Глава 5

Он одарил ее плутоватой улыбкой, которую всегда использовал, если хотел добиться желаемого. Его элегантная темная фигура, казалось, заполнила всю комнату.

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Слишком поздно. Когда-то меня интересовали твои слова.., теперь уже нет.

Ченс тихо засмеялся:

– Не злись, дорогая. Ты имеешь право расстраиваться из-за моего поведения, но я заслуживаю…

– Ты ничего не заслуживаешь, – гневно сказала Лидиан. – И мне плевать на твои объяснения.

– В самом деле? – Заметив румянец на ее щеках, он снова улыбнулся. – Ты ко мне неравнодушна, Лидиан, хотя пытаешься уверить себя в обратном.

– Ты прав. Я неравнодушна. Я ненавижу тебя за то, что ты у меня отнял.

– И что я отнял? – недоуменно спросил Ченс.

Она лишь покачала головой:

– Просто держись от меня подальше. Я не желаю тебя видеть.

– Как ты можешь это говорить? Неужели забыла, что нас связывало в прошлом? Мы ведь любили друг друга, Лидиан.

– И я так думала. – Она вытерла катящуюся по щеке слезинку. – Но оказалось, что мы оба любили тебя.

Ченс ухмыльнулся и шагнул вперед, собираясь обнять ее. Лидиан отшатнулась, чуть не споткнувшись о большую корзину с нитками.

– Не подходи! – крикнула она.

– Позволь напомнить, как все было, а потом мы поговорим. Иди ко мне, дорогая. – Заметив выражение ее лица, он понял, что Лидиан смотрит на кого-то у него за спиной.

Не будь девушка так расстроена, она бы не удержалась от смеха, видя, с каким испугом Ченс повернулся, оказавшись лицом к лицу с Эриком.

– Де Грей, – многозначительно начал он. – Ты видишь, что помешал нам. Мы с этой леди…

– Убирайтесь вон! – с каменным лицом произнес Эрик.

Ченс даже открыл от удивления рот:

– Ты не понял…

– Вон!

Окончательно лишившись присутствия духа, Ченс собрался протестовать и бросал смущенные взгляды на Лидиан. Но та отвернулась, вытирая мокрые щеки. Она слышала, как Спенсер ушел, как щелкнул дверной замок.

Девушка никогда не чувствовала себя такой подавленной.

Возможно, потом ей будет стыдно, ибо Эрик де Грей стал невольным свидетелем неприглядной сцены, но пока в ее душе царила пустота.

– Спасибо, – прошептала она, поворачиваясь к Эрику. – Если не возражаете, я хотела бы побыть несколько минут в одиночестве.

Странно, де Грей, казалось, рассердился на нее.

– Маленькая дурочка, – грубо сказал он, игнорируя ее просьбу. – Вы же знаете, что Спенсер бесполезный ублюдок. Почему вы никак не можете его забыть?

– Ченс появился в сложный момент моей жизни, опутал меня паутиной волшебных слов и заставил в них поверить. А после его предательства все рухнуло, и я осталась в пустоте. Теперь я уже не доверяю самой себе. – Она попыталась унять дрожь, но не смогла. – Я больше не понимаю, что такое любовь… Раньше мне казалось, знаю, и ошиблась. Сейчас я уверена лишь в том, что не желаю новой боли.

– Все испытывают боль, рано или поздно. Вы не настолько слабы, чтобы позволить одному мужчине уничтожить вашу веру. – Лидиан попыталась отвернуться, но Эрик ей не позволил. Он стоял очень близко, и девушка чувствовала на своей щеке его теплое дыхание. Она вдруг осознала, с каким трудом он сдерживается. – Мне ужасно хочется соблазнить вас. Я могу заставить вас испытывать то, о чем вы и не мечтали… Могу заставить вас позабыть обо всем, кроме удовольствия от моих объятий.

Но я не собираюсь пользоваться вашей неопытностью, иначе я ничем не буду отличаться от Спенсера. Вы должны сами прийти ко мне, Лидиан, когда наконец освободитесь от своих иллюзий и решите, чего вы желаете на самом деле.

– Не надо разговаривать со мной как с ребенком!

– Ты во многом осталась ребенком, Лидиан, но это не мешает мне любить тебя. – Эрик видел ее недоумение. – Да, я люблю тебя с нашей первой встречи. Люблю за красоту и ум, даже за упрямство, заботу о своей матери и поместье, за взятую на себя ответственность, от которой сбежала бы любая девушка. Я люблю тебя за это и многое другое, что мне еще предстоит открыть в тебе.

И я не собираюсь безучастно смотреть, как ты ломаешь руки из-за ублюдка Спенсера. Он недостойный человек, и тебе это известно лучше, чем другим. Пора быть честной с собой и со мной.

Окончательно сбитая с толку, Лидиан отрыла рот, чтобы оправдаться, но Эрик легонько коснулся пальцем ее губ.

– Я больше не могу оставаться с тобой наедине, – пробормотал он. – Моя выдержка не безгранична.

– Подожди, – тихо сказала Лидиан, но он уже направился к двери.

Неожиданно в комнату ворвалась Долли.

– Лидиан, что ты здесь копаешься? Я иду из детской и… – Она замолчала, увидев брата. – Эрик, а ты почему здесь? Решил присоединиться к нам… – Долли не закончила фразы, очевидно, почувствовав царившее в комнате напряжение. – Боже мой, очень надеюсь, что вы тут не ссорились.

Лидиан заставила себя улыбнуться:

– Я бы назвала это «оживленной дискуссией». Может быть, продолжим поиск браслета?

– Нет необходимости, – ответила Долли. – Охота за сокровищем окончена.

– Разве уже били в колокол?

– Нет.., но сейчас будут. – Долли торжествующе подняла руку. Тяжелое украшение не слишком подходило девушке ее возраста. – Я нашла его в детской. Он был на четвертой кукле. – Она подумала и спросила с надеждой:

– Как вы считаете, мама позволит мне носить его?

– Возможно, когда тебе исполнится двадцать пять лет, – сухо ответил Эрик.

– Давайте спустимся вниз и сообщим о моей победе, – воскликнула Долли, хватая брата за руку. – Идем, Лидиан!

– Я спущусь через несколько минут. Я бы хотела немного побыть здесь и привести свои мысли в порядок.

Долли начала возражать, но Эрик решительно вывел ее, даже не взглянув на Лидиан.

– В чем дело?.. – донесся из коридора голос Долли.

Лидиан закрыла дверь и принялась ходить по комнате. Эрик де Грей сказал, что любит ее. Она почувствовала, сердце забилось от радости, которая тут же уступила место страху.

Она боялась с того времени, как ее покинул Ченс… боялась, что он не любит ее, что она почему-то недостойна любви. Снова рисковать? Опять столкнуться с болью и одиночеством? Лидиан будто стояла на краю бездонной пропасти. Ее так называемая любовь к Ченсу была на самом деле лишь оправданием, своеобразной защитой от сердечных ран. Но она не может позволить этому страху вечно портить ей жизнь.

Сев за маленький столик, Лидиан взяла пустую катушку и задумчиво катала деревянный цилиндр между ладонями. Несколько минут назад Эрик был готов схватить ее в объятия. И ей хотелось, чтобы он поцеловал ее так же страстно, как в прошлый раз. Ничего удивительного, что ее влечет к нему. Ведь он обезоруживающе красивый мужчина. Нет, дело не только в этом. Ее чувства глубже.

Она же видела, как он заботится о семье, они могут во всем на него положиться. Это человек ответственный, бесконечно преданный тем, кого любит. Он помог и ей в ту ночь, когда она ходила к Карвену, превратив мучительное разочарование в волнующее приключение.

«Я никогда не даю обещаний, которые не могу выполнить», – сказал он тогда, и она ему верила. Лидиан вдруг охватило такое нетерпение, что она до боли сжала в руках катушку. Зачем она отпустила его? Ей хотелось быть с ним, сказать ему… Сказать ему что?

Лидиан рассеянно поправила выбившуюся прядь" Все теперь прояснилось, как будто до сих пор она глядела в воду, покрытую рябью, и вдруг поверхность разгладилась, дав ей возможность увидеть дно.

Она хотела сказать Эрику правду: что мечтает о нем по ночам, а днем не может забыть его ни на минуту, что хочет знать его секреты и рассказывать ему свои. Катушка выпала из ее дрожащих рук. Она любит его.., и в сравнении с этим ее чувства к Спенсеру лишь слабая тень.

Как же она не поняла этого раньше?

Лидиан вскочила, горя желанием найти Эрика и рассказать ему о своих чувствах.

– Господи, не позволяй ему уехать! – С этой молитвой она выбежала из комнаты.

Изумрудный браслет был продемонстрирован гостям, и Долли получила столько комплиментов, что даже покраснела. Заиграл оркестр, Блездейлы первыми начали танец, приглашая всех последовать их примеру. Де Грей решил, что ему пора уходить, ибо не имел желания провести остаток вечера, наблюдая, как Лидиан избегает его.

Отправив слугу за шляпой и накидкой, он извинился перед хозяевами, сославшись на дела. Разочарованные Блездейлы попытались уговорить его остаться, но безрезультатно.

Когда слуга открыл Эрику тяжелую входную дверь и тот уже шагнул за порог, ему показалось, что кто-то окликнул его:

– Милорд.

Оглянувшись, он с удивлением увидел спешащую к нему Лидиан. Она жестом приказала слуге закрыть дверь и обхватила себя руками, чтобы не дрожать в легком бальном платье. Темные глаза странно блестели на побледневшем лице, казалась, ее что-то тревожит.

– В чем дело? – спросил Эрик.

– Я должна немедленно поговорить с вами. – Она вцепилась ему в рукав. – Пожалуйста, возьмите меня с собой.

Просто немыслимо. Ее репутация будет погублена навсегда. Видимо, она в совершеннейшем отчаянии, если решилась на такое.

– Мы поговорим с вами завтра утром. – Де Грей слегка подтолкнул ее к двери.

Но Лидиан только покачала головой и поежилась от холодного ветра.

– В особняке слишком много народу, – сказала она. – Нам не дадут поговорить наедине.

Эрик прикинул возможность найти какое-нибудь укромное место у Блездейлов, но сразу понял, что это нереально.

– Ваша коляска, – предложила Лидиан, кутаясь в его накидку, которую он набросил ей на плечи.

– Нет. Если кто-нибудь увидит вас в коляске со мной…

– Мне все равно, – упрямо сказала она.

Эрик выругался про себя. Чем дольше они будут здесь препираться, тем больше вероятность, что их заметят.

– Пять минут, – наконец согласился он. – Потом вы вернетесь на бал.

Лидиан кивнула, он помог ей сесть в коляску, и слуга с непроницаемым лицом захлопнул дверцу. Внутри было довольно холодно, но здесь они хотя бы спаслись от ветра.

– Итак, – пробормотал он, садясь напротив, – что за срочность заставила вас рисковать своей репутацией?

– Вы были нравы в отношении Ченса, – тихо сказала Лидиан. – Он негодяй, мне не стоило доверять ему.

Когда я потеряла отца, а затем и Ченса, мне казалось, что каждый мужчина, которого я люблю, каким-то образом бросает меня. Я не хотела больше никого терять и попыталась защитить себя. Теперь у меня нет выбора… Я должна снова рискнуть или потеряю вас. – Она помедлила, чтобы набраться мужества и сказать ему правду. – С первой нашей встречи я уже начала любить вас. Просто не хотела признавать это.., и до сегодняшнего вечера не понимала глубины своих чувств. – Глаза у нее блестели, губы слегка подрагивали. – Я люблю вас, мне нужны только вы Эрику страстно хотелось верить ей, но мешали гордость и осторожность.

– Сейчас ты еще не можешь быть уверена, так ли это на самом деле или нет.

Лидиан села рядом с ним, погладила его по щеке и вдруг прижала нежные губы к его рту.

– Это на самом деле! – прошептала она.

Он закрыл глаза, пытаясь сохранить хладнокровие.

Находиться с нею в этом маленьком интимном месте было крайне опасно. Эрик опустил руку ей на талию, собираясь отодвинуть девушку подальше, но через мгновение накидка упала на пол и Лидиан оказалась в его объятиях. Близость ее обнаженных плеч и шеи окончательно вывела де Грея из равновесия, в голове у него зашумело.

– Я люблю тебя, – повторила Лидиан, обнимая его за шею. – И заставлю тебя поверить, Эрик…

Ею овладело какое-то дикое языческое желание обладать им и противопоставить его воле свою собственную.

Как во сне, она целовала его лоб, глаза, щеки, подбородок, пока он не закрыл ей рот поцелуем, страстным и требовательным.

Потом губы спустились к ее шее, лаская кожу и бьющуюся жилку. Его пальцы скользнули за корсаж, гладили обнаженную грудь, и от этих прикосновений нежные соски затвердели. Он с восторгом услышал ее стон и опять нашел губами ее рот.

Лидиан вскрикнула, когда он крепко прижал ее к себе и она почувствовала его плоть. Наслаждение быстро усиливалось, она дрожала всем телом и уже сама теснее прижималась к нему, но тут Эрик вдруг оторвался от нее.

– Лидиан, – с трудом выговорил он, а его руки продолжали гладить спину и бедра. – Я больше не выдержу.

Подняв затуманенные глаза, Лидиан отвела назад пряди, упавшие ему на лоб. Лицо казалось суровым, но во взгляде было желание.

– Ты должен поверить мне сейчас. – Ее голос звучал более глухо, чем обычно.

– Я уже начинаю верить.

Лидиан опустила голову ему на грудь, слушая тяжелое биение сердца.

– Вы намерены сделать мне предложение, милорд?

– Не сегодня.

– Я приму ваше предложение.

Эрик неожиданно засмеялся и поцеловал мягкую впадинку за ее ухом.

– Нетерпеливая девчонка. Сначала я должен его сделать.

– Когда? – настаивала она.

– Когда я буду убежден, – весело сказал он, – что ты действительно знаешь, чего хочешь.

– Я же сказала…

Легким поцелуем Эрик заставил ее замолчать.

– Ты должна вернуться на бал. Если повезет, никто не заметит твоего отсутствия.

Элизабет Экленд вернулась с бала в прекрасном настроении. Когда она увидела там Ченса Спенсера, ей стало плохо от мысли, что он опять будет преследовать Лидиан и на весь вечер завладеет ее вниманием. Но та казалась абсолютно равнодушной, они даже не танцевали вместе.

Может, дочь наконец покончила с ним и достаточно повзрослела, чтобы не поддаться его сомнительному очарованию? А если так, возможно, Лидиан теперь будет иначе относиться к Эрику де Грею.

Зная, что не заснет, Элизабет спустилась вниз и решила выпить бокал хереса. К тому же ей следует поразмыслить об изменениях, происшедших с дочерью. Может, исполнится ее заветное желание, и Лидиан найдет себе достойного мужа, заведет семью.

Элизабет вошла в библиотеку и с радостью обнаружила, что в камине еще горит огонь.

Налив себе маленький бокал хереса, она вернулась к камину, подняла глаза к потолку и тихо сказала:

– У меня предчувствие, что все будет хорошо, Джон.

Наша дочь стала красивой, разумной молодой женщиной.

Ты мог бы ею гордиться, дорогой.

– Что он, несомненно, и делает.

Голос из темноты до смерти перепугал Элизабет. Она так резко обернулась, что вино пролилось на ковер. В кресле с высокой спинкой полулежал Гаррет де Грей, медленно потягивая бренди.

– Как вы посмели шпионить за мной? – вспыхнула Элизабет.

– Любой мог бы вам сказать, что я прихожу сюда каждый вечер, чтобы пропустить на ночь стаканчик.

– Вы слишком много пьете.

– Так оно и есть, – согласился Гаррет и, встав с кресла, забрал у нее бокал. – Разрешите поухаживать за вами, леди Экленд. Херес?

– Не стоит беспокоиться. Проигнорировав отказ, он подошел к столику и налил ей вина из хрустального графина.

– Теперь, когда мы становимся членами одной семьи, – заметил он, – пришло время заключить перемирие. Давайте посидим вместе у огня.

– Мне не хотелось бы нарушать ваш интимный ритуал, лорд де Грей.

– А мне доставит удовольствие побыть в вашем обществе, мадам. Несмотря на острый язычок, вы до некоторой степени вносите разнообразие.

– Как я могу устоять против такой лести? – ехидно спросила Элизабет, принимая из его рук бокал. Она устроилась в соседнем кресле и тщательно разгладила каждую складку на платье.

Гаррет невозмутимо следил за ее действиями.

– Мадам, и часто вы разговариваете со своим покойным мужем? – осведомился он.

– Нет, не часто, – с вызовом ответила Элизабет. – Однако по временам это меня успокаивает.

– Видимо, мне тоже стоит поговорить со своей женой. – Он слегка улыбнулся. – Хотя если Одри следила за мной эти два года, то, как я подозреваю, меня ждет хорошая взбучка.

– Она, кажется, умерла от лихорадки?

Гаррет кивнул и отхлебнул бренди:

– А ваш муж?

– Сердце, – коротко объяснила Элизабет и нерешительно добавила:

– Я надеялась, мы состаримся вместе, и никогда не думала, что так рано потеряю его.

Впервые оба ощутили намек на взаимопонимание, и Элизабет вдруг заметила, какие у Гаррета де Грея удивительные глаза.

– Скоро ваша дочь уже не будет нуждаться в опеке, – медленно произнес он, – что вы намерены делать в будущем, мадам?

– Я собираюсь провести остаток жизни в деревне.

– Восхитительно, – сухо прокомментировал Гаррет.

– А каковы ваши намерения, милорд? Хотите до конца своих дней жить в доме брата?

Слова Элизабет рассердили и позабавили его:

– Нет, мой язвительный маленький друг. Я куплю собственный дом, когда буду к этому готов. А пока меня устраивает общество Эдгара и его семьи.

– Я вас не виню, – сказала она, тут же раскаявшись в необдуманных словах. – Одному жить тяжело… а они такие замечательные люди. каждый по-своему.

– Я бы хотел сделать вам предложение, мадам, – улыбнулся Гаррет. Его развеселило поспешное извинение.

Элизабет замерла, гадая, будет ли это предложение столь же оскорбительным, как полученное ею в день приезда к де Греям.

– Если вам угодно, – продолжал он, – вы могли бы составить мне компанию в этих ночных бдениях.

Элизабет чуть наклонила голову, бросив на него взгляд поверх хрустального бокала:

– Возможно, я соглашусь.., если вы попытаетесь вести себя прилично.

– Я еще не забыл, как это делается, – улыбнулся он.

Но не грубо и дерзко, а с дружескими искорками в глазах.

Элизабет удивлялась на себя, причем каждый раз, когда направлялась в библиотеку, пока это не стало для нее привычным. Никто не догадывался об их ночных встречах, а они, словно по молчаливому уговору, хранили свою дружбу в тайне. Мало-помалу оба перешли с воспоминаний о покойных супругах на более личные темы, обсуждали детство, привязанности и увлечения.

В полутьме библиотеки, освещенной лишь огнем камина, Элизабет легко рассказывала о себе то, чем никогда бы не поделилась днем. Гаррет не уступал ей в откровенности, раскрывая черты характера, о которых знали немногие.

Он совсем не походил на ее мужа. Джон всегда оставался джентльменом, был спокойным и вежливым, с милейшим характером. Гаррет же постоянно рассказывал ей истории из своей жизни, весьма красочные, а порой даже неприличные. Он обладал грубой мужественностью, которая и привлекала, и шокировала ее.

Элизабет вдруг обнаружила, что слишком ценит эти встречи, а отношения между ними уже можно назвать близкими. Дошло до того, что, когда Гаррет рассказывал о Париже, в котором она всю жизнь мечтала побывать, Элизабет, не подумав, выпалила:

– О, как бы мне хотелось его увидеть!

– Я вам как-нибудь покажу его, – отозвался Гаррет, словно речь шла о доме на соседней улице.

Всю ночь Элизабет думала над его словами. Был ли это намек, что они поедут туда вместе? Может, по его мнению, она ничем не отличается от его легкомысленных подружек? Видимо, он считает ее стосковавшейся по любви вдовой Надо положить конец этому недоразумению! Вчера она не пошла в библиотеку и промаялась несколько часов, безуспешно пытаясь заснуть.

Утром, спускаясь к завтраку, она на лестнице встретила Гаррета. Она почувствовала себя крайне неловко.

– Леди Экленд, вчера вы не почтили меня своим присутствием.

– Да, я… – в замешательстве пробормотала Элизабет. – Мне показалось, что наши разговоры в последнее время стали касаться слишком интимных вопросов, и я решила прекратить встречи наедине.

Гаррет нахмурился, долго смотрел на нее и коротко ответил:

– Понимаю.

– Мне очень нравятся наши беседы, милорд. – Элизабет чувствовала необходимость объясниться. – Я всегда с нетерпением ожидаю их, но…

Она умолкла, пытаясь точнее сформулировать свою мысль. Гаррет вдруг шагнул к ней и осторожно взял ее руку. Пожатие длинных теплых пальцев неожиданно взволновало Элизабет.

– Леди Экленд, – тихо произнес он, – не оскорбил ли я вас чем-нибудь?

– Разумеется, нет.

Сейчас, когда он стоял так близко, она почувствовала его запах: нежную смесь табака и сандалового дерева.

А де Грей смотрел на ее руку, казавшуюся ослепительно белой на фоне его загорелой кожи.

– Позвольте заверить вас, мадам, что я отношусь к вам с величайшим почтением и очень ценю ваше доверие.

Надеюсь, как и вы мое, – Конечно, – удалось выговорить Элизабет, не смевшей поднять глаза.

– Не лишайте меня своего общества, мадам. Я скучаю без вас.

Она вспыхнула, как школьница, слегка кивнула и взяла его руку, которую он предложил, чтобы отвести Элизабет в столовую. «Одобрил бы Джон мое общение с де Греем?» – подумала она и решила, что да. Он и сам мог бы подружиться с ним. Гаррет хороший человек, несмотря на внешнюю грубость и прямоту, в душе он добрый и честный. Несносным его сделало одиночество.

Вскоре после бала у Блездейлов все обитатели де Грей-Холла и многочисленные друзья семьи отправились на пикник с катанием на лодках по Темзе. День выдался солнечным, прохладный ветерок рябил воду и весело трепал флажки на лодках. Пока мужчины занимались греблей" женщины слегка перекусили.

– Где же Эрик, дядя Гаррет и папа? – спросила Долли, идя с Лидиан между яркими тентами. – Они еще на лодке?

– Мне кажется, они на берегу, вон в той большой группе, разговаривают о политике.

Долли насмешливо фыркнула.

– Эрик однажды сказал, что эти политические споры только ширма, на самом деле мужчины сплетничают о женщинах.

– Меня это не удивило бы, – улыбнулась Лидиан, глядя в сторону лужайки, где девушки из их компании упражнялись в стрельбе из лука.

– Хочешь попробовать? – спросила Долли, заметив ее интерес. – Это не так сложно.

В течение следующего часа, пока она пыталась сделать из подруги лучника, обе непрерывно хохотали, ибо Лидиан больше промахивалась, чем попадала в мишень.

Наконец она вернула лук Долли.

– Пожалуй, достаточно, иначе я подстрелю какого-нибудь случайного прохожего, – улыбнулась она, трогая рукой висящий на шее оловянный свисток, который решила в этот день взять с собой. – Я захватила его на счастье, но боюсь, он не оправдал моих надежд. Слава Богу, что сейчас не требуется умения стрелять из лука.

– Но это так весело. – Долли вставила стрелу, тщательно прицелилась, однако, заметив приближающегося к ним юношу, выстрелила в сторону деревьев. – Лорд Болтон, вы не научите меня стрелять из лука? Боюсь, у меня нет никаких способностей.

Лидиан чуть не расхохоталась, ибо подруга могла попасть в центр мишени даже с закрытыми глазами.

– Думаю, мне пора присоединиться к маме.

Оставив Долли в обществе лорда Болтона, она скрылась за тентом. Прохладный ветерок ласкал ее лицо, на душе было радостно, и внезапное появление Ченса Спенсера оказалось пренеприятной неожиданностью. На нем был темный сюртук, черный шелковый платок, заколотый тяжелой золотой булавкой с бриллиантами, и узкие панталоны. Настолько обтягивающие, что демонстрировали признак его принадлежности к мужскому полу столь же явно, как распущенный хвост у павлина.

– Что ты здесь делаешь? – нахмурилась Лидиан.

– Пришел увидеться с тобой, – спокойно ответил он.

Презрительно улыбнувшись, она хотела пройти мимо, но Ченс схватил ее за руку.

– Неужели ты действительно хочешь сбежать от меня, когда все женщины в Лондоне добиваются моей благосклонности? – ухмыльнулся он.

Лидиан покачала головой, дивясь его тщеславию, и попыталась высвободиться, но тщетно.

– Какая несказанная удача – подцепить де Грея. Богатство, положение в обществе, о котором женщина может только мечтать. Он знает, что ты была моей, дорогая?

– Я никогда не была твоей.

– Это можно исправить. – Зажав одной рукой ей рот, а другой обхватив за талию и не обращая внимания на отчаянное сопротивление, он потащил Лидиан от берега к дороге, на которой его ждал наемный экипаж. Ей показалось, что она слышит крик Долли, но, возможно, это был лишь стук рвущегося из груди сердца.

Ченс затолкал ее в экипаж и велел кучеру трогать.

Коляска быстро покатила по дороге, увозя Лидиан от ее семьи и друзей.

– Зачем ты это делаешь? – прошептала она, чуть не теряя сознание от ужаса и отчаяния.

– Все просто, дорогая, – хладнокровно заявил он. – Мне нужна дуэль с де Греем.