ГЛАВА 28

Благие намерения и погубленная репутация

И вот я водрузила на стол пышный, ароматный, аппетитный тортик.

Очень вовремя – собачий лай в прихожей возвестил о возвращении хозяина. Отряхнув фартук, я изобразила само воплощение домашнего уюта. Но Энтони заглянул на кухню, и улыбка с моего лица слиняла.

– В каком ты виде! – изумилась я. – Ты где так умудрился извазюкаться?!

Энтони ухмыльнулся – он и оба его пса были буквально по уши в грязи! Причем некогда белоснежный Цербер решил отряхнуться посреди кухни, и на только что вымытые шкафчики, пол и стены полетели метеоритным дождем комья земли. «Обрадованный» Князь зашипел, как раскаленная сковородка.

– Я думал, ты уехала, – сказал Тони.

– Как видишь, нет. Послушай, твоя бабушка…

– Потом. Вот, держи. – Он сунул мне пакет. – Цезарь, Цербер, быстро в ванную!

– Погоди!… – Ну вот, он даже не заметил мой кулинарный шедевр!…

– Что? – Почувствовав мое огорчение, Тони настороженно замер.

– Вот, хотела сюрприз сделать, – призналась я.

– Отлично, – кивнул он. С таким видом, будто его сейчас стошнит. – Извини, но я сейчас о еде даже думать не могу. Все утро потратил на… В общем, одного типа нужно было на тот свет отправить. Ну мы его немножко утопили. В его собственном туалете. В унитазе, короче.

Неужели? И там было грязно, но весело?

Троица, посмеиваясь и виляя хвостами, скрылась в ванной.

Я заглянула в пакет. Внутри оказались новая кошачья миска и тапочки – из розового меха с заячьими ушками. В таком виде еще и по магазинам гуляли?

– Миска для малыша! – крикнул Тони, через пару минут выталкивая из ванной свежевымытых псов. – А тапочки тебе. Я подумал, не помешают.

– Спасибо. Я так и поняла, – кивнула я.

На его мокрой насквозь майке блестели пузырьки мыльной пены, а псы никак не желали заканчивать с гигиеной – очень им нравилось вытираться пушистым полотенцем. Только когда Энтони пригрозил их еще раз засунуть под душ, собаки ускакали в комнату, правда, прихватив полотенце с собой.

– Если меня будут спрашивать – меня нет. Я умер на ближайший час! – предупредил Тони.

Но через пять минут зазвонил телефон. И, засмотревшись на игры зверей (Князь залез на полку с фарфоровыми статуэтками и, свесив хвост, дразнил сей конечностью собак, ловил их широкой лапой без когтей, а те, захлебываясь от радости, прыгали внизу, налетая друг на друга и клацая зубами), я потеряла бдительное и взяла трубку.

– Фрося?

– Да? То есть да, это я.

Оказалось, мать Энтони. Помня его предупреждений я заявила, что никого нет дома. Но мне не поверили.

– Тони! – тихонько поскреблась я в дверь ванной прикрыв трубку рукой. – Тебя твоя мама спрашивает.

– Я умер!

– Она не верит.

– Ну соври что-нибудь другое.

– Я мамам врать не умею. И не буду.

– Ну ладно, давай сюда телефон.

– Куда сюда? – опешила я.

– Сюда. Через дверь по телефону говорить неудобно Неужели ты думаешь, будто из-за того, что кое-кто не хочет во благо ближнего своего показаться необъективным, я должен покидать эту восхитительную горячую ванну, куда убухал столько шампуня и прочей гадости?

Справедливо. Делать нечего. Я закрыла глаза рукой; другую (с телефоном) вытянула вперед и толкнула дверь. Сделав вслепую пару шагов, я поскользнулась и, как и следовало ожидать, очутилась на кафельном полу. Разумеется, после купания двух собачек здесь были не просто лужи – моря разливанные.

– Удачно, – заметил Тони. – Ничего серьезно не ушибла.

Собравшись с пола на четвереньки, я подняла голову и оказалась нос к носу с ним. Он наблюдал за мной с кошачьей невозмутимостью, положив руки на бортик ванны и уткнувшись подбородком в сцепленные пальцы. Блестят браслеты на запястьях, искрятся глаза из-под мокрых прядей. Прическа в стиле «пушистая ехидна». И море – нет, сугробы пенных пузырьков.

У меня загорелись уши. Сунув ему возмущенно пищащий телефон, я ретировалась. И перевела дух, прислонившись к двери с той, другой стороны.

– Привет, мам. Ты не поверишь, но я только что собирался тебе позвонить, – донесся насмешливо-бархатный голос. В ответ телефон так запищал, что даже мне стало слышно. – Нет, не вру. Просто преувеличиваю немножко… Угу, ты это уже говорила. Что поделать – так уж меня воспитали… Кто она? Миранда уже наябедничала? Просто знакомая. Да, оставалась у меня на ночь… Даже в разных комнатах. Мам, как тебе не стыдно? Взрослый человек, а туда же…

Это, наверно, они обо мне. Как все же невежливо – так ржать над родной матерью…

А ты сама, Дыркина, хороша! Подслушивать под дверью чужие разговоры разве приличней? Но я ж не по своей воле! Просто уйти не могу – коленки дрожат, ноги не держат. Я ведь девушка чувствительная, старомодного воспитания. И такой конфуз – растянуться на полу перед практически незнакомым молодым человеком! Хотя почему-то я не могу уже думать об Энтони как о чужом… А как же о нем думать? Как о брате, которого я клянчила в детстве у родителей? Нет, ни за что… О боги Валгаллы и Олимпа! Какие мысли в голове завелись, прямо перед собой совестно. Фрося, ты аморальная девица, и уши у тебя поделом горят!…

– …Не, мам, незачем тебе с ней знакомиться. Это вовсе не моя девушка! Это вполне самостоятельная личность… Нет, на ужин не приду. Ни с ней, ни один!… Не соблазняй, не выйдет. Это все, мам? – Трубка запищала протестующе, но Энтони и не думал слушать: – Тогда до свиданья. Привет твоему мужу, папе и остальным!

– Венера, ты погубила мою репутацию, – сообщил Энтони.

– Ничего я не погубляла.

– Какой позор! – продолжал он. – Родная бабушка застала у меня дома незнакомую девушку! Что они подумают?! Нет, что они уже подумали!!!

– А что бы они подумали, если б я удовлетворила любопытство твоей бабушки! – ехидно заметила я. – Вообще-то она задавала мне множество каверзных вопросов.

Я сделала многозначительную паузу, но ожидаемой реакции не получила. Только был слышен ленивый плеск.

– Тебе не интересно?

– В общем, – сказал Тони, – нет. Уверен, ты разумная девушка и не выдала Миранде никакой секретной информации. Впрочем, хотел бы я посмотреть, как ты сообщаешь моим бабусям: «Ваш внук подрабатывает курьером смерти. Его босс – рыжий черт, а вчера мы вместе устроили побоище с трухлявой нежитью на улице…» Как, кстати, называется та улица? Хотя какая разница. Венера, раз уж ты здесь, может, потрешь мне спину?

Скажем прямо, такая просьба повергла меня в шок.

– Иди к черту! – взвизгнула я.

– Я так и думал, – вздохнул Тони. – Извини, не удержался. Просто ты так близко. Я даже слышу твое дыхание, частое биение сердца. Почти чувствую тепло твоего тела… И правда, как у тебя щеки горят! Венера, у тебя температура? Ты не заболела?

Какой участливый! Дыркина, возьми себя в руки! Он же просто издевается. Соберись с силами, отлипни от стенки, дура безмозглая. Кстати, где моя голова? Или во мне так же трудно найти здравый рассудок, как разум во Вселенной?! Чтобы очнуться, я себя больно ущипнула.

– Эй! Венера, что у тебя за привычка дурацкая?! Просто мания какая-то – себе синяки ставить!

– Извини, я не подумала. Послушай, а можно тебя спросить?

– А если я скажу – нельзя?

– Неважно. Почему ты зовешь меня Венерой?

– Потому что ты Афродита. Разве тебе не нравится?

– Как будто я похожа на ту безрукую толстую статую.

– Нет, ты похожа на древнегреческую языческую богиню – идеал женской красоты.

Точно, издевается.

– Значит, я типичная древняя гречка?…

Дверь у меня за спиной тихо отворилась. Повеяло морским бризом, соленой свежестью. Я повернула голову и встретилась глазами с Энтони. Он внимательно смотрел на меня, прислонясь к дверному косяку и прижавшись к дереву щекой и ладонью. Так близко. Если б я сейчас всего лишь приподнялась на цыпочки, то могла бы поцеловать его прямо в губы. Потемневшие от воды волосы, бисерные капельки на лениво вьющихся прядях…

– Знаешь, я тебе соврал, – сказал он. – Я сегодня никого в унитазе не топил.

– Жаль, – съязвила я. – А я-то хотела спросить, как такое делается.

– Понятия не имею. Но, наверное, это очень неудобно. Хотя сантехника бывает разная, и если найти подходящего размера… К сожалению, все утро пришлось убить на кладбище. Жутко грязная работенка.

– И что ты там делал, на кладбище?

– Мы искали неспящих зомби. Цезарь и Цербер их вынюхивали по следу, а я откапывал. Правда, было нетрудно: земля на таких могилах рыхлая, мертвецы ведь каждую ночь погулять вылезают.

– Зачем?

– По делам, – усмехнулся он. – Откуда я знаю? Кого-нибудь кушать, кому-нибудь мстить. Или, бывает, ведьмы позовут. Мне это фиолетово. Главное, гулять им вовсе не положено. Так что утром, пока все зомби храпят себе спокойненько в могилках, их можно без проблем пересчитать и принять соответствующие меры. Не представляешь, Венера, какой отвратительный вид у всех этих мертвяков! И почему всем колдунам не нужны нормальные приличные скелеты, а обязательно требуется полуразложившийся труп?!

Я слушала и думала – зачем это мне? В этой груди под черным шелком рубашки бьется не сердце, а замороженный сухофрукт? Пуговицы не застегнуты, воротник топорщится, как неприрученный. Поправить? Нет, у меня рука не поднимется. Что ж мне эмпат такой бесчувственный попался?!…

– Венера, извини за вчерашнее.

– За что? – изумилась я.

– За то, что я ошибся. Выбрал не тот цвет, и сегодня тебе пришлось перекрашивать волосы. Новый оттенок тебе очень идет.

Странный все-таки он парень. Не зря ли я собираюсь в него влюбиться? Может, стоит передумать, пока не поздно?

На мой шедевр – пирог с вишневой начинкой – Энтони смотрел с явным отвращением. А заметив наконец-то результат труда бригады нимф, расфыркался, как городской кот на сельскую мышь!

– Зачем тебе это надо?! Кто тебя просил это делать?! Какого черта?! Эти ковры – я мечтаю от них избавиться, просто у меня времени не хватает. А ты вытряхнула из них пыль! Я каждую субботу собираюсь сменить обстановку, а ты почистила мебель! Зачем?…

Я возразила, сказав, что ремонт можно сделать и в чистой квартире, а разводить дома тараканов и клопов вовсе не обязательно. Насчет «зверинца» он обиделся, что и не стал скрывать. В общем, ни я, ни он не стеснялись своих эмоций, и мы поругались. В конце я попрощалась и хлопнула дверью.

Признаюсь, недолго меня грызли сомнения и прочий негатив – быстрым шагом не успела дойти даже до угла.

Энтони догнал меня, и его виноватый вид говорил красноречивей извинений:

– Постой, Венера!

Как бы не так. Я останавливаться не собиралась, и ему пришлось пойти рядом.

– Извини, мне нужно научиться лучше себя контролировать. Знаешь, со мной такое нечасто случается – твои эмоции вошли в резонанс с моими, и я просто не смог сдержаться.

Его эмоции в резонансе с моими? Интересно. Выходит, иногда родство душ, так называемый настрой на единую волну может иметь очень неприятные последствия. В тот момент он чувствовал то же, что и я, но только умноженное в два раза? Я ему не завидую.

Зато теперь точно знаю, чем его можно довести до белого каления. Если все детство четыре активные бабушки наперегонки пекли пирожки и постоянно совершали генеральную уборку, то абсолютно понятно, как один только вид сдобы может привести в бешенство. (И зомби здесь ни при чем.)

Вынуждена признать – не все мои идеи оказываются столь хороши, как мне представляется. И что у меня за привычка – делать с большим удовольствием и чистыми помыслами вовсе не то, что нужно?…

ГЛАВА 29

Разнарядка по гадостям

От любезного предложения проводить мою особу до междугороднего вокзала я отказалась наотрез. Пока что мне и здесь нескучно. Не со всеми чертями, понимаете ли, познакомилась, не со всеми видами нечисти подраться успела. Да и кое-какую ведьму на чистую воду вывести надо бы. (Насчет ведьмы я, конечно, умолчала.)

Сказать честно, мой отказ возвращаться не слишком огорчил Энтони. Может, мое общество не так уж ему противно, как порой казалось? Во всяком случае настаивать не стал. О чем тут же пожалел – едва услышав об утреннем звонке Дэкстера.

– Джеймс зря просить не станет. Значит, ему очень нужно, чтобы ты осталась. Он что-то затеял и хочет в этой игре использовать тебя…

– И лучше бы мне уехать, потому что ничего хорошего на уме у вашего шефа быть не может, – перебила я. – Но я решила остаться и останусь. Потому что собираюсь узнать, кто украл эту твою Книгу и зачем меня хотели подставить. Это касается меня, это мое право.

– Скоро мы это выясним.

Вот сюрприз! Он не собирается мне возражать?

– Тем более, если ты понадобишься Джеймсу, он достанет тебя хоть из-под земли.

Из могилы, что ли?… Брр. Лучше уж я сама к нему приду и все выясню. Кстати, именно к господину Дэкстеру мы и направлялись. Правда спешили, что называется, не торопясь. Хоть время было уж не раннее (обеденная пора давно прошла), вряд ли шеф успел прийти в себя после вчерашней вечеринки.

– А что ж отгул не взял? – хихикнула я. – Или больничный. Человек он уж немолодой. Здоровье поберечь надо, отоспаться.

– Во-первых, Джеймс не человек. Во-вторых, нельзя медлить с поиском Книги.

– А вот с этого места поподробней! – потребовала я. – Раз уж я остаюсь, то мне нужно знать!

– Знать что?

– Все! Что это за книга? Откуда она взялась? Что такого важного в ней написано? Зачем она тебе и почему ее украли? Она опасна в чужих руках?

– Опасна – если она попадет к достаточно опытному колдуну. Книжка с секретом, – пояснил Тони. – Она далеко не каждому позволит взять себя в руки. Или текст не покажет.

– Или покажет какую-то шифровку. Как мне. А что в ней написано?

– Много чего. Начиная с того, как заговорить больной зуб и принять роды у козы, до инструкции для создания философского камня. Граф все записывал.

– А ты пробовал сделать философский камень? И как?

– Да, – махнул рукой Тони, – камень как камень. Свинец в золото превратил, но на другой день сам же рассыпался.

– Может, свинец некачественный попался?

Действительно, любопытный манускрипт. На страницах, сделанных из человеческой кожи, чернилами из крови первый (и единственный, если не считать Энтони) граф Дис записывал все сакральные знания, которые ему удавалось под пытками вырвать у своих жертв – женщин, обвиненных в колдовстве.

– Ну да, ну да. Сам же разыскивал, сам обвинял и сам сжигал на забаву местной инквизиции.

– Не для инквизиции, а прикрываясь ее именем. Безобидная деревенская знахарка, молодая вдова или потомственная ведьма – неважно. Лишь бы они обладали особым даром, хоть крупицей тайного знания. Ради этого, а не ради индульгенции или одобрения церкви четыре года каждое полнолуние граф отправлял на костер настоящих ведьм. Завладев их душами, он обретал их силу. Всего сорок девять жизней, по его расчетам, требовалось для того, чтоб стать могущественней Сатаны. У него получилось бы.

– Понятно. Аккумулятор накопительного типа. На сорока девяти батарейках, – пошутила я. Не слишком удачно.

– На сорока восьми, – поправил Энтони. – Сорок девятая ведьма его убила. Но это был не конец – лишь отсрочка. Теперь это наследство получаю я, каждый месяц по дозе.

– Круто! – признала я.

Но по Энтони было видно, что уникальное наследство его отнюдь не радует. Однако сочувствовать я не собиралась: киснуть по поводу своей исключительности вовсе необязательно.

– А ты левитировать можешь? – полюбопытствовала я.

– Может быть, – пожал он плечами, – я не успел прочитать все записи.

– Лопух! – был мой приговор. – И давно книжка пропала?

– Скорей всего в ночь на четырнадцатое.

– Когда я была в замке?

– Без тебя не удалось бы.

– И вы за… э-э… за две недели так ее и не нашли?

– Мы только недавно узнали. – Энтони нахмурился. Смутился? – Она мне всего три дня назад понадобилась.

– Ничего себе! – возмутилась я. – Ну ты и растяпа! А Джеймс еще собирается на тебя свой бизнес оставить! У тебя ж скоро так замок стибрят!

Представив себе эту картину, я остановилась посреди людного тротуара и, повиснув на его плече, неудержимо покатилась со смеху. Конечно, смешинка заразна, но Тони держался, пытаясь вернуть делу серьезность.

– Перестань, на тебя оглядываются.

– Ой, не могу!…

– Тебе плохо, да? – участливо спросил он. – От обилия информации мозжечок перегрелся?

– Ой, караул какой! Ты прикинь – завладеет замком какая-нибудь компания и будет туда туристов возить на экскурсии! А туристы домой приедут, но вспомнить, где были, не смогут! Так что каждый год агентство будет объявлять замок новинкой сезона! Причем с чистой совестью.

– Не-а, не выйдет. Улики останутся: все туристы давным-давно видеокамерами вооружились.

– Да? – Я даже расстроилась. – А идея была хорошая. Жаль.

– Об чем речь? – Между нами вклинился Вик Ронан собственной персоной. Откуда он появился – черт его знает. Пристроился средним звеном, бесцеремонно повесившись на нас буквой Т.

– Ты откуда взялся? – спросил Тони. – Нет, лучше скажи, почему я тебя с утра не видел?

– Соскучился?

– Прям до смерти. Договорились же на зомби вдвоем идти. Ренегат.

– Не обзывайся, я и так скорблю. Я сегодня назначен дежурным по пакостям.

– За что это тебя так жестоко?

– Ума не приложу, – тяжко вздохнул Вик. – Сказали в целях разнообразия и общего развития. Но сдается мне, это наказание. Вот если б мы вчера в чужое казино наведались, мне б премию какую-нибудь выписали. А теперь вот мучайся – дабы впредь неповадно было родного начальника разорять. А все ты виноват, сыр рыцарь.

– Здравствуйте! А я тут при чем?

– Ты нас туда притащил.

– Ты первый предложил!

– Выходит, я сам виноват?! Вот спасибо!

– Мальчишки, цыц! – прервала я конструктивную беседу. – Там вон…

Уточнять было некогда. В нашу сторону неслась маленькая, но шустрая собачонка дорогой лохматой породы. Она металась зигзагами между прохожими, рискуя погибнуть под их ногами или выскочить на дорогу и угодить под колеса… Что немедленно и совершила.

– Стоп.

Тони миновал замерших на ходу людей, сошел с тротуара и, заглянув под бампер ме-едленно ползущей машины, извлек оттуда окоченевший меховой трупик. По крайней мере мне так показалось, потому как раньше не доводилось видеть ни одной нормальной живой собаки, которая бы столь нелепо, будто в полете, растопырила неподвижные лапы и вообще не шевелилась.

Лишь один миг – и все снова пришло в движение. Собачонка в руках Энтони ожила, и он вручил это тявкающее сокровище Вику.

– Верни хозяйке. – Имелась в виду запыхавшаяся дама в розовой шляпке, неуклюже спешившая за любимицей в не предназначенных для погони модельных босоножках и жалобно взывавшая на бегу: «Мими! Ко мне! Рядом!»

Вик, как истинный джентльмен, бросился успокаивать владелицу спасенной Мими.

Случайный прохожий, который стоял неподалеку и внимательно рассматривал свой сотовый телефон, бросил на нас злобный взгляд, презрительно фыркнул и зашагал прочь.

Энтони тоже заметил этого типа. Неуловимое движение – и в руке появился тонкий стилет, который немедля полетел вслед незнакомцу. Лезвие по самую рукоять вошло в спину, ровно между лопаток. Охнув, субъект серой пылью осыпался на асфальт.

Ни один прохожий не обратил на данное происшествие внимания.

– Собачий демон, – пояснил Энтони. – Терпеть их не могу. Мерзкие, трусливые типы.

Меня же интересовал другой вопрос:

– Сколько ножей ты с собой носишь? Не тяжело?

– Сегодня все дома забыл, – вздохнул он. – Ты про этот? Элементарная эмуляция энергии, низведенная до грубой материи.

– Хорошие дела – это, конечно, хорошо, – вернувшись, заявил Вик. – Но что делать с моим дежурством?

Он показал Энтони какой-то листок с печатью. Тот изучил документ и присвистнул:

– Ничего себе наряд вне очереди! Шестьсот мелких пакостей. Да ты до вечера провозишься!

В общем, как мне объяснили, Вика оштрафовали по самой высшей мере и самой противной работой – доставлять мелкие неприятности каждому встречному-поперечному, причем не повторяясь.

– Это надо серьезно обдумать, – решил Тони, и мы зашли в кафе выпить чего-нибудь холодненького и освежающего – для поддержания мозговой деятельности.

– Вик, а ты пробовал фокус с…

– Пробовал.

– А номер с…

– Тоже.

– И…

– Я все классические приемы уже использовал, – горестно сообщил Вик. – Больше никаких идей.

Мы погрузились в раздумье.

В кафе посетителей было немного. Официантки разносили заказы неторопливо, зная, что за предстоящий вечер набегаться еще успеют. Кроме нас, сюда заглянули еще три пары (две – деловые партнеры с папками бумаг между чашками кофе и одна влюбленная парочка). Да за столиком у входа молодая мамаша (а может, нянька) никак не могла успокоить раскапризничавшегося ребенка.

– Посмотрите, – тихо сказала я, – вон за тем столиком парень закурил.

– Ну и что?

– Потушите ему сигарету.

Вику моя мысль понравилась. И пять минут несчастный посетитель кафе не мог понять, почему его сигарета гаснет, едва он уберет зажигалку.

Потом у другой посетительницы десять раз подряд с грохотом падала на пол сумочка, соскальзывая со спинки стула. У следующей дамы, спикировав бомбардировщиком, в чашке с кофе утопилась муха. Третья, по вид типичная секретарша, нечаянно задела стакан с томатным соком, отчего тот упал, облив в полете светлый костюм ее шефа. (Правда, зачтется ли эта выходка, не знаю, таи как хоть внешне дама и расстроилась хуже своего шефа в глубине души она очень даже происшествию порадовалась.) Далее у кого-то ключи от машины с брелоком сигнализации упали в вазочку с растаявшим мороженым! А кто-то задел чайную ложечку, и сей предмет, крутясь и звеня, угодил в глубокое декольте собеседницы.

Воодушевленный успехом, Вик заявил, что теперь он и сам справится, и покинул нашу компанию, устремясь к трудовым подвигам.

– Только не переусердствуй! – напутствовал друга Энтони. – Не забудь, это все-таки временная работа!

Меж тем дитя за столиком справа от входа вовсе разбушевалось. Замученная капризами мамаша уже не знала, чего еще ему надо и чем его успокоить.

– Даже не охрипнет, террорист малолетний!

– Имеет право, – сказал Тони. – Пойдем-ка отсюда, сейчас здесь станет жарко.

– Это еще почему?

– Этот ребенок умрет через пару минут. Ладно, теперь придется остаться, только сиди на месте.

Я едва не поперхнулась соломинкой коктейля:

– Как это – умрет?

– Смотри в окно. Сейчас красный джип захочет на большой скорости обогнать грузовик. Но водитель не заметит встречный школьный автобус. Чтоб избежать столкновения, джип развернется на тротуар и въедет в стену кафе. Никто не пострадает, кроме этого ребенка. Опасный перекресток, здесь постоянно случаются какие-то аварии.

– А можно что-нибудь сделать, чтобы жертв вообще е было?

– Нет, он должен умереть.

Ну должен – не должен, а попробовать можно. Хоть времени осталось мало.

Я сорвалась с места и почти подбежала к столику у входа.

«Стой! Ты с ума сошла, Венера! Этого НЕЛЬЗЯ делать!»

Мамаша стала извиняться за шум, но я ее перебила:

– Что вы! У вас замечательный ребенок! Просто ангел. Разрешите угостить его мороженым?

– Не люблю молозеное! – заныло дитя. – Хосю пилозеное!

– Вот славно! Пойдем, сам выберешь.

Краем глаза я увидела, как за окнами пронесся красный джип, и вздохнула с облегчением.

Но лишь пара шагов к витрине буфета – и кафе сотряс страшный грохот. Я обернулась и задохнулась от ужаса, не успевая ничего понять…

Тут время снова остановилось. Второй раз за сегодняшний день.

– Сумасшедшая! – рявкнул Энтони, выдернув меня из щели между витриной с тортами и кабиной автопоезда.

Многотонный грузовик, пробив стеклянные двери и часть стены, проехал через весь зал, подминая под себя столы и стулья. Лобового стекла в кабине не было, лишь осколки. Смятое железо крыши скрывало от меня голову водителя, но его белая форменная куртка была уже вся в крови. Фургон, большей частью оставшийся снаружи, накренился – сейчас упадет набок. Сквозь прорванную обшивку кузова виднелся груз – длинные ярко окрашенные баллоны. Кажется, в таких перевозят газ.

Автобус со школьниками тоже был здесь. Через разбитые окна я видела, как он медленно движется вперед, в направлении фургона. Два метра – и они столкнутся.

– Тони, я не хотела… – пролепетала я.

– Нельзя вмешиваться в ход судьбы! – зло процедил он.

«Я сам виноват, не должен был тебе говорить. Смертным нельзя знать о будущем, так же как нельзя исправить прошлое».

– Но почему? Разве этот ребенок совершил какое-то зло?

– Это не имеет значения! В мире есть силы могущественней добра и зла. И им не принято задавать вопросов.

Он подошел к застывшему мальчику и, сдавив ладонями маленькую голову, резким движением повернул. Хрустнули позвонки.

– Но зачем?!

– Ты хочешь еще жертв? – перебил мой крик Энтони. – Уже погибли его мать, шофер грузовика. Едва тебя не раздавило. Но еще остался автобус, и пока не взорвались баллоны.

Довольно-таки грубо он подтолкнул меня к разбитом окну – пришлось воспользоваться таким выходом, потому что дверей в кафе не осталось.

ГЛАВА 30

Утро – понятие растяжимое

Квартира Джеймса Дэкстера, президента Бюро разных услуг, располагалась в ничем не примечательном и вовсе не шикарном доме. И, честно говоря, оценив экстерьер, я не ожидала столь роскошного интерьера. Жилплощадь такого размера по законам физики и геометрии в этом строении не могла уместиться! Но умещалась.

Дверь нам открыл сам Рыжий. Вид у него был и вправду слегка похмельный: небритая щетина, взъерошенные кудри, пурпурный бархатный халат и шлепанцы с помпонами на волосатых ногах. Но он нас ждал и ничуть не смутился. Пригласил пройти в гостиную, где на диванах и просто на полу в беспорядке лежали разные предметы женской одежды. Я только лифчиков насчитала четыре штуки.

Смежная с гостиной комната была, видимо, спальней. Прежде чем Джеймс подумал задернуть тяжелые портьеры, на старинный манер служившие дверями, я покраснела, как маков цвет, случайно наткнувшись взглядом на стоявшую там широкую кровать, смятую постель и в ней крепко спящих в разных позах девушек.

Джеймс на минутку отлучился.

Энтони был молчалив и хмур и, казалось, ничего вокруг не замечал. Или не видел ничего нового?

В углу тихо бубнил телевизор. Шли местные новости.

– Как нам только что сообщили… – говорила дикторша, – к нам поступила срочная информация… Наши корреспонденты готовы…

Появилась картинка. Знакомое кафе с пробитой стеной. Журналистка взволнованно затараторила:

– Очевидцы говорят, это просто чудо. При такой грандиозной аварии пострадало всего трое человек! Жертв могло быть, без сомнения, значительно больше. Эта авария легко могла перерасти в чудовищную катастрофу! Действительно, водителю автобуса только чудо помогло избежать столкновения с фургоном. И только чудо предотвратило взрыв газа. Однако до сих пор неясно, почему фургон оказался в самом центре города и как…

– У меня было два вопроса. – Джеймс вернулся и, мимоходом выключив телевизор, уселся напротив нас. Удобно откинуться на мягкие подушки не получилось-поерзав, Рыжий извлек из-под себя атласную туфлю.

– Так вот, – продолжил он, – у меня, дети мои, было два вопроса. Первый: кто спер Книгу? И второй: где… Энтони, ты меня слушаешь?