- Здесь водятся болотные львы? - на ходу, не оборачиваясь, спросил Млый.
      Про себя он решил, что даже если здесь живет болотный лев, то отступать он не будет. Сумел ведь он в прошлый раз избежать ловушки, сможет и сейчас. Главное, не останавливаться.
      - Нет, здесь что-то другое, - Сторожич попытался придержать Млыя за рукав, тот нетерпеливо отмахнулся.
      Если граница с Явью рядом, рассуждал он, то ничто уже не сможет остановить меня. Нет, только вперед!
      Пару раз он проваливался по щиколотки в жидкую грязь, но старался не останавливаться на одном месте и быстрее переносить тяжесть тела с одной ноги на другую. Под тонким слоем почвы чувствовалась зыбкая трясина, но цель была так близка, что риск казался оправданным.
      - Берегись! - услышал он за спиной голос Сторожича.
      Тонкий торфяной ковер вдруг расступился прямо перед ним. В какое-то мгновение Млый еще мог избежать опрометчивого шага вперед, упав на спину, но сделать этого не успел. Из открывшегося черного окна на поверхность с тяжелым всхлипом поднялась чашечка гигантского растения, и ступня Млыя угодила на скользкий лепесток. С таким же успехом он мог наступить на мокрое стекло. Потеряв равновесие, он вдруг ощутил себя летящим в открывшееся жерло. В разом наступившей темноте Млый падал, скользя по необъятному влажному склону, все ниже и ниже. Живой колодец (а он был именно живым) пульсировал под ним каждой клеточкой, вибрировал и вздрагивал, направляя его к какой-то одному ему известной цели.
      Это - конец, успел подумать Млый. Отсюда уже не выбраться!
      Взгляд успел перехватить уменьшающийся пятачок чужого неба с горящими даже днем бледными звездами, и тут же наступила полная темнота. Цветок захлопнул свои лепестки. А Млый все продолжал падать.
      Он ожидал, что внизу будет вода и придется барахтаться во мраке, продлевая последние секунды жизни, но съехал по мокрой горке на вполне твердую и упругую поверхность. Удар был мягким, его лишь бросило вперед, так что он очутился на четвереньках.
      Задрав голову, Млый попытался увидеть выход из колодца, но темнота была настолько плотной, что по ней, казалось, можно было чертить мелом, как по грифельной доске.
      - Попался! - сам себе сказал Млый и встал на ноги.
      Размеры растения, поймавшего его в свою чашечку, не поддавались описанию. Млый летел вниз долго, словно с обрыва. Падая, он видел противоположный лепесток, точно так же изящно выгнутый, мокрый и скользкий. Но, на первый взгляд, ничего ужасного все же не произошло. Млый ожидал, что внизу его поджидает вода или вязкая трясина, или разинутая пасть неведомого чудовища. А он просто попал в плен. В темницу.
      Лепестки растения были сомкнуты настолько плотно, что внутрь не просачивалась вода. Но необходимо сначала обследовать размеры живой камеры.
      Млый вновь присел на корточки и ощупал то, что можно было назвать полом. Ладони заскользили по вибрирующей поверхности листа. Чуть подвинувшись, Млый еще раз ощупал пол и вдруг отдернул руку с невольным криком. Пальцы наткнулись на невысокий, примерно с полметра, вырост, усеянный кривыми шипами. Боль была такой, как будто в ладонь вогнали с десяток раскаленных докрасна игл, по крайней мере, вспышка в глазах пульсировала еще несколько секунд.
      Ситуация становилась понятной. Он попал не просто в ловушку, в которой может оставаться бесконечно долго, - растение было плотоядным. Возможно, оно, на манер болотного льва, охотилось на василисков, возможно, дичью ему служили другие обитающие в Нави чудовища. Но то, что выбраться наружу будет практически невозможно, не оставляло сомнений.
      Что такое внешнее пищеварение, Млый знал не по наслышке. Почти все виды пауков успешно используют яды для того, чтобы сначала убить или усыпить жертву, а потом высасывать из разлагающегося под действиям яда тела необходимые для питания соки. Можно привести примеры и из растительного мира. Ту же, скажем, обычную болотную росянку, охотящуюся на насекомых. Там, правда, используется еще и клей.
      - А тебе клей ни к чему, - обратился вслух Млый к безгласному охотнику. - Ты меня и так сожрешь, не подавишься. Подождешь, пока перестану дергаться, и готово дело.
      Он опять взглянул наверх, словно надеялся, что лепестки приоткроются, но не увидел ничего,кроме мрака.
      - Буду рубить мечом, - предупредил Млый.
      Он судорожно вздохнул, воздуха явно не хватало. Пахло чем-то пряным и сладковатым - запах гниения.
      Дожидаться, пока он окончательно ослабеет, не имело смысла. Действовать следовало немедленно, но сначала надо принять решение, каким образом.
      Меч остался при нем, и это было удачей. Млый ощупал мясистые лепестки - как бы ни были они толсты, вряд ли превосходят длину клинка. Но если он даже сумеет проделать отверстие, то в него немедленно хлынет вода, тогда меч станет только обузой. Можно попытаться рассечь лист одним ударом, но и в этом случае он вряд ли сумеет протиснуться в узкий разрез, чтобы выбраться наружу. А, выбравшись, окажется под водой. Будь это река или озеро, вынырнуть на поверхность не составило бы труда, но ведь болото прикрыто торфяной коркой, и он будет биться об нее, как об лед, пока не задохнется. Нет, это не выход.
      Ощупывая стены темницы, Млый двигался по кругу. Иногда он сильно топал или даже пинал, попадающиеся на пути стерженьки с ядовитыми иглами пронзить шипами кожу сапог они не могли, но цеплялись за них так, что приходилось выдирать ноги, как из зарослей ежевики. Растению эти маневры явно не нравились, усилилась вибрация, и вдруг откуда-то из предполагаемоего центра к Млыю метнулся упругий жгут, подвижный, как язык хамелеона. Он обвил Млыя вокруг пояса, и тот попытался его отодрать, словно боролся с удавом - руки перестали слушаться от боли, вся поверхность жгута была покрыта такими же ядовитыми шипами, как и невысокие стерженьки на дне чашечки. Жгут начал подтаскивать Млыя к центру цветка.
      Безмолвная борьба в полной темноте становилась все ожесточеннее. Сапоги скользили, Млый упал на колени. Он ухватился за рукоятку меча, но клинок был тесно прижат к спине. И все же медленно, сантиметр за сантиметром Млый вытаскивал меч, пока отчаянно не рванул и не освободил его. Он ткнул клинком наугад, попал во что-то противно вздрагивающее, потом полоснул наотмашь.
      Жгут ослабил хватку и начал отползать в сторону. Теперь Млый преследовал его, желая избавиться от повторного нападения навсегда, но это ему не удалось - мрак стоял кромешный.
      - Ладненько, - пробормотал Млый, вновь отступая к стенке. - Продолжим наши забавы.
      Ладони покрылись сплошными волдырями, но меч теперь Млый из рук не выпускал.
      "-Буду рубить ступени,-решил он, убедившись, что только так сможет подняться по стенкам лепестков, - толщина, похоже, достаточная".
      Он сделал первый надрез, все растение разом пришло в движение. Не обращая на тряску внимания, Млый торопливо кромсал скользкую поверхность, ощущая, как сочатся порезы.
      Листы были настолько мясисты, что зарубки вполне годились для того, чтобы уместить в них носок ступни или ухватиться рукой.
      И тут внутрь чашечки цветка хлынула вода. Растение лишь чуть приоткрыло створки, чтобы вода просочилась внутрь и жертва утратила строптивость, но на Млыя холодный душ подействовал отрезвляюще.
      Утопит, подумал он. Теперь точно утопит. Защита у болотного охотника, похоже, отработана веками. Ну уж если погибать, то вместе!
      Мысль о собственной гибели была не основной, оставалась надежда, что у растения все же сработает инстинкт самосохранения, и для того, чтобы избежать уничтожения, оно попробует избавиться от жертвы, то есть от него, от Млыя. А потом все же оставался шанс, очутившись в воде, достигнуть поверхности - возможно, торф на том месте, откуда поднялась чашечка цветка, чтобы поглотить Млыя, еще не полностью затянулся.
      Меч легко, по самую рукоятку, вошел в упругую мякоть. Затем Млый двумя руками стал разрезать лепесток, отпихивая в сторону вновь появившийся жгут. Он резал, кромсал, бил. Вода залила его уже до пояса, от нехватки воздуха перед глазами плыли круги.
      Только бы не потерять сознание! Млый удвоил усилия, хотя, казалось, и так бился на пределе возможностей.
      Вдруг чашечка цветка распахнулась. Послышался громкий хлопок, и Млыя подбросило вверх, как надувную куклу. Он взлетел над поверхностью трясины, перед глазами мелькнуло вертящееся каруселью небо, а в следующий момент он плюхнулся обратно, но не в жерло цветка, а в маслянисто-черную воду.
      Барахтаясь, как неумелый пловец, - меч из руки он так и не выпустил, Млый увидел лежащего на самой кромке колеблющегося торфа Сторожича. В руках тот держал длинную сухую жердь. Оставалось только ухватиться за нее, и дасу подтянул его к себе.
      Грудь Млыя ходила ходуном, тело била крупная дрожь. Мокрый и жалкий он лежал на поверхности трясины, в том самом месте, куда его оттащил дасу, не в силах не то чтобы встать - ползти.
      - Торопливость в достижении цели, - назидательно говорил Сторожич, но Млый слушал его плохо, - зачастую приводит к обратному результату.
      - Прописные истины, - прохрипел Млый, кашляя и сплевывая попавшую в легкие воду.
      - Прописная глупость не следовать прописным истинам, - остался верен себе дасу.
      - Где птицы? - Млый приподнялся на локте. - Отсюда их не видно.
      - Ты не хочешь рассказать мне, что произошло, когда цветок утащил тебя под воду?
      - Нет, - угрюмо отрезал Млый. - Как-нибудь в другой раз.
      От его одежды воняло тиной и гнилью, волосы слиплись, а руки покрыли кровавые волдыри, но решимости как можно скорее достигнуть выхода из Нави не убавилось.
      - Придется обходить низину по дальнему краю, - Сторожич помог Млыю подняться. - Не хочешь ведь ты попасть в ловушку еще раз?
      Одного раза оказалось достаточно. Они вернулись назад, и с того самого места, откуда Млый увидел птиц, теперь не было видно ничего, кроме пустого горизонта.
      - Я так и знал! - разочарование было слишком сильным, Млый устало сел прямо на землю. - Скажи, Сторожич, зачем Марене нужна моя смерть? Почему она не хочет выпустить меня из Нави? Ведь ты говорил, что наши миры двуедины и существуют, поддерживая друг друга. В таком случае в поступках Марены нет логики.
      - Нет - с точки зрения твоей человеческой логики. Логики Другого. Но ты ошибаешься даже сильнее, чем тебе кажется. Марена не желает твоей смерти, как не желает смерти любого существа, которого убивает.
      - С какой стати ты так решил! - запальчиво возразил Млый. - Даже теперь, когда проход в Явь совсем близок, Марена не желает отпускать меня.
      - Не торопись с предположениями, - Сторожич усмехнулся, сел рядом. Видишь бабочку?
      - Бабочку? - встрепенулся Млый. - Где? В Нави нет бабочек!
      - И я тебе говорю о том же. Но раз появились насекомые, то граница совсем близка. Бабочки не могут залетать далеко в Навь.
      Млый прищурил глаза и наконец различил над самой травой летящую неуверенными рывками бабочку-подёнку. Почти прозрачное тело и слабенькие слюдяные крылья помогали ей оставаться незаметной. В Яви такие бабочки летали громадными стаями. Они появлялись в один прекрасный день словно ниоткуда, чтобы заполнить мириадами тел, как падающим снегом, все небо. Для жизни им отпускались всего лишь сутки. К вечеру степь покрывалась сплошным вздрагивающим ковром, а в реках тяжело и сыто ворочалась перекормленная рыба. Почему-то Млый вспомнил, что у этих бабочек нет даже рта. Они появляются только для того, чтобы дать жизнь новому потомству и тут же умереть. Ему всегда было жаль этих летучих однодневок.
      - Посмотри, - продолжил дасу, - бабочка летит над самой травой. Что она видит, что замечает? Догадывается ли она о нашем существовании? Попробуй, поговори с ней, если сможешь. Сумеешь ли ты ей сказать что-нибудь так, чтобы она поняла? Будешь ли ты уверен, что она поняла тебя до конца?
      - Не знаю, - притих Млый. - А ты сможешь?
      - Да! - Сторожич протянул руки и, дождавшись, когда подёнка окажется рядом, резко хлопнул. Потом на открытой ладони показал Млыю маленькое раздавленное тело. - Думаешь, она не поняла, что я ей сказал? А теперь представь, - продолжил Сторожич, - что существует Некто, знающий о нас то, что нам известно о бабочках. Некто, знающий, как, чем и почему ограничено пространство, называемое нами Вселенной и полагаемое бесконечным. Некто, кто не сможет сообщить нам о своем существовании иначе, чем убив нас. Некто, носящий в своей руке смерть, как язык, как средство общения с нами.
      Уничтожая нас, Некто дает о себе знать. А мы, через свою смерть, которая, возможно, значит не больше, чем предостережение путнику, сидящему рядом с убийцей, можем в последний раз увидеть, словно через распахнувшуюся дверь, новые пространства и иные границы. Эта высшая степень страха перед смертью, - когда уже нет возможности что-либо запомнить, - является тем, что вовлекает в действие и связывает всех безымянных участников такой охоты. Череда смертей - это, на самом деле, единственное, что делает возможной систему контактов между различными уровнями реальности внутри больше ничем не ограниченного пространства, в котором смерти без конца повторяются, как повторяется эхо, отражающее само себя.
      - Ты это знаешь наверняка? - спросил Млый. - Ты в этом уверен?
      - Я догадываюсь, - скупо ответил дасу.
      - Если то, что ты сказал, действительно так, то значит Марена ни при чем? За мной охотится не она?
      - Верно. Марена лишь инструмент. Вечная жница жизней, приходящая туда, куда ей укажут. Пойдем!
      Они обошли низину по большому кругу. В лицо Млыю дул несильный ветер, принося знакомые с детства запахи. Млый жадно шевелил ноздрями, боясь признаться самому себе, что так может пахнуть только Явь.
      - Видишь? - вновь указал Сторожич на горизонт. - Опять они.
      - Где? - уже не в силах сдерживать себя закричал Млый. - Где?
      Но он уже и сам видел кружащих далеко над степью птиц, словно боявшихся пересечь невидимую черту. А чуть позже показалась речушка с перекинутым через нее Калиновым мостом.
      - И я могу теперь просто так уйти? - все еще не веря, спросил Млый. Просто так?
      - Ты уходишь из мира, куда теперь сможешь всегда вернуться, - дасу неожиданно остановился, пропуская Млыя вперед. - Всегда, когда захочешь. Но посмотри внимательно вперед - тебя встречают.
      Млый приложил ладонь ко лбу, потому что теперь прямо перед ним светило солнце Яви, и вдруг увидел на другом берегу реки неспешно едущих к нему на конях Рода, Велеса и Свентовита, а рядом с ними Ольгу на гнедом иноходце, подаренном ей Млыем незадолго до того, как он покинул дом.
      Разом забыв обо всем, Млый побежал им навстречу, чуть прихрамывая на раненую ногу, но почему-то остановился. Он оглянулся и увидел тех, кто его провожал.
      Впереди всех, улыбаясь, стоял Сторожич, его длинные волосы чуть шевелились, раздуваемые ветерком, и он их отбрасывал со лба знакомым движением руки. Дальше виднелась нелепая фигура Жердяя, словно составленная из косых геометрических линий. Еще чуть дальше на Индрике гарцевала Летавица в светлой тунике, а неподалеку угрюмо застыл Скимен-зверь, словно раздумывая, не следует ли пуститься за Млыем в погоню. Громоздкий силуэт Ния окутывала сеть коротких молний, и даже отсюда Млый слышал невнятное ворчание громовых раскатов - единственная речь, которую Ний знал.
      И над всем этим неровным строем возвышалась неподдающаяся описанию циклопическая фигура Марены. Она стояла в темном свободном платье, и ее глаза смотрели прямо на Млыя, притягивая и отталкивая одновременно, словно она знала нечто, что говорить пока не собиралась.
      Млый раскачивался на месте, как будто его тянули в противоположные стороны два привязанных к нему каната, но потом решительно махнул рукой и направился к мосту. Он уходил в Явь широким свободным шагом, пытаясь различить лица друзей и жены, ждущих его на другом берегу, но перед самым Калиновым мостом остановился опять. Плоский камень-указатель, точно такой же, как и тот, на котором он прочитал древние руны перед тем, как войти в Навь, торчал из земли прямо на его пути. Нельзя было пройти мимо и не прочитать предостережения.
      Млый подошел к камню вплотную и, медленно шевеля губами, повторил вслух прочитанное:
      ТЬМА НЕПОБЕДИМА.
      НЕСИТЕ СВЕТ.
      КТО ЕСТЬ КТО И ЧТО ЕСТЬ ЧТО
      В этой книге действуют славянские мифологические герои. Пантеон богов представлен далеко не полно, и автор не ставил перед собой задачи точно следовать толкованиям исследователей славянской мифологии, зачастую предлагая свое собственное прочтение того или иного образа.
      Во многом это произошло из-за того, что в различных научных и популярных трудах, посвященных этой теме, также довольно противоречиво воспринимается роль одних и тех же богов и героев. Поэтому предлагаемый читателям словарь не претендует на окончательную истину. К тому же автор ввел в повествование и собственных, выдуманных им персонажей, которые действуют вместе с героями, описанными исследователями мифологии славян.
      ГЛОССАРИЙ
      Алатырь-камень. Священный камень, "всем камням отец", "бел-горюч камень". Разные источники по-разному определяют его местонахождение, как по-разному указываются и высеченные на нем знаки. Но определенно можно сказать одно - камень обладает свойствами воздействовать на судьбу нашедшего его человека.
      Алконост. Светлая птица, сестра других светлых птиц: Рарога, Стратима.
      Болотный лев. Загадочный зверь, обитающий на болотах и пожирающий все живое. Увидеть его не удавалось никому, так как встреча с ним означала верную смерть.
      Василиск. То ли гигантская ящерица, то ли какое-то земноводное животное, способное убивать взглядом. По одним преданиям, от взгляда василиска жертва каменеет, по другим- просто падает замертво.
      Ведьмин круг. Так и сейчас называют странные круги, которые образуют различные грибы. По народным поверьям, поставить ноги в "ведьмин круг" отдаться нечистой силе.
      Велес. Бог богатства и скота. Он был хранителем накопленного опыта, покровительствовал обучению грамоте и книгописанию.
      Волоты. Былинные великаны. В греческой мифологии им соответствуют титаны.
      Гамаюн. Вещая птица, посланник богов, способная предсказывать будущее.
      Грифон. Полузверь-полуптица. Грифон известен во многих мифологиях, где его облик трактуется по-разному. Здесь он выступает как посланник темных сил.
      Дасу. Слово происходит от "Дасунь" - темное царство. Дасу можно считать демонами высшего порядка, населяющими этот мир.
      Дивы (Дэвы). Злые духи, вошедшие в славянскую мифологию через Иран.
      Дны. Демоны, способные поразить человека болезнью.
      Домовой. О домовых сказано столько, что повторяться не имеет смысла. Как правило, добрый дух, помогающий управляться с хозяйством.
      Желя (Жля). Божество похоронного обряда, сестра Кары.
      Жердяй. Совершенно бесполезное существо, не имеющее определенного места жительства. Осужден век слоняться по свету без толку.
      Злыдень. Одичавший и озлобившийся домовой. Плохо ему без дома, без хозяина, вот и серчает.
      Индрик. В данном тексте - Единорог. Так его толкуют и некоторые славянские источники. Но возможны разночтения.
      Калинов мост. Устойчивый образ места, служащего переходом из одного мира в другой. Как правило, все битвы славянских богатырей с нечистью происходили на Калиновом мосту.
      Кара (Карна). Божество, олицетворяющее тоску и печаль. Сестра Жели.
      Кий. Основатель Киева. По некоторым источникам, сын Орея и внук Даждьбога. Прародитель русских людей.
      Килот. Человек, а вернее, уже не человек, а только его тело, которым управляют темные силы.
      Кисек. Один из мифологических прародителей русских людей. Племя Кисека соединилось с племенем Орея.
      Книга Печали. Книга, в которой записана вся мудрость мира. Прочитавший ее, становится обладателем абсолютных знаний.
      Лада. Одна из славянских богинь. Разные источники называют ее супругой разных богов. В данном тексте - жена Велеса.
      Лебедь Обида. Птица печали, обиды.
      Летавица. Дух женщины, потерявшей свой облик. Она постоянно ищет свое новое воплощение, которое ей обрести так и не удается.
      Леший. Лесной дух, хозяин леса. Обитает в чащах, может помочь заблудившемуся человеку, но может и погубить его.
      Лихо. Как правило, Одноглазое. Воплощение злой доли.
      Мары. Духи ночного кошмара. По созвучию, можно предположить, что название произошло от имени Марены.
      Марена (Морена, Мармара). Богиня смерти.
      Могол. Могучая птица, спутница Перуна.
      Мокоша (Мокошь). В большинстве толкований значение Мокоши однозначно: богиня земли, урожая, счастливого жребия, иногда сновидений. Но, случается, Мокошу считают мужским божеством, соотнося его с финским демоном Мокшей. Но, так или иначе, значительное число исследователей склонны считать, что Мокоша тесно связан с землей.
      Навь. Мир смерти, бескрайняя область небытия, окружающая Вселенную.
      Недоля. Богиня, сестра Мокоши, ткет несчастливую судьбу.
      Ний. Демон преисподней, престол которого находится среди кипящего моря зла.
      Отшельники. Порождения Нави и Яви. Родившись людьми, они полностью отдаются служению темным силам, приобретая взамен умения и способности, недоступные обычному человеку.
      Перун. Бог-громовержец. Покровитель грозы и войны. Ведет беспрерывную борьбу с силами тьмы.
      Рарог. Огненный сокол, спутник Сварога.
      Рах. Бог огня, очага. Воплощение суховея.
      Род. Один из наиболее значительных богов славянского пантеона. В ранней мифологии - творец всего видимого и невидимого мира.
      Руевит. Бог защиты, охраны, на что указывают семь прикрепленных к его поясу мечей.
      Сварог. Также бог-творец. В более поздней мифологии завершает творение Вселенной.
      Свентовит (Святовит). Бог, распоряжающийся добрыми магическими силами. У него четыре лица, обращенные на все стороны света.
      Семаргл (Симаргл, Семаргль). Крылатый пес. Иногда его считают олицетворением огня, иногда- покровителем растений.
      Сирин. Птица, спутник Велеса. Кто послушает его голос, забывает обо всем на свете.
      Скимен (Скимер-зверь). Мифологическое существо, охраняющее Пекло. Главный противник Перуна.
      Стах. Обитающая в Нави птица. Несет яйца, в которых заключено время.
      Стрибог. Бог ветра, урагана. Ветры - Стрибожьи внуки.
      Суденицы. Три бессмертные богини, три сестры, определяющие судьбу человека при его рождении.
      Сурица. Напиток забвения.
      Усыня. Волот, охраняющий проход в Навь.
      Упырь. Злой дух, питающийся человеческой кровью.
      Финист. Птица-воин. Спутник бога Волха, не упоминающегося в этой книге.
      Хала. Крылатый змей, иногда падающий на землю туманом, мглой, уничтожающий поля и посевы.
      Явь. Светлая сила, управляющая миром, одновременно - сам этот светлый мир.
      Ярила. Бог земледелия, плодородия. В другой ипостаси - бог-воин.