Связь была отвратительной — то ли спутник уходил, то ли барахлила новая, не настроенная толком аппаратура, то ли просто-напросто сбилась антенна. Полковник Грейн, командир Форпоста номер восемьсот шестьдесят три, через каждые три слова поминая черта и его сородичей, на повышенных тонах разговаривал с региональным штабом:

— Вы соображаете, что за приказы отдаете?! Вы понимаете, что личный состав не готов к выполнению боевых задач?! У нас даже оружия нет! Нет оборудования, техники! Ничего нет! Ваше управление затягивает поставку, а вот теперь вы отдаете такие приказы!..

Сейчас полковник мало походил на усталого пенсионера. Он был зол, разъярен. Он грозил кулаком монитору, в котором отображались сразу два спокойных лица. Полковник не боялся этих штабных управленцев. Он никогда ничего не боялся и всегда говорил то, что считал нужным сказать. Потому-то и был сослан в таежную глушь.

— Потише, полковник, — медленно проговорил один из штабистов, тот, что был помоложе. Звук несколько запаздывал, изображение дрожало, порой совсем расплываясь. — Мы не требуем ничего особенного от ваших людей. Перед вами поставлена простая задача — прочесать местность. Помочь вашим же соседям. Ведь вы не хуже меня знаете обстановку: наши западные части заняты сейчас Албанией. Юго-восточные проводят операцию на Тибете. Все резервы исчерпаны, людей не хватает. Мы бы не трогали ваш Форпост, если бы была такая возможность. Но возможности такой нет.

— Я говорю вам еще раз: у нас нет оружия, нет техники!

— Я повторяю — ваши люди просто должны обследовать одиннадцатый, двенадцатый и тринадцатый квадраты. Зона вероятного падения слишком велика, мы не можем рисковать, надо срочно действовать всеми силами…

— Силами! — фыркнул полковник, слюной забрызгав глазок камеры и не заметив этого. Лица в мониторе покривились, переглянулись. — У нас нет сил! У нас есть только люди. Почти голые люди! Мясо! Мясо для экстерров! А вы их посылаете в ночь! И где сейчас ваши чертовы спутники? Вы что, совсем слепые, сами не можете отыскать место падения? Вы же, кажется, контролируете каждый квадратный метр поверхности!

— Так вы отказываетесь выполнять приказ ? — деловито спросил штабист. Он склонил голову, и во взгляде его мелькнуло что-то хищное.

— Нет, — отчеканил полковник. — Я солдат и никогда не отказывался выполнять приказы. Мои люди уже ждут прибытия транспортов. Но я хочу, чтобы видеозапись этого разговора была запротоколирована.

— Хорошо, полковник. Если вам так угодно. Как мне сообщают, транспортные геликоптеры уже на подходе. Ждите.

— И я в очередной раз требую, чтобы… — Полковник не успел договорить: монитор погас — видимо, в штабе решили, что с них достаточно.

— Ах вы черти! — глухо сказал полковник и разом сник. Плечи его опустились, руки расслабились, лицо смягчилось, и он снова превратился в усталого старика предпенсионного возраста.

— Вроде бы идут, — сказал Зверь, медленно поворачивая голову, словно наводясь локатором. — Точно идут!

Павел не сразу понял, о чем тот говорит. Но через пару секунд и сам услышал далекий гул, похожий на басовитое гудение шмелей.

— Транспортники. Геликоптеры… НТ-1500, “Лебеди”… — по звуку двигателей определил Ухо. И Павел подумал, что, возможно, прозвище свое Ухо получил не только за уродство.

— Повезут словно туристов на такси, — сказал Рыжий. Он, как любой настоящий десантник, не любил тяжелые транспортные корабли, предназначенные прежде всего для перевозки груза.

— Значит, домой сегодня мы не вернемся, — вздохнул Цеце.

— Знать бы наверняка, что тут назревает, — озабоченно сказал Зверь, покачивая головой. — Что, если это не учения?

— Отставить разговоры! — приподнялся со своего места сержант Хэллер. — Все, что вам надо знать, до вас доведут. Так что заткнитесь и слушайте…

Над вершинами дальних сопок появились две темные точки. Они были отчетливо видны на фоне золотящегося предзакатного неба. И они росли, приближаясь. И все усиливался гул.

— Полетим недалеко, — сказал Гнутый. — Иначе подали бы что-нибудь более скоростное.

— Геликоптерами могут просто перекинуть на другую площадку, а уж там пересадить на дальнобойные корабли, — возразил Зверь.

— Тоже верно.

— А вот и командиры, — сказал, обернувшись, Хэллер. И в голосе сержанта всем послышалось облегчение.

Офицеры бежали неровной цепью, придерживая планшетные компьютеры, болтающиеся на портупеях, поглядывая на часы, на коммуникаторы. Спешили.

Лица их были слишком серьезны.

— Построиться! — издалека прозвучали отрывистые команды. — Доложить о наличии личного состава! Всем готовиться к погрузке!..

Бойцы поднимались, заправлялись, занимали свои места в строю. Лейтенанты, выслушав короткие доклады сержантов, сами торопились с докладами к ротным офицерам. Подходили к командирам строевым шагом, печатая шаг, козыряли молодцевато, точно, как велел устав, а старшие офицеры словно отмахивались в ответ, небрежно, будто через силу, — сейчас им было плевать на уставы. Негромко, но четко ротные обрисовывали ситуацию и ставили боевые задачи своим подразделениям:

— Сегодня в девятнадцать часов двадцать минут в верхних слоях атмосферы был сбит корабль экстерров. Наша задача — обследовать зону предполагаемого падения, а именно квадраты одиннадцать, двенадцать и тринадцать. Девять других квадратов обследуют наши соседи: Форпосты семьсот восьмой и шестьсот восемьдесят девятый. В случае обнаружения экстерров в бой не вступать, немедленно связаться со штабом, вызвать подкрепление. Приказываю…

Со стороны складов катились припозднившиеся грузовые роботы, похожие на огромные трехколесные тачки, везли в своих кузовах пирамиды парашютов.

Шмелиный гул превратился в рев. Толстобрюхие, словно беременные, геликоптеры заходили на посадку. Бешено вращающиеся винты взбивали воздух. Чтобы быть услышанным, приходилось кричать во весь голос:

— …Эвакуация будет проведена из квадрата тринадцать, сектор восемь! Место будет отмечено на ваших картах!..

Зависшие геликоптеры медленно опускались на бетон аэродрома. От рева винтов и воя турбин закладывало уши, ветер выжимал слезы из глаз.

— …Вопросы есть?

— Нет, сэр!

— Ну, тогда с богом!

Лейтенанты, совсем не по-уставному придерживая головные уборы, бегом возвращались к своим подразделениям, немо разевали рты, захлебываясь упругим воздухом, бурно жестикулировали, отдавая приказы сержантам.

С лязгом сдвинулась железная челюсть, открывая вход в темную утробу транспортного геликоптера. Ударились о бетон колеса, заскрежетали рессоры.

— Первый взвод, справа по одному! Второй взвод!.. Тонкой ниточкой потянулись люди в разверстую пасть транспортника. Бежали, все еще не понимая, что происходит, теряясь в догадках. И даже перекинуться с кем-нибудь парой слов было невозможно — плотный густой рев забивал уши, заставлял пригибать голову и жмуриться.

— Торопитесь, черти! — орали сержанты, но их совсем не было слышно.

Цепляясь за специальные направляющие, по рельсам взобрались в железное чрево грузовые роботы. Боком заехали в специальные ниши, остановились, выпустили когти фиксаторов, укрепились и сразу же отключились — умерли.

Последними, еще раз все проверив, забежали в транспорты офицеры. Наклеили на горло таблетки ларингофонов, включили компьютеры, глянули на коммуникаторы. Доложились по радио:

— Первый взвод на месте! Второй взвод на месте! Третий взвод…

— Первая рота готова! Вторая рота готова!..

И через несколько секунд услышали в наушниках взволнованный голос:

— Удачи!

“Удачи!” — мгновением позже прочли они на светящихся панелях коммуникаторов.

Качнулся под ногами пол. Железная пасть стала закрываться. Взвыли турбины двигателей, набирая обороты.

Два металлических чудища медленно поднялись в воздух, зависли на мгновение, разворачиваясь, ложась на курс, потом накренились вперед и, кромсая винтами спокойный вечерний воздух, понесли проглоченных людей за сопки к золотящемуся закатом горизонту.

Форпост номер восемьсот шестьдесят три уходил на свое первое задание.

Парашютов было с избытком.

— Купол, — сказал Ухо, словно выругался, затягивая широкие лямки. — Чертов купол! С такими в начале прошлого века прыгали! Я уж и забыл, как с ними обращаться!

— Неудивительно, что забыл, — усмехнулся Гнутый. — С начала-то прошлого века сколько времени прошло!

— Могли бы нормальные крылья дать!

— Могли бы — дали бы! — резко повернулся к разговаривающим сержант Хэллер. — А если парашют не нравится, прыгай без него!

— Может, и не будем прыгать? — предположил Ухо. — Отработаем заход на выброску — и сразу назад.

— Тебе сказано — задача боевая, а не учебная! — заметно было, что сержанта раздражают подобные разговоры.

— Ну и что? Первый раз, что ли, вместо учебной тревоги объявляют боевую? Чтобы мы не расслаблялись.

— Для того чтобы ты не расслаблялся, есть я! — грозно объявил сержант…

Едва только геликоптеры оторвались от земли, командиры взводов обрисовали своим бойцам общее положение дел. Распределили секторы квадратов между подразделениями, выдали старшим компьютерные планшеты с загруженными картами, с подключенной системой позиционирования и модулем УКВ-связи. Потом, отозвав командиров сформированных групп, еще раз подробнейшим образом проинструктировали их — времени в полете было предостаточно. Лишь убедившись, что поставленную задачу поняли все, поняли правильно, до малейших нюансов, отпустили командиров к людям…

— Эй, Писатель! — окликнул Павла Рыжий. — А ты, наверное, страшно рад, что с тем верзилой драться не пришлось. Рад? Признайся!

Павел пожал плечами, решив отмолчаться. Но Рыжий не успокоился:

— Ты видел, как он того… как его?.. Зажал — и два удара. Вырубил с первого — я видел… Он бы и тебя так. Любого из нас. Любого, кто бы на ринг вышел. Ты его глаза видел? Видел? Знаю, что видел. Человека с такими глазами надо бояться. Ты боишься? — Рыжий с усмешкой ждал реакции Павла.

— Отстань ты от него, — сказал Гнутый. И добавил тише, словно не хотел обидеть Павла: — Хоть какая-то польза от этой тревоги.

— А ведь драться придется… — Рыжий заерзал на месте, посмотрел в сторону сержанта, встретился глазами с Цеце, зашептал торопливо: — Придется вам еще встретиться! Что поделать? Спор-то наш в силе остался. Драку мы организуем. Продержишься хоть две минуты? Выстоишь?

— Да отстань ты от него! — повторил Гнутый с нажимом.

— А что? — Рыжий повернулся к нему. — Сам знаешь, что драка будет. Все знают. Ведь ставки сделаны, и деньги никто не вернет. Бой будет, отменить его нельзя.

— Будет… — нехотя признал Гнутый. — Только чего ты тут душу травишь человеку? — Он помолчал, разглядывая поникшего Павла. Потом, вспомнив что-то, хлопнул себя по лбу: — Черт! Я ведь хота не покормил!

— Ничего, — хмыкнул Рыжий, — не помрет твоя зверюга, только здоровее будет. Может, повезет, накормишь ее свежим мясом, когда вернешься.

— Думаешь, без стрельбы не обойдется? — спросил Ухо.

— Не знаю. — Рыжий достал патрон, покрутил его в пальцах. — Но сдается мне, это тревога вовсе не учебная.

Сержант Хзллер кивнул одобрительно и отвернулся. Его люди к бою были готовы.

— Квадрат одиннадцать, сектор три! — прозвучал громовой рык ротного. — Первый взвод — пошел! Второй взвод — на исходную!..

Выброска шла на полном ходу. Геликоптеры даже не снизили скорость, они словно спешили куда-то — возможно, так и было. Возле широкого овального люка, крепко Держась за поручень, стоял выпускающий. Он смотрел в километровую пропасть, отрывисто и неразборчиво командовал очередному десантирующемуся:

— Пошел!.. — И это его короткое “пошел” звучало так часто, что казалось, будто выпускающий зашелся в приступе кашля.

— Валимся, словно дерьмо из задницы, — негромко сказал Зверь.

И Павел хмыкнул, оценив образность этого сравнения. Подумал, что надо бы оставить его где-нибудь в своих записях.

Бойцы, кому еще не подошло время прыгать, жались к стенам и сосредоточенно, раз за разом, проверяли амуницию. Все разговоры смолкли, сейчас каждый остался наедине с собой.

— Квадрат одиннадцать, сектор пять! — Капитанский голос заставлял вздрагивать. — Второй взвод — пошел! Третий — на исходную!..

Геликоптеры то и дело меняли курс, выходя на заданные координаты. Завывали двигатели. Металлические стены вибрировали, ребристый пол качался, так и норовя уйти из-под ног. Мигали в сумрачных углах красные фонари, предупреждая, что один из выходов сейчас открыт.

— Квадрат одиннадцать, сектор семь! Третий — пошел! Четвертый — на исходную!

— Двинулись, ребята! — прозвенел голос лейтенанта Уотерхилла. Он прыгал вместе со своим взводом. После приземления он должен был определить путевые точки для боевых групп подразделения и дальше действовать по обстановке, выполняя поставленную задачу.

Это была первая боевая задача Гила Уотерхилла, это был его первый взвод, и лейтенант понимал, что вся его дальнейшая служба во многом зависит от того, как он поведет себя сейчас. Потому он несколько волновался. И надеялся, что этого никто не замечает.

Сержант Хэллер украдкой следил за взводным. Он представлял, что сейчас чувствует молодой лейтенант, и пытался разглядеть хоть что-то в его холодных глазах. Странное дело — верзиле сержанту почему-то нравился этот парнишка с офицерскими погонами. И Хэллер не хотел бы, чтобы это кто-то заметил.

Сосредоточенный Зверь посматривал на свое отделение. Слишком давно они не были в настоящем бою — готовы ли сейчас к возможной схватке? Не растеряли ли злость? Не позабыли ли ненависть? Не заплыли ли жирком их мускулы?.. И как себя поведет новичок? Именно это интересовало Зверя больше всего.

А Павел смотрел прямо перед собой, не замечая ничего вокруг. Он думал об отце. И он чувствовал сейчас родство, близость как никогда ранее.

— Квадрат двенадцать, сектор один! — пророкотал капитан. — Четвертый взвод — пошел!

— Пошел! Пошел! Пошел! — снова закашлялся выпускающий уорент-офицер, хлопая бойцов по спинам.

Люди, скрестив руки на груди, шагали в люк, валились лицом в бездну и мгновенно исчезали из вида, подхваченные встречным ураганом. И только через несколько секунд далеко позади геликоптера, внизу стали распускаться шелковые пузыри первых парашютов.

— Пошел! — Павел, получив толчок в спину, провалился в люк. Воздух мягко ударил его в лицо, подхватил, закружил. Сразу же пропали все звуки и стало так тихо, что захотелось кричать во весь голос. Далеко внизу кружилась земля — редкие перелески на темных склонах сопок, извилистая речушка, озеро в долине.

Земля вдруг резко качнулась, и одновременно какая-то сила рванула Павла вверх. Переждав болтанку, он плюнул перед собой, чтобы проверить скорость падения — плевок ушел вниз — значит, все в порядке. После этого он задрал голову — над ним колыхался белый купол парашюта.

И Павел, уже не сдерживаясь, закричал в полный голос что-то веселое, восхищенное и матерное.