Несколько влюбленных пар были явно не в счет. Они казались здесь лишними.
      Хома сумрачно сопровождал нас. Он немного приспособился к новому миру и научился уворачиваться от прохожих. Завтракать он не собирался, но и далеко отходить от нас пока не рисковал.
      - Сейчас мы перекусим, - алчно потирая руки, Овид устроился за угловым столиком, откуда хорошо обозревался весь зал. - И выпьем.
      - С утра? - я с сомнением уставился на него.
      В пьянстве Овида было заподозрить трудно.
      - Так иначе здесь нельзя. Будем адаптироваться.
      Мы сходили на кухню, где сами собой жарились и парились всевозможные блюда. Набрав полный поднос, мы водрузили его на Хому и отправили в зал. Наступил черед напитков. Я настаивал на вине, но Овид был непреклонен.
      - Текила, Мастер, вот что нужно с утра совершенно трезвым джентльменам. Да и потом под эту закуску вино пить грешно. Попробуйте, убедитесь сами.
      Я убедился.
      После первой крохотной рюмки, обжегшей гортань, чахохбили показалось почти пресным, но скоро пришлось гасить пожар в желудке новой рюмкой.
      Процесс пошел.
      Через полчаса я понял, что Карнавал не так плох, как мне представилось вчера. Я необдуманно запил обильный завтрак (или уже обед?) темным баварским пивом, обмяк и отвалился в кресле. Хома терпеливо стоял рядом, всем видом выказывая осуждение.
      - А теперь можно приступить к делу, - сыто отдуваясь, Овид удобнее устроился в кресле напротив. - Что мы имеем? Во-первых, Карнавал везде одинаков. Куда ни пойди. Здесь нет предместий, это сплошной город, в любой части которого продолжается вечный праздник. Заблудиться невозможно, Карнавал как бы закольцован, замкнут в себе, поэтому искать чего-то особенного не имеет смысла. Этот мир не создан ни для каких других занятий, кроме развлечений.
      Во-вторых, на этой фиесте ни с кем нельзя ни о чем договориться. Вас просто не станут слушать. Естественно, расспросы отпадают. В-третьих...
      Мне не понравились "во-первых и во-вторых", и я невежливо прервал Овида на полуслове.
      - Так, может, нам лучше сейчас же выбраться отсюда? Зачем терять зря время? Я ведь предупреждал еще там, у Коллектора, что не знаю этих ваших миров. Могли бы и подсказать.
      - А удача? А случай? Пока нам везло. Ни из одного из миров мы не вернулись без осколков. Вы забываете, Мастер, что Дер-Видд выбрал именно вас. Новичку в Хезитат должно везти также, как случайному игроку в карты. Помните, что нет для опытного фехтовальщика более опасного противника, чем человек, впервые взявший в руки шпагу. Именно поэтому так просто уходить отсюда не стоит. Пусть у нас нет четкого плана, так будем надеяться на случай.
      - Что, просто ходить и глазеть?
      - Почему просто глазеть, будем развлекаться.
      - Вот так? - указал я на низкорослого здоровячка в гавайской рубашке, только что вошедшего в ресторан.
      Счастливчик коротенькими ручками обнимал за талии двух смуглокожих девиц, пританцовывающих на ходу.
      - Никаких проблем, - обещающе произнес Овид. - Хотите, мы здесь даже для Хомы пару найдем.
      Хома возмущенно фыркнул и независимо направился к выходу.
      На улице меня развезло.
      Выпитая текила ударяла то в голову, то в ноги.
      Я почувствовал себя мексиканским кактусом, из сока которого изготавливают этот замечательный напиток. Но странное дело - всеобщее веселье и пыль столбом, что вовсе в данном случае не является фигуральным выражением, меня больше не раздражали. А если и раздражали, то не особенно.
      Незаметно для себя я стал пританцовывать.
      Скоро я заметил, что даже Хома умудряется на ходу выделывать замысловатые коленца. Короче говоря, мы начинали вживаться в обстановку.
      Привыкнув к шуму и толкотне, я стал более внимательно поглядывать по сторонам. Постепенно улицы приобрели более четкие очертания.
      В стиле зданий преобладали латиноамериканские мотивы, но попадались и восточные пагоды, или очень удачные стилизации под них, и похожие на венецианские мостики, перекинутые через многочисленные каналы.
      Самыми оживленными местами были площади. Там на помостах шли бесконечные представления актеров: жонглеров, фокусников, канатоходцев. Впрочем, в выборе зрелищ недостатка не было нигде.
      Мы шли мимо бесконечных вывесок и афиш. Театры на любой вкус, роскошные варьете, цирки, киноконцертные залы. Боюсь, я чего-нибудь пропустил в своем перечислении, но и без этого от безграничных возможностей развлечься голова шла кругом.
      Текила пробудила во мне невиданный темперамент, и, попав в очередной танцевальный хоровод, я так отплясал некую помесь джиги и чарльстона с красивой мулаткой, что рубашка на спине стала мокрой от пота.
      Соблазн забыть о всяких поисках и влиться в естественную и ничем не замутненную жизнь праздника был слишком велик. Я вовремя почувствовал это и, перехватив взгляд Овида через головы танцующих, понимающе кивнул. Пора двигаться дальше.
      Конкретной цели у нас не было, и скоро Хома начал ныть, что устал. На самом деле устать этот деревянный ворчун, конечно, не мог, но я сам почувствовал, что притомился. Овид, который бывал в этом городе раньше, а потому и лучше ориентировался, повел нас к бассейну.
      Бассейн, а вернее комплекс бассейнов, располагался в парке. Музыки и шума хватало и здесь, но народу было поменьше.
      В первый момент я трусливо подался назад, увидев, как навстречу идет обнаженная девушка. Отсутствие бикини на ней компенсировала лишь кокетливая соломенная панамка, а всем другим необходимым человеку вещам она предпочла бокал игристого вина или лимонада.
      Заметив мое изумление, девушка понимающе улыбнулась и направилась в нашу сторону, чем привела меня в окончательное замешательство.
      Не дожидаясь начала разговора, я проделал замысловатый маневр, оказавшись в результате за спиной Овида, и свернул на другую тропинку, где тут же встретил целую компанию совершенно голых молодых и не очень женщин и мужчин, играющих в мяч.
      - Ты куда меня привел? - раздраженно прошипел я Овиду. - Это же для нудистов. Я голый купаться не буду.
      - Да кто же вас заставляет, Мастер. Вон там, видите, кабинки для переодевания. Здесь каждый делает только то, что ему нравится. Но советую расслабиться. Знаете, это не так страшно, как кажется. Берите пример с меня.
      Всегда аккуратный даже в мелочах Овид содрал с себя камзол и небрежно бросил одежду на траву газона. Я с завистью посмотрел на его мускулистую грудь и стыдливо пошел в кабинку для переодевания.
      Вернувшись, я застал своих спутников у бассейна. На рельефную мускулатуру Овида уже обратили внимание, и целая стайка обнаженных наяд перебралась к нам поближе.
      Овид, словно Дионисий в триклинии, возлежал на правом боку, ничуть не смущаясь своей наготы.
      С Хомы снять было нечего, разве что ободрать краску.
      Я удовольствовался узкой полоской материи, видимо, считавшейся здесь плавками. Избавиться от шнурка с руной Зеркальной двери я даже и не пытался.
      Мы лениво лежали и тихо беседовали о самых простых вещах. Я как раз рассказывал очередной театральный анекдот, когда заметил узкий белый шрам чуть пониже ключицы Овида.
      - Бандитская пуля? - еще не перестроившись на серьезный лад, спросил я.
      - Это? - Овид наклонил голову, чтобы взглянуть на шрам. - Шрам памятный, из мира Вещих сновидений.
      - Да, ты же говорил, что бывал там один раз.
      - Вот с тех пор больше не хочется.
      - А там действительно сбываются сны?
      - Еще как сбываются. Причем не только свои.
      Мы помолчали.
      - А если все-таки отправиться туда? Ведь там можно обрести все зеркало целиком, стоит только захотеть, чтобы оно приснилось.
      - У вас всегда бывают сны по заказу, Мастер?
      - Да вообще-то нет. Мне в основном сны совсем не снятся. Но если захотеть...
      - Если захотеть, то там запросто можно получить массу неприятностей. Монстров не боитесь?
      - Боюсь, конечно, но если надо...
      - Эх, Мастер, - Овид прервал разговор и с плеском бросился в воду.
      Наяды последовали за ним.
      Я лежал на мягкой короткой траве и думал о том, что нам предстоит делать дальше. Карнавал казался мне совершенно бесперспективным. Ну отдохнем мы здесь, натанцуемся, навеселимся, но все равно придется рано или поздно возвращаться к Коллектору и переходить в другой мир. Так зачем тянуть?
      Остаться здесь навсегда? Но об этом лучше не думать. Через неделю волком завоешь от этого беспробудного праздника. И как они тут только живут?
      Приподнявшись на локте, чтобы убедиться, не утопили ли наяды Овида, я увидел, как к нам мелкой рысцой приближается Хома, таща на подносе бокалы с напитками, и обреченно махнул рукой.
      Следующее утро отличалось от предыдущего только тем, что голова действительно болела именно с похмелья, а не с чего-то другого.
      Я уныло оглядел номер с разбросанной по нему одеждой, полотенцами, грязной посудой и пошел в ванную. Проклятый Карнавал! Еще денек такой жизни, и я стану не пригоден ни к каким поискам.
      Овид за завтраком настаивал на том, чтобы поправить здоровье, но больше текилу я пить не стал. Все, хватит, надо или убираться отсюда, или действительно заняться делом. Чем дольше мы тут прохлаждаемся, тем больше рискуем остаться ни с чем.
      - Последний день, - предупредил я Овида и Хому. - Сегодня еще ходим и смотрим, хотя не знаю, что мы можем тут найти, и выбираемся к Коллектору.
      - Конечно, Мастер, - не стал спорить Овид. - И все-таки, согласитесь, какие замечательные девушки!
      - Тебе все мало, - тоном завзятого ханжи начал было я, но вспомнил одну из наяд, переночевавших в моем номере, и благоразумно заткнулся.
      Мы вышли в город. Я не ждал, что в нем что-нибудь может измениться, и оказался прав. Единственное, чего мне хотелось, так это забиться в укромный уголок и сидеть в нем не высовываясь, поэтому я с надеждой стал изучать вывески и афиши.
      Всевозможные варьете отпадали сразу. Понятно, что там происходит, по крайней мере шуму не меньше, чем на улице. В цирке мы уже побывали, тоже ничего хорошего. Театр оперетты? Нет уж, увольте. А драматические театры здесь есть? Оказалось, что есть, но репертуар исключительно водевильный. Я понял, что податься некуда. Оставались еще игровые площадки, бассейны, корты для тенниса и гольфа, биллиардные, кегельбаны, прогулки на воздушных шарах...
      Неожиданно я понял, что ничто так не привлекает меня, как прогулка на воздушном шаре. Подняться высоко-высоко, где нет шума, вдохнуть полной грудью свежего воздуха.
      - Воздушные шары? - недоверчиво переспросил Овид, но все же повел куда-то вглубь парка аттракционов, и мы скоро вышли на большой зеленый луг.
      Удерживаемые канатами полтора десятка красивых разноцветных шаров легонько покачивались возле самой травы. Примерно еще столько же проплывали над полем на разной высоте. Рядом с нами, едва не задев Хому, откуда-то с неба свалилась пустая бутылка из-под шампанского.
      - Эй, полегче! - крикнул я неведомо кому и поспешил убраться с открытого пространства под защиту ближайшего воздушного шара.
      - Кто тут заведует этими развлечениями? - строго спросил я Овида.
      - Полное самообслуживание, Мастер, - Овид виновато развел руками. Так что, полетим или нет?
      - Может, у них тут инструктор есть?
      - Да, вроде, не видно. Хотя погодите.
      Овид устремился к развеселой компании, только что появившейся на поле.
      Двое молодых мужчин и сопровождающие их дамы явно играли в астронавтов. Их головы украшали черные кожаные шлемы, большие очки-консервы были сдвинуты на лоб. Одна из дам обмотала шею длинным красным шарфом. Компания с хохотом тащила плетеную корзинку со снедью и бутылками.
      - От винта! - орал их голубоглазый предводитель, пытаясь отвязать от колышка канат. - Экипаж, по местам!
      - Господа, - Овид успел добежать до "астронавтов" раньше, чем они покинули грешную землю. - Вы умеете управлять этой штуковиной?
      - Нет ничего проще, - снизошли до объяснений опытные путешественники. - Увеличиваете пламя горелки - шар поднимается, уменьшаете - опускаетесь вниз.
      - И все? - недоверчиво крикнул я.
      - А чего вам надо еще? - весело крикнули мне в ответ. - Если боитесь лететь одни, залезайте к нам, места хватит.
      Я отрицательное покачал головой, и тут же газовая горелка взревела, и "астронавты" взмыли в воздух. Уже сверху послышался заливистый хохот, и очередная пустая бутылка, вертясь и сверкая, полетела на луг.
      - Они тут все сумасшедшие, - безнадежно сказал я. - Ничего, сами справимся.
      Мы справились.
      Наш клетчатый, как шахматная доска, шар, едва лишь я прибавил подачу газа, закачался и дернулся, словно живой. Овид едва успел отвязать канат и перевалиться через борт гондолы, как нас ощутимо подбросила вверх, а затем плавно повлекло в вышину.
      Я сунулся посмотреть вниз и увидел стремительно уменьшающийся до размеров макета парк аттракционов.
      - Ого-го-го! - совсем как завзятый голубятник закричал я, заметив пролетающую намного ниже стайку воробьев.
      - Осторожнее, Мастер! - предупредил Овид. - Мы ведь не хотим подняться в стратосферу.
      Наконец-то я нашел то, что нужно. В гондоле воздушного шара наступило ощущение покоя. А потом тишина, какая вокруг стояла тишина! Ритмические всплески музыки настигали нас лишь как фон. Поразило безветрие, но скоро я понял, что ветра здесь быть и не могло - мы двигались с той же скоростью.
      - А шар как-нибудь еще управляется, кроме как вверх-вниз? - спросил я минут через пятнадцать, убедившись, что мы медленно дрейфуем в сторону от парка.
      - Понятия не имею, - признался Овид.
      Хома мученически молчал.
      - То есть как "понятия не имею", - возмутился сначала я, но прикусил язык, вспомнив, что навыки вождения воздушных судов у нас с Овидом, пожалуй, одинаковые.
      Забитые народом улицы города, полные красок и мельтешения толпы неторопливо проплывали под нами. Сначала я с интересом, словно карту, изучал открывающиеся виды, но скоро заметил, что и без того голубой горизонт стал еще голубее, а еще пять минут спустя убедился, что на западе, словно стена встает, в белых барашках волн необозримый океан.
      - Ты не сказал, что город находится на побережье, - упрекнул я Овида.
      - Разве? - удивился тот. - Да тут пляжи, как на Копакабане. Я еще вчера хотел вам предложить пойти к океану, да подвернулся бассейн.
      Я резко убавил пламя горелки. Шар начал пикировать прямо на крыши домов со скоростью болида. Пришлось вновь прибавить.
      - А если мы улетим в открытый океан? Слушай, а на Карнавале бывают несчастные случаи или здешние обитатели живут вечно?
      - Да бывают, наверное, - Овид заметно приуныл. - Только этого никто не замечает.
      Медленно убавляя пламя, я добился того, что мы снизились метров до тридцати.
      Океан надвигался неотвратимо.
      Оглядевшись по сторонам, я заметил еще таких же, как мы, незадачливых воздухоплавателей.
      Громадный оранжево-белый шар, примерно на той же высоте, сносило в сторону моря.
      Я помахал рукой рыжеволосой девушке в открытом светлом платье, а когда она отчаянно замахала мне в ответ, вдруг понял - это Люська.
      Никаких сомнений, в гондоле соседнего воздушного шара стояла Люська, и кажется, она тоже узнала меня.
      В тот же момент волочащийся за нами по земле канат схватили наблюдающие за нашим полетом люди, шар тряхнуло, и гондола накренилась, а Люська со своим темнокожим спутником стремительно унеслась вдаль, и я успел только заметить, что купол их шара также начал снижаться.
      Примерно с десяток загорелых парней держали канат крепко и скоро притянули шар к земле.
      Оказалось, что на побережье Карнавала существует разновидность спорта - ловить увлекаемые ветром в открытый океан воздушные шары.
      Еще одно развлечение среди многих.
      Едва мы, переживая случившееся, выбрались из гондолы, как канат нашего шара уже отпустили, и он тут же вновь взмыл в небо, теперь уже беспрепятственно продолжив путь в неизвестность. Я понял, что, очевидно, и Люськин шар перехватили где-то около самого пляжа, и, не давая Овиду и Хоме придти в себя, бросился в толпу.
      Бежать, пробиваясь через беспорядочно двигающуюся массу народа, было невозможно. Я быстро выдохся и перешел на шаг. Потом подозвал Хому и, не взирая на его протесты, влез на табурет, чтобы с возвышения, как гепард с термитника, осмотреть окрестности.
      Как только я встал на табурет, меня окружила еще более плотная толпа, видимо, ожидая какого-то забавного выступления.
      Проклиная вечное людское любопытство, я продолжил путь к пляжу, уже ни на что не надеясь.
      Так и вышло.
      Когда мы достигли полосы песка, то уже почти на горизонте обнаружили оранжево-белый купол воздушного шара, скачущий по волнам. Ни Люськи, ни ее спутника нигде не было видно.
      Постояв у кромки прибоя и умыв лицо соленой водой, я уныло потащился обратно в гостиницу. Найти кого-нибудь в этом мире не представлялось возможным. Только удача могла помочь мне. Но в любом случае, есть здесь осколки зеркала или нет, покидать Карнавал нельзя, пока не разыщу Людмилу.
      Выработанный в гостинице план поисков был таков.
      На следующий день каждый из нас отправляется в город самостоятельно. Просто ходим и смотрим. Сколько бы ни было здесь народа, рано или поздно нам должно повезти.
      Всю ночь я корил себя за то, что быстро ушел с пляжа. Надо было остаться там подольше и подождать, ведь если Люська видела меня, то не могла уйти далеко, понимая, что я буду ее искать именно на том месте, где приземлился воздушный шар. А возможно, надо было вернуться туда, где приземлились мы - Людмила также могла броситься через толпу на мои поиски.
      Вспоминая упущенные возможности, я ругал себя за скудоумие и в результате отправился в город почти на рассвете.
      Откатившаяся, как отлив, ночь оставила на отмели тротуаров фантики от конфет и пустые бутылки.
      Я перешагивал через мусор и думал, кто же все это убирает.
      На дощатой эстраде, между двумя пальмами, духовой оркестр играл грустный вальс, но недостатка в танцующих, несмотря на ранний час, не было - каждый в этом мире выбирал для себя удобное время для обитания.
      Я вышел к океану и долго стоял на берегу, дыша соленым воздухом.
      Пологие волны с равномерностью дыхания спящего наползали на берег, пузырясь белой пеной, и с шипением скатывались обратно. Но так продолжалось недолго.
      Уродуя гладкий песок глубокими бороздами, мимо промчалась группа мотоциклистов. Двигатели ревели, как стадо раненых слонов.
      Очарование кончилось.
      На улицах вновь загремела музыка, и я опять начал продираться через танцующих и кричащих, догоняя девушек и заглядывая им в лица, а потом отбиваясь от приглашений провести день, а может быть, и ночь вместе.
      Наконец я очутился около парка аттракционов, откуда вчера мы отправились в наше путешествие на воздушном шаре. Повинуясь скорее инстинкту, чем здравым рассуждениям, я вновь пошел к лугу и тут же, на самой кромке травы, увидел Люську.
      Она стояла ко мне спиной и ела мороженое. Около нее, явно довольный собой, красовался смуглокожий тип в элегантном белом костюме. Он что-то доказывал Людмиле, отчаянно жестикулируя. Похоже, тип не понимал, как можно проводить время так скучно, когда вокруг бурлит жизнь.
      Один раз он даже схватил Люську за руку, и она нетерпеливо дернула плечом.
      Увидев такой знакомый, характерный для Людмилы жест, я уже больше не сомневался.
      - Люська! - заорал я так, что голуби, мирно бродившие по тропинке, в ужасе взмыли вверх. - Людмила!
      Люська мгновенно обернулась и, бросив недоеденное мороженое почти в лицо красавцу, кинулась ко мне.
      - Я думала, больше никогда тебя не увижу, - причитала она, повиснув на моей шее. - Никогда-никогда! Я думала, пропаду тут совсем одна-одинешенька.
      - Как же, одна, - грубовато отшучивался я, стараясь не разреветься. Вон дружок твой стоит. Хоть бы познакомила. Как его зовут, Гоги или Гиви?
      - Это Пако Геррера, - Люська, как маленькая, шмыгала носом. - Сейчас я его отправлю отсюда.
      - А он уйдет? - засомневался я.
      Мне показалось, что Пако, хотя и обескуражен происходящим, покидать сцену просто так не собирается. На всякий случай я лихорадочно придумывал объяснения, но до них дело не дошло.
      - Я больше не твоя девушка! - крикнула Люська, даже не попытавшись как-то смягчить обстановку. - Уходи!
      Лицо Герреры дрогнуло. Он удивленно посмотрел на Люську, потом на меня, поражаясь, видимо, что девушка предпочла ему такого невзрачного типа. Потом весело рассмеялся и пошел прочь.
      Погода у Коллектора стояла совсем осенняя.
      Падал мелкий холодный дождь, листва деревьев пожелтела.
      После всегда солнечного и теплого климата Карнавала мы почувствовали себя здесь папуасами, попавшими в Приполярье.
      Люська ежилась в своем открытом летнем платьице, и Овид принес ей широкий черный плащ, такой же, как у него.
      Всю ночь мы, естественно, проговорили.
      Праздничный ужин, за которым было немало выпито и произнесено тостов за счастливые случайности, прошел, как и полагается, в бестолковых разговорах. Время серьезной беседы настало потом.
      Я подробно описал все наши приключения, начиная с момента появления на сцене Дер-Видда. Люська, в свою очередь, жаловалась на то, что не понимала происходящего до самого последнего момента.
      - Ведь даже узнать ничего было не у кого, - счастливо всхлипывала она, уютно пристроившись на моем плече. - Там все, как роботы. Пляшут и поют. Куда ни ткнись - одно и то же. Короче говоря, жуть. Как зеркало бабахнуло, меня сразу куда-то поволокло, завертело. Очнулась - пустой пляж. Рассвет. Идут какие-то типы с гитарой, пьяные. Я им - ребята, что случилось? А что случилось? По ихнему - ничего. Потом пошла в город. А там...
      - Да видел я этот вечный праздник. Так ты даже ни о чем не догадывалась? Хотя, что это я говорю. Мне бы такое тоже в голову не пришло.
      Мы уснули на рассвете, но долго отдыхать нам не дал Овид. Он увел нас к переходу сразу же после завтрака, а, выйдя к Коллектору и принеся Люське плащ, тут же пропал сам. Я догадывался, что он ушел докладывать о ходе поисков и узнать последние новости.
      Хома все время вертелся вокруг нас. Они с Люськой понравились друг другу с первого взгляда. Я даже начал подозревать, что они каким-то образом общались и раньше. Хома почему-то называл Люську барышней и постоянно интересовался нашими планами на будущее, когда мы вернемся в нормальный мир.
      - А вот честным пирком да за свадебку, - приговаривал он.
      Короче говоря, вел себя как завзятый сводник.
      Кончилось тем, что я был вынужден шугануть его, и табурет обиженно отошел в сторону, но недалеко и продолжал ловить каждое наше слово.
      - Я ведь тоже уже не надеялся тебя найти, - признался я Люське. - Да и с осколками не все обстоит хорошо. Отыскали, конечно, кое-что, но до целого зеркала далеко. А из Карнавала вообще вернулись ни с чем. Зато с тобой, - льстиво добавил я, увидев как Люська обиженно нахмурилась.
      - Постой, - вдруг вспомнила о чем-то она. - Я не видела пока этих ваших осколков, но кажется теперь понимаю, о чем ты говоришь. Сейчас, подожди немного. - Люська лихорадочно начала рыться в своей сумочке, и на траву посыпались мелкие дамские вещицы. - Вот, посмотри!
      Кусок зеркала был в точности таким, какие уже хранились у меня. В нем не отразилось ничего из окружавшего мира, кроме нас самих.
      - Это у тебя откуда?
      - Это мой талисман. Когда очнулась на пляже, рядом лежал осколок зеркала. Ну ты же знаешь, как важно посмотреть, как ты выглядишь? Я была такая растрепанная, и поглядеть было не во что, а тут - осколок. Я его подобрала, ведь сначала у меня ничего не было. Вообще не понимала, где нахожусь. А потом сохранила на память, таскала повсюду с собой. Так что, подходит?
      - Еще как подходит! - от избытка чувств я поцеловал Люську. - Сейчас придет Овид, тоже обрадуется.
      Но Овид вернулся хмурый.
      - Засиделись мы в Карнавале, - на осколок он почти не обратил внимания, чем очень меня обидел. - Видели, что тут творится. Того гляди, снег пойдет. На Земле пока все обходится без глобальных катастроф, но равновесие настолько неустойчиво, что можно ожидать чего угодно в любую минуту. Еще одним осколком не отделаешься. Нужно все зеркало, целиком.
      - Тогда давайте быстрее уходить отсюда в следующий мир, - предложил я.
      - Везло раньше, повезет и теперь, - тоном завзятого фаталиста увещевал я своих спутников. - Людмилу оставим здесь, а сами - вперед.
      - Вперед, но куда?
      Мы задумались.
      - Перечисли оставшиеся миры, - попросил я наконец.
      - Вон та дверь ведет в мир Упущенных Возможностей. Знаете, Мастер, когда есть вариант поступить как-то по-другому и мы не делаем этого. Это очень сложный мир, потому что варианты множатся в нем, как в галерее зеркал. Там можно переживать одну и ту же ситуацию десятки раз, и каждый раз по-новому.
      - Следующий мир - мир Зеркальной Магии. На зеркалах слишком много гадали и слишком много отгадывали. Это страна колдовства. В ней можно попытать счастья. И вполне вероятно, что мы там найдем оставшиеся осколки.
      - Осколки, но не все зеркало целиком.
      - Целиком уже не получится, - не выдержал и встрял в разговор Хома.
      - Ладно, - мне оставалось только подвести итог. - Самая большая вероятность восстановить входное зеркало, как я понимаю, только в мире Вещих Сновидений. Значит, выбора у нас нет.
      - Отправляйтесь хоть куда, но я не согласна ждать вас здесь, - подала голос молчавшая до этого Люська. - А вдруг с вами там что-нибудь случится? Вы не думайте, я выносливая.
      - Решайте, Мастер, - Овид демонстративно отошел в сторону. - Ваше слово здесь закон.
      - Ведь все равно не послушается, - я с сомнением посмотрел на Люську. - А нам здесь задерживаться нельзя. Так что пойдем в эти сновидения и хоть отоспимся всласть.
      Едва шагнув за дверь, мы оказались в пологой, как блюдце, ложбинке. Чахлая трава, каменистая почва. Безразличное небо цвета застиранной простыни провисало над скучным миром, и, поднявшись по склону, я увидел бесконечную степь с редко разбросанными по ней валунами.
      Куда ни посмотри - всюду одно и то же.
      - Ну и в какую сторону пойдем? - задал я бесцельный вопрос.
      С таким же успехом можно было спросить, не хочет ли кто-нибудь чашечку кофе.
      - Здесь вначале всегда так, - Овид угрюмо оглядывал горизонт.
      - А потом?
      - А потом по обстоятельствам.
      Я обошел вокруг ложбинки, понимая, что найти, когда это понадобится, выход из мира Вещих Сновидений будет трудновато. Запоминающиеся ориентиры отсутствовали.
      Слабый ветер раздувал полы наших плащей. Я немного подумал и направился навстречу движению воздуха - единственному движению, которое можно было здесь ощутить.
      Мы шли, сохраняя молчание, час или два. Вокруг не менялось ничего, и я даже начал подумывать, не дурачил ли меня Овид, рассказывая о поджидающих опасностях.
      - Ты говорил, что здесь всегда так вначале, а потом мир меняется. Для этого нужен сон?
      - Не обязательно. Просто эта степь достаточно спокойное место. Тем не менее мир вполне населен. Увидев сон, мы лишь добавим к уже существующим новых обитателей.
      Я только захотел сказать, что нечего нам тогда шляться по степи в поисках приключений, надо остановиться и попытаться, чтобы кому-то из нас приснилось зеркало, как впереди, далеко-далеко, возник неясный силуэт какого-то здания или огромного механизма.
      От крохотной с такого расстояния трубы тянулся косой шлейф черного дыма.
      - Пароход! - закричала, как потерпевший кораблекрушение матрос, Люська. - Впереди - пароход!
      - Почему бы не самолет, - буркнул грубый Овид. - На паровой тяге.
      - Где пароход, где? - подпрыгивал низкорослый Хома.
      Я присмотрелся внимательнее, и наконец меня осенило.
      - Да это паровоз. Обыкновенный паровоз. Значит где-то там железная дорога.
      - Может быть, - засомневался Овид. - Только я что-то ничего подобного не припомню.
      - Тогда не было, а сейчас появилось. Давайте подойдем ближе.
      Подходить ближе Овиду явно не хотелось, но я не видел ничего опасного в неожиданно появившемся паровозе и, воспользовавшись правом старшинства, увлек группу за собой.
      Чем ближе мы подходили к паровозу, тем внушительнее становились его размеры. В реальной жизни таких громадных локомотивов мне встречать не доводилось, такой мог только присниться.
      Покрашенные красным суриком колеса достигали почти трехметровой высоты. Тендер был необъятен, как морская баржа, а трубе могла позавидовать любая районная котельная.
      Выглядел паровоз зловеще.
      - Ну как, нравится? - в голосе Овида слышалась явная ирония, и это придало мне решимости.
      - Нравится! - сказал я, тут же пожалев об этом, так как теперь ясно увидел, что локомотив стоит на обрубках рельсов чуть длиннее его самого.
      Ни приехать, ни уехать паровоз никуда не мог. Вообще непонятно, как он здесь очутился.
      - Мальчики, - Люське, видимо, стало совсем не по себе. - Давайте уйдем отсюда. Это же не паровоз, это кошмар какой-то.
      - Но сначала надо его обследовать, - заупрямился я, хотя и не понимал, что заставляет меня делать это. - Может быть, там внутри есть что-нибудь интересное.
      Я шагнул вперед, и в тот же момент паровоз взвыл.
      Свистком этот звук назвать было никак нельзя.
      Струя белого пара ударила вверх, и мы, как язычники перед грозным божеством, упали ничком на землю.
      Прикрыв голову руками, я ожидал самого худшего, но больше ничего не происходило. Рядом зашевелился Овид, потом приподнялся на локте и вполголоса приказал:
      - Медленно отступаем. Постараемся отползти, а дальше - бегом!
      - Ага, испугались! - раздался торжествующий крик откуда-то сверху. А вот я вас еще!
      Паровоз завопил с удвоенной силой, и мы вновь рухнули на землю.
      Опять последовала томительная пауза, но поскольку ничего страшного больше не происходило, мы начали потихоньку осуществлять маневр, подсказанный Овидом.