Сегодня было удивительно спокойно.
      Ворчун заметил их еще издали, ворота открылись со скрипом, и Млый очутился в привычной тесноте двора. Какое-то время ушло на то, чтобы расседлать и отвести в денники коней, потом Род занялся Разлетаем. Отскреб от шерсти засохшую траву и пошептал, склонясь над псом и одновременно водя рукой над раной. Млый теперь знал - о Разлетае больше можно не беспокоиться, выживет.
      О своем походе вместе с Рахом и Свентовитом на юг Род рассказывал скупо. Отогнали волотов к морю, пригрозили, чтобы вели себя потише, на том все и кончилось.
      Но Млыя сейчас интересовало вовсе не это. В любой другой день он бы не отстал от Рода, пока бы не выудил всех подробностей, а сейчас не давали покоя слова Анны о том, что он такой же, как и Другие. Сам - Другой. И почему, спрашивается, он упал с неба? Разве так рождаются дети? И почему, если он Другой, то живет у Рода? Вот что он хотел спросить, и немедленно, но все не решался.
      "Уйду в лес, - с тоской подумал Млый. - Там никто не помешает. Заберусь в чащу и буду думать. Долго думать, пока не пойму".
      За обедом - похлебка из оленины и овощи - больше молчали, чем говорили. Род попенял Млыю за непослушание, говорил ведь, чтобы к Велесу не ездил, про Халу не упомянул вообще, словно тот появлялся в степи каждый день и все к нему привыкли, как к марам. Сам Млый о своем испуге и о том, что растерял в страхе мечи, тоже не обмолвился ни словом. Стыдно.
      Но после обеда, когда Род направился в кузницу, натягивая на ходу грубый кожаный фартук, попридержал его за руку и, глядя в пол, а не в глаза, спросил:
      - Анна сказала, что я упал с неба. Правда?
      - Ох! - от неожиданности Род дернул тесемку фартука так, что та оторвалась, словно обыкновенная нитка. - Ведь предупреждал, чтобы без меня в деревню ни ногой. - Он сумрачно уставился на Млыя и вдруг сел на лавку, по привычке вороша, как это бывало всегда, когда он оказывался в затруднительном положении, длинные волосы. - Ладно, садись, - кивнул он на табурет напротив. - Поговорим.
      Млый сел и выжидающе посмотрел на Рода. Вопрос был задан, зачем лишние слова.
      Род кряхтел и мялся, словно забыл разом ,как надо говорить, что-то фыркал себе в бороду и выглядел растерянным, что было непривычно.
      - Упал с неба, да! - проговорил он с внезапным вызовом, словно продолжал с кем-то спорить. - Ну и что! Уже бывали случаи, когда мы воспитывали человека. Можно вспомнить и Кисека, и Кия. Правда, там другой случай, - вновь он забормотал себе под нос.
      Ничего не понимающий Млый неожиданно заволновался и сам. Он вскочил с табурета, легонько прикоснулся к плечу Рода. Тот словно очнулся.
      - Твои родители - люди!
      - Другие? - переспросил Млый.
      Признание его не удивило, он ведь и раньше знал, что приемыш. Но кто же тогда Род? Разве не человек?
      - Да, но не те, которых ты знаешь.
      - Не из деревни?
      - Ты садись, садись, - сказал Род, но вместо того, чтобы дождаться, пока Млый сядет, вскочил с лавки сам и прошел в дальний угол избы, где стоял большой сундук.
      Млый знал, что в сундуке хранятся разные забавные разности. Когда был совсем маленьким, часто просил Рода открыть сундук, чтобы тот дал ему поиграть серебряными, потемневшими от времени амулетами в виде крылатых драконов и коней, тяжелыми нефритовыми свистками, способными вызывать дождь, странными с волнистыми лезвиями клинками, которые удобно держать даже в детской руке. Еще лежали там книги, пухлые квадратные тома в переплетах из телячьей кожи с загадочными рисунками, меняющимися сами собой под пристальным взглядом.
      В любой другой момент Млый не преминул бы последовать за Родом, чтобы посмотреть, как тот станет копаться во внутренностях сундука, извлекая один за другим хранящиеся там предметы. На самом дне сундука, Млый знал, лежит меч. Не тот, которым Род пользовался почти каждый день, а другой, длинный и узкий, с рукояткой в виде сплетающихся змей, с пламенеющим даже в темноте клинком. Про этот меч Род рассказывал скупо, упомянув лишь однажды, что он может сражаться сам по себе, стоит лишь произнести нужное заклинание - сила в нем заключена великая. Эта загадка не давала Млыю покоя, он часто думал о том, как меч, послушный лишь слову, взлетает над степью, рассыпая вокруг сноп белых искр, и устремляется на врагов, представляющихся юноше то в виде великанов-волотов, то в виде гигантского змея Халы.
      Род решительно откинул крышку и запустил руку внутрь сундука по локоть, очевидно и на ощупь зная, что где лежит. Через мгновение на его ладони оказался странный предмет, который Млыю видеть раньше не доводилось.
      - Вот, - Род странно усмехнулся, глядя на черный пластмассовый четырехугольник на черном же ремешке с застежкой. - Это твое...
      Первым движением Млыя было взять непонятную вещь, и он даже успел потянуться к ней, но не донес руки до ладони Рода, замер. Середину четырехугольника пересекало прозрачное, отражающее свет окошечко, постоянно меняющее цвет. Впрочем, цветов было три, и Млый скоро понял, что меняются они в правильной последовательности. Оранжевый, белый, зеленый. Похоже на пульсирующий свет крупных светлячков, которые появляются в степи в середине лета, а чуть позже исчезают неизвестно куда. С переменой каждого цвета в окошечке возникали какие-то значки, чтобы тут же рассыпаться и через мгновение появиться вновь уже в другой комбинации. Вещь была незнакомая и потому опасная.
      - Что это?
      - Твое, твое, - торопливо повторил Род, словно решился на что-то очень важное. - Называется датчик. Его я нашел рядом с тобой. Давно, когда ты упал в степь.
      - С неба?
      - Да, но это долгий разговор. Сразу ты не поймешь. Придется объяснять с самого начала.
      - Давай, - охотно согласился Млый. - С самого начала. Ты ведь мне обещал.
      - Обещал, - Род удрученно покачал головой. - Но, наверное, с самого-самого начала не получится. Расскажу пока о том, что было и что стало. Видишь ли, - осторожно произнес он, - мир таким, каким ты его знаешь, был не всегда...
      - Тоже мне, новость, - нетерпеливо перебил Млый. - Это мне известно, сам же рассказывал.
      - Не все, не все, малыш. Даже не знаю, как тебе объяснить. С чего?
      - С того, как я появился.
      - Хорошо, - Род положил продолжающий пульсировать разными цветами предмет на стол. - Ты не просто упал с неба, ты в небе родился. Когда-то люди умели летать...
      - Как Рах?
      - Не перебивай. Нет, не так. Как Рах люди никогда летать не умели. Но научились это делать с помощью машин. Ты ведь видел в степи старые машины? Когда-то машин было много, наверное, даже больше, чем самих людей. Машины пахали землю и убирали урожай, давали свет и тепло, делали одежду и еду, строили дома. А некоторые умели летать.
      - Зачем? - вновь не выдержал Млый. - Разве летать на машинах лучше, чем самому?
      - Вот-вот! - неожиданно горячо воскликнул Род. - Не лучше! Но у них иначе не получалось. Иначе они не умели. Они ничего не умели делать без машин. Ни видеть, ни слышать, ни летать! Они... - почти выкрикнул Род, но осекся под взглядом Млыя. - Они были слабые. И от слабости наделали много глупостей. Но я сейчас не об этом. Я рассказываю о том, как появился здесь ты. Некоторые машины умели летать очень далеко. К звездам.
      Млый непроизвольно задрал голову, но увидел над собой только низкий потолок с продольной балкой. На одном конце балки свил паутину большой паук. Род перехватил взгляд Млыя, усмехнулся. Он дунул в сторону паутины, и паук вдруг выскочил из своего укрытия, засуетился. Но вместо того, чтобы спрятаться вновь, стал быстро-быстро вытягивать из брюшка тонкую нить, потом другую, третью. Он сучил лапками, и нити превращались на глазах в тонкий жгутик, и этот жгутик, удлиняясь на ходу, поплыл в сторону стола, пока не лег на доски, сворачиваясь в крохотную бухточку. Тогда Род осторожно, щепотью, поднял нить и подергал. Нитка держалась, не рвалась.
      - А вот этого они делать не умели, - вздохнул Род, вновь переводя взгляд на Млыя. - Им казалось, что лучше доверить прясть нитки машинам. Как и летать. И они летали. Сначала над землей, потом к звездам. Некоторые корабли улетали очень далеко. Они путешествовали долгие годы. Случалось, что не возвращались никогда. На одном из таких кораблей родился ты.
      Млый слушал внимательно, приоткрыв рот. Он был готов к любым чудесам. Но корабли... Значит, когда-то он умел летать. Пусть не так, как Рах или Стрибог. Но все же умел. Млый зажмурился, представляя, как он летит высоко над землей на крылатой машине, чем-то похожей на коршуна. Парит, делая круги над степью, и счастливо засмеялся.
      Род понял его без слов. А поняв, рассердился.
      - Да, люди думали, что они сделаются счастливыми. Тем больше счастливыми, чем больше будет машин. Но они ошиблись! Машины сначала убили землю, а потом и их самих.
      Гневный голос Рода вернул Млыя к реальности.
      - Как можно убить землю? - удивился он. - Скажешь тоже.
      - Скажу... - по инерции Род еще говорил громко, но потом взял себя в руки, успокоился. - Отравили. И землю, и воздух. А потом стали гибнуть сами. Ты же видишь, в кого они превратились. Ты же бывал в деревне.
      Старый разговор. Все это, может, и не в подробностях, Млый знал и раньше. Мир изменился. Но он меняется все время. Не бывает ничего постоянного. Когда-то было много машин и людей. Теперь по-другому. Ну и что? Главное - не в этом. Главное - он теперь знает, как он появился здесь. Летающий корабль сел на землю, а в нем был он, Млый. И Род нашел его, и стал воспитывать. Оставалась одна загадка - кто его родители.
      - Я был в корабле один? - спросил он.
      - Один, - вновь растерялся Род, он ожидал других вопросов. - Никого больше с тобой не было.
      - Как же так получилось?
      - Не знаю. Твой корабль по-прежнему лежит на западе, за сухим лесом. И вот это тоже оттуда, - Род подтолкнул по столу к Млыю странный предмет, извлеченный из сундука. - Ты не слышишь, но он постоянно подает сигналы: "Я здесь! Я здесь!".
      - Да? - заинтересовался Млый и осторожно за кончик ремешка приподнял датчик. - Подает сигналы?
      - Он был сделан для того, чтобы тебя нашли люди. Но тебя нашел я.
      Вопросов несколько поубавилось, но оставалось еще достаточно. Впрочем, теперь Млый не торопился. К этому разговору он еще вернется. Никогда Род не говорил с ним так откровенно, и только сегодня перед Млыем чуть-чуть приоткрылся полог тайны, мучившей его последние годы. Он знал, что будет продолжение. А пока... А пока надо найти корабль, на котором он прилетел. Может быть, тогда он будет знать больше.
      - Где? - коротко спросил он. Но Род понял.
      - Это, - буркнул он, указывая на датчик, - поможет найти корабль. Смотри...
      Он отобрал датчик у Млыя и нажал на нем синюю кнопку. Экранчик прекратил пульсировать оранжевым, белым и зеленым и стал матово-черным. С краю на нем зажглась четкая красная точка.
      - Чем ближе к кораблю, тем точка будет все ближе смещаться к центру, пока не окажется в перекрещении вот этих линий. Но тогда ты уже и без этого увидишь то, что ищешь.
      - Так просто?
      - Да.
      Род шумно выдохнул, как будто вынырнул с большой глубины, и огорченно начал рассматривать оторванную от фартука тесемку. Потом поднялся и, достав шкатулку, вытащил из нее большую иглу.
      - Дай я пришью, - сунулся с помощью Млый.
      Но Род отмахнулся от него, как от мухи, и сунул фартук в руки мгновенно оказавшегося рядом Ворчуна.
      Оставшийся день Род провел в кузнице. Он управлялся с горном сам, почему-то не дал помогать Млыю и колотил по наковальне так, что сломал молот. Ночь тоже выдалась беспокойной. Несмотря на то что никакие опасности дому не угрожали, Млый спал плохо, два раза выходил в сени попить, а потом и вовсе остался сидеть на крыльце, ловя взглядом в прорехах туч далекие бледные звезды.
      Перун рассказывал, что звезды на самом деле - это далекие миры, гигантские солнца, вокруг которых вращаются планеты подобные Земле. Раньше эти рассказы воспринимались Млыем всего лишь как сказки, почти не имеющие отношения к той жизни, которую он знал. А получается так, что он уже путешествовал на летающем корабле где-то очень далеко, может быть, возле вон той самой звезды, что сейчас слабо мигнула, прежде чем скрыться за низким облаком. Загадки, сплошные загадки. Больше в ту ночь Млый спать так и не лег, а утром, едва развиднелось настолько, что стал различим степной горизонт, начал собираться в дорогу.
      Раньше Род запрещал ему ходить в сухой лес - нечего там делать. Но Млый все же убегал туда, когда на день, когда на два. Потихоньку, как проказливый мальчишка. Сейчас же, хотя об этом и не было сказано ни слова, запрет кончился. Он это чувствовал. Да и путь был не близкий. Лес тянулся далеко - сплошные завалы из упавших и оставшихся стоять стволов, без живого подлеска и без дичи. Земля, лишенная перегноя, превратилась в пыль. И если в лесу долго оставаться, то пыль въедалась в кожу, вызывая зуд и жжение. Это от того, что в лесу сохранилась радиация - непонятное слово, которое часто произносил Род и которое Млый не понимал. Что-то вроде заразы, наверное. Другие в лес не ходили, там не осталось ни зверья, ни растений. А Млыя он ,наоборот, привлекал, манил, как манит запретная дверь, ведущая в тайну.
      Еще Млый знал, что радиация ему не страшна. Ну, не совсем страшна, не так, как Другим. Как не страшна ему и вода из реки, которую Другие считают отравой. Но лучше потом все же умыться как следует из колодца.
      Тренировочного боя в то утро не было. Завтракали молча, скучно. Ворчун уже приготовил сумку с запасом вяленого мяса и хлеба, который, черствея, не плесневеет, а лишь становится крепким, как камень. Млый решил не брать с собой даже собаку, в лесу одному будет сподручнее.
      - Помни - мары и дны, - скупо предупредил Род.
      - Помню, - Млый быстро начертил в воздухе охраняющий знак руны Силы.
      - Там не только дны, - напомнил Род. - Место проклятое, набежало из Нави всяких тварей.
      - За лесом корабль, - Млый деловито поправил перевязь меча. - Я дойду. Взрослый уже. А может, ты со мной? - с надеждой вдруг спросил он то, что хотел спросить еще вчера и не решался.
      - Нет. Ты должен сам. Видимо, пора. Будет трудно, зови, я услышу. Должен услышать.
      Млый согласно покивал головой, зная, что так далеко его не услышит даже Род. Но все же спасибо на добром слове.
      За печкой вновь хихикнул злыдень, и Млый привычно шикнул на него, чтобы замолчал, а потом пошел к воротам, которые уже предупредительно открыл Ворчун.
      Напрямки до сухого леса - полдня пути. В другой день Млый, возможно, свернул бы еще и к реке, удлиняя дорогу. Там, под обрывами, как полузатопленные бревна, стояли слепые щуки, открыв пасть и поджидая такую же слепую плотву. Млый ловил щук руками, а иногда, если лень бывало подкрадываться и барахтаться в омуте, поражал дротиками. Охота складывалась совсем удачно, когда удавалось найти сухие сучья, тогда рыбу можно было тут же запечь на костре, нанизав на веточки или обваляв в глине. На большой глубине водились еще и гигантские сомы, но с ними Млый связываться опасался - руками таких не возьмешь, утащат, а могут напасть и сами.
      Ветер дул ровный, встречный. Время от времени Млый поглядывал на датчик, закрепленный на левой руке, но красная точка по-прежнему оставалась на месте, не сдвигаясь к центру ни на волос.
      Сухой лес зачернел неровным частоколом часа через три. Млый хорошо видел его границу, когда поднимался на очередной холм, и вновь терял из виду, спускаясь в ложбину.
      Легким волчьим бегом Млый миновал капище Мокоши, показавшееся в отдалении, но уже с другой, чем позавчера, стороны. В центре капища, за бревнами, курился легкий дымок. Не иначе Другие просят о защите от Халы и о избавлении от голода. Неожиданно он увидел и самого Мокошу, сидящего на вершине дальнего холма и внимательно наблюдающего за тем, что происходит в его капище.
      Тьфу, мысленно сплюнул Млый, заметив, как тот взмахами руки направил к капищу двух белых коршунов, кружащихся вдалеке над степью. Послышались радостные крики Других, истолковавших появление птиц как добрый знак.
      Дешевый трюк. Все, что ни сделает Мокоша, всегда носит оттенок эффектной театральности. Млыю это не нравилось. Но он все же послал Мокоше мысленное приветствие и получил в ответ что-то невнятное, вроде пренебрежительного "здрассьте". Иного, впрочем, Млый и не ожидал.
      Лес встретил юношу тяжелым молчанием. Даже ветер, казалось, задевая о мертвые сучья, присвистывал здесь шепотом. Млый постоял недолго у высокого бука, давая себе настроиться на иной ритм движения, и осторожно ступил на тропу, которую сам раньше и протоптал. Тропа тянулась в глубь чащи километра на два, а потом терялась в завалах.
      И без датчика было понятно, что следует пересечь лес, двигаясь на запад. До корабля, видимо, было по-прежнему очень далеко, так как красная точка оставалась неподвижной. Сколько ему предстоит путешествовать по лесу, Млый не знал, но, очевидно, не один день и не два.
      Скоро тропа кончилась, и теперь Млый то перепрыгивал через упавшие стволы, то подныривал под них. Дорога все еще была знакомой. Он вновь начертил в воздухе знак руны Силы - дны были где-то рядом и сердились на вторжение. Временами Млый чувствовал слабость, как будто из него пытались вытянуть все жизненные соки, но каждый раз справлялся с недомоганием, на ходу шепча оберегающие заклятья.
      Дны негодовали и поднимали возню в буреломах, но наконец, убедившись, что их старания безуспешны, успокоились и отстали.
      Как обычно, после обеда выглянуло неяркое солнце, но даже протянувшиеся наискосок через деревья лучи не сделали лес приветливее. Оглядываясь, Млый видел, как от его шагов поднимаются вверх фонтанчики пыли и взрываются снопами искр, попав в солнечные лучи, но впечатление было таким, словно за ним горела земля.
      Удивительно, но даже родники в чаще высохли. Бывшие когда-то полноводными, ручьи напоминали о себе лишь пересекающими чащу в разных направлениях сухими руслами, а небольшие омутки походили на безглазые впадины.
      Кстати, о воде. Млый суеверно потрогал холодящую бедро фляжку. Без еды еще можно обойтись, но без воды он будет обречен.
      Два раза Млый давал себе передышку, садясь прямо на землю и опираясь спиной о ствол дерева. Силы возвращались быстро, он успевал сделать несколько глотков из фляжки и сжевать кусок вяленого мяса, прежде чем продолжить путь.
      Когда стало уже смеркаться, Млый заметил, что точка на датчике неохотно сдвинулась с места и переместилась чуть ниже - значит направление выбрано верно.
      Темнота медленно поднималась со дна оврагов, постепенно затопляя выступающие из земли корни деревьев. Вновь подул легкий ветер, почти не ощутимый внизу, но наверху ветки деревьев стали выстукивать неровную дробь, раздались тяжкое кряхтенье и скрип. Млый мог бы продолжать путь и ночью, сил еще хватало, да и на зрение он не жаловался. Скорее всего, он так бы и поступил, если бы цель была близка и ее можно было достичь к утру, но юноша также понимал, что безудержная гонка сейчас ни к чему - надо дать себе отдых.
      Он вышел на небольшое открытое пространство, бывшее, видимо, когда-то обычной лесной поляной и ставшее теперь безжизненной плешью, и огляделся. Для того чтобы разжечь костер, места лучше не выбрать. Но о костре он даже не думал. Лет пять назад он видел, как горел сухой лес. Во время грозы молния попала в большое дерево на опушке, а потом ветер погнал пожар по кромке леса с такой скоростью и силой, что сидящие на деревьях птицы не успевали взлетать и падали вниз, охваченные пламенем, еще живыми огненными шарами. Возможно, тогда лес выгорел бы полностью, но затем ударил мощный ливень, затопивший и степь, и лес до середины стволов.
      Удобнее всего было бы устроиться прямо на земле. Ночь обещала быть прохладной, но не настолько, чтобы Млый не смог сомкнуть глаз от холода. И все же юноша медлил. Он прислушался, пытаясь определить, не подобрались ли близко дны, но почувствовал совсем другое присутствие - где-то рядом затаилась мара. Это было неожиданно. Мары в лес почти не заходили, да и бродили они обычно стаями. И все же - мара.
      Странно! Млый медленно потянул из ножен набедренный меч. Если бы он встретился с марой в степи, то больше подошел бы дротик, но здесь среди деревьев схватка могла произойти только врукопашную.
      На краю поляны качнулся сухой куст, и Млый резко развернулся. Нет, не то. Просто ветер. Потом раздался треск сучка совсем с противоположной стороны, и Млый вновь среагировал на звук, тут же поняв, что опять ошибся. Игра в прятки?
      Хорошо. Млый чуть пригнулся, взял меч двумя руками. Несомненно - мара совсем рядом. Он знал, что нежить сразу не нападет. Будет кружить, выискивая место для броска, обманывать, провоцируя на ошибку. А потом стремительный прыжок откуда-нибудь сзади или сбоку. Прыжок, который должен сбить противника с ног и заставить покатиться по земле. Вот тогда мара полностью насладится игрой. Сразу не убьет. Будет нападать вновь и вновь, кусая, сбивая на землю, доставая лапами, приближая к лицу свою отвратительную морду, чтобы жертва полностью смогла испытать весь ужас смерти и, возможно, умереть от страха, а не от ран. Свирепое порождение Нави.
      Но одну оплошность мара уже совершила. Если бы она напала на Млыя в лесу, когда он пробирался через завалы и его внимание было полностью поглощено дорогой, то преимущество было бы полностью на ее стороне. Но она позволила юноше выйти на открытое пространство - здесь шансы уравнивались.
      Млый полностью положился на внутренний слух. Сейчас он мог бы даже закрыть глаза, так как взгляд все равно не успеет среагировать на стремительное движение. Но мара умела обманывать. Казалось, она находится сразу везде, кружит вокруг поляны, прячась за стволами, перетекает от одного куста к другому. От напряжения у Млыя начало сводить спину, задрожали руки. Этого еще только не хватало! Он старательнее напряг слух и вдруг уловил также недалеко слабое присутствие еще одного существа Другого! Но раздумывать над этим было уже некогда - мара прыгнула.
      Черное гладкое тело рванулось ему навстречу слева. Млый успел все-таки отклониться чуть в сторону и, прокидывая себя под страшными лапами, полоснуть мечом наискось и вверх. Меч вошел маре под горло, и она собственной тяжестью располосовала туловище от морды до паха.
      Уже катясь по земле - подальше от длинных когтистых лап, - Млый понял, что ему повезло, мара не успела задеть его, хотя, промедли он какую-то долю мгновения, все могло обернуться по-другому. В разом наполнившейся звуками тишине раздался жуткий предсмертный вой нежити. Сначала Млый приподнялся на одно колено и, продолжая крепко сжимать меч, посмотрел в сторону мары. Та распласталась шагах в десяти, все еще живая, вытянув перед собой длинные, словно лишенные суставов лапы с когтями, которым мог бы позавидовать и медведь. Желтый холодный взгляд, казалось, не выражал ничего, Млый не заметил в них ни капли страха. Так мог бы смотреть оживший мертвец. Но двигаться, а тем более нападать мара уже не могла.
      Надо добить.
      Млый подошел ближе.
      Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять - эта нежить уже побывала в битвах. В нескольких местах черную шкуру пересекали белые длинные шрамы, левое ухо отрублено, а на правой передней лапе не хватает двух когтей. Похоже, мара уже нападала на Других, но тогда ей везло больше.
      Что делают Другие, когда им удается большой толпой загнать мару? Это случается редко, но случается. Млый вспомнил, что Другие обычно не добивают нежить сразу, а, подражая самим марам, убивают их медленно - отрезают по-очереди лапы, распарывают живот и лишь потом отрубают голову. Нет, он так поступать не будет.
      Примерившись, Млый встал над распластанным телом, чтобы одним ударом вогнать меч под лопатку, но тут же замер, услышав вновь хруст сучьев. Как же он мог забыть - Другой!
      Это оказался точно Другой. Высокая и тощая, как жердь, фигура вдруг выдвинулась из- за широкого ствола дерева, бывшего когда-то дубом. Млый мгновенно отпрыгнул в сторону и, выставив перед собой меч, крикнул:
      - Стой там, где стоишь!
      - Эй, - крикнул в ответ Другой. - Разве я похож на упыря? - Он предупредительно поднял над головой руки с открытыми ладонями. - Ты здорово справился с этой тварью!
      Незнакомец (Млый мог бы поклясться, что раньше в деревне ему с ним встречаться не доводилось) был высок ростом, узкоплеч и узкогруд, но словно свит из одних жил. Вытянутое лицо с массивной челюстью наискось пересекал глубокий с рваными краями шрам. Маленькие глазки, близко посаженные к крупному с горбинкой носу, блестели, как вода в степном озерце. Волосы на шишковатом черепе Другого торчали, словно трава на кочке, пучками в разные стороны, что придавало ему дурашливый, несерьезный вид.
      Ничего угрожающего в облике Другого не было, но Млый оставался настороже, так как за спиной незнакомца виднелся нешуточной величины боевой лук, а на боку болтался, почти задевая землю, немалый меч, по крайней мере раза в два превышающий длину его собственного набедренного меча.
      - Эта мара охотилась за мной, - Другой пока оставался стоять на месте. - Она шла по моим следам два дня, но тут появился ты.
      - Тебе повезло, - голос Млыя прозвучал насмешливо.
      - Я бы все равно убил ее, - простодушно признался незнакомец. - Как убивал таких тварей уже не один раз. Но у тебя вышло очень хорошо. Я знаю о тебе, - продолжил он. - Ты - Млый, приемыш Рода. О тебе много рассказывают. И Свентовит говорил...
      - Ты знаешь Свентовита?
      - Встречался. Он научил меня кое-чему, когда мы вместе путешествовали к южным границам. Я - охотник, - спохватился Другой, заметив недоверие в глазах Млыя. - Меня зовут Трофим, но люди называют просто Меченым. Видишь, какую память оставила мара на моем лице?
      - Трофим, Меченый? - повторил Млый. Имена Других всегда почему-то представлялись ему странными. - Охотник? Все охотники, которых я знаю, дальше, чем на полдня пути, от деревни не отходят.
      - А я почти не бываю в деревне. Мой дом - лес. Позволь, Млый, я добью эту тварь.
      В два широких шага Меченый пересек поляну. В руках он уже держал широкий блестящий нож. Неловко, на первый взгляд, но стремительно охотник склонился над марой и одним взмахом, схватив левой рукой нежить за ухо, отделил от туловища голову. Мастерство, с каким это было сделано, заставило Млыя тихо присвистнуть.
      - Пошли, - Меченый вытер окровавленное лезвие о еще вздрагивающую шкуру. - Ночью сюда могут прилететь грифоны. Они не оставляют трупов своих собратьев для того, чтобы их съели другие. Жрут сами.
      - Жрать эту мерзость, - передернул плечами Млый. - Пошли. А разве здесь водятся грифоны? Я думал они живут на юге.
      - И грифоны, и василиски. Но василиски не здесь, дальше, на болотах, на западе.
      - Там, где корабль? - не удержался Млый.
      - Так ты идешь к кораблю, - догадался Меченый. - Да, в тех краях.
      - А ты там бывал?
      - И не один раз. Но об этом позже. Давай отойдем отсюда подальше, уже почти темно.
      Ночь, как всегда бывает в сухом лесу, сгущалась стремительно, хотя небо над безлистными кронами, еще не приобрело той глубокой черноты, когда наступает время звезд. Доверившись охотнику, который, похоже, ориентировался в чаще значительно лучше, Млый почти побежал за долговязой фигурой, ловко уводящей его по невидимой сейчас тропе в сторону от поляны.
      Так они шли около часа, пока Меченый внезапно не схватил Млыя за руку и не увлек под вывороченный корень дерева.
      - Переночуем здесь, - вполголоса сказал он. - Лучше всего уснуть сразу и не разговаривать. Утро вечера...
      Спорить Млый не стал, хотя поговорить хотелось. Еще ни разу он не встречал Другого, который с первой же минуты отнесся бы к нему как к равному - без заискивания или опаски.
      Ночной, невидимый теперь лес скрипел и охал тысячами сухих стволов, иногда раздавались чьи-то быстрые шаги и затихали в отдалении, а может, это только казалось. Но, слыша рядом ровное дыхание охотника, который уснул почти мгновенно, лишь только устроился в выемке под корнями, Млый скоро уснул и сам, полностью доверившись своему нежданному спутнику.
      Млый привык спать чутко, готовый вскочить при первом же признаке опасности, но все равно не почувствовал, как Меченый поднялся. Открыв глаза, он обнаружил охотника сидящим на пеньке - в зубах у него была зажата какая-то странная полая деревяшка, из которой шел дым. Млый много чего видел за свою жизнь, но это зрелище поразило его настолько, что он вскочил с громким криком и, сорвав с бедра фляжку, с размаху плеснул охотнику в лицо водой.
      - Пф-фф! - сказал Меченый, стряхивая капли - трубка уже не дымилась. Зачем это?
      - Ты - горишь!
      - Это табак, - охотник с сожалением рассматривал залитую водой трубку. - Его курят. Пропала дневная порция.
      - Нельзя разводить огонь в лесу, - Млый понял, что сделал что-то неправильное. - Зачем ты пускаешь дым?
      - Да, вредная привычка, - согласился Меченый.
      Вечно эти Другие делают что-нибудь непонятное, думал Млый, пробиваясь сквозь очередной бурелом и стараясь не упустить охотника из вида. Тот шел впереди, показывая дорогу, и, похоже, чувствовал себя в лесу, как дома. То показываясь, то вновь исчезая в чаще, спутников сопровождал ручной ворон охотника - большая сильная птица. По словам Меченого, он подобрал его еще птенцом и выкормил с руки, с тех пор они неразлучны. Больше всего Млыя поразило, что ворон умеет говорить почти как человек. По крайней мере, увидев Млыя, он склонил голову набок и отчетливо выговорил: "Др-ругой!" Потом немного подумал и добавил: "Р-род!".
      - Нет, не Род! - терпеливо втолковывал ему Меченый. - Млый.
      Но ворона словно заклинило, зато слово "Род" он был готов повторять бесконечно, менялись лишь интонации.
      - Он умеет предупреждать об опасности, - уверял Меченый. - Знает слова "мара" и "грифон" и многие другие. Он может биться с коршуном и помогает найти воду. Без него мне пришлось бы туго.
      - А где же был твой ворон вчера, когда напала мара? - не удержался Млый. Он все еще недоверчиво поглядывал на черную птицу, умело лавирующую между сухими стволами.
      - Так ведь темнело. Ночью вороны видят плохо. Спал, наверное.