Он направлялся в химическую лабораторию. Помещение лаборатории было захламлено склянками, пробирками, ретортами и маленькими пакетиками с какими-то порошками. Зайдя сюда, человек в капюшоне осмотрел нагромождение склянок на столе. Там что-то кипело, дымилось, перетекало из одной склянки в другую по стеклянным трубочкам, затем выпаривалось, кристаллизировалось, ну и так далее. В итоге всех этих манипуляций получался чистый белый порошок, который осторожно ссыпали в пакетик двое алхимиков.

– Добрый день, господа, – сказал человек в капюшоне. – То, что я просил, готово?

– Конечно, ваша светлость, – ответил старичок-учёный в белом халате. – Вот, извольте получить пакетик порошка. Название для этого вещества мы ещё не придумали, но его свойства мы уже испытывали сначала на крысах, потом на пленниках. Если маленькую щепотку порошка добавить в любой напиток и дать человеку выпить, человек сначала теряет контроль над собой, а потом… хе-хе… потом жертва выполнит любой ваш приказ. Это сильнейший наркотик, ваша светлость, он вызывает привыкание, и принимать его можно только в малых дозах.

– Человек привыкает к наркотику с первой же дозы? – спросил человек в капюшоне.

– С первой дозы – нет, – ответил учёный. – Конечно, когда действие порошка закончится, объект захочет ещё и испытает некоторую ломку, но она быстро пройдёт. Это что-то вроде… лёгкой депрессии.

– А если принимать наркотик регулярно? – спросил человек в капюшоне.

– Тогда объект становится вашим рабом на всю жизнь… хе-хе-хе, – проскрипел старичок-учёный. – Но если вам это надо… как бы сказать… для дамы сердца, то лучше это вещество не использовать.

– Почему же? – мягко спросил человек в капюшоне.

– Да толку не будет от такой дамы сердца, – ответил старичок. – У меня на этот случай отменный приворотный отвар есть. Хотите, покажу?

– Нет, не стоит, – ответил человек в капюшоне. – За отваром я приду к вам в другой раз. Благодарю за порошок. И вот ваше вознаграждение.

Человек в капюшоне вынул из складок плаща толстый кошелёк и бросил его старичку.

– Благодарствую, – сказал старичок. – И всё-таки, зря вы не хотите взять приворотный отвар, штука отменная, надо только добавить в него…

– И знать не хочу, – отрезал человек в капюшоне. – Скажи лучше, сколько доз в этом пакетике?

– Доз на пять хватит, – ответил старичок. – По щепотке примерно на раз.

– А ещё такого порошка сделать сможешь, если вдруг понадобится? – спросил человек в капюшоне.

– Сделать можно, – кивнул старичок. – Рецепт несложный, почти все ингредиенты в наличии, а чего нет, так достать можно за хорошие деньги.

– Отлично, – сказал человек в капюшоне. – Если возникнет необходимость, я повторю заказ.

– Заходите, милости просим! – воскликнул старичок. – А отвар приворотный вам точно не понадобится?

Но человек в капюшоне уже вышел в коридор.

– На ком бы из пленников это испытать? – пробормотал человек в капюшоне, шагая по коридору.

– Разрешите доложить, ваша светлость? – спросил один из гвардейцев, сопровождавших человека в капюшоне.

– Говори, – ответил человек в капюшоне.

– Только что привезли этого Бонасье, – доложил гвардеец. – Его уже допрашивают. Пока без пристрастия.

– Неплохо, – пробормотал человек в капюшоне. – Пойдёмте-ка посмотрим. И принесите кто-нибудь бутылку шампанского.

Чтобывает,еслипитьскардиналом

Месье Бонасье уже битый час отвечал на глупые вопросы по поводу похищения его жены. Наконец, дверь комнаты, в которой он сидел, открылась, и в комнату вошли пять гвардейцев, а с ними – уже знакомый нам незнакомец в капюшоне.

– Как идёт допрос? – спросил неизвестный.

– Никак, – ответил судья, допрашивавший Бонасье. – Несёт какую-то околесицу про человека со шрамом. Хотите сами его допросить?

– А почему бы и нет? – сказал незнакомец. – Итак, месье… Бонасье, так вас, кажется, зовут?

– Именно так, ваш благородье! – ответил Бонасье, весьма измученный допросом.

– Где ваша жена? – спросил человек в плаще и капюшоне.

– Её похитили, ваш благородье, – ответил Бонасье.

– Кто и за что? – спросил человек в капюшоне.

– Сторонники кардинала. За то, что моя жена работала на Королеву, – ответил Бонасье.

– Ваша жена говорила вам о том, чем она занималась последние три дня? – спросил человек в капюшоне.

– Ни слова, ваш благородье, – ответил Бонасье. – Я её уж два дня как не видел.

– Понятно, – усмехнулось лицо под капюшоном. – Вы – честный человек, господин Бонасье. Вы свободны. Позвольте в благодарность за откровенность угостить вас шампанским.

– Не стоит, – попытался возразить Бонасье.

– Ну что вы, не отказывайтесь, это ведь от чистого сердца, – сказал незнакомец. – Ребята, принесите бутылку и два бокала!

Гвардейцы внесли в комнату бутылку шампанского и бокалы, человек в капюшоне начал разливать напиток по бокалам.

– У меня и вправду в горле пересохло от всех ваших допросов, – пробормотал Бонасье. – С удовольствием выпью с вами, господин.

Разлив шампанское по бокалам, человек в капюшоне незаметно сыпанул в один из бокалов щепотку белого порошка. Этот бокал он и протянул месье Бонасье.

– Выпьем за здоровье Короля? – спросил незнакомец.

– С удовольствием! – воскликнул Бонасье, осушая бокал.

Человек в капюшоне отпил пару глотков, не снимая капюшон.

– Что-то меня, однако, в жар бросило, – пробормотал Бонасье секунд через двадцать. – И как-то мутнеет всё…

– Надо же, как быстро, – пробормотал человек в капюшоне. – Отличный порошочек.

– Вы что, меня отравили? – спросил Бонасье.

– Ну что вы, ничего подобного, – ответил человек в капюшоне. – Я всего лишь хочу открыть вам глаза. Ваша жена – шпионка, изменница, она предала Короля и Францию, вступив в сговор с нашими врагами – англичанами.

– Не может быть, – пробормотал Бонасье.

– Её следует наказать, но мы пощадим её и будем следить за ней, чтобы она больше не наделала глупостей, – продолжал человек в капюшоне. – Вы ведь будете докладывать мне обо всём, что узнаете от своей жены, когда получите её назад?

– Конечно, я буду докладывать, я буду приходить к вам и рассказывать всё! – воскликнул Бонасье. – Только куда мне приходить? Кто вы такой?

– Я? – переспросил незнакомец в плаще и капюшоне. – Я – тот, перед кем трепещут целые народы, и даже короли со всеми их мушкетёрами и гвардейцами! Дворяне боятся меня и ненавидят, крестьяне отдают мне последние гроши, чтобы спасти свои души! Я – великий кардинал Ришелье!

Кардинал резко сбросил плащ и предстал перед обалдевшим Бонасье в красной мантии и сияющим серебряным медальоном на груди. На медальоне, само собой, был изображён забитый палками раб, которому поклонялись все последователи кардинала, а также сам кардинал и Романский Поп. Под действием наркотика Бонасье показалось, что кардинал увеличивается в размерах, а его мантия колышется на ветру.

– Великий кардинал! – крикнул Бонасье, повалившись в ноги кардинала. – Я сделаю всё, как вы скажете! Я каждый день буду выспрашивать Констанс и рассказывать всё вам! Нет, я даже записывать это буду, чтобы чего не забыть! Слава великому кардиналу!

Кардинал немного поулыбался, глядя, как у него в ногах корчится никчемное существо, преданное ему всей своей жалкой душонкой.

– Уведите его, – сказал, наконец, кардинал. – Доставьте туда, где взяли и оставьте там.

– Спасибо вам! – заорал Бонасье, когда два гвардейца его выносили. – Да здравствует великий кардинал! Аминь! Слава великому кардиналу!

– Да, – пробормотал кардинал, снова надевая плащ с капюшоном. – Порошочек отменный. Из этой пешки я сделал шпиона, а из Королевы… Из Королевы я ещё и не такое сделаю. Главное, чтобы она не набросилась на меня с подобными воплями, – добавил он, прислушиваясь к затихающим вдали крикам Бонасье.

Выезжая из Бастилии в карете, кардинал заметил членов дзенской общины, которые разукрашивали стены крепости рисунками-граффити. Один саньясин попытался расписать и кардинальскую карету, но гвардейцы вовремя его отогнали. А пока гвардейцы отгоняли первого саньясина, второй подобрался к карете с другой стороны и написал на ней «Да здравствует Король, да сгинет кардинал!» Из-за этой надписи карету Ришелье долго не хотели пропускать в кардинальский дворец, благодаря чему едва не сорвался очередной гениальный план кардинала.

Новыеприключениячайника

Д’Артаньян тем временем сидел дома и сквозь пол своей комнаты внимательно слушал, что вытворяют внизу гвардейцы, оставленные в засаде. Гвардейцы сначала уничтожили всю еду, какая только была в буфете Бонасье, и за одно только это голодный д’Артаньян готов был спуститься вниз и искрошить гвардейцев в капусту. Отобедав, гвардейцы начали пить чай и долго обсуждали достоинства и недостатки чайника с носиком. Д’Артаньян, слушая эту ерунду, чуть было не заснул в обнимку со шпагой. Однако он довольно быстро проснулся, услышав весьма необычные звуки – сначала скрипнула входная дверь, потом послышалась возня, звуки борьбы и женский крик:

– Пустите, я хозяйка этого дома!

– Так нам вас и надо! – ответил один из гвардейцев.

Д’Артаньян вскочил на ноги.

– Чёрт побери, где же эти три мушкетёрских алкоголика! – воскликнул он. – Придётся самому её спасать!

С этими словами д’Артаньян открыл окно и выпрыгнул на улицу со второго этажа, даже не подумав воспользоваться пожарной лестницей. На его счастье внизу стоял зазевавшийся прохожий, на которого и приземлился д’Артаньян. Оба они отделались лёгкими синяками, после чего д’Артаньян вскочил, добежал до входной двери, резко рванул её на себя и заскочил внутрь. Внутри пятеро гвардейцев вязали мадам Бонасье.

– Стоять именем Короля! – воскликнул д’Артаньян.

Гвардейцы не послушались и двинулись на него. Д’Артаньян подумал о том, как вернуть на свою сторону эффект внезапности и крикнул:

– Этим чайником пользовались гомики!

Гвардейцы разом застыли, одного из них даже стошнило. Д’Артаньян сполна использовал эффект внезапности, заколов двух гвардейцев и оглушив остальных. Оглядевшись и поняв, что все гвардейцы лежат, д’Артаньян вспомнил, что надо бы развязать мадам Бонасье. Она сидела в кресле без сознания, а под ногами у неё валялся носовой платок, похожий на тот, которым пользовался Арамис. Д’Артаньян вспомнил о платке Арамиса и попутно подумал о том, что неприятности всегда начинаются с носового платка. Мысленно приготовившись к неприятностям, д’Артаньян освободил мадам Бонасье от веревок. Теперь нужно было привести её в чувство. Д’Артаньян решил действовать по старинке и поцеловал мадам Бонасье в губы. Старинное средство подействовало ничуть не хуже, чем нашатырь – мадам Бонасье тотчас же очнулась и влепила д’Артаньяну такую пощёчину, что он отлетел к камину и упал точно на чайник.

– Да как вы смеете! – крикнула мадам Бонасье, вставая из кресла. – Ах, это вы, месье д’Артаньян! Спасибо, что спасли меня! Но всё-таки вы не имели права меня целовать! Хотя, признаться честно, целуетесь вы неплохо. А Камасутру мушкетёры не изучают?

– Я её зачитал до дыр ещё в Марселе, – ответил д’Артаньян. – Знаете, сколько там деревенских дурочек, которые обожают тридцать вторую позу?

– Хм-м, я предпочитаю двадцать третью, – сказала мадам Бонасье. – Правда, после замужества я так не развлекалась. У нас с девчонками в Лувре скучная жизнь, чтоб вы знали! Хуже, чем в гаремах восточных султанов – совершенно некому нас развлечь, и ходят вокруг одни евнухи! Ладно, так я о чём? Вы не видели тут…

– Платок? – переспросил д’Артаньян. – Он под креслом. Надеюсь, никто из этих гвардейцев не успел использовать его по назначению.

– Как хорошо, что платок цел и невредим! – воскликнула мадам Бонасье, запихивая платок в сумочку. – Значит так, мне нужно бежать в Лувр.

– Вас же вроде как похитили? – спросил д’Артаньян.

– Да, меня взяли в плен гвардейцы кардинала. Они долго меня допрашивали, я им ничего не сказала, – просто потому, что сама ничего не знаю. Меня отпустили, а теперь эти вот опять попытались меня схватить, – ответила мадам Бонасье, обводя рукой лежащих на полу в живописных позах гвардейцев. – Наверно, им нужен был платок. Спасибо большое, месье д’Артаньян, что задержали этот отряд гвардейцев, а теперь мне и вправду надо бежать в Лувр, пока за мной не прислали ещё парочку таких отрядов.

– Позвольте мне хотя бы проводить вас, чтобы удостовериться, что всё будет в порядке, – сказал д’Артаньян.

– А вы не боитесь снова столкнуться с гвардейцами кардинала? – спросила мадам Бонасье.

– Я же мушкетёр! – гордо произнёс д’Артаньян. – Ну, почти. И я уже однажды победил их в стычке.

– Хорошо, д’Артаньян, я доверяю вам, – сказала мадам Бонасье. – Проводите меня до Лувра, только не задавайте лишних вопросов.

– Каких вопросов? – спросил д’Артаньян. – Например, чей это платок?

– Вот именно, – ответила мадам Бонасье. – Хотя вам я могу сказать, что это мой платок.

– Да ладно! Что я, шёлк не узнаю? – спросил д’Артаньян.

– Ну да, платочек я спёрла из Лувра, – сказала мадам Бонасье. – Я вообще люблю шёлк. И люблю носить шёлковое бельё.

– Вау! – сказал д’Артаньян и прислонился к стене, чтобы не упасть.

– Потом помечтаешь. Проводи меня в Лувр, пока эти мудаки не очнулись! – воскликнула мадам Бонасье, хватая д’Артаньяна за руку и вытаскивая его на улицу.

Д’Артаньян так замечтался, что только на улице пришёл в себя и догадался вложить шпагу в ножны. Уже стемнело. Планше всё ещё «бегал» за Атосом, Портосом и Арамисом, заставляя каждого из них просыпаться и опохмеляться.

В небе светили звёзды, по улицам Парижа разъезжали частные извозчики. Д’Артаньян решил было остановить извозчика, но вовремя вспомнил, что у него кончились деньги. Поэтому до Лувра нашим героям пришлось идти пешком.

– Пройдём через главный вход? – спросил д’Артаньян.

– Нет, сзади есть калитка, через которую обычно ходим мы, служанки Королевы, – ответила мадам Бонасье. – Охранники там всегда нас пропускают.

– Хорошо, – сказал д’Артаньян. – Доведу вас до калитки, а что потом?

– А потом я пойду в Лувр, а вы вернётесь домой и уладите инцидент с гвардейцами, что же тут непонятного? – спросила мадам Бонасье.

– В смысле, когда мы с вами снова увидимся? – спросил д’Артаньян.

– Пока не знаю, – ответила мадам Бонасье. – Но обещаю, что наша с вами встреча очень скоро состоится. Ты точно знаешь наизусть всю Камасутру?

– Клянусь честью! – воскликнул д’Артаньян. – Выучил её от корки до корки!

– В таком случае, я позабочусь о том, чтобы мы обязательно встретились! – улыбнулась мадам Бонасье. – Ну что ж, вот мы и пришли. Мне пора, а вам лучше не показываться на глаза охранникам Лувра. И вообще, лучше бы вам обеспечить себе алиби на этот вечер, чтобы гвардейцы не могли доказать, что это вы их так здорово отделали.

– Обязательно, – сказал д’Артаньян. – Так, здесь рядом особняк Лесли Нильсена. Зайду туда и обеспечу себе алиби.

– Тогда до свидания, месье д’Артаньян, – сказала мадам Бонасье. – Я спешу уладить проблему Королевы, а вы, наверняка, спешите уладить проблемы Короля. Желаю вам в этом удачи.

– И я вам тоже желаю удачи, – сказал д’Артаньян. – До свидания, Констанс!

Мадам Бонасье на прощанье помахала ему рукой, прошла через калитку в Лувр и исчезла из поля зрения д’Артаньяна, растворившись среди деревьев королевского сада.

Липовоеалиби

А д’Артаньян отправился в особняк Лесли Нильсена. Там он встретил Планше, Атоса, Портоса и Арамиса. Те уже побывали в доме Бонасье, нашли в прихожей пятерых лежачих гвардейцев и поспешили доложить об этом Лесли Нильсену, а заодно спросить, не упекли ли д’Артаньяна в Бастилию. Лесли Нильсен сам терялся в догадках, но тут появился д’Артаньян, который поспешил прояснить ситуацию.

– Д’Артаньян, где вас черти носят? – спросил Атос, увидев д’Артаньяна. – Мы уж было подумали, что вас в Бастилию упекли! Кстати, наши дзенские монахи так стильно расписали стены Бастилии своими граффити, что я бы не отказался посидеть там какое-то время. Особенно, если изнутри такой же дизайн.

– Нет, изнутри там пока скучно, как и раньше, – усмехнулся Лесли Нильсен. – Но я думаю, что ребята быстро это исправят, раз уж взялись за такое дело.

– Д’Артаньян, вы, кажется, собирались рассказать, что с вами случилось, – заметил Портос.

– Сначала обеспечьте мне алиби, – попросил д’Артаньян. – Мне нужны свидетели, готовые подтвердить, что сегодня в девять вечера меня не было дома и потому я не мог замочить гвардейцев кардинала.

– Без проблем, – сказал Лесли Нильсен, перебирая бумаги на столе. – Передо мной как раз график дежурств. Сейчас запишем, что вы заменяли приболевшего Картуша. Именно в девять вечера, точнее – с шести вечера и до полуночи.

– А я что, приболел? – спросил Картуш, заглядывая в кабинет.

– А ты разве не в курсе? – удивился Лесли Нильсен.

– Знаете, вы правы, что-то я покашливаю, кхе-кхе-кхе, – ответил Картуш. – Пойду-ка я лечиться.

– Лечись, но завтра чтоб был здесь, – крикнул ему вдогонку Лесли Нильсен. – Скажем, что ты в реку упал и простудился. Ну что ж, д’Артаньян, рассказывайте, как вы дошли до жизни такой.

– Я только что спас из лап гвардейцев кардинала служанку Королевы, – ответил д’Артаньян. – Она такая классная, я в неё сразу же влюбился, хоть она и замужем.

– Ну, для настоящего мушкетёра это не помеха, – сказал Арамис. – Тут есть несколько фокусов, с помощью которых можно за один вечер очаровать любую женщину.

– Правда? – спросил д’Артаньян. – И что же это за фокусы?

– Ребята, потом про баб поговорите, – сказал Лесли Нильсен. – Вы мне лучше объясните, д’Артаньян, чего гвардейцам понадобилось от королевской служанки?

– Она не просто служанка, сенцей, – начал д’Артаньян, но Лесли Нильсен прервал его:

– Я понял, что ты в неё втюрился, но давай без лирики. Что с ней не так?

– Она работает на Королеву, – ответил д’Артаньян. – Устраняет проблемы, как она сказала. Ну, что-то вроде того, чем занимаются мушкетёры для Короля.

– А чем мы занимаемся для Короля? – спросил Портос.

– Над кардиналом прикалываемся, – ответил Лесли Нильсен. – Да, я слышал про особое подразделение королевских гувернанток. Они все тщательно законспирированы, не хуже, чем агенты ЦРУ.

– Кто? – спросил д’Артаньян.

– Никто. Это я так, – пробормотал Лесли Нильсен. – Интересно, что понадобилось кардиналу от королевских гувернанток? Небось, опять заговор строят. Пойду-ка я в Лувр, может, чего нового и узнаю. Вы, д’Артаньян, идите в дозор, вам дадут плащ, будете замещать Картуша. И лучше стойте в дозоре всю ночь, да и вообще несколько дней вам было бы лучше не появляться дома.

– Можешь пожить у меня, – сказал Портос. – А то я ремонт делаю, и мне еще одна пара рук пригодится.

– Спасибо за поддержку, – сказал д’Артаньян.

– Ну, я пошёл, – сказал Лесли Нильсен, надевая шляпу, маску и накидку. – Теперь можете сплетничать о бабах.

– Так вот, д’Артаньян, вам нужно… – начал Арамис.

Невидимаявойнаутрона

Когда Лесли Нильсен явился в Лувр, он обнаружил, что Король принимает у себя кардинала. Ришелье жаловался Его Величеству на то, что хулиганы дзен-буддисты разрисовали его карету антикардинальскими лозунгами, и поэтому охрана долго не пропускала карету Ришелье в его собственный дворец. Король, естественно, смеялся от души над проделками своих дзенских монахов. Про себя он даже решил дать им денег на раскраску Бастилии изнутри.

Когда слуга доложил о приходе Лесли Нильсена, Король удивился.

– Нильсен? – переспросил Король. – Что ему понадобилось во дворце в столь поздний час? Ладно, пусть войдёт.

В гостиную, где беседовали высокие особы, вошёл Лесли Нильсен.

– Добрый вечер, Ваше Просветлейшество! – сказал Лесли Нильсен, поклонившись Королю. – И вам привет, господин кардинал, – добавил он, разогнувшись и заметив кардинала.

– Что вам угодно, месье Нильсен? – спросил Король.

– Неспокойно в Париже, Ваше Просветлейшество, – ответил Лесли Нильсен. – Говорят, гвардейцы господина кардинала нападают на мирных жителей.

– Как, господин кардинал? – воскликнул Король. – Такой наглости я вашим гвардейцам не спущу, если окажется, что это правда!

– Врут, Ваше Величество, – спокойно ответил кардинал. – Мои люди всего-навсего пытались задержать заговорщика, английского шпиона, но как мне доложили, какой-то мушкетёр набросился на них со шпагой и отделал пятерых гвардейцев.

– Один мушкетёр?! – воскликнул Король. – Вот молодец!

Кардинал многозначительно кашлянул.

– Ах, да! – спохватился Король. – Надеюсь, ваши гвардейцы сильно не пострадали?

– Мне докладывали, что двое или трое убиты, – ответил кардинал. – Кстати, Ваше Величество, с каких это пор ваши мушкетёры защищают английских шпионов?

– Да, точно, вы же говорили что-то про шпиона! – спохватился Король. – Нильсен, как такое могло произойти, что мушкетёры стали защищать иностранных шпионов?

– Ну, во-первых, позвольте заметить, что даже иностранного шпиона лучше оградить от пыток, которым его наверняка подвергли бы люди господина кардинала, – съязвил Лесли Нильсен, и Король хохотнул. – А во-вторых, все мои мушкетёры сегодня в дозоре или на других заданиях. Можете проверить по списку, я знаю, где сегодня были все тридцать два.

– Значит, это сделал не мушкетёр, – согласился кардинал. – Но я взял на себя смелость проверить адреса ваших людей и сопоставить их с адресом того дома, где было совершено нападение на моих гвардейцев. Оказалось, что в том же самом доме живёт некий месье д’Артаньян, который числится в вашем особом полку.

– Да, что-то я такое помню про этого д’Артаньяна, – сказал Король. – Не он ли весной разуделал нескольких гвардейцев, напавших на него с криком о спасении души?

– Он самый, Ваше Просветлейшество, – кивнул Лесли Нильсен. – Но сегодня господин д’Артаньян тоже был в дозоре – замещал заболевшего мушкетёра.

– Неужели? – спросил кардинал. – А вы уверены, что ваш заболевший мушкетёр не имеет отношения к убийству моих гвардейцев?

– Никакого отношения, – покачал головой Лесли Нильсен. – Я сам видел, как бедняга Картуш сегодня свалился в реку. Несмотря на лето, последние дни было прохладно, и вода в реке тоже не слишком-то тёплая. Вот парень и простудился слегка. Можете проверить – он сегодня обращался к моему лекарю насчёт лёгкой простуды. Я же говорил, что знаю всё о моих тридцати двух мушкетёрах.

– И о нескольких сотнях солдат особого полка вы, вероятно, тоже всё знаете? – язвительно спросил кардинал.

– Нет, о них я всего не знаю, – ответил Лесли Нильсен. – Но могу проверить, и если вам нужны сведения, я могу завтра же представить вам список всех моих людей с подробным описанием того, что каждый из них сегодня делал. Могу представить вам и десяток-другой свидетелей, готовых всё это подтвердить.

– Браво, месье Нильсен, я верю вам, – сказал кардинал. – Хороший сенцей должен знать всё о своих учениках. Я рад, что в нашей стране есть такие люди, как вы. Если бы на меня работали такие же профессионалы…

– А разве граф Рошфор не справляется? – улыбнулся Лесли Нильсен.

– Прекрасно справляется, – ответил кардинал. – Но вы, месье Нильсен, справляетесь со своими людьми лучше.

– Это потому, что я строю с ними отношения на дружбе и доверии, – ещё раз улыбнулся Лесли Нильсен.

– Мои люди тоже профессионалы, – сказал кардинал. – Они и займутся расследованием того, что случилось сегодня вечером. Поручу это графу Рошфору, раз уж вы так хорошо о нём отзываетесь.

– Послушайте, господин кардинал, мне так надоели эти разговоры о политике, шпионах, гвардейцах и стычках! – воскликнул Король. – У нас через два дня назначен бал, чёрт побери! Лучше бы вы мне доложили, как идёт к нему подготовка!

– Мои мушкетёры вовсю готовят новые юмористические номера вместе с членами дзенской общины, – быстро доложился Лесли Нильсен.

– А вы, кардинал? – спросил Король.

– Вы же знаете, я не сторонник светских развлечений, – сказал кардинал. – Да и мои люди тоже. Но я мог бы дать вам совет.

– С удовольствием выслушаю ваши советы, – сказал Король.

– Было бы просто замечательно, если бы Её Величество появилась на балу в том прекрасном ожерелье, которое, если мне не изменяет память, вы подарили ей недавно, – сказал кардинал. – Это бы очень украсило наше торжество, правда, месье Нильсен?

Король с Лесли Нильсеном переглянулись, понимая, что речь идёт о Жемчужине Дао и что кардинал не понимает, о чём говорит, или понимает, но делает вид, что не понимает.

– Возможно, но я плохо разбираюсь в драгоценностях, – ответил Лесли Нильсен.

– В принципе, мысль неплохая, – сказал Король, вздохнув и помрачнев при мысли о пророчествах лорда Дюмона. – Надо будет сказать об этом завтра Её Величеству. А музыканты уже прибыли?

– Насколько мне известно, утром их устроили в нашей лучшей гостинице, – ответил Лесли Нильсен.

– И кто у нас будет играть на этот раз? – спросил Король.

– Музыкантов мы пригласили из Германии, – ответил Лесли Нильсен. – Кажется, там будут Херр Скутер со своей бандой и ещё кто-то, сейчас, к сожалению, не могу вспомнить имён.

– Отлично! – воскликнул Король. – Молва о них ходит по всей Европе. Это замечательно, что мы увидим и услышим их вживую!

– Конечно, Ваше Просветлейшество, – сказал Лесли Нильсен.

– А на следующем балу мне бы хотелось услышать шотландских волынщиков, – сказал Король. – Я понимаю, что у нас сложные дипломатические отношения с Англией, но, возможно, если мы пригласим их музыкантов на бал, это поможет сгладить острые дипломатические углы. Хорошо я придумал, верно, господин кардинал?

– А вы не боитесь, что английские музыканты могут оказаться шпионами? – спросил кардинал.

– Не боюсь, – ответил Король. – В конце концов, и французы, и англичане – славные потомки кельтов, а это важнее, чем все ваши дипломатические промахи, верно, господин кардинал?

– Несомненно, Ваше Величество, – вздохнул кардинал, сверкнув глазами.

– С вашего разрешения, я удалюсь, Ваше Просветлейшество, – сказал Лесли Нильсен. – Проверю, как там мои мушкетёры охраняют дворец.

– Идите, Нильсен, идите, – кивнул Король. – И не слишком утруждайтесь, выспитесь хорошенько. Мне нужен сенцей в рабочем состоянии.

– Благодарю вас, Ваше Просветлейшество, – сказал Лесли Нильсен, выходя из кабинета. – Спокойной ночи.

Выходя из дворца, Лесли Нильсен подумал, что сегодня кардинал как-то уж очень быстро сдался и очень уж вяло протестовал против всей той ахинеи, которую предлагали Король и сенцей.

«Уж лучше бы он упирался, – подумал Лесли Нильсен. – Тогда я бы поверил, что мы по-настоящему его опустили. А то непонятно – у него такой вид, будто он вот-вот собирается нас натянуть и заставить ответить за козла. Надо быть очень осторожным с этим кардиналом. И чего это он про Жемчужину вспомнил? Если верить пророчеству, Жемчужину у нас сопрёт не кардинал. Или он что-то такое проведал? Английские шпионы ему везде мерещатся, как будто он сам их сюда подсовывает… Интересно, что он всё-таки на этот раз задумал?»

На Париж опустилась ночь. Лесли Нильсен долго не мог заснуть, а потом принял снотворное и захрапел. Д’Артаньян всю ночь стоял в дозоре, а на другой день временно переехал к Портосу и был мобилизован на ремонтные работы – починку стен, потолка и установку новой двери с хитрым замком. Герцог Бэкингем тоже не спал, обдумывая, как бы обвести вокруг пальца кардинала и предупредить Королеву. Одним словом, ночка выдалась неспокойная.

Подготовкакбалу

Прошло два дня. Д’Артаньян смог наконец-то вернуться домой после того, как Лесли Нильсен сообщил ему, что гвардейцы кардинала слишком заняты новым заговором, чтобы расследовать, почему провалился заговор старый. О том, что же это за новый заговор, Лесли Нильсен ничего не знал, что весьма беспокоило и самого сенцея, и всех его мушкетёров. Ну, а поскольку Лесли Нильсен предположил, что козни кардинала как-то связаны с предстоящим балом, мушкетёрам и особому полку практикующих магов вечером предстояло охранять Лувр, не упуская из виду никого и ничего.

После разговора с Лесли Нильсеном д’Артаньян отправился домой и завалился спать. Он сильно устал, занимаясь евроремонтом в квартире Портоса, который был несказанно рад, что д’Артаньян какое-то время пожил у него. Квартира мушкетера за эти дни преобразилась до неузнаваемости. Под потолком Портос повесил новую модель люстры, рассчитанную на десяток свечей. Люстра была дизайнерской вещью, украшенной стекляшками и завитушками, благодаря чему смотрелась очень эффектно.

Д’Артаньян отсыпался после ремонта весь день, а вечером напялил форму и отправился охранять Лувр. В Лувре между тем готовились к балу. Музыканты расставляли на сцене весьма загадочные инструменты. Херр Скутер и Жан-Мишель Вжарь собирали какое-то приспособление из стеклянных и металлических трубочек, маленьких колокольчиков и прочего хлама. Всё это присоединялось к роялю странной формы, клавиши которого управляли всем этим подвешенным в воздухе металлоломом. А рояль был странным потому, что у него была не одна клавиатура, как у всех нормальных инструментов, а целых три, нависающие одна над другой. Рядом на столе в стратегическом порядке были установлены разнокалиберные рюмки, наполненные водой. Секрет был в том, что если водить мокрым пальцем по рюмке с водой, она начинает издавать звук. Причём звук этот зависит от формы рюмки и от количества налитой в неё воды. Монахи дзенской общины изучали звучание рюмок несколько лет, прежде чем смогли собрать сложный музыкальный инструмент.

Помимо этих экзотических инструментов, рабочие сцены вносили и ставили традиционные – фортепиано, клавесины, парочку барабанов, скрипки, флейты, лютни. Одним словом, в танцевальном зале Лувра собрался целый оркестр.

У другой стены городили нечто, похожее на театр теней. Кроме того, придворный специалист по фокусам и спецэффектам решил удивить публику и показать всем привидение. Для этого фокусник собирался использовать дым и зеркала. Короче говоря, подготовка к празднику шла полным ходом.

Герцог Бэкингем дожидался, когда за ним придёт либо мадам Бонасье, либо люди кардинала. Сам кардинал с графом Рошфором составляли план, прикидывая, как будут расположены охранные посты мушкетёров. Королева ожидала праздника с нетерпением, ибо – по плану – сразу после бала она должна была увидеться с герцогом Бэкингемом в одной из потайных комнат дворца.