Брошенная на обочинах сельхозтехника стояла бесполезным металлоломом, колодцы с журавлями напоминали косо воткнутые в землю удочки. Владимир разогнался так, что в первый же поворот начинающейся домами улицы мог вписаться только с трудом. Указатели сообщали, что он едет по основной дороге, поэтому, увидев неспешно двигающийся наперерез грузовик, он не воспринял его как помеху. Через пару секунд стало ясно, что грузовик уступать не собирается. - Тормози! - закричал Искандер. Дибров ударил по тормозам, завизжали колодки, всех бросило вперед. Посчитав дело сделанным, Владимир отпустил тормоз. "Ниву" опять понесло на неуклонно приближающийся борт грузовика. - Тормози! - второй раз еще отчаяннее закричал Искандер. На этот раз мотор заглох сам. В полуметре проплыла кабина с невозмутимо взирающим на них аборигеном. - Ты что, нас угробить хотел! - Искандер выскочил из машины первым. - Чуть не завез под самые колеса. - Я думал, остановится, - оправдывался Дибров. - Води сам свою тачку. - Чтоб я еще раз пустил тебя за руль! Неприятное происшествие сразу всех встряхнуло. Теперь ни у кого не возникало сомнений, что в Мраково надо остановиться, перекусить и потом уже выяснить, как ехать дальше. Отыскали задрипанную столовую, в которой мух было на порядок больше, чем блюд в меню, начали расспросы, как проехать до Урманово по непременно живописной дороге. Смешливая девчонка на раздаче смущенно прыскала, глядя на путешественников и прикрывая рот кончиком косынки. Как проехать мимо пещеры, она не знала. Выйдя из столовой, Сергей отловил водителя громадного колесного трактора и начал допрос с пристрастием. Выяснилось, что надо либо возвращаться обратно на трассу, либо двигаться по лесной дороге, по которой, как уверял туземец, не ездят даже на лошадях. - Сусанин, - кряхтел Искандер, возясь под капотом. - Гор ему захотелось, свежего воздуха. Так мы и за два дня не доберемся. Все, стоп машина, кажется, ремень полетел. Поломка всех повергла в уныние. День перевалил за вторую половину, даже если быстро отыскать мастерскую и сменить ремень, то все равно ехать дальше будет поздно. Ночевать на обочине никому не хотелось. К счастью, им действительно указали дом, где жил частный механик. Самого хозяина на месте не оказалось, но опрятная старушка, его мать, немного подумав, впустила во двор, а когда выяснилось, что за люди и куда едут, предложила переночевать. - Новый дом пустой. Я вам там постелю, а сама с внучками в старом переночую. Отвыкший от подобного радушия Дибров, чувствуя себя неловко, предложил деньги, получил отказ и в конце концов решил рассчитаться продуктами, но только так, чтобы это не обидело хозяев. Первоначальный расчет ночевать уже где-то возле раскопок в палатке не оправдался. Владимир подумал, что путешествие и впрямь мало чем напоминает легкую прогулку. Налетом сделать ничего не получалось. Механик домой должен был вернуться поздно вечером, другую мастерскую искать не хотелось. Остановка в Мраково на ночь становилась неизбежной. Старушка призвала на помощь двух внучек-подростков и попросила отвести гостей на речку мыться. Несмотря на протесты, она начала стелить в новом еще не обжитом доме, выстроенном в том же дворе, чистые постели. - В машине переночуем, - пытался прекратить ее хлопоты Дибров. - Зачем? - удивлялась хозяйка. - Дом есть. За всеми недавними происшествиями как-то забылось, что и свернули они с основной трассы лишь в поисках живописных мест, а между тем горы вплотную подступали к селу, нависали со всех сторон лесистыми вершинами. На деревенских улицах горьковатый запах дыма от топящихся печей смешивался со сладким запахом цветущих трав. Внучки вприпрыжку унеслись по улице вперед, показывая дорогу, вся компания, прихватив мыло и полотенца, пошла следом. Напоследок хозяйка извинилась, что не затопила баню, но на это все отчаянно замахали руками - достаточно того, что приходится возиться с тремя взрослыми мужиками. Малый Ик больше походил на ручей, в самом глубоком месте вода едва доходила до пояса. Но течение было чистым, дно галечным, и Дибров с удовольствием смыл с тела пыль. Берега, густо усеянные начавшим созревать боярышником, круто поднимались вверх, а еще выше и дальше четко выделялись на фоне неба скалистые отроги Урала. С реки уходить не хотелось, но когда вернулись, оказалось, что уже и стол накрыт. Хлеб, замешанный на диком хмеле, молоко, картошка и сваренные вкрутую яйца. Дибров поклялся, что обязательно когда-нибудь вернется сюда, где гостеприимство еще не стало показным, и черт с ним, с городом, в котором незнакомого человека не пустят даже на порог.
      На лесной дороге, несмотря на жаркую погоду, в колеях стояла вода. Пахло прелыми листьями, комары в истерике бились о ветровое стекло - маленькие злые вампиры. Второй час "Нива" ползла чуть не на брюхе. Ремень сменили, но сегодня ни на какого механика рассчитывать уже не приходилось. Возможно, Искандер и направил бы машину назад, но развернуться нельзя - только вперед. - Чем не "Кэмел Трофи"? - пытался поднять его настроение Дибров. Вернемся в город, подадим заявку на участие, или предложим пройти этот маршрут джипам. Здесь вам не Амазонка. - Лучше пустыня Гоби, чем это болото, - у Искандера от напряжения запотели очки. - Слушай после этого искателей приключений. Вчерашний благостный вечер, необычайно спокойный и идиллический, был нарушен только одним происшествием, заставившим Диброва живо вспомнить, куда и зачем они едут. Когда по деревенской улице в дома возвращался скот и хозяйки торопливо открывали ворота, чтобы впустить коров и коз во дворы, мимо скамейки, на которой рядком устроились, покуривая после ужина, Дибров и компания, с хворостиной в руке невозмутимо проследовал знакомый мальчик. На него можно было бы и не обратить внимания, здесь он не выделялся среди многих сверстников ничем, но Владимир, заметив испытывающий взгляд, который мальчишка бросил в его сторону, сразу напрягся, хотел окликнуть, но не сказал ни слова. Ни Искандер, ни Сергей не заметили ничего, и позже, уже в душной избе, маясь на проклятой, нелюбимой с детства перине, Дибров долго не мог заснуть. Почему-то страшно было засыпать и вновь увидеть повторяющийся в вариантах сон. Он мучился еще и тем, что неожиданная встреча могла быть им самим придуманной, воображенной. Так недалеко и до паранойи, подумал Дибров. Выехали рано, над Малым Иком висели клочья тумана, солнце еще не успело прогреть воздух. А когда началась эта чертова дорога, то и вовсе стало темно от закрывающих небо деревьев. Гор, конечно, никаких не было видно, "Нива" ползла, как по траншее. - Ур-рр-маново, - рычал Искандер, вторя реву двигателя. - Ненормальная деревенька. Все, как положено, и дорога туда ненормальная. - Нам бы только из леса выбраться, - ободрял его Владимир. - Дальше все будет хорошо. Ни о какой Каповой пещере уже не мечталось. Тоже мне, втемяшил блажь в голову. Если бы не сворачивали с шоссе, уже вчера были бы на месте. Из леса буквально выдрались, измазанные грязью и искусанные комарами. Сухой проселок, по которому, видимо, ездили не часто, зарос травой, но это уже пустяки, главное можно прибавить скорость. Жестяной указатель на Урманово, густо изрешеченный дробью незадачливых охотников, вначале восприняли как мираж, но потом остановились, посмотрели еще раз карту, наученные горьким опытом общения с местными жителями, которые при вопросе, как проехать, наугад тыкали пальцами в разные стороны, и спустились к речке с загадочным названием Калым. Где-то совсем рядом должна была показаться деревня. - И каков план действий? - подал голос Сергей. - Это у тебя план, - огрызнулся Искандер. - Для начала надо помыть машину, оглядеться. Впервые Дибров подумал, что, очевидно, Сергей прав - никакого плана у них нет. И еще он подумал, что вся их компания напоминает отправившихся на прогулку зайцев, прихвативших с собой охотника. Как они будут выкручиваться на местности, как избавятся от опеки Гареева, у которого явно что-то на уме, - непонятно. В городе все казалось просто: доберутся до скалы, положат вещи на место, где их нашли, и уедут, потому что ожидать результата здесь, в общем-то, бесполезно. Была еще тайная мечта своими глазами увидеть тень всадника, но это уже если очень повезет. Что, в свою очередь, собирался тут делать Сергей, неизвестно. То ли он о чем-то догадывается и вся эта поездка задумана только как повод, чтобы не упустить Диброва из вида, то ли у него действительно есть какие-то соображения, с кражей из музея никак не связанные. Пока Дибров занимался мытьем машины, помогая Искандеру, Гареев прогуливался по берегу неподалеку, изредка кидая в воду камушки. - Сначала на место раскопок, - скомандовал было Дибров, когда все заняли свои места в кабине. - Лучше в деревню, - поправил его Искандер. - Хоть спросим, где скала. - Какая скала? - оживился Сергей. - Да, так... - замямлил Дибров, со значением посмотрев на Искандера. - Это неинтересно. - Отчего же. Поедем, спросим. Покрутили еще раз карту, уверились, что к месту раскопок дорога обозначена, как тропинка, пунктиром, и поехали к деревне. Дибров не ожидал, что они отыщут здесь крупный населенный пункт, и все же полтора десятка домиков скорее напоминали разросшуюся заимку, а не деревню. На единственной улице - ни души. - А тут кто-нибудь живет? - обеспокоенно спросил Искандер, притормаживая у крайнего домика. - Сейчас проверим. Хилая изгородь окружала большой и пустынный двор - даже кур не видно. Миновав его, вся троица подошла к крыльцу. В другом таком же глухом, редко посещаемом приезжими месте у машины немедленно собрались бы все жители, здесь же на шум мотора не залаяли даже собаки. Тишина стояла зловещая. - Может, тут и не живет никто? - предположил Дибров, но все же постучал в дверь. Неожиданно она открылась. На крыльцо, глядя на гостей без испуга, но и без любопытства, вышла молодая беременная башкирка. Владимир совсем растерялся, не зная, что спросить. Выручил Искандер. Он поздоровался и с разгона попросил попить. Женщина молча кивнула повязанной цветастым платком головой и опять ушла в избу. - Не поняла? - спросил Дибров. Но не успел Искандер ответить, как башкирка вернулась, неся большое эмалированное ведро с айраном. В ведре вместе с хлопьями простокваши плавал ковшик. - А где остальные? Почему у вас так пусто? - Там, - башкирка неопределенно махнула рукой за изгородь. - Косят. - Так сенокос же сейчас, - почему-то обрадовался Сергей. Все-таки хоть какое-то объяснение. - Потому и нет никого. - В прошлом году сюда приезжали археологи, - сказал Дибров. - Вы их видели? Женщина кивнула. - Они лагерем стояли возле реки. Потом с их начальником случилось несчастье. Вертолет сюда прилетал. Никакого ответа. - Мы хотим остановиться на том же месте, - продолжил Дибров свои безуспешные попытки. - Зачем? Опять рыть будете? - Нет-нет, - Дибров даже замахал руками, пытаясь как можно решительнее опровергнуть это предположение. - Просто поживем. Места у вас красивые. - К скале ходить будете, - уверенно продолжила женщина. - Не надо. - А с кем-нибудь еще поговорить можно? - Сергей попробовал перехватить инициативу. - Отчего нельзя, - башкирка поджала губы, еще раз внимательно оглядела всех троих. - Вечером. После этих слов она одной рукой подхватила ведро, из которого никто так и не отпил ни глотка, и, придерживая другой рукой большой тяжелый живот, повернулась и ушла в дом. Дверь закрылась. - Содержательно поговорили, - вздохнул Дибров. - Ладно, приедем вечером. Правда, гостеприимством здесь и не пахнет. Такое впечатление, что местные живут, как в скиту. Чужих не любят. Отъехав от деревни километра четыре, нашли место прошлогодней стоянки археологической партии. Более светлые квадраты травы, оставшиеся от палаток; костровище с рогатинами для котелка; почерневший под дождями и снегом стол, сколоченный из необструганных, но скобленных ножом досок. Река тихо шумела под небольшим обрывом. Площадка располагалась очень удачно: подступающая к горам холмистая степь с одной стороны, круто начинающийся уступ скалистого хребта - с другой. Не мудрствуя лукаво, решили остаться. Пока совещались, как быть с водой, из Калыма брать нельзя, очень уж мутная, - со склона послышалась песня. Дибров прислушался. Пели по-грузински.
      Деревянные ящички, уложенные под водительским сиденьем, не давали Диброву покоя. Но надо для начала выяснить еще, где расположена знаменитая скала. Ничего подходящего под описание самому обнаружить не удалось. Какое-то время ушло на то, чтобы поставить палатку и разгрузить багажник. Обрывки грузинской песни, доносящиеся со склона, заставили повертеть головой в поисках самого певца, но удалось только разглядеть пятно явно вырубленного леса и какие-то посадки. Отложив дальнейшие изыскания на потом, Дибров под предлогом, что кому-то обязательно надо дежурить в лагере, уговорил для начала остаться Гареева, а сам вместе с Искандером опять поехал на машине в деревню. На этот раз улица выглядела более оживленной. Миновав первый дом, где они уже побывали, остановились чуть дальше. Владимир тщетно пытался определить, а где же тут магазин, - естественный центр любого небольшого поселения, - но ничего похожего так и не нашел. Где же они покупают продукты, подумал он, но слишком зацикливаться на этой мысли не стал, ведь как-то обходятся. Наблюдательный Искандер указал еще и на отсутствие столбов с проводами, не иначе дома освещаются допотопными керосиновыми лампами. Ни в один из дворов заходить не стали, надеясь перехватить кого-нибудь из местных на улице. Еще издали Дибров видел фигуры двух мужчин, переходящих дорогу, но стоило машине остановиться, как вновь рядом никого. - Может, они специально прячутся? - предположил Искандер, открывая дверцу. - Видеть нас не хотят. Но тут же, словно в опровержение его слов, отворилась калитка в ближайшей изгороди, и на улицу выглянул сморщенный старичок с редкой седенькой бородой и в черной тюбетейке. Не говоря ни слова, он призывно махнул рукой, давая знак, чтобы подошли. Повторного приглашения Дибров дожидаться не стал. - До чего у вас тут тихо, - поздоровавшись, сказал он. - А мы приехали немного пожить около деревни, отдохнуть. - Хорошо, - сказал старичок. - В прошлом году к вам приезжали наши товарищи, - продолжил Дибров. Потом их начальник заболел. - Плохо, - старичок сочувствующе кивнул. - До сих пор не знает никто, почему заболел. Говорят, недалеко есть скала с всадником. - Плохо, плохо, - похоже, других слов аксакал не знал. - Почему плохо? - растерялся Владимир. - Разве нельзя на скалу смотреть? - Всадник! - старичок поднял корявый и коричневый, словно сучок, палец. Батыр! Просить нельзя! - Никто ничего просить не собирается, - Дибров был терпелив, как учитель начальных классов. - Просто узнать, где скала. Вернуть просьбы, - даже не понимая, как глупо это звучит, сказал он. Старичок посмотрел на начавшее темнеть небо, глубоко вздохнул и плавно прикрыл калитку. - Эй! - крик Диброва прозвучал отчаянно. - Нам только посмотреть! Он напрасно ждал ответа, улица словно вымерла. Во дворах поднимался легкий дымок, там готовили ужин, но тишина стояла такая, как будто они находились в деревне призраков. Ощущение ненастоящести происходящего стало настолько сильным, что Диброву захотелось немедленно убраться подальше, хотя бы в лагерь к реке, где все-таки было какое-то движение жизни. Искандер, сумрачно наблюдавший за ним, не отходя от машины, молча завел мотор. Но лишь "Нива" тронулась с места, как из крайнего дома, куда они заезжали днем, вышла беременная башкирка. - Ты спрашивал про скалу, - утвердительно сказала она, хотя из-за дальности расстояния не должна была слышать ни слова из предыдущего разговора. - Надо отъехать в степь и обогнуть гору. На всадника смотреть нельзя, вещи вернуть. - Спасибо, - больше, чем это "спасибо", Дибров не нашелся, что сказать. - И быстрее уезжай отсюда. Обратно. В город. - Да-да, - торопливо согласился Владимир. - Обратно. А вы не скажете, есть ли у вас мальчик? - неожиданно для самого себя спросил он. - Лет десяти. Ну, малай, - вспомнил он, как называется мальчик по-башкирски. - Малай есть, кызым есть. Еще малай будет, - женщина положила руку на живот. - Я не про это, я про другого мальчика. Он приезжал в город. - Наши в город не ездят, наши живут здесь, - женщина уже повернулась, чтобы уйти, и вдруг спросила: - Молока надо? - Да, надо бы. - Пошли, дам. Во двор его не пригласили, и Дибров остался ждать за воротами. Вскоре башкирка вернулась, неся неполную трехлитровую банку. Дибров наугад вытянул из бумажника несколько купюр, но женщина отрицательно покачала головой. - Это, - указала она пальцем на прикрепленную к внутренней стороне бумажника фотографию жены Светланы и самого Диброва. - Зачем тебе? - не понял Дибров. - Возьми деньги. - Это, - последовал непреклонный ответ. Не понимая, что он делает, проще было бы отказаться от молока, Владимир вытащил фотографию из-под плексигласа. - И уезжай, - добавила напоследок башкирка. В эту ночь Диброву приснился другой сон.
      ... шел по ночному лагерю и знал пароль. Следовало сказать: "Всадник в пути", отзывом было: "Вселенная у ног". Но никто у Диброва пароль не спрашивал. Часовые смотрели сквозь него, как будто он был невидим. Владимир так уверился в своей неуязвимости, что подошел совсем близко к костру, около которого еще не спали. Приземистые кривоногие воины заставляли пленного узбека играть на бубне и петь песни. Узбек выл, как шакал, которому в бок угодила стрела, но монголы счастливо хлопали в ладоши и подпевали низкими гудящими голосами. Женская тень с высокой прической скользнула совсем рядом, Дибров отвлекся и начал искать глазами, куда она пропала. Взгляд остановился на темно-желтом шатре, явно не принадлежащем воинам. "Зайду!" - решил Дибров, хотя что-то говорило ему, что этого делать не следует. Посреди шатра горел костер из корней степного кустарника, сухой дымок, закручиваясь, поднимался к отверстию круглой крыши. Дибров сразу увидел девушку, замеченную им в лагере. Высокая, словно лакированная прическа, удерживаемая перламутровым гребнем, совсем не походила на косички женщин-кочевниц. Мелко семеня, девушка прошла в дальний конец юрты, где на пестром ковре, сощурив и без того узкие глаза, сидела меркитская принцесса Кулан-Хатун. Ее Дибров уже видел в прошлый раз на пире. - Ты сказала ему, чтобы пришел? - Да, моя госпожа. Он придет. Дибров сел на корточки недалеко от входа. Чуть дальше земля была застелена коврами, а здесь валялся лишь небольшой кусок кошмы, но Владимир чувствовал, что слишком близко к женщинам подходить не надо. - Это новый раб? - вновь спросила у служанки Кулан. - Он с севера? - Я его не знаю, - удивилась китаянка, обернувшись к порогу. - Зачем он зашел сюда? - Пусть сидит, нукеры рядом, - принцессу, казалось, забавлял вид Диброва, совсем не похожего на привычных, всегда окружающих ее людей. - Кстати, где мои новые рабыни? Ты отобрала какую-нибудь из них? Мне нужна носительница рукомойника. - Я не успела, - призналась служанка и наклонила голову так, что Дибров подумал - сейчас лакированная башня волос непременно рухнет. - Какая ты бестолковая! - глаза Кулан гневно сверкнули, она капризно изогнула губы, но вдруг резко хлопнула в ладоши. - Ладно! Веди их всех сюда, я выберу сама. Китаянка, все так же мелко семеня, прошла совсем рядом с Владимиром. На ходу она бросила быстрый испытывающий взгляд в его сторону. Глаза у нее были темные, испуганные. Вот и мне бы пора отсюда, подумал Дибров. Не ровен час. Но, подумав, он все же остался сидеть, как сидел, только противно заныло что-то внутри в предчувствии нехорошего. Принцесса тем временем, совершенно не обращая на пришельца внимания, словно его и вовсе тут не было, взяла с персидского цветастого ковра серебряное зеркальце и, прихорашиваясь, подняла удивленно брови, приоткрыла зубы, а потом счастливо рассмеялась, видимо, оставшись довольной увиденным. Уйду, вновь подумал Дибров. Вот сейчас поднимусь и уйду. Но не успел он пошевелиться, как у шатра послышались многочисленные шаги, входной полог откинулся и внутрь одна за другой вошли гуськом четыре девушки. Пятой замыкала процессию китаянка. По сравнению с нарядом служанки одежда девушек выглядела бедной. Три из них со смоляными длинными косами явно принадлежали к монгольской расе и лишь одна выделялась русой челкой, падающей на лоб из-под - Дибров мог бы поклясться в этом - черного с набивным красным рисунком, изображавшим розы, платка. Точно такой же платок он дарил года три назад жене Светлане, но она его надевала редко. Лишь иногда зимой, когда задувала метель, повязывала под меховую шапку, отчего сразу же становилась похожей на русскую боярыню. Девушки прошли мимо и остановились лицом к Кулан, теперь Дибров мог их видеть лишь со спины. - Уй, какие уродины! - Кулан положила руки на колени и горделиво выпрямилась. - Почему ты не дала им воды? Служанка вновь наклонила прическу. - Милости и пощады! - быстро проговорила одна из кипчакских девушек и упала на колени так стремительно, что косы перелетели у нее из-за спины вперед и расстелились по ковру блестящими жгутами. - Я умею делать все, что полагается. Я умею расчесывать волосы и вышивать золотом, я умею доить верблюдиц... - Верблюдиц! - смех принцессы прервал торопливую речь. - Она думает, что понадобилась мне, чтобы доить верблюдиц! Кулан пришла в хорошее расположение духа. Она вновь внимательно осмотрела девушек и, очевидно, приняла какое-то решение, потому что на этот раз обратилась не к кипчачкам, а к той, с русой челкой и в платке. - А что умеешь делать ты? - Я? - раздался растерянный голос и Дибров от неожиданности резко качнулся вперед, словно его толкнули в спину. Этот голос мог принадлежать только Светлане. - Да, ты! - Кулан вновь нахмурилась. - Теперь у нас много северян, но они все такие бестолковые. - Последние слова предназначались китаянке. - У них у всех голубые глаза и светлые волосы, и все они глупые, как дрофы. Вон там уже сидит один и вид у него, как у больного тушканчика. Девушка обернулась, и Дибров встретился взглядом со Светланой. Это была точно она, потому что тоже узнала его и беззвучно прошептала его имя. Да что это такое! - хотел крикнуть Дибров и не смог. Не успел. Вновь откинулся полог и, грузно ступая белыми замшевыми сапогами, словно стараясь продавить подошвами землю, в шатер вошел Чингис. Черная его одежда из парусины была перетянута широким золотым поясом. - Ты звала меня, моя маленькая рысь? - голос его был низок, хотя он и старался говорить поласковее. - Ты звала меня на праздник ночи, но почему мы тогда не одни? Хаган недоуменно оглядел девушек, Диброва, похоже, он пока просто не заметил. - Когда у меня будет вторая хорошая служанка? - Кулан откинулась назад, опершись на прямые руки, отчего ее маленькие острые груди мягко обтек шелк синего платья с серебристым шитьем. - Почему бы тебе не послать кого-нибудь за ней обратно, в Китай? А пока мне не из кого выбирать. Разве что, - проговорила она задумчиво, - взять вот эту, с севера. Но она совсем дикая. - Зачем тебе северянка? - удивился Чингис. - Оставь ее прислуживать мне. - И ты возьмешь ее в наложницы, - сварливо возразила Кулан. - Володя! - тонко крикнула Светлана. Ее голос прервал оцепенение Диброва. Он резко вскочил и, умудрившись не толкнуть хагана, тут же оказался со Светланой рядом. Он схватил ее за руку и, чувствуя, как жена спотыкается, потому что не может бежать так же быстро, как он, буквально выволок ее из шатра. Тут же путь ему преградили трое нукеров в синих шубах с красными нашивками на рукавах. Перед собой они держали копья. Дибров отклонился от направленного ему в грудь наконечника, но пробиться сразу через троих все же не смог. Он почувствовал, как ладошка Светланы вырвалась из его руки. А на него уже навалились, прижали к земле, и последнее, что он услышал, был полный отчаянья голос жены: "Уберите..."
      - Уберите с меня эту пакость! Вопль Сергея заставил Диброва резко приподняться и сесть. Еще ничего толком не соображая, словно по-прежнему находился в темной и тесной юрте, он вдруг понял, что сон кончился, и солнце, мягко растекаясь по тенту палатки, уже прогрело все вокруг. Одновременно с ним в другом крае палатки зашевелился Искандер. Сергей лежал посередине, выпростав голые руки из спального мешка. По его предплечью неторопливо полз громадный и страшный, но, в общем-то, совершенно безопасный для человека паук-крестовик. Гареев смотрел на приближающееся к его лицу чудовище широко распахнутыми глазами, полными ужаса. Владимир засмеялся, пошарил в кармане палатки и, отыскав в нем коробок спичек, небрежно смахнул паука прямо на грудь Искандеру. Раздался второй вопль. Застегнутый на пуговицы полог не дал всем одновременно выскочить наружу, в палатке началась возня, перепуганный паук начал торопливо взбираться по вертикальной брезентовой стенке, сорвался и в конце концов забился за дюралевую стойку. Утро обещало быть бодрым. Остатки невысохшей на траве росы приятно холодили босые ступни. Владимир, прищурившись, посмотрел на солнце - уже высоко - и начал рыться в рюкзаке в поисках зубной щетки. Проблему с водой так вчера и не решили, в канистре оставалось не больше половины, а в деревню после вчерашнего визита ехать больше не хотелось. Где-нибудь обязательно должен быть родник, подумал Дибров. Вряд ли бы стали разбивать лагерь вдали от источника. Он уже совсем было собрался произвести короткую разведку, - вчера из-за сгустившейся темноты этого сделать не удалось, - когда увидел спускающуюся причудливым галопом со склона горы собаку. Впрочем, собакой эту зверюгу можно было назвать лишь условно. Густая свалявшаяся и местами вылезшая на боках рыжая шерсть в черных подпалинах, почти медвежья голова с короткими ушами, а рост, Владимир попятился обратно к палатке, выше его пояса. Сожрет, не подавится. Он спиной ввалился внутрь, откуда его нетерпеливо попытался выпихнуть Искандер, и начал застегивать полог. Пуговицу заело. - Ну, чего ты! - орал расхрабрившийся и полностью забывший о схватке с пауком Искандер. - Чего испугался! - Там... - только и выдавил из себя Дибров. - Собака! - Собачка лаяла на дядю фраера, - придурковатым тенорком запел Искандер и протиснулся вперед, но тут же вновь очутился за спиной Владимира. Сергей, сидя, натягивал на себя футболку, из-за спин приятелей ему пока ничего не было видно, поэтому он оставался самым невозмутимым из всей компании. - Ну и теленок, - прошептал Искандер, надежно утвердившись за плечом Диброва. - И прямо в лагерь! Палатка и копошащиеся в ней люди собаку интересовали мало. Не обращая ни на кого внимания, она вразвалку приблизилась к костровищу и уверенно, словно прекрасно знала, где что находится, запустила морду в котелок с остатками вчерашней вермишели с тушенкой. Густо усеянный репьями хвост от удовольствия заходил во все стороны. - Сейчас слопает, а потом примется за нас, - все так же шепотом сказал Искандер. - Да кто там, кто? - пытался понять происходящее Сергей. - Конь в пальто, - Дибров поискал глазами какую-нибудь палку. - Без завтрака остались. У тебя табельное оружие есть? - В городе. Собака подняла морду от котелка и внимательно посмотрела на Диброва. Он мог бы поклясться, что еще и усмехнулась при этом. - Давайте все разом, - предложил Дибров. - Выскочим и заорем. - Только ты первый, - предупредил Искандер. Унизительное положение заложника Диброву надоело. Надо же, террорист какой, пришел и нагло жрет их завтрак, а они сиди и молчи. - А ну кыш отсюда! - он поднялся на ноги. - Вон! - закричал он еще громче, видя, как псина дернулась в сторону от котелка. - Во-о-он! - закричала вся троица хором. При желании зверюга легко могла бы расправиться со всеми сразу, но поднятый шум ей не понравился. Дибров, прихватив с земли сук, начал заходить с одного края, с другого, держа в руке туристский топорик, подступал Искандер. Не долго думая, собака схватила котелок за дужку, и рысцой направилась вверх по склону. Дибров в отчаянье швырнул ей вслед палку. Еще минуту рыжий мех мелькал между деревьями, а потом пропал. - Откуда она взялась? - Сергей, как кукла из-за ширмы, выставил голову из палатки. - И какая здоровая! - С горы, - Дибров ткнул пальцем в сторону склона. - Прямо сверху. У нас второй котелок есть? Второго котелка в машине не оказалось. - Ну и что будем делать? Кипятить чай в кружке? Так и не отыскав родник, компания позавтракала всухомятку и решила отправиться по следам похитителя. Без котелка жизнь представлялась невозможной. - Не будет же она таскать посуду за собой, - к Диброву каким-то образом сами собой перешли обязанности командира и он возглавил экспедицию в горы. - Слопает тушенку, а котелок бросит. Лишь бы каждый день приходить не повадилась. - Это дикая собака, - предположил Искандер. - Она ведь не из деревни прибежала. Недавно читал в газете, что дикие собаки нападают на людей. И вообще, бродят стаями. Среди деревьев и кустов скоро обозначилась узкая тропинка. Если по ней и ходили, то не часто. И все же она указывала на то, что здесь ступала нога человека. Вышли на прогалину и, обернувшись, Дибров увидел внизу свой лагерь. Маленькая палатка, словно лежащая на земле раскрытая книжка, и почти игрушечный автомобиль. - А ведь высоко уже забрались, по-моему, и до вершины недалеко. Но впечатление большой высоты было все же обманчивым - вершина почти не приблизилась, лишь склон стал еще круче. - Если друг оказался вдруг... - нога Искандера предательски соскользнула с камня, и он зашатался, обретая равновесие. - И не друг, и не враг...
      - Вот опять вино играет, Ночь весельем озаряет,-
      неожиданно донеслось сверху.
      - С Арарата лишь спустился Ной - немедленно напился!
      Дибров остановился и предупредительно поднял руку, чтобы остальные не мешали слушать.
      - Лишь вино удалый пьет...
      - Так ведь это тот самый певец, что и вчера, - Дибров уже увереннее повел остальных за собой. - Только вчера он пел по-грузински, а сегодня по-русски. Тропинка завиляла зигзагом, огибая валуны, и вдруг Дибров очутился на ровном, насколько может быть ровным на склоне, открытом пространстве. Кое-где по краю торчали пни, указывая, где еще недавно росли деревья. Взгляд разом охватил невысокие шпалеры винограда, совершенно неуместные здесь, на Урале; домик, буквально воткнутый задней стеной в гору; мужчину в сванетке на круглой макушке перед открытой настежь дверью. На плоской крыше домика лежал знакомый пес, насторожив маленькие медвежьи уши. - Ага, вот она! - Искандер обличающе ткнул рукой в сторону собаки. - А где котелок? - Ца! - сказал мужчина в сванетке и поднялся навстречу. - Гамарджоба! Давно жду! - Здравствуйте, - Владимир старался соблюсти приличия. - Это ваша собачка? - Моя, клянусь богом! - мужчина широко распахнул руки, словно пытался заключить в объятья весь мир. - Это мой Рем! - А это наш котелок, - Искандер углядел недалеко от порога злополучную посудину. - Ваш Рем его спер. - Ца! - огорчился мужчина, его скорбно висящие по краям рта усы опустились еще больше.