– Сказал Сильверну, что сегодня и вернется.
      – Быстро! Что же он успеет сделать за такой короткий срок?
      – Не могу знать.
      Лили показалось, что горничная что-то знает, но не говорит. Слуги Уолвертона были не болтливы и преданы хозяину. Лили не стала настаивать и безразлично пожала плечами.

***

      Привилегированная школа в Уэстфилде располагалась на одном из трех холмов к северо-западу от Лондона. В хорошую погоду с вершины холма было видно двенадцать графств. В этой одной из самых привилегированных закрытых школ учились дети, впоследствии ставшие известными политиками, художниками, поэтами. Алекс тоже когда-то там учился. Он помнил жесткую дисциплину, издевательства старших мальчиков. Но в памяти остались и крепкая дружба, и озорные проделки. Он надеялся, что и Генри там будет хорошо, но, видимо, ошибся. Угрюмый мальчик проводил Алекса в кабинет директора. Доктор Торнуайт, директор, встал из-за большого с множеством ящиков стола и приветствовал его без улыбки. Это был худой человек с прямыми седыми волосами, узким морщинистым лицом и кустистыми черными бровями. Голос у него был тонкий. Он заговорил недовольным тоном:
      – Лорд Рэйфорд, должен признаться, я испытываю огромное облегчение от того, что вы забираете своего подопечного. Он опасный, склонный к насилию юноша. Такому не место в Уэстфилде.
      В этот момент дверь кабинета директора открылась и с криком «Алекс!» Генри бросился ему навстречу, но вдруг остановился, пытаясь казаться степенным. Не сдержав радостной улыбки, Алекс притянул Генри к себе, потом отстранился и внимательно посмотрел на брата.
      – Почему мне говорят, что ты опасен?
      – Розыгрыш, – признался Генри.
      Алекс невольно улыбнулся. У Генри своеобразное чувство юмора, но он хороший мальчик, таким можно гордиться. Маленький ростом для своих двенадцати лет, он смелый и сильный. Первый в спорте и в математике, тайком сочиняет стихи. В голубых глазах озорные искорки, светлые волнистые волосы с трудом поддаются гребешку. Чтобы компенсировать маленький рост, Генри вел себя уверенно и дерзко и среди мальчиков был вожаком. Если он был не прав, всегда просил прощения. Непонятно, что он мог натворить, чтобы заслужить такое наказание. Может, склеил страницы в учебниках, а может, ведро с водой над дверью подвесил? Что же, придется извиниться за Генри и упросить директора отменить решение.
      – А в чем заключается розыгрыш? – спросил Алекс.
      Ответил Торнуайт.
      – Он взорвал входную дверь у меня дома, – сухо объяснил он.
      Алекс в изумлении уставился на брата.
      – Что ты сделал?
      Генри виновато опустил глаза.
      – Порох, – сознался он.
      – И я и моя экономка могли получить серьезные увечья, – сдвинув брови, заявил директор.
      – Но почему, Генри? На тебя это не похоже! – Алекс не верил своим ушам.
      – Как раз похоже! – возразил Торнуайт. – Это вполне в его духе. Генри не признает авторитетов, противится дисциплине…
      – Вашей дисциплиной, – выпалил Генри, – я сыт по горло!
      На лице Торнуайта было написано: я же вам говорил!
      Алекс ласково обнял Генри за плечи.
      – Скажи мне, зачем ты это сделал? Генри упрямо молчал. Торнуайт начал объяснять за него.
      – Генри по своему характеру…
      – Ваше мнение я уже слышал, – прервал Алекс и так взглянул на директора, что тот немедленно замолчал. Затем он повернулся к брату, и взгляд его потеплел. – Генри, объясни мне.
      – Это неважно, – пробормотал Генри.
      – Ответь мне, почему ты так поступил, – с угрозой в голосе потребовал Алекс. – Сейчас же.
      Генри неохотно ответил:
      – Это все из-за порки.
      – Тебя пороли? За что?
      Да за все! – Он вызывающе посмотрел на директора. – Один раз я на минуту опоздал к завтраку, другой раз уронил учебники, еще как-то раз шея грязная была… Меня колотят трижды в неделю, и розгой, и палкой!
      – Я применяю подобные наказания ко всем без исключения мальчикам, которые нарушают дисциплину, – сухо сказал Торнуайт.
      Лицо Алекса оставалось непроницаемым, хотя внутри клокотала ярость.
      – Ну-ка, покажи, – приказал он сдавленным голосом.
      Генри замотал головой и еще больше покраснел.
      – Покажи, – настаивал Алекс.
      Переводя взгляд с брата на Торнуайта, Генри тяжело вздохнул.
      – Ну и ладно. Торнуайт уже столько раз все это видел…
      Он повернулся, неохотно снял пиджак и расстегнул бриджи.
      У Алекса перехватило дыхание. Что они сделали с мальчиком! Вся спина и ягодицы были покрыты ссадинами, синяками и рубцами. Это не имело ничего общего с воспитанием, даже самым строгим. Увечья были нанесены не воспитателем, а человеком, который получал от этого извращенное удовольствие Так обращались с дорогим ему существом!.. Алекс потер подбородок, пытаясь взять себя в руки. Он старался не смотреть на Торнуайта. Убить мало этого мерзавца. Генри натянул бриджи и повернулся к Алексу. Глаза его испуганно округлились, когда он увидел выражение глаз и подергивающуюся щеку брата.
      – Этого требовала справедливость, – сказал лицемерно Торнуайт. – Порка всегда была в традициях Уэстфилда…
      – Генри, – сдавленным голосом спросил Алекс, – кроме порки они ничего тебе не сделали?
      – Нет, а что такое? – Генри явно не понимал, что имел в виду Алекс.
      – Да нет, ничего. – Алекс кивнул на дверь. – Иди. Я сейчас подойду.
      Генри неохотно повиновался, все время с любопытством оборачиваясь.
      Когда дверь закрылась, Алекс устремился к Торнуайту. Тот инстинктивно попятился.
      – Лорд Рэйфорд, порка является общепризнанным методом воспитания мальчиков…
      – Но я этого метода не признаю! – Алекс схватил его и прижал к стене.
      – Я вас в тюрьму засажу! Я вам не позволю! – задыхаясь проговорил директор.
      – Вы поганый извращенец, – процедил сквозь зубы разъяренный Алекс. – Свою неполноценность вы вымещаете на детях. Вы их мучаете, пока не насытитесь видом крови, и получаете от этого удовольствие.
      – Д-дисццплина требует, – с трудом выговорил директор.
      Если ваша дисциплина отразится на здоровье Генри или выяснится, что вы склоняли его к извращениям, то вам не поздоровится. – Алекс схватил его за горло и сжал так, что лицо директора стало багровым. – Я из вас сделаю чучело!
      Он отпустил Торнуайта, и тот рухнул на пол. С отвращением Алекс вытер руки о жилет и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
      В холле его ждал Генри. Алекс обнял его за плечи и быстро повел к выходу.
      – Почему ты мне ничего не рассказывал? Генри едва поспевал за ним.
      – Не знаю.
      Алекс вдруг припомнил слова Лили. Холодный, бесчувственный – неужели это правда? Он нахмурился.
      – Ты думал, я не пойму? Отнесусь к этому безразлично? Нужно было сразу мне сказать!
      – Думал, потерплю немножко. Думал, как-то все устроится. А потом решил сам разобраться.
      – С помощью пороха?
      Мальчик замолк. Алекс вздохнул.
      – Генри, прошу тебя, больше ничего такого не предпринимай. Ты пока несовершеннолетний, и я за тебя отвечаю.
      – Я понимаю, – обиженно ответил Генри. – Но ты был занят другими проблемами. Свадьба…
      – Какая свадьба! Не оправдывайся!
      – Чего ты от меня хочешь? – запальчиво крикнул Генри.
      Стиснув зубы, Алекс сохранял спокойствие.
      – Я хочу, чтобы в трудной ситуации ты всегда обращался ко мне за помощью. Понял?
      Генри коротко кивнул.
      – А теперь что будем делать?
      – Едем в Рэйфорд-Парк.
      – О, правда? – Он уже улыбался. – У меня вещи остались в комнате.
      – Что-нибудь важное?
      – Да нет, в общем.
      – Тогда пусть остаются.
      – Мне придется вернуться? – с ужасом спросил Генри.
      – Нет, – твердо сказал Алекс. – Приглашу учителя. Будешь учиться дома.
      Генри радостно подбросил в воздух школьную фуражку. Она упала на пол и так осталась лежать.

***

      – Тсс, кажется, это он. – Лили увидела карету Алекса на дороге и поманила Закери из музыкальной комнаты, где перед этим он, Тотти и Пенелопа распевали песни и играли на пианино.
      – Лили, скажите, что вы задумали!
      Я думаю, после дороги Уолвертон зайдет в библиотеку выпить. Нужно, чтобы он увидел нас вместе. – Лили энергично подтолкнула Закери к тяжелому кожаному креслу. Усевшись к нему на колени, она прикрыла ему рот рукой, остановив готовые сорваться с его губ слова протеста. – Тихо, Зак, я ничего не слышу. – Наклонив голову, Лили напряженно вслушивалась в звук приближающихся шагов. Тяжелая, размеренная походка… Наверняка Уолвертон. Она обняла Закери за шею. – Поцелуйте меня. И так, чтобы было убедительно.
      – Но Лили, как же можно… Мои чувства к Пенни…
      – Давайте же, черт побери!
      Закери робко повиновался.
      Поцелуй был в точности такой же, как все другие до сих пор, испытанные Лили. То есть никакой. И почему поэты описывают это почти неприятное действие как нечто божественное! Она была скорее согласна с писателем Свифтом, который удивлялся, что за глупец изобрел поцелуи. Но влюбленные пары считали поцелуи непременным атрибутом, а Уолвертон должен поверить, что у них с Закери роман.
      Дверь в библиотеку распахнулась. Лили гладила темные волосы Закери, стараясь казаться увлеченной поцелуем. Потом она медленно подняла голову, как бы осознав, что они не одни. В дверях стоял Уолвертон, запыленный и растрепанный после дороги. Его бронзовое от загара лицо было мрачным. Лили дерзко улыбнулась:
      – О, да это лорд Рэйфорд в своем обычном веселом расположении духа! Как видите, милорд, вы оказались свидетелем приватной беседы… – Она резко остановилась, увидев за спиной Алекса мальчика. Небольшого роста, светловолосый, голубоглазый мальчик, в глазах любопытство, на губах улыбка. М-да… Она не ожидала, что свидетелем интимной сцены станет кто-то, кроме Уолвертона. Лили покраснела.
      – Мисс Лоусон, – угрожающим тоном сказал Алекс, – это мой младший брат Генри.
      – Здравствуй, Генри, – со слабой улыбкой выдавила из себя Лили.
      Заинтересованно взглянув на нее, Генри не стал тратить время на светскую беседу.
      – А почему вы целуетесь с виконтом Стамфордом, вы же выходите замуж за Алекса?
      – О, я не та мисс Лоусон, – поспешно объяснила Лили. – Ты имел в виду мою несчастную… мою младшую сестру. – Спохватившись, она соскочила с колен Закери и чуть не растянулась на полу. – Пенни и мама в музыкальной комнате. Поют.
      Алекс вежливо кивнул.
      – Пойдем, Генри, я познакомлю тебя с Пенелопой.
      Генри, казалось, не слышал. Он подошел к Лили, которая поспешно поправляла платье.
      – А почему у вас такие короткие волосы? – спросил он.
      Лили рассмешило его любопытство.
      – Они мне очень мешали во время охоты.
      – Вы охотитесь? – Он смотрел на нее с изумлением. – А ведь это опасно для женщин!
      Лили повернулась к Уолвертону и увидела, что он не сводит с нее глаз. Она не смогла сдержать усмешку.
      – А знаешь, Генри, твой брат сказал мне то же самое, когда мы познакомились!
      Они смотрели друг другу прямо в глаза. Вдруг утолок его рта чуть дрогнул, как будто он пытался удержаться от улыбки.
      – Милорд, – скромно сказала Лили, – я не окажу дурного влияния на Генри, не беспокойтесь. Я представляю большую опасность, но лишь для взрослых мужчин.
      Алекс выразительно посмотрел на нее.
      – Я верю вам, мисс Лоусон.
      Обняв Генри за плечи, он вышел с ним из комнаты.
      Лили не шелохнулась. Ее одолевали странные чувства. Алекс был такой усталый, запыленный, и этот жест, когда он притянул к себе брата, как бы защищая его… Лили сама себе удивлялась. Она не из тех, кто станет пылинки сдувать с мужчин, и все же ей вдруг подумалось, что кто-то должен пригладить ему волосы, приготовить ему легкий ужин, спросить, чем он так встревожен.
      – Лили, – спросил Закери, – вы думаете, он поверил, что все было по-настоящему?
      – Конечно, – автоматически ответила она, – почему бы ему не поверить?
      – Он очень проницательный.
      – Почему, черт возьми, все такого высокого о нем мнения? – выпалила Лили. И тут же пожалела о своей вспышке. Она вдруг представила себя в объятиях Уолвертона, почувствовала его твердые губы, уверенные руки. Ее сердце сжалось. Она уже была в его объятиях, когда упала на охоте и он поднял ее. Сила его рук и выражение его лица напугали ее.
      Интересно, Каролина Уитмор когда-нибудь видела его таким? Лили была страшно заинтригована этой самой Каролиной. Любила ли она Уолвертона или согласилась выйти за него из-за денег? Или из-за аристократического происхождения? Лили слышала, что американцы падки на титулы и голубую кровь.
      А Уолвертон? Каким он был с Каролиной? Был нежен, улыбался? Был ли он счастлив с ней?
      Вопросы, вопросы, и все без ответа. Это раздражало Лили. В конце концов какое ей дело до всего этого! Главное – избавить от него Пенелопу.

***

      Алекс простился с учителем и вздохнул. Мистер Хотчкинс был уже четвертый кандидат. Пока ни один из них не подошел. Видимо, понадобится немало времени, чтобы найти учителя в меру строгого и доброго. Разбирательства с арендаторами и поиски учителя в последние дни отнимали у Алекса все время. Арендаторы жаловались, что расплодившиеся кролики наносят ущерб хозяйству. В то же время лесничий сообщил, что участились случаи браконьерства. Хорошо, если бы убивали только кроликов. Но браконьерство коснулось и фазанов. Алекс решил проблему, пообещав компенсировать убытки. Одновременно он принимал арендаторов с дальнего поместья, которых беспокоили налоги.
      – Наняли бы управляющего, – сказала Лили, случайно услышав разговор. – Все так поступают.
      – Я сам знаю, как мне вести свои дела, – резко ответил Алекс.
      – О, конечно, – с беспечной улыбкой сказала Лили, – вы предпочитаете все делать сами. Было бы время, вы бы сами собирали арендную плату с каждого арендатора. Удивляюсь, что вы не натираете полы и не месите тесто: зачем кого-то нанимать – вы бы сами прекрасно справились!
      Алекс велел ей не совать нос в чужие дела, а она назвала его средневековым деспотом.
      Потом на досуге он размышлял над ее словами. Действительно, большую часть работы можно было поручить помощнику. Но тогда у него появилось бы свободное время – а что с ним делать? Проводить в обществе Пенелопы? Это не сулило ему особой радости.
      Охота? Азартные игры? Балы? Политика? Какая скука. Может быть, возобновить старые знакомства? В последние два года он избегал встреч даже с близкими друзьями, особенно с теми, кто знал Каролину. Алекс не мог вынести сочувственных взглядов.
      Мрачный, озабоченный, он пошел к Пенелопе. Она как тень пряталась за мать. Он пытался поддерживать разговор, выпил предложенный ему чуть теплый чай. Пенелопа застенчиво поглядывала на него, не отрываясь от вышивания. С белым муслином в руках она казалась такой чистой, возвышенной. Разговор не клеился, и через несколько минут Алекс ушел, сославшись на дела.
      Из галереи доносился смех и шуршание карт. Из любопытства он пошел посмотреть. Сначала он подумал, что к Генри пришел приятель. Действительно, на полу по-турецки сидели двое. Один точно был Генри, а другой… Алекс узнал Лили и нахмурился. Мало того что она надела свои малиновые бриджи, она еще взяла у Генри рубашку и жилет. Он направился к ним, намереваясь устроить Лили скандал за такой неподобающий вид. Подойдя ближе, он почувствовал невероятное волнение. Бриджи туго обтягивали ее ноги и бедра. Господи, что за непонятная женщина! Он знал много соблазнительных красавиц, видел их и одетыми и обнаженными, в пышных ночных одеяниях и прозрачных лоскутках, голыми в ванне и во французском шелковом белье. Но ничто не производило на него такого впечатления, как вид Лили в узких бриджах.
      Его бросило в жар. Тело напряглось от возбуждения. Он отчаянно старался думать о Пенелопе. Не помогает! Он пытался воскресить в памяти образ Каролины, но не смог вспомнить ее лица. Он видел перед собой изящные колени, стройные бедра, точеную талию. Он с трудом перевел дыхание. Все было как будто в тумане. Его предательски влекло к Лили, к ее живой красоте.
      Лили заметила Алекса и замерла в ожидании едкого замечания. Ничего не произошло. Она продолжала обучать Генри. Ловкими движениями рук она сдавала и тасовала карты.
      – Смотри, Генри. Берешь несколько карт и пропускаешь их под другими… вот так… видишь? Та опять внизу.
      Генри засмеялся и захотел попробовать. Алекс наблюдал за его манипуляциями.
      – А знаешь, как поступают с теми, кто нечестно играет?
      – О, только с неудачниками, – вмешалась Лили. – Настоящих жуликов никто не может поймать. – Она грациозно указала рукой на пол. – Присаживайтесь, милорд. Я только что научила вашего брата своим лучшим приемам.
      Алекс опустился на пол рядом с ней.
      – Видимо, следует вас поблагодарить? Делаете из моего брата шулера…
      Лили улыбнулась.
      – Ни в коем случае. Я просто показываю ему, как другие люди могут при случае обмануть его.
      Генри не смог повторить фокус и неловко рассыпал карты.
      – Ничего, – успокоила Лили, подбирая карты, – это дело практики.
      Алекс не мог оторваться от обтянутых брюками ягодиц Лили, пока она старательно собирала колоду. Он снова содрогнулся от возбуждения, лицо его пылало. Нужно немедленно встать и уйти. Но вместо этого он остался сидеть рядом с этой удивительной женщиной.
      Генри смешал карты.
      – Ну что, Алекс, нашел учителя? Алекс с трудом оторвал взгляд от Лили.
      – Пока не нашел подходящего.
      – Ну и хорошо, – сказал Генри, – последний был настоящий кретин!
      – Что?! – нахмурился Алекс.
      Лили наклонилась к Генри.
      – Генри, не рассказывай Алексу о нашем разговоре!
      Не раздумывая, Алекс схватил ее за руку.
      – Вот почему, мисс Лоусон, я возражал против вашего общения с Генри.
      Испуганная его жестом, Лили обернулась. Она ожидала увидеть мрачное лицо, а вместо этого увидела открытую, почти озорную улыбку. Сердце ее забилось быстрее. Как странно, она всего лишь заставила его улыбнуться, а чувствует себя, как будто совершилось чудо! Ее глаза улыбнулись в ответ. Она снова обратилась к Генри.
      – Знаешь, почему твой брат до сих пор не нашел учителя? Да потому что к нему пока не обращались ни Шекспир, ни Галилей, ни Платон. Мне жаль тебя, мой мальчик!
      Генри состроил гримасу.
      – Алекс, скажи ей, что это неправда!
      – У меня есть определенные требования, – признал Алекс, отпуская руку Лили. – Действительно, поиск квалифицированного преподавателя занимает больше времени, чем я предполагал.
      – Почему бы не предоставить выбор Генри? – предложила Лили. – Вы бы тем временем занялись другими делами. Он будет проводить собеседования, а потом представит свою кандидатуру для вашего одобрения.
      Алекс насмешливо фыркнул.
      – Представляю себе, кого он выберет!
      – А я думаю, он подойдет к выбору со всей ответственностью. Кроме того, это же его учитель. Он должен участвовать в выборе.
      Генри размышлял. Наконец он взглянул на Алекса.
      – Я уж выберу кого надо! Провалиться мне!
      Идея, конечно, новаторская. С другой стороны, такая ответственность пойдет Генри на пользу. Можно попробовать.
      – Я подумаю, – проворчал Алекс. – Но последнее слово должно остаться за мной.
      – Что ж, – с удовлетворением сказала Лили, – оказывается, иногда вы бываете вполне разумным. – Она взяла карты, перетасовала их и положила на пол. – Будьте любезны, снимите, милорд.
      Алекс внимательно посмотрел на нее. Наверно, такой она была в клубе Крейвена. Зеленые глаза светятся озорством, тонкая белая рука нервно поправляет густые пряди волос. Она никогда не сможет стать тихой, надежной спутницей жизни. А даже если бы и стала, ему этого не нужно.
      – Во что играем? – спросил он.
      – Я показываю Генри тонкости игры в «двадцать одно». – Она вызывающе улыбнулась. – Как вы, сильны в этой игре, Уолвертон?

Глава 5