была шлюхой и в ту ночь работала. Но я не пила!

– Хорошо-хорошо. Так значит, в ту ночь вам явился ангел и наставил на путь истинный?

– Ну да! Я то и говорю – он явился передо мной в золотом сиянии, с огненным мечом в руках. Он был прекрасен! Боже, парня красивей я в жизни не видела! Его крылья…

– У него были крылья? В своем письме вы не упоминали о крыльях.

– Ну да, были! И он открыл мне глаза. Он показал мне всю мою жизнь и открыл будущее.

– Даже так?

– Он сказал мне: «Я отпускаю тебе грехи твои. Теперь ты чиста, как младенец. Иди и начни новую жизнь! Ты избрана среди людей, ты должна служить во имя добра во вселенной». Да, точно так он и сказал!

– И он поведал конкретное содержание вашей миссии?

– Нет, но я скоро узнаю. Мне будет подан знак свыше.

– А пока что вы будете уборщицей в монастыре вашего города?

– Ну я порвала со своим прошлым и уже почти неделю живу новой жизнью.

– Что ж, дорогие телезрители, давайте поздравив нашу гостью с…

С большой проблемой с головой. После нашей встречи, бедняжке основательно сорвало башню. Впрочем, похоже, ей это пошло на пользу – за столь короткий срок такие ошеломительные перемены. Надеюсь, она не разочаруется-в трезвом виде ангелов встретить гораздо сложнее. И еще очень хотелось бы, чтобы случай не столкнул ее еще раз с нашими парнями. Интересно, кого она имеет в виду – Вика или Энтони?

Нет, ну случится же такое…

И я переключилась на разрекламированное авиашоу.

ГЛАВА 45

Про шоковую терапию

Шоу удалось на славу – первое в истории, такого грандиозного еще не случалось. Ведущий захлебывался, сыпя цифрами: сколько миллионов зрителей в прямом эфире следят за выступлением скольких команд, сколько задействовано самолетов, вертолетов, сколько миллиардов у.е. потратили на все это дело, сколько топлива сожгли, сколько гектаров леса потребуется, чтобы усвоить все выхлопные газы и т. д. А оператор едва поспевал ловить в кадр пролетающие на бреющем полете над толпами зрителей истребители и прочую технику. И ничего особенного. На что только столько денег угробили? Сейчас этот вертолет петлю сделает – и выключу, спать пора!

– Уважаемые телезрители, мы завершаем нашу трансляцию… Боже, но что происходит с тем вертолетом?! Похоже, возникли какие-то неполадки. Посмотрите! Он накренился, из кабины валит дым… Боже, он завис над зрителями! Кажется, сейчас произойдет…

Дикий вопль заставил содрогнуться стены. Я не сразу поняла, что случилось. На экране замелькали невнятные дергающиеся кадры: бегущие люди, клубы дыма, пламя, техника, снова люди… До того мирно дремавший Князь опрометью метнулся в спальню хозяина. Я бросилась следом.

На пороге комнаты, из темноты на меня полетело что-то большое. Я машинально закрылась руками… и поймала подушку.

– Не подходи!! Оставь меня в покое!…

– Что случилось? В чем дело?

В полутьме я едва различила его силуэт. Он сидел сгорбившись, обхватив колени, уткнувшись лбом в сцепленные руки. Плечи вздрагивали от глухих рыданий.

Секунду помедлив, я не ушла. Глаза привыкли к темноте. Я видела черные пряди волос, рассыпавшиеся по бледным рукам. В ночном синеватом свете, лившемся из незашторенного окна, они казались шелковыми лентами на призрачном мраморе. На открытой шее и вздрагивающей спине напряженными бугорками выступали позвонки. Боже, до чего же он худой, правильно его бабушки пирогами пичкали…

Я подошла, опустилась на колени перед низкой кроватью. Погладила по руке, но он отдернулся, не поднимая головы.

– Что случилось, Тони? Скажи? Обещаю, я не стану тебя жалеть. Видишь, в моем сердце нет ни капли жалости. Хочешь, принесу воды?

– Я хочу умереть! – хрипло крикнул он, сжав виски ладонями. – Всюду боль! Одна только боль!… И страх. Он сильнее, невыносимей боли… Люди везде… Они испуганы, они все боятся… Их слишком много! Мне некуда деться!…

– Произошла катастрофа, Тони. – Я старалась говорить спокойно и убедительно. – На толпу зрителей упал вертолет. Пострадало всего человек десять, не больше – я в этом уверена абсолютно. Просто много людей видело это в прямом эфире по телевизору. И они испугались. Но потерпи, пожалуйста, через час все пройдет. Обещаю тебе. Всего лишь через час о случившемся никто и не вспомнит…

Но мои слова возымели мало успеха. Он меня не слышал.

– Я устал! Я не хочу все время ощущать чужую боль понимаешь? Мне нет до них дела! Почему я должен?!…

Я не могла ответить на этот вопрос. Отвратительно сознавать свое бессилие. Целый час (но не уверена, что не больше) в таком состоянии – это слишком долго… Может, стоит попробовать? Во всяком случае, хуже не будет.

Я решительно поднялась. Нежно, но уверенно взяла его лицо в ладони, развернула к себе, вытерла мокрые дорожки слез. Отвела волосы, взяла за уши и, притянув к себе, поцеловала. Страстно. В губы.

Поцелуй получился долгий и ошеломительный. Общечеловеческие проблемы отступили в темноту ночи. В комнате больше не осталось места чужим эмоциям.

Энтони был ошарашен. Ни слова не говоря, он проводил меня до двери взглядом, полным недоумения. Думаю, теперь его можно оставить, уже не страшно. Ему есть о чем подумать, кроме мировых бед. А я могу гордиться собой, своей сообразительностью и смелостью. И я отправилась спать с легкой душой и ликующим сердцем.

В доме воцарилась необыкновенная, абсолютная тишина.

Думала, что после всех треволнений и переживаний дня не смогу уснуть. Но рухнула в объятия Морфея, едва коснувшись головой подушки.

ГЛАВА 46

Про галлюцинации, соседей и сомнения

Легкий ветерок развевал мои невероятно длинные – до щиколотки – золотые кудри. Я пела, танцевала и прыгала по зеленой лужайке. Крутилась, заставляя надуваться колоколом юбку моего изумительно красивого платья, всего в рюшечку, оборочку. Вокруг все прекрасно: голубое небо, легкие облака, изумрудный ковер трав и цветов, высокие деревья, поляна, синяя от спелой черники. Неприступные стены замка незыблемой твердыней подпирали небесные своды…

Рядом был Джеймс. Рыжие завитые локоны струились по мощным плечам, по фиолетовому бархату длинного сюртука. Зеленые глаза поблескивали кошачьим фосфором из тени широкополой шляпы, украшенной ослепительно сверкающей бриллиантовой пряжкой и пышным плюмажем из павлиньих перьев.

Он взял меня за руку и нежно поцеловал в ладонь. Губы его оказались холодными, мокрыми и скользкими. Я оцепенела. Затем он стал облизывать мои пальцы…

Едва удержав крик, я проснулась. Кошмар какой! Вот ведь привидится! Какая гадость!… Теперь на Джеймса не смогу смотреть спокойно, а ведь он не виноват ни в чем…

Впрочем, к психиатру идти мне не пришлось. Видение объяснилось элементарно просто: моя рука во сне свесилась с постели, чем не преминули воспользоваться собаки. Они-то меня и разбудили, дружно истыкав ладонь сопливыми носами и обслюнявив пальцы. Цель, которой они добивались, была предельно ясна – что они и продемонстрировали, усевшись рядышком перед кроватью с поводком и ошейником в зубах.

Вот ведь звери! Абсолютно самостоятельно прыгают по пространствам, а погулять сами по себе они не в состоянии! Без поводка и присмотра им не гуляется. В конце концов, у них хозяин есть – зачем меня-то будить?…

Но когда, почти собравшись, я заглянула к Энтони, то псов простила без разговоров. Гроза прошла. Мой ангел крепко спал, свернувшись клубочком. Так сейчас не похож ни на охотника за душами, ни на сына и наследника дьявола…

Сказав собакам:

– Тсс! – хотя они и так все понимали без слов, постаралась не хлопнуть дверью.

Князь следил за нами, не поднимаясь с диванных подушек. В его сонно прищуренных глазах ясно читалась вся бездна снисходительного самодовольства и кошачьего презрения к собакам, что только могла уместиться в этом пушистом десятикилограммовом теле, от кончиков когтей до кончика хвоста. И это понятно: ему ведь не нужно спрашивать разрешения хозяев, да еще на улицу бежать!

В лифте мы спускались в компании двух соседок, обменивающихся между собой информацией с гипер-скоростью в пять тем на этаж. Одна меня заинтересовала:

– Ой, соседка! Нынешней ночью я чуть со страха не умерла! Представляете, сплю – и вдруг такой грохот!… Вы ничего не слышали? Ваша кухня как раз над моей гостиной.

– Нет, не слышала. Но у меня самой ночь не тихая была…

– Так вот, у меня в гостиной лопнули две китайские вазы! Представьте себе, ни с того ни с сего!

– Боже! Это те большие, которые на полу стояли?

– Да-да, они самые. Такие дорогие! Мне подарили их на свадьбу…

– На прошлую или на предыдущую?

– На предыдущую. Но они мне давно не нравились.

– Какое странное совпадение. Ночью у меня на кухне разбились графин, три стакана, пять чашек, горшок с геранью. И появилась вот такущая трещина на микро-волновке!…

– Какой кошмар! С чего бы это?

Лифт распахнул двери. В холле что-то горячо обсуждали еще три кумушки. Мои «попутчицы» присоединились к общей беседе. А я с псами поспешила на улицу.

Весь день Энтони был задумчив и молчалив. Это заметил даже Вик, явившийся доложить, что господин Дэкстер уже отбыл в загородную резиденцию графа, чего и нам желает.

– Ты чего такой кислый, сыр рыцарь? На тебя смотреть кислее, чем на китайца, слопавшего лимон вместе с кожурой. Не выспался, что ли? Или с богиней нашей античной поругался? Что, угадал? Признавайся, чего с Венеркой не поделили?

Я не подслушивала, ни в коем случае. Я же говорила – после того как у меня развился дар телепатии, мой слух обострился чрезвычайно. Просто мне все было прекрасно слышно из самой дальней комнаты. Честное слово.

– Вик, мне кажется, ей не стоит появляться в замке. Ей надо уехать. И вообще, зря мы ее втянули в эту историю…

– Вообще-то не вы меня втягивали – не вам и решать! – возникла я. Просто не могла смолчать. – Хотите от меня избавиться? Так просто это у вас не выйдет. Что скажешь, Тони? – продолжила я атаку. – Испугался серьезных отношений? Струсил. Если из-за того, что было между нами прошлой ночью, то знай – это был всего лишь эксперимент. И ничего личного.

– А что было ночью? – заинтересовался Вик, переводя взгляд с меня на Энтони и обратно. – О каком таком эксперименте речь?

– Как видишь, всего лишь о научном опыте, – ответил Энтони, не спуская с меня пронзительных глаз.

Мне даже стало как-то неловко. Может, не стоила этого говорить?

– Вик, возьми собак и спускайтесь к машине, – сказал он. – Мы скоро будем.

– Ладненько. Уже лечу. Только сильно не увлекайтесь. Если через часик-другой мальчики проголодаются и закусят мной, моя смерть будет на вашей совести.

В отличие от собак, к котам в путешествиях нужен особый подход. И особые кошачьи сумки-домики. Один такой – из розового плюша – Энтони собирался предложить Князю.

Меж тем я не желала отставать:

– И с какой это радости ты решил отправить меня восвояси? Вроде бы капитально поссориться мы еще не успели.

Мы оба стояли посреди гостиной, на коленях умоляя Князя соизволить войти в домик. Узрев сие розовое чудовищное чудо с окошечком, кот брезгливо отвернул пушистую круглую морду.

– Ты не понимаешь, Венера…

– Ну так объясни!

Сознавая, что от уготованной участи никуда ему на деться, Князь сдался. Добровольно, с видом пленного дворянина прошествовал в узилище, то есть протиснулся в дырку, несколько узковатую для его выдающихся габаритов. Покрутившись внутри, с недовольным видом показал, что вполне готов путешествовать. Как же вытянулась его морда, когда он понял, что ехать придется в компании малыша. Но, будучи истинным аристократом, кот смолчал. Возражать было ниже его достоинства.

– Нет, ты скажи! Почему я не должна ехать в замок?

– Там будет небезопасно.

– Почему же тогда ты туда собираешься?

– Это не обсуждается. Я обязан там быть.

– Обязан кому? Джеймсу? Но, если верить Стелле, он собирается сделать из тебя какого-то зверя апокалипсиса! И вообще, он субъект зловредный и неоткровенный, точнее, откровенно лживый. Хотя чего еще можно ожидать от дьявола.

– Да, я обязан Джеймсу! – (Кажется, мне удалось его серьезно достать.) – И больше, чем ты думаешь. Благодаря ему я стал тем, кто я есть. Он один не отмахнулся от меня, когда мне была нужна помощь. Он не сбежал, как Стелла. Не поспешил отделаться, как мои родители, которые вечно сплавляли меня друг другу. Он научил, как управлять своими способностями, рассказал такое, о чем я не узнал бы ни от кого другого. Если окажется, что Джеймс действительно мой отец, я приму это. Если придется заплатить жизнью за его доверие, выполняя его волю, на это я тоже согласен. И еще одно, – добавил он. – Предстоящее полнолуние – последнее. Четыре года каждый месяц в меня входила сила одной из сорока восьми ведьм, казненных шестьсот лет назад. Осталось всего две ночи. Кто знает, может, наконец-то для меня все закончится. – Он задумчиво потер бриллиантовую змейку на запястье. – Согласись, протерпев четыре года, было бы обидно пропустить финал.

Нет, такой укор в печальных глазах, глубоких, как озера, стерпеть было невозможно. Бедный Князь! Нянчиться с котятами не мужское занятие.

– Ладно, поехали, – поднявшись, потрепала Тони за плечо. – Не знаю, что там случится через две ночи. Но одно могу сказать точно – выходные проведем на свежем воздухе. Кстати, ты ничего не забыл?

– Нет, вроде бы.

Энтони оглянулся: коты в домике, ключи в руке, сумка на плече.

– А как же Книга? Вот! Так раритеты и пропадают!

Часть третья

НАСЛЕДНИК