Глава 12

Усадив Вивьен в обтянутое дамастом кресло, Грант сел рядом. Подавшись вперед, он уперся локтями в колени и надолго задумался, глядя на угли в камине. Когда он наконец заговорил, Вивьен не понравилась тщательность, с которой он подбирал слова, будто готовился представить скверную ситуацию в благоприятном свете.

— Хорошо, — сказал Грант, скользнув по ней прищуренными глазами. — Вы имеете полное право знать все, что касается Вивьен Дюваль… но вначале позвольте мне сказать… — Он помолчал, словно ему было тяжело говорить, и вполголоса выругался. — Черт! Мне не раз приходилось совершать дурные поступки — я мог бы представить список длиной в милю. Иногда я шел на это, чтобы выжить, а иногда — из чистого эгоизма и жадности. О чем сожалею. Но из всех моих прегрешений меня больше всего удручает тот факт, что я обманул вас. И клянусь своей жизнью — нет, могилой брата, — что это никогда не повторится.

— В чем же вы обманули? — тихо спросила Вивьен, чувствуя, как ледяные пальцы страха сжимают ее сердце.

Он не отвечал, устремив взгляд в камин.

Вивьен молча смотрела на жесткий, точно высеченный из гранита профиль — и вдруг на нее снизошло озарение.

— Это связано с Вивьен Дюваль? Она никогда не была вашей любовницей… правда? Вопреки всем вашим заверениям вы с ней не спали. Но зачем вам понадобилась эта ложь? — Она в смятении уставилась на него.

Гранту потребовалось все его самообладание, чтобы сохранить присутствие духа под пристальным взглядом ее ясных глаз. Обычно ему не составляло труда признавать свои ошибки. Он бодро анализировал ситуацию, оправдывая себя тем, что всего лишь человек и не застрахован от слабостей и просчетов. Но данный проступок был не из тех, которые можно так просто выбросить из головы. Он воспользовался ситуацией, чтобы отыграться на женщине, и — что самое скверное — обознался. Подавленный чувством вины, он глухо ответил:

— Я хотел отомстить Вивьен за сплетни, которые она распустила обо мне по всему Лондону. Когда однажды вечером я нашел вас и принес сюда, то решил, что пересилю с вами, то есть с ней, чтобы отплатить той же монетой.

— А каковы были ваши дальнейшие намерения? Вышвырнуть ее за ненадобностью? Жестоко обидеть в отместку за унижение, которому она подвергла вас?

Он пристыженно кивнул.

Вивьен шумно вздохнула. Вероятно, ей следовало радоваться, что Грант избрал другую женщину в качестве жертвы, принесенной на алтарь своей гордости. Но ей не стало легче. Она не хотела верить, что он способен на столь мелочный, бесчестный поступок. И мучительно страдала от мысли, что все, что произошло между ними, для него не более чем акт возмездия.

— Понимаю.

— Ничего вы не понимаете.

— Вас нисколько не трогает тот факт, что я пострадала в инциденте и оказалась совершенно беспомощной, — вымолвила она. — Собственно, вы даже получили определенные преимущества, упростившие дело.

В его глазах мелькнули отчаяние и досада.

— С самого начала все пошло наперекосяк. Ваше поведение сбивало меня с толку. Вы вели себя совсем не так, как я ожидал.

Показное спокойствие Вивьен мгновенно испарилось от горького сознания предательства.

— Вы были единственной реальностью во всем мире, единственным человеком, которому я доверяла… и вы обманывали меня без зазрения совести.

— Я солгал только о нашей предполагаемой связи.

— Только? — сердито повторила она, возмущенная, что он пытается преуменьшить значение своего поступка. — А если бы я была настоящей Вивьен, неразборчивой в связях, эгоистичной и вздорной, именно такой, какой вы ее себе представляли? Это вовсе не оправдывает вашего поведения.

— Если бы я знал, кем вы являетесь на самом деле — или хотя бы не являетесь, — я никогда бы не обидел вас.

— Но вы это сделали, — с горечью произнесла она.

— Да, зло совершилось, — бесстрастно заявил он. — И мне ничего не остается, как попытаться искупить свою вину и заслужить ваше прощение.

— Не мое, — поправила она его. — Прощение Вивьен.

Грант уставился на нее с таким видом, словно она вдруг повредилась в уме.

— Будь я проклят, если приближусь к этой особе, сняв шляпу с покаянным видом.

— Это единственное искупление, которое я приму. — Она в упор посмотрела на него. — Я хочу, чтобы вы извинились перед Вивьен, когда найдете ее, за свои жестокие намерения по отношению к ней. Я прощу вас только в том случае, если это сделает она.

— Извиниться перед Вивьен! — повторил он, повысив голос. — Но я не спал с ней, если вы случайно упустили это из виду. Я спал с вами.

— А если бы все вышло, как вы задумали? Вы бы сожалели об этом?

— Нет, — отрывисто бросил он.

— Значит, можно манипулировать людьми и беззастенчиво их обманывать, если, с вашей точки зрения, они этого заслуживают. — Ее лицо разочарованно вытянулось, выражая крайнее осуждение. — Никогда бы не подумала, что вы можете быть таким ограниченным и беспринципным.

— Проклятие, я же сказал, что сожалею!

— Сомневаюсь, — мягко возразила она. — Вы ничуть не сожалеете о своих отвратительных замыслах… все ваши сожаления связаны с тем, что вы наказали не ту, кого собирались. Я не могу любить человека, который ведет себя подобным образом.

Она испытала странное удовлетворение, наблюдая, как он старается обуздать свой темперамент. Закрыв глаза, он кое-как овладел собой, хотя лицо его побагровело, а на щеке дрожал мускул.

— Пора ехать, — произнес он наконец. — Я уже предупредил Линли.

Модный особняк доктора Линли был в двух шагах от Кинг-стрит, но Грант велел подать экипаж. Их короткая поездка прошла в натянутом молчании. Вивьен поглядывала на громадного рассерженного мужчину, расположившегося напротив. Напряженный и неприступный, он словно готовился к схватке, хотя сражаться было не с кем.

Вивьен подозревала, что он размышляет об их разногласиях, безмолвно оспаривая ее аргументы. Ей страстно хотелось заговорить с ним, найти слова, способные смягчить его… попытаться уговорами и просьбами склонить к своей точке зрения. Но она молчала, понимая, что он должен сам решить этот вопрос. И пусть он недолюбливал настоящую Вивьен Дюваль, его поступку нет оправдания. Никто не вправе лгать и использовать чужую беду в своих целях только потому, что не уважает своего оппонента.

Они подъехали к особняку Линли, занимавшему почетное место в длинном ряду домов в классическом стиле с колоннами и лепниной. Грант помог ей выбраться из экипажа и подняться по ступенькам к двери, где их тотчас встретил дворецкий и пригласил в дом. Доктор Линли ожидал их в библиотеке — небольшой, но содержавшейся в идеальном порядке комнате со стоявшими вдоль стен книжными шкафами, с креслами с высокими спинками и столом, выполненными в стиле хепплуайт <Стиль английской мебели конца XVIII века, названный по имени создателя Джорджа Хепплуайта.>.

Любезно поздоровавшись, Линли усадил Вивьен в кресло у огня. Он улыбнулся и откинул со лба белокурую прядь.

— Мисс Дюваль, — учтиво произнес он, — надеюсь, вы в добром здравии?

Вспыхнув жарким румянцем, Вивьен молча уставилась на доктора, вдруг осознав, что основной целью их визита явилась ее неожиданно обнаружившаяся невинность, а также намерение выяснить, что это значит в ее случае. Как она попала в столь постыдную ситуацию?

Линли подождал, взирая на нее с легким замешательством, а затем переключил внимание на Гранта, сохранявшего каменное выражение лица. Серые глаза доктора вопросительно блеснули.

— Мне пришлось отложить два приема из-за вашей утренней записки, Морган, — заметил он. — Не могли бы вы объяснить, чем вызвана подобная спешка?

— В деле мисс Дюваль появились новые факты. — Грант полусидел, прислонившись к краю массивного стола. — Полагаю, вы ведете записи о каждом из своих пациентов. Я хотел бы посмотреть все, что имеет отношение к мисс Дюваль.

— Записи предназначены только для моих глаз и мисс Дюваль, — ровным тоном возразил доктор.

— Это связано с моим расследованием. — Грант помолчал, взволнованно раздувая ноздри. — Скажите, Линли, когда вы осматривали мисс Дюваль… она была девственницей?

Ошарашенный взгляд доктора метнулся к потупившейся Вивьен, потом опять к Гранту.

— Разумеется, нет, — ответил он.

— Тем не менее она была невинна, во всяком случае, до вчерашней ночи.

В комнате повисло молчание. Лицо доктора приняло сосредоточенное выражение.

— Вы уверены? — спросил он, внимательно изучая их обоих.

Вивьен покраснела, отказываясь встретиться с ним взглядом.

— Я не зеленый юнец, Линли, — пробормотал Грант.

— Значит, я обследовал другую женщину, — деловым тоном заговорил доктор. — Вивьен Дюваль находилась на ранней стадии беременности. Когда я увидел ее в вашем доме, то решил, что у нее был выкидыш или она избавилась от ребенка. Убедившись, что матка не увеличена и нет кровотечения, я воздержался от каких-либо комментариев, полагая, что это не мое дело. Мне даже не пришло в голову обследовать ее на предмет потери невинности.

— Иисусе! — Осмысливая полученные сведения, Грант бросил взгляд на Вивьен. Не заметив никаких признаков удивления с ее стороны, он прищурился. — Вы знали, — догадался он. — Каким-то образом вам стало известно о ее беременности.

— По-видимому, это был ребенок лорда Джерарда, — проговорила Вивьен. — Он рассказал мне об этом вчера вечером в саду.

— Какого дьявола, вы ничего не сказали мне?

— Я догадывалась, какой будет ваша реакция, если вы узнаете, что я преднамеренно избавилась от ребенка. — ответила она. — Вы бы стали презирать меня. Поэтому я решила сохранить все в секрете до поры до времени.

Грант разразился потоком чудовищных проклятий и обратил грозный взгляд на доктора:

— Покажите записи, Линли. Я хотел бы знать, какие еще незначительные детали вы нашли нужным утаить от меня.

Вид взбешенного гиганта мог вывести из равновесия многих мужчин, но Линли и бровью не повел:

— Ладно, Морган, вы можете просмотреть чертово досье, но не раньше, чем я поговорю с мисс Дюваль… то есть с этой молодой женщиной… наедине.

— Почему же наедине? — осведомился Грант.

— Потому что ее самочувствие — моя первейшая забота. Мне приходилось видеть женщин, которые пребывали в истерике после брачной ночи. Я должен удостовериться, что с ней все в порядке. Не надо играть на наших нервах, набрасываясь на всех, как разъяренный медведь.

— Играть на нервах! — Грант ухмыльнулся. — Ее нервы в прекрасном состоянии. — С внезапным беспокойством он взглянул на Вивьен. — Разве нет?

Она не ответила, судорожно сжимая сложенные на коленях руки.

— Вон, — решительно скомандовал Линли, наслаждаясь редкой возможностью приказывать Гранту. — Вы знакомы с домом, дружище. Займите себя в бильярдной. Покурите, выпейте. Я пришлю за вами через несколько минут.

С недовольным ворчанием Грант покинул комнату.

Вивьен подняла настороженный взгляд на Линли. Она приготовилась к осуждению, но обнаружила только доброту и сочувствие в серых глазах доктора. Попросив разрешения сесть, Линли опустился в соседнее кресло и с располагающей улыбкой посмотрел на Вивьен.

— За этим рычанием и буйными вспышками скрывается самый замечательный человек из всех, кого я знаю, — заметил он. — Морган весьма сведущ во многих вопросах, но у него нет никакого опыта по части совращения невинных девиц.

— Он хотел расквитаться с настоящей Вивьен за неприятности, которые она доставила ему, — безжизненным тоном сообщила девушка. — Переспать с ней, а потом выставить.

Линли покачал головой.

— Это совершенно не похоже на него, — задумчиво произнес он.

— Теперь, конечно, он хотел бы загладить вину, — сказала она. — Полагаю, Грант даже пытается убедить себя, что любит меня.

— Вы заслуживаете любого поощрения, которое Морган в состоянии предложить.

— Нет, — промолвила она. — Я не нуждаюсь в поощрении… Я просто хочу знать, кто я.

— Разумеется. — Доктор посмотрел на нее с искренним сочувствием. — Увы, здесь я не в силах вам помочь. Что же касается другой вашей проблемы, то могу заверить вас, что неприятные ощущения, которые вы наверняка испытываете, — временное явление. В следующий раз все будет проще.

Вивьен коротко кивнула.

— Я понимаю, — быстро сказала она. — Нет необходимости развивать эту тему, доктор Линли.

Он успокаивающе улыбнулся:

— Потерпите меня еще минутку. Я хочу, чтобы вы поняли: близости между мужчиной и женщиной должны сопутствовать честность, привязанность и доверие. Тогда вас ждут волшебные переживания, без которых жизнь не может быть полной. Не отдавайтесь мужчине, если не разделяете с ним эти чувства.

Вивьен подумала о Гранте, нетерпеливо расхаживающем в ожидании, пока они закончат разговор, и все в ней сжалось от тоски. Найдет ли она в себе смелость довериться ему снова и достоин ли он такого доверия?

— Морган — отличный парень, — заявил Линли, будто прочитав ее мысли. — Самонадеянный, упрямый, но способный сочувствовать и отважный. Не отвергайте его, моя дорогая. Особенно, если учесть, что он испытывает к вам.

— Ко мне? — спросила пораженная Вивьен. — Что вы имеете в виду?

Доктор улыбнулся:

— Я знаком с Морганом пять лет, но впервые вижу его в таком состоянии из-за женщины.

— Если вы намекаете, что он влюблен в меня… — осторожно начала Вивьен.

— Не важно, на что я намекаю. Он любит вас. — Линли поднялся и подошел к двери. Прежде чем открыть ее, он добавил прозаическим тоном:

— Что из этого получится, полностью зависит от вас.

Линли нашел Гранта в бильярдной. Он сидел на стуле, уперев подбородок в руку, лежавшую на бортике обтянутого зеленым сукном стола. Другой рукой он перекатывал шары из слоновой кости, отправляя один за другим в угловые лузы с подвешенными к ним карманами из зеленой шелковой сетки. Не прерывая своего занятия, он спросил:

— Как она?

— Учитывая, через что ей пришлось пройти с ночи, когда ее выловили из реки, очень хорошо. На редкость жизнеспособная девушка.

Спазм, сжимавший горло. Гранта, прошел. Он доверял Линли, который излечил столько телесных и душевных недугов лондонских дам, что давно стал экспертом в этой области. Грант взял последний шар и, крутанув, точным движением послал его в лузу.

— Я мог бы привлечь вас к ответственности, Линли, — буркнул он. — Ваше молчание по поводу беременности настоящей Вивьен…

— Я был обязан молчать, — невозмутимо заявил доктор. — Мисс Дюваль недвусмысленно дала мне понять во время своего визита, что будущее ребенка, а может, и жизнь зависят от сохранения тайны. Вероятно, она несколько драматизировала ситуацию, но я был склонен ей поверить. Подтверждение беременности ее ничуть не обрадовало, и она удалилась с подозрительной поспешностью. Как будто боялась чего-то… или кого-то.

— Вам следовало сказать мне об этом раньше! — Грант поднялся и рассеяно запустил пальцы в короткие волосы. — Побойтесь Бога, ведь кто-то пытался убить ее! Беременность могла стать причиной покушения.

— Морган, — спокойно произнес доктор, — вы подумали, что станет с моей практикой, если я начну сообщать сведения о частной жизни моих пациенток без их ведома? Известно ли вам, сколько женщин вынуждены скрывать обстоятельства своей беременности по тем ли иным причинам?

— Могу себе представить, — с сардоническим видом бросил Грант.

В поисках убежища от заключенных по расчету, лишенных любви браков знатные лондонские дамы нередко заводили любовников. Прижитых таким образом детей им приходилось выдавать за законных отпрысков своих супругов. Надо было полагать, что популярный доктор Линли хранит немало секретов.

— Я понимаю, что такое конфиденциальные сведения, — сердито продолжил Грант. — Но не следует забывать, что настоящая Вивьен скорее всего жива и скрывается. Она беременна и определенно находится в опасности, так же как и девушка, которую вы видели сегодня. Поэтому, если Вивьен говорила что-нибудь еще в тот день, лучше вам рассказать об этом мне.

— Хорошо. Но прежде чем мы вернемся в библиотеку, я хотел бы дать вам совет. Это касается Вивьен… я имею в виду молодую особу, которая ожидает нас. Вполне понятно, что она не склонна обсуждать то, что произошло между вами, однако не думаю, что она чрезмерно страдает.

— А вы полагали, что, переспав со мной, она будет биться в истерике от страха? — язвительно поинтересовался Грант.

Доктор невесело улыбнулся: