Лондон. Год 1820-й
      – Смотрите! Смотрите! Вот она плывет!
      Гости вздрогнули от неожиданности, когда ветер донес возгласы и смех.
      Яхта стояла на якоре на середине Темзы. Прогулка была устроена в честь короля Георга. Вечер проходил чинно, без особого оживления. Каждый считал своим долгом похвалить роскошную яхту короля. И действительно, резная мебель красного дерева, тяжелые подсвечники, зеркала в позолоченных рамах – все это больше походило на обстановку во дворце. Пышное убранство не могло не вызвать восхищения гостей.
      Возможно, праздник удался бы лучше, если бы не болезненное состояние короля. Недавняя кончина отца, а также страдания, вызванные подагрой, заставили его погрузиться в несвойственное ему уныние. Чтобы побороть в себе это чувство, король искал общества людей, которые могли бы смехом и весельем развеять дурное настроение. Именно поэтому, как говорили, он особенно настаивал на присутствии на празднике мисс Лили Лоусон.
      Она-то расшевелит любого, дайте только ей волю! Что ж, Лили Лоусон не обманула ожиданий.
      – Достаньте же кто-нибудь ее! – донесся ее звонкий голос. – Ее уносит!
      Оживившись, мужчины оставили раздраженных дам и ринулись на нос яхты. Там царила суматоха. Лили стояла, перегнувшись через перила, и глядела в воду.
      – Моя любимая шляпка, – пояснила она, указывая маленькой ручкой на круглый розовый предмет на воде. – Ветер сорвал с головы! – Лили повернулась к толпе воздыхателей, готовых выразить ей свое сочувствие. Но она не нуждалась в утешении – ей нужна была шляпка. С озорной улыбкой она переводила взгляд с одного лица на другое. – Кто из вас настоящий джентльмен? Кто вернет мне шляпку?
      Лили нарочно бросила шляпку за борт. Она видела, что кое-кто об этом догадался, что, впрочем, не помешало им изъявить готовность к выполнению ее желания.
      – Разрешите мне! – воскликнул один, а другой, красуясь, уже начал снимать шляпу и плащ.
      – Нет, предоставьте мне эту честь, я настаиваю!
      Спор продолжался, всем хотелось добиться благосклонности Лили. Но Темза в тот день была бурной, а вода достаточно холодной: можно было простудиться. Но самая серьезная опасность грозила дорогим костюмам. Они были бы безнадежно испорчены.
      Лили с удовольствием наблюдала за перепалкой, которую сама же и вызвала. Все много и с жаром говорили, но никто не собирался лезть в воду. Это было очевидно, иначе шляпка уже была бы у нее.
      Ну и зрелище, подумала она, глядя на расшумевшихся джентльменов. Нашелся бы хоть один, который осудил ее нелепую выходку с розовой шляпкой. Нет, никто не посмеет. Вот Дерек Крейвен от души посмеялся бы над ними. Дерек, как и она, презирал этих надушенных, жеманных денди.
      Со вздохом Лили перевела взгляд на бурную реку, темно-серую под свинцовым небом. Она подставила лицо ветру, полузакрыв глаза. Ее волосы выбились из прически, и темно-рыжие локоны в беспорядке падали на лоб. Лили рассеянно поправила ленту, расшитую драгоценными камнями, которая украшала ее волосы.
      Ее глаза следили, как волны разбивались о борт яхты…
      – Мама, – слышится тихий голосок, и тонкие детские ручки обнимают ее, пушистые волосы касаются ее лица, маленькое тельце прижимается к ней. Припекает жаркое южное солнце. По озеру плавает шумная стая уток.
      – Смотри, детка, – говорит Лили. – Смотри, какие утки! Они плывут к нам!
      Маленькая девочка прыгает от радости. Пухлая ручонка тянется в сторону плывущих уток.
      – Ути! – восклицает девочка, а Лили тихо смеется.
      – Утки, моя хорошая, и посмотри, какие красивые. Ну-ка, где наш хлеб? О боже, я на нем сижу!
      …Налетевший ветер развеял приятные воспоминания. На глаза навернулись слезы, а сердце болезненно сжалось.
      – Ах, Николь, – прошептала Лижи. Она глубоко вздохнула, но боль не исчезала. Ее вновь охватил страх. Ей удавалось ненадолго избавиться от него, когда она много пила, или играла в карты, или скакала верхом, но страх возвращался снова и снова.
      Дитя мое… Где же ты? Я найду тебя…
      Тоска терзала ее.
      Я должна сделать что-то, немедленно, иначе я сойду с ума, подумала она, и вдруг, звонко и беспечно рассмеявшись, она сбросила туфли на высоких каблуках. Розовое перо шляпки едва виднелось на воде.
      – Моя бедная chapeau почти утонула! – воскликнула она. – Довольно, мои рыцари, придется мне самой прыгать за ней!
      Не успели они опомниться, как Лили оказалась в воде.
      Волны сомкнулись над ней. Женщины закричали, мужчины напряженно смотрели на воду. Даже король подошел к перилам, чтобы взглянуть. Леди Каннингем, красивая крупная женщина пятидесяти четырех лет, последняя любовница короля, воскликнула:
      – Я же говорила, эта женщина просто сумасшедшая! Господи помилуй!
      Лили нарочно задержалась под водой. Сначала холод парализовал ее. Одежда сразу стала тяжелой, ее тянуло вниз, в таинственную глубину.
      Как просто, подумала она, вниз, вниз, в темноту – и конец…
      Но испугавшись в последний момент, она судорожно заработала руками. Несколько резких движений – и она вынырнула на поверхность. Едва отдышавшись, дрожа от холода, она с широкой улыбкой взглянула вверх, на потрясенных гостей. В руках у нее была розовая шляпка.
      – Поймала! – крикнула она, с видом победителя поднимая ее над головой.
      Через минуту джентльмены любезно помогли Лили подняться на борт. Мокрое платье облепило ее, повторяя каждую линию стройного тела. Толпа облегченно выдохнула. Дамы смотрели на Лили со смешанным чувством ревности и неприязни. Ни одна женщина в Лондоне не пользовалась столь шумным успехом. Любую другую, которая рискнула бы вести себя подобным образом, предали бы позору и осмеянию, но Лили…
      – Ей все сходит с рук, что бы она ни делала, и мужчины только восхищаются! – вслух жаловалась леди Каннингем. – Такое скандальное поведение! В этих случаях перестают принимать в приличном обществе. А мой Джордж не терпит, когда о ней плохо говорят! И как ей это удается?
      – Она ведет себя как мужчина, – сухо сказала леди Уилтон. – Охота, карты, вульгарные выражения, политика… Необычно: женщина, а держится как мужчина. Это их и притягивает.
      – Не очень-то она похожа на мужчину, – проворчала леди Каннингем, глядя на хрупкую фигурку, обтянутую мокрой тканью.
      Убедившись, что Лили не пострадала, мужчины засмеялись и зааплодировали. Отбросив мокрые локоны со лба, Лили со смехом сделала книксен.
      – Это была моя любимая шляпка, – сказала она, рассматривая то, что от нее осталось.
      – Господи, вы, похоже, ничего не боитесь, – сказал кто-то в восхищении.
      – Ничего на свете, – согласилась она, и все засмеялись. Струйки воды стекали у нее по шее. Лили вытерла их и тряхнула мокрыми волосами. – Любезные джентльмены, будьте так добры, принесите мне полотенце и стаканчик чего-нибудь покрепче, пока я не подхватила…
      Она запнулась, увидев незнакомого мужчину, неподвижно стоящего невдалеке.
      Все бросились за полотенцами и напитками, стараясь угодить ей. Один незнакомец не шевельнулся. Лили медленно выпрямилась, отбросила со лба волосы и пристально посмотрела на него. Она привыкла к восхищенным взглядам, а этот смотрел холодно, презрительно поджав губы.
      Бледное лицо, черные волосы, резкий профиль; в этом человеке чувствовались жесткость и упрямство.
      Смущенная его видом, Лили повернулась к спешившим к ней кавалерам, стараясь отбросить мысли о незнакомце. Пусть этот напыщенный аристократ думает о ней что хочет.
      – Мисс Лоусон, – заботливо сказал лорд Беннингтон, – боюсь, вы простудитесь. Если пожелаете, я отвезу вас на берег.
      Зубы Лили так стучали о край стакана, что она не, могла сделать ни глотка. Она с благодарностью согласилась. Посиневшей от холода рукой она сделала знак, чтобы он наклонился.
      – П-пожалуйста, скорее! – прошептала она. – Я, кажется, несколько погорячилась. Только никому не рассказывайте!
      – Не вижу, чем тут восхищаться, – холодно возразил он.
      Дауншир засмеялся, продемонстрировав прекрасные искусственные зубы.
      – Если бы не годы, я бы соблазнил ее, – мечтательно произнес он. – Да, да! Таких теперь уже нет.
      – Каких это «таких»?
      – В мое время такие встречались… Приручить их было непросто, а еще труднее удержать… Чудесные времена…
      Алекс вновь взглянул на женщину. Такое нежное лицо, бледное, тонкое, а глаза сверкают как угли.
      – Кто она? – спросил он, но ответа не последовало. Дауншир уже ушел.

***

      Алекс Рэйфорд, всегда уравновешенный и холодный, был в ярости. Что за безрассудство! Рисковать здоровьем, жизнью – и все для того, чтобы привлечь к себе внимание. Наверное, дорогая куртизанка. Тот, кто дорожит репутацией, не станет вести себя подобным образом. На душе у него была тяжесть. Ее веселый смех, живой взгляд, рыжие волосы… Господи, как она Похожа на Каролину!
      – Как я понимаю, вы первый раз ее видите? – раздался насмешливый голос. Сэр Ивлин Дауншир, благородный пожилой джентльмен, знал еще отца Алекса. – Она на всех сначала производит такое впечатление. Необыкновенная женщина!
      Алекс отвел взгляд от хрупкой фигурки.
      Лили вышла из кареты и направилась к парадному входу своего дома на Гросвенор-сквер. Никогда в жизни она не чувствовала себя так ужасно.
      – Так мне и надо, – пробормотала она, поднимаясь по ступенькам. – Что за глупая выходка!
      Темза, куда стекали все городские помои, мало годилась для купания. От Лили теперь противно пахло, в туфлях хлюпала вода… Бэртон, дворецкий, стоял в дверях. Обычно невозмутимый, на этот раз он удивленно поднял брови.
      Два года Бэртон управлял домом, причем и слуги, и господа подчинялись ему одинаково. Когда Бэртон встречал гостей, всем своим видом он говорил, что хозяйка этого дома – человек добропорядочный. На выходки Лили он никак не реагировал и неизменно относился к ней как к леди, хотя она редко вела себя так. Лили прекрасно понимала, что без Бэртона ее собственные слуги перестали бы ее уважать. Это был высокий, плотный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой, обрамляющей суровое лицо. Не много нашлось бы в Лондоне дворецких, которые бы держались с таким достоинством и спокойствием.
      – Полагаю, прогулка была приятной, мисс? – вежливо поинтересовался он.
      – Великолепная! – ответила Лили, притворяясь оживленной. Она вручила ему шляпку с жалко повисшим мокрым пером. Он с недоумением воззрился на нее.
      – Моя шляпка, – бросила Лили и проскользнула в дом, оставляя за собой мокрые следы.
      – Мисс Лоусон, к вам гость. Лорд Стэмфорд. Он ожидает вас в гостиной. Закери приехал! – обрадовалась Лили.
      Закери Стэмфорд, молодой человек, обладавший тонким умом и нежным сердцем, был близким другом Лили. Он был влюблен в младшую сестру Лили, Пенелопу. К несчастью, Закери был всего лишь младшим сыном маркиза Стэмфорда, а это значило, что он не получит никакого состояния. В глазах честолюбивых Лоусонов он не был завидным женихом. Поскольку было ясно, что Лили вряд ли выйдет замуж, родители возлагали все надежды на Пенелопу. Она была помолвлена с лордом Рэйфордом, герцогом Уолвертонским. Пенелопа была едва знакома с будущим мужем. Бедняга Закери!
      – Давно он ждет? – спросила Лили.
      , – Уже три часа, мисс. Он утверждает, что у него к вам неотложное дело. Он заявил, что будет ждать столько, сколько потребуется.
      Лили заинтересовалась. Взглянув на закрытую дверь гостиной, она задержалась у лестницы.
      – Срочное, говорите? Я приму его прямо сейчас. Проводите его пока в верхнюю гостиную. Я только переоденусь в сухое.
      Бортом кивнул с непроницаемым лицом. Верхняя гостиная рядом со спальней Лили и предназначалась для близких друзей. Допускали туда лишь избранных, хотя получить приглашение мечтали многие.
      Закери приятно провел время в ожидании Лили. Ее дом был удивительно уютный. Гостиные большинства светских дам с белыми лепными карнизами и колоннами были выдержаны в модных пастельных тонах – светло-голубом, розовом, бледно-желтом. В моде были миниатюрные стулья со скользкими сиденьями и диваны с такими изящными ножками, что на них было страшно садиться. А в гостиной Лили мебель была солидная, удобная, в кресле хотелось откинуться и вытянуть ноги. Стены, выдержанные в теплых, насыщенных тонах, были украшены гравюрами с изображением сцен охоты. Было и несколько хороших портретов.
      Горничная подала Закери графин хорошего бренди на серебряном подносе. Она также предложила ему номер «Тайме» и бисквиты. Расслабившись, Закери попросил чаю и занялся чтением газеты. Бисквиты как раз закончились, когда Бэртон открыл дверь.
      – Что, приехала? – вскочил Закери. Бэртон холодно посмотрел на него.
      – Мисс Лоусон примет вас в верхней гостиной. Соблаговолите следовать за мной, лорд Стэмфорд.
      Закери поднялся за ним по изогнутой лестнице с отполированными до блеска перилами. Он вошел в гостиную. В небольшом мраморном камине весело плясало пламя, отбрасывая свет на зеленые с коричневым и голубым шторы. Через минуту из спальни вышла Лили.
      – Закери! – воскликнула она и радостно схватила его за руку. Он с улыбкой наклонился поцеловать ее. Улыбка исчезла с его лица, когда он увидел ее босые ноги. Кроме того, она была в пеньюаре… Волосы у нее были мокрые и растрепанные, и от нее исходил странный запах.
      И все же Лили была удивительно хороша. Глаза у нее были зеленые как изумруды, ресницы длинные и густые. Кожа тонкая и бледная, шея стройная, нежная. Когда она улыбалась, как сейчас, она была похожа на ангела. Но ее невинный вид был обманчив: Лили была способна на самые изощренные оскорбления и отборную брань.
      – Боже мой, Лили, – сказал он, поморщившись. Она засмеялась.
      – Конечно, нужно было сначала отмыться, но ведь у вас что-то срочное. Прошу простить меня за этот запах – мне пришлось искупаться в Темзе!
      Закери был озадачен. Лили попыталась объяснить:
      – Мою шляпу унесло ветром.
      – Вместе с вами?
      – Не совсем, – засмеялась Лили. – Но давайте поговорим о вашем деле.
      Закери с беспокойством бросил взгляд на ее пеньюар.
      – Может быть, вам стоит сначала одеться?
      Лили тепло взглянула на него. Никогда он не изменится! Кроткие карие глаза, нежное лицо, аккуратная прическа – прямо мальчик, собравшийся в церковь!
      – Ах, перестаньте, Закери! К чему такая скромность? Ведь вы когда-то предлагали мне руку и сердце!
      – Да… Но…
      Закери нахмурился. Действительно, предлагал, но получил такой решительный отказ, что предпочитает не вспоминать об этом.
      – Гарри был моим лучшим другом. Когда он обманул вас так жестоко, я, как джентльмен, бросил ему вызов.
      Она от души засмеялась.
      – Вы называете вызовом предложение руки и сердца!
      – А вы мне отказали! – напомнил он.
      – Милый мой, своими дикими выходками я бы все равно расстроила нашу помолвку. Гарри поэтому меня и бросил.
      – Такое бесчестное поведение ничем нельзя оправдать, – упрямо возразил Закери.
      – Все к лучшему. Если бы свадьба не расстроилась, я бы не уехала вместе с тетей Салли путешествовать, и она не оставила бы мне состояние, и я сейчас была бы, – Лили вздрогнула, – замужем!
      Она улыбнулась, уселась поближе к огню и поманила его.
      – Тогда я могла думать только о своем разбитом сердце. Но ваше предложение – одно из самых приятных воспоминаний моей жизни. В кои-то веки мужчина вел себя не как эгоист. Вы ведь были готовы пожертвовать своим счастьем, чтобы спасти мою уязвленную гордость.
      – Вы именно поэтому сохранили расположение ко мне? – удивленно спросил Закери. – Я всегда удивлялся, почему вы со мной возитесь – ведь у вас такие замечательные друзья.
      – О да, – сухо заметила она. – Друзья у меня действительно замечательные – никчемные прожигатели жизни и воры. Разумеется, я не исключаю членов королевской семьи и политиков. – Она улыбнулась. – Вы единственный порядочный мужчина из всей этой компании.
      – Порядочность не слишком помогла мне и жизни, – мрачно сказал он.
      Лили в изумлении взглянула на него. Почему Закери так подавлен сегодня? Кажется, действительно случилось что-то ужасное.
      – Зак, но вы чудесный человек. Вы так обаятельны…
      – Но не красив.
      – Интеллигентны…
      – Но не обладаю практическим умом.
      Практический ум сочетается с хитростью, и я рада, что вы в этом смысле неумны. А теперь перестаньте напрашиваться на комплименты и расскажите мне, что произошло. – Она пытливо взглянула на него. – Это из-за Пенелопы, так ведь?
      Закери посмотрел ей прямо в глаза и глубоко вздохнул.
      – Ваша сестра с родителями гостят в поместье Уолвертона в Рэйфорд-Парке. Готовятся к свадьбе.
      – Осталось всего несколько недель, – задумчиво проговорила Лили, грея босые ноги у огня. – Меня не пригласили. Мама боится, что я устрою какую-нибудь сцену. – Улыбка ее была исполнена грусти. – Что это ей пришло в голову?
      – Ваше поведение в прошлом вызывает некоторые сомнения… – начал объяснять Закери, но она нетерпеливо оборвала его:
      – Да-да, я знаю.
      Она не поддерживала отношений с родными. Что заставило ее восстать против условностей, которых придерживалась ее семья? Теперь это не имело значения. Она наделала много непростительных ошибок. Отец и мать предупреждали, что ее репутация пропала. В то время Лили только смеялась им в лицо. Теперь же она горько жалела о прошлом. Она печально улыбнулась Закери.
      – Даже я никогда не выставлю Пенни на посмешище. И не поставлю под удар честолюбивые планы моего семейства. Им всегда хотелось заполучить богатого герцога.
      – Лили, вы знакомы с женихом Пенелопы?
      В общем, нет. Однажды я мельком видела его в Шропшире на открытии охотничьего сезона. Высокий, молчаливый – все, что я помню.
      – Если он женится на Пенелопе, он превратит ее жизнь в ад.
      Закери был уверен, что его сообщение повергнет Лили в шок и заставит немедленно что-нибудь предпринять. Но она осталась безучастной. Сдвинув темные брови, она с интересом смотрела на Закери.
      – Во-первых, Зак, никаких «если». Пенни выходит замуж за Уолвертона. Она не посмеет ослушаться родителей. Во-вторых, не секрет, что вы влюблены в нее…
      – А она любит меня!
      – …следовательно, в ваших интересах драматизировать ситуацию. – Она со значением подняла брови. – Да?
      – В этом случае ничего не надо драматизировать, и так все ясно. Уолвертон будет с ней жесток. Он ее не любит, а я готов жизнь за нее отдать.
      Он был так молод, трогателен, искренен!
      – Ах, Зак!
      Ей стало жаль его. Отчего в жизни так бывает – любишь того, кому не суждено быть с тобой! К счастью, Лили оказалось достаточно одного жизненного урока.
      – Вспомните, я ведь сама советовала вам уговорить Пенни бежать с вами. Или можно было обесчестить ее, и тогда родители вынуждены были бы согласиться на брак. Но теперь уж поздно. Им попалась более крупная дичь.
      – Алекс Рэйфорд не дичь, – мрачно сказал Закери. – Он, скорее, охотник – жестокий и опасный. Он превратит жизнь вашей сестры в кошмар. Он не способен на чувства. Пенелопу он приводит в ужас. Спросите своих знакомых, спросите кого угодно! Вам все скажут, что у него нет сердца.
      М-да… Мужчина без сердца. Она таких встречала предостаточно. Лили вздохнула.
      – Закери, мне нечего сказать. Я люблю сестру и желаю ей счастья. Но не могу ничем помочь.
      – Поговорите с родителями, убедите их!
      – Закери, ведь вы знаете, я блудная дочь. Мои слова на них не подействуют. Я уже столько лет с ними в натянутых отношениях.
      – Прошу вас, Лили. Вы моя последняя надежда. Пожалуйста.
      Лили взглянула на несчастное лицо Закери и печально покачала головой. Зачем подавать надежду? У нее самой не осталось ни одной. Не в силах усидеть на месте, она вскочила и зашагала по комнате. Закери без движения оставался в кресле.
      Он заговорил осторожно, тщательно подбирая слова.
      – Лили, подумайте, что должна чувствовать ваша сестра. Представьте, каково ей, женщине, лишенной вашей воли и независимости.
      Напутанная, беспомощная, послушная чужой воле… я понимаю, что вам трудно понять эти чувства, но…
      В ответ раздался едкий смешок. Лили остановилась, лицо ее неожиданно приняло холодное и насмешливое выражение.
      – Да, эти чувства мне понять трудно.
      – Пенелопа… Я… Мы совершенно растерялись. Нам нужна помощь. Кто-то должен вернуть нас на путь, который сама судьба…
      – Бог мой, как поэтично!
      – Господи, Лили, да вы верите в любовь? Вы знаете, что это такое?
      Лили отвернулась, нервно поправив выбившуюся прядь волос.
      – Нет, такая любовь мне неведома, – безразлично сказала она. Его вопрос привел ее в смятение. Эти несчастные глаза… Хоть бы он ушел скорее.
      – Я верю в материнскую любовь. Я верю и любовь к братьям и сестрам. Я верю в дружбу. Но я не верю в романтическую страсть. Это чувство недолговечно, и у него один конец – ревность, озлобленность, безразличие.
      Она украдкой взглянула на него.
      – Ведите себя как нормальный мужчина. Выгодно женитесь, а потом заведите себе любовницу. Она даст вам столько любви, сколько вы сможете взять.
      Закери вздрогнул, как от пощечины. Он смотрел на нее, будто видел впервые.
      – Вот теперь, – дрожащим голосом произнес он, – я готов поверить слухам, которые о вас ходят. Простите меня. Я думал получить поддержку или хотя бы сочувствие.
      – Проклятье! – взорвалась Лили. Закери вздрогнул, но промолчал.
      Лили привели в изумление сила его чувства и упорство. Она, как никто, могла понять, что такое разлука с тем, кого любишь. Она медленно подошла к нему и поцеловала в лоб.
      – Простите меня, – пробормотала она виновато, – я такая эгоистка.
      – Нет, – возразил он, – нет, вы…
      – Не спорьте, я эгоистка. Конечно, я помогу вам. Я всегда плачу долги, а это очень старый долг.
      Она вдруг встрепенулась и с удвоенной энергией зашагала по комнате.
      – Дайте подумать… что же делать… Удивленный мгновенной сменой настроения, Закери молча наблюдал.
      – Я должна сама встретиться с Уолвертоном, – наконец сказала она. – Я должна сама во всем разобраться.
      – Но я ведь сказал вам, что это за человек!
      – Я должна сама убедиться. Если окажется, что Уолвертон действительно жестокое и ужасное чудовище, я сделаю все, что в моих силах, чтобы Пенни досталась вам.

      Вошла горничная, держа в руках несколько элегантных платьев.
      – Нет, Анни, розовое не пойдет, – бросила Лили через плечо. – Сегодня мне нужно что-нибудь поэффектнее. Что-нибудь роковое.
      Она сидела за туалетным столиком, перед овальным зеркалом, расчесывая густые рыжие волосы.
      – Тогда голубое, открытое, с прорезями в рукавах? – предложила Анни, и ее круглое лицо расплылось в улыбке. Она, простая деревенская девушка, приходила в восхищение от изысканных столичных туалетов своей госпожи.
      – Прекрасно! Я всегда выигрываю в этом платье. Мужчины смотрят на мою грудь, а не в карты.
      Анни, прыснув, отправилась за платьем, а Лили надела бандо, украшенное серебром и сапфирами. Поверх сверкающей ленты она искусно уложила несколько локонов. Она улыбнулась своему отражению в зеркале, но вместо смелой открытой улыбки, которой она прекрасно умела пользоваться, получилась гримаса. Напряжение последних месяцев начинало сказываться.
      Лили задумалась. Как хорошо, что у нее был Дерек Крейвен. Если бы не он, она была бы сломлена. Забавно, но самый прожженный в мире циник помог ей сохранить надежду.
      Лили знала, что в свете их считали любовниками. Однако между ними ничего не было. Он даже ни разу не пытался поцеловать ее. Конечно, никто бы в это не поверил. Их часто видели вместе и в оперной ложе, и в самых сомнительных питейных заведениях Ковент-Гардена.
      Дерек никогда не изъявлял желания навестить Лили у нее дома, а она никогда не приглашала его. В их отношениях были границы, которые они старались не переходить. Лили устраивало положение дел, она была избавлена от нежелательных посягательств других мужчин. Никто бы не посмел вторгнуться на территорию, которую Дерек считал своей.
      Лили восхищали сила и бесстрашие Дерека. Конечно, у него были и свои недостатки. Чувствительным его трудно было назвать. Его не волновали высокое искусство и тонкие чувства; деньги и азартные игры – вот что интересовало его больше всего. Но виной всему было суровое детство Дерека.
      Он рассказывал Лили, что мать родила его в сточной канаве и бросила на произвол судьбы. Он вырос среди проституток, сутенеров и преступников. Там он узнал самые неприглядные стороны жизни. В юности он грабил могилы, затем работал в порту – ворочал тюки, грузил рыбу, брался за самую черную работу – лишь бы платили. Однажды он попался на глаза одной высокородной даме. Она заметила его из окна кареты, что-то привлекло ее в нем, и она пригласила его в карету.
      – Не может быть! – воскликнула Лили, глядя на Дерека широко открытыми глазами.
      – Все было именно так, – лениво возразил он, развалившись в кресле и вытянув ноги к камину.
      Светлые волосы, загорелая кожа, правильные черты лица – он хорош собой… почти. Его крепкие белые зубы немного выдавались вперед, но улыбка была неотразима, хотя суровые зеленые глаза всегда оставались серьезными.
      – Ей-богу, правда. Посадила в карету и повезла к себе домой.
      – Зачем ей понадобился грязный уличный мальчишка? – подозрительно спросила Лили.
      Он многозначительно улыбнулся, и она рассердилась.
      – Не верю! Ни одному слову не верю!
      – Сначала она велела мне помыться, – вспоминал Дерек. – Вода горячая, а уж мыло такое пахучее и глаза щиплет. Когда я помыл руки, даже удивился, что у меня такая белая кожа. – Слабая улыбка появилась на его лице.
      – А после ванны она, видимо, легла с тобой в постель, и ты оказался великолепным любовником и доставил ей наслаждение, какого она никогда раньше не испытывала, – язвительно сказала Лили.
      – Нет-нет, – ухмыльнулся Дерек. – Я тогда не знал, как ублажить женщину. Я только о своем удовольствии думал.
      – Но ей все равно понравилось? – спросила Лили. Подобные разговоры приводили ее в смятение. Она никак не могла понять взаимного влечения между мужчиной и женщиной. Что они находят в этом болезненном безрадостном и позорном действе? Ясно ведь, что это удовольствие только для мужчин. Что же заставило женщину намеренно искать себе партнера? Лицо ее вспыхнуло, она опустила глаза, но продолжала внимательно слушать.
      – Она меня всему и научила. Да мне и самому хотелось все узнать.
      – Зачем?
      – Как это зачем! – Дерек помедлил, отпив из бокала и глядя на огненные блики. – Любой может переспать с женщиной, но не каждый задумывается, а ей-то нравится? Когда женщина словно тает под тобой, это… это дает тебе власть, понимаешь? – Он посмотрел на смущенную Лили и засмеялся. – Нет, похоже, не понимаешь, бедная девочка.
      – Я тебе не девочка, – разозлилась Лили. – О какой власти ты говоришь?
      Дерек улыбнулся.
      – Сумеешь ублажить женщину – она все, что хочешь, для тебя сделает. Все!
      Нет, Дерек, это не так. Я ведь… ну, я это делала. И это вовсе не так. А ведь Джузеппе считали лучшим в Италии любовником. Все так говорили!
      Дерек смотрел на нее насмешливо.
      – И он все сделал как надо?
      – После этого я забеременела. Следовательно, это он сделал правильно.
      – Мужчина может наплодить кучу детей, но это не значит, что он делает все, как надо, милая моя. Ясно – ты ровным счетом ничего в этом не смыслишь.
      Ах, как он заносчив в своих суждениях, думала Лили. Ей все равно, как это делается, главное, что это не может доставить никакой радости. Нахмурившись, она вспомнила мокрые губы Джузеппе, тяжесть его тела, боль, которая пронзала ее с каждым движением, напряженное ожидание – когда же все закончится?
      – Это все, что ты можешь предложить? – спросил он по-итальянски, щупая ее тело. Лили передернуло от его бесстыдных прикосновений, от пронизывающей боли. – Ты, подобно всем англичанкам, холодна, как рыба.
      Она уже знала, что мужчинам нельзя доверять свое сердце. Теперь она узнала, что тело им тоже нельзя доверять. Снова пройти через это – такого унижения она не вынесет.
      Как будто читая ее мысли, Дерек подошел и наклонился над ней. Сжав ладонями ее лицо, он взглянул ей прямо в глаза.
      – Я бы сам хотел научить тебя.
      Почувствовав опасность, Лили выпалила:
      – Не смей ко мне прикасаться!
      – Если бы я захотел, я бы тебя научил, и тебе бы понравилось. Тебя просто необходимо как следует трахнуть. Но пусть уж лучше кто-нибудь другой это сделает.
      – Почему это? – спросила Лили, притворяясь безразличной. Но дрожь в голосе выдала ее.
      – Тогда я тебя потеряю. Так всегда бывает. А я не хочу тебя терять. Уж лучше ты с кем-нибудь будешь кувыркаться в постели, а я буду ждать, когда ты ко мне вернешься. Всегда буду ждать.
      Лили замерла, с удивлением глядя на его решительное лицо. Может быть, это самое глубокое чувство, которое Дерек вообще способен испытывать к женщине. Он всегда считал любовь слабостью, а слабость он презирал. Но, с другой стороны, он дорожил их странной дружбой. Он не хотел ее терять. Что ж, она тоже не хотела терять его.
      – Это что, объяснение в любви? – с усмешкой спросила она.
      Дерек пожал небрежно плечами.
      – Понимай, как хочешь, милая.

***

      Простившись с Закери, Лили отправилась в клуб «Крейвена» поговорить с Дереком. Наверняка он расскажет ей об Уолвертоне. Дерек был в курсе финансового положения чуть ли не всей Англии, включая прошлые банкротства и скандалы, ожидаемые наследства, долги и обязательства. Через свою разведку он имел самые разнообразные сведения о богатых владельцах: кто что написал в завещании, кто имел любовницу и сколько ей платил, какие оценки получали их дети в Харроу, Итоне и Уэстфилде.
      В бледно-голубом платье, подчеркивающем грудь, Лили одна шла по залу. На нее почти не обращали внимания – она стала привычной достопримечательностью: единственной женщиной, допущенной в члены клуба. Взамен Дерек требовал от нее полной откровенности и знал все ее самые сокровенные тайны.
      Переходя из комнаты в комнату, Лили наблюдала за привычной жизнью клуба, заполненного гостями.
      – Индюки надутые, – пробормотала она. Так называл своих клиентов Дерек, но об этом знала только она.
      Сначала «индюки» отведали изысканной пищи, приготовленной поваром, которому Дерек платил две тысячи фунтов в год. К ужину подавали отборные французские и рейнские вина, за которые Дерек любезно не выставлял счет. Такая щедрость окупалась – тем выше были ставки в игре.
      После ужина гости переходили в игорные залы. Людовик XIV чувствовал бы себя здесь как дома среди тяжелых подсвечников, роскошного синего бархата, бесценных произведений искусства. В центре здания располагалась комната для карточных игр, из которой доносился приглушенный шум голосов.
      Проходя между столов, Лили прислушивалась к знакомым звукам: стуку костей, шуршанию карт, гулу голосов. В центре над овальным столом висела лампа, которая ярко освещала зеленую материю с желтой разметкой. Сегодня за центральным столом играли немецкие дипломаты, несколько французских эмигрантов, лондонские денди. Игроки не замечали никого и ничего вокруг. Лили взглянула на них с презрительной усмешкой. Будто под гипнозом. Размеренно принимались ставки, гремели кости. Непосвященному могло бы показаться, что здесь происходит некий религиозный ритуал.
      Секрет игры состоял в хладнокровии и умении рассчитать риск. Но большинство игроков не думали о выигрыше. Они искали лишь остроты ощущений. Лили же играла хладнокровно, выигрывала понемногу, но часто. Дерек называл ее мошенницей, что в его устах было наивысшей похвалой.
      Два крупье, Дарнелл и Фитц, кивнули ей. У Лили были прекрасные отношения со всем персоналом клуба, включая поваров и официантов. Шеф-повар, месье Лабарж, всегда предлагал ей пробовать свои произведения – пирожки с омарами, обсыпанные сухариками и политые сливками, миниатюрное картофельное суфле, куропатку, фаршированную лесными орехами и трюфелями, омлет с цукатами, булочки, миндальное печенье с тающим во рту кремом.
      Лили пробежала глазами по группе игроков, разыскивая Дерека, но его здесь не было. Направляясь к одному из шести выходов, она почувствовала легкое прикосновение. Ожидая увидеть Дерека, она с улыбкой обернулась. Но это был высокий испанец с золотой вышивкой на рукаве, свидетельствующей о том, что это помощник посла. Он небрежно поклонился и с оскорбительной фамильярностью подал ей руку.
      – Вы привлекли внимание посла Альвареса. Он желает с вами познакомиться. Прошу!
      Лили вырвала руку и посмотрела на посла, тучного мужчину с тонкими усиками, не сводящего с нее глаз. Он показал на место рядом. Лили повернулась к помощнику.
      – Произошло недоразумение, – вежливо сказала она. – Пожалуйста, передайте сеньору Альваресу, что я польщена его вниманием, но у меня другие планы на вечер.
      Она повернулась, чтобы уйти, но помощник схватил ее за руку.
      – Пойдемте, – повторил он, – посол хорошо заплатит.
      Ее ошибочно приняли за одну из женщин, в чьи обязанности входило развлекать гостей в клубе. Но и они не заслуживали, чтобы с ними обращались, как с вокзальными шлюхами.
      – Я не работаю здесь, – сквозь зубы сказала она. – Я не продаюсь, вы поняли? Пустите меня.
      Испанец растерялся. Он затараторил по-испански, подталкивая ее к столику посла. Некоторые из гостей оторвались от игры и смотрели на них. Лили, раздраженная и смущенная, выразительно посмотрела на Уорти, помощника Дерека. Уорти поднялся со своего места в углу и направился к ним. Но Дерек, появившись как из-под земли, опередил его.
      – А-а, сеньор Барреда, я вижу, вы познакомились с мисс Лоусон. Красавица, а? – Он решительно высвободил руку Лили. – Но она, понимаете ли, моя гостья. К услугам посла девочки в клубе, куда лучше этой. Эта, знаете ли, яблочко с червячком!
      – А ты сам знаешь кто? – прошипела Лили, бросив на него убийственный взгляд.
      – Он хочет эту, – повторил помощник посла.
      – Эту нельзя, – любезно ответил Дерек. В клубе он был как король в своем королевстве – его слово было последним.
      Он, как обычно, был прекрасно одет: голубой сюртук, жемчужно-серые брюки, безупречно белая рубашка и галстук. Но, несмотря на изысканный костюм от лучшего портного и дружбу с представителями высшего света, никто не забывал о происхождении Дерека, о том, что не всегда его ноги ступали по дорогим коврам.
      Дерек сделал знак двум своим девочкам, и они, демонстрируя пышные груди, послушно направились к рассерженному послу.
      – Точно вам говорю, эти две куда лучше. Смотрите, как доволен господин посол!
      Лили и сеньор Барреда посмотрели на посла. Действительно, окруженный профессиональным вниманием, он выглядел вполне счастливым. Бросив на Лили неприязненный взгляд, помощник посла ретировался.
      – Какой наглец! – возмутилась Лили. – А ты! Моя гостья! Мне покровители не нужны! Я сама могу о себе позаботиться и прошу впредь воздерживаться от подобных…
      – Ну-ну, успокойся! Надо же было умерить его пыл!
      – Так, но ты должен был проявить при этом ко мне уважение. И вообще где ты был? Мне очень нужно поговорить с тобой.
      – Я тебя очень уважаю, милая, хотя женщины не стоят того. Пойдем прогуляемся, я внимательно слушаю тебя.
      Лили не могла долго сердиться и взяла его под руку. Дерек любил прогуливаться с ней по своему дворцу, хвастаясь ею, как редким трофеем. В вестибюле главного входа Дерек приветствовал гостей – лорда Миллрайта и лорда Невилла, барона и герцога соответственно. Лили удостоила их ослепительной улыбкой.
      – Эдвард, надеюсь, вы не откажетесь сыграть со мной. Я уже неделю не могу успокоиться после последнего проигрыша.
      Пухлое лицо лорда Невилла расплылось в ответной улыбке.
      – Разумеется, мисс Лоусон. С нетерпением жду новой игры.
      Они направились в главный зал, и Лили слышала, как один сказал другому:
      – Для женщины она вовсе не глупа.
      – Будешь играть, имей в виду: он вчера закидывал удочку, хотел попросить в долг, – предупредил Дерек. – Его карманы не выдержат такой мошенницы!
      – А чьи выдержат? – поинтересовалась Лили, и Дерек хихикнул.
      – Пощупай молодого лорда Бентика – папаша все его долги оплачивает.
      Рука об руку они поднимались по роскошной лестнице.
      – Дерек, я приехала навести справки об одном джентльмене.
      – Кто это?
      – Герцог Уолвертонский. Лорд Александр Рэйфорд.
      Дерек сразу понял, о ком идет речь.
      – Тот, который женится на твоей сестре!
      – То, что я слышала о нем, меня настораживает. Я хочу узнать твое мнение.
      – Зачем тебе?
      – Боюсь, он будет жесток к Пенелопе. До свадьбы еще четыре недели. У меня есть время, чтобы предпринять что-то.
      – Да тебе совершенно безразлична сестра! – сказал Дерек.
      – Как мало ты меня знаешь! – Лили смотрела на него осуждающе. – Мы совсем не похожи, это верно, но я очень люблю Пенни. Она нежная, застенчивая, послушная… Я очень ценю эти качества в женщинах.
      – Ей твоя помощь не нужна.
      – Нет, нужна. Пенни ласковая и беззащитная, как овечка.
      – А вот тебе достались клыки и когти, – заметил Дерек.
      Лили вскинула голову.
      – Если над счастьем моей сестры нависли тучи, мой долг – помочь ей.
      – Тоже мне святая выискалась!
      – Лучше расскажи мне об Уолвертоне. Ты знаешь все обо всех. И прекрати ухмыляться – я не собираюсь лезть не в свое дело или вести себя опрометчиво.
      – Кто бы говорил это! – Дерек открыто смеялся: он знал, в какую переделку способна угодить Лили.
      Дерек подвел ее к резному балкончику над главным залом. Это было любимое его место для бесед. Отсюда было видно каждое движение игроков. Он не упускал из виду ни одного хода, ни одного выигранного фартинга.
      – Алекс Рэйфорд, говоришь. Да, заходил сюда пару раз. Индюком его не назовешь.
      – Да-а? – удивилась Лили. – В твоих устах это звучит как комплимент.
      – Рэйфорд играет по-умному. Не мелочится, но и не зарывается. – Дерек улыбнулся. – Даже тебе не так-то легко будет его обыграть.
      Лили не обратила внимания на провокацию.
      – По слухам, он богат. Это правда?
      – Еще богаче.
      – Что могло повлиять на его характер и сделать холодным и жестоким? Семейные тайны, скандалы? Может, в прошлом было что-нибудь?
      Дерек опустил ухоженные руки на перила балкона, обозревая свое маленькое королевство.
      – Он очень спокойный. Одинокий. Его невеста свернула себе шею пару лет назад. Может быть, это подействовало на него?
      – Свернула шею! – с ужасом воскликнула Лили. – Неужели нельзя найти других слов!
      Дерек оставил ее замечание без внимания.
      – Звали ее мисс Каролина то ли Уитмор, то ли Уитфилд. Свернула себе шею на охоте. Ее предупреждали, но она, глупая, не послушалась.
      Намек разозлил Лили. Она любила охоту с гончими. Даже Дерек возражал против такого опасного для женщины занятия.
      – Ко мне это не относится, – сказала она упрямо. – Я езжу верхом лучше многих мужчин.
      – Шея-то твоя, – беспечно отозвался Дерек.
      – Вот именно. А что еще тебе известно об Уолвертоне? Я тебя знаю, ты не все сказал.
      – Нет, не все.
      Лили не смогла отвести взгляд от зеленых глаз Дерека. В них была насмешка, но было и предостережение. Лили насторожилась, почуяв неладное.
      – Послушай меня, милая! Пусть все идет как идет – и свадьба, и все. Рэйфорд не чудовище, но и не подарок, вот что я тебе скажу. Лучше держись от него подальше. У тебя и так забот хватает.
      Лили задумалась над его советом. Конечно, Дерек прав. Ей нужно думать только о Николь. Но почему-то она не могла отбросить мысли об Уолвертоне. Она не успокоится, пока сама не увидит его. Она подумала о Пенни: какая она всегда была послушная, тихая. Кто еще поможет Пенелопе, как не она? Она представила себе несчастное лицо Закери и, вздохнув, сказала:
      – Я должна сама встретиться с Уолвертоном.
      – Тогда поезжай на охоту в Миддлтон, – посоветовал Дерек. – Весьма вероятно, Уолвертон будет там.

***

      Собравшись на конном дворе, гости с нетерпением ожидали, пока грумы выведут лошадей. Все чувствовали, что день будет необыкновенный. Было сухо, прохладно, маршрут предстоял сложный. Стая гончих в поместье Миддлтон славилась слаженной работой. Она стоила более трех тысяч гиней.
      Алекс взглянул на светлеющее небо, покусывая губы от нетерпения. Охота была назначена на шесть утра. Они уже запаздывали. Многие охотники даже еще не сели на лошадей. Подойти к кому-нибудь поболтать? Среди гостей было много знакомых, было и несколько бывших однокашников. Но разговаривать ни с кем не хотелось. Ему хотелось умчаться вперед, забыться в скачке, чтобы ни о чем не думать и ничего не вспоминать.
      Он посмотрел на затянутое туманом поле…
      – Каро, ты никуда не поедешь!
      Его невеста, Каролина Уитмор, засмеялась и притворно надула губки. Прелестная девушка, с кожей как персик, глазами лани и волосами медового оттенка.
      – Дорогой, неужели ты хочешь лишить меня такого удовольствия! Никакой опасности нет. Я прекрасно держусь в седле!
      – Ты даже не представляешь, что такое скакать за гончими. Бывают столкновения, неожиданные маневры, тебя могут просто затоптать лошади.
      – Я буду предельно осторожна. Неужели ты думаешь, что я понесусь не разбирая дороги ? Ты уже должен бы знать, дорогой, что здравый смысл – одна из моих добродетелей. Кроме того, раз уж я решила, бесполезно меня отговаривать. – Каролина всплеснула руками. – Почему ты всегда создаешь никому не нужные сложности?
      – Потому что я люблю тебя.
      Алекс встряхнул головой, пытаясь прогнать воспоминания. Боже Всемогущий, сколько же можно?! Два года, как ее нет, а его раны все еще свежи.
      Он был в плену у своего прошлого. Он пытался начать жить заново, но после нескольких тщетных попыток понял, что Каролина всегда будет с ним. Конечно, были и другие женщины, похожие на нее, такие же живые, страстные, упрямые, но ни одна из них не могла дать ему столько любви, сколько давала Каролина.
      Его мать умерла в родах, когда он был еще ребенком. Через год за ней последовал ее муж. Говорили, что он умер потому, что не желал больше жить. После него остались малолетние сыновья. С восемнадцати лет Алексу приходилось заниматься землей, налогами, арендаторами, присматривать за домом и слугами. У семьи была собственность в Герефордшире – плодородные поля, реки, в которых водился лосось, и еще поместье в Букингемпшире среди живописнейших меловых равнин.
      Алекс посвятил себя заботе о своем младшем брате Генри. Его собственные желания отошли на второй план. Когда он встретил Каролину, любовь поглотила его целиком. Ее смерть потрясла его. Больше такой боли он не перенесет. Вот поэтому он твердо решил жениться на Пенелопе Лоусон. Он сразу приметил на балу эту безмятежную светловолосую девушку, англичанку до мозга костей. Вот такая женщина ему и нужна. Пришло время обзаводиться семьей, детьми. Каролина и Пенелопа – более непохожих женщин не найдешь. Пенелопа разделит с ним брачное ложе, воспитает его детей, будет рядом с ним в старости, но никогда не займет места в его. сердце. Ее присутствие ни к чему не обязывало, и Алекс легко себя чувствовал рядом с ней. В ее красивых карих глазах не было огня, в ее замечаниях не было остроты – ничто в ней не затрагивало его сердца. Ей в голову не приходило спорить с ним, отстаивать свое. Холодноватое дружелюбие в их отношениях устраивало обоих.
      Неожиданно Алекс отвлекся от своих мыслей. Мимо проезжала молодая женщина на крупной белой лошади. Алекс закрыл глаза, потом снова открыл их: видение не исчезало. Он нахмурился.
      Экзотичная, вызывающая, почти вульгарная, она появилась из ниоткуда. Хрупкая, как мальчик, с едва заметной грудью, с падающими до плеч тяжелыми рыжими волосами. С удивлением Алекс заметил, что она сидит в седле по-мужски и одета в бриджи. Господи, бриджи малинового цвета! Но, похоже, никого, кроме Алекса, это зрелище не поразило. Многие мужчины явно были с ней знакомы, все смеялись и заговаривали с ней, начиная с престарелого лорда Харрингтона и заканчивая юным лордом Ярборо. Алекс наблюдал, как женщина проехала по полянке, откуда должны были пускать подсадную лису. Что-то в ее облике показалось ему знакомым.
      Лили улыбнулась про себя, когда увидела, что Уолвертон не отрывает от нее глаз. Он явно заметил ее.
      – Ваша милость, – спросила она лорда Харрингтона, своего давнишнего поклонника, – кто этот джентльмен, который так пристально на меня смотрит?
      – А, это герцог Уолвертонский, лорд Рэйфорд. Мне казалось, вы с ним знакомы, ведь ваша очаровательная сестра выходит за него замуж.
      Лили с улыбкой покачала головой.
      – Нет, его милость и я вращаемся в разных кругах. Скажите, он всегда такой мрачный?
      Харрингтон расхохотался.
      – Разрешите мне вас представить, и вы сами поймете.
      – Благодарю вас, я, пожалуй, сама представлюсь.
      Не дожидаясь ответа, Лили направила лошадь к Уолвертону. Приближаясь к нему, она ощутила странное волнение. Рассмотрев его лицо ближе, она вдруг узнала в нем мрачного незнакомца на яхте.
      – Господи помилуй, – выдохнула она, – это вы!
      Его взгляд пронзил Лили насквозь.
      – Яхта… – пробормотал он, – вы прыгнули в воду…
      – А вы с осуждением смотрели на меня, – улыбнулась Лили. – Я вела себя глупо, признаю. Но у меня был тяжелый день. Хотя, я полагаю, для вас это не может быть веской причиной.
      – Что вам угодно?
      От его голоса у Лили мурашки побежали по спине. Низкий, отрывистый, почти грубый.
      – Что мне угодно? – Она тихо засмеялась. – Какая прямолинейность! Однако мне нравится прямолинейность в мужчинах.
      – Вы подошли только потому, что вам что-то нужно.
      – Верно. Вы знаете, кто я, милорд?
      – Нет.
      – Мисс Лили Лоусон. Сестра вашей невесты.
      Не выдав удивления, Алекс рассматривал ее. Надо же, родные сестры! Одна – светлый ангел, другая – рыжий бес. И все же сходство, несомненно, было. Тот же разрез глаз, те же тонкие черты, тот же изгиб рта. Он попытался восстановить в памяти скупые упоминания о Лили. Лоусоны предпочитали не говорить о старшей дочери. Сказали только, что она слегка тронулась умом, когда ее жених не явился на венчание. После этого Лили, Вильгемина, как звала ее мать, уехала за границу. Под покровительством тетки-вдовы она вела весьма свободную жизнь. Алекс тогда многое пропустил мимо ушей и теперь жалел об этом.
      – Моя семья что-нибудь обо мне рассказывала?
      – Они сказали, что вы со странностями.
      – Удивительно, что они вообще не забыли о моем существовании. – Она наклонилась к нему и заговорила шепотом: – У меня, знаете ли, запятнанная репутация. Потребовались многолетние усилия, чтобы ее приобрести. Лоусоны меня осуждают. Что ж, родственников не выбирают. Из генеалогического древа меня не выкинешь.
      Лили помолчала, глядя на холодное выражение его лица. Бог знает, что за мысли скрываются за этой непроницаемостью. Он явно не собирался поддерживать светский разговор. Может, лучше действовать прямо?
      – Уолвертон, – отрывисто сказала она. – Я хочу поговорить с вами о моей сестре.
      Он молчал, глядя на нее из-под нахмуренных бровей почти черными глазами.
      – Я хорошо знаю честолюбивые планы моих родителей – подобрать для Пенни великолепную партию. Она прелестная и простодушная девушка, правда? Это будет блестящий брак. Мисс Пенелопа Лоусон, герцогиня Уолвертонская. В нашей семье это наивысший взлет. Но я вот о чем думаю… Нужно ли ей выходить за вас? Вы действительно любите мою сестру, лорд Рэйфорд?
      Его лицо оставалось непроницаемым.
      – Достаточно для того, чтобы жениться на ней.
      – Этого мало!
      – А что вас беспокоит, мисс Лоусон? – насмешливо спросил он. – Что я буду плохо с ней обращаться? Что ее принуждают? Могу вас заверить, Пенелопа вполне довольна положением дел. – Его глаза сузились, и он тихо продолжал: – Если же вы собираетесь порадовать публику одним из своих представлений, мисс Лоусон, имейте в виду: я не люблю сцен.
      Лили была поражена скрытой угрозой в его голосе. Нет, он ей совсем не нравится! Сначала он показался ей забавным напыщенным аристократом с водицей в жилах вместо крови. Но теперь интуиция подсказывала ей, что перед ней не только холодный, но и жестокий человек.
      – Я не могу поверить, что Пенелопа всем довольна. Я знаю сестру, и у меня нет сомнений, что родители заставили ее согласиться. Не сомневаюсь, что вы внушаете Пенни ужас. Ее счастье, для вас хоть что-нибудь значит? Она заслуживает, чтобы ее любили по-настоящему. Чутье подсказывает мне: все, что вам нужно, – это послушная, здоровая женщина, которая будет рожать наследников. А в таком случае вы найдете сотню подходящих невест…
      – Остановитесь! – резко оборвал он. – Вы можете совать нос в чьи угодно дела, но не в мои. Иначе вы об этом горько пожалеете. Я вас сровняю с землей.
      Лили бросила на него убийственный взгляд.
      – Я узнала все, что хотела. – Она повернула лошадь. – Чудесное утро, милорд. Было очень приятно с вами поболтать.
      – Подождите! – Неожиданно для себя Алекс схватил поводья ее лошади.
      – Пустите! – раздраженно воскликнула Лили. Какая неслыханная дерзость! Без разрешения взять повод, лишая наездника контроля над лошадью, – это было открытое оскорбление.
      – Вы не поедете охотиться, – сказал он.
      – Вы думали, я приехала пожелать вам доброго утра? Ошибаетесь, я поеду. Не волнуйтесь, я никому не помешаю.
      – Женщины не должны охотиться!
      – Непременно должны, если им хочется.
      – Только жены и дочери хозяина собак. В ином случае…
      – Тот факт, что я родилась женщиной, не может лишить меня такого удовольствия, – возразила Лили. – Я прекрасно езжу верхом и не требую никаких скидок. Я возьму любое препятствие. Но вы, несомненно, считаете, что мое место среди женщин, которые сидят дома и сплетничают.
      – Там вы не представляли бы ни для кого опасности. На охоте вы можете поставить под угрозу и свою, и чужую жизнь.
      – Боюсь, вы оказались в меньшинстве, лорд Рэйфорд. Кроме вас, никто не возражает против моего присутствия.
      – Ни один мужчина в здравом уме не может разрешить вам участвовать в охоте.
      – Теперь, видимо, я должна пристыженно опустить голову и покорно пойти прочь?! – насмешливо сказала она. – Как я смею претендовать на такую привилегию мужчин, как охота?! Но я не собираюсь вам уступать ни в чем! Вы слышите меня?! А теперь пустите!
      – Вы не поедете, – сквозь зубы процедил Алекс. Внутри у него будто что-то сломалось, он утратил чувство реальности. Каролина, о боже, нет!..
      – Черта с два не поеду!
      Лили с силой дернула поводья, так что лошадь беспокойно переступила. Он не выпустил поводьев. Лили в изумлении взглянула прямо ему в глаза: в них горел странный огонь.
      – Вы сошли с ума!
      Он не выпустил поводьев. Лили взмахнула хлыстом в приступе безудержной ярости. Удар пришелся по подбородку, оставив яркий след на коже. Пришпорив лошадь, Лили рванулась вперед.
      Все произошло так быстро, что никто не заметил стычки. Алекс вытер кровь, почти не замечая боли. Сознание его помутилось. Что с ним происходит? Он опять не мог отделить настоящее от прошлого. Ему вновь послышался далекий голос Каролины.
      Лицо его исказилось, сердце чуть не вырвалось из груди. Он вспоминал тот день, когда она погибла…
      – Несчастный случай, – спокойно сообщил один из его друзей. – Вылетела из седла. Я сразу понял…
      – Врача скорее. – Его горло сдавило.
      – Алекс, бесполезно.
      – Черт возьми, найдите врача или я…
      – У нее переломана шея.
      – О нет…
      – Алекс, она умерла.
      Голос его слуги заставил его вернуться к настоящему.
      – Ваша милость?
      Алекс взглянул на гнедую лошадь, мощную и в то же время легкую. Приняв поводья, он легко вскочил в седло и окинул взглядом всадников. Лили оживленно болтала с другими охотниками. По ее виду никто бы не догадался о недавнем инциденте.
      Стая гончих была спущена и растеклась по поляне. Наконец след найден!
      – Пошла! – раздался крик, и звук рожка возвестил о том, что лиса выскочила из укрытия и преследование началось.
      В возбуждении от погони, оглашая путь воинственными криками, охотники неслись к рощице впереди. Земля дрожала под копытами лошадей, подковы взрывали дерн, азартные возгласы сотрясали воздух:
      – Ушла!
      – Ату ее!
      – У-лю-лю!
      Охотники пришпоривали лошадей, посылая их вперед, стараясь держаться наравне с самыми резвыми гончими, доезжачие кнутами подгоняли выбившихся из стаи собак. Лили Лоусон скакала как одержимая, посылая лошадь на самые сложные препятствия и перескакивая их как на крыльях. Кажется, она совсем не думала о собственной безопасности. Обычно Алекс скакал впереди, но сегодня он сдерживал лошадь. Что-то заставляло его следовать за Лили и следить за ее рискованными прыжками. Он был погружен в свой старый кошмар, не замечая царящей вокруг суеты и возбуждения. Его лошадь взлетала над препятствиями, подковы впивались в землю. Каролина-Каролина… Ее губы под его губами, шелк ее волос в его ладонях, сладкая пытка… Вместе с ней ушла часть его существа, и залечить эту рану ему не дано.
      Идиот, со злостью оборвал он себя. Пора прекратить эту охоту за призраками. Но он все же следовал за Лили через овраги и перелески. Хотя она не оборачивалась, он чувствовал: Лили знает, что он рядом. Они скакали уже час и пересекли границу графства.
      Лили решительно пришпорила лошадь, возбуждение переполняло ее. Собственно охота, добыча зверя, никогда не привлекала ее, но скачка… Скачку ни с чем нельзя сравнить. В восторге она приблизилась к очередному препятствию. В долю секунды сообразила, что риск слишком велик, но не смогла побороть дьявольское искушение. В последний момент лошадь отказалась прыгать, и Лили выбросило из седла.
      Все вокруг закружилось, и сама земля понеслась ей навстречу. Прикрывая лицо руками, Лили рухнула вниз. У нее перехватило дыхание, она корчилась на земле, судорожно хватая ртом воздух.
      Почти без сознания, она почувствовала, что ее переворачивают и приподнимают за плечи. Приоткрыв рот, она пыталась вздохнуть. Перед глазами плавали черные и красные круги.
      Но вот в глазах у нее прояснилось, и она узнала лицо, склонившееся над ней. Уолвертон. Его бронзовая от загара кожа стала серой. Лили пошевелилась. Он держал ее крепко.
      Его рука сжимала ее шею…
      – Я вам говорил! – зарычал Уолвертон. – Вы что, хотели себе шею свернуть?
      Лили что-то промямлила, глядя на него с удивлением. На воротничке у него была кровь – след их недавнего столкновения. Его рука, сжимающая ее шею, была как каменная. Если бы он захотел, он мог бы пальцами переломить ей шейные позвонки. Лили чувствовала тяжесть его тела, исходящую от него силу. Его лицо исказила мучительная гримаса. В его глазах она увидела одновременно ненависть и любовь, боль и отчаяние. В ушах у нее шумело, но она смогла разобрать имя: Каролина. Он прошептал его с такой ошеломляющей нежностью, что у Лили защемило сердце.
      – Вы с ума сошли! – выдохнула она. – Боже мой! Вам место в сумасшедшем доме! Что с-случилось? Вы меня не узнаете? Уберите руки!
      Ее голос вернул его к действительности, лицо приняло обычное выражение. Его руки расслабились, и он резко отпустил ее, как будто обжегшись, и выпрямился.
      Лили беспомощно осталась лежать на земле. Он не протянул ей руки, но дождался, пока она с трудом поднялась на ноги. Удостоверившись, что у нее ничего не повреждено, он вскочил в седло.
      Ноги у нее подкашивались, и она прислонилась к дереву. Сейчас ей станет лучше, и она сядет на лошадь. Лили с любопытством посмотрела на Уолвертона.
      – Вы не заслуживаете Пенни, – задыхаясь сказала она. – Раньше я просто боялась, что она не , будет счастлива. Теперь я уверена, что вы принесете ей одно несчастье.
      – Не притворяйтесь, что вам есть до этого дело! – насмешливо сказал он. – Вы годами не видитесь с семьей. И они не желают иметь с вами ничего общего.
      Вы ничего не знаете! – запальчиво возразила она. Подумать только, это чудовище сломает Пенни жизнь. Он все соки из нее выпьет! В ней бушевала злость. Почему этот злодей женится на Пенелопе, а Закери, такой мягкий и любящий, не может? – Пенни вам не достанется! Я не позволю!
      Алекс окинул ее презрительным взглядом.
      – Не стоит делать из себя еще большую идиотку, мисс Лоусон!
      С этими словами он повернул лошадь и поехал прочь. Вспыхнув от возмущения, Лили крикнула ему вслед:
      – Вам она не достанется! Жизнью клянусь! Вам она не достанется.

      Приехав в Рэйфорд-Парк, Алекс отправился поздороваться с Пенелопой и ее родителями. С какой стороны ни смотри, Лоусоны были странной парой. Джордж был вечно погружен в латинские и греческие книги; целые дни напролет он просиживал в библиотеке, сочиняя трактаты; ему даже еду посылали наверх. Реальный мир не представлял для него никакого интереса. Его поместье и доставшийся по наследству капитал были в плачевном состоянии. Жена его Тотти была привлекательная пышнотелая женщина. Светские сплетни и балы были ее стихией. Она мечтала устроить пышную свадьбу для дочери.
      Какими бы разными ни были супруги Лоусоны, их лучшие качества отразились в их дочери Пенелопе, тихой, застенчивой, хорошенькой девушке. Но Лили… Как в семье могла появиться такая, как Лили? Алекс не мог упрекнуть Лоусонов за то, что они прервали отношения с ней. Иначе никому бы не было покоя. Она бы наверняка искала ссор, вмешивалась во все дела, пока не свела бы всех с ума. Хотя Лили покинула поместье Миддлтон сразу после падения, Алекс не мог отделаться от мыслей о ней. С мрачным удовлетворением он думал о том, что она изгой в семье. Он надеялся, что больше никогда ее не увидит.
      Довольная леди Тотти сообщила, что приготовления к свадьбе идут полным ходом. После полудня придет викарий, чтобы обо всем договориться.
      – Хорошо, – ответил Алекс, – сообщите мне, когда он приедет.
      Но миссис Лоусон не унималась. Она предложила Алексу выпить с ними чашечку чая. Но тот, поморщившись, отклонил ее предложение; у него не было желания выслушивать мнение этой толстушки по поводу цветов и свадебных украшений.
      – Благодарю вас, но мне необходимо заняться делами. Увидимся за ужином.
      Они попрощались: миссис Лоусон с сожалением, а Пенни с облегчением.
      Закрывшись в библиотеке, Алекс занялся документами и счетами. Все это мог бы делать управляющий, но после смерти Каролины он погрузился в работу, надеясь отвлечься от грустных мыслей. В библиотеке он проводил больше времени, чем где-либо, наслаждаясь покоем и порядком. Книги были аккуратно расставлены по каталогу, обстановка тщательно продумана. Даже пятна от коньяка на итальянской работы буфете были расположены в геометрическом порядке. В библиотеке, как и во всем особняке, не было ни пылинки. За этим следила целая армия слуг – пятьдесят человек. Еще тридцать человек работали в саду, в хозяйственных службах и на конюшне. Гостей всегда приводил в восхищение сводчатый вестибюль, отделанный мрамором, и большой зал с таким же сводчатым потолком, украшенным изысканной лепниной. В особняке были также зимние и летние салоны, галереи с дорогими картинами, два обеденных зала, бесчисленные спальни, огромная кухня, оружейная, две гостиные, которые легко можно было переоборудовать в парадный зал.
      Целое хозяйство, но Пенелопа справится. Ее готовили к этому с детства. Алекс не сомневался, что она с достоинством будет исполнять роль хозяйки. Она была умная девушка, хотя слишком тихая и безответная. Она пока не встречалась с Генри, его младшим братом, но Генри – воспитанный мальчик, и они прекрасно сойдутся.
      Тишину библиотеки нарушил робкий стук.
      – Что такое? – резко спросил Алекс.
      Дверь чуть-чуть приоткрылась, и показалась светловолосая головка Пенелопы. Ее чрезмерно деликатные манеры раздражали Алекса. Господи, да она считает визит к нему опасным предприятием! Неужели он такой страшный? Правда, он иногда ведет себя резко, но вряд ли он сможет измениться, даже если сильно захочет.
      – Да? – спросил он резко. – Входите.
      – Милорд, – робко сказала Пенелопа, – я… могу ли я спросить, охота была удачной? Хорошо ли вы провели время?
      Алекс подозревал, что мать заставила ее пойти и завести с ним беседу. Пенелопа никогда сама не искала его общества.
      – Охота была прекрасная, – ответил он, отодвигая бумаги и поворачиваясь к ней. Пенелопа робко съежилась под его взглядом. – В первый день случилось кое-что интересное.
      Слабый интерес отразился на ее лице.
      – Вот как, милорд? Что же? Несчастный случай? Столкновение?
      – Можно, пожалуй, и так сказать, – сухо сказал Алекс. – Там была ваша сестра.
      – Лили была там?! – воскликнула Пенелопа. – О боже…
      Не найдя что сказать, она беспомощно смотрела на Алекса.
      – Удивительная женщина. – В его устах это не прозвучало комплиментом.
      Пенелопа кивнула и судорожно вздохнула.
      – К Лили нельзя относиться безразлично. Она или сразу очаровывает, или…
      – Да, – едко заметил Алекс, – я отношусь ко второй категории.
      – О! – Пенелопа слегка нахмурилась. – Это естественно. Вы оба отличаетесь категоричностью суждений.
      – Мягко выражаясь. – Алекс внимательно посмотрел на нее. Сейчас в приятной, мягкой манере Пенелопы проскользнули черточки Лили. – Мы говорили о вас, – резко сказал он.
      Она широко открыла глаза.
      – Милорд, должна предупредить вас, что Лили не поддерживает отношений с нашей семьей.
      – Да, я знаю.
      – Могу я спросить, о чем вы говорили?
      – Ваша сестра утверждает, что вы меня боитесь. Это так?
      От его холодного взгляда ее бросило в жар.
      – Немного, милорд, – призналась она.
      Алекса раздражала эта милая застенчивость.
      Способна ли она ответить на грубость, постоять за себя, если он обидит ее? Когда он встал и направился к ней, она непроизвольно вздрогнула. Он обнял ее за талию. Пенелопа опустила голову, но он видел, что у нее перехватило дыхание. На него вдруг нахлынули воспоминания – Лили лежит на земле и он обнимает ее хрупкое тело. Пенелопа была выше и пышнее сестры, но казалась менее выразительной.
      – Посмотрите на меня, – спокойно сказал Алекс. Пенелопа повиновалась. Он посмотрел в ее глаза. Такие же, как у Лили. Только вместо ее живого ума и искрящегося веселья в них отражались робость и невинность. – Успокойтесь. Я вас не обижу.
      – Да, милорд, – прошептала она.
      – Зовите меня Алекс, – он и раньше просил об этом, но она никак не могла себя перебороть.
      – О… Я… я не могу.
      Сделав над собой усилие, он сдержал раздражение.
      – Попробуйте.
      – Алекс, – прошептала Пенелопа.
      – Вот и хорошо.
      Он наклонился и коснулся губами ее губ. Пенелопа не двинулась с места, только положила ему руку на плечо. Алекс снова поцеловал ее, на этот раз настойчивее. Впервые он хотел от нее большего, чем покорность. Ее губы оставались неподвижными. Алекс вдруг разозлился, поняв, что для нее его ласки – обязанность, которую она считает своим долгом выполнить.
      Он взглянул в ее безмятежное лицо. Она была похожа на ребенка, который только что принял горькое лекарство и во рту у него еще сохранялся неприятный вкус. Никогда раньше женщины не считали его поцелуи неприятной обязанностью! Его брови сошлись на переносице.
      – Черт побери, я не хочу, чтобы меня терпели!
      Пенелопа замерла.
      – Простите, милорд?
      Алекс знал, что ему следует вести себя по-джентльменски, с почтительной нежностью, но его горячий нрав требовал ответа.
      – Поцелуйте меня, – потребовал он и с силой прижал ее к себе.
      С изумленным возгласом Пенелопа вырвалась из его объятий и со слезами на глазах проговорила:
      – Милорд, чем я заслужила подобное отношение?
      Алекс долго смотрел на нее. Его лицо оставалось бесстрастным. Конечно, он вел себя неразумно. Она не обязана давать ему то, чего не хочет или не может. Он проклинал себя и удивлялся, что привело его в такое странное расположение духа.
      – Прошу простить меня.
      Пенелопа неуверенно кивнула.
      – Думаю, вы все еще в возбуждении от охоты.
      Он язвительно улыбнулся.
      – Да, возможно.
      – А теперь прошу меня извинить.
      Жестом он позволил ей уйти. Но Пенелопа помедлила у двери.
      – Милорд, прошу вас, не думайте дурно о Лили. Она необыкновенная женщина, смелая и умная. Когда я была маленькой, она всегда меня защищала, если мне было страшно.
      Такая непривычно длинная речь удивила Алекса.
      – Она раньше была близка с кем-нибудь в семье?
      – Только с тетей Салли. Салли тоже была такая же… эксцентричная, всегда искала приключения и вела себя… не как принято. Она умерла несколько лет назад и все состояние оставила Лили.
      Значит, вот откуда у Лили средства к существованию, подумал Алекс. Скорее всего, она охотилась за состоянием тетки, а потом, получив наследство, радостно отплясывала на ее могиле.
      – Почему она не вышла замуж?
      – Лили всегда говорила, что брак – это институт, придуманный для блага мужчин, а не женщин. – Пенелопа деликатно откашлялась. – Честно говоря, она невысокого мнения о мужчинах. Хотя она любит находиться в их обществе… охота, карты и так далее.
      – И так далее, – язвительно повторил Алекс. – У вашей сестры есть близкие друзья среди мужчин?
      Вопрос вызвал смятение. Хотя вряд ли она полностью поняла его смысл.
      – Близкие? Ну… Лили часто бывает с мужчиной по имени Дерек Крейвен. Она упоминала о нем в письмах.
      – Крейвен?!
      Теперь картина ее падения совершенно очевидна. Его рот презрительно искривился. Он и сам был членом клуба Крейвена. Алекс встречался с ним дважды. Совершенно естественно, что Лили выбрала именно такого мужчину. В приличном обществе Крейвена называли выскочкой. Несомненно, Лили проститутка. Что еще могла значить «дружба» с Крейвеном? Как могла женщина из приличной семьи, с образованием, с положением в обществе пасть так низко? Очевидно, что Лили сама выбрала свою дорогу, она порочна от природы.
      – Просто Лили слишком эмоциональна для обычной жизни, – сказала Пенелопа, как будто читая его мысли. – Может быть, все вышло бы по-другому, если бы ее не бросил жених. Его предательство толкнуло ее к безрассудным поступкам. Так, по крайней мере, говорит мама.
      – Почему она не… – Алекс запнулся и посмотрел в окно. Его внимание привлек шум подъезжающего экипажа. – Ваша мать ожидает гостей?
      Пенелопа покачала головой.
      – Нет, милорд. Может быть, это портниха приехала делать примерку. Нет, кажется, примерка назначена на завтра.
      Алекс не смог бы объяснить причину своего внезапного волнения. Его нервы были напряжены в предчувствии опасности.
      – Давайте посмотрим, кто там.
      Он распахнул дверь библиотеки. Стремительно спустившись в мраморный вестибюль, он отстранил пожилого дворецкого.
      – Я сам открою, – сказал он и направился к входной двери. Пенелопа спешила за ним.
      Дворецкий неодобрительно покачал головой при виде столь неприличного поведения его милости, но не осмелился возражать.
      Великолепный черный с позолотой экипаж без фамильных гербов остановился у входа. Пенелопа догнала Алекса и встала рядом, поеживаясь на ветру. День был прохладный, и свежий весенний ветер гнал по небу белые облака.
      – Я не узнаю этот экипаж, – пробормотала Пенелопа.
      Лакей в роскошной черно-голубой ливрее распахнул дверь экипажа. Он картинно подставил к выходу маленькую ступеньку, чтобы пассажиру было удобнее.
      И появилась она.
      Алекс застыл в изумлении.
      – Лили! – С радостным возгласом Пенелопа бросилась к сестре.
      Счастливо смеясь, Лили выбралась из кареты.
      – Пенни! – Она обняла сестру и прижала к себе, а потом отстранилась, чтобы рассмотреть. – Какая же ты красавица! Просто чудо! Сколько лет я тебя не видела – ты была совсем крохой, а теперь посмотри-ка – первая красавица в Англии!
      – Нет-нет, первая красавица – это ты!
      Лили рассмеялась и снова обняла ее.
      – Как это мило – сделать комплимент бедной старой деве!
      – Ты совсем не похожа на старую деву, – возразила Пенелопа.
      Алекс был готов немедленно вступить в бой. Но как он ни был зол, он вынужден был признать, что Лили выглядит прекрасно. Она была одета в элегантное темно-зеленое платье с бархатной накидкой, отороченной горностаем. Ее рыжие волосы, украшенные лентой, локонами спускались вдоль нежного лица. Невозможно представить, что эта элегантная дама ездит в мужском седле, напялив малиновые бриджи. Улыбающаяся, румяная, она выглядела как молодая дама, явившаяся со светским визитом. Или как куртизанка.
      Лили через плечо Пенелопы бросила взгляд на Алекса. Без тени смущения она высвободилась из объятий сестры и направилась к нему. Протянув руку, она дерзко улыбнулась.
      – Прямо в логово врага, – тихо сказала она.
      Он грозно сдвинул брови, и ее глаза засветились от удовольствия. Лили решила воздержаться от открытой насмешки. Не стоит приводить его в ярость. Правда, он все равно разозлился. Не ждал, что она явится прямо в его поместье. Его раздражение забавляло ее. Никогда еще она не изводила мужчину с таким наслаждением. Да, она сумеет превратить жизнь Уолвертона в кромешный ад.
      Угрызения совести ее не мучили. Это ужасно – брак Уолвертона с Пенелопой. Достаточно взглянуть на них – и все станет ясно. Пенелопа такая нежная, как лепесток цветка. Ее можно запугивать и унижать, а она, как травинка на ветру, склонится – и только. Уолвертон же сущее исчадие ада. Правильные черты холодного лица, почти черные глаза, упрямый подбородок… в этом человеке нет ни капли нежности, чуткости. Грубую силу, исходящую от его мускулистого, крепкого тела, не могла скрыть элегантная одежда. Такому нужна другая женщина – такая же циничная, как он сам, которая не побоится пораниться об эти шипы.
      Алекс сделал вид, что не замечает протянутой руки. В его глазах был лед.
      – Уезжайте, – зарычал он. – Немедленно.
      У Лили мурашки поползли по телу, но она безмятежно улыбнулась.
      – Милорд, разрешите мне повидаться с родными. Я давно их не видела.
      Прежде чем Алекс успел ответить, он услышал голоса супругов Лоусонов.
      – Вильгемина!
      – Лили! Боже мой!
      Возникла немая сцена, в центре которой оказалась миниатюрная фигурка Лили. Bce в молчании смотрели на нее. Дерзкое и высокомерное выражение вмиг слетело с ее лица, и она напоминала испуганную маленькую девочку. Белые зубы нервно впились в нижнюю губу.
      – Мама! – тихо сказала она. – Ты простишь меня?
      Миссис Лоусон разрыдалась и бросилась к дочери, протягивая ей навстречу пухлые ручки.
      – Вильгемина, почему ты так долго не появлялась! Я уж боялась, что никогда больше тебя не увижу!
      Лили, плача и смеясь, бросилась к ней. Они обнялись и заговорили разом.
      – Мама, ты совсем такая же… А с Пенни как все чудесно получилось… Она произвела настоящий фурор в свете…
      Лили бросилась к отцу.
      – Папа!
      Мистер Лоусон неловко похлопал ее по спине.
      – Ну ладно, ладно… чего уж… Господи, опять сцены. Да и лорд Рэйфорд здесь. У тебя все в порядке? Почему ты сюда приехала? И именно сейчас?
      – У меня все в порядке, – улыбаясь, сказала Лили. – Я бы приехала раньше, но не знала, как меня примут. Я хочу участвовать в семейном торжестве. Естественно, если герцог не будет возражать. – Она осторожно взглянула на Алекса. – Я буду вести себя идеально. Как святая.
      Алекс смерил ее холодным взглядом. С каким наслаждением он засунул бы ее обратно в карету и велел бы кучеру гнать прямо в Лондон. Или куда подальше.
      Лили, казалось, была встревожена его молчанием.
      – Но, может быть, здесь мало места? – Она окинула взглядом бесконечные рады окон и балконов.
      Алекс заскрежетал зубами. Он бы задушил ее. Ясно, к чему она клонит. Если он ей откажет, что подумает его невеста, ее родители? Пенелопа и так уже смотрит на него с тревогой.
      – Алекс. – Пенелопа умоляюще коснулась его руки. Впервые она по доброй воле дотронулась до него. – Алекс, ведь здесь найдется комната для сестры, правда?
      Лили ласково заворковала:
      – Что ты, Пенни, не будем ставить его милость в неловкое положение. Я в другой раз навещу вас.
      – Нет, оставайся! – Пенелопа сжала руку Алекса. – Пожалуйста, милорд, разрешите ей остаться!
      – Нет нужды просить, – процедил Алекс. Как он мог отказать своей невесте, когда она умоляет его при всех – при родителях, при слугах, при дворецком. Он взглянул на Лили, ожидая увидеть торжество в ее глазах, злую насмешку. Но ее лицо было непроницаемо. Орлеанская Дева, черт бы ее побрал!
      – Поступайте как вам угодно, – обернулся он к Пенелопе. – Но пусть она мне на глаза не попадается!
      – О, благодарю вас! – обрадовалась Пенелопа, обнимая мать и сестру. – Чудесно, правда, мама?
      Лили спокойно подошла к Алексу.
      – Рэйфорд, боюсь, наше знакомство началось неудачно. В этом только моя вина. Давайте забудем эту дурацкую охоту и начнем сначала?
      Она говорила так искренне, казалась такой открытой, обворожительной! Алекс не поверил ни единому слову.
      – Мисс Лоусон, – нарочито медленно проговорил он, – если вы попытаетесь сорвать мои планы…
      – Что тогда? – Лили улыбнулась насмешливо. Он ничего не может ей сделать. Самое плохое с ней уже давным-давно произошло, Рэйфорда она не боялась.
      – Вы будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, – тихо сказал он.
      Он повернулся и пошел прочь. Улыбка сошла с лица Лили. Она вдруг вспомнила предупреждение Дерека. Не переходи ему дорогу… Пусть все идет как идет… Лили нетерпеливо пожала плечами. Алекс Рэйфорд – всего лишь мужчина, а она может из них веревки вить. Разве ей не удалось только что завоевать приглашение? Она взглянула на мать и сестру и тихо засмеялась.

***

      – Я спросила Уолвертона, любит ли он тебя.
      Лили воспользовалась первой же возможностью и заперлась с Пенелопой, чтобы поболтать.
      Она сразу же рассказала сестре об охоте. Она хотела, чтобы та поняла, что за человек ее жених.
      – Господи, Лили, как ты могла! – Пенелопа прикрыла глаза рукой и застонала. – Зачем ты это сделала? – И вдруг она засмеялась. – Что же ответил его милость?
      – Не вижу ничего забавного! – сказала Лили с чувством оскорбленного достоинства. – Я пытаюсь серьезно поговорить с тобой о твоем будущем.
      – Мое будущее в надежных руках. Точнее, было в надежных руках. – Пенелопа опять засмеялась.
      Лили негодовала. Почему ее рассказ о случае на охоте так забавляет Пенни? Она должна бы встревожиться!
      – Я задала прямой вопрос, а Уолвертон грубил, уходил от ответа и оскорбил меня. На мой взгляд, Уолвертон не джентльмен и мизинца твоего не стоит.
      Пенелопа беспомощно пожала плечами.
      – Весь Лондон считает, что мне достался лакомый кусок.
      – Я придерживаюсь другого мнения. – Лили шагала по комнате, похлопывая перчаткой по руке. – Что в нем особенного? Внешность? Что ж, признаю, он не урод – но такой холодный, обыкновенный, без изюминки…
      – Я… Мне кажется, это дело вкуса.
      Что касается его богатства, – энергично продолжала Лили, – десятки мужчин обладают достаточными средствами, чтобы достойно содержать жену. Титул? Есть и подлиннее родословные, и более голубая кровь. А главное, не будешь ведь ты утверждать, что любишь его!
      – Лорд Рэйфорд и папа сами приняли решение, – тихо сказала Пенелопа. – Не стану спорить – я не испытываю любви к лорду Рэйфорду, но я этого и не ждала. Но чувства придут потом. Так всегда бывает. Я не такая, как ты. Я всегда поступаю так, как принято.
      Лили в недоумении посмотрела на сестру. Такой прозаический взгляд на вещи вернул ее к дням юности, когда она никак не могла смириться с необходимостью поступать, как все; при этом никто, кроме нее, не страдал от такого противоречия. Что здесь за секрет? Почему брак без любви для всех, кроме нее, был нормальным явлением? Наверно, она действительно слишком привыкла к своей свободе. Она присела рядом с Пенелопой на кровать.
      – Не могу понять, почему ты с такой готовностью выходишь замуж за нелюбимого человека? – Лили старалась говорить твердо, но получилось умоляюще.
      – Я просто смирилась. Прости меня, Лили, но ты романтик в самом плохом смысле этого слова.
      Лили разозлилась.
      – Неправда! У меня сугубо практический склад ума и есть жизненный опыт. Меня достаточно била жизнь, и я понимаю что к чему.
      Пенелопа взяла ее руку и сжала в ладонях.
      – Милая Лили, с детства я считала тебя самой красивой, самой смелой, самой умной. Но только не практичной.
      Лили вырвала руку и с удивлением посмотрела на сестру. Кажется, Пенелопа совершенно не собирается ей помогать! Но тем не менее план должен быть приведен в исполнение. Она желает Пенелопе добра!
      – Речь сейчас не обо мне, – резко прервала она. – Как бы то ни было, среди лондонских кавалеров наверняка есть кто-то, кто нравится тебе больше. Например, Закери Стэмфорд. Что скажешь?
      Пенелопа некоторое время молчала, ее мысли блуждали где-то далеко. На лице ее появилась мечтательная улыбка.
      – Закери, любимый… – Она покачала головой. – Нет, все решено, Лили, я никогда тебя ни о чем не просила. Но сейчас я прошу тебя от всего сердца: пожалуйста, не пытайся спасти меня. Я повинуюсь папе и маме и выйду замуж за лорда Рэйфорда. Это мой долг.
      Она щелкнула пальцами, в голову ей пришла новая мысль.
      – Может быть, нам лучше попытаться найти мужа для тебя?
      – Боже мой, зачем он мне? С мужчинами интересно на охоте или за игорным столом, но во всех других случаях… от них одни неприятности. Жадные, эгоистичные существа. Меня в ужас приводит сама мысль о том, что я буду у кого-то на побегушках. Не выношу, когда ко мне относятся, как к смышленому ребенку, а не как к человеку с собственной точкой зрения.
      – Как же без мужчин? А семья, дети? – Как все воспитанные девушки, Пенелопа считала, что растить детей – святая обязанность женщины.
      Ее слова задели Лили, вызвав неприятные воспоминания.
      – Да, – с горечью сказала она, – мужчины очень способствуют появлению детей.
      – Но ты же не хочешь остаться одинокой на всю жизнь?
      – Во всяком случае это лучше, чем стать чьей-то собственностью!
      Лили не замечала, что почти кричала. Увидев смущенное лицо Пенелопы, она взяла себя в руки и успокоилась. Она закуталась в шаль.
      – Хочу пойти прогуляться. Здесь очень душно.
      – Но…
      – Мы потом поговорим. Обещаю. Увидимся за ужином.
      Лили поспешно вышла и спустилась по лестнице, не думая о том, куда направляется.
      – Боже мой, мне нужно действовать осторожнее, – прошептала она.
      Она потеряла самообладание, и ее слова не произвели должного впечатления. Блуждая по огромному залу, она оказалась в длинной галерее. Через стеклянные двери по обеим сторонам падал свет. Сквозь отполированное до блеска стекло виден был ухоженный парк с ровными газонами и дорожками. Лили плотнее укуталась в шаль и вышла на улицу, с удовольствием подставив лицо под прохладный ветерок.
      Парк был великолепен. Пышный и в то же время строгий. Его пересекали безукоризненно подстриженные живые изгороди, разделявшие парк на несколько участков. С одной стороны Лили увидела ручеек и круглое озерцо с белыми лилиями. С другой стороны был розарий. Лили прошлась вдоль стены, увитой диким виноградом и стелющимися розами. Она поднялась по ступенькам на террасу, которая нависала над искусственным озером. Невдалеке был фонтан, а рядом прогуливались павлины. Было так спокойно, тихо, казалось, что в мире не существует зла.
      Лили увидела фруктовый сад в восточной стороне поместья и вдруг вспомнила ряды лимонных деревьев вокруг виллы в Италии. Они с Николь почти все время проводили в саду или на террасе.
      – Не думать! Только не думать об этом! – прошептала она. Но воспоминания были такими яркими, будто все произошло только вчера. Она присела у фонтана, кутаясь в шаль. Она смотрела на озеро, но видела другое…
      – Домина! Домина! Я была на рынке. Посмотри-ка, что я купила! И хлеб, и мягкий сыр, и прекрасное вино. Давай наберем фруктов в саду и на обед сделаем…
      Странное молчание напугало Лили. Улыбка сошла с ее лица. Поставив корзинку на ступени, она бросилась в дом. Она одевалась, как местные женщины, – в хлопчатую юбку и рубаху с длинными рукавами, голову ее покрывал платок.
      – Домина! – неуверенно позвала она.
      Появилась служанка. Ее почерневшее от загара, все в морщинах лицо было залито слезами, седые волосы выбивались из-под платка.
      – Синьорина, – простонала она и заговорила так сбивчиво, что невозможно было разобрать.
      Лили обняла старуху за плечи, пытаясь успокоить.
      – Домина, скажи, что произошло ? Что-то с Николь ? Где она ?
      Старуха заплакала. Произошло что-то ужасное, о чем она даже боялась сказать. Девочка заболела ? Поранилась ? В ужасе Лили оттолкнула Домину и бросилась по ступенькам в детскую.
      – Николь! – звала она. – Николь, мама вернулась!
      – Синьорина, она пропала!
      Лили остановилась как вкопанная. Она повернулась к Домине – ту трясло, как в лихорадке.
      – Ничего не понимаю, – хрипло сказала она. – Где Николь?
      – Двое мужчин. Я не смогла помешать… Я пыталась… Пресвятая Дева Мария! Но они забрали ее. Ее нет.
      Это страшный сон! Этого не может быть!
      – Что они сказали? – спросила она нетвердым голосом. Домина опять заплакала, и Лили грубо закричала на нее. – Прекрати хныкать, черт бы тебя побрал! Что они сказали ?
      Домина испуганно отступила: на Лили было страшно смотреть.
      – Они ничего не сказали.
      – Куда они ее увели ?
      – Не знаю.
      – Неужели они не оставили записки ?
      – Нет, синьорина.
      Лили взглянула в заплаканные глаза служанки. Этого не может быть. Это происходит не с ней! Она бросилась в детскую, споткнувшись о ступень и не чувствуя боли. В комнате ничего не изменилось. Разбросанные игрушки, смятое; платьице на стуле. Кроватка была пуста.
      Лили схватилась за сердце, раздался страшный, душераздирающий крик.
      – Нет! Нет, Николь! Нет!
      Вздрогнув, Лили вернулась к реальности. Уже два года прошло. Два года! Помнит ли она мать? Да жива ли она?! От этой мысли ее горло сжалось, она еле дышала. Наверное, печально подумала она, это наказание за ее грехи. Но Господь должен быть милосерден – Николь была так невинна, так чиста. Чего бы ей это ни стоило, она найдет дочь!
      Алекс никогда не видел, чтобы такая миниатюрная женщина ела с таким аппетитом. Может, это и есть источник ее неиссякаемой энергии? С милой последовательностью Лили проглотила полную тарелку ветчины под винным соусом, изрядную порцию картофеля и вареных овощей, булочку, свежие фрукты. Она без конца болтала и смеялась, и лампа отбрасывала мягкий свет на ее оживленное лицо. Несколько раз Алекс ловил себя на том, что неотрывно смотрит на нее. Его тревожили и ее очарование, и загадочность.
      О чем бы ни шла беседа, ей было что сказать. Она хорошо разбиралась в охоте, лошадях, азартных играх, и у нее была манера этакого своего парня. Но стоило ей перейти на обсуждение светских новостей, она тут же превращалась в утонченную светскую даму. И, что самое поразительное, ее обаяние затмевало прелесть младшей сестры.
      – Пенни будет самой красивой невестой в Лондоне! – воскликнула Лили, а сестра смущенно заулыбалась. Лили повернулась к матери. – Я рада, что исполняется твоя заветная мечта – устроить пышную свадьбу для дочери. Особенно после всех огорчений, которые доставила я.
      – Но были ведь не только огорчения, милочка. И я пока не потеряла надежду устроить свадьбу и для тебя!
      Про себя Лили расхохоталась, но лицо ее оставалось невозмутимым. Скорее верблюд пройдет через игольное ушко, чем я выйду замуж, мрачно подумала она. Она украдкой взглянула на Алекса, который делал вид, что поглощен уже остывшей едой.
      – Непросто найти мужчину, за которого я согласилась бы выйти замуж.
      Пенелопа с любопытством посмотрела на Лили.
      – Какой же он должен быть?
      – Вряд ли я смогла бы описать его одним словом, – задумчиво протянула Лили.
      – Тряпка? – подсказал Алекс.
      Лили со злостью выпалила:
      – По моим наблюдениям, такой брак гораздо выгоднее для мужчин, чем для женщин. У мужа всегда в руках кнут, и в юридическом, и в финансовом смысле. А несчастная жена тратит свои лучшие годы на вынашивание его отпрысков и заботу о его благополучии, пока не сгорит как свечка.
      – Но, Вильгемина, это не так. Женщина нуждается в защите и руководстве.
      – Я не нуждаюсь!
      – Вот как? – заметил Алекс.
      Его неподвижный взгляд буквально приковал ее к месту. Она беспокойно заерзала в кресле, но ответила ему таким же смелым взглядом. Видимо, он слышал о ее связи с Дереком Крей-веном. Что ж, его мнение о ней ровным счетом ничего не значит. И не его дело, содержанка она или нет.
      – Да, так, – холодно ответила она. – Но, если бы я захотела выйти замуж, то я бы выбрала мужчину, который способен отличить силу от жестокости. Для которого жена – друг, а не рабыня. Который…
      – Лили, хватит, – сказал отец с мрачным видом. – Превыше всего я ценю спокойствие, а ты опять устраиваешь сцены. Пожалуйста, помолчи.
      – Пусть продолжит, – спокойно сказал Алекс. – Расскажите, мисс Лоусон, чего еще вы ждете от мужчины?
      Лили почувствовала, что щеки ее вспыхнули. Странное чувство охватило ее – одновременно тревожное и теплое.
      – Я не хочу продолжать, – пробормотала она. – Думаю, и так все понятно.
      Она откусила кусочек цыпленка и с трудом проглотила его – еда вдруг потеряла для нее всякий вкус. Все молчали, Пенелопа с беспокойством переводила взгляд с сестры на жениха.
      – Правда, – через минуту продолжила Лили, обращаясь к матери, – с возрастом я, похоже, становлюсь степеннее. Мне бы хотелось найти мужчину, который прощал бы мои недостатки и имел терпение сносить мои дикие выходки. – Она многозначительно помолчала. – И, кажется, я нашла его.
      – О чем ты, милочка? – спросила миссис Тотти.
      – Через день-другой я ожидаю гостя. Совершенно очаровательный молодой человек, и, кстати, ваш сосед, лорд Рэйфорд.
      Миссис Тотти обрадовалась.
      – Ты не обманываешь меня, Вильгемина?
      А кто это? Я его знаю? Что же ты раньше молчала?
      – Да не знаю даже, что тут рассказывать, – застенчиво сказала Лили. – Да, вы его знаете. Это Закери.
      – Виконт Стэмфорд?
      Изумление всего семейства вызвало на лице Лили улыбку.
      – Он самый! Как вы знаете, мы стали близкими друзьями после моего разрыва с Гарри. За эти годы наша дружба окрепла и переросла в нежную привязанность. У нас прекрасные отношения. А в последнее время наши чувства приобрели еще большую глубину.
      Превосходно, с гордостью подумала Лили. Она выбрала верный тон – легкий, спокойный, слегка беспечный.
      У Алекса вертелся на языке вопрос – а что думает по этому поводу ее любовник, Дерек Крейвен, но он сдержался. Что за парочка! Стэмфорд – безобидный щенок, Лили будет водить его за аристократический нос.
      Лили виновато улыбнулась Пенелопе.
      – Мы знаем, милая Пенни, что Зак когда-то питал к тебе нежные чувства. Но в последнее время он увидел меня в новом свете. Надеюсь, тебя не слишком огорчили наши планы?
      Выражение лица Пенелопы было очень странным. В ее глазах можно было прочесть изумление и ревность. Она выдавила улыбку.
      – Лили, я только рада – ведь ты нашла человека, который сделает тебя счастливой.
      – Зак будет мне хорошим мужем, – задумчиво сказала Лили. – Хотя придется заняться с ним стрельбой. В меткости ему до меня далеко.
      – Что ж, – сказала Пенелопа с напускным оживлением. – Виконт Стэмфорд – благородный и разумный мужчина.
      – О да, – пробормотала Лили.
      Пенни – просто открытая книга. Ее убило известие о том, что мужчина, который так настойчиво за ней ухаживал, собирался теперь жениться на другой. Все прекрасно получается. Сияя, Лили повернулась к Алексу.
      – Надеюсь, вы не против того, что у меня будет гость?
      – Ни за что на свете я не посмел бы вмешиваться в ваши матримониальные планы, мисс Лоусон. Кто знает, подвернется ли вам другая такая возможность?
      – Как вы любезны, – сухо сказала Лили и откинулась в кресле, позволяя слугам убрать со стола.

***

      – Мисс! Мисс, может быть, принести вам чего-нибудь из кухни? Может, чашку чаю?
      Лили услышала, как поднимают шторы. Она пошевелилась и застонала, пытаясь проснуться. В глаза ей бил яркий дневной свет. Поворачивая голову, она поморщилась от боли в шее. Какой ей приснился ужасный сон! Она бежала за дочерью, пытаясь догнать ее, но та исчезла бесследно.
      Горничная никак не хотела оставить ее в покое. Наверно, Уолвертон приказал разбудить ее ни свет ни заря, чтобы поиздеваться.
      – Нет, не надо чаю, – пробормотала она. – Я хочу немного поспать и…
      Лили ахнула, когда наконец открыла глаза. Ее сердце бешено забилось. Она не в постели. Она даже не в своей спальне. Она… Господи, она в библиотеке, лежит, скрючившись, в кожаном кресле. Горничная, молодая рыжеволосая женщина, стояла над ней с озабоченным видом. Лили опустила глаза. На ней полупрозрачная ночная рубашка, ни халата, ни туфель! Она заснула в своей спальне, а оказалась здесь. Весь ужас в том, что она совершенно не помнит, как встала с постели и спустилась вниз. Она не помнит ничего!
      Опять с ней это происходит.
      В растерянности Лили провела ладонью по лицу. Если бы она была пьяна, это можно было бы как-то объяснить. В свое время она натворила глупостей, когда была под хмельком. Но вчера она пила только крепкий кофе.
      Такое с ней случалось раньше. Дважды. Первый раз в своем лондонском доме она заснула в спальне, а проснулась в кухне. А другой раз Бэртон, дворецкий, обнаружил ее в холле. Бэр-тон подумал тогда, что она или крепко выпила, или находилась под действием наркотиков. Лили побоялась тогда признаться, что бродит по дому во сне; нормальные женщины так себя не ведут, правда?
      Горничная явно недоумевала.
      – Я… Мне не спалось ночью и… я спустилась выпить, – сказала Лили, нервно теребя подол ночной рубашки. – Такая глупость – заснула прямо здесь, в кресле.
      Горничная посмотрела вокруг и не обнаружила стакана. Лили выдавила из себя некое подобие смеха.
      – Я тут задумалась… И заснула, так и не выпив!
      – Да, мисс, – с сомнением сказала горничная.
      Лили пригладила растрепанные волосы. В голове будто стучали молотки.
      – Пожалуй, я поднимусь к себе наверх. Пришлите мне туда кофе, хорошо?
      – Да, мисс.
      Закутавшись как могла в ночную рубашку, она выбралась из кресла. Стараясь держаться на ногах твердо, она прошла через холл. Из кухни слышался стук ножей и звон тарелок, голоса прислуги. Надо скорей пробраться в свою комнату, пока ее не увидел кто-нибудь. Подняв подол рубашки, она помчалась вверх по ступенькам. Она почти достигла верха, когда дорогу ей преградила темная высокая фигура. Сердце ее упало. Это был лорд Рэйфорд в костюме для верховой езды. Лили в ужасе замерла перед ним.
      Уолвертон бросил быстрый оценивающий взгляд на ее фигуру.
      – Что это вы шатаетесь по дому в таком виде? – грубо спросил он.
      Лили не знала, что сказать. Вдруг она вздернула подбородок и ответила как могла весело:
      – Может быть, я беседовала с одним из ваших лакеев! Чего еще вы ждали от такой женщины, как я!
      Наступило молчание. Лили целую вечность смотрела ему прямо в глаза, а когда попыталась отвести взгляд, оказалось, что это невозможно. Вместо льда в его глазах вспыхнуло пламя. Они стояли неподвижно, но казалось, земля поплыла у них под ногами. Она пошатнулась и оперлась на перила.
      Когда Уолвертон заговорил, металлические нотки в его голосе были еще отчетливее, чем обычно.
      – Если вы собираетесь остаться в этом доме, мисс Лоусон, прошу вас впредь воздерживаться от демонстрации вашего натруженного тела. Это понятно?
      Презрение в его голосе резануло ее. «Натруженное»? Лили перевела дыхание. Никогда в жизни она не испытывала такой яростной ненависти! Первой реакцией было ответить ему такой же грубостью, но потом вдруг ее охватил страх и ей захотелось одного – убежать.
      – Понятно, – прошептала она и бросилась прочь.
      Алекс даже не обернулся ей вслед. Он спускался по лестнице почти с той же скоростью, с какой она неслась наверх. Забыв о верховой прогулке, он бросился в библиотеку и захлопнул дверь с такой силой, что стены задрожали. Он задыхался. Он хотел ее – с той самой минуты, когда увидел ее в прозрачной ночной рубашке. Он и теперь дрожал от возбуждения. Он хотел прямо там, на ступеньках, повалить ее и пронзить насквозь, пригвоздить к ковру. Ее волосы, эти проклятые рыжие волосы, так и хотелось запустить в них пальцы… Эта белая шея… Эти маленькие груди…
      Алекс выругался и провел рукой по подбородку. Его страсть к Каролине была исполнена нежности и тепла. Но сейчас им владело одно лишь необузданное желание. Эта вспышка страсти – предательство по отношению к Каролине. Лили была опаснее, чем он думал. Ему всегда удавалось держать себя в руках, но когда она рядом… Нет, он не уступит соблазну! Не уступит, черт возьми, даже если это будет стоить ему жизни!

      – Закери! Закери, милый, как чудесно, что вы заехали!
      Лили приветствовала его с видом хозяйки особняка. Она приподнялась на цыпочки, подняла к нему лицо, и он чмокнул ее в щеку. В черном шелковом галстуке и элегантном костюме для верховой езды Закери представлял собой идеал деревенского помещика. Дворецкий почтительно принял его плащ, шляпу, перчатки и удалился. Увлекая Закери в дальний конец зала, Лили прошептала:
      – Они все пьют чай в гостиной – мама, Пенни и Уолвертон. Не забудьте, что вы влюблены в меня, а если вы будете строить глазки моей сестре, я вас ущипну! Ну, пойдемте!
      – Подождите, – прошептал Закери, удерживая ее. – А как Пенелопа?
      Лили улыбнулась.
      – Не расстраивайтесь. У вас, старина, есть шансы.
      – Она все еще любит меня? Она вам говорила?
      – Нет, она молчит, – вынуждена была признать Лили. – Но Уолвертона она точно не любит.
      – Лили, я умираю от любви. Наш план должен сработать!
      – Сработает. – Лили решительно взяла его под руку. – Ну, в бой!
      Рука об руку они покинули вестибюль.
      – Надеюсь, я приехал не слишком поздно?– спросил Закери громко, чтобы его могли услышать в гостиной.
      – Что вы, милый, как раз к чаю.
      Лили подмигнула, широко улыбнулась и повела его в просторную светлую гостиную.
      – Вот и мы, – радостно объявила она. – Все друг друга знают. Как удачно – не нужно никого представлять. – Она нежно пожала ему руку. – Должна сказать, Зак, чай в Рэйфорд-Парке просто восхитительный. Почти такой же, как у меня в Лондоне.
      Закери улыбнулся всем присутствующим.
      – У Лили действительно самый вкусный чай, какой я пробовал. Она заказывает его по особому рецепту, и этот состав никто не может повторить.
      – Я узнала рецепт во время своих странствий, – сказала Лили, усаживаясь в изящное кресло. Она украдкой взглянула на сестру и с удовлетворением отметила красноречивый взгляд, которым обменялись влюбленные. Глаза Пенни были полны печали и тоски. Бедняжка, подумала Лили, не грусти, я все устрою. Может, вы с Заком и докажете мне, что настоящая любовь существует.
      Закери как благовоспитанный молодой человек подошел к Пенелопе и Тотти. От его взгляда не укрылся яркий румянец на щеках Пенелопы. Закери обратился к матери.
      – Леди Лоусон, как приятно снова видеть вас и вашу очаровательную дочь. Полагаю, у вас все в порядке?
      – Благодарю, все хорошо, – ответила Тотти, она чувствовала себя неловко. Она никогда не приветствовала его ухаживаний за Пенни, но относилась к нему с теплотой. Она, как и все вокруг, прекрасно знала, что чувства Закери чисты и благородны. Однако семья с ограниченными финансовыми возможностями должна руководствоваться практическими соображениями. Лорд Рэйфорд куда более выгодная партия для Пенелопы.
      Алекс наблюдал эту сцену, стоя у камина. Когда он закурил сигару, Лили выразительно посмотрела на него. Грубиян! Джентльмены курят только в мужской компании, когда обсуждают свои мужские проблемы. Курение при дамах еще можно было бы простить пожилому человеку, который мирно попыхивает своей трубочкой, но Уолвертону, безусловно, следовало воздержаться.
      Закери сухо кивнул Алексу:
      – Добрый день, Уолвертон.
      Алекс кивнул и поднес ко рту сигару. Он выдохнул дым, и его глаза сузились, превратившись в холодные льдинки.
      Что за отвратительный тип, подумала Лили. Он, наверное, чувствует себя уязвленным в присутствии такого очаровательного, воспитанного джентльмена. Закери нравится всем, а Уолвертон не смог бы никому понравиться, даже если бы очень захотел. Лили бросила на него злой взгляд и с улыбкой повернулась к Закери:
      – Присаживайтесь, Зак, и расскажите, что нового в Лондоне.
      Закери уселся рядом.
      – Вез вас, дорогая, как обычно, ужасная скука. Впрочем, недавно я обедал в гостях и обратил внимание, что Аннабел после свадьбы с лордом Дихерстом выглядит просто чудесно.
      – Прекрасно, – подхватила Лили. – Думаю, она заслужила немного счастья после десяти лет брака с этим вздорным старым козлом сэром Чарльзом.
      – Вильгемина! – в ужасе воскликнула Тотти. – Как ты можешь называть покойного сэра Чарльза таким ужасным словом!
      – А как его еще называть? Аннабел заставили выйти за него, когда ей было пятнадцать лет, а он в дедушки ей годился. И всем известно, что он плохо с ней обращался. Я очень рада, что он вовремя отдал концы и Аннабел смогла найти себе мужа помоложе.
      Тотти смотрела на нее с осуждением.
      – Вильгемина, у тебя просто нет сердца!
      Закери пришел ей на помощь. Он похлопал Лили по руке и сказал:
      – Вы очень категоричны, моя дорогая, но любой, кто вас знает, скажет, что сердце у вас самое великодушное.
      Лили вся засветилась. Краем глаза она заметила, что Пенелопа просто лишилась дара речи. Бедняжка никак не могла поверить, что ее верный кавалер называет сестру «моя дорогая». Лили было и весело и грустно смотреть на нее. Если бы можно было объяснить ей, что это все игра!
      – Я постараюсь придержать язык, – весело пообещала Лили, – но только сегодня вечером. Рассказывайте дальше, Закери, а я постараюсь никого не шокировать своими замечаниями. Давайте я налью вам чаю. С молоком, без сахара, правильно?
      Пока Закери рассказывал лондонские новости, Алекс курил и разглядывал Лили. Он вынужден был признать, что этот брак не так уж невозможен. Между ними чувствовалась близость, основанная на долгой дружбе. Они явно симпатизировали друг другу, им было хорошо вместе.
      Взаимная выгода этого брака тоже налицо. Закери – младший сын, и состояние Лили больше, чем жалкие гроши, которые он унаследует. Лили – женщина интересная. В этом платье цвета морской волны, белокожая, рыжеволосая, с яркими зелеными глазами она выглядит необычайно эффектно. Ни один мужчина не откажется лечь с ней в постель. Для нее же брак с джентльменом из хорошей семьи – возможность примириться с приличным обществом после стольких лет сомнительных связей.
      Алекс нахмурился. И все же что-то тут не так. В свои тридцать лет Закери все еще невинный мальчик. При такой умной и волевой жене, как Лили, он никогда не станет хозяином в собственном доме. Ему будет проще уступить, чем спорить с ней. С годами Лили начнет презирать своего никчемного супруга. Этот брак с самого начала обречен на неудачу.
      – Милорд? – Лили смотрела на него выжидающе. Алекс понял, что упустил нить разговора. – Милорд, я спросила, выкопали ли уже яму в саду?
      – Яму? – удивился Алекс. Он подумал, что не расслышал вопроса.
      Лили явно была страшно довольна собой.
      – Ну да, яму для нового пруда.
      Алекс смотрел на нее в изумлении. Не сразу он смог ответить.
      – О чем вы говорите, черт возьми?
      Всех, кроме Лили, поразила его грубость.
      Но она по-прежнему улыбалась.
      – Я вчера немного поболтала с вашим садовником, мистером Чамли. Я дала ему кое-какие советы. Ваш парк необходимо немного обновить, украсить.
      Алекс резко погасил сигару и швырнул окурок в камин.
      – В моем парке не нужны никакие украшения! – заревел он. – Он уже двадцать лет так стоит!
      Лили радостно согласилась.
      – Вот об этом и речь. Я сказала, что парк выглядит старомодно. Сейчас в любом приличном парке несколько прудов. Я показала мистеру Чамли, где следует выкопать второй пруд.
      Алекс побагровел. Придушить бы ее!
      – Чамли без моего согласия и камешка не перевернет.
      Лили с невинным видом пожала плечами.
      – А мне показалось, что он очень увлечен этой идеей. Не удивлюсь, если он уже начал копать. Вам, я думаю, тоже придется по нраву идея нового пруда. – Она тепло улыбнулась ему. – Будете ходить по бережку и вспоминать меня.
      Его лицо исказила гримаса. Издав звук, напоминающий рычание льва, он бросился вон из гостиной.
      Тотти, Пенелопа и Закери смотрели на Лили.
      – Кажется, ему не понравилась моя идея, – разочарованно протянула Лили.
      – Вильгемина, – слабо сказала Тотти, – я знаю, ты хотела как лучше. Но прошу тебя, воздержись от каких бы то ни было попыток внести перемены в поместье лорда Рэйфорда.
      Вошла служанка в белом переднике и чепце.
      – Леди Лоусон, кухарка хочет поговорить с вами о свадебном угощении, когда у вашей милости будет время. Она совсем запуталась, что из чего делать.
      – Но как же так? – удивилась Тотти. – Мы же все обсудили. Никакой путаницы быть не должно!
      Лили деликатно откашлялась.
      – Мама, видимо, кухарка хочет обсудить изменения, которые я внесла в меню.
      – О боже! Вильгемина, что ты натворила? – Тотти вскочила и выбежала в негодовании из комнаты.
      Лили улыбнулась Закери и Пенелопе.
      – Пожалуйста, займите друг друга. Я устроила этот переполох, мне и разбираться.
      Не обращая внимания на слабые протесты Пенелопы, Лили выскользнула из гостиной и закрыла дверь. Она улыбнулась, потирая руки. Прекрасно, сказала она себе, чуть не свистнув от радости. Она миновала галерею и вышла в сад через французское окно.
      Гуляя среди подстриженных кустов и деревьев, Лили наслаждалась чудесным днем. Она старалась никому не попадаться на глаза. Неожиданно до нее донеслись голоса. Угрожающий рокот Уолвертона звучал как гром небесный. Нужно обязательно узнать, что там происходит! Искушение было слишком велико. Лили подкралась поближе и укрылась за живой изгородью.
      – Но, милорд, – оправдывался Чамли, – она действительно говорила насчет пруда. – Лили так и видела перед собой это круглое розовое лицо е лысиной, сверкающей на солнце. – Говорила, да, но я бы никогда не начал такое важное дело, не посоветовавшись с вами.
      – Независимо от того, важное дело или пустяковое, не делайте ничего, что бы она ни предложила, – приказал Уолвертон. – Не смейте ни подстригать, ни сажать, ни полоть сорняки по ее просьбе.
      – Да, милорд, разумеется.
      – Никакие пруды нам тут не нужны!
      – Не нужны, милорд.
      – Если она снова начнет давать вам советы, Чамли, немедленно сообщите мне. И скажите всем в доме, что никакие изменения в обычной работе не допускаются. Я уже боюсь уехать из поместья, того и гляди она захочет покрасить дом в розовый цвет!
      – Слушаю, милорд.
      Похоже, Уолвертон закончил свою гневную проповедь, и Лили услышала звук шагов. Она оставалась невидимой за высоким кустарником. Но, к несчастью, Уолвертон шестым чувством угадал ее присутствие. Лили не шевелилась, но он оглянулся и заметил ее. Только что она улыбалась и торжествовала, а теперь сжалась под этим злобным взглядом.
      – Мисс Лоусон! – процедил он.
      Лили посмотрела на него с невинным видом.
      – Да, милорд?
      – Вы все слышали или мне повторить?
      – Вас за версту было слышно. Кроме того, будьте спокойны, мне бы в голову не пришло красить дом в розовый цвет. Хотя…
      – Что вы здесь делаете? – неожиданно перебил он ее.
      Лили быстро выдумала:
      – Мы с Закери немного поспорили. Я вышла в парк немного поостыть, а потом…
      – Ваша мать сейчас вместе с Закери и Пенелопой?
      – Да, наверно, – беспечно ответила Лили.
      Уолвертон пристально уставился на нее, как будто читал ее мысли.
      – Что вы задумали? – спросил он угрожающе. Он круто повернулся и направился к дому.
      О нет! Лили похолодела при мысли, что он может застать Закери и Пенелопу врасплох. Тогда все пропало. Нужно немедленно остановить его.
      – Подождите! – Она бросилась за ним. – Подождите! По… – Она зацепилась за что-то ногой и оказалась на земле. Со стоном она повернулась взглянуть, обо что споткнулась. Из земли торчал корявый корень дерева. Она попыталась встать, но резкая боль пронзила ее, и она снова опустилась на землю. – Пропади ты пропадом! О черт побери…
      Уолвертон повернулся и шагнул было назад.
      – Что там у вас?
      – Я подвернула ногу! – со злым удивлением воскликнула она.
      Алекс выразительно посмотрел на нее и пошел прочь.
      – Черт вас возьми, это правда! Сейчас же вернитесь и помогите мне! Должна же у вас быть хоть капля сострадания!
      Алекс вернулся, но не сделал попытки помочь ей.
      – Какая нога – левая или правая?
      – Да какая разница?
      Алекс присел на корточки и отодвинул подол ее юбки.
      – Которая? Эта?
      – Нет, дру… Ой-ой-ой, что вы делаете! Больно! Прекратите, сейчас же уберите свои руки!
      – Кажется, вы не притворяетесь! – Алекс схватил ее под локти и рывком приподнял с земли..
      – Конечно нет! Почему никто не вырежет этот чертов корень? Из-за него можно шею свернуть!
      Его взгляд прожег ее насквозь. Голос дрожал от злости.
      – Может быть, вы желаете внести еще какие-нибудь новшества?
      Лили благоразумно промолчала.
      – Вот и прекрасно, – проговорил Алекс, и они направились к дому.
      Лили неловко ковыляла рядом с ним.
      – Могли бы мне руку предложить!
      Он выставил локоть. Она взяла его под руку. Она как могла старалась протянуть время. Пусть Закери и Пенелопа подольше побудут вдвоем. Лили украдкой рассматривала своего спутника.
      Волосы его, обычно гладко зачесанные, растрепались. От влажного воздуха кончики волос завились, несколько вьющихся прядей упали на лоб. Красивые волосы.
      И пахло от него приятно – табаком, свежим накрахмаленным бельем и еще чем-то незнакомым. Несмотря на боль, ей почти понравилась эта вынужденная прогулка. Это так смутило ее, что она немедленно вновь вступила в препирательства.
      – Неужели обязательно нужно так нестись! Как на соревнованиях! Черт возьми! Если мне станет хуже, вы будете виноваты!
      Он состроил недовольное лицо, но замедлил шаг.
      – Как грубо вы выражаетесь, мисс Лоусон.
      – Мужчины всегда чертыхаются, почему мне нельзя? Кстати, всем мужчинам нравится моя манера разговаривать.
      – И Дереку Крейвену тоже?
      Вот и хорошо, что ему известно о ее отношениях с Дереком. Пусть он знает, что у нее есть могущественный союзник.
      – Мистер Крейвен сам научил меня весьма полезным выражениям.
      – Не сомневаюсь!
      Они продолжали пререкаться всю дорогу. Лили старалась говорить как можно громче, чтобы предупредить влюбленных. Когда Уолвертон распахнул дверь и втолкнул Лили в гостиную, Пенелопа и Закери сидели в разных концах комнаты. При их появлении Закери вскочил. Интересно, что произошло между ними? Закери был в обычном благодушном расположении, а Пенелопа выглядела взволнованной.
      Алекс окинул их взглядом и сухо заговорил:
      – Мисс Лоусон что-то говорила о ссоре?
      Закери с беспокойством повернулся к Лили.
      – О, мой скверный характер всем известен! – Лили засмеялась. – Мне нужно было выйти и остыть. Меня простили?
      – Как всегда, – галантно отозвался Закери и поцеловал ей руку.
      Лили отпустила руку Алекса и оперлась на Закери.
      – Вам придется помочь мне дойти до стула. Я гуляла и подвернула ногу. – Она махнула рукой в сторону ухоженного парка. – Там из земли торчит корень толщиной с дорожную версту!
      – Небольшое преувеличение, – язвительно сказал Алекс.
      – Все равно огромный.
      С помощью Закери Лили театрально проковыляла к стулу и с облегчением села.
      – Нужно сделать компресс! – воскликнула Пенелопа. – Бедняжка Лили! Не двигайся!
      Она бросилась на кухню. Закери заботливо расспрашивал Лили.
      – Что, очень больно? Может, что-то серьезное?
      – Все будет в порядке. – Лили притворно поморщилась. – Но, может быть, вы заедете завтра, чтобы справиться о моем самочувствии?
      – Я буду приезжать каждый день, пока вам не станет лучше, – пообещал Закери.
      Лили через плечо улыбнулась Уолвертону. Кажется, этот странный звук – скрежет его зубов?

***

      На следующее утро нога почти не беспокоила Лили. День был теплый и солнечный. Закери приехал с утра, чтобы покатать ее по окрестностям. Лили уговорила поехать и Пенелопу. Алекс сухо отказался от прогулки, сославшись на дела. Не стоит и говорить, что все с облегчением восприняли его отказ. Если бы он согласился, обстановка была бы напряженной.
      Отправились в открытом экипаже. Закери уверенно правил лошадьми, улыбаясь шуткам пассажирок. Лили и Пенелопа сидели рядышком, пряча лица от солнца под соломенными шляпками. У развилки Закери предложил свернуть налево. Они поехали мимо чудесных зеленых лугов, покрытых фиалками, геранью, клевером.
      – Как красиво! – воскликнула Пенелопа. – Давайте остановимся и погуляем! Я нарву фиалок для мамы.
      Лили с сожалением покачала головой.
      – У меня все еще болит нога, – соврала она. – Я не в настроении бродить по полям. Может, Закери составит тебе компанию?
      – Но… – Пенелопа взглянула на красивое мечтательное лицо Зака и смутилась. – Это нехорошо.
      – Пожалуйста, – уговаривал Закери. – Будет просто чудесно!
      – Но… Вдвоем… Без сопровождения…
      – Не волнуйся, всем известно, что Зак джентльмен, – сказала Лили. – Кроме того, я буду наблюдать за вами из коляски. Но если у тебя нет желания гулять, Пенни, давай посидим в коляске и полюбуемся окрестностями отсюда.
      Сидеть с сестрой в коляске или гулять вдвоем с любимым? Пенни в нерешительности кусала губы. Потом улыбнулась Закери.
      – Только очень недолго.
      – Вернемся сразу же, как вы захотите. Лили с нежной и насмешливой улыбкой наблюдала, как Закери помог Пенелопе выйти из кареты и повел ее через луг. Они созданы друг для друга. Закери порядочный мужчина, достаточно сильный, чтобы защитить ее, и достаточно мягкий, чтобы не обидеть. А Пенни такая нежная, невинная, ему такая и нужна.
      Устроившись поудобнее, Лили достала корзинку с провизией. Она сидела, развязав ленты шляпки и подставив лицо под нежные солнечные лучи, и ела сочную клубнику.
      Когда-то в Италии они с Джузеппе тоже устраивали пикник. И луг был почти такой же. Это было перед тем, как они стали любовниками. Лили казалось тогда, что она знает жизнь. Какой наивной она была!
      – Какой чудесный воздух за городом! – воскликнула она, сидя в тени деревьев и откусывая сладкий персик. – Все кажется таким вкусным!
      – Ты устала от порочных прелестей города, любовь моя ?
      Джузеппе смотрел на нее красивыми влажными черными глазами.
      – Светское общество в Италии такое же скучное, как в Англии, – задумчиво сказала Лили. – Все пытаются острить, женщины считают, что все мужчины от них без ума, каждый говорит и никто не слушает…
      – Я слушаю, любовь моя. Ловлю каждое твое слово!
      Лили повернулась к нему и улыбнулась:
      – Это правда? А почему?
      – Я люблю тебя, – страстно прошептал он. Она не сумела сдержать смех.
      – Ты всех женщин любишь!
      – А разве это плохо ? У меня хватит любви для всех женщин. И для тебя хватит.
      Он выбрал роскошную гроздь винограда и поднес ягоду к ее губам.
      Ее сердце забилось быстрее. Она приоткрыла рот, взяла ягоду и улыбнулась. Ни один мужчина не ухаживал за ней так тонко. В его глазах было обещание нежности, страсти, наслаждения. Она тянулась к нему всем своим существом. Она так одинока. А еще ей хотелось проникнуть в эту вечную тайну!
      – Лили, прекрасная моя англичаночка, – шептал Джузеппе. – Я сделаю тебя счастливой. Тебе будет хорошо, любимая.
      – Не надо. – Она отвернулась. – Никто не может этого обещать.
      – Почему нет ? Дай мне шанс. Красавица Лили с печальной улыбкой, я принесу тебе счастье.
      Он наклонился и поцеловал ее. Его губы были теплые, нежные. В этот момент Лили решила: он будет ее первым мужчиной. В конце концов, все равно никто не поверит, что она девственница. Ее невинность ни для кого ничего не значила.
      Теперь, вспоминая прошлое, Лили удивилась: почему она думала, что любовь – притягательная тайна? Она дорого заплатила за свою ошибку, и все еще платит. Вздыхая, она смотрела на сестру и Закери. Они не касались друг друга, но от них исходило ощущение близости. Он никогда не предаст, подумала она. А это самое главное.

***

      После прогулки с Закери Пенелопа сияла. Но потом все изменилось. Во время ужина ее глаза уже не светились радостью, и она была бледна и грустна. Лили молча недоумевала, но возможность поговорить с сестрой представилась только поздно вечером, когда они готовились ко сну.
      – Пенни, – спросила она, расстегивая сзади платье сестры, – что случилось? Ты была сама не своя, почти ничего не ела за ужином.
      Пенелопа подошла к туалетному столику, вынула шпильки, и волосы каскадом рассыпались по плечам. Она посмотрела на Лили, в глазах была грусть.
      – Я знаю, что у тебя на уме. Но прошу тебя, не пытайся больше устраивать мне встречи с Закери. Это ни к чему хорошему не приведет.
      – Тебе было неприятно, что ты осталась наедине с Закери? – сокрушенно заговорила Лили. – Я поставила тебя в неловкое положение? Прости меня…
      – Нет, это было прекрасно! – воскликнула Пенелопа и смутилась. – Нельзя так говорить! Не пойму, что со мной происходит. Я в полной растерянности.
      – Ты всегда слушалась маму и папу и поступала так, как они велят. Вот и теперь ради их удовольствия ты приносишь в жертву свою любовь.
      Пенелопа села на кровать и низко опустила голову.
      – Кого волнует, люблю я или нет?
      – Да твое счастье – это единственное, что имеет значение! Но почему ты так расстроена? Что произошло?
      – Лорд Рэйфорд сегодня говорил со мной, – уныло сказала Пенни. – После того, как мы вернулись с прогулки.
      Лили встрепенулась.
      – Так! И что он сказал?
      – Он задавал вопросы… И предположил, что Закери вовсе не за тобой ухаживает. Сказал, что Закери ведет себя низко, использует тебя как прикрытие, а на самом деле питает интерес ко мне.
      – Да как он смеет! – вспылила Лили.
      – Но это правда, – со слезами сказала Пенелопа. – Ты сама знаешь.
      – Конечно правда. Я сама придумала этот план!
      – Я так и думала.
      – Но как он смеет оскорблять нас таким предположением!
      – Лорд Рэйфорд сказал, что мужчина, который намеревался жениться на такой, как я, никогда не женится на такой, как ты.
      – На такой, как я? – нахмурилась Лили.
      – Он сказал «с перцем», – смущенно добавила Пенелопа.
      – «С перцем»! – Лили в бешенстве металась по комнате. – Он думает, что ни один мужчина мною не заинтересуется, – кипятилась она. – Но он ошибается – мужчины находят меня весьма привлекательной. Я имею в виду настоящих мужчин, а не таких, как он, с ледяной водой в жилах. «С перцем»! Да у него самого столько недостатков, что дня не хватит перечислять! Ну, не волнуйся, я все беру на себя, а когда доведу это дело до конца…
      – Прошу тебя, Лили, – слабо возразила Пенелопа, – меня все страшно пугает. Давай оставим все как есть.
      – О, конечно. Но только после того, как решу кое-какие проблемы.
      – Нет! – Пенелопа прикрыла глаза рукой, словно силы ее были на исходе. – Прошу тебя, не выводи лорда Рэйфорда из себя!
      – Он угрожал тебе?
      Счастье, что Пенелопа не видела мстительного выражения на лице Лили, иначе она бы испугалась еще больше.
      – Н-нет, не совсем. Но он такой сильный, и он не простит предательства… Таких лучше не злить!
      – Пенни, а если бы Закери предложил тебе…
      – Нет, – со слезами вскричала Пенелопа, – закончим этот разговор! Я не могу!..
      – Хорошо, хорошо, – успокоила ее Лили, – я молчу. Не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь.

***

      Алекс стремительно шагал вниз по лестнице. Он был одет по-дорожному – пальто из тонкой шерсти, поплиновый жилет, хлопчатобумажные брюки. Полученное вчера письмо требовало его присутствия в Лондоне. Его младшего брата Генри исключали из Уэстфилда. Впервые в истории семьи Рэйфорда исключали из привилегированной школы.
      В Алексе боролись тревога и гнев. Интересно, что послужило последней каплей? Генри очень подвижный, озорной мальчишка, но не злой. В короткой записке от директора ничего не говорилось о причинах; было лишь сказано, что мальчика следует немедленно забрать.
      Алекс тяжело вздохнул. Видимо, он недостаточно занимался братом. У него никогда не хватало духу наказывать его за озорство. Генри был совсем ребенком, когда умерли родители. Алекс был для него скорее отцом, чем братом. Правильно ли он поступал? Может, нужно было жениться раньше. Его жена могла бы заменить Генри мать.
      Вдруг он увидел хрупкую фигурку в ночной рубашке. Лили, опять полуголая, украдкой поднималась к себе. Он остановился и ждал.
      Она наконец заметила его и попятилась. Увидев его суровое лицо, она застонала и провела рукой по лбу.
      – Давайте не будем это обсуждать, ладно?
      – Нет, мисс Лоусон, – твердо сказал Алекс. – Вы сейчас же объясните мне, где вы были и чем занимались.
      – Обойдетесь, – сказала Лили.
      Алекс молча смотрел на нее. Похоже, она действительно бегает на свидания: в ночной рубашке, босая, с распущенными волосами. Почему-то эта мысль привела его в ярость. Ему всегда было безразлично, что делают другие, – лишь бы его это не касалось. А сейчас во рту у него был горький привкус.
      – В следующий раз я сам соберу вам чемоданы. В Лондоне распущенность считается достоинством, но здесь я этого не потерплю.
      Лили выдержала его взгляд и пошла наверх, вполголоса предавая его проклятиям.
      – Что вы сказали? – угрожающе спросил он. Она послала ему сладкую улыбку.
      – Я пожелала вам доброго утра, милорд. Вернувшись в комнату, Лили попросила приготовить ванну. Горничные быстро наполнили водой фарфоровую ванну, зажгли огонь в маленьком камине и положили полотенца согреваться. После этого Лили отпустила их.
      Сидя в ванне, Лили лениво плескала теплую воду себе на грудь. Стены были оклеены обоями в китайском стиле, с цветами и птицами. Камин был украшен китайскими пагодами и драконами. Как старомодно! Лили готова была поставить последний фартинг за то, что стены оклеивали последний раз лет двадцать назад. Если бы я была здесь хозяйкой, я бы все переделала, подумала Лили.
      Выйдя из ванны, она села у камина и стала сушить волосы. В розовом с цветочками платье она выглядела такой же юной, как Пенелопа. Она подумала, что ее прогулки во сне происходят все чаще и чаще. Вчера она проснулась в библиотеке, сегодня в гостиной, на кушетке. Как она там оказалась? Как ей удалось благополучно спуститься? Она могла шею себе свернуть!
      Так больше не может продолжаться. Надо будет посоветоваться с врачом, попросить снотворное. Но вдруг он сочтет ее сумасшедшей? Что тогда с ней будет? Лили закрыла глаза.
      – Может, я действительно сошла с ума, – пробормотала она. Руки ее сжались в кулаки. Любая женщина помешалась бы, если бы у нее отняли ребенка!
      – Мисс? – Она услышала удивленный голос вошедшей служанки. – Вы что-то сказали?
      – Нет-нет, не обращайте внимания.
      – Разрешите, я заберу грязное белье в стирку.
      – Возьмите и мою ночную рубашку. Да, а где лорд Рэйфорд? Мне надо с ним поговорить.
      – Он уехал в Лондон, мисс.
      – В Лондон? – нахмурилась Лили. – Зачем? И надолго?
      – Сказал Сильверну, что сегодня и вернется.
      – Быстро! Что же он успеет сделать за такой короткий срок?
      – Не могу знать.
      Лили показалось, что горничная что-то знает, но не говорит. Слуги Уолвертона были не болтливы и преданы хозяину. Лили не стала настаивать и безразлично пожала плечами.

***

      Привилегированная школа в Уэстфилде располагалась на одном из трех холмов к северо-западу от Лондона. В хорошую погоду с вершины холма было видно двенадцать графств. В этой одной из самых привилегированных закрытых школ учились дети, впоследствии ставшие известными политиками, художниками, поэтами. Алекс тоже когда-то там учился. Он помнил жесткую дисциплину, издевательства старших мальчиков. Но в памяти остались и крепкая дружба, и озорные проделки. Он надеялся, что и Генри там будет хорошо, но, видимо, ошибся. Угрюмый мальчик проводил Алекса в кабинет директора. Доктор Торнуайт, директор, встал из-за большого с множеством ящиков стола и приветствовал его без улыбки. Это был худой человек с прямыми седыми волосами, узким морщинистым лицом и кустистыми черными бровями. Голос у него был тонкий. Он заговорил недовольным тоном:
      – Лорд Рэйфорд, должен признаться, я испытываю огромное облегчение от того, что вы забираете своего подопечного. Он опасный, склонный к насилию юноша. Такому не место в Уэстфилде.
      В этот момент дверь кабинета директора открылась и с криком «Алекс!» Генри бросился ему навстречу, но вдруг остановился, пытаясь казаться степенным. Не сдержав радостной улыбки, Алекс притянул Генри к себе, потом отстранился и внимательно посмотрел на брата.
      – Почему мне говорят, что ты опасен?
      – Розыгрыш, – признался Генри.
      Алекс невольно улыбнулся. У Генри своеобразное чувство юмора, но он хороший мальчик, таким можно гордиться. Маленький ростом для своих двенадцати лет, он смелый и сильный. Первый в спорте и в математике, тайком сочиняет стихи. В голубых глазах озорные искорки, светлые волнистые волосы с трудом поддаются гребешку. Чтобы компенсировать маленький рост, Генри вел себя уверенно и дерзко и среди мальчиков был вожаком. Если он был не прав, всегда просил прощения. Непонятно, что он мог натворить, чтобы заслужить такое наказание. Может, склеил страницы в учебниках, а может, ведро с водой над дверью подвесил? Что же, придется извиниться за Генри и упросить директора отменить решение.
      – А в чем заключается розыгрыш? – спросил Алекс.
      Ответил Торнуайт.
      – Он взорвал входную дверь у меня дома, – сухо объяснил он.
      Алекс в изумлении уставился на брата.
      – Что ты сделал?
      Генри виновато опустил глаза.
      – Порох, – сознался он.
      – И я и моя экономка могли получить серьезные увечья, – сдвинув брови, заявил директор.
      – Но почему, Генри? На тебя это не похоже! – Алекс не верил своим ушам.
      – Как раз похоже! – возразил Торнуайт. – Это вполне в его духе. Генри не признает авторитетов, противится дисциплине…
      – Вашей дисциплиной, – выпалил Генри, – я сыт по горло!
      На лице Торнуайта было написано: я же вам говорил!
      Алекс ласково обнял Генри за плечи.
      – Скажи мне, зачем ты это сделал? Генри упрямо молчал. Торнуайт начал объяснять за него.
      – Генри по своему характеру…
      – Ваше мнение я уже слышал, – прервал Алекс и так взглянул на директора, что тот немедленно замолчал. Затем он повернулся к брату, и взгляд его потеплел. – Генри, объясни мне.
      – Это неважно, – пробормотал Генри.
      – Ответь мне, почему ты так поступил, – с угрозой в голосе потребовал Алекс. – Сейчас же.
      Генри неохотно ответил:
      – Это все из-за порки.
      – Тебя пороли? За что?
      Да за все! – Он вызывающе посмотрел на директора. – Один раз я на минуту опоздал к завтраку, другой раз уронил учебники, еще как-то раз шея грязная была… Меня колотят трижды в неделю, и розгой, и палкой!
      – Я применяю подобные наказания ко всем без исключения мальчикам, которые нарушают дисциплину, – сухо сказал Торнуайт.
      Лицо Алекса оставалось непроницаемым, хотя внутри клокотала ярость.
      – Ну-ка, покажи, – приказал он сдавленным голосом.
      Генри замотал головой и еще больше покраснел.
      – Покажи, – настаивал Алекс.
      Переводя взгляд с брата на Торнуайта, Генри тяжело вздохнул.
      – Ну и ладно. Торнуайт уже столько раз все это видел…
      Он повернулся, неохотно снял пиджак и расстегнул бриджи.
      У Алекса перехватило дыхание. Что они сделали с мальчиком! Вся спина и ягодицы были покрыты ссадинами, синяками и рубцами. Это не имело ничего общего с воспитанием, даже самым строгим. Увечья были нанесены не воспитателем, а человеком, который получал от этого извращенное удовольствие Так обращались с дорогим ему существом!.. Алекс потер подбородок, пытаясь взять себя в руки. Он старался не смотреть на Торнуайта. Убить мало этого мерзавца. Генри натянул бриджи и повернулся к Алексу. Глаза его испуганно округлились, когда он увидел выражение глаз и подергивающуюся щеку брата.
      – Этого требовала справедливость, – сказал лицемерно Торнуайт. – Порка всегда была в традициях Уэстфилда…
      – Генри, – сдавленным голосом спросил Алекс, – кроме порки они ничего тебе не сделали?
      – Нет, а что такое? – Генри явно не понимал, что имел в виду Алекс.
      – Да нет, ничего. – Алекс кивнул на дверь. – Иди. Я сейчас подойду.
      Генри неохотно повиновался, все время с любопытством оборачиваясь.
      Когда дверь закрылась, Алекс устремился к Торнуайту. Тот инстинктивно попятился.
      – Лорд Рэйфорд, порка является общепризнанным методом воспитания мальчиков…
      – Но я этого метода не признаю! – Алекс схватил его и прижал к стене.
      – Я вас в тюрьму засажу! Я вам не позволю! – задыхаясь проговорил директор.
      – Вы поганый извращенец, – процедил сквозь зубы разъяренный Алекс. – Свою неполноценность вы вымещаете на детях. Вы их мучаете, пока не насытитесь видом крови, и получаете от этого удовольствие.
      – Д-дисццплина требует, – с трудом выговорил директор.
      Если ваша дисциплина отразится на здоровье Генри или выяснится, что вы склоняли его к извращениям, то вам не поздоровится. – Алекс схватил его за горло и сжал так, что лицо директора стало багровым. – Я из вас сделаю чучело!
      Он отпустил Торнуайта, и тот рухнул на пол. С отвращением Алекс вытер руки о жилет и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
      В холле его ждал Генри. Алекс обнял его за плечи и быстро повел к выходу.
      – Почему ты мне ничего не рассказывал? Генри едва поспевал за ним.
      – Не знаю.
      Алекс вдруг припомнил слова Лили. Холодный, бесчувственный – неужели это правда? Он нахмурился.
      – Ты думал, я не пойму? Отнесусь к этому безразлично? Нужно было сразу мне сказать!
      – Думал, потерплю немножко. Думал, как-то все устроится. А потом решил сам разобраться.
      – С помощью пороха?
      Мальчик замолк. Алекс вздохнул.
      – Генри, прошу тебя, больше ничего такого не предпринимай. Ты пока несовершеннолетний, и я за тебя отвечаю.
      – Я понимаю, – обиженно ответил Генри. – Но ты был занят другими проблемами. Свадьба…
      – Какая свадьба! Не оправдывайся!
      – Чего ты от меня хочешь? – запальчиво крикнул Генри.
      Стиснув зубы, Алекс сохранял спокойствие.
      – Я хочу, чтобы в трудной ситуации ты всегда обращался ко мне за помощью. Понял?
      Генри коротко кивнул.
      – А теперь что будем делать?
      – Едем в Рэйфорд-Парк.
      – О, правда? – Он уже улыбался. – У меня вещи остались в комнате.
      – Что-нибудь важное?
      – Да нет, в общем.
      – Тогда пусть остаются.
      – Мне придется вернуться? – с ужасом спросил Генри.
      – Нет, – твердо сказал Алекс. – Приглашу учителя. Будешь учиться дома.
      Генри радостно подбросил в воздух школьную фуражку. Она упала на пол и так осталась лежать.

***

      – Тсс, кажется, это он. – Лили увидела карету Алекса на дороге и поманила Закери из музыкальной комнаты, где перед этим он, Тотти и Пенелопа распевали песни и играли на пианино.
      – Лили, скажите, что вы задумали!
      Я думаю, после дороги Уолвертон зайдет в библиотеку выпить. Нужно, чтобы он увидел нас вместе. – Лили энергично подтолкнула Закери к тяжелому кожаному креслу. Усевшись к нему на колени, она прикрыла ему рот рукой, остановив готовые сорваться с его губ слова протеста. – Тихо, Зак, я ничего не слышу. – Наклонив голову, Лили напряженно вслушивалась в звук приближающихся шагов. Тяжелая, размеренная походка… Наверняка Уолвертон. Она обняла Закери за шею. – Поцелуйте меня. И так, чтобы было убедительно.
      – Но Лили, как же можно… Мои чувства к Пенни…
      – Давайте же, черт побери!
      Закери робко повиновался.
      Поцелуй был в точности такой же, как все другие до сих пор, испытанные Лили. То есть никакой. И почему поэты описывают это почти неприятное действие как нечто божественное! Она была скорее согласна с писателем Свифтом, который удивлялся, что за глупец изобрел поцелуи. Но влюбленные пары считали поцелуи непременным атрибутом, а Уолвертон должен поверить, что у них с Закери роман.
      Дверь в библиотеку распахнулась. Лили гладила темные волосы Закери, стараясь казаться увлеченной поцелуем. Потом она медленно подняла голову, как бы осознав, что они не одни. В дверях стоял Уолвертон, запыленный и растрепанный после дороги. Его бронзовое от загара лицо было мрачным. Лили дерзко улыбнулась:
      – О, да это лорд Рэйфорд в своем обычном веселом расположении духа! Как видите, милорд, вы оказались свидетелем приватной беседы… – Она резко остановилась, увидев за спиной Алекса мальчика. Небольшого роста, светловолосый, голубоглазый мальчик, в глазах любопытство, на губах улыбка. М-да… Она не ожидала, что свидетелем интимной сцены станет кто-то, кроме Уолвертона. Лили покраснела.
      – Мисс Лоусон, – угрожающим тоном сказал Алекс, – это мой младший брат Генри.
      – Здравствуй, Генри, – со слабой улыбкой выдавила из себя Лили.
      Заинтересованно взглянув на нее, Генри не стал тратить время на светскую беседу.
      – А почему вы целуетесь с виконтом Стамфордом, вы же выходите замуж за Алекса?
      – О, я не та мисс Лоусон, – поспешно объяснила Лили. – Ты имел в виду мою несчастную… мою младшую сестру. – Спохватившись, она соскочила с колен Закери и чуть не растянулась на полу. – Пенни и мама в музыкальной комнате. Поют.
      Алекс вежливо кивнул.
      – Пойдем, Генри, я познакомлю тебя с Пенелопой.
      Генри, казалось, не слышал. Он подошел к Лили, которая поспешно поправляла платье.
      – А почему у вас такие короткие волосы? – спросил он.
      Лили рассмешило его любопытство.
      – Они мне очень мешали во время охоты.
      – Вы охотитесь? – Он смотрел на нее с изумлением. – А ведь это опасно для женщин!
      Лили повернулась к Уолвертону и увидела, что он не сводит с нее глаз. Она не смогла сдержать усмешку.
      – А знаешь, Генри, твой брат сказал мне то же самое, когда мы познакомились!
      Они смотрели друг другу прямо в глаза. Вдруг утолок его рта чуть дрогнул, как будто он пытался удержаться от улыбки.
      – Милорд, – скромно сказала Лили, – я не окажу дурного влияния на Генри, не беспокойтесь. Я представляю большую опасность, но лишь для взрослых мужчин.
      Алекс выразительно посмотрел на нее.
      – Я верю вам, мисс Лоусон.
      Обняв Генри за плечи, он вышел с ним из комнаты.
      Лили не шелохнулась. Ее одолевали странные чувства. Алекс был такой усталый, запыленный, и этот жест, когда он притянул к себе брата, как бы защищая его… Лили сама себе удивлялась. Она не из тех, кто станет пылинки сдувать с мужчин, и все же ей вдруг подумалось, что кто-то должен пригладить ему волосы, приготовить ему легкий ужин, спросить, чем он так встревожен.
      – Лили, – спросил Закери, – вы думаете, он поверил, что все было по-настоящему?
      – Конечно, – автоматически ответила она, – почему бы ему не поверить?
      – Он очень проницательный.
      – Почему, черт возьми, все такого высокого о нем мнения? – выпалила Лили. И тут же пожалела о своей вспышке. Она вдруг представила себя в объятиях Уолвертона, почувствовала его твердые губы, уверенные руки. Ее сердце сжалось. Она уже была в его объятиях, когда упала на охоте и он поднял ее. Сила его рук и выражение его лица напугали ее.
      Интересно, Каролина Уитмор когда-нибудь видела его таким? Лили была страшно заинтригована этой самой Каролиной. Любила ли она Уолвертона или согласилась выйти за него из-за денег? Или из-за аристократического происхождения? Лили слышала, что американцы падки на титулы и голубую кровь.
      А Уолвертон? Каким он был с Каролиной? Был нежен, улыбался? Был ли он счастлив с ней?
      Вопросы, вопросы, и все без ответа. Это раздражало Лили. В конце концов какое ей дело до всего этого! Главное – избавить от него Пенелопу.

***

      Алекс простился с учителем и вздохнул. Мистер Хотчкинс был уже четвертый кандидат. Пока ни один из них не подошел. Видимо, понадобится немало времени, чтобы найти учителя в меру строгого и доброго. Разбирательства с арендаторами и поиски учителя в последние дни отнимали у Алекса все время. Арендаторы жаловались, что расплодившиеся кролики наносят ущерб хозяйству. В то же время лесничий сообщил, что участились случаи браконьерства. Хорошо, если бы убивали только кроликов. Но браконьерство коснулось и фазанов. Алекс решил проблему, пообещав компенсировать убытки. Одновременно он принимал арендаторов с дальнего поместья, которых беспокоили налоги.
      – Наняли бы управляющего, – сказала Лили, случайно услышав разговор. – Все так поступают.
      – Я сам знаю, как мне вести свои дела, – резко ответил Алекс.
      – О, конечно, – с беспечной улыбкой сказала Лили, – вы предпочитаете все делать сами. Было бы время, вы бы сами собирали арендную плату с каждого арендатора. Удивляюсь, что вы не натираете полы и не месите тесто: зачем кого-то нанимать – вы бы сами прекрасно справились!
      Алекс велел ей не совать нос в чужие дела, а она назвала его средневековым деспотом.
      Потом на досуге он размышлял над ее словами. Действительно, большую часть работы можно было поручить помощнику. Но тогда у него появилось бы свободное время – а что с ним делать? Проводить в обществе Пенелопы? Это не сулило ему особой радости.
      Охота? Азартные игры? Балы? Политика? Какая скука. Может быть, возобновить старые знакомства? В последние два года он избегал встреч даже с близкими друзьями, особенно с теми, кто знал Каролину. Алекс не мог вынести сочувственных взглядов.
      Мрачный, озабоченный, он пошел к Пенелопе. Она как тень пряталась за мать. Он пытался поддерживать разговор, выпил предложенный ему чуть теплый чай. Пенелопа застенчиво поглядывала на него, не отрываясь от вышивания. С белым муслином в руках она казалась такой чистой, возвышенной. Разговор не клеился, и через несколько минут Алекс ушел, сославшись на дела.
      Из галереи доносился смех и шуршание карт. Из любопытства он пошел посмотреть. Сначала он подумал, что к Генри пришел приятель. Действительно, на полу по-турецки сидели двое. Один точно был Генри, а другой… Алекс узнал Лили и нахмурился. Мало того что она надела свои малиновые бриджи, она еще взяла у Генри рубашку и жилет. Он направился к ним, намереваясь устроить Лили скандал за такой неподобающий вид. Подойдя ближе, он почувствовал невероятное волнение. Бриджи туго обтягивали ее ноги и бедра. Господи, что за непонятная женщина! Он знал много соблазнительных красавиц, видел их и одетыми и обнаженными, в пышных ночных одеяниях и прозрачных лоскутках, голыми в ванне и во французском шелковом белье. Но ничто не производило на него такого впечатления, как вид Лили в узких бриджах.
      Его бросило в жар. Тело напряглось от возбуждения. Он отчаянно старался думать о Пенелопе. Не помогает! Он пытался воскресить в памяти образ Каролины, но не смог вспомнить ее лица. Он видел перед собой изящные колени, стройные бедра, точеную талию. Он с трудом перевел дыхание. Все было как будто в тумане. Его предательски влекло к Лили, к ее живой красоте.
      Лили заметила Алекса и замерла в ожидании едкого замечания. Ничего не произошло. Она продолжала обучать Генри. Ловкими движениями рук она сдавала и тасовала карты.
      – Смотри, Генри. Берешь несколько карт и пропускаешь их под другими… вот так… видишь? Та опять внизу.
      Генри засмеялся и захотел попробовать. Алекс наблюдал за его манипуляциями.
      – А знаешь, как поступают с теми, кто нечестно играет?
      – О, только с неудачниками, – вмешалась Лили. – Настоящих жуликов никто не может поймать. – Она грациозно указала рукой на пол. – Присаживайтесь, милорд. Я только что научила вашего брата своим лучшим приемам.
      Алекс опустился на пол рядом с ней.
      – Видимо, следует вас поблагодарить? Делаете из моего брата шулера…
      Лили улыбнулась.
      – Ни в коем случае. Я просто показываю ему, как другие люди могут при случае обмануть его.
      Генри не смог повторить фокус и неловко рассыпал карты.
      – Ничего, – успокоила Лили, подбирая карты, – это дело практики.
      Алекс не мог оторваться от обтянутых брюками ягодиц Лили, пока она старательно собирала колоду. Он снова содрогнулся от возбуждения, лицо его пылало. Нужно немедленно встать и уйти. Но вместо этого он остался сидеть рядом с этой удивительной женщиной.
      Генри смешал карты.
      – Ну что, Алекс, нашел учителя? Алекс с трудом оторвал взгляд от Лили.
      – Пока не нашел подходящего.
      – Ну и хорошо, – сказал Генри, – последний был настоящий кретин!
      – Что?! – нахмурился Алекс.
      Лили наклонилась к Генри.
      – Генри, не рассказывай Алексу о нашем разговоре!
      Не раздумывая, Алекс схватил ее за руку.
      – Вот почему, мисс Лоусон, я возражал против вашего общения с Генри.
      Испуганная его жестом, Лили обернулась. Она ожидала увидеть мрачное лицо, а вместо этого увидела открытую, почти озорную улыбку. Сердце ее забилось быстрее. Как странно, она всего лишь заставила его улыбнуться, а чувствует себя, как будто совершилось чудо! Ее глаза улыбнулись в ответ. Она снова обратилась к Генри.
      – Знаешь, почему твой брат до сих пор не нашел учителя? Да потому что к нему пока не обращались ни Шекспир, ни Галилей, ни Платон. Мне жаль тебя, мой мальчик!
      Генри состроил гримасу.
      – Алекс, скажи ей, что это неправда!
      – У меня есть определенные требования, – признал Алекс, отпуская руку Лили. – Действительно, поиск квалифицированного преподавателя занимает больше времени, чем я предполагал.
      – Почему бы не предоставить выбор Генри? – предложила Лили. – Вы бы тем временем занялись другими делами. Он будет проводить собеседования, а потом представит свою кандидатуру для вашего одобрения.
      Алекс насмешливо фыркнул.
      – Представляю себе, кого он выберет!
      – А я думаю, он подойдет к выбору со всей ответственностью. Кроме того, это же его учитель. Он должен участвовать в выборе.
      Генри размышлял. Наконец он взглянул на Алекса.
      – Я уж выберу кого надо! Провалиться мне!
      Идея, конечно, новаторская. С другой стороны, такая ответственность пойдет Генри на пользу. Можно попробовать.
      – Я подумаю, – проворчал Алекс. – Но последнее слово должно остаться за мной.
      – Что ж, – с удовлетворением сказала Лили, – оказывается, иногда вы бываете вполне разумным. – Она взяла карты, перетасовала их и положила на пол. – Будьте любезны, снимите, милорд.
      Алекс внимательно посмотрел на нее. Наверно, такой она была в клубе Крейвена. Зеленые глаза светятся озорством, тонкая белая рука нервно поправляет густые пряди волос. Она никогда не сможет стать тихой, надежной спутницей жизни. А даже если бы и стала, ему этого не нужно.
      – Во что играем? – спросил он.
      – Я показываю Генри тонкости игры в «двадцать одно». – Она вызывающе улыбнулась. – Как вы, сильны в этой игре, Уолвертон?

      ЛИЛИ СО страхом поняла, что Алекс играет превосходно. Более чем превосходно. Ей приходилось хитрить: подсматривать верхнюю карту в колоде, или вытаскивать карту снизу, или прибегать еще к какой-нибудь уловке. Если Алекс и подозревал что-то, он молчал… почти до конца игры.
      Генри взял очередную карту и радостно улыбнулся:
      – Двадцать! Я выиграл!
      – Если только у мисс Лоусон не припасен в рукаве туз, – сухо сказал Алекс.
      Лили с опаской посмотрела на него. Неужели он заметил? Скорее всего, иначе он не сказал бы так.
      Она ловко сдала последние карты, и игра завершилась.
      – Я выиграла! – радостно объявила она. – В следующий раз сыграем на деньги.
      – Черта с два! – сказал Алекс.
      Лили засмеялась.
      – Не паникуйте, Уолвертон! Шиллинг-другой, не больше. Я не собираюсь играть с ребенком на его наследство.
      Генри поднялся и потянулся.
      – В следующий раз будем играть за столом. На полу ужас как неудобно!
      Алекс взглянул на него с тревогой.
      – Как ты себя чувствуешь?
      – Нормально. – Поняв причину беспокойства, Генри улыбнулся. – Правда, нормально.
      Алекс кивнул, но Лили успела заметить тревогу в его глазах. Даже когда Генри ушел, Алекс все еще был встревожен.
      – Что случилось? – спросила она. – Почему вы спрашиваете Генри…
      – Мисс Лоусон, – прервал Алекс, поднимаясь на ноги, – никогда не видел, чтобы женщина так искусно жульничала в картах.
      – Годы практики! – скромно призналась она.
      Алекс улыбнулся. Совсем нет совести! Она улыбнулась в ответ. Алекс взял ее тонкую руку и помог ей подняться. Он окинул ее взглядом.
      – Видимо, для вас было очень важно выиграть у двенадцатилетнего мальчишки!
      – Вовсе нет! Я хотела выиграть у вас!
      – Зачем?
      Хороший вопрос. Какая разница, выиграла она или проиграла? Неуверенно Лили взглянула в его холодные глаза, стараясь казаться равнодушной.
      – Да просто захотелось.
      – Было бы интересно как-нибудь сыграть честно. Если вы, конечно, умеете, – заметил он.
      – Давайте прямо сейчас и сыграем, милорд. Проигравший должен ответить на любой вопрос.
      Она ловко сдала две карты – одну ему, другую себе. Семерка. Дама.
      Ее склонившаяся над картами головка была совсем близко. Хотелось зарыться лицом в ее густые волосы, вдохнуть запах ее кожи, ее духов… упасть на колени, притянуть ее к себе, почувствовать ее бедра, раствориться в ней. Он пытался взять себя в руки, перестать думать о ней. Тело его напряглось, лицо горело. Она подняла голову. Сейчас она догадается, что у него на уме. Странно, но она ничего не заметила.
      – Еще одну? – спросила Лили. Он кивнул. Она с нарочитой аккуратностью открыла еще одну карту. Десятка.
      – Достаточно, – сказал он.
      Волнуясь, Лили взяла еще одну карту для себя и с радостью увидела, что это девятка.
      – Я выиграла, Уолвертон. Теперь скажите мне, почему вы так беспокоитесь о Генри? Нет, лучше скажите, почему вы забрали его из школы. Из-за оценок? Или, может, у него…
      – Вы задали уже три вопроса, – насмешливо заметил Алекс. – Прежде чем я отвечу, скажите мне, почему вас это интересует?
      – Он мне нравится, – с достоинством ответила Лили. – Я просто беспокоюсь о нем.
      Он подумал. Возможно, она говорит правду. Они с Генри явно нашли общий язык.
      – Нет, оценки ни при чем. У Генри были неприятности. Опоздания, озорство, как обычно. Но директор «воспитывал» его слишком усердно.
      Его лицо исказилось. Он отвернулся.
      – Порка? – Лили смотрела на его профиль. В таком ракурсе его лицо было особенно жестким. – Поэтому он иногда с трудом двигается. Ужасно.
      – Да, ужасно. Я хотел убить Торнуайта. И сейчас еще хочу.
      – Директора? – Этот человек вызывал у Лили отвращение, но она не могла не пожалеть его. Наверно, Торнуайту дорого обошлись его педагогические приемы.
      – Генри отомстил. Он достал порох и взорвал ему входную дверь, – продолжал Алекс.
      Лили рассмеялась.
      – Меньшего я и не ожидала! – Ее смех оборвался при виде мрачного лица Алекса. – Но вас еще что-то беспокоит… Наверно… Наверно, то, что Генри вам ничего не рассказал! – Его молчание говорило само за себя.
      Она поняла. Алекс, с его необыкновенным чувством ответственности, во всем винил себя. Он явно в мальчишке души не чаял. Вот прекрасная возможность помучить его, повернуть нож в ране! Вместо этого Лили неожиданно для себя принялась успокаивать его.
      – Меня это совсем не удивляет, – как можно равнодушнее сказала она. – Мальчики в его возрасте такие гордые. Вы и сами таким были в детстве. Поэтому Генри и хотел решить свои проблемы самостоятельно, а не бежать к старшему брату, как ребенок. По моим наблюдениям, все мальчишки так себя ведут.
      – Что вы знаете о мальчишках! – пробормотал он.
      – Как бы вам ни хотелось принять все на себя, вашей вины тут нет, Рэйфорд. У вас слишком развито чувство ответственности – почти такое же, как ваш эгоизм.
      – Всю жизнь мечтал узнать ваше мнение на сей счет! – заметил он едко, но без обычной враждебности. От взгляда его черных горящих глаз Лили почувствовала себя странно. – Мисс Лоусон, не хотите ли еще сыграть? Честно.
      – Зачем, милорд? Вы хотите задать мне вопрос? – Лили, улыбаясь, сдала карты.
      Он пристально смотрел на нее. У Лили появилось ощущение, что он прикасается к ней. Конечно нет, он достаточно далеко. Но в памяти всплывали обрывки неприятных воспоминаний. Джузеппе… Угроза… Насилие…
      Алекс не обратил внимания на карты. Он не отрываясь смотрел на нее.
      – Почему вы ненавидите мужчин?
      Он не мог не задать этот вопрос. Каждым жестом, взглядом, словом она подстегивала его любопытство. Она не подпускала к себе ни одного мужчину – ни его, ни Закери, ни даже своего отца. А с Генри она вела себя иначе. Видимо, в ребенке она не видела угрозы. Инстинкт подсказывал ему, что в прошлом какой-то мужчина причинил ей боль. Поэтому она всех мужчин считала врагами и беззастенчиво использовала их. Но это были всего лишь его предположения. Ему не терпелось узнать правду.
      – Почему я… – Лили была потрясена. Никто, кроме Дерека, не осмеливался задавать ей подобных вопросов. Почему он спрашивает? Ее чувства его, конечно, не волнуют. Видимо, он, мерзавец, почувствовал, что вопрос заденет ее за живое.
      Он прав. Она действительно ненавидит мужчин, хотя никогда не отдавала себе в этом отчета. А за что ей их любить? Отец не обращал на нее внимания, жених бросил ее, Джузеппе растоптал ее доверие. Кто отнял у нее ребенка? Мужчины. Даже ее дружба с Дереком началась с шантажа. Провались они все!
      – Мне надоела игра. – Она бросила карты на пол и повернулась, собираясь уйти. Но Алекс схватил ее за руку. Она резко повернулась и в ярости вырвала руку. – Не смейте дотрагиваться до меня! – прошипела она. – Не смейте!
      – Хорошо, – спокойно сказал он. – Успокойтесь. Я не должен был спрашивать.
      – Это что, извинение? – Ее грудь вздымалась, она была в ярости.
      – Да. Извините.
      У него и в мыслях не было обидеть ее. Лили и сейчас еще не успокоилась. А ведь всегда такая смелая! Впервые она показалась ему хрупкой. Бабочка с разбитым сердцем.
      Лили тряхнула головой, и рыжие волосы тяжелой массой упали ей на плечи. Она смело взглянула в его непроницаемое лицо.
      – Вот вам и ответ. Я еще не встречала ни одного мужчины, которому можно было бы верить. Я не знаю ни одного, с позволения сказать, джентльмена, который имел бы малейшее понятие о чести и сострадании. Вы все носитесь со своей честью, а на деле… – Она осеклась.
      – А на деле? – повторил Алекс. Он хотел понять эту странную одинокую натуру. Но для этого, очевидно, понадобилась бы целая жизнь.
      Лили решительно покачала головой. Она овладела собой, и Алекс с удивлением оценил силу ее воли. Она дерзко улыбнулась.
      – Отстаньте, милорд.
      И ушла, оставив его среди разбросанных карт.
      Лили мучила головная боль. Она провела утро с Пенелопой и матерью, вполуха слушая их болтовню. Вечером она извинилась и поужинала у себя в комнате. Выпив два стакана красного вина, она переоделась и легла в постель. Под пологом из дамасского шелка она беспокойно ворочалась с боку на бок. Одиночество настигло ее.
      Как хотелось ей с кем-нибудь поговорить! Если бы рядом была тетя Салли! Только она знала о Николь. Ее мудрость и необычное чувство юмора спасали Лили в самых трудных ситуациях. Она заботилась о ней не хуже матери и нежно любила Николь.
      – Салли, как мне тебя не хватает! – прошептала Лили. – Если бы ты была рядом, ты бы подсказала, как мне быть. Денег совсем нет. Я одна. Я просто в отчаянии. Что же делать? Что мне делать?
      Она вспоминала, как призналась Салли, что у нее будет ребенок. Тогда ей казалось, что ничего хуже быть не может. Салли успокаивала ее.
      – Ты не хочешь отдать ребенка на воспитание? Заплатишь, и о нем будут заботиться.
      Глаза у Салли заблестели.
      – Тогда оставляй ребенка, и мы будем вместе жить в Италии. У нас будет семья.
      – Нет, я не могу просить вас… – начала Лили.
      Ты ни о чем не просишь. Я сама предложила. Послушай, Лили, я богатая старуха и могу поступать, как мне вздумается. Денег у меня хватит. И нам не нужен будет этот мир с его лицемерием.
      К несчастью, Салли прожила недолго. Лили нашла утешение в ребенке. Николь стала смыслом ее жизни, наполнила ее жизнь теплом и любовью. Пока Николь с ней, все в порядке.
      Слезы побежали из глаз, подушка стала мокрой. Голова раскалывалась, горло сдавило. Она беззвучно плакала. Она бы не выдала свою слабость даже перед Дереком. Дерек и сам много страдал в жизни. Если женские слезы и могли когда-то тронуть его, это время давно прошло. С кем сейчас Николь? Кто ее утешает, когда она плачет?
      Алекс метался по постели и стонал. Ему снился ужасный сон. Он видел Лили, нагую, с распущенными волосами. Она издевательски смеялась, дерзко глядя на него прищуренными глазами. С насмешливой улыбкой она наклонилась к его плечу и тихонько укусила его. Он закричал на нее и попытался оттолкнуть, но ее обнаженное тело обвилось вокруг него. Его сознание помутилось, ее руки скользили по его телу.
      – Покажи мне, чего– ты хочешь, Алекс, – с понимающей улыбкой прошептала она.
      – Уйди, – хрипло проговорил он. Она не слушала, только тихо смеялась. И он сжал ладонями ее голову и потянул туда, вниз…
      Вздрогнув, Алекс проснулся. Он задыхался. Проведя дрожащей рукой по лбу, он почувствовал, что весь обливается жарким потом. Тело дрожало от возбуждения. С проклятиями он схватил подушку, скомкал ее и швырнул в угол. Ему нужна женщина. Никогда он не был в таком отчаянии. Он попытался вспомнить, когда в последний раз был с женщиной. Еще до помолвки. Он считал, что обязан хранить верность Пенелопе. Он думал, за несколько месяцев воздержания ничего с ним не случится. Идиот, в ярости подумал он. Идиот!
      Что же делать? Можно пойти к Пенелопе. Она, конечно, не обрадуется. Она будет плакать и сопротивляться, но Алекс был уверен, что сможет настоять на своем. Он заставит ее лечь с ним в постель. В конце концов, до свадьбы всего несколько недель.
      В этом был смысл. По крайней мере, для человека в его положении. Но любовь с Пенелопой…
      Конечно, это принесет какое-то облегчение.
      Нет. Ему не это нужно. Ему нужна не Пенелопа.
      Да что со мной происходит, в ярости думал Алекс. Вскочив с постели, он отдернул занавеску. Светила луна. Он подошел к умывальнику и плеснул в лицо холодной воды. С появлением Лили все смешалось Как бы снять это напряжение? Нужно немедленно привести мысли в порядок.
      Хорошо бы выпить. Коньяк! А лучше виски из запасов отца. Оно обожжет ему горло и прогонит мучительные мысли. Надев халат, Алекс вышел из спальни и прошел к главной лестнице.
      Замедлив шаги, он прислушался. Скрип ступеней. Он остановился и наклонил голову. Опять. Кто-то спускался по лестнице. И он знал, кто именно!
      Он мрачно улыбнулся. Вот сейчас он и застанет Лили на месте преступления. Хороший предлог, чтобы вышвырнуть ее из дома. Когда ее не будет, все опять пойдет своим чередом.
      Алекс подкрался ближе. Он увидел Лили. Она шла по полутемному центральному холлу. Подол ее тонкой белой рубашки тянулся по мраморному полу. Она шла на свидание. Она двигалась плавно, в мечтательном ожидании. Алекса охватило странное чувство. Он попытался разобраться в своих ощущениях. Гнев и растерянность – вот что он испытывал. При мысли о том, что Лили спешит к мужчине, он почувствовал острое желание наказать ее.
      Алекс подошел к лестнице и замер. Что он делает?
      Герцог Уолвертонский, известный своей скромностью и благоразумием, украдкой в темноте бродит по собственному дому. Совершенно обезумев от ревности – да, от ревности к сумасбродной особе, совершающей ночные вылазки.
      Каролина бы посмеялась над ним. К черту Каролину. К черту все на свете. Он должен остановить Лили. Он испортит ей все удовольствие!
      Он решительно спустился по ступеням, подошел к ночному столику и нащупал лампу. Зажег ее и направился вслед за Лили. Проходя мимо библиотеки, он услышал голос: «Ник… Ник…»
      Он рывком распахнул дверь.
      – Что здесь происходит? – Он окинул взглядом комнату. Лили свернулась в кресле, больше никого не было. – Мисс Лоусон? – Он подошел ближе. Лампа мягко освещала Лили. Свет отражался в ее глазах, тело под рубашкой было резко очерчено. Она слегка покачивалась, губы беззвучно что-то шептали.
      Алекс презрительно улыбнулся. Наверное, она заметила его.
      – Ничтожество, – пробормотал он. – Это притворство унизительно даже для вас.
      Она притворилась, что не слышит. Глаза были полузакрыты, она была будто в трансе.
      – Ну, хватит, – сказал Алекс и поставил лампу на стол. С раздражением он сообразил, что она будет притворяться, пока он не уйдет. – Я вас силой вытащу отсюда. Вы на это рассчитываете? Хотите устроить сцену? – Она даже не смотрела на него. Его терпение лопнуло. Он схватил ее за плечи и как следует тряхнул. – Я сказал, хватит).
      Она со звериным криком рванулась, вскочила, налетела на ночной столик и опрокинула лампу. Алекс подхватил ее на лету. Лили была охвачена паническим ужасом. Алекс с трудом увернулся от ее рук, на которых, казалось, вдруг появились когти. Удержать ее, такую хрупкую, было невозможно. Он с силой прижал ее к себе. Она замерла, только дышала часто и прерывисто. Алекс запустил пальцы в ее волосы и прижал ее голову к плечу.
      – Господи. Тихо. Лили, все в порядке. Лили. Успокойтесь. Успокойтесь.
      Его дыхание обожгло ей затылок. Он крепко держал ее, не давая двигаться. Она не понимала, что происходит, не могла внятно говорить. Он крепче прижал ее голову и тихо покачивал ее.
      – Это я, – шептал он. – Это Алекс. Все хорошо. Тихо.
      Лили медленно приходила в себя. Ее первым ощущением было, что она не может вырваться. Ее лицо было прижато к чьей-то груди, волосы в вырезе халата щекотали ее щеку. Приятный мужской запах о чем-то напоминал. Это Алекс Рэйфорд держит ее в объятиях. Она задохнулась от удивления.
      Его рука скользнула вниз по ее спине. Она никому не позволяла такой вольности! Ее первым порывом было вырваться. Но движения его руки были нежными, успокаивающими.
      Алекс почувствовал, как она расслабилась в его руках. Она была легкая, хрупкая и слегка вздрагивала. Его охватило непривычное приятное чувство. Они, казалось, тонули в почти осязаемой тишине.
      – Уолвертон?
      – Тихо. Вы еще не успокоились.
      – Что произошло? – хрипло проговорила она.
      – Я нарушил старое правило, – сухо сказал он. – Никогда не буди лунатика.
      Он знает. Господи, что теперь будет? Он, видимо, прочел страх в ее глазах – его рука снова поглаживала ее по спине.
      – В прошлый раз было то же самое, да? Почему вы не сказали?
      – Чтобы вы меня отправили в сумасшедший дом? – дрожащим голосом ответила она, пытаясь его оттолкнуть.
      – Спокойно. Вы не оправились от шока.
      Никогда еще его голос не звучал так мягко!
      Удивительно. Джузеппе, с его откровенным желанием, никогда так не обнимал ее. Даже в минуты любви. Она чувствовала себя такой слабой, беспомощной. Такое невозможно было даже вообразить: Алекс Рэйфорд в халате, никаких галстуков, крахмальных воротничков, наглухо застегнутых пуговиц. Ее голова была прижата к его груди, и она слышала удары его сердца. Хорошо, наверное, быть таким сильным, никого не бояться.
      – Может, хотите выпить? – тихо спросил он. Надо отпустить ее. Или отпустить, или бросить ее на ковер и упасть вместе с ней. Он едва сдерживался. Лили кивнула:
      – Бренди.
      Она собралась с силами, отодвинулась и села в кожаное кресло. Алекс подошел к шкафчику и плеснул бренди в стакан. Его движения были спокойные и уверенные, в глазах застыла тревога. Лили прикусила губу. Высокомерный тип, который всегда прав, от которого она ни за что не приняла бы помощь. И единственный, рядом с кем она чувствовала себя в безопасности.
      Это враг, напомнила она себе. Не забывай, не забывай…
      – Держите. – Алекс дал ей бокал и присел рядом.
      Лили пригубила коньяк. Мягкий непривычный вкус, не такой, как в клубе у Дерека. Напиток придал ей сил и уверенности. Она посмотрела на Алекса. Он не сводил с нее глаз. У Лили не хватило смелости спросить, собирается ли он рассказать кому-нибудь о случившемся.
      Казалось, он читал ее мысли.
      – А кто-нибудь еще знает?
      – Что знает? – с вызовом спросила она. Он нетерпеливо сжал губы.
      – Часто такое случается? Лили вертела в руках стакан.
      – Вы должны ответить мне, Лили.
      – Можете называть меня мисс Лоусон, – выпалила Лили. – Я понимаю ваш интерес к моим привычкам, но это не ваше дело.
      – Вы отдаете себе отчет в том, что вы могли покалечиться? Или кого-нибудь покалечить? Вот смотрите – вы чуть не опрокинули лампу, мог произойти пожар.
      – Потому что вы меня напугали!
      – Давно это с вами происходит? Лили поднялась и взглянула на него.
      – Доброй ночи, милорд.
      – Сядьте! Вы не уйдете, пока не ответите мне.
      – Вы можете сидеть здесь, сколько душе угодно. А я иду наверх к себе в комнату.
      Она направилась к двери. Алекс мгновенно догнал ее и довернул лицом к себе.
      – Я еще не закончил.
      – Уберите руки!
      – Кто такой Ник? – В ее глазах вспыхнул страх, и Алекс понял, что попал в цель. – Ник, – повторил он с издевкой. – Очередной кавалер? Любовник! А ваша любовь Крейвен знает о нем, или вы…
      Со сдавленным криком Лили выплеснула остатки коньяка ему в лицо. Пусть замолчит, пусть прекратит эту пытку!
      – Не смейте произносить это имя!
      Коньяк темными струйками стекал по его лицу.
      – Не только Крейвен, но и еще один любовник на стороне, – презрительно процедил он. – Да-а, думаю, для такой, как вы, скакать из одной постели в другую – не проблема.
      – Как вы смеете меня обвинять! По крайней мере, я изменяю живым людям, а не призракам! – Он побледнел, а Лили в запальчивости продолжала: – Вы собираетесь жениться на моей сестре, а сами все еще любите Каролину Уитмор! Сколько лет тому назад она умерла?! Это не только низко по отношению к Пенелопе, это настоящее извращение! Каким вы станете мужем, если всю жизнь собираетесь прожить в прошлом, вы, упрямый дикарь!
      Лили сообразила, что зашла слишком далеко. Его лицо перекосила гримаса ненависти. В глазах была ужасная решимость. Боже, он убьет ее! Стакан выпал из ее пальцев и со стуком покатился по ковру. От этого звука ее оцепенение прошло. Она повернулась и бросилась прочь, но было поздно. Он уже схватил ее, сжав пальцами шею.
      – Нет, – простонала она.
      Он припал губами к ее губам, продолжая крепко сжимать ее шею, так что она не могла отвернуться. От изумления она замерла и стиснула зубы. Он причинял ей боль, она чувствовала вкус крови во рту.
      Внезапно он со стоном оторвался от ее губ. Его черные глаза сверкали страстью, лицо пылало. Он отпустил ее шею и осторожно дотронулся большим пальцем до ее распухшей губы.
      – Ах вы, мерзавец! – в бессильной ярости закричала Лили и забилась, увидев, что он опять наклоняется к ней.
      Он прервал ее крик, с грубой страстью вновь прижавшись к ее губам. Она задыхалась, пытаясь вырваться. Он держал ее крепко. Его руки скользнули вниз, он прижал к себе ее бедра. Его губы двигались в жадном порыве, языком он пытался проникнуть ей в рот. Прижатая к его сильному телу, она беспомощно извивалась. Халат сполз с его плеча, ее ладонь скользнула по его груди. Руку ей словно обожгло. Он глухо застонал и сильнее сжал ее голову, стараясь глубже проникнуть языком. Его дыхание обжигало.
      В полубессознательном состоянии Алекс скользнул губами по ее шее. Тело его содрогалось от страсти. Мрачное прошлое, казалось, умчалось как облако. Дрожащими губами он прижался к ее плечу.
      – Я не сделаю тебе ничего плохого, – прошептал он. – Не уходи. Каро…
      Он говорил так тихо, что Лили только через несколько секунд осознала смысл его слов. Она замерла.
      – Пустите, – прошипела она.
      Он резко выпустил ее. В глазах его было удивление. Теперь он казался не менее смущенным, чем она. Оба попятились. Лили дрожала, стиснув побелевшие пальцы.
      Алекс нетвердой рукой потер подбородок, вытирая остатки коньяка. Возбужденный, смущенный, он все же снова потянулся к ней.
      – Лили.
      Она быстро сказала, отводя взгляд:
      – Это моя вина.
      – Лили…
      – Нет! – Она понятия не имела, что он собирается сказать, но слушать не могла. – Ничего не было. Ничего. Я… Я… Спокойной ночи!
      Она в испуге бросилась бежать.
      Алекс со стоном тяжело опустился в кресло. Его кулаки были стиснуты. Он с трудом разжал их и посмотрел на пустые ладони.
      Каролина, что я сделал ?
      – Несчастный, – голос Каролины слышался будто наяву, – ты думал, я всегда буду с тобой. Ты хотел жениться на милой невинной девочке, надеясь, что она не помешает мне быть с тобой. Как будто воспоминания могут утолить твою жажду.
      Могут, упрямо подумал он.
      – Почему ты воображаешь, что ты выше естественных человеческих слабостей ? Выше горя и одиночества. Тебе кажется, что тебе нужно меньше, чем другим мужчинам. А на самом деле тебе нужно больше…
      – Прекрати, – простонал он, сжимая пальцами виски, но насмешливый голос Каролины не затихал:
      – Ты слишком долго был один, Алекс. Пора жить дальше…
      – Я и живу, – нервно сказал он. – С Пенелопой я все начну сначала. Боже мой, я смогу полюбить ее, я буду…
      Внезапно он понял, что разговаривает сам с собой, как безумный, обращается к призраку. Он поднял голову и невидящими глазами уставился на пустой камин. Нужно немедленно избавиться от Лили, хотя бы для того, чтобы сохранить рассудок.

***

      Лили нырнула в постель и со всех сторон подоткнула одеяло. Ее все равно бил озноб.
      Как она будет смотреть ему в глаза? Как он мог так с ней поступить? Что с ней происходит? Зарывшись лицом в подушку, она вспоминала вкус его губ, его руки.
      Он звал Каролину.
      Оскорбленная, Лили со стоном металась по постели. Надо скорее уехать отсюда! С Алексом не удастся справиться с помощью обычных приемов – насмешек, кокетства, не удастся победить его силой воли. Как и Дерек, он на эти ухищрения не поддается.
      Теперь она поняла, что скрывается под непроницаемой маской. Он так и не смирился со смертью Каролины. И никогда не смирится. Вся его любовь отдана Каролине и похоронена вместе с ней. Она будет преследовать Алекса до конца его дней. Он отвергнет любую женщину только за то, что она не Каролина. Невинное существо, вроде Пенелопы, будет из сил выбиваться, чтобы угодить ему, а в ответ получит только равнодушие.
      – Ох, Пенни, – вздохнула она, – я обязана тебя спасти. Он превратит твою жизнь в кошмар, сам того не желая.

***

      Против ожиданий, Закери проводили не в гостиную Лили, а в библиотеку, где в одиночестве его ожидал герцог Уолвертонский.
      – Рэйфорд? – удивился Закери. Алекс выглядел ужасно.
      Он сидел, развалившись, в кресле, держа в руках полупустую бутылку. Он был бледен. Глубокие складки пролегли вокруг рта. Воздух был пропитан запахом виски и табака. Вряд ли кому приходилось видеть Рэйфорда в таком состоянии.
      – Ч-что случилось? – испуганно спросил Закери.
      – Ничего. А почему вы спрашиваете? – резко сказал Алекс.
      Закери поспешно покачал головой и откашлялся.
      – Хм… Да просто… Хм… Мне показалось… Вы плохо выглядите.
      – У меня все в порядке. Как и всегда.
      – Да-да, конечно. Я приехал к Лили, так что я, пожалуй…
      – Сядьте. – Алекс неловко махнул рукой в сторону кожаного кресла.
      Закери в тревоге подчинился. Утреннее солнце заглянуло в комнату и осветило ее изысканное убранство.
      – Выпейте. – Алекс выпустил струю дыма.
      Закери поморщился.
      – Я обычно избегаю употреблять днем крепкие напитки.
      – Я обычно тоже избегаю.
      Алекс запрокинул голову и сделал глоток из бутылки. Он оценивающе рассматривал Закери. Надо же, они ведь ровесники, а Закери выглядит не старше Генри. Солнце освещало его мальчишеское лицо с чистой кожей и мечтательными глазами идеалиста. Как он подходит Пенелопе!
      Алекс нахмурился. Каролина умерла. Если ему не суждено было иметь женщину, которую он любил, черта с два Закери получит Пенелопу. Даже в алкогольном тумане Алекс понимал, что им движут эгоизм, жестокость и мстительность… Ну и ладно. К черту все!
      Кроме одного. Еще одна мелочь, которая не давала ему покоя.
      – С кем была помолвлена мисс Лоусон? – резко спросил он.
      Его грубый тон смутил Закери.
      – Э-э… Вы имеете в виду тот случай… э-э… десять лет назад? Помолвку с лордом Хиндоном?
      – С каким именно лордом Хиндоном? Гарри, сыном Томаса Хиндона?
      – Да-да, Гарри.
      Этот нахальный пижон, который не пропускает ни одного зеркала, чтобы не взглянуть на себя? – Алекс горько засмеялся. – Это и была ее великая любовь? Я должен был сразу догадаться, что она выберет именно такого – самодовольного и безмозглого типа. Он был и вашим другом, так?
      – В то время да, – признал Закери. – Он был очень приятным человеком.
      – А почему он бросил ее? Что она сделала? Закери пожал плечами, как бы оправдываясь.
      – Да ничего такого.
      – Да бросьте, – фыркнул Алекс. – Наверняка она его обманула, или при людях поставила в идиотское положение, или…
      – Действительно, можно сказать, она его обманула. Но не намеренно. Лили тогда была совсем молоденькая, доверчивая, чувствительная. И очень наивная. Она влюбилась в красивые глаза, не понимая, что Гарри пустой человек. Чтобы очаровать его, Лили скрыла свой ум и сильную волю, вела себя как простодушная куколка. Не думаю, что она намеренно обманывала его. Она просто вела себя так, как ему нравилось.
      – Но в конце концов он понял, какая она на самом деле.
      – Да, спустя месяцы после помолвки. Он вел себя чрезвычайно низко. Разорвал помолвку прямо перед свадьбой. Лили была убита. Я тогда сделал ей предложение, но она отказала. Сказала, что никогда не выйдет замуж. Тетка увезла ее за границу. Несколько лет они жили в Италии.
      Алекс рассматривал кончик сигары. Густые ресницы скрывали его глаза. Когда он заговорил, голос его был тихим.
      – Видимо, на континенте она развлекалась на полную катушку.
      – Не думаю. Что-то с ней случилось в Италии, но она никому об этом не рассказывает. Я уверен, что она пережила большое горе. Она вернулась в Лондон совсем другим человеком. – Закери задумчиво нахмурился. – В ее глазах теперь печаль, которая никогда не проходит. Она необыкновенная женщина, удивительная, смелая, немногие мужчины с ней сравнятся.
      Закери еще что-то говорил, но Алекс не слушал. Он смотрел на этого благополучного молодого человека и вспоминал сцену в библиотеке, когда Лили пыталась убедить его, что они любовники. Наоборот, она доказала, что между ними ничего, кроме платонической дружбы, нет. Когда Лили целовала его, сидя у него на коленях, он оставался безучастным, его руки безвольно висели. Сомнительно, что влюбленный мужчина станет так себя вести. Он бы на его месте…
      Алекс отмахнулся от запретных мыслей и мрачно уставился на Закери.
      – Лили – хитрая притворщица. Но не слишком удачливая.
      – Да что вы! Вы заблуждаетесь! Лили предельно искренна во всем, что говорит и делает! Вы просто ее не понимаете!
      – Скорее вы ее не понимаете. А главное, вы заблуждаетесь относительно меня. Неужели вы думаете, что я поверил спектаклю, который вы разыграли тут для меня?
      – Что? Я вас не понимаю.
      – Вы не любите Лили, – язвительно сказал Алекс. – Да это и невозможно. Может, она вам и нравится, но вы ее боитесь!
      – Боюсь? – Закери побагровел. – Боюсь женщину, которая в два раза меньше меня?
      – Давайте смотреть правде в глаза, Стэмфорд. Вы джентльмен самой высокой пробы. Вы не способны причинить кому-либо зло, даже ради своих принципов. Лили, напротив, не остановится ни перед чем. Ни перед чем. У нее нет никаких принципов, она не считается с чужими. Было бы странно, если бы вы ее не боялись. Сегодня вы ей друг, а завтра – ее жертва. Я не имею намерения вас обидеть. Напротив, я вам сочувствую.
      – Идите к черту с вашим сочувствием! – выпалил Закери.
      – Пенелопа, наоборот, мечта любого мужчины, – продолжал Алекс. – Красивая, воспитанная, с ангельским характером. Вы не скрываете, что были в нее влюблены.
      – Был, а теперь нет!..
      Вы не умеете лгать, Стэмфорд. – Алекс погасил сигару и вызывающе улыбнулся. – Забудьте о ней. Эта свадьба состоится. Советую вам поскорее побывать на двух-трех Лондонских балах – вы найдете десяток девушек точь-в-точь как она. Хорошеньких, невинных, стремящихся поскорее узнать жизнь. Вам любая из них подойдет.
      Закери вскочил с кресла. Что делать? Умолять? Вызывать на дуэль?
      – Лили когда-то сказала мне то же самое. Видимо, вы оба просто не видите в Пенелопе того, что вижу в ней я. Она робкая, это правда, но она вовсе не бестолковая кукла! Вы эгоистичный подлец, Рэйфорд! За то, что вы сейчас сказали, я вас…
      – Закери, – вмешалась Лили. Она стояла в дверях, вид у нее был спокойный и решительный, несмотря yа бледное лицо и тени под глазами. – Довольно. Уезжайте. Я обо всем позабочусь.
      – Я сам буду бороться за свое счастье, – патетически начал Закери.
      – Предоставьте это мне, милый. – Лили указала на дверь. – Слушайте, Зак. Вам нужно уехать. Немедленно.
      Закери подлетел к ней и схватил за руки.
      – Наш план провалился, – шепотом сказал он. – Придется играть в открытую. Я должен с этим покончить.
      – Нет! – Она приподнялась на носки и обняла его за плечи. – Доверьтесь мне, – прошептала она. – Клянусь жизнью, Пенелопа будет вашей. Но вы должны слушаться меня. Поезжайте домой. Я все устрою.
      – Откуда такая уверенность? – прошептал он удивленно. – Мы проиграли, Лили, полностью проиграли.
      – Доверьтесь мне, – повторила она и отошла.
      Закери повернулся к Алексу, который по-прежнему сидел, развалившись в кресле.
      – Вы только посмотрите на себя! – закричал он. – Неужели вас не трогает, что женщина, на которой вы собираетесь жениться, любит другого?
      Алекс насмешливо улыбнулся.
      – Вы так говорите, как будто я приставил ей нож к горлу. Пенелопа приняла мое предложение добровольно.
      – Какое там добровольно! У нее не было выбора! Никто ее не спрашивал!
      – Закери! – вмешалась Лили.
      Закери сжал кулаки, резко повернулся и вышел из комнаты. Вскоре послышался звук отъезжающего экипажа.
      Они остались одни. Алекс окинул Лили взглядом. С мрачным удовлетворением он отметил, что она выглядит такой же измученной, как и он сам. Светлое платье цвета лаванды только подчеркивало ее бледность и темные круги вокруг глаз. Губы были красные и опухшие – напоминание о его необузданности.
      – Ну и вид у вас! – грубо сказал он, пытаясь разжечь сигару.
      – У вас не лучше! Пьяный мужчина – отвратительное зрелище.
      Лили подошла к окну и растворила его, впустив в душную комнату струю свежего воздуха. Она повернулась и заметила, что Алекс внимательно смотрит на нее.
      – Почему вы напились с утра? Все еще оплакиваете потерянную Каролину? Или вас терзает ревность? Вы ведь не стоите и мизинца Закери. Или, может…
      – Из-за вас! – зарычал он, отталкивая пустую бутылку. – Потому что я мечтаю вышвырнуть вас из дому, из моей жизни, прочь, прочь! Чтобы через час вас здесь не было! Уезжайте в Лондон. Уезжайте куда угодно!
      Лили смотрела на него отнюдь не робко.
      – Видимо, вы ждете, что я брошусь на колени и буду вас умолять: прошу вас, милорд, разрешите мне остаться! Ничего не выйдет, Рэйфорд! Я не собираюсь просить и не собираюсь уезжать. Когда вы протрезвеете, мы все обсудим. А сейчас…
      – Сейчас даже после бутылки коньяка я с трудом терплю вас, мисс Лоусон. Поверьте, вам не захочется видеть меня трезвым…
      – Ах вы, напыщенный глупец! – взорвалась Лили. – Вы, видно, решили, что во мне корень всех ваших проблем, а на самом деле всему виной ваша грубость, бесчувственность, тупость…
      Идите укладывать вещи. Или я сделаю это сам, – сказал он с ужасающим спокойствием. – Чтобы духу вашего здесь не было. Убирайтесь вместе с вашими картами, ночными прогулками, ничтожными планами и большими глазами. Немедленно!
      Лили выпрямилась и приготовилась отвечать, но Алекс, не обращая на нее внимания, двинулся к двери.
      – Куда вы? Что вы собираетесь… – Она не договорила и бросилась за ним по главной лестнице. Семимильными шагами он направлялся в ее спальню.
      – Не смейте! – закричала она. – Ах вы, каналья!..
      Они достигли спальни одновременно. Там горничная меняла белье. При одном взгляде на них она обратилась в бегство. Алекс распахнул шкаф и принялся запихивать в первый попавшийся чемодан ее вещи.
      – Не смейте прикасаться к моим вещам!
      В ярости Лили схватила какую-то фарфоровую фигурку и швырнула в него. Алекс успел уклониться. Статуэтка разбилась о стену.
      – Это принадлежало моей матери! – зарычал он. Глаза у него сверкали.
      А что бы сказала ваша мать, если бы увидела вас сейчас? Злобный дикарь, который знать ничего не желает, кроме собственных эгоистичных причуд! Ай! – Лили с ужасом увидела, как он распахнул окно и вышвырнул в него чемодан. Перчатки, чулки, белье рассыпались по дороге. Лили огляделась – чем бы еще швырнуть в него? – и увидела в дверях сестру.
      – Вы оба сошли с ума, – в ужасе прошептала Пенелопа.
      Алекс замер, бледный, с растрепанными волосами, пьяный.
      – Смотри, Пенни! – заговорила Лили. – Вот человек, за которого ты согласилась выйти замуж! Хорош, не правда ли? Когда мужчина выпьет, сразу видно, что он из себя представляет. Посмотри на него – он просто источает злобу.
      Пенелопа широко раскрыла глаза. Пока она пыталась что-то сказать, Алекс хрипло произнес:
      – Ваш драгоценный возлюбленный больше не вернется. Если он нужен вам, можете отправляться со своей сестрой.
      – И уедет, – выпалила Лили. – Собирай вещи, Пенелопа, и поедем в поместье Стамфорда.
      – Но как же… Что скажут мама с папой? – прошептала Пенелопа.
      – Ничего хорошего они не скажут, – признала Лили. – Но у тебя будет Закери!
      Алекс холодно смотрел на Пенелопу.
      – Так какой будет ответ?
      Девушка, побледнев как мел, переводила взгляд с дерзкого лица Лили на зловещее Алекса. С испуганным криком она бросилась в свою комнату.
      – Тиран! – воскликнула Лили. – Вы прекрасно знаете, как запугать несчастную девочку!
      – Она сделала выбор! – Алекс швырнул коробку на пол. – Вы сами закончите укладывать вещи или мне продолжить?
      Последовало долгое молчание.
      – Ну хорошо, – презрительно процедила Лили. – Убирайтесь. Оставьте меня в покое. Через час я уеду.
      – Если можно, еще быстрее.
      – Попрошу вас объяснить моим родителям причину моего отъезда, – насмешливо сказала Лили. – Они, конечно, поддержат вас во всем.
      – Пенелопе ни слова! – на прощание предостерег Алекс.
      Когда он был достаточно далеко, Лили глубоко вздохнула и позволила себе расслабиться. Она тихо засмеялась.
      – Высокомерный глупец! Неужели он думает, что со мной так легко справиться?

      Слуги несли чемоданы и саквояжи Лили. Крытый экипаж сверкал черным лаком и гербами Рэйфордов. Кучер получил приказ отвезти Лили в Лондон и немедленно вернуться.
      Время, предоставленное Лили на сборы, почти истекло. Перед подъездом она захотела повидаться с отцом. Он был в одной из маленьких комнат наверху, за столом, заваленным книгами.
      – Папа, – тихо позвала Лили.
      Джордж Лоусон взглянул на нее через плечо и поправил очки.
      – Лорд Рэйфорд сообщил мне, что ты уезжаешь.
      – Меня выгоняют!
      – Ничего иного я не ожидал, – задумчиво сказал он.
      – Папа, ты сказал хоть слово в мою защиту? Или ты рад, что я уезжаю?
      – Я очень занят, – сказал Джордж.
      – Да, конечно. Прости, – пробормотала Лили.
      Он повернулся к ней. Его лицо выражало беспокойство.
      – Не стоит извиняться. Меня твои выходки давно не удивляют. И я не огорчаюсь, потому что ничего хорошего от тебя не жду.
      Лили и сама не знала, зачем пришла к нему. Между ними никогда не было теплых отношений. Когда она была маленькой, она постоянно беспокоила и раздражала его: пробиралась к нему в кабинет, приставала с вопросами, пыталась рисовать его ручкой и пачкала его бумаги. Когда Лили выросла, она поняла, что отец равнодушен к ней: ни ее мысли, ни ее вопросы, ни ее поведение не волновали его. Она пыталась понять причину этого равнодушия. Долroe время Лили считала, что виной всему ее характер. Однажды она поделилась своими мыслями с матерью.
      – Что ты, милочка, он всегда был такой, – безмятежно сказала миссис Лоусон. – У него спокойный и замкнутый характер. Но он не злой, Лили. Знаешь, есть отцы, которые бьют детей! Тебе повезло, что у твоего папы такой мягкий характер.
      Тогда Лили подумала, что такая мягкость ничем не лучше порки. Теперь она не испытывала ни боли, ни удивления, только грусть. С печальной улыбкой она повернулась и быстро вышла из комнаты.
      Лили спускалась по великолепной лестнице, С грустью она подумала, что никогда больше не увидит Рэйфорд-Парк. Удивительно, как она полюбила эту спокойную классическую роскошь. Как жаль! Какую чудесную жизнь мог бы предложить Алекс своей жене! Попрощавшись с дворецким и горничными, Лили наблюдала, как ее вещи вносят в экипаж. Приглядевшись, она заметила вдалеке маленькую фигурку. Генри возвращался от своих приятелей, размахивая палкой на ходу.
      – Слава богу, – с облегчением вздохнула Лили и помахала ему.
      Он ускорил шаги и удивленно посмотрел на нее. Лили с нежностью отбросила светлые пряди с его лица.
      – Я уж боялась, что ты опоздаешь.
      – Опоздаю? Что это значит? – Он указал на экипаж.
      – Опоздаешь попрощаться. – Лили чуть улыбнулась. – Мы с твоим братом поссорились, и мне нужно уехать.
      – Поссорились? Из-за чего?
      – Я уезжаю в Лондон. – Лили не ответила на вопрос. – Жаль, что не удалось показать тебе другие фокусы. Что ж, старик, может, еще увидимся. Может, даже у Крейвена. Я там часто бываю.
      – Крейвен? – с благоговением произнес Генри. – А вы с ним знакомы?
      – Да, я хорошо знаю владельца клуба.
      – Дерека Крейвена?!
      – А, так ты слышал о нем! – Лили удержалась от победной улыбки. Генри клюнул на наживку, как она и рассчитывала. Ни один нормальный мальчишка не устоит против запретного очарования улицы Сент-Джеймс.
      – А кто не слышал! Что у него за жизнь! Он знает всех самых богатых, самых могущественных людей в Европе. Он – легенда! Самый могущественный человек в Англии… после короля, конечно.
      Лили улыбнулась.
      – Я бы не сказала. Если бы Дерек тебя слышал, он бы, скорее всего, сказал, что он незаметнее капли воды в океане. Но заведение у него неплохое.
      – В школе мы мечтали о том, что, когда вырастем, сможем ходить к Крейвену.
      Правда, еще долго ждать… Но уж когда вырасту!..
      Генри тяжело вздохнул.
      – А зачем ждать? – тихо спросила Лили. – Можно и сейчас!
      Он удивился.
      – Да меня даже на порог не пустят! Мне же всего…
      – Конечно, двенадцатилетнего мальчика не пустят в клуб. У Дерека на этот счет строгие правила. Но для меня он сделает что угодно. Со мной ты мог бы попасть внутрь, посмотреть на игровые залы, попробовать французские блюда. – С озорной улыбкой она добавила: – Может быть, Дерек разрешит тебе пожать ему руку на счастье. Говорят, он передает так частичку своей удачи.
      – Вы меня просто дразните, – подозрительно сказал Генри, но в голубых глазах засияла надежда.
      – Поедем со мной в Лондон и сам увидишь. Брат, конечно, не должен знать. Тебе придется спрятаться в карете. – Лили подмигнула – Поедем к Крейвену, Генри. Это будет настоящее приключение, я обещаю.
      – Но Алекс будет недоволен!
      – Да уж, по головке не погладит, не сомневаюсь.
      – Но бить он меня не будет, – размышлял Генри. – После того, что я получил в школе…
      ¦ – Тогда чего бояться? Генри радостно засмеялся.
      – Бояться нечего!
      – Ну, тогда садись. Только чтобы никто не видел. Ты даже не представляешь, как я буду огорчена, если тебя поймают.

***

      Уехала. Из окна библиотеки Алекс видел, как коляска скрылась за поворотом. Но ожидаемого облегчения не наступило. Он метался по дому, как тигр в клетке, ища свободы… от чего? если бы он знал! Дом был непривычно тихий. Как и до ее появления. Не будет теперь никаких ссор и непредвиденных неприятностей. Наконец он почувствует себя спокойно.
      Нужно пойти к Пенелопе. Его пьяная выходка напугала ее. Поднимаясь по ступенькам, Алекс поклялся, что отныне он будет само терпение. Изо всех сил будет стараться угодить ей. Впереди у них долгая счастливая жизнь – череда спокойных, однообразных дней. Он слабо улыбнулся. Каждому ясно: брак с Пенелопой – то, что нужно.
      Подойдя к двери, он услышал душераздирающий плач и голос, полный страсти. На мгновение он подумал: Лили! Нет, голос выше и интонации мягче.
      – Я люблю его, мама! – рыдала Пенелопа. – Я всегда буду его любить! Если бы я была такой же смелой, как Лили! Никто бы меня не остановил!
      – Успокойся, успокойся, – уговаривала миссис Лоусон. – Не надо так говорить. Будь же разумной, милочка. Лорд Рэйфорд обеспечит тебя и твою семью на всю жизнь. Папа и мама лучше знают, что для тебя хорошо. И лорд Рэйфорд тоже.
      Сквозь рыдания Пенелопа выдохнула:
      – Это неправда!
      – Я была права, – продолжала миссис Лоусон. – Это все твоя сестра. Я очень люблю Лили, ты знаешь, но она не успокоится до тех пор, пока не испортит всем жизнь. Мы должны принести лорду Рэйфорду извинения. До чего Лили довела этого спокойного воспитанного джентльмена! Нельзя было позволять ей жить здесь!
      – Она была права, – плакала Пенелопа. – Она знала, как мы с Закери любим друг друга. Боже, почему я такая трусиха!
      Алекс повернулся и пошел прочь. Он язвительно посмеивался. Хорошо было бы свалить все на Лили, но это неправда. Он один во всем виноват. Он с его ослабевшим самоконтролем, с его жаждой иметь то, что он не может иметь.

***

      Всю дорогу в Лондон Генри без устали рассказывал обо всех случаях, когда Алекс проявлял доброту и великодушие. Лили слушала – у нее не было выбора. Она проявила чудеса терпения. Генри рассказал, как он влез на дерево и не мог спуститься и Алекс спас его, как он учил его плавать, считать, как они играли в солдатики…
      – Генри, – не вытерпела наконец Лили, – ты, кажется, пытаешься меня убедить, что твой брат на самом деле не бессердечное чудовище!
      – Точно. – На Генри произвела большое впечатление проницательность Лили. – Конечно, иногда на него находит. Но в принципе он мировой парень. Не сойти мне с этого места!
      Лили не сдержала улыбки.
      – Хороший мой. Совершенно неважно, как я отношусь к твоему брату.
      – Но если бы вы хорошо знали Алекса, он бы вам понравился. Еще как.
      – У меня нет никакого желания узнавать его еще лучше.
      – А я вам рассказывал, как он подарил мне щенка на Рождество? Мне тогда было семь лет…
      – Генри, скажи, почему для тебя так важно, чтобы твой брат мне понравился?
      Он улыбнулся и опустил глаза.
      – Вы ведь хотите помешать свадьбе, так?
      Лили была поражена. Как и все взрослые, она ошибалась, недооценивая проницательность ребенка. Генри был очень восприимчивый мальчик. Конечно, он прекрасно разобрался в ситуации.
      – Откуда такие мысли? – не сдавалась Лили.
      – Вы очень громко ругались. Да и слуги болтали.
      – А ты очень бы расстроился, если бы свадьба не состоялась?
      Мальчик покачал головой.
      – О, Пенелопа – хорошая девушка. Но Алекс ее не любит. Не так, как…
      – Каролину. – Каждый раз при имени этой женщины Лили испытывала странное раздражение. Что, черт побери, было в ней такого, что Алекс лишился разума из-за нее? – А ты ее помнишь?
      – Да, очень хорошо. Хотя я был совсем маленький.
      – А теперь ты достиг солидного возраста двенадцати или сколько там лет…
      – Двенадцати. – Он улыбнулся на ее поддразнивание. – А знаете, вы на нее похожи. Только вы красивее. И старше.
      – Что ж, – проговорила Лили, – не знаю, расценивать это как комплимент или оскорбление? А какая она была?
      – Мне она нравилась. Она была такая… живая. Алекс никогда на нее не злился, как на вас. Он всегда смеялся. А теперь почти не смеется.
      – Жаль, – рассеянно пробормотала Лили, вспомнив его очаровательную улыбку, когда они играли в карты.
      – А вы выйдете замуж за Дерека Крейвена? – спросил Генри равнодушным тоном, как будто сведения представляли для него чисто академический интерес.
      – Бог мой, конечно нет!
      – Тогда вы можете выйти за Алекса, после того как избавитесь от Пенелопы.
      Лили расхохоталась.
      – Избавлюсь! Ты так говоришь, будто я собираюсь убить ее и утопить труп в Темзе! Прежде всего, я вообще не собираюсь замуж. Во-вторых, твой брат мне даже не нравится!
      – А я вам не рассказывал, как я боялся темноты и Алекс пришел ко мне в комнату и рассказал…
      – Генри! – предостерегающе сказала Лили.
      – Ну дайте мне дорассказать этот случай, и все!
      Лили со стоном откинулась на сиденье, и рассказ о добродетелях Алекса Рэйфорда продолжился.

***

      Дерек и Уорти склонились над столом красного дерева в большом игровом зале. Они обсуждали готовящийся маскарад. Пока что удалось договориться об одном: зал должны были оформить в виде римского храма. Дерек задумал декорации эпохи расцвета Древнего Рима. К несчастью, они с Уорти по-разному представляли себе, как это должно выглядеть.
      – Ну ладно, ладно, – устало сказал наконец Дерек. – Охота тебе – давай устраивай колонны, развешивай серебряные гирлянды. Но уж тогда девками я сам займусь!
      – Покрыть их белым гримом, задрапировать и поставить на пьедестал как статуи? – с сомнением сказал Уорти. – И что они будут делать весь вечер?
      – Стоять на этих… пьедесталах, черт побери!
      – Да они больше десяти минут в таких позах не выстоят!
      – А я им за что плачу?
      – Мистер Крейвен, – обычно спокойный голос Уорти выдавал отчаяние, – даже если бы ваша идея была в принципе осуществима, каковой она не является, по моему мнению, это выглядело бы мрачно и безвкусно, что совершенно не соответствует традициям клуба Крейвена.
      Дерек вытаращил глаза.
      – Чего-чего?
      – Он говорит, – со смехом вмешалась Лили, – что это дурной тон, ты, неотесанный мужик!
      Дерек с радостной улыбкой повернулся к ней. В платье цвета лаванды с серебряной вышивкой она напоминала хрупкую статуэтку. Лили бросилась к нему, а он поднял ее на руки и закружил.
      – Ага, вернулась! Ну что, Уолвертон получил свое?
      – Нет, – сказала Лили, – и я с ним еще не закончила. – Она вздохнула. – Как хорошо снова оказаться среди добрых знакомых! Уорти, красавчик мой! Ну, как вы тут без меня?
      Уорти улыбнулся.
      – Так себе. Как всегда, мы вам рады, мисс Лоусон. Заказать что-нибудь для вас?
      – Нет-нет, – живо отказалась Лили. – Мсье Лабарж будет опять меня пичкать своими пудингами и тортами.
      – Тебе это только на пользу, – заметил Дерек.
      От его острого взгляда не укрылось тревожное выражение глаз Лили.
      – Что-нибудь случилось, детка?
      – Уолвертон невыносим, – отрывисто сказала она. – Пришлось пойти на крайние меры.
      – Крайние? – повторил он, внимательно глядя на нее.
      – Начать с того, что я увезла его младшего брата.
      – Что? – Дерек проследил взглядом за указательным пальцем Лили и увидел вдали, у дверей зала, маленького мальчика. Широко открыв глаза, тот озирался вокруг.
      – Я устроила для него ловушку. Генри у нас приманка.
      – Боже мой, что ты наделала! – с изумлением прошептал Дерек.
      У Лили вдруг мурашки поползли по спине.
      – Пусть Генри побудет у тебя. Только одну ночь.
      Дружеская заботливость исчезла. Дерек холодно уставился на Лили.
      – Сюда детей не пускают!
      – Генри просто ангел! Он не доставит никаких хлопот!
      – Нет.
      – Ну хоть познакомься с ним, – упрашивала Лили.
      – Нет!
      – Прошу тебя, Дерек! – Лили потянула его за рукав. – Генри так мечтает с тобой познакомиться. Он считает, что ты самый замечательный человек в Англии, после короля.
      Дерек прищурился.
      – Ладно, – согласился он наконец, – скажу ему «привет», и пусть убирается отсюда.
      – Спасибо, – сказала Лили и похлопала его по руке.
      Недовольно бурча что-то под нос, Дерек направился к двери, где стоял Генри.
      – Мистер Крейвен, – сказала Лили, – разрешите представить вам лорда Генри Рэйфорда, брата герцога Уолвертонского.
      Со светской улыбкой, с которой он обычно обращался к членам королевской семьи, Дерек изящно поклонился.
      – Добро пожаловать в клуб Крейвена, милорд.
      – Вот это да! Я даже себе представить не мог такого! – Генри был в восторге. К игровому столу он приблизился, как к святыне.
      – Вы играете? – Дерека забавляла его непосредственность.
      Не очень хорошо. Но мисс Лоусон со мной занимается. – Генри удивленно покачал головой. – Не могу поверить. Я здесь. В клубе Крейвена. Черт, сколько же все это стоило! – Он посмотрел на Дерека. – Вы самый удивительный человек, каких мне приходилось видеть. Вы просто гений!
      – Да уж, гений, и не меньше, – процедил Дерек.
      – Правда! – настаивал Генри. – Начать с нуля и всего добиться! «Крейвен» – самый знаменитый клуб в Лондоне! Конечно, гений! Все ребята в школе вами восхищаются!
      Лили отметила про себя, что Генри, пожалуй, дал маху. Дерек, напротив, расположился к мальчику. Он с улыбкой обратился к Лили.
      – Какой умный мальчик!
      – Да я просто повторил то, что все говорят! – искренне сказал Генри.
      Дерек похлопал Генри по спине.
      – Умный мальчик! Пойдем-ка со мной. У меня тут есть смазливые девчонки.
      – Нет, Дерек, – предостерегла Лили, – никакой выпивки, никаких карт, никаких женщин. Его брат меня со свету сживет.
      Дерек с кривой улыбкой повернулся к Генри.
      – Она что, думает, тут у нас детский сад? – Он повел Генри, рассказывая на ходу. – У меня тут лучшие в Англии девочки…
      Лили и Уорти обменялись понимающими взглядами.
      – Похоже, мальчик ему понравился, – отметил Уорти.
      Уорти, позаботьтесь о Генри. С ним ничего не должно случиться. Хорошо бы никто его не видел! Он с картами может возиться часами. Последите, чтобы на него не было дурного влияния.
      – Разумеется, – заверил ее Уорти. – А когда вы хотите получить его обратно?
      – Завтра утром, – задумчиво сказала Лили.
      Уорти вежливо предложил ей руку.
      – Разрешите проводить вас до экипажа, мисс Лоусон.
      Лили взяла его под руку.
      – Сейчас лорд Рэйфорд уже с ума сходит.
      – Вы не оставили ему записки? – поинтересовался Уорти.
      – Нет. Герцог быстро сообразит, куда делся Генри. К вечеру он уже будет в Лондоне. Я готова встретиться с ним!
      Неизвестно, одобрял ли Уорти ее поступки, но относился к ней с безупречной вежливостью.
      – Может быть, я могу быть полезен?
      – Если вдруг герцог сначала приедет сюда, пошлите его ко мне домой. Спрячьте от него Генри, иначе мой план не сработает.
      – Мисс Лоусон, – с уважением заговорил Уорти. – Я считаю вас самой смелой женщиной в Лондоне. И все-же, вы уверены, что поступаете правильно?
      – Конечно! – Лили радостно улыбнулась. – Я преподам лорду Александру Рэйфорду урок, который он никогда не забудет!
      Когда отсутствие Генри было обнаружено и начались поиски, одна из служанок дол ожила: молодой хозяин беседовал с мисс Лоусон незадолго до ее отъезда. Кучера по возвращении ожидал неприятный сюрприз в виде ряда вопросов. Нет, кучер не заметил, чтобы мастер Генри садился или покидал карету, но такой ловкий молодой человек вполне мог сделать это незаметно. Алекс не сомневался, что его брат уехал вместе с Лили. Эта ведьма увезла Генри, чтобы заставить Алекса приехать в Лондон. Что ж, он поедет… Он преподаст ей урок, который она никогда не забудет!
      Уже стемнело, когда он добрался до Гросвенор-сквер. Алекс на ходу выскочил из кареты, взбежал по ступенькам дома номер тридцать восемь и кулаком забарабанил в дверь. Через мгновение высокий бородатый дворецкий отворил дверь. У дворецкого был необыкновенно внушительный вид. С царственным достоинством он обратился к Алексу.
      – Добрый вечер, лорд Рэйфорд. Мисс Лоусон ждет вас.
      – Где мой брат? – Не дожидаясь ответа, Алекс ворвался в дом. От звука его голоса задрожали стены. – Генри!
      – Лорд Рэйфорд, – вежливо сказал дворецкий, – соблаговолите следовать за мной.
      – Мой брат, – рявкнул Алекс, – где он?
      Впереди неторопливо шагающего дворецкого, перемахивая через несколько ступенек, Алекс помчался наверх.
      – Генри! Генри, я тебе уши надеру! А эта ведьма пусть садится на свою метлу и улетает, пока я ее не поймал!
      Со второго этажа до него донесся насмешливый голос Лили.
      – Уолвертон! Выгнав меня из своего дома, вы, видно, считаете себя вправе врываться в мой!
      Алекс помчался на голос и распахнул первую попавшуюся дверь. Комната оказалась пустой.
      – Где вы?
      До него донесся сардонический смех.
      – В своей спальне!
      – Где Генри?
      – А мне откуда знать? Прекратите вопить, Уолвертон. От вас столько шума!
      Алекс распахнул следующую дверь и оказался в спальне. Он успел только заметить позолоченную мебель и зеленые занавеси, в следующий момент он почувствовал сильный удар по голове, в глазах его потемнело, и со стоном он рухнул на пол.
      Лили опустила бутылку. Она стояла над ним, испытывая страх и ликование. Он лежал как поверженный тигр, его волосы блестели на светлом фоне ковра.
      – Бэртон! – позвала она. – Бэртон, скорее сюда! Помогите мне положить лорда Рэйфорда на кровать.
      Дворецкий вошел в спальню. Какое-то время он стоял в дверях, переводя взгляд с Лили на распростертого на полу Алекса. Он был свидетелем многих ее выходок, но впервые самообладание изменило ему. Но это продолжалось несколько мгновений, затем привычное невозмутимое выражение вновь появилось на его лице.
      – Слушаю, мисс, – ответил он, взваливая бесчувственное тело на плечо.
      С трудом дворецкий опустил Алекса на кровать. Затем выпрямился и привел в порядок собственный внешний вид: поправил галстук, одернул жилет, пригладил волосы.
      – Какие будут еще распоряжения, мисс Лоусон?
      – Принесите веревки, – сказала она.
      – Веревки? – без всякого выражения повторил Бэртон.
      – Ну конечно, надо же его связать. Иначе он сбежит, так ведь? Быстрее, Бэртон, он может прийти в себя. – Она задумчиво посмотрела на пленника. – Надо снять с него башмаки и галстук…
      – Мисс Лоусон, могу ли я спросить…
      – Да?
      – Как долго герцог будет гостить у нас?
      – Только переночует. Пусть карету заведут во двор и разместят его кучера.
      – Слушаю, мисс.
      С помощью Бэртона она связала Алекса и привязала к своей кровати. Когда дворецкий ушел, Лили стала рассматривать неподвижного великана. Она вдруг забеспокоилась: что она натворила! Алекс не шевелился! Он лежал с закрытыми глазами перед ней такой беззащитный. Густые ресницы отбрасывали тени на высокие скулы, красиво очерченные губы не кривила знакомая язвительная усмешка. Он выглядел таким… невинным!
      – Мне ничего больше не оставалось, – прошептала Лили. Ее мучили угрызения совести. – Мне ничего больше не оставалось. – Наклонившись, она пригладила растрепанные черные волосы.
      Она развязала галстук, чтобы ему было удобнее. Шелк еще хранил тепло его тела. Она расстегнула его жилет, потом верхние пуговицы льняной рубашки. Случайно пальцы скользнули по его шее. Ее охватило странное незнакомое чувство.
      Она, удивляясь этому чувству, коснулась загорелой щеки, подбородка, губ. Ему уже пора было побриться. Ее поразило, что даже в бессознательном состоянии в выражении его лица была надломленность. Много пил, совсем не спал. Давнее горе наложило печать на его черты.
      – Мы с тобой похожи, – прошептала она. – Гордость, воля, упрямство. Чтобы добиться своего, ты горы свернешь. Да только ты, бедняга, не знаешь, где искать эти горы. – Она улыбнулась, вспомнив, как он вышвырнул ее платья в окно.
      Неожиданно для себя самой, она вдруг наклонилась и прильнула к его губам. Его губы были теплые и неподвижные. Она вспомнила, как он целовал ее в библиотеке – грубо, властно. Приподняв голову, она посмотрела на него. Ее лицо почти касалось его лица.
      – Просыпайся, прекрасный принц. Пора тебе понять, что я способна на многое.
      Сознание медленно возвращалось к Алексу. С гримасой боли он повернул голову. Кто-то легко коснулся его лба.
      – Ну вот, – раздался тихий голос, – все будет в порядке.
      Алекс с трудом открыл глаза и увидел женское лицо. Кажется, ему опять снится Лили. Ее глаза, рыжие волосы, обезоруживающая улыбка. Он почувствовал ее неясные пальцы на щеке.
      – Черт, – прошептал он, – ты когда-нибудь оставишь меня в покое?
      Она еще шире улыбнулась. – – Это зависит только от вас, милорд. Нет, не двигайтесь, лед упадет. Ах вы, бедняжка. Я старалась бить не очень сильно. Но и не слишком слабо, чтобы второй удар не понадобился.
      – Что-что? – спросил он недоуменно.
      – Я ударила вас по голове.
      Он наконец понял, что это не сон. Он вспомнил, как ворвался к ней в дом, удар по голове… Он вполголоса выругался – Лили сидела радом, скрестив ноги. При всем ее милосердии вид у нее был торжествующий, и его охватила тревога.
      – Генри…
      – Не волнуйтесь, он в порядке. Он ночует у моих друзей.
      – У кого именно?
      В ее глазах появилась усталость.
      – Я вам скажу, но прошу не делать поспешных выводов. Если бы я хоть немного сомневалась в его благополучии, я бы ни за что…
      Он пытался подняться.
      – Отвечайте, где он?
      – У Дерека Крейвена.
      – Этот подпольный мошенник, с его шлюхами и ворами…
      – У Дерека Генри в полной безопасности, клянусь вам…
      Она испуганно отшатнулась, когда Алекс бросился к ней.
      – Ах ты, сука! – зарычал он.
      Веревки удержали его. Резко повернув голову, он взглянул, что с его руками. Что она сделала! Его охватила ярость. Он метался по кровати, в бессильной ярости пытаясь освободиться. Лили наблюдала за ним с опаской. Но убедившись, что веревки надежно удерживают его, она расслабилась. Наконец он затих, тяжело дыша.
      – Зачем вы это сделали? Зачем?
      Лили откинулась на спинку кровати и посмотрела на него. В ее улыбке не было больше уверенности. Несмотря на победу, ей не нравилось видеть его связанным и беспомощным. Это было противоестественно. Веревки уже натерли ему запястья, она видела, как проступила краснота.
      – Я победила, милорд, – спокойно сказала она. – Постарайтесь принять поражение достойно. Признаю, я поступила не по-джентльменски. Но в данном случае все средства хороши. – Она улыбнулась ему. – В эту самую минуту Закери Стэмфорд находится в Рэйфорд-Парке. Он убедит Пенелопу бежать с ним, и сегодня же их обвенчают. Я вызвалась отвлечь вас. Я отпущу вас при первой же возможности. Я не могла допустить, чтобы Пенни досталась вам, ведь Закери так ее любит. С ним она будет счастлива. А вы… Вы не будете долго страдать от уязвленного самолюбия. – Улыбаясь, она взглянула в его налитые кровью глаза. – Я ведь говорила, что вы ее не получите. А вы не поверили. – Кокетливо наклонив голову, она ждала реакции. Должен ведь он признать ее триумф! – Ну, что скажете?
      Он долго не отвечал. Когда он заговорил, в его голосе звучала угроза.
      – Что я скажу? Спасайтесь бегством. Без промедления. И молитесь Богу, чтобы я вас не настиг.
      Связанный по рукам и ногам, он мог угрожать! В словах его была мрачная решимость. Но Лили была уверена, что справится с любой опасностью.
      – Я ведь оказала вам услугу, – заметила она. – Теперь вы можете поискать кого-нибудь более подходящего.
      – Ваша сестра мне как раз подходила.
      – Вы никогда бы не были с ней счастливы. Боже, неужели вам действительно нужна женщина, которая боялась бы вас? Будь у вас хоть капля здравого смысла, вы бы нашли женщину с характером! Да нет, в следующий раз вы опять посватаетесь к покорной овечке. Тиранов всегда к таким тянет.
      У Алекса голова кружилась от боли, бессилия и ярости. Почему он теряет всех, кого любит! Мать, отца, Каролину. Он надеялся, что Пенелопа будет с ним, – хоть на это он мог рассчитывать? Нет, он этого не вынесет, он просто сойдет с ума!
      – Лили, – хрипло проговорил он, – развяжите меня.
      – Ни за что!
      – Только это и может вас спасти.
      – Я вас отпущу утром, – пообещала она. – Заберете Генри, вернетесь домой и будете строить планы мести. Делайте что хотите. Теперь, когда Пенни в безопасности, мне все равно.
      – А вот вы в опасности!
      Ну, сейчас-то я за себя спокойна, – дерзко улыбнулась она. Потом сообразила из-за чего он злится. – О Генри не беспокойтесь. С ним все хорошо – об этом позаботится помощник Дерека. Всю дорогу Генри вас расхваливал. Человек, завоевавший такую преданность ребенка, не может быть чудовищем. – Она положила ладони ему на грудь и наклонилась к нему. – Но не это вас тревожит. А что?
      Закрыв глаза, Алекс пытался не думать о ней. Когда же кончится этот кошмар! Но она продолжала бередить свежие раны.
      – Никто никогда вас не принуждал, правда? – спросила она.
      Он глубоко дышал и старался не слушать ее.
      – Почему вас так огорчила эта потеря? Вы легко найдете точно такую же молоденькую девушку, если вам так хочется. – Она помедлила. – Если вам нужна женщина, которая не потревожит памяти о Каролине. – Она заметила, что у него перехватило дыхание. – Немного найдется мужчин, которые так долго хранили бы память о любимой. Это говорит либо о глубине ваших чувств, либо о необыкновенном упрямстве. Интересно, что вернее?
      Он посмотрел на нее. С ужасом Лили увидела, как его холодные глаза затуманились от горя.
      – Вы не единственный на свете, кто пережил такое горе. Я тоже. Жалеть себя бессмысленно и недостойно. Я хорошо знаю, что это такое.
      Ее слова привели его в ярость.
      – Да как вы смеете равнять своего жалкого самодовольного виконта с Каролиной!
      Я не его имела в виду. – Лили была удивлена, откуда он знает об этой помолвке? Наверно, от Зака. – Гарри просто вскружил мне голову. Я говорю о том, что я тоже потеряла… человека, за которого готова была отдать жизнь. И сейчас готова.
      – Кто это?
      – Не хочу говорить.
      Алекс опустился на подушки.
      – Вы скоро успокоитесь, – сказала она, небрежно поправляя ему воротник. Она знала, что эта ее манера особенно злит его. – Когда вы сможете взглянуть на вещи спокойно, вы поймете, что так будет лучше для всех. Даже для вас. – Заметив, что веревки снова врезались в запястья, она коснулась его руки. – Не надо. Будут синяки. Лучше расслабьтесь. Бедняжка. Трудно, наверно, смириться с мыслью, что женщина одержала над вами верх. – В ее глазах было насмешливое сочувствие. – До конца моих дней я буду лелеять это воспоминание – герцог Уолвертонский в моей власти. – Она наклонилась к нему. – А что бы вы сделали, если бы я вас освободила?
      – Придушил бы вас. Голыми руками.
      – Вот как? А может, поцеловали бы меня, как тогда в библиотеке?
      Он вспыхнул.
      – Считайте, что это была ошибка, – пробормотал он.
      Его презрительный тон задел Лили. Ее опыт с мужчинами – предательство Гарри, разочарование Джузеппе, равнодушие Дерека – говорил о том, что ей недоставало чего-то, что делает женщину сексуально привлекательной. Теперь вот и Алекс. Почему она не такая, как другие женщины? Что это за секрет? Ей захотелось еще раз показать Алексу свою власть. Она наклонилась к нему еще ниже.
      – Там, в библиотеке, вы воспользовались моим состоянием. А вас когда-нибудь целовали против вашей воли? Может быть, вам хочется это испытать?
      Он смотрел на нее, как будто она сошла с ума. Дерзко улыбаясь, она прильнула губами к его сомкнутым губам. Он отпрянул, будто она обожгла его. Что за изощренная пытка!
      Лили внимательно смотрела на него. Почему он так прерывисто дышит? От злости? Или на него подействовал поцелуй? Она была заинтригована.
      – Будем считать это еще одной ошибкой?
      Он в растерянности смотрел на нее. Она подвинулась ближе. Он судорожно вздохнул. На этот раз он не пытался уклониться. Она легко скользнула губами по его губам. Он выдержал это прикосновение, как будто она подвергала его невыносимой боли. Мышцы его рук и груди стали как каменные. Она коснулась пальцами его шеи, и с его губ сорвался вздох.
      Пораженная, Лили легла рядом с ним. Ей хотелось еще… чего? Она не понимала. Вдруг он медленно повернулся к ней. Она инстинктивно обняла его за шею, притягивая к себе. Почувствовав его язык у себя во рту и содрогнувшись от наслаждения, она ответила ему. Ее била дрожь. Каждую секунду боясь, что она оставит его, он жадно тянулся к ее губам. Еще, еще, еще. А она не уходила, она была здесь и отвечала ему.
      Он сжал кулаки. Он оказался в плену – ее тела, веревок, этой кровати. Возбуждение охватило его. Его плоть поднималась мощными пульсирующими толчками. Со стоном он извивался и проклинал себя. Оторвавшись от ее губ, он прижался лицом к душистой шее.
      – Довольно, – хрипло сказал он. – Или развяжи мне руки, или прекрати.
      – Нет, – выдохнула она. Голова у нее кружилась. Пальцы ее погрузились в его густые волосы. – Я вас… проучу.
      – Убирайся! – с яростью выдохнул он. Она в испуге отпрянула, но снова потянулась к нему. Она легла на него. Его пронзило острое наслаждение, и он закусил губу. Инстинктивно его бедра приподнялись, но этого было мало. Ему хотелось прижать ее к себе, проникнуть в нее.
      Лили прерывисто дышала. Так же она выглядела на охоте – опьяненная скачкой, безрассудная. Что с ней происходит? Вдруг она хрипло проговорила:
      – А теперь скажи ее имя! Скажи!
      Он стиснул зубы.
      – Не можешь. Потому что ты хочешь меня, а не ее. Я чувствую. Я живая женщина, и я с тобой. Ты хочешь меня!

      Граф Джузеппе Гавацци будто сошел с полотна эпохи Возрождения – черные кудри, здоровая смуглая кожа, влажные темные глаза. Лили вспоминала день, когда впервые увидела его. Джузеппе стоял на залитой солнцем площади, окруженный толпой женщин, которые жадно ловили каждое его слово. Лили поразила его экзотическая красота. Они часто виделись в свете, и вскоре Джузеппе начал настойчиво добиваться ее благосклонности.
      Лили была очарована романтикой Италии, а от ухаживания этого красивого мужчины у нее просто голова шла кругом. Гарри Хиндон, ее первая любовь, был очень практичным, англичанином до мозга костей, что очень нравилось ее родителям. Лили думала, что Гарри заставит ее остепениться, вместо этого он бросил ее. Графа Гавацци, напротив, приводила в восхищение ее непредсказуемость, он считал ее восхитительной и волнующей. Ей тогда казалось, что она наконец нашла мужчину, который понимает ее и с которым можно быть самой собой. Сейчас при этих воспоминаниях она горько усмехалась.
      За минувшие несколько лет его лицо погрубело – а может, это она стала смотреть на него другими глазами? Его большой чувственный рот вызывал в ней отвращение. Ее коробило от его откровенных взглядов – а раньше ей это нравилось. Он стоял в вызывающей позе, положив руки на узкие бедра, но выглядел жалким. Лили передернуло, когда она вспомнила ночь, проведенную с ним.
      Джузеппе протянул руку и отбросил с ее лица капюшон.
      – Buona sera, – бархатным голосом произнес он и потянулся погладить ее по щеке. Она ударила его по руке; он гадко засмеялся. – А коготки еще острые! Я пришел за деньгами, сага. Ты хочешь узнать новости о Николетте. Давай деньги, и я расскажу о Николетте.
      – Нет! – Лили с трудом перевела дыхание. – Я не стану платить – ведь я даже не уверена, что она жива!
      – Клянусь, она жива, здорова и счастлива…
      – Счастлива?! Без матери?
      – Хорошая у нас дочка, Лили. Все время улыбается, и волосы такие красивые. – Он коснулся своих черных кудрей. – Точно такие же, как у меня. Она меня зовет папа. Иногда спрашивает, а где мама.
      Лили не отрываясь смотрела на Джузеппе. Слезы навернулись ей на глаза.
      – Она моя дочь, – сказала она дрожащим голосом. – Ей нужна мать. Верни ее, Джузеппе. Ты сам знаешь, что она должна быть со мной!
      Он смотрел на нее с сочувственной улыбкой.
      – Я хотел вернуть, но ты сделала ошибку. Ты послала людей шпионить за мной! Я очень рассердился и решил не отдавать Николетту.
      – Я уже говорила, я ничего об этом не знаю! – закричала Лили.
      Конечно, она лгала. Она прекрасно знала, что Дерек посылал людей на поиски. У него были информаторы среди носильщиков и клерков, брокеров и проституток, мясников и букмекеров. Он несколько раз приводил к ней маленьких черноволосых девочек, но ни одна из них не была ее дочерью.
      Она с ненавистью смотрела на Джузеппе.
      – Ты получил от меня целое состояние! У меня ничего не осталось и нечего тебе дать!
      – Постарайся найти, – мягко сказал он. – Николетта красивая девочка. Многие мужчины захотят купить ее.
      – Что?! – Лили прижала руку ко рту. – Как ты можешь поступить так с собственным ребенком! Ты не посмеешь ее продать! Боже мой, неужели ты уже это сделал?
      – Пока нет. Но скоро сделаю, сага. – Он протянул пустую ладонь. – Ты плати деньги, сага. Сейчас.
      Слезы струились по ее лицу.
      – Но у меня нет денег!
      – Я тебе даю три дня, Лили. Найди пять тысяч фунтов, а не то потеряешь Николетту навсегда.
      Лили опустила голову. Она была в отчаянии. Деньги. Таких счетов у нее никогда не было. В этом месяце удача изменила ей – игра в клубе у Крейвена ничего не принесла. Конечно, черная полоса скоро пройдет. Придется играть по крупной. Если она не выиграет пять тысяч за три дня… Господи, что же делать?
      Попросить в долг у Дерека? Бесполезно. Она однажды обратилась к нему с такой просьбой. К ее несказанному удивлению, Дерек, обладатель громадного состояния, не только отказал ей, но и заставил пообещать никогда больше не просить у него денег. Потребовалось много дней, чтобы вернуть его расположение. Лили никак не могла понять, почему он так разозлился. Он не был скаредным – как раз наоборот: дарил ей подарки, позволял пользоваться своими владениями, кормил и поил в своем клубе, помогал искать Николь. Но ни разу не дал ей ни фартинга. Теперь она дважды подумает, прежде чем обратиться к нему за помощью.
      Она перебирала в уме своих знакомых – богатых пожилых мужчин, с которыми она играла в карты, кокетничала и поддерживала дружбу. Лорд Харрингтон с огромным животом, веселым красным лицом и напудренным париком. Артур Лонгман, всеми уважаемый юрист. Некрасивый, с большим носом и дряблыми щеками, но глаза у него добрые. Он порядочный человек. Оба они намекали на свое влечение к ней. Если она согласится пойти на содержание к одному из них, о ней будут заботиться и обеспечат ее всем необходимым. Но жизнь ее навсегда изменится: она превратится в дорогую шлюху, двери приличных домов перед ней захлопнутся.
      Лили подошла к лошади и прижалась лбом к ее теплой шее. Она почувствовала, что смертельно устала.
      Пошел мелкий дождь. Она подняла голову и подставила лицо под прохладные струйки. И вдруг вспомнила, как Николь купалась в ванне, колотила кулачками по воде и расплескивала ее вокруг.
      – Что ты натворила! – смеялась Лили. – Облила маму! Эта водичка – для купания, а не для мытья полов, утенок ты мой!
      Лили вытерла с лица слезы и капли дождя. Распрямив плечи, она подумала: деньги, всего лишь деньги. Мне всегда удавалось их достать. Найду и сейчас!

***

      Часы пробили девять. Алекс уже давно любовался старинными бронзовыми часами с фарфоровыми цветами и фигурками – застенчивая пастушка поглядывает через плечо на джентльмена с букетом. Спальня Лили была очень женственной: бледно-зеленые стены, изящные лепные карнизы, розовый шелк на окнах, кресла в бархатных чехлах. Он вспомнил, что остальные комнаты выглядели иначе – роскошно и мрачновато. Казалось, эта комната была убежищем для Лили, где она могла отдохнуть душой.
      С последним ударом часов отворилась дверь. Дворецкий. Бэртон – так она его называла.
      – Доброе утро, сэр. Как изволили почивать?
      Алекс злобно взглянул на него.
      После поспешного ухода Лили он провел несколько часов в полном одиночестве. До этого каждая минута его жизни была заполнена делами. Работа, спорт, развлечения, выпивка, женщины – только бы не оставаться наедине с печальными размышлениями. Лили невольно заставила его вспомнить то, о чем он боялся вспоминать. В ночной тишине образы прошлого нахлынули на него, терзая сердце.
      Поначалу ему было трудно разобраться в своих чувствах – в нем боролись ярость, страсть, горе, сожаление. За несколько часов заточения он пережил адовы муки. Но постепенно его мысли пришли в порядок. Он не допустит, чтобы какая-нибудь женщина тревожила его память о Каролине. Довольно горя, довольно призраков. Что касается Лили… Он не знал, как поступить с ней. На рассвете он наконец погрузился в сон.
      Дворецкий с маленьким ножом в руке подошел к изголовью.
      – Вы позволите, сэр? – Он указал на веревки.
      Алекс уставился на него в изумлении.
      – О, будьте так любезны, – с язвительной вежливостью отозвался наконец он.
      Дворецкий перерезал веревку. Когда правая рука была свободна, Алекс поморщился.
      Рука затекла и болела. Бэртон перешел к другому краю кровати и принялся за другую руку.
      Алекс вынужден был втайне признать, что Бэртон был безупречным дворецким: аккуратно подстриженная бородка, умное лицо, достоинство во всем облике. Ко всему прочему абсолютная почтительность. Непросто было в подобной ситуации сохранять достоинство, тем не менее Бэртон развязывал веревки с тем же невозмутимым выражением, с каким разливал бы чай в гостиной.
      Когда он увидел стертые в кровь руки Алекса, его брови чуть дрогнули.
      – Милорд, я сию секунду принесу вам бальзам.
      – Нет, – буркнул Алекс, – вы уже сделали более чем достаточно.
      – Как угодно, сэр.
      Алекс с трудом сел, растирая затекшее тело.
      – Где она, интересно?
      – Если вы имеете в виду мисс Лоусон, ее местонахождение мне неизвестно. Однако я имею поручение напомнить вам, что юный мистер Генри находится в заведении у Крейвена.
      – Если с ним что-нибудь случилось, берегитесь! Вы мне ответите, так же как и мисс Лоусон.
      Бэртон оставался невозмутимым.
      – Да, сэр.
      Алекс был поражен.
      – Вы бы помогли ей даже совершить убийство, правда?
      – Она не обращалась ко мне с подобной просьбой, милорд.
      – Да, но если бы она попросила?
      – Мисс Лоусон является моим работодателем и потому вправе рассчитывать на мою преданность. Не прикажете ли подать газету? Или кофе? Может быть, чай? На завтрак сегодня…
      Прекратите делать вид, что не произошло ничего необычного! Или для вас все это – привычное дело? Может, вам и раньше приходилось подавать завтрак гостям, которых на ночь привязывали к кровати Лили Лоусон? Бэртон помолчал, обдумывая ответ.
      – Нет, вы первый, сэр, – наконец ответил он.
      – Черт побери, какая честь. – Алекс ощупал голову и обнаружил шишку. – Я, пожалуй, приму порошок от головной боли.
      – Слушаю, сэр.
      – И пусть мой кучер подает карету.
      – Слушаю, сэр.
      – Бэртон – так вас зовут? Вы давно служите у Лили Лоусон?
      – С тех пор, как она вернулась в Лондон.
      – Получите вдвое больше, если перейдете ко мне.
      – Благодарю вас, лорд Рэйфорд. Но, боюсь, я должен отказаться.
      Алекс посмотрел на него с любопытством.
      – Но почему? Представляю, что у вас за жизнь. Наверняка, что случилось сегодня, – еще цветочки.
      – Боюсь, это так, сэр.
      – Тогда почему вы не уйдете?
      – Мисс Лоусон – необыкновенная женщина.
      – Я бы назвал ее по-другому, – сухо сказал Алекс. – Расскажите, чем же она заслужила такую верность?
      На мгновение под невозмутимой маской промелькнуло чувство, похожее на нежность.
      – Мисс Лоусон отличается добрым сердцем, милорд, и полным отсутствием предрассудков. Два года назад, когда она вернулась в Лондон, я был в чрезвычайно тяжелом положении. Мой хозяин вел себя грубо и оскорбительно. Однажды в состоянии опьянения он ударил меня и поранил. Другой раз угрожал застрелить из пистолета.
      – Черт возьми, – удивился Алекс. – Почему вы не ушли от него? Такой дворецкий…
      – Я наполовину ирландец, милорд. Кроме того, господа желают, чтобы их слуги принадлежали к англиканской церкви, а я католик. Это закрыло для меня двери приличных английских домов. Я оказался в совершенно невыносимой ситуации. Узнав об этом, мисс Лоусон предложила мне место с более высоким жалованьем, хотя прекрасно знала, что я согласился бы на любое.
      – Понимаю.
      – Мне думается, только начинаете понимать, сэр. – Помолчав, Бэртон неохотно продолжил. – Мисс Лоусон решила, что меня нужно спасать. Когда она так думает, ее не остановить. Она многих спасла, но никому не приходит в голову, что ей самой нужна… – Он вдруг остановился. – Я помешал вам, милорд. Простите. Возможно, вы передумали насчет кофе?
      – Что вы сказали? Лили нуждается в спасении? Почему, от кого?
      Бэртон посмотрел на него, будто не понимая.
      – Не прикажете ли подать свежий номер «Тайме», милорд?
      Усевшись в конце длинного стола, Генри восхищенно смотрел, как месье Лабарж вместе с целой армией слуг священнодействовал над кастрюлями. Душистые соусы и подливы источали изысканные ароматы. На полках сверкала коллекция разнообразной посуды, сковородок, форм – кухонное вооружение, как сказал Лабарж.
      Шеф выглядел весьма воинственно с половником в руках. При его энергичных движениях высокий колпак на голове принимал самые различные формы. Один помощник получил нагоняй за слишком густой соус, другой – за слишком подрумяненную корочку индейки. Кончики его усов раздраженно топорщились при виде кухарки, которая слишком толсто нашинковала морковь. Но настроение его круто менялось, когда он пододвигал очередной благоухающий шедевр Генри.
      – Ах, юный джентльмен, – ворковал он, мешая английские и французские слова, – прошу вас, отведайте это… и вот это… Прекрасно, не так ли?
      С отеческой гордостью шеф-повар положил в его тарелку кусок телятины с грибным соусом.
      – Это мой самый первый рецепт. Я его узнал, когда помогал отцу готовить обед для графа, – вспоминал Лабарж.
      – Это даже лучше, чем у нас в Рэйфорд-Парке.
      Месье Лабарж высказал ряд нелестных замечаний в адрес английской кухни. Сравнивать ее с французской – все равно что выбирать между пирожным и черствым хлебом! Генри благоразумно согласился и продолжал жевать. Когда он уже заканчивал свою трапезу, в комнату вошел Уорти.
      – Мастер Генри, – торжественно сказал он, – ваш брат здесь. Он, э-э, весьма живо выразил свое неудовольствие. Думаю, вам следует немедленно пойти к нему. Прошу вас, сюда.
      – Ой. – Глаза Генри округлились от страха. Все смотрели на него с сочувствием. – Когда я еще смогу сюда попасть… Столько лет ждать…
      Месье Лабарж совсем расстроился.
      – Ваш брат очень сердится, да? Может быть, сначала предложить ему poularde a la Periquex? Или saumon Monpellier?
      Шеф перебирал в памяти деликатесы, которые, он не сомневался, могли укротить самый необузданный нрав.
      – Нет, – сказал Генри. Он знал, что в таких случаях ничего не может подействовать на брата. – Думаю, это бесполезно. Но все равно спасибо, месье. Это стоит любого наказания. За это пирожное с кофейным кремом или за это зеленое суфле я бы просидел месяц в тюрьме Ньюгейт.
      Растроганный, Лабарж обнял Генри за плечи, расцеловал в обе щеки и произнес целую речь по-французски.
      – Пойдемте, Генри, – позвал Уорти. Они вышли из кухни и направились к вестибюлю. – Генри… Думаю, вы знаете, что джентльмен всегда должен вести себя достойно. Особенно когда речь вдет о… об отношениях с прекрасным полом.
      – Да, конечно, – растерянно отозвался Генри. – Значит, я не должен говорить Алексу об этих девушках, с которыми познакомил меня мистер Крейвен?
      – Если только… Но нужно ли ему об этом знать?
      – Да нет вроде бы, – покачал головой Генри.
      – Вот и прекрасно, – с облегчением вздохнул Уорти.
      Вопреки ожиданиям Генри, Алекс вовсе не был в ярости. Он спокойно стоял у входа, засунув руки в карманы плаща. На лице у него показалась щетина, одежда была измята. Непривычно было видеть брата в таком виде. Зато впервые за долгие годы в нем пропала внутренняя напряженность. Глаза его сверкали. Видно было – этот человек сжег за собой мосты. Генри задумался. Что такое с ним произошло? Почему он приехал за ним только сегодня, а не вчера ночью?
      – Алекс, – сказал он. – Я виноват. Знаю, что нельзя было уезжать без спросу, но…
      Алекс взял его за плечи и внимательно оглядел.
      – У тебя все в порядке?
      – Да, прекрасно. Меня чудесно покормили, я немного поиграл в лото и рано лег спать.
      Успокоившись, Алекс выразительно посмотрел на брата.
      – Я собираюсь серьезно поговорить с тобой. Об ответственности.
      Генри нехотя кивнул. Похоже, дорога домой будет малоприятной.
      – Милорд, – заговорил Уорти, – от имени мистера Крейвена и всех служащих разрешите сказать вам, что Генри – прекрасно воспитанный молодой человек. Никогда не видел, чтобы мистер Крейвен, не говоря уж о шеф-поваре, был так очарован.
      – Это просто божий дар. Он научился льстить еще ребенком. Уорти, а мисс Лоусон здесь?
      – Нет, милорд.
      Так ли это? Может быть, она в постели с Крейвеном? Он почувствовал укол ревности.
      – Где я мог бы ее найти?
      – Думаю, она придет сегодня вечером. Будет играть в карты. Во всяком случае, она непременно появится на костюмированном балу в субботу. Передать ей что-нибудь?
      – Да. Пусть готовится к следующему раунду.
      Алекс простился с Уорти и вышел. Генри спешил следом.

***

      Вернувшись в Рэйфорд-Парк, Алекс сразу понял: что-то произошло. Генри тоже почувствовал что-то необычное. Он с удивлением осмотрелся.
      – Как будто кто-то умер!
      Всхлипывая, появилась леди Лоусон: Неверными шагами она спускалась по лестнице, при виде Алекса на ее лице отразился ужас.
      – Милорд, – зарыдала она, – Пенни уехала! Милая Пенелопа уехала! Не гневайтесь на невинного ребенка, это я виновата. О боже, боже мой!
      – Леди Лоусон! – Алекс пошарил по карманам в поисках платка. Вопросительно взглянул на брата – тот пожал плечами.
      – Может, принести ей воды? – вполголоса спросил Генри.
      – Лучше чаю, – прорыдала леди Лоусон, – крепкого, и капельку молока. И чуточку сахару не забудь – совсем немножко. – И продолжала сокрушаться: – Что же мне делать? Я скоро лишусь рассудка! Как мне объяснить вам…
      – Не нужно ничего объяснять. – Алекс нашел платок и протянул ей. – Я все уже знаю. Пенелопа убежала с Закери. Поздно винить себя. Не расстраивайтесь.
      – Я обнаружила записку. Джордж поехал вдогонку. – Она деликатно высморкалась. – Он пытается догнать их. Может, еще не поздно…
      – Нет. – Он улыбнулся. – Пенелопа слишком хороша для меня. Уверяю вас, виконт Стэмфорд куда больше ей подходит.
      – Вовсе нет, – уныло возразила леди Лоусон. – Если бы вы были здесь прошлой ночью! Ваше отсутствие придало им храбрости. – Она ждала объяснений.
      – Я… мне пришлось задержаться – это от меня не зависело.
      – Это все Вильгемина, – кипятилась миссис Лоусон.
      Алекс внимательно посмотрел на нее.
      – Почему вы так говорите?
      – Приехала, заморочила ей голову всякими глупостями…
      Алекс улыбнулся.
      – Думаю, у Пенелопы и раньше были в голове эти «глупости», – мягко сказал он. – Если отбросить эмоции, следует признать, что Пенелопа и виконт Стэмфорд просто созданы друг для друга.
      – Да Закери мизинца вашего не стоит! – с жаром воскликнула миссис Лоусон. – А теперь… Никогда вам теперь не быть моим зятем!
      – Видимо, нет, – согласился Алекс.
      – О господи, – вздохнула миссис Лоусон. – Если бы только у меня была еще одна дочь, я бы с радостью отдала ее вам!
      Алекс уставился на нее, не веря своим ушам. Потом леди Лоусон услышала странные прерывистые звуки. Кажется, у него апоплексический удар! Он рухнул на ступеньку, сжав ладонями голову. Тело его как-то странно содрогалось. В конце концов она поняла: Алекс смеялся. Смеялся! От удивления миссис Лоусон онемела.
      – Милорд?
      – О господи! – Алекс не мог успокоиться. – Еще одна. О нет. И двух вполне достаточно. Боже милостивый! Да Лили стоит десятка, если она вообще чего-то стоит.
      Миссис Лоусон с тревогой наблюдала за ним. Похоже, эмоциональное потрясение не прошло для него бесследно.
      – Лорд Рэйфорд, – пробормотала она, – никто не упрекнет вас за то, что вы несколько… забылись. Что ж, пойду… выпью чаю в будуаре… Не стану больше вам мешать.
      – Благодарю вас, – выдавил из себя Алекс, пытаясь овладеть собой. Он несколько раз глубоко вздохнул. Он уже успокоился, хотя на губах еще играла улыбка. Кажется, все в порядке? О да. Он чувствовал себя удивительно легко. Он свободен! Как мальчишка в каникулы. Энергия бурлила в нем.
      Он избавился от Пенелопы. Раньше он не понимал, каким бременем была его помолвка, теперь все кончено. Он свободен. И Пенелопа тоже счастлива, в объятиях мужчины, которого она любит. А Лили даже не подозревает, что за джинна она выпустила из бутылки. Она думает, что все закончилось. На самом деле это только начало.
      – Алекс? – рядом стоял Генри. Он пристально смотрел на брата. – Чай сейчас подадут.
      – Леди Лоусон в будуаре.
      – Алекс! Почему ты сидишь на ступеньках? Почему ты такой… счастливый? Тебя не было здесь ночью, а где же ты тогда был?
      – Если мне не изменяет память, у тебя сегодня две встречи с преподавателями. Не мешало бы помыться и переодеться. – Глаза его сузились. – И я совсем не счастлив. Я думаю, как поступить с мисс Лоусон.
      – Со старшей мисс Лоусон?
      – Естественно, со старшей.
      – И что ты надумал?
      – Тебе еще рано знать.
      – Зря ты так думаешь. – Генри подмигнул и убежал наверх.
      Алекс тихо выругался, улыбнулся и покачал головой.
      – Ну ладно, Лили Лоусон, – прошептал он. – В одном я уверен – ты будешь так занята мной, что на Дерека Крейвена у тебя не будет ни времени, ни сил.

***

      Сегодня игра шла так же отвратительно, как и в прошлый вечер – Лили проигрывала с достоинством и держалась уверенно: никто не должен догадаться, что она идет ко дну. На ней был один из самых смелых ее нарядов – черная расшитая сеточка на чехле из шелка телесного цвета. В этом платье она выглядела почти обнаженной.
      Лили стояла у рулетки вместе с лордом Тадуортом, лордом Банстедом и Фокой Беринковым, русским дипломатом. Она старалась выглядеть спокойной и оживленной. Это давалось труднее и труднее. Шансы вернуть Николь таяли с каждым часом. Внутри была пустота. Что происходит, думала она в отчаянии. Никогда еще она не играла так плохо.
      Она почувствовала на себе взгляд Дерека. Он ни слова не сказал, но в его взгляде читалось осуждение. Любому игроку, делающему такие ужасные ошибки, следовало бы воздержаться от игры. Но у нее не было времени. Только сегодня и завтра. Она помнила об этом. Фитц, крупье, старался не смотреть ей в глаза. Лили понимала, что она играет слишком крупно, слишком быстро, слишком рискованно. Снова и снова она старалась успокоиться, но было поздно. С ней произошло то, что рано или поздно происходит со всеми игроками: она не могла остановиться. В отчаянии она бросала кубики на сукно. Мимо. Опять мимо. Она проиграла почти все.
      – Что ж, – пожала она плечами, – придется сегодня играть в долг.
      Рядом вдруг возник Дерек.
      – Сначала пойдем пройдемся, – холодно сказал он.
      – Я играю! – возразила Лили.
      – Без денег? Нет.
      Он схватил ее за руку. Лили извинилась и вышла из-за стола. Дерек подтолкнул ее к пустому столу, где они могли спокойно поговорить.
      – Ты просто мерзавец, – сквозь зубы процедила Лили. Она улыбалась, и со стороны казалось, что они заняты дружеской беседой. – Какого черта ты вытащил меня из-за стола? И попробуй только отказать мне в кредите – я сотни раз играла в долг и всегда выигрывала!
      – У тебя началась полоса невезения, – сказал Дерек. – Остановись!
      – Неправда! – воскликнула Лили. – Сейчас пойду и докажу тебе.
      – Еще больше проиграешь.
      – Ну и проиграю, тебе-то что? – в отчаянии крикнула она. – Ты думаешь, что защищаешь меня? С каких это пор ты взял на себя такую смелость? Оставь меня! Мне нужно выиграть пять тысяч фунтов или я навсегда потеряю Николь!
      – А если ты проиграешь? – холодно поинтересовался Дерек.
      Ответ был ему известен. У нее была одна возможность – продать свое тело подороже.
      – Ты получишь свои деньги. Или вожделенную плоть. Что тебе больше захочется. Моя дочь для меня – самое главное, понимаешь ты или нет?
      – Ей не нужна мать-шлюха.
      – Будь что будет. Это ведь твоя философия, правда?
      Какое-то мгновение он молчал, потом с издевкой поклонился и отошел от нее. Лили почувствовала себя страшно одинокой. С ним все было весело, но доверять ему нельзя. В глубине души всегда жила надежда: если она дойдет до предела, он не оставит ее. Теперь надеяться было не на что. Лили не винила его. Просто она осталась одна. Она всегда была одна и привыкла к этому.
      С деланной улыбкой она вернулась к столу.
      – Прошу прощения, джентльмены. Так на чем мы…
      Она осеклась. За столом сидел Алекс. На нем были черные брюки, вышитый шелковый жилет, бледно-зеленый сюртук с золотыми пуговицами. Он улыбнулся. Она напряглась в предчувствии опасности. Он был не такой, как всегда. Раньше в нем была какая-то скованность. Теперь она исчезла. Казалось, он излучал свет. Лили приходилось видеть, как люди с этим победным блеском в глазах ставили на карту целые состояния и выигрывали. Она совсем приуныла. Ясно, что рано или поздно она окажется с ним лицом к лицу. Но почему сегодня? Огромный проигрыш, предательство Дерека, а теперь еще и это. Какой ужасный день!
      – Лорд Рэйфорд! Какая неожиданность! Вы не часто здесь бываете.
      – Я хочу быть там, где вы. В прошлый раз мы не закончили игру.
      – Сегодня я занята более важными вещами.
      – Например, стараетесь обмануть свою судьбу? Ему уже сказали, что сегодня она в проигрыше. Лили безразлично пожала плечами.
      – Я не верю в судьбу.
      – А я верю.
      – А вдруг сегодня она не будет к вам благосклонна? – поддразнила Лили. – Прошу вас, делайте ставку.
      Фока и Банстед освободили для него место. Алекс сел за стол напротив Лили, не сводя с нее глаз.
      – Ставлю десять тысяч фунтов против… ночи с вами.
      Он видел, что глаза Лили округлились и она в волнении сжала пальцы. Игра в зале остановилась.
      – Что он сказал? Что? – раздавались голоса.
      Новость распространилась мгновенно. Стол окружила толпа.
      – Забавно! – выдавила из себя Лили.
      Алекс вынул из кармана чек и положил на стол. Она не могла отвести от него глаз. Потом взглянула на Алекса. Он улыбнулся. Казалось, он понимал, что творится у нее в душе. Боже, он не шутит!
      Лили казалось, что это происходит не с ней. Немедленно отказаться! Но если она выиграет, Николь будет спасена. А если проиграет…
      Она попыталась представить себе, что будет тогда. Похолодев, она покачала головой. Алекс увидел ее побелевшие губы, и насмешливый огонек в его глазах пропал. Он мягко спросил:
      – Что, если я поставлю еще пять?
      Вокруг раздались выкрики.
      Обычно Лили не смущалась, оказавшись в центре внимания. Ее отчаянная репутация была вполне заслуженной. Она смеялась, танцевала, флиртовала, устраивала розыгрыши.. Но это не шутка и не розыгрыш. Это вопрос жизни и смерти. Она не могла с презрением отказаться от игры. Ей отчаянно нужны деньги. Ей нужна помощь, но ждать ее неоткуда. Перед ней пара холодных глаз, которые, казалось, видят ее насквозь. Не делайте этого, безмолвно молила она.
      – Делайте выбор, мисс Лоусон, – спокойно сказал он.
      Какой выбор? Голова у нее кружилась. Какой к черту выбор? Она должна выиграть, она выиграет и спасет Николь.
      – Только не в кости, – с трудом выдавила она.
      – В нашу обычную игру? – спросил он. У нее не было сил ответить.
      – Перейдем в одну из малых комнат. Играем три сдачи, – наконец сказала она.
      Его глаза сверкнули. Он коротко кивнул.
      – Она приняла игру! – раздались крики вокруг. Толпа вокруг стола сомкнулась теснее.
      – Отойдите, мне трудно дышать! – воскликнула она.
      Алекс стремительно вышел из-за стола, обнял ее, ограждая от толпы.
      Лили неестественно засмеялась.
      – Взгляните, что вы натворили! Он тихо сказал:
      – Все в порядке.
      Лили била дрожь – она не могла понять, от страха или от возбуждения. Не успела она спросить, что он имел в виду, как услышала уверенный голос Дерека:
      – Ну-ка, все назад. Дайте ей перевести дух. Назад, назад, и начнем игру.
      Напор толпы ослабел, и Алекс отпустил Лили. Она умоляюще смотрела на Дерека. Его лицо было непроницаемым. На Алекса он и не взглянул, он не сводил глаз с испуганного лица Лили.
      – Уорти говорит, тут какое-то пари.
      – Три сдачи в двадцать одно. Нам нужна комната, – дрожащим голосом ответила Лили.
      – Нет, играть будете здесь. Тут просторнее, и смотреть удобнее, а в маленькую комнату все не поместятся.
      Лили была поражена новым предательством. Ни слова сочувствия. Более того, он собирается устроить представление! Право, если бы она тонула, он бы предложил ей выпить!
      – Как всегда, – в ярости выпалила она, – ты все превращаешь в фарс!
      – Меня не зря зовут Дерек Крейвен! Уорти, пусть принесут новую колоду.
      Впервые за всю историю казино привычное течение вечера было нарушено. Присутствующие в нетерпеливом возбуждении заключали пари, вокруг слышался шелест купюр. Лили с горечью поняла, что ее добрые знакомые просто мечтают, чтобы она проиграла. Пора поставить ее на место, должно быть, думают они.
      – Сдать? – спросил Дерек.
      – Нет, – зло ответила Лили. – Я доверяю только Уорти.
      Дерек насмешливо отсалютовал и уступил место Уорти.
      Уорти тщательно протер очки и водрузил их на место. Разорвал обертку новой колоды. Опытной рукой перетасовал карты и положил колоду перед Лили.
      – Снимите.
      Дрожащей рукой она сняла. Уорти переложил снятые карты вниз.
      – Три сдачи в двадцать одно. Туз стоит одно очко или одиннадцать, по желанию игрока, – объявил Уорти.
      Он сдал каждому по одной карте рубашкой вверх и по одной открыл. Восемь у Лили, десять у Алекса.
      – Мисс Лоусон? – обратился к ней Уорти.
      Лили перевернула закрытую карту. Двойка.
      Она взглянула на Уорти и попросила еще. Девятка. Раздались возгласы и свист. Ставки повышались. Лили несколько расслабилась. Девятнадцать. Неплохо.
      Алекс открыл свою карту. Семерка, всего семнадцать. Он попросил еще карту. Лили тихонько вскрикнула – перебор. Она выиграла. Она улыбнулась, почувствовав чье-то ободряющее похлопывание по спине.
      – Подождите – я же еще не выиграла!
      Уорти снова сдал. Наступила тишина. На этот раз Лили набрала восемнадцать. Просить еще было рискованно. Алекс открыл свою карту. Король. Перевернул другую. У Лили сжалось сердце. Девятка. Теперь у каждого по одному выигрышу. Лили взглянула на Алекса. На его лице не было ни тени тревоги. Наоборот, спокойная уверенность. Она испугалась. Почему он так спокоен?
      Уорти снова сдал. Все затаили дыхание. Лили взглянула на свою карту: дама. Перевернула другую: тройка. Попросила еще. Семерка. Всего двадцать! Слава богу. Она с вызовом взглянула на Алекса. Она выиграла! С облегчением она думала о пятнадцати тысячах. Может быть, их хватит, чтобы полностью выкупить Николь. По крайней мере, у нее будет отсрочка. Она снова наймет сыщика. Раскрасневшись, она смотрела, как Алекс открыл карту. Десятка. Он медленно перевернул вторую. Туз червей. Он поднял на Лили черные глаза.
      – Двадцать одно.
      Двадцать одно! Наступила гробовая тишина. Первым заговорил Дерек:
      – За что боролась, на то и напоролась.
      Потом поднялся страшный шум. Утонченные джентльмены вели себя, как дикари-людоеды. Алексу крепко жали руку, хлопали по спине, по плечам. Он отмахнулся от поздравлений и бросился к Лили. Она пробиралась сквозь толпу.
      – Лили! – Алекс ринулся за ней, но толпа сомкнулась, и Лили исчезла из виду. Он выругался.
      Лили бежала, не разбирая дороги. Неожиданно перед ней возник Дерек; он холодно смотрел на нее.
      – Пусти меня, – прошептала она.
      – Проиграла и теперь удираешь, да?
      – Дерек, я не могу. Не могу!
      – Сможешь. Ты заплатишь долги, даже если мне придется силком тащить тебя в постель. Теперь иди в мои апартаменты и жди его.
      – Только не здесь! Я поеду к себе домой.
      – Нет, здесь. Тогда я буду точно знать, что ты не сбежала.
      – Нет, – в слезах она замотала головой. – Нет.
      Его тон вдруг изменился, на губах заиграла нежная улыбка.
      – Нет? Поздно, дорогая. Если игрок не платит долги, его не пустят ни в один игорный дом.
      – Почему ты не остановил меня? – крикнула Лили. – Если бы я была дорога тебе, ты бы этого не допустил! Ты бы удержал меня! Ты не понимаешь! Он погубит меня…
      – Я все понимаю. Никто тебя не погубит. Он хочет позабавиться с тобой, и все. – Дерек неожиданно поцеловал ее в лоб. – Давай иди. Выпей чего-нибудь и ложись в постель. – Он оторвал от себя ее руки; движения его были резки.
      – Я никогда тебе этого не прощу! – крикнула Лили.
      В ответ он улыбнулся и указал ей на лестницу, которая вела в номера. Собрав остатки гордости, Лили распрямила плечи и пошла не оглядываясь. Улыбка исчезла с лица Дерека. Вернувшись в игровой зал, он поискал глазами Алекса. Тот сквозь толпу пробирался к выходу.
      – Лорд Рэйфорд?
      Алекс повернулся и увидел Уорти, который вслед за ним вышел из зала. В тот же миг появился и Дерек. На его лице появилось грубое выражение, которое выдавало его плебейское происхождение. Уличный воришка, преуспевший в жизни, но не освободившийся от сомнительного прошлого. Черные глаза Алекса смотрели вызывающе. Они не были соперниками, но напряженность между ними ощущалась.
      – Милорд, – спокойно сказал Дерек. – Я только что сказал мисс Лоусон, что никто, кроме нее, не виноват. Уорти сдавал честно, это точно, и каждый скажет…
      – Где она? – перебил Алекс.
      – Вы сначала меня послушайте.
      – Ну что еще?
      На лице Дерека промелькнуло странное выражение. Казалось, он искал слова, чтобы многое объяснить и в то же время не выдать себя.
      – Поосторожнее там с ней, – наконец сказал он. – Без всяких там… А не то… – Он позвал Уорти. – Уорти покажет вам, куда пройти, милорд. Лили ждет.
      – Как удобно, – резко сказал Алекс, – вы не только поделились своей женщиной, но и предоставили свою постель.
      Дерек усмехнулся.
      – Тем, что мое, я ни с кем никогда не делюсь. Поняли? Да, я вижу, поняли.
      Алекс смотрел на него недоуменно.
      – Значит, вы с ней…
      Дерек покачал головой.
      – Я сплю только со шлюхами. Лили для меня слишком хороша. Я бы не осмелился тронуть ее этими руками.
      Алекс был поражен и растерян. Неужели все эти слухи – ложь и между ними ничего не было? В это невозможно поверить! С другой стороны, зачем Дереку лгать? Черт побери, узнает ли он когда-нибудь, кто такая Лили на самом деле?
      Дерек пошел прочь. Алекс задумчиво смотрел вслед.
      – Неужели между ними действительно ничего нет?
      Уорти невозмутимо смотрел на него.
      – Как и сказал мистер Крейвен, ничего. Он всегда считал, что честнее сохранять платонические отношения с мисс Лоусон. – Он жестом пригласил Алекса следовать за ним.
      – Но почему? – спросил Алекс. – С ней что-то не так? Или с ним? – Он схватил Уорти за лацканы. – Скажите мне сейчас же или я вытрясу из вас правду!
      Уорти вежливо высвободил свой пиджак.
      – Если вас интересует мое мнение, то мистер Крейвен… думаю, боится полюбить ее.
      У Алекса опустились руки. Ему показалось, что он стоит над краем пропасти.
      – О боже.
      Уорти вопросительно взглянул на него.
      – Вы намерены идти дальше?
      Алекс кивнул. Уорти проводил его до ничем не примечательной двери. За ней была узкая лестница, а за лестницей была еще одна дверь.
      – Никто вас не побеспокоит. Если вам что-то понадобится, позвоните. Слуги здесь хорошо вышколены и не болтают.
      С искаженным лицом Алекс смотрел на закрытую дверь. Перед ним встало лицо Лили в тот момент, когда она поняла, что проиграла. Ее будто оставили все силы. Конечно, она готова к самому ужасному. Еще бы, после того как она сама обошлась с ним. Но он не станет мстить. Нужно поскорее объяснить ей, что сегодняшний вечер – вовсе не акт мести. Он толкнул дверь.

      Алекс переступил порог небольшого холла. Лили стояла посреди комнаты, обставленной с вычурной экстравагантностью. Алексу случалось бывать и в более изысканных борделях.
      Лили стояла неподвижно, но чувствовалось, что она на грани срыва. Алекс старался смотреть ей в лицо, но невольно его взгляд скользнул по груди, плечам, затянутым в перчатки рукам. К счастью, она не разделась. Он сам разденет ее. От этой мысли его бросило в жар, сердце забилось быстрее. Ему хотелось успокоить ее. Прежде чем он успел вымолвить слово, Лили нервно засмеялась.
      – Апартаменты Дерека. – Она обхватила себя за плечи. – Очаровательно, не правда ли?
      Алекс посмотрел на старомодный бархат, массивные зеркала, картины.
      – В его стиле. Вы хотели бы поехать в другое место?
      – Нет. – Она отступила.
      – Лили…
      Нет. Нет, подождите. Выслушайте меня. – Она подошла к маленькому столику и взяла листок бумаги. – Я только что выписала вексель. На пятнадцать тысяч фунтов. Боюсь, мне не удастся сразу собрать эту сумму, но клянусь, я выплачу все сполна. С процентами, если угодно. В разумных пределах, конечно.
      – Меня не интересуют проценты.
      – Благодарю, это очень…
      – Я хочу провести с вами ночь. – Он скомкал чек и выбросил его. – Я всегда этого хотел. С того момента, когда впервые увидел вас.
      – Нет. – Она покачала головой. – Это невозможно. Простите.
      Он решительно подошел к ней.
      – Я не собираюсь мстить вам.
      Лили не отступила, но вся содрогнулась.
      – Я не могу. Я не могу делать это… с вами. Вообще с мужчиной.
      Ее слова озадачили Алекса. Он остановился и пристально посмотрел на нее. Неужели сама мысль о том, что он ляжет с ней в постель, приводит ее в ужас? Или все мужчины так же отвратительны ей? Или… Ему в голову пришла другая мысль. Как он раньше об этом не подумал?
      – Вы… Может быть, вам нравятся женщины?
      – Что?– Лили растерянно смотрела на него, потом густо покраснела. – Бог мой! Нет.
      Она сводит его с ума.
      – Тогда почему?
      Лили опустила голову.
      – Прошу вас, возьмите вексель. Я расплачусь, обещаю вам. Возьмите.
      Он крепко сжал ее руки.
      – Лили, объясните мне.
      Она натянуто засмеялась и покачала головой.
      – Какой-то мужчина… причинил вам боль?
      – Это вы делаете мне больно!
      – Я не отпущу вас. Объясните мне. – Она попыталась освободить свои руки, но вскоре поняла, что это бесполезно. Ее била дрожь. Наконец она заговорила бесцветным голосом.
      – Я знаю, о чем думают мужчины, когда видят меня. Они думают, что у меня было много любовников. Но был только один. Много лет назад. Я была страшно одинока, мне хотелось узнать жизнь… Да мало ли причин. Он был первый. И последний. Это было отвратительно, каждая минута. Не только для меня, но и для него. Он был известный волокита с репутацией прекрасного любовника. Так что это была не его вина. Все дело во мне. Я не испытываю ощущений, которые должны испытывать женщины. Я не та женщина, которая нужна нормальному мужчине. – Она горько засмеялась. – Ну что, вы все еще хотите меня?
      Алекс коснулся ее подбородка и приподнял ее лицо. В его глазах была нежность.
      – Да.
      По лицу Лили побежали слезы. С досадой она вырвалась из его рук.
      – Не стоит меня жалеть!
      С быстротой молнии он схватил ее опять.
      – Думаете, это похоже на жалость? – Он прижимал ее бедра к своим. Она чувствовала его нарастающее возбуждение. – Почему вам не понравилось?– Она молчала. – Первый раз всегда больно. Разве вы не знали?
      – Конечно знала. И все равно это было отвратительно.
      – Значит, после одной ночи вы сделали выводы на всю жизнь. А если бы я составил мнение обо всех женщинах только на основании нашего знакомства? – спросил он с упреком.
      – О, наверно, вам не скоро захотелось бы жениться.
      – Что ж, эту проблему вы для меня решили. – Он наклонился и коснулся губами ее шеи. Она уперлась локтями ему в грудь. – Пятнадцать тысяч – огромные деньги, – прошептал он. – Подумайте еще раз! Может быть, имеет смысл провести со мной несколько часов?
      – Вы издеваетесь надо мной.
      – Нет, – прошептал он, снова касаясь губами ее щеки. Она отвернулась. – И вы еще осмелились упрекать меня в приверженности прошлому! – Пальцы его пробежали по отливающим золотом густым волосам. – Вы годами лелеяли это воспоминание, пока оно не стало навязчивым кошмаром…
      – А вы хотите этот кошмар превратить в реальность? – крикнула она. – Да что вы знаете обо мне и моей жизни?
      Хорошо, успокойся. – Он зарылся лицом в душистые волосы. – Я хочу тебя. Не говори ничего. Я сделаю это… – Он сильнее прижал ее к себе. – А ты не думай ни о чем. Просто ни о чем не думай.
      Лили закрыла глаза и опустила голову ему на грудь. Сквозь одежду она чувствовала движения его бедер, обжигающие прикосновения возбужденной плоти. Несмотря на нетерпение, он, казалось, чего-то ждал. Его губы легко касались ее волос.
      – Не бойся, Лили, – прошептал он. – Тебе будет хорошо. Поверь. Ты должна мне поверить.
      Ее вдруг охватило странное безразличие. Она так долго боролась, пытаясь удержаться на поверхности в бушующем море. У нее больше нет сил. Терять больше нечего. Она столкнулась с волей сильнее, чем у нее. Оставалось только подчиниться. Не думай ни о чем… Ни о чем…
      Он наклонился к ней, обхватив ладонями ее лицо. Сквозь полуопущенные веки она смотрела на его красивое резко очерченное лицо. Он прижался губами к ее губам.
      Возбуждение охватило Лили. Кончик его языка скользнул по ее верхней губе. Ей было удивительно хорошо. Она привстала на цыпочки и, пошатнувшись, обхватила его за шею. Губы ее приоткрылись, и его язык устремился глубже.
      Ему нельзя доверять. Лили знала, что его нежности скоро придет конец. Она чувствовала его нарастающее напряжение. Пальцы его, когда он осторожно снял перчатку с ее руки, дрожали от сдерживаемой страсти. В нем бушевала и рвалась наружу первобытная сила. Однако он снял с нее вторую перчатку с той же осторожностью. Его пальцы коснулись корсажа, нежно перебирая кружево.
      Лили слышала его тяжелое дыхание. Почему он медлит? Возможно, он передумал и теперь отпустит ее… При этой мысли ее охватила безумная надежда и странное отчаяние… Он взял ее за плечи, заставил повернуться и стал расстегивать длинный ряд пуговиц. Тяжелая масса шелка медленно соскользнула к ее ногам. Еще одно движение – и она осталась в тонкой сорочке и чулках.
      Он целовал ее плечи, его дыхание обжигало ее. Его пальцы нежно коснулись ее груди. У нее закружилась голова, она едва дышала. Он нежно сжал пальцами ее соски, и она вскрикнула от возбуждения. Но вдруг в ее сознание вкралась назойливая мысль: у нее слишком маленькая грудь, наверное, ему не понравится. Она всегда заказывала платья, в которых грудь казалась пышнее. Она хотела что-то сказать, объяснить, но его ладони легли на ее груди, и она услышала:
      – Ты такая красивая… Куколка моя.
      Тяжело дыша, он повернул ее к себе лицом и спустил сорочку с ее плеч. Резким движением он притянул к себе ее бедра, и она вновь почувствовала огонь его тела. Она отшатнулась. Со стоном он обуздал свой порыв.
      – Лили… О боже мой…
      Он снова прижался к ее губам, его язык проникал в ее рот сильными толчками. Она бездумно подчинилась этому вторжению. Неожиданно он отпустил ее. Тихо чертыхаясь, он пытался снять свой сюртук. К изумлению Лили, ее руки сами потянулись к лацканам, расстегнули пуговицы и потянули сюртук с плеч. Он упал на пол. Не глядя на Алекса, она принялась расстегивать его жилет. Одежда еще хранила тепло его тела. Он стоял неподвижно, только сердце его бешено колотилось. Когда она расстегнула жилет, он сбросил его одним движением и развязал галстук.
      Легко подхватив ее на руки, он понес ее в комнату, где было множество зеркал и стояла огромная кровать. Он осторожно положил на нее Лили и опустился перед ней на колени, обхватив руками ее бедра.
      Она взглянула в встревоженные глаза, и неприятные мысли вмиг улетучились. Она коснулась его плеч, потом ее руки скользнули ниже, по черным волоскам на груди, по мускулистому животу. Он нашел застежку и стал снимать с нее чулок, легко поглаживая ее упругие бедра. Она со стыдом оттолкнула его руки, пытаясь прикрыться сорочкой, но он не дал ей этого сделать. Он склонился над ее бедрами, и она с изумлением почувствовала прикосновение его губ между ног. Она попыталась оттолкнуть его, но он с силой раздвинул ей колени.
      Она забилась в его руках.
      – Тихо! – прошептал он. – Тихо!
      Его губы устремились в таинственную темноту, в этот будоражащий животный аромат. Откинув шелк рубашки, он погрузился языком в горячую влажную плоть, лаская ее. Она вновь попыталась оттолкнуть его, сдвинуть колени, но он крепко сжимал ее бедра.
      Настойчиво проникая в нежную глубину, он ждал, пока она перестанет сопротивляться. Напряженность постепенно исчезла, она дрожащими руками притянула его голову, изгибаясь всем телом.
      Ее лицо пылало, глаза затуманились. Он попытался развязать ленты сорочки, потом с проклятьем спустил ее с плеч. Сжав ладонями ее груди, он наклонился и взял губами сосок. Лили выгнулась, обхватив руками его широкую спину. Она подчинилась основному инстинкту, ей хотелось чувствовать тяжесть его тела, твердость его плоти. Он со стоном оторвался от ее груди и прижался к губам. Она обхватила его ногами. Прикосновение к его напряженной плоти привело его в неистовство.
      – Девочка моя… Все будет хорошо, – со стоном выдохнул он. Его рука опустилась вниз, пальцы скользнули к ее лону, и она застонала от этих нежных будоражащих прикосновений. Он дал себе слово быть терпеливым, держать себя в руках, но это ему давалось с трудом. Она лежала перед ним, нагая, покорная, влекущая. Он раздвинул ее ноги, она закричала, но было поздно: он глубоко вошел в нее и замер.
      Сжимая в ладонях ее залитое слезами лицо, он покрывал его поцелуями. Она медленно открыла глаза.
      – Тебе больно?– прошептал он, пальцами стирая слезы с ее щеки.
      – Нет, – тихо дрожащим голосом сказала она.
      – Хорошая моя…
      Он овладел собой, стараясь двигаться осторожно и медленно. Лили закрыла глаза, ее руки безотчетно скользили по его спине. Она прислушивалась к непривычным ощущениям, к этому ритмичному натиску, который вызывал дрожь наслаждения где-то в глубине ее тела. Возбуждение нарастало и нарастало, она вскрикивала при каждом его движении, и он отвечал еще более мощными толчками.
      Его лицо было над ней, глаза были затуманены наслаждением. Наклонившись, он нежно сжал зубами ее сосок. Судорога прошла по ее телу, она забилась под ним, ее тело содрогалось от наслаждения. Он замер, почувствовал пульсирующие сокращения внутри ее тела. Потом несколькими сильными движениями он достиг головокружительного оргазма.
      Лили лежала неподвижно, крепко обхватив его за плечи. Она чувствовала себя свободной как никогда в жизни. На мгновение его расслабленное тело придавило ее к постели. Потом он повернулся и лег рядом, все еще обнимая ее. Лили робко прильнула к нему, потершись щекой о покрытую темными волосками грудь. Любые слова – добрые или, как обычно, язвительные – были бы сейчас лишними. И они оба молчали.
      Ее волосы трепетали от его дыхания. Рука его лениво перебирала густые пряди, скручивала и раскручивала локоны. Лили испытывала странное чувство незащищенности, когда лежала вот так, почти обнаженная, среди непривычных земных запахов и ощущений. Становилось прохладно, ее клонило в сон, как после крепкого красного вина. Но там, где были его руки, ее тело оставалось теплым. Нужно скорее встать, привести себя в порядок и попытаться овладеть ситуацией. Сейчас… Еще минуту…
      Но вместо этого она сказала что-то про одеяло. В следующее мгновение он заботливо покрыл ее льняной простынею и лег рядом. Лили вздрогнула, почувствовав прикосновение его ног.
      – Спокойно! – прошептал он, поглаживая ее спину.
      Она не заметила, как погрузилась в глубокий сон. Сколько часов прошло? Когда она проснулась, Алекс крепко спал, ее голова покоилась на его руке. Как все это странно, размышляла Лили: обнаженный мужчина рядом, его дыхание щекочет ей шею, шелковистые волосы у ее щеки. Вспомнив ночь, она покраснела. Она-то считала себя умудренной опытом женщиной, наслушавшись рассказов дам полусвета о пылкости их любовников! Но ни от одной из них Лили не слышала о таких вещах, которые делал Алекс. Что у него было в прошлом? Скольких женщин он знал? Она нахмурилась, в сердце вкралась тревога.
      Она осторожно отодвинулась от него.
      В укромных местечках ее тела чуть саднило – не болезненно, а как напоминание об ощущениях прошлой ночи, о нежных прикосновениях, о стремительном натиске. Лили и не подозревала, что такое могло произойти с ней. Совсем не так было с Джузеппе. Она выскользнула из постели. Алекс что-то пробормотал. Она не ответила и притаилась. Может, он опять заснет? Послышалось шуршание простыней и голос, хриплый после сна:
      – Что ты делаешь?
      – Милорд… Алекс, я, наверно… мне пора идти…
      – А что, уже утро?
      – Еще нет, но…
      – Тогда ложись.
      Ее почему-то рассмешило это сонное высокомерие.
      – Прямо как феодал с вассалами! Вам бы родиться в Средневековье!
      – Без разговоров! – Он явно не собирался вести долгие беседы.
      Она медленно двинулась на звук голоса. Застенчиво, но с радостью скользнула под простыни, коснувшись волосатой ноги. Легла рядом. Было тихо.
      – Ближе, – сказал он.
      Она невольно улыбнулась, повернулась и обняла его за шею. Ее груди были прижаты к его груди. Она потерлась о него. Он не шевельнулся, только дыхание его стало прерывистым.
      – Ближе, – сказал он.
      Она прижалась к нему всем телом и почувствовала пульсирующие движения набирающей силу плоти. Его рука скользнула по ее телу, ее кожа горела под прикосновениями. Она провела ладонью до его лицу, коснулась губ.
      – Почему ты хотела уйти?– спросил он, касаясь губами ее ладони, запястья, сгиба локтя.
      – Я подумала… уже все.
      – Ты ошиблась.
      – Что ж, иногда и я ошибаюсь.
      Это ему понравилось. Она почувствовала, что он улыбается. Он поднял ее, как пушинку, над собой, так что ее груди оказались около его лица. Он коснулся языком ее соска, и сердце у нее бешено забилось. Он поцеловал другую грудь, а потом нежную ложбинку между ними. Она стала вырываться, и он со смехом опустил ее.
      – Что ты хочешь? – прошептал он. – Что?
      Она никогда не осмелилась бы произнести это! Молча она прижалась губами к его губам. Он улыбнулся. Руки его обхватили ее бедра, гладили ягодицы. Он нежно покусывал ее губы, подбородок, дразнил ее легкими поцелуями. Она приняла игру, делая вид, что не может поймать его губы. Дыхание ее участилось, она инстинктивно прижалась к нему бедрами. Шепча его имя, она обхватила его за плечи.
      – Ты хочешь меня?– прошептал он.
      – Да! – выдохнула она.
      – Тогда сделай это сама. – Сжав ладонями ее ягодицы, он направлял ее. – Ну же!
      Она упиралась ладонями в его грудь.
      – Нет, я не могу, – умоляюще прошептала она.
      Он губами приоткрыл ей рот, круговыми движениями языка возбуждая ее еще сильнее.
      – Если ты хочешь меня, сделай это сама.
      Он замер, когда ее рука скользнула вниз, нащупывая его напряженную плоть. Потом ее пальцы сжались вокруг его члена и неуверенно задвигались. Со стоном наслаждения он подвинулся, чтобы помочь ей, и его член сам нашел дорогу к ней. Его бедра приподнялись, и она вскрикнула.
      – Тебе этого хотелось? Вот так? Так?
      – Да! – выдохнула она и со стоном прижалась лицом к его груди. Он был нежен и сдержан.
      – Не так быстро, – прошептал он. – У нас столько времени впереди.
      Она не останавливалась, и тогда он поднял ее и положил на спину.
      – Расслабься. Успокойся, – говорил он, целуя ее шею.
      – Не могу…
      – Будь же терпеливой и не подгоняй меня!
      Он крепко сжал ее запястья и поднял ей руки, прижимая к кровати, и она оказалась распятой под ним. Она лежала беспомощно, а он вторгся в нее резкими, мощными толчками.
      – Всю ночь я мечтал об этом, – прошептал он, когда она застонала от страсти. – Я хотел отомстить тебе… за разочарование… самое ужасное в моей жизни… Хотел, чтобы ты кричала от желания… Умоляла меня…
      Она не воспринимала слов, но скрытая угроза в его голосе вызвала в ней дрожь. Дрожа от сладкого страха, она подчинялась размеренному движению его бедер. Ничего больше не существовало для нее, только этот ритм, тьма и жар его тела. Она не могла больше, она забилась под ним, повторяя его имя.
      – Хорошо, – хрипло сказал он. – Ты это запомнишь… И захочешь еще… И когда ты захочешь, я сделаю это… И еще раз… И еще…
      Она извивалась в сладких конвульсиях, выкрикивая его имя. Он тоже застонал и замер, оставаясь глубоко внутри нее. Он чувствовал себя опустошенным, измотанным до предела и совершенно счастливым.
      Он обнял ее, и она уснула быстро, как усталый ребенок. Ее голова лежала у него на плече. Он гладил ее шею, спину, и никак не мог остановиться. Его пугало собственное счастье, бушующее в каждой клеточке его тела. Но какой выбор был у него? Она с самого начала знала, где слабое место в его броне.
      Он всегда трезво смотрел на вещи, не веря в судьбу и прочую чепуху. Но появление Лили было действительно подарком свыше. Раньше скорбь по Каролине была смыслом его жизни.
      Теперь он понял, что его нежелание расстаться с прошлым – не более чем упрямство. Он хотел навсегда остаться в печальном уединении, разрушить которое не по силам было Пенелопе, зато удалось Лили, с ее живостью и непредсказуемым очарованием.
      Она что-то пробормотала во сне, коснувшись ладонью его груди. Он поцеловал ее в лоб.
      – Что же мне с тобой делать? – спросил он тихо. Если бы никогда не наступало завтра!

***

      Не прошло и дня, как о «скандале» узнал весь Лондон. Переступив порог салона мод Моники Лефлер на Бонд-стрит, Лили сразу почувствовала это. Моника была модисткой, умевшей замечательно приспособить парижские экстравагантные фасоны к английскому сдержанному вкусу. Эта женщина всегда узнавала все новости первая. Было в ее милом акценте, любопытных глазах что-то располагающее, и ей с готовностью доверяли многие тайны.
      Она шила прекрасные туалеты, выслушивала сокровенные тайны, но никогда не использовала информацию во вред заказчицам. Зависть была ей чужда.
      – Что из того, что у одной дамы очаровательный любовник, а другая – красавица? – говорила она. – У меня чудесный муж, свой магазин, друзья и столько сплетен, сколько душе угодно! У меня все прекрасно и дел столько, что мне некогда завидовать другим!
      Когда Лили стремительно, как всегда, вошла в магазин, ее встретила помощница Моники Кора. Увидев Лили, девушка остановилась как вкопанная с охапкой шелка и муслина в руках.
      – Мисс Лоусон! Подождите минуточку, я доложу мадам Лефлер, что вы здесь!
      – Благодарю, – задумчиво сказала Лили, недоумевая по поводу странного поведения девушки. Неужели до них уже дошли слухи! Бог мой, не прошло и дня!
      Но как только Моника влетела в салон, Лили поняла: она уже знает.
      – Лили, cherie! – воскликнула модистка, с жаром обнимая Лили. – Я знала, что вы первым делом придете ко мне. У нас с вами теперь дел полно – в вашем новом положении вам ведь понадобится много новых нарядов!
      – Как же вы так быстро узнали? – растерянно спросила Лили.
      Только что приходила леди Уилтон. Она мне все рассказала. Ее муж вчера был у Крей-вена. Дорогая моя, как же я за вас рада! Как умно вы все рассчитали! Потрясающий улов! Говорят, лорд Рэйфорд совсем потерял голову! А самое главное, все мужчины будут стараться превзойти друг друга: каждый захочет быть следующим. Сколько лет уж они пытались вас заполучить! Теперь, когда ясно, что вы доступны, вам остается только назвать цену, и любой с радостью согласится вас содержать. Не у каждой женщины такой богатый выбор! Подумать только – сколько драгоценностей, карет, поместий – и все это будет вашим! Если вы правильно распорядитесь своими картами, простите за невольный каламбур, вы станете самой богатой женщиной в Лондоне!– Она усадила Лили в кресло и сунула ей в руки несколько модных журналов. – Пока мы болтаем, посмотрите на новые фасоны. Расскажите же мне все подробно. Шлейфы возвращаются, видите? Неудобно, конечно, таскать их за собой, но до чего красиво! Кора! Кора, оставьте выкройки и сейчас же принесите мисс Лоусон кофе.
      – Да рассказывать-то нечего, – выдавила Лили и опустила глаза.
      Моника взглянула на нее оценивающе, но дружелюбно.
      – Нечего стесняться, дорогая. Это победа. Многие вам завидуют. Было вполне разумно какое-то время пользоваться покровительством мистера Крейвена – в конце концов, он так богат, что на его плебейское происхождение можно закрыть глаза. Но пора было найти ему замену. Лорд Рэйфорд – прекрасная кандидатура! Такое происхождение, такое влияние. И какой красавец! Он родом из старинной аристократической семьи, не то что эти денди с купленными титулами и сомнительными состояниями. Вы уже заключили с ним договор, дорогая? Если хотите, у меня есть очень толковый адвокат – он занимался соглашением между лордом Фонтмером и Виолой Миллер…
      Моника болтала, перебирая эскизы богато отделанных платьев, а Лили вспоминала сегодняшнее утро. Она встала, оделась и украдкой выскользнула из клуба. Алекс, измученный, спал, раскинувшись среди белых простынь. Лили было и тревожно и легко. Стыдно быть такой счастливой. Слухи о ней уже ходят по Лондону.
      Но, как ни странно, Лили ни о чем не жалела. Прошлую ночь она вспоминала с удивлением. Кто бы мог подумать – Алекс Рэйфорд, с холодными глазами, замкнутый, такой страстный, такой нежный любовник! Она-то думала, что видит его насквозь, а теперь… Теперь она не знала, что и думать. В одном она была уверена– лучше не встречаться с ним, пока она не сможет рассуждать здраво. Может, Алекс сочтет, что получил сполна за разрыв с Пенелопой, и вернется к своей обычной жизни в поместье.
      Теперь ей нужно подумать о пяти тысячах фунтов. Она должна иметь их к завтрашнему вечеру. У Крейвена сегодня будут играть по-крупному. Если она не выиграет, придется заложить драгоценности и, возможно, платья. Может, и наскребет пять тысяч.
      – Пожалуйста, расскажите мне о нем, – настаивала Моника. – Не хочу быть назойливой, но что будет с помолвкой между герцогом и вашей сестрой? По-видимому, все остается по-старому?
      Лили оставила вопрос без внимания.
      – Моника, я пришла не за этим. Я хочу попросить об услуге.
      – Все, что угодно.
      – Сегодня в клубе Крейвена будет маскарад. Мне нужен необычный костюм. Я понимаю, что времени очень мало, что у вас есть другие заказы, но…
      – О да, о да, я прекрасно понимаю, – с живостью подхватила Моника. – Ваше первое появление после le scandale. Вы будете в центре внимания. Вам действительно понадобится что-то необыкновенное.
      – Мне придется заказать в долг, – смущенно сказала Лили.
      – Сколько угодно, – поспешила заверить Моника. – Вы могли бы скупить весь город – ведь богатство лорда Рэйфорда в вашем распоряжении.
      Лили пожала плечами – нет смысла объяснять Монике, что она не собирается становиться содержанкой. И что в ее распоряжении только ее собственное ничтожное состояние.
      – Мне нужен самый вызывающий, самый экстравагантный наряд.
      Если уж терять стыд и совесть, нужно хоть обставить это со вкусом. Ведь ей оставалось только бесстыдное жульничество. Кроме того, нужно выглядеть так, чтобы никто из ее партнеров не мог сосредоточиться на картах.
      – Что за умница! Мы придумаем такой костюм, что они рты раскроют. – Моника оценивающе рассматривала ее. – Может быть… Пожалуй, это получится… Придумала!
      – Что?
      Моника улыбалась, довольная собой.
      – Мы оденем вас, дорогая, в костюм самой первой соблазнительницы.
      – Вы имеете в виду Далилу? Или Саломею?
      – Нет, милочка моя. Я имею в виду первую женщину. Еву.
      – Еву?!
      – Нет сомнений, вас надолго запомнят!
      – Что ж, – растерянно сказала Лили, – на этот костюм много времени не потребуется!

***

      Алекс тем временем отправился в Бэйсуотер-Роуд, поместье, которое купил еще его прадед Уильям. Особняк был построен в классическом стиле: два симметричных крыла, греческие колонны, просторные, прохладные залы, лепные карнизы. Были там и конюшни, и каретный сарай на пятнадцать экипажей. Алекс почти не бывал здесь, но держал слуг, которые следили за порядком в поместье и заботились о редких гостях.
      Дверь открыла миссис Ходжес, пожилая экономка. На ее приятном лице отразилось удивление.
      – Лорд Рэйфорд, – торопливо заговорила она, – мы не получали известий о вашем прибытии…
      – Все в порядке, – перебил Алекс. – У меня не было возможности предупредить. Я проживу здесь неделю. Может быть, дольше. Не знаю еще.
      – Да, милорд. Я скажу кухарке. Вы будете завтракать или сразу послать ее на рынок закупить провизию?
      – Завтракать я не буду. Я, пожалуй, пройдусь по дому, миссис Ходжес.
      – Слушаю, милорд.
      Вряд ли он скоро проголодается. Прежде чем он покинул клуб Крейвена, горничная принесла поднос с яичницей, ветчиной, гренками, пудингом и фруктами. Какой-то человек– по его словам, личный слуга Крейвена – вычистил и выгладил его одежду и тщательнейшим образом побрил его. Слуги наполнили ванну и стояли рядом с полотенцами, мылом и туалетной водой.
      Когда Алекс спросил, где провел ночь Крей-вен, никто не ответил. Поведение Крейвена озадачило Алекса: почему он уступил Лили, хотя она ему явно небезразлична? Зачем он толкнул ее в объятия другого мужчины и даже предоставил им спальню? Что за странный человек – грубый, алчный, коварный, непредсказуемый. Эта странная дружба не давала ему покоя. Он заставил Лили рассказать, что кроется за их отношениями.
      Сунув руки в карманы, Алекс расхаживал по дому. Почти вся мебель была зачехлена. Стены покрашены в холодные тона. Полы устланы коврами или отполированы. В каждой спальне были мраморные камины и гардеробные. Комната Алекса была огромная, с расписным потолком. В центре особняка помещался белый с золотом бальный зал, отделанный мрамором, с канделябрами и семейными портретами по стенам.
      После помолвки с Каролиной Алекс провел здесь несколько месяцев. Устраивал балы, на которые приезжала Каролина с семьей. Они танцевали, и ее янтарные волосы сияли, освещенные многочисленными свечами. Когда она погибла, он перестал приезжать в поместье, где все хранило память о ней. Теперь же в воспоминаниях не было боли, а только сладкая печаль.
      Он собирался привезти сюда Лили. Она хорошо будет выглядеть на балу, в кругу друзей, с ее пленительной улыбкой, в белом платье. Его охватило нетерпение. Интересно, о чем она сейчас думает? Что она чувствовала, когда проснулась утром в его постели? Как досадно, что она ушла, пока он спал! Он хотел бы увидеть ее обнаженное тело при свете дня, снова любить ее, услышать, как она повторяет его имя…
      – Милорд?– Миссис Ходжес пришла за ним. – К вам гость.
      Сердце его забилось в ожидании. Он спустился вниз по лестнице с чугунными замысловатыми решетками. Увидев, кто пришел, он резко остановился и выругался. Никакая не Лили, а всего лишь кузен, лорд Лайон Росс, которого он не видел уже несколько месяцев.
      Красивый, крупный мужчина, его кузен по материнской линии. Высокий блондин, богатый, удачливый, любимец женщин. Он пережил бесчисленное множество романов, объездил весь мир и превратился в законченного циника. В семье шутили, что Росс устал от жизни уже к пяти годам.
      – Ты приходишь, только если тебе что-то нужно, – резко сказал Алекс. – Так что тебе нужно?
      Росс обворожительно улыбнулся.
      – Ты мне не рад, братец. Ты ждал кого-то другого?
      Росс всегда отвечал вопросом на вопрос– поэтому его армейская карьера закончилась очень быстро.
      – Как ты узнал, что я здесь? – спросил Алекс.
      – Здравый смысл. Ты мог быть в двух местах… Или здесь, или в объятиях двух прелестных ручек, склонившись к маленькой, но очаровательной груди. Я решил начать отсюда.
      – Ты, похоже, слышал, что произошло вчера ночью.
      Угроза на лице Алекса не произвела на Росса никакого впечатления.
      – Да весь Лондон об этом говорит! Позволь выразить самое искреннее восхищение. Никогда бы не подумал, что ты на такое способен.
      – Благодарю. А теперь отправляйся.
      – Нет-нет, я ведь приехал поговорить, братец. Где твои родственные чувства – ты ведь видишь меня раз или два в год, не чаще.
      Алекс невольно улыбнулся. С детства они дружески поддевали и поддразнивали друг друга.
      – Черт побери. Ну, пойдем пройдемся по саду.
      Через дверь балкона они вышли в сад.
      – Знаешь, я не поверил своим ушам, когда до меня дошли слухи. Мой положительный братец и бесшабашная Лили! Поставить на карту благосклонность дамы… Нет, это не похоже на нашего правильного, благопристойного герцога Уолвертонского. Это кто-то другой! С другой стороны… – Он пристально посмотрел на Алекса. – В тебе появилось что-то… я не видел тебя таким с тех пор, как погибла Каролина. Два года ты жил как затворник.
      – Я притворялся, – мрачно ответил Алекс.
      – Конечно. Но даже когда ты соизволял появиться в свете, глаза у тебя были пустые. Холодные, как у рыбы. Никто не смел подступиться к тебе, даже близкие друзья. А ты никогда не задумывался, почему все так прохладно отнеслись к твоей помолвке с Пенелопой? Потому что поняли, что ты глубоко безразличен к ней, и жалели бедняжку. Да и тебя жалели.
      – В настоящее время «бедняжка» в вашей жалости не нуждается, – пробормотал Алекс. – Она сбежала с виконтом Стэмфордом, и, полагаю, они вполне счастливы.
      Росс присвистнул.
      – Старина Закери! Неужели он сам все провернул? Да нет, вряд ли. Наверняка кто-то ему помог.
      – Наверняка, – сухо ответил Алекс, Воцарилось долгое молчание – Росс размышлял. Потом со смехом повернулся к Алексу.
      – Неужели Лили? Вот, значит, почему ты устроил переполох у Крейвена. Хотел свести счеты.
      – Это не для огласки, – спокойно предупредил Алекс.
      – Боже мой, ты отстоял фамильную честь!– воскликнул Росс. – А я-то думал, доброму старому Алексу пришел конец. Теперь ты снова среди живых, да? Я был прав – прелести Лили заставят и мертвеца подняться из гроба.
      Алекс повернулся и облокотился на каменный парапет. Ветер взъерошил его волосы. Он вспоминал Лили, лежавшую в его объятиях, ее губы. Его опять захлестнуло чувство необыкновенного счастья и покоя. Он почувствовал, что уголки его губ невольно приподнимаются в улыбке.
      – Она необыкновенная женщина, – признал он.
      – Еще бы! – В глазах Росса появился живой интерес. – Я буду следующим. Какова начальная ставка?
      Улыбка сошла с лица Алекса. Он угрожающе повернулся к брату.
      – Тут тебе не аукцион.
      – Правда? Последние два года все мужчины моложе восьмидесяти мечтали о ней, но все знали, что она – собственность Дерека. А теперь ясно – она продается.
      – Она моя, – задумчиво проговорил Алекс.
      – Содержать ее обойдется недешево. Сейчас, когда пошли слухи, у нее отбоя не будет от предложений. Драгоценности, замки, все, что ей захочется. – Росс самодовольно улыбнулся. – Лично я считаю, что у меня хорошие шансы. Я собираюсь предложить ей конюшню арабских скакунов. Ну, может, еще придется раскошелиться на парочку бриллиантовых колье. Знаешь, Алекс, ты замолви за меня словечко. Я хочу быть следующим. Другой такой на свете нет. Такая красота, столько огня. Кто хоть раз видел ее на охоте в этих красных бриджах, только и мечтает, чтобы она оседлала его самого.
      – Малиновых, – сказал Алекс. – Бриджи были малиновые. И разрази меня гром, если я позволю тебе или кому другому даже подойти к ней.
      – Тут ты бессилен.
      Его черные глаза угрожающе сузились.
      – Ты думаешь, бессилен?
      – Бог мой, да ты злишься! По-настоящему!
      – Пошел к черту!
      Росс насмешливо и удивленно улыбнулся.
      – Никогда тебя таким не видел. Да что происходит?
      – Я задушу любого, кто посмеет обратиться к ней с подобным предложением! Вот что происходит.
      – Тогда тебе придется иметь дело с половиной Лондона, – засмеялся Росс. В глазах его плясали насмешливые искорки.
      Только сейчас до Алекса дошло, что его разыгрывают.
      – Черт бы тебя побрал, – пробормотал он.
      Росс заговорил спокойно и задумчиво.
      – Я начинаю о тебе беспокоиться. Только не говори мне, ради бога, что ты испытываешь к ней серьезные чувства. Лили не из тех женщин, которых можно привязать к себе. Ее не приручишь. Взгляни на вещи трезво. Не стоит пытаться превратить эти отношения во что-то более серьезное.
      Алекс овладел собой. С любезной улыбкой на лице он повернулся к Россу.
      – Уезжай, иначе я убью тебя.
      – Лили – зрелая, опытная женщина. Она тебе устроит веселую жизнь. Я пытаюсь предостеречь тебя. Я ведь помню, что с тобой было после смерти Каролины. Тебе пришлось пройти через ад. Неужели тебе хочется, чтобы это повторилось? Мне кажется, ты заблуждаешься относительно Лили Лоусон.
      – А ты?– тихо спросил Алекс. – Ты не заблуждаешься? И вы все?
      – Послушай, может, спросим Дерека Крей-вена? – Росс прищурился: он был уверен, что попал в цель.
      Неожиданно Алекс широко улыбнулся.
      – Крейвен не имеет к этому никакого отношения. По крайней мере теперь. А ты знай: если будешь преследовать Лили, тебе не поздоровится. А теперь пойдем в дом. Твой визит окончен.
      Он стремительно двинулся к дому. Росс спешил за ним.
      – Ты хотя бы скажи мне, сколько времени ты намерен содержать ее?
      Алекс улыбался. Не замедляя шага, он сказал:
      – Найди себе другую женщину, Росс. Не трать времени понапрасну.

***

      На улице Сент-Джеймс теснились экипажи. Гости собирались на маскарад в клубе Крейвена. Гремела музыка, царило веселье. Экзотические костюмы и маски придавали этому балу ощущение вседозволенности и непредсказуемости. Скрываясь под маской, можно было делать то, что благородные дамы и джентльмены осудили бы в обычной жизни.
      Лили вышла из экипажа и, осторожно ступая, направилась к входу. Ее босые ноги покалывало. На ней была длинная черная накидка, которая полностью скрывала ее костюм, точнее, его отсутствие. Она была взволнована, но настроена решительно. Выиграть пять тысяч будет достаточно легко, при таком обилии выпивки и развлечений, В таком смелом костюме. Она их обдерет как липку.
      Проскользнув мимо гостей, она кивнула дворецкому. Он, кажется, узнал ее, несмотря на маску и длинный, до пят, темный парик.
      Дерек ждал ее. Она услышала его голос за спиной.
      – Значит, у тебя все в порядке.
      Лили быстро обернулась. На Дереке был костюм Вакха – белая тога, сандалии, венок на голове.
      Он пристально разглядывал ее, и Лили вспыхнула.
      – Естественно, у меня все в порядке. А как же иначе? А теперь прошу извинить меня. Мне нужно играть. Как вы знаете, я должна выиграть пять тысяч.
      – Подожди. – Он дружески коснулся ее плеча, как в добрые старые времена. – Пойдем прогуляемся.
      Лили недоумевающе взглянула на него. – Вы, кажется, рассчитываете, что мы можем возобновить старую дружбу?
      – А разве нет?
      Лили заговорила терпеливо, как с ребенком.
      – Дерек. В тот вечер мне пришлось поставить на карту мое тело, потому что я была в отчаянии. Ты не только это допустил, но использовал мое несчастье, чтобы развлечь публику. Друзья так не поступают, Дерек. Так поступают сутенеры.
      Дерек фыркнул.
      – Подумаешь! Если тебе захочется поразвлечься, я тебе не буду мешать. Я все время сплю с бабами, но это ничего для нас с тобой не меняет.
      – Прошлый вечер – совсем другое, – терпеливо объясняла Лили. – Я просила тебя вмешаться. Но тебе было все равно. Ты меня предал.
      Его лицо исказилось, щека мелко задергалась.
      – Нет, мне не все равно. Но кто я такой, чтобы тебя останавливать? То, что люди делают в постели, – к нам с тобой не имеет отношения.
      – Значит, что бы я ни делала – для тебя неважно? Ты это хочешь сказать?
      – Да, – сказал он. – Я думаю так.
      – О, Дерек, – прошептала Лили.
      Она взглянула на него по-новому. Она начинала понимать то, в чем не могла разобраться два года. Дерек знал, что ей отчаянно нужны деньги, но ни разу не предложил ей помощь. Лили думала, что это просто жадность. А это был страх. Он всеми силами избегал серьезной связи, предпочитая легкие, ни к чему не обязывающие приятельские отношения. Нужда и лишения в детстве и юности искалечили его душу.
      – Значит, тебе безразлично, что делают люди. Ты просто наблюдаешь за нами, как будто мы – марионетки в театре. Так, конечно, гораздо спокойнее. Никакого риска, никакой ответственности. Очень благородно, нечего сказать. Что ж, впредь я не стану беспокоить тебя. Твоя помощь мне больше не нужна. Странно, но сегодня у меня такое ощущение, будто я сбросила с себя… стыд.
      Она грациозно распахнула накидку и, забавляясь, смотрела на его реакцию.
      Гости, входившие в клуб, замерли на пороге. Все взгляды были прикованы к ней.
      С первого взгляда создавалось впечатление, что Лили совершенно голая. Костюм был сшит из прилегающей ткани телесного цвета. Сверху были нашиты листья из бархата. Дополнял костюм длинный парик. Листья и искусственные локоны прикрывали достаточно, но не скрывали целиком стройного просвечивающего сквозь ткань голого тела. Самое сильное впечатление производил нарисованный змей-искуситель, обвившийся вокруг ее талии. Помощница Моники потратила на рисунок три часа.
      С дразнящей улыбкой Лили подбрасывала на ладони спелое красное яблоко. Сунув его под нос Дереку, она промурлыкала:
      – Не хочешь попробовать?

      Дерек справился с удивлением, и лицо его вновь стало непроницаемым. Однако Лили обостренным чутьем уловила: он хотел ей помешать и не пустить в столь вызывающем виде. Но не сделал этого.
      Взглянув на нее холодно и очень многозначительно, он повернулся и пошел прочь, бросив через плечо:
      – Успешной охоты!
      Лили смотрела ему вслед. Ушел, будто отверженный любовник. Ее терзало чувство вины, как будто она причинила ему какое-то зло. Изобразив на лице обворожительную улыбку, она отдала накидку лакею и поспешила в зал. Увидев прекрасные декорации в виде развалин храма, Лили радостно засмеялась. Стены были задрапированы голубой тканью, как небо, а колонны были раскрашены под древние камни. По углам зала располагались статуи. Огромный стол с зеленым сукном отодвинули, освободив место для танцев. Наверху, на галерее, усадили музыкантов. Своих девочек Дерек нарядил в античные одежды, и они мелькали в толпе гостей с лютнями в руках.
      Появление Лили было встречено возгласами удивления. Она и шагу не успела ступить, как ее окружили принцы, пираты, колдуны и прочие мифические персонажи. Дамы с досадой наблюдали, как мужчины наперебой старались привлечь к себе ее внимание.
      – Это она…
      – Позвольте, мне нужно поговорить с ней…
      – Госпожа Ева, позвольте предложить вам бокал вина!
      Почувствовав, что обстановка накаляется, Дерек подошел к маленькому очкастому Нептуну с огромным трезубцем в руках.
      – Уорти, не спускай глаз с нашей цыганки. Удивлюсь, если ее тут не изнасилуют раз двадцать подряд. Джентльмены уже слюной исходят.
      – Слушаю, сэр, – отозвался Уорти и направился сквозь толпу к Лили, используя трезубец по прямому назначению.
      – Где же этот чертов ублюдок Уолвертон? – сквозь зубы пробормотал Дерек.

***

      Алекс приехал в клуб к полуночи, когда танцы и веселье были в разгаре. Дамы, взволнованные уникальной возможностью попасть в мужской клуб, порхали по залам, драматически взвизгивая, будто проигрывали состояния. Скрываясь под масками, замужние женщины бесстыдно флиртовали, их мужья тоже спешили воспользоваться своей мимолетной свободой. Строгие правила поведения были забыты, никого не смущали фривольные беседы, бесстыдные намеки, распущенность. Вино лилось рекой, толпа становилась неуправляемой.
      Как только Алекс вошел, раздались приветственные крики и тосты в его честь. Он в ответ лишь рассеянно улыбнулся. Он взглядом искал Лили, но ее хрупкой фигурки не было видно. Зато к нему подошли какие-то дамы. Глаза их под масками сладостно блестели.
      – Милорд, – промурлыкала одна из них. По голосу он узнал леди Уэйбридж. Молодая жена пожилого барона. Костюм амазонки едва прикрывал пышную грудь. – Я вас узнала, Уолвертон. Таких широких плеч больше ни у кого нет. Не говоря уж об этих сверкающих глазах.
      Другая женщина прижалась к нему с плотоядной улыбкой.
      – Как идет вам ваш костюм!
      Алекс был одет в костюм Люцифера: на плечах – кроваво-красный плащ, на лице – дьявольская черная маска.
      – Вы настоящий дьявол, сколько лет вы всех обманывали! Но я-то всегда подозревала, что вы опасны!
      Алекс с досадой отмахнулся от разгоряченных дам. Он и раньше нравился женщинам, ловил на себе призывные взгляды, сталкивался с настойчивым кокетством. Но никогда раньше ему не случалось становиться объектом настоящей сексуальной атаки! Удивительно, но его скандальный торг с Лили вызвал в них не отвращение, а желание!
      – Леди Уэйбридж,– пробормотал он, – позвольте, я должен идти…
      Она обхватила его за талию.
      – А вы опасный мужчина! – прошептала она, легко куснув его за ухо.
      Алекс неловко засмеялся.
      – Уверяю вас, я совершенно безобидный!
      Он поспешно высвободился и чуть не сбил с ног стройную женщину, одетую как молочница. Поддерживая ее, он почувствовал, что она дрожит.
      – Милорд, – прошептала она, – вы меня не знаете, но я люблю вас!
      Алекс лишился дара речи. Прежде чем он успел опомниться, какая-то Клеопатра раскрыла ему свои объятия.
      – Поставьте на меня! – воскликнула она. – Я в вашей власти, милорд!
      Со стоном Алекс повернулся и бросился прочь, подальше от возбужденных женщин. В дверях он столкнулся с Дереком Крейвеном. Бог веселья выглядел довольно мрачным. Дерек остановил преследовательниц.
      – Прошу прощения, дамочки, но мне надо поговорить с Князем тьмы. Идите, идите.
      – Благодарю, – с чувством сказал Алекс и недоуменно покачал головой. – После той ночи они должны бы считать меня авантюристом. Бог знает, что им нужно, этим женщинам. А Лили здесь?
      Дерек посмотрел на него с холодной язвительностью.
      – Можно и так сказать. Она сидит за столом с толпой подонков совершенно голая и пытается нагреть их на пять тысяч фунтов.
      – Что?!
      – Что слышали.
      – И вы ее не остановили? – взорвался Алекс.
      – Знаете что, сами за ней следите! Я сыт по горло. Пытаться удержать ее от неприятностей – все равно что ветер ловить.
      – Где она?
      – Вторая комната слева. – Дерек горько улыбнулся и скрестил руки на груди.
      Лили была спокойна. Удача вернулась к ней сторицей. За час она выиграла порядочно. Ее партнеры играли невнимательно: их взгляды жадно блуждали по едва прикрытому телу.
      Лили пригубила коньяку. Комната была полна мужчин. Она слегка улыбнулась: взгляд ее партнера скользнул по листьям, прикрывающим грудь. Ей было все равно. Стыдливости она не чувствовала. Деньги – единственное, что ее волновало. Она спасет Николь любой ценой. Может, потом она будет краснеть при воспоминаниях, но теперь…
      Неожиданно она почувствовала тревогу. Медленно повернув голову, Лили увидела в дверях Алекса. Библейский демон-разрушитель во всей красе: кроваво-красные одежды, дерзко вскинутая голова, мстительный взгляд.
      – Мисс Лоусон, – сдержанно произнес он,– я хотел бы поговорить с вами.
      Под его взглядом Лили съежилась. Призвав на помощь весь свой актерский талант, она равнодушно сказала:
      – Только не сейчас! Ваша игра, Коббэм.
      Коббэм не шевельнулся. Как загипнотизированный, он вместе со всеми остальными смотрел на Алекса.
      Тот не сводил глаз с Лили.
      – Сейчас,– тихо сказал он. В голосе его зазвучал металл.
      Лили смело смотрела на него. Черт бы его побрал, разговаривает с ней так, как будто она его собственность! При всех! Хорошо, что Уорти здесь. Следить, чтобы игра шла без помех,– его обязанность. Он вступится за нее. В конце концов, она является членом клуба! Она осмелилась дерзко улыбнуться.
      – Я играю!
      – Вы уходите! – коротко сказал он.
      В мгновение ока он выхватил у нее из рук карты. Она замахнулась на него своим яблоком, но ой отнял и его. Стремительно он завернул ее в свой плащ, так что она не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Она визжала и извивалась, а он легко поднял ее и перекинул через плечо. Парик слетел с ее головы.
      – Мисс Лоусон просит извинить ее, – сообщил игрокам Алекс. – Она решила прекратить игру.
      Провожаемый изумленными взглядами, он вышел с Лили из комнаты, не обращая внимания на ее вопли.
      – Немедленно отпустите меня, вы, самодовольный негодяй! Вы за это под суд пойдете! Уорти, где вы, черт бы вас побрал! Сделайте же что-нибудь! Дерек, трус, помоги! Кто-нибудь! Стреляйте в него!
      Пожилой лорд Коббэм пожал плечами.
      – Может, это и к лучшему. Начну нормально играть. Прелестная женщина, но игра в ее присутствии не клеится.
      – Да уж, – подтвердил лорд Ноттингем. – Хотя мое либидо отнюдь не страдает.
      Мужчины посмеялись и вновь сдали карты.
      Прелестную мелодию заглушили отчаянные крики и отборная брань. Музыканты сбились, музыка смолкла. Дерек торопливо махнул рукой, и они вновь заиграли.
      Пары перестали танцевать: все поспешили узнать, что происходит. Дерек, скрестив руки на груди, прислонился к статуе Меркурия. Судя по шуму, Уолвертон несет ее к выходу. Впервые в жизни Лили спасают, а она не способна это оценить!
      Тучный господин в костюме Людовика XIV вошел в зал и сообщил:
      – Уолвертон взвалил нашу Еву на плечо и уносит отсюда. Настоящий варвар!
      Начался переполох. Все устремились к выходу, чтобы посмотреть. Кто-то кинулся к Уорти, требуя принять ставки.
      – Два к одному, что он будет ее содержать полгода!
      – Двадцать к одному – целый год!
      – Ставлю тысячу за то, что они поженятся, – сказал лорд Формингтон.– Какие ставки?
      – Пятьдесят к одному, милорд.
      Лили беспомощно извивалась в красном плаще.
      – Это похищение! Остановите его немедленно или будете отвечать как соучастники! Ай!
      Она почувствовала ощутимый шлепок пониже спины.
      – Прекрати! – сказал Алекс. – Не устраивай сцен!
      – Я устраиваю сцены? Я?! – Очередной весомый шлепок заставил ее замолчать.
      Экипаж Алекса уже стоял у дверей. Испуганный лакей открыл дверь. Алекс довольно бесцеремонно впихнул Лили в карету и сел сам. Зеваки радостно завопили. Это привело Лили в еще большую ярость.
      – Прекрасно! – закричала она, высунувшись в окно. – У них на глазах издеваются над женщиной, а они радуются!
      Резкий толчок отбросил Лили назад, и она чуть не свалилась на пол. Со злостью она попыталась выбраться из туго спеленавшей ее накидки. Алекс наблюдал за ней и помогать явно не собирался.
      – Куда мы едем? – пропыхтела она, барахтаясь в плаще.
      – В Бэйсуотер-Роуд. И прекрати орать.
      – Родовое поместье, значит. Не трудись, ноги моей там не будет!
      – Замолчи.
      – Я пешком оттуда уйду, даже если мне придется идти неделю!
      – Если ты не замолчишь, я тебе устрою такую трепку, какой ты в жизни не получала!
      Лили осеклась и в негодовании уставилась на него.
      – На меня в жизни никто руку не поднимал! Даже мой отец…
      – Ты ему была безразлична, – резко отозвался Алекс. – Тебя нужно было сечь нещадно, год за годом.
      – Да я…
      Он выразительно взглянул на нее, и она остановилась на полуслове, сообразив, что он не шутит. Молча она продолжала сражаться с плащом. Но Алекс запеленал ее туго, как грудного младенца. Злая, униженная, напуганная, она молча смотрела на него. После прошлой ночи она считала, что ей нечего бояться. Но теперь ясно, что он может делать с ней что захочет.
      Он лишил ее последней возможности выиграть деньги для Николь. В душе Лили бранила и его и себя. Зачем она впуталась в его дела! Что мешало ей благоразумно отказать Закери! Если бы она не совала нос куда не надо, Алекс и сейчас сидел бы в деревне вместе с Пенелопой и не подозревал бы о ее существовании. Она вспомнила, как он лежал связанный на ее кровати, и ее охватил ужас. Он не простит ей этого унижения. Она заплатит сполна! Она боялась взглянуть на него, но и без того она знала, что его глаза сверкают, а багряные одежды придают еще более зловещий и устрашающий вид. Даже в компании с самим дьяволом ей не было бы так страшно. Наконец карета остановилась. Лакей распахнул дверь. Подхватив Лили на руки, Алекс внес ее в дом. Экономка вышла навстречу.
      – Вы сегодня рано, милорд. О боже… – Она заметила закутанную в плащ женщину у него на руках. – Она ранена?
      – Пока нет, – мрачно ответил Алекс.
      Лили снова забилась в его руках.
      – Ты не можешь заставить меня! Я здесь не останусь! Я сейчас же уеду!
      – Сначала поговорим.
      Лили осмотрелась. Дом был светлый, прохладный, обставленный с изящной простотой и на удивление современный. Большие окна, дорогие лепные украшения. Она заметила, что Алекс наблюдает за ней.
      – Если ты хотел уничтожить меня, то тебе это удалось. О большем ты не мог и мечтать.
      – Что я сделал? Оторвал тебя от игры? Помешал тебе в голом виде завлекать светских львов?
      – Неужели ты думаешь, что я делала это для собственного удовольствия? – выпалила она, забыв об осторожности. – Можно подумать, у меня был выбор! Да если бы не…
      Она в ужасе осеклась. Подумать только, она чуть не выдала свою тайну!
      Алекс ухватился за нечаянно вырвавшуюся фразу.
      – Если бы не что? Это имеет какое-то отношение к пяти тысячам, о которых говорил Крейвен? Зачем тебе эти деньги?
      Лили похолодела.
      – Дерек рассказал тебе о пяти тысячах? – Она не верила своим ушам. Никому нельзя доверять. – Предатель! Я убью его!
      Это карточный долг, да? – мрачно сказал он.– А где деньги, которые достались тебе от тети? Ты целое состояние спустила в карты, да? И после этого жила на то, что выиграешь? Что за чудовищная безответственность!
      Закусив губу, Лили отвернулась. Как ей хотелось объяснить, что она вовсе не промотала состояние! Все деньги ушли на поиск Николь. Если бы не подлость Джузеппе, и у нее была бы спокойная жизнь. Будь у нее выбор, она бы и близко не подошла к карточному столу. Но она вынуждена молчать…
      Алекс молча смотрел на упрямо опущенное лицо. Он хотел встряхнуть ее за плечи, поцеловать, наказать ее! Он чувствовал, что сердце у нее разрывается. Она чего-то боится, она в беде.
      Он отнес ее в спальню и запер за собой дверь. Лили не шевельнулась, когда он поставил ее на пол и стал разворачивать на ней плащ. Она терпеливо ждала, ее неподвижность казалась неестественной. Когда он наконец освободил ее от плаща, она с облегчением встряхнула руками.
      Алекс бросил плащ на кресло и обернулся. В ту же секунду она с такой силой ударила его по лицу, что он пошатнулся. Рука у нее горела. Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за плечи.
      – Еще рано, – прошептал он.
      Она с яростью рванулась. Тонкая ткань ее маскарадного костюма затрещала. Она повернулась и прижалась к стене, обеими руками прикрывая тело. Он навис над ней, опираясь руками о стену над ее головой. Казалось, он стал в три раза выше ростом. Его глаза жадно скользили по ее телу, по узору на ее коже. Краска размазалась, оставив зеленые, черные, голубые пятна на теле.
      – Не смей прикасаться ко мне или я опять тебя ударю! – дрожащим голосом сказала она.
      – Я не трону тебя, – язвительно сказал он. – Пока не трону. Сначала ты пойдешь в ванну и смоешь с себя эту… живопись. Вон там гардеробная и ванная.
      Она задрожала от злости и страха.
      – У меня для вас новости, милорд. Я не собираюсь принимать ванну. Я не собираюсь с вами спать. Я не собираюсь с вами разговаривать. Я знаю все, что вы хотите мне сказать. Мой ответ: нет.
      Он прищурился.
      – Вот как? Что же я собирался сказать?
      – Что вы считаете меня привлекательной, что вы хотите меня и я должна стать вашей любовницей, пока вы от меня не устанете. Тогда я получу щедрую компенсацию и буду свободна выбирать следующего покровителя. И так, пока моя красота не поблекнет. – Лили отвела глаза. – Вы хотите предложить мне соглашение.
      – Я хочу, чтобы ты приняла ванну, – спокойно сказал он.
      Лили истерически засмеялась.
      – Отпусти меня. Я сломала тебе жизнь, а ты сломал жизнь мне. Мы квиты. Пожалуйста, дай мне… – Он заглушил ее слова поцелуем. Она попыталась снова ударить его, но на этот раз он перехватил ее руку.
      Они стояли неподвижно. Остатки костюма соскользнули с ее тела. Она вспыхнула и хотела прикрыть наготу, но он не отпускал ее руку. Его взгляд блуждал по ее телу, обжигая. Он прерывисто дышал. Он шагнул вперед, и она отступила, загипнотизированная черным пламенем его глаз. Она умоляла, угрожала, он не слушал. Его руки блуждали по ее груди, плечам. Пальцы коснулись сосков, и они стали твердыми. Его лицо горело от страсти, когда взгляд его опустился вслед за ласкающими ее пальцами.
      Лили старалась взять себя в руки, не обращать внимания на это растущее наслаждение от его прикосновений. Но все ее существо желало повторения прошлой ночи. Сгорая от стыда, она прошептала:
      – Боже мой, что ты со мной делаешь…
      Его руки медленно скользили по ее груди, животу. Он прижимал ее к себе все крепче, крепче и наконец жадным ртом со стоном приник к ее рту. Дрожа, уступая порыву страсти, Лили положила руки ему на плечи. Прикосновение его бархатной одежды к обнаженному телу пронзило ее новыми ощущениями. Он оторвался от ее губ и осыпал поцелуями ее плечи, шею.
      Он выпрямился. Она почувствовала, что его пальцы скользнули вниз, между ее бедер, потом он убрал руку. Она замерла. Он расстегнул брюки, и твердая плоть вырвалась наружу, упираясь в ее живот. Со стоном она подалась вперед, навстречу его напору. Его ладони обхватили ее за ягодицы, и он легко поднял ее. Его голос был хриплым, в нем звучал нежный приказ.
      – Не бойся… Обхвати меня ногами. Вот так…
      Он с силой вошел в нее, и она вскрикнула и прижалась к нему.
      Он двигался внутри нее, прижавшись губами к ее шее. Она вскрикивала от наслаждения, он чувствовал вибрацию ее тела. Он опустил руку и стал гладить нежный треугольник между ее бедер.
      – Я не остановлюсь, – шептал он. – Пока ты не кончишь. Так долго, сколько ты захочешь…
      Она закричала, по ее телу прошла судорога. Он перестал сдерживаться, его тело задрожало в порыве освобождения. Они замерли, дыхание их слилось. Он осторожно опустил ее на пол и застегнул брюки, потом поцеловал ее горячо и нежно.
      Лили по-прежнему стояла у стены, стараясь прикрыть себя руками. У нее было странное выражение на лице, будто она только что совершила страшный грех. Алекс нахмурился и протянул руку, чтобы успокоить ее. Она отшатнулась. Мысли ее путались. Сердце колотилось. Она была словно под воздействием сильного наркотика. Хотелось плакать.
      – Я уезжаю. Дай мне какую-нибудь рубашку и плащ.
      – Нет, – спокойно ответил он.
      – Я не прошу разрешения. Я тебе говорю: я уезжаю.
      – В таком состоянии – нет. У тебя такое лицо… будто ты готова совершить что-то ужасное.
      – Я всегда совершаю что-то ужасное, – холодно ответила она. – Вся моя жизнь – вереница ужасных поступков. С детства. И мне удавалось обходиться без тебя. Так что и дальше обойдусь.
      Его руки вновь потянулись к ее телу, скользнули по животу, по бедрам. Он обращался с ней осторожно и нежно. От этих прикосновений остатки ее решимости улетучились. Она неловко отталкивала его руки. Он заговорил.
      – Деньги – единственное, что тебя беспокоит?
      – Твоих денег мне не нужно. – Она замерла, когда его рука коснулась густых завитков внизу живота.
      – Пяти тысяч достаточно или тебе нужно больше?
      – А почему ты сразу не скажешь об обязательствах, которые я должна принять вместе с этими деньгами? Или, может быть, это подарок, не налагающий никаких обязательств?
      Он твердо выдержал ее взгляд.
      – Нет, обязательства будут. Лили безжалостно расхохоталась.
      – По крайней мере без лжи.
      – Я лгу меньше, чем ты.
      – Я не обманываю тебя!
      – Нет. Ты просто скрываешь правду.
      Она опустила глаза. Его прикосновения обжигали.
      – Кажется, это единственное, что вообще удалось от тебя скрыть, – пробормотала она, и он тихо засмеялся.
      Сжимая ее тонкое запястье, он потянул ее за собой.
      – Я не дала согласия! – негодовала Лили, спотыкаясь.
      – Я знаю. Продолжим разговор в ванной.
      – Ты думаешь, я позволю тебе смотреть, как я принимаю ванну?
      Он резко остановился, притянул ее к себе и с силой поцеловал. Когда он поднял голову, она все еще прижималась к нему. Ресницы ее трепетали. Он улыбнулся и снова потянул ее за собой. Войдя в ванную, он повернул краны до предела, так что трубы загудели. Вода хлынула в огромную ванну.
      Прикрывая руками голое тело, Лили с удивлением озиралась вокруг. Мраморный камин, белая глазурованная плитка с ручной росписью. Ей не меньше двухсот лет!
      Алекс цинично улыбнулся, увидев, как она прикрывает руками тело. Он силой отвел ее руки в стороны.
      – После того как ты расхаживала у Крейвена совершенно голая…
      – Это только кажется. На самом деле листья и парик скрывали все тело.
      – Не совсем.
      Он легко поднял ее и поставил в ванну. С чувством оскорбленного достоинства Лили опустилась в воду. Алекс тоже начал раздеваться.
      – Это был первый и последний раз.
      Лили не сразу сообразила, что он имеет в виду ее появление на костюмированном балу. Это разозлило ее. Вот, пожалуйста, уже начал приказывать. Она никогда не подчинялась приказам, даже родительским.
      – Если я захочу, я буду бегать голой по всему Лондону!
      Он только молча посмотрел на нее.
      Лили взяла кусок мыла, тщательно намылила шею, руки, грудь. Теплая вода действовала успокаивающе, и она блаженно вздохнула. Краем глаза она заметила, что Алекс уже разделся и подошел к ванне.
      – Нет, – поспешно сказала она, поднимаясь. – Не нужно. Ты уже столько меня лапал…
      – Сядь, – он подтолкнул ее. – Десять минут назад ты не возражала, когда я тебя лапал!
      Она напряглась, когда он опустился в воду позади нее. Одну ногу он согнул в колене, другую вытянул вдоль ее бедра. Было тепло и уютно. Он протянул руку и забрал у нее мыло. Скользкими руками он гладил ее грудь, смывая остатки краски.
      Плеснув воды ей на плечи, он смыл цветную пену. Тело ее лоснилось. Он притянул ее к себе, сжимая коленями ее бедра. Спиной она чувствовала густые волосы на его груди. Еще раз намылив руки, он коснулся пальцами треугольника волос между бедер.
      В комнате было тихо. Только плеск воды и прерывистое дыхание. Лили поддалась успокаивающему теплу. Скованность исчезла. Полузакрыв глаза, она откинулась ему на грудь. Руки его блуждали по ее телу, губы скользили по шее, плечам. Она глубоко вздохнула. Рука ее невольно скользнула вниз и легла на его бедро. В горячей воде жесткие волоски на его теле стали бархатистыми.
      Алекс почувствовал прикосновение ее руки и замер, лишь грудь его тяжело вздымалась. Лили крепко зажмурилась: вот сейчас он скажет, что прелюдия окончена. Но он вновь стал ласкать ее груди. Его пальцы как бабочки легко порхали, едва касаясь сосков. Она застонала.
      Скользкие от пены руки скользнули вниз, прошлись по животу. Еще ниже. Лили тяжело дышала. Тело ее напряглось. Он раздвинул ей ноги, и рука его скользнула вниз, по золотистым завиткам. Лили схватила его за руку.
      – Нет, не надо, остановись. Мне кажется…
      – Почему тебе всегда что-то кажется? – прошептал он. Его палец скользнул глубоко внутрь, двигаясь мягкими круговыми движениями.
      Она перестала бороться с желанием. Тело ее напряглось. Она двигалась, инстинктивно стараясь втянуть его глубже. Она прошептала его имя.
      – Забудь обо всем, – прошептал он, не прекращая изысканной ласки. – Думай только об этом…
      Он не останавливался, пока она не позабыла обо всем на свете. Тело ее выгнулось дугой, с губ сорвался крик. Когда она перестала содрогаться, он повернул ее к себе и крепко поцеловал.
      – Ты очень красивая, Вильгемина Лоусон. И ты останешься со мной всю ночь, – хрипло сказал он. Он не отрываясь смотрел в ее испуганные зеленые глаза.
      Будь у Лили одежда, оружие или просто желание, она бы нашла возможность уйти. Вместо этого она позволила укутать себя толстым полотенцем и отнести в спальню. Алекс погасил свет и лег рядом, крепко обнимая ее.
      Они оба знали, что Лили примет пять тысяч фунтов и завтра они заключат договор. При мысли о договоре Лили почувствовала себя грешницей. А как иначе можно расценить использование своего тела в обмен на деньги? Но в то же время она испытывала умиротворенность. Она сможет заплатить Джузеппе, вновь наймет сыщиков. Возможно, кошмар последних двух лет скоро закончится.
      Его рука обвилась вокруг ее талии, дыхание стало спокойным. Он спал. Но Лили, несмотря на усталость, не могла заснуть. Ей было горько: как она ни сопротивлялась, жизнь сама толкнула ее на этот путь, и назад дороги нет.
      Но в то же время она не могла не удивляться. Оказывается, она совсем не знала мужчину, который сейчас спит рядом с ней. Она обвиняла его в жестокости, а он ни разу не обидел ее. Напротив, он старался доставить ей удовольствие. Ей казалось, что он холоден, а он такой нежный, чуткий. Все считали, что он сдержан и спокоен, но только Лили знала, до какого накала доходит его страсть. В глубине души она была довольна. Ей льстило, что ей удалось возбудить в нем столь бурные чувства. Как он злился, что столько народу лицезрело ее в костюме Евы! Она улыбнулась. Потом спохватилась, что не к лицу ей поощрять его собственнические инстинкты. Она попыталась отодвинуться, но он еще крепче притянул ее к себе. Она прильнула к нему и успокоилась, согретая теплом его тела.
      Алекс проснулся оттого, что Лили беспокойно зашевелилась во сне. Ворча, он приподнялся и протер глаза.
      – Ну, что еще? – пробормотал он, зевая, и вздрогнул, услышав пронзительный крик. – Лили! Черт побери, что…
      Он склонился над ней. Лили металась по подушке, ее тело содрогалось, пальцы сжались в кулаки. Она тяжело дышала, пытаясь что-то сказать. Он не смог разобрать слов.
      – Лили.– Он нежно убрал спутанные волосы с ее лба. – Тихо. Это просто сон. Это сон.
      – Нет! – кричала она.
      Проснись, солнышко. – Он тихо уговаривай ее, как вдруг услышал имя. То самое, что она повторяла в Рэйфорд-Парке, когда бродила во сне по дому. Ему тогда показалось – Ник, но теперь он отчетливо услышал – Николь. Женское имя.
      – Николь… О нет… Нет! – Она содрогалась от рыданий, руки тянулись вперед, будто она хотела удержать кого-то.
      Алекс смотрел на нее, раздираемый жалостью и любопытством. Николь. Никогда не слышал этого имени ни от кого из членов семьи. Видно, это часть таинственного прошлого Лили: Гладя ее волосы, он коснулся губами разгоряченного лба.
      – Проснись, Лили. Спокойно. Все в порядке.
      Она вздрогнула, на мгновение перестав дышать, как будто ее ударили. Алекс крепко обнял ее, прижал к себе. Она разрыдалась. Он ожидал чего угодно, но не этого душераздирающего плача, в котором было столько горя.
      – Лили. – Он успокаивал ее как мог, поглаживая дрожащее тело. От ее слез сжималось сердце. Он бы отдал что угодно, только бы она перестала плакать.– Лили, ради всего святого, успокойся, – беспомощно повторял он.
      Она еще долго не могла успокоиться. Потом затихла, уткнувшись мокрым лицом ему в грудь. Алекс хотел поговорить с ней, попросить объяснений, но она неожиданно уснула.
      Алекс продолжал сжимать ее в объятиях.
      – Кто же эта Николь? – прошептал он, хотя она не могла его слышать. – Что она тебе сделала?
      Ее маленькая головка лежала на его плече. Он гладил ее волосы, и тревога постепенно уходила. Но вместо этого на него нахлынуло другое чувство, которое напугало его гораздо больше. Он сам себе удивлялся: больше всего на свете ему хотелось защитить ее, заслонить от всех бед. Лили, женщину, которая, казалось, меньше всего нуждается в защите! Он знал, что она не верит никому, но он уже отдал ей свое сердце. Она перевернула всю его жизнь. Она изменила все.
      Он любит ее. Эта простая истина повергла его в шок. Но что тут возразишь? Он прижался губами к ее виску. Его переполняло ликование. Он хотел привязать ее к себе – любыми способами, всеми возможными клятвами и обещаниями. Со временем она сможет полюбить его. Придется рискнуть. Было бы разумнее сначала дать ей привыкнуть, побольше узнать о ней, о ее прошлом, разгадать ее тайны. Но он теряет разум, он влюблен. Он хочет ее сейчас, такую, какая она есть. Всю жизнь он был разумным и рассудительным. Один раз можно забыть о целесообразности и поступить, как подсказывает сердце!
      Лили проснулась и лениво потянулась. Приоткрыв глаза, она увидела над собой бледно-голубой потолок. Она повернулась и встретилась глазами с Алексом, который не отрываясь смотрел на нее, приподнявшись на локте. Она попыталась прикрыть обнаженную грудь сползшей простыней, но он не дал. С ленивой улыбкой он пожелал ей доброго утра и спросил, как она спала.
      – Спасибо, хорошо, – осторожно сказала Лили. Ночью ее опять мучили кошмары, и она ждала подозрительных взглядов и расспросов.
      – Я боялся, что ты опять убежишь, пока я сплю,– сказал Алекс.
      Она виновато опустила глаза.
      – Мне же нечего надеть, – пробормотала она.
      – Да, конечно. – Он сдвинул простыню еще ниже. – Держать тебя без одежды определенно выгодно.
      Лили натянула простыню, не понимая, в каком он сегодня настроении.
      – Буду очень признательна, если ты пошлешь кого-нибудь ко мне домой. Пусть привезут платье, вещи… Анни, моя горничная, знает, что мне требуется. И еще… – Ее полные достоинства манеры выглядели нелепо, поскольку Алекс сбросил с нее простыню и раздвинул ей ноги. – Алекс! – слабо запротестовала она.
      Его руки ласкали ее.
      – Мне нравится, как ты произносишь мое имя.
      – Это невозможно, – выдохнула она. – Опять!
      – Почему невозможно?
      – Но… Это вредно для здоровья или что-то в этом духе…
      – Очень вредно, – его ладони легли на ее груди. – Приводит к размягчению мозгов.
      – Какой ужас, – забеспокоилась Лили, но поняла, что он просто дразнит ее. – Алекс!
      Улыбаясь, он склонился к ее груди. Бедром она чувствовала его возбуждение. Она и сама была возбуждена и замерла в ожидании, когда он лег сверху. Он поцеловал ее и легко вошел в нее, двигаясь медленно и свободно. Она неуверенно обняла его за спину и подняла ноги, обхватив его за талию. Его тело содрогнулось, дыхание стало прерывистым, и скоро он в изнеможении затих.
      Лили заговорила первая. Она села на кровати, натянув простыню до подбородка.
      – Мы должны не откладывая обсудить некоторые вопросы. – Она старалась говорить энергично, по-деловому. – Пора отбросить щепетильность.
      – Да, для разнообразия, – пробормотал он. Глаза его насмешливо искрились. Он не мог припомнить ни одного случая, когда она не отбрасывала щепетильность.
      – Речь идет о деньгах и обязательствах.
      – Ах да. – Она попыталась прикрыть его простыней, но он не обратил внимания. – Мои деньги, твои обязательства.
      Она смущенно кивнула. Странно он себя ведет, удивительно легкомысленно. В уголках рта усмешка.
      – Ночью ты упомянул пять тысяч фунтов.
      – Верно.
      Лили в смущении кусала губы.
      – Ты не передумал?
      – Я же обещал.
      – Чего ты потребуешь взамен?
      Алекс растерялся. Он не знал, как сказать ей. В романтической обстановке было бы проще. Но она сидела перед ним, сжав губы, и ждала. Ясно было, что его нежность и любовь – не то, что сейчас ее интересует. Он заговорил ей в тон, по-деловому.
      – Во-первых, ты должна спать со мной.
      Она кивнула.
      – Я так и думала. Мне повезло, что я так дорого стою.
      Ее сарказм развеселил его.
      – Ты будешь стоить большего, когда приобретешь кое-какие элементарные навыки.
      Она быстро опустила взгляд, но он успел заметить недоумение и недоверие в ее глазах.
      Неужели можно придумать еще что-то, чего они не делали в эту ночь! Он улыбнулся и потрепал ее по плечу.
      – Ты быстро всему научишься!
      – Я бы хотела получить дом, – неуверенно продолжала Лили. – Достаточно большой, чтобы принимать гостей, в каком-нибудь привлекательном месте…
      – Этот дом тебя устроит?
      Он издевается над ней. Предлагать куртизанке родовое поместье! Она зло посмотрела на него.
      – Тогда уж Рэйфорд-Парк!
      – Что же, если тебе по душе Рэйфорд-Парк… Она вспыхнула и повернулась к нему с мольбой и негодованием.
      – Неужели ты не видишь, как мне тяжело? Может, тебя это забавляет, а мне хочется быстрее с этим покончить. Пожалуйста, будь серьезным.
      – Я вполне серьезен. – Он притянул ее к себе и жадно поцеловал. Она невольно ответила, губы ее приоткрылись. Подняв голову и глядя ей прямо в глаза, он продолжал: – Я открою счет в банке на твое имя, суммой ты будешь вполне удовлетворена. Я закажу для тебя карету в каком угодно стиле. Я открою кредит в любых магазинах. Хотя я этого не одобряю, но я разрешу тебе играть в клубе Крейвена, раз тебя так туда тянет. Но я запрещаю тебе носить платья, которые мне не нравятся, а если ты станешь поощрять ухаживания других мужчин, я тебе шею сверну. Ты должна спать со мной каждую ночь, и, если мне понадобится отлучиться из города, ты поедешь со мной. Что касается охоты, верховой езды, стрельбы и так далее, я все это разрешаю, но в моем присутствии. Никакой скачки в одиночку. Я запрещаю любое поведение, которое сочту безрассудным и опрометчивым. – Он почувствовал, что Лили напряглась. Условия тяжелые для женщины, чью свободу никто никогда не ограничивал. Но она не возражала. – Я не буду деспотом. Если я стану слишком давить на тебя, не сомневаюсь, что ты сразу же об этом заявишь.
      Она заговорила, явно волнуясь.
      – Ты должен знать… Я… Я не хочу детей и буду принимать меры предосторожности. У меня не будет детей. Не хочу.
      Он колебался. Почему она так волнуется?
      – Хорошо, – согласился он.
      – Не соглашайся, если у тебя другие намерения.
      – Я бы не сказал «да», если бы у меня были другие намерения, – рассердился он.
      Он чувствовал, что для нее это важно, что она настаивает неспроста. Он терпелив. Со временем он разберется в причинах этого страха. Но если она не согласится, он подчинится ее решению. Тогда Генри продолжит их род.
      – Когда я наскучу тебе, – тихо, торжественно продолжала Лили, – ты разрешишь мне сохранить все, что подарил. – Она слышала, что это обычное условие в соглашении между содержанкой и протектором. Если уж она пошла по этому пути, нужно как следует позаботиться о своих интересах. Ее испугало неожиданное молчание Алекса.
      – Я еще не все объяснил, – заговорил наконец он.
      Лили насторожилась.
      – Не понимаю, в чем дело? Это касается денег? Дома? Если речь вдет о моей дружбе с Дереком, то, как ты знаешь…
      Подожди, Лили. Послушай меня. – Он набрал побольше воздуха. – Я вот что хотел сказать тебе: я не хочу, чтобы ты была моей любовницей.
      – Ты не хочешь… – Широко открыв глаза, она уставилась на него. Ее трясло от ярости. Он над ней издевается? Он нарочно все это затеял, чтобы унизить ее? – Тогда какого черта мы тратим впустую время?
      Он мял в руках уголок простыни. Это оказалось неожиданно трудно. Потом взглянул ей прямо в лицо.
      – Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

      – Женой…– без всякого выражения повторила Лили.
      От унижения ее бросило в жар, потом в холод. Значит, это была шутка – хорошо продуманная жестокая игра. Видимо, он все спланировал во время той ночи, когда она привязала его к своей кровати! Но, может быть, он еще хочет ее в качестве содержанки, просто стремится показать ей, что он – хозяин положения. Она в его власти, и он волен играть с ней и мучить ее, как ему вздумается. Он наблюдал за ней, она это чувствовала. Испытывает ли он к ней то же презрение, что и она к самой себе? В сердце была пустота, она даже не могла разозлиться. Почти не могла. Не глядя на него, она заговорила:
      – У тебя извращенное чувство юмора…
      Он прикрыл ей рот ладонью.
      – Да нет же, нет, черт возьми! Я не шучу! Я хочу жениться на тебе.
      Она укусила его, и он быстро отдернул руку.
      – Тебе незачем жениться – я ведь уже согласилась стать твоей любовницей!
      Он с удивлением смотрел на следы от ее зубов на ладони.
      – Я слишком уважаю тебя, ты, злобная сука!
      – Очень мне нужно твое уважение! Мне нужны пять тысяч фунтов!
      – Любой другой женщине польстило бы мое предложение. Любая другая была бы благодарна. Я предлагаю тебе больше, чем позорную связь.
      – Естественно, что ты, в своем самодовольстве и ограниченности, так думаешь. Но я совершенно не польщена и не испытываю никакой благодарности. Я согласна быть твоей любовницей. Это или ничего.
      – Ты будешь моей женой, – спокойно сказал он.
      – Ты хочешь получить меня в собственность! – закричала она и попыталась встать с кровати.
      Совершенно верно. – Он схватил ее, бросил на кровать и навалился на нее всей тяжестью. – Да. Я хочу, чтобы все знали, что ты моя. Я хочу отдать тебе мои деньги и мое имя. Хочу, чтобы ты жила со мной. Хочу проникнуть в тебя – в твои мысли, в твое тело. Хочу тебя всю. Я хочу дать тебе все, чтобы ты была счастлива, какой бы смысл ты ни вкладывала в это слово. Ты этого боишься? Я боюсь до черта. Ты думаешь, я сам рад, что не могу чувствовать иначе? Ты ведь, знаешь ли, не подарок… Он вовремя остановился.
      – Ты ничего обо мне не знаешь! – взорвалась она. – А то, что знаешь, должно было напугать тебя! Черт возьми, теперь я точно знаю, что у тебя размягчение мозгов!
      – Я не собираюсь платить по счетам Гарри Хиндона или того, другого подонка. Я тебя не предавал, Лили. Никогда. Помнишь, я тебя спросил, почему ты ненавидишь мужчин. Ты вольна презирать всех до единого. Но не меня.
      – Ты думаешь, я отказываю из-за любовных неудач? – Она с удивлением посмотрела на него. – Пойми, я могу мириться с твоими условиями, причудами и правилами какое-то время, даже несколько лет. Но неужели ты думаешь, что я на всю жизнь откажусь от моей свободы, от моих прав, от всего – и чего ради? Ради привилегии каждую ночь тебя ублажать? Это приятно, не спорю. Но ради этого не стоит жертвовать всем, чем я дорожу.
      – Приятно, – угрюмо повторил он. Она вызывающе посмотрела на него.
      – Ты слишком тяжелый. Мне трудно дышать. Он не шелохнулся.
      – Что ж, расскажи мне о своей свободной жизни, Лили. Расскажи, как ты каждую ночь играешь, чтобы свести концы с концами. Может, скажешь, что у тебя не бывает моментов, когда тебе нужен кто-то рядом?
      – У меня все есть. – Она старалась твердо смотреть на него, но не смогла и отвела взгляд.
      – А у меня – нет,– хрипло сказал он.
      Лили отвернулась.
      – Тогда поищи кого-нибудь другого, – сказала она с отчаянной решимостью. – Любая согласится пойти за тебя.
      – Таких, как ты, больше нет.
      – Что ты говоришь! С каких же пор я стала для тебя источником столь горячих чувств? – Она повернулась к нему и увидела, что он улыбается. – Не вижу ничего смешного.
      Он лег рядом, перестав давить на нее всем телом, и, опираясь на руку, задумчиво посмотрел на нее.
      – Нас сразу потянуло друг к другу. Мы созданы друг для друга. Мне кажется, если бы ты жила на другом конце света, мы бы все равно встретились. Тебя влечет ко мне так же, как и меня к тебе.
      – Наверное, начитался Байрона, – пробормотала она. – Удивительно слышать от тебя эту романтическую чушь.
      – Ты сама меня выбрала.
      – Ничего подобного!
      Из сотен мужчин, с которыми ты сталкивалась у Крейвена, на балах, на охоте, я единственный, с кем у тебя завязались какие-то отношения. Ты спровоцировала ссору, ты явилась в мой дом, ты вмешивалась в мои дела, ты расстроила мою свадьбу, выманила меня в Лондон и привязала к своей постели, поставила на карту свое тело и играла со мной, прекрасно зная, что можешь проиграть. Бог мой, неужели нужны еще доказательства? Скажи, был ли другой несчастный, чью жизнь ты так же перевернула? Вряд ли.
      – Я делала это ради Пенни, – тихо сказала она.
      Он улыбнулся.
      – Это был всего лишь предлог. Ты делала это, потому что хотела меня.
      – Самодовольный глупец! – Она покраснела.
      – Вот как? Тогда скажи, что я тебе не нужен.
      – Ты мне не нужен.
      – Скажи, что эти две ночи ничего не значили в твоей жизни.
      – Совершенно ничего!
      – Скажи мне, что ты не хочешь больше меня видеть.
      – Я… – Лили взглянула на его красивое лицо, и слова замерли у нее на губах.
      Алекс пробежал рукой по ее волосам.
      – Скажи, – прошептал он.– И ты никогда меня больше не увидишь.
      Это было выше ее сил. Сердце ее бешено колотилось.
      – А ты… – Она облизнула сухие губы. – Ты смог бы уйти, если бы я это сказала?
      Алекс не мог отвести глаз от ее лица.
      – Нет, – хрипло сказал он.– Мне просто хотелось знать, сможешь ты сказать это или нет.
      – О господи, – она удивленно засмеялась. – Кажется, не могу.
      – Почему?
      Она дрожала. Она привыкла лицом к лицу встречать трудности, и никому, даже Джузеппе, не удавалось пробить ее броню. А Алекс смог.
      – Я не знаю! – воскликнула она и прижалась к нему. – Я не знаю!
      – Любимая!
      Он осыпал поцелуями ее шею, плечи, волосы. Сильные руки крепко обнимали ее.
      – Все-таки… Я хотела бы остаться твоей любовницей, – прошептала она.
      – Все или ничего. У нас с тобой по-другому быть не может.– Он отбросил волосы с ее лица и улыбнулся. – Кроме того, как иначе мне переманить твоего дворецкого? Скажи «да», любимая. Скажи «да»!

***

      Лили удалось убедить себя, что то, что она делает, она делает из-за денег. Выйдя замуж за Алекса, она будет невероятно богата. Ей хватит денег, чтобы выкупить Николь, а если Джузеппе откажется, она наймет целую армию сыщиков. Они прочешут весь город и вернут ей дочь. А потом будь что будет. Обнаружив, что у нее незаконнорожденная дочь, Алекс бросит ее, а может, и разведется. Они с Николь переедут в какое-нибудь тихое местечко. От Алекса не убудет, раненая гордость излечивается быстро; он найдет молодую красивую жену, которая родит ему десяток наследников.
      А пока Лили решила получить максимум удовольствия от жизни с ним. Ночи в комнате с голубым потолком, возможность болтать с ним, дразнить и изводить его. Таких отношений с мужчиной у нее никогда не было. Странная дружба с Дереком – самое теплое отношение к мужчине, которое она допускала. Но, в противоположность Дереку, Алекс хотел делить с ней все ее проблемы, защищать ее, быть в курсе любых событий ее жизни. Лили даже пришло в голову, что не так уж плохо принадлежать кому-то. Наконец и она узнает, что такое муж.
      Алекс настаивал, что они должны пожениться в тот же день. Лили знала: он торопится, потому что боится – вдруг она передумает. Он был прав. Она передумывала каждые десять минут. Алекс послал за ее горничной Анни, которая должна была привезти ей платье и туалетные принадлежности.
      Лили нахмурилась, надев желтое платье с пышными рукавами. Высокий ворот, скромная вышивка.
      – В этом платье я похожа на деревенскую барышню, – пробормотала она.– Выгляжу на пятнадцать лет. Почему ты не привезла что-нибудь пошикарнее?
      – Дело не в платье, мисс, – заулыбалась Анни. – Это все ваше личико.
      Лили присела перед зеркалом и внимательно посмотрела на свое отражение. Она вынуждена была признать, что Анни права. Губы стали ярче, полнее из-за страстных поцелуев Алекса. Лицо стало мягким, безмятежным и будто светилось изнутри. Вместо «интересной бледности» на лице играл яркий румянец, который не могла скрыть даже пудра.
      Куда девалась та роковая женщина, которая вертела мужчинами в клубе Крейвена? Взгляд, раньше циничный и дерзкий, теперь стал робким и невинным, как у Пенелопы. Глядя на свое отражение, она вспомнила беззаботную юность, когда без оглядки влюбилась в Гарри Хиндона.
      – А ты привезла мои bandeaus? – спросила она, пробегая рукой по густым волосам.
      Анни быстро достала золотую ленту, украшенную топазом. Лили повязала ее и с досадой убедилась, что эффектное украшение не подходит к скромному платью.
      – Черт возьми! – Сорвав с головы украшение, она нетерпеливо тряхнула волосами. – Принеси ножницы и остриги эти космы!
      – Но, мисс, – возразила Анни, – такие чудесные густые локоны, они так идут вам!
      – Ну, тогда пусть остаются. – Лили в отчаянии закрыла лицо руками. – Мне все равно. Я этого не перенесу.
      – Чего не перенесете? – удивилась Анни.
      – Да все это… ладно, тебе не нужно этого знать. Просто помоги мне уехать отсюда и скажи лорду Рэйфорду… – Она заколебалась.
      – Что сказать лорду Рэйфорду? – вмешался Алекс. Он только что вошел в комнату, вернувшись после поездки в город. По радостному выражению его лица Лили поняла, что ему удалось найти священника, который согласился обвенчать их так быстро.
      Анни с благоговением взирала на Алекса.
      Ей раньше не приходилось видеть, чтобы мужчина без разрешения входил к Лили. Она отошла в уголок и оттуда украдкой посматривала на Лили и Алекса.
      Он обнял Лили за плечи и наклонился к ней.
      – Ах ты, трусиха, – прошептал он. – Тебе не удастся убежать от меня!
      – Я об этом и не думала! – с достоинством возразила она.
      – Это платье очень идет тебе. Но все же мне хочется его снять с тебя.
      – Неужели ты больше ни о чем не можешь думать? – тихо спросила Лили, боясь, что Анни услышит их.
      Он улыбнулся и поцеловал ее шею.
      – Ты готова?
      – Нет, – ответила она и покачала головой.
      – Нам пора ехать.
      Лили выскользнула из его объятий и зашагала по комнате.
      – Милорд, – взволнованно заговорила она, – я много думала об ужасных последствиях необдуманных поступков и пришла к выводу, что неразумно было соглашаться…
      Сильной рукой он стремительно притянул ее к себе и прижался губами к ее губам. Она замерла. За ее спиной Алекс махнул Анни рукой, и она на цыпочках вышла из комнаты. Он долго и жадно целовал ее, и она бессильно повисла на его руках. Глаза ее затуманились.
      – Брак со мной был бы самым разумным поступком в твоей жизни, – сказал он.
      Она погладила лацканы его сюртука.
      – Просто… Просто я хочу быть уверенной…
      – Этого достаточно? – спросил он и жадно поцеловал ее. Язык его скользнул в ее рот. Она обняла его за шею, дыхание ее стало прерывистым, жар разливался по всему телу. Когда он оторвался от ее губ, ей пришлось опереться на него – ноги у нее подкашивались.
      – Алекс, – неуверенно начала она.
      – Да? – Он поцеловал уголок ее рта.
      – Я не смогу быть обыкновенной женой, даже если очень этого захочу!
      – Я знаю.
      Она с подозрением посмотрела на него слегка прищуренными глазами.
      – Но как я могу быть уверена, что ты не захочешь изменить меня?
      – Изменить? Каким образом? – насмешливо спросил он.
      – Вдруг ты захочешь, чтобы я стала уравновешенной, перестала ездить верхом по-мужски и стала солить огурцы и вышивать на пяльцах…
      – Довольно, – засмеялся он. Он взял ее лицо в ладони.– Неудивительно, что ты не хотела замуж. Сожги все пяльцы в доме, если хочешь. Огурцами пусть займется миссис Ходжес. – Он ласкал ее шею, играл ее блестящими локонами. – Я не хочу менять тебя, дорогая, только приучу тебя к поводьям.
      Как он и думал, провокация удалась.
      – Только попробуй! – завелась она, и Алекс засмеялся.
      Разрешив ей только взять перчатки, он повел ее вниз, к коляске. Посадив ее, он взял у слуги поводья, и они поехали. Лили наслаждалась поездкой. С высокого сиденья она с интересом наблюдала, как Алекс управляется с прекрасно подобранными лошадьми. Резвые лошади рвались вперед, и было непросто сдерживать их. Лили потеснилась, чтобы Алексу было свободнее. Наконец лошади успокоились, и можно было поговорить.
      – Почему их не купировали? – спросила Лили, указывая на длинные черные хвосты лошадей. В то время модно было обрезать хвосты лошадям. Считалось, что это безопаснее: хвосты часто запутывались в упряжи.
      Алекс покачал головой и пробормотал что-то, но она не разобрала ответа.
      – Что? Что ты сказал?
      – Я сказал, что лошадям больно.
      – Да, но боль быстро проходит, и так действительно безопаснее.
      – Хвосты – единственная защита от мух, – ответил он не глядя на нее.
      Любит детей и животных, подумала Лили. На душе у нее стало тепло.
      – Знаете, милорд, вы не соответствуете своей репутации бессердечного чудовища. Дай-ка, я тоже хочу править.
      Она потянулась за поводьями. Он посмотрел на нее с искренним недоумением. Женщина правит коляской – это неслыханно!
      Лили весело засмеялась.
      – Я умею, не бойся.
      – Перчатки испортишь.
      – Подумаешь, перчатки!
      – Я раньше никогда не позволял женщине брать в руки поводья.
      – Боишься? – ласково сказала она. – Я вижу, в этом браке предусмотрено одностороннее доверие.
      Алекс неохотно отдал ей вожжи. Она так уверенно приняла их, что он несколько успокоился.
      – Не волнуйся! – засмеялась Лили. – Такое впечатление, что ты готов в любую минуту выхватить у меня поводья! Еще не было случая, чтобы я перевернула коляску.
      – Всегда бывает первый раз. – Он с тоской смотрел на вожжи.
      – Безусловно, – безмятежно ответила она и подстегнула лошадей.
      Примерно через милю Алекс поздравил Лили – она правила безукоризненно. Он с гордостью поглядывал, как маленькие ручки уверенно управлялись с поводьями. Нельзя сказать, что он чувствовал себя уверенно в качестве ее пассажира – не в его правилах было уступать главенство. Но Лили была так прелестна, так горда своим умением! Ее нелегко подчинить. Она для него идеальная спутница, такая же сильная, страстная, упрямая.
      Они приближались к Челси, и к концу пути Алекс вновь взял вожжи. Они свернули и подъехали к маленькой каменной церкви. У входа стоял опрятно одетый подросток.
      – Прими лошадей.– Алекс бросил ему монетку. – Мы скоро.
      – Да, милорд, – жизнерадостно улыбнулся мальчик.
      Алекс соскочил и протянул руку Лили. Она сидела неподвижно, глядя на него широко открытыми глазами. Только когда она увидела церковь, она полностью осознала, что предстоит ей.
      – Давай руку, Лили,– спокойно сказал Алекс.
      – Что я делаю! – чуть слышно проговорила она.
      – Дай я помогу тебе спуститься.
      Лили прижала руку к сердцу. Оно готово было выпрыгнуть из груди. Он не настаивал, не угрожал, но в глубине его глаз сверкнул огонь, в голосе зазвучало предупреждение. Теперь она зашла слишком далеко. Назад дороги нет. Казалось, что это происходит не с ней. Она подала ему руку и вышла из коляски.
      – Когда Гарри отказался венчаться, я поклялась, что никогда не выйду замуж.
      – Он тебя не заслуживал, – прошептал он. – Он был слаб и трусоват.
      – Но у него хватило ума вовремя отступить. А вот у тебя…
      – У всех свои недостатки, – сказал Алекс, заслоняя ее от любопытных взглядов.– У меня их немало. Многие тебе уже известны. Но я никогда не брошу тебя, Вильгемина Лоусон. Никогда. Ты это понимаешь?
      – Понимаю, – сказала она и грустно усмехнулась. – Но я тебе не верю. Ты не знаешь обо мне всего.
      Затаив дыхание, она ждала, как он отнесется к ее словам.
      – Я знаю все, что мне нужно, – спокойно сказал он. – Остальное подождет.
      Обняв за плечи, он повел ее в церковь. Там уже ждал пожилой викарий. Лицо у него было обветренное и доброе, рукопожатие крепкое, энергичное.
      – Лорд Рэйфорд, – ласково улыбнулся он и повернулся к Лили, стоявшей в тревожном ожидании. – А это, должно быть, мисс Лоусон.
      К удивлению Лили, он взял ее за плечи и стал внимательно разглядывать.
      – Я знаю Александра очень давно, моя дорогая. С детства.
      – Вот как? – Лили выдала некое подобие своей обычной насмешливой улыбки. – И каково ваше мнение о нем, святой отец?
      – Герцог – хороший человек, – задумчиво ответил викарий, и глаза его заискрились. – Правда, иногда он бывает заносчив.
      – И самодоволен. – Улыбка Лили стала шире.
      Викарий улыбнулся в ответ.
      – И это правда. Но он также ответственный и добрый человек, и, если он последует примеру предков, из него выйдет преданный муж. Кровь Рэйфордов, знаете ли. Я рад, что он выбрал сильную женщину, последние годы на его долю выпало много испытаний.
      Он взглянул на склоненную голову Алекса, на взволнованное лицо Лили.
      – Вы когда-нибудь выходили в море, мисс Лоусон? Вам приходилось видеть, как моряки иногда используют два каната, переплетя их? Два каната крепче, чем один. Дай бог, чтобы так было и в вашем союзе.
      Лили растроганно кивнула. Краска залила лицо и шею Апекса. Глаза его были опущены, но Лили видела, что он не меньше ее взволнован происходящим.
      – Дай Бог, – прошептала она.
      Священник поманил их за собой и подошел к алтарю. Лили медленно сняла перчатки. Алекс спрятал их в свой карман и стиснул ее руку.
      Они стояли перед алтарем рука об руку. Лили почти не воспринимала слов молитвы. Ее судьба была полна крутых поворотов, но этот был самый неожиданный. Алекс торжественно повторил слова клятвы, она произнесла их вслед за ним. Алекс надел ей на палец тяжелое золотое кольцо с рубином, в глубине которого играло пламя.
      Священник объявил их мужем и женой и благословил. Они расписались в церковной книге. С последним росчерком пера Лили судорожно вздохнула. Вот и все. Священник отошел. Они остались вдвоем, глядя на свои имена в книге. Лили нервно крутила на пальце кольцо.
      – Это кольцо моей матери, – торжественно сказал Алекс.
      – Оно прекрасно. – Лили взглянула на него.– Ты когда-нибудь… Каролина когда-нибудь…
      – Нет, – быстро ответил он. – Она его даже не видела. Я бы не подарил тебе ничего, что хранит память о другой женщине.
      – Благодарю тебя. – Лили застенчиво улыбнулась.
      Он до боли сжал ее пальцы.
      – Я любил Каролину. Будь она жива, я женился бы на ней, и, наверно, мы были бы счастливы.
      – Конечно, – растерянно прошептала Лили.
      – Но с тобой все по-другому. – Алекс взволнованно закашлялся.
      Лили замерла. Казалось, она стоит над пропастью.
      – В каком смысле по-другому? Что ты имеешь в виду?
      Но тут подошел священник.
      – Лорд и леди Рэйфорд. Прошу извинить меня. Я должен отлучиться.
      – Конечно, – ровным голосом отозвался Алекс. – Благодарю вас.
      Обращение «леди Рэйфорд» настолько обескуражило Лили, что она забыла свой вопрос. Она попрощалась со священником и вслед за Алексом пошла к выходу.
      – Я герцогиня! – Она удивленно засмеялась. Алекса позабавило ее наблюдение. Лили повернулась к нему. – Как ты думаешь, мама обрадуется?
      – Она упадет в обморок, – отозвался он, подсаживая ее в коляску. – А потом попросит чашечку крепкого чаю. Оставьте в покое вожжи, леди Рэйфорд. Я сам повезу вас домой.

***

      По просьбе Лили они отправились в банк и получили в этом достойном заведении пять тысяч фунтов. К удивлению Лили, Алекс не задал ни единого вопроса по поводу ее долгов. Он, видимо, списал все на карты. Возможно, он думал, что она задолжала Дереку.
      – Этого достаточно? – вот и все, что он спросил.
      Вспыхнув, Лили кивнула.
      – Благодарю, вполне достаточно. Сегодня днем мне нужно будет заняться кое-какими делами. – Она заколебалась.– Может быть, это займет и часть вечера. И мне хотелось бы сделать это самой.
      Алекс долго смотрел на нее.
      – Ты собираешься ехать к Крейвену?
      Лили хотела солгать, но потом кивнула.
      – Дерек должен первым узнать о свадьбе. Он этого заслуживает. О да, я знаю, что ему чужды нравственные принципы, но по-своему он был добр ко мне. Мне почему-то кажется, ему будет больно, если я сама все ему не объясню.
      – Постарайся обойтись без подробностей,– посоветовал Алекс – Ему будет только больнее. – Она явно не понимала, о чем речь, и Алекс грустно улыбнулся.– Неужели ты еще не поняла, какие чувства он к тебе испытывает?
      – Нет-нет, – заторопилась Лили, – ты не понимаешь. У нас с Дереком совершенно ничего не было…
      – Я понимаю. – Он задумчиво смотрел на нее. – И ты хочешь ехать одна.
      Уже началось – ей приходится отчитываться за свои поступки. Неужели придется лгать?
      – Я настаиваю, чтобы ты ехала в карете с кучером и двумя сопровождающими.
      – Разумеется,– с улыбкой согласилась она.
      Да она поедет с целой армией сопровождающих! Но только в клуб. На свое тайное свидание она отправится одна. Она возьмет одну из лошадей Дерека и ускользнет тайком.
      Ее готовность и обрадовала и насторожила Алекса.
      – Пока тебя нет, я отправлюсь с визитом к лорду и леди Лайон.
      – Твои дядя и тетя? – Лили вспомнила, что мать упоминала о них.
      Он задумчиво кивнул.
      – Моя тетка – весьма респектабельная и опытная в светских делах особа.
      – Ты надеешься с ее помощью избежать скандала? После торга в клубе, после представления прошлой ночью, после побега Пенни и этого поспешного брака? – Она насмешливо сморщила нос. – Боюсь, ущерб непоправим.
      – Она воспримет это как вызов.
      – Скорее как катастрофу! – Представив, как опытная светская дама будет заглаживать их с Алексом дикие выходки, Лили засмеялась. Солидные сотрудники банка в негодовании повернулись к ним.
      – Тише, – прошептал Алекс. – Веди себя прилично! Каждый раз, как мы появляемся на публике, мы всех шокируем!
      – Я занималась этим годы напролет, – беззаботно отозвалась Лили. – Но вас, милорд, я вижу, заботит ваша репутация!
      Она вздрогнула, когда Алекс наклонился и поцеловал ее. Публика ахнула от возмущения. Лили попыталась вырваться, но он держал ее крепко, и она забыла обо всем на свете. Когда он отпустил ее, глаза его сверкали вызывающе и радостно. Лили восхищенно засмеялась!
      – Touche! – воскликнула она и прижала ладони к пылающим щекам.
      Лили обнаружила Дерека в одной из задних комнат. На составленных вместе столах громоздились бухгалтерские книги, отчеты, счета и деньги – горки монет и пачки банкнот. Дерек умел виртуозно считать деньги, пальцы его с бешеной скоростью перебирали банкноты. Но сегодня его движения казались замедленными. Приблизившись, Лили почувствовала запах джина. А вот и стакан и под ним на столе растеклась лужица. Прекрасная мебель испорчена. Лили с удивлением присмотрелась к нему. Не в его привычках напиваться, тем более джином. Он терпеть не мог джин, напиток бедняков, который заставлял его вспоминать о сомнительном прошлом.
      – Дерек, – тихо позвала она.
      Он поднял голову, и зеленые глаза оглядели ее с головы до пят. Он был похож на утомленного султана. Горькие складки на похудевшем лице. И вид неопрятный: без галстука, волосы растрепаны.
      – Я вижу, Уорти пренебрегает своими обязанностями, – заметила Лили.– Подожди минутку, я схожу на кухню, пусть пришлют тебе что-нибудь…
      – Я не голоден. Не стоит беспокоиться, – перебил Дерек с иронической тщательностью выговаривая слова. – Я занят.
      – Но я хочу рассказать тебе…
      – У меня нет времени на разговоры.
      – Но Дерек…
      – Нет.
      – Мы поженились! – выпалила Лили. Получилось слишком резко, и Лили смущенно добавила: – Я вышла замуж за лорда Рэйфорда. Сегодня утром.
      Лицо Дерека превратилось в бесстрастную маску. Он сидел неподвижно. Пальцы стиснули стакан с джином. Лицо его оставалось безучастным, когда он наконец заговорил.
      – Ты рассказала ему про Николь?
      – Нет.– Улыбка исчезла с лица Лили.
      – А когда он узнает, что у тебя незаконнорожденная дочь, что, по-твоему, он сделает?
      Она опустила голову.
      – Наверное, бросит меня, потребует развода. Я не стану его винить, если он возненавидит меня за обман. Дерек, не злись. На первый взгляд я совершила глупость, но, знаешь, в этом есть смысл…
      – Я и не злюсь.
      – С деньгами Алекса я смогу договориться с Джузеппе…
      Она ахнула: Дерек неожиданно схватил пригоршню монет и швырнул к ее ногам, Широко открыв глаза, она стояла среди золотого озерца.
      – Черта с два ты думала о деньгах, – ласково и тихо проговорил он. – Не из-за денег ты это сделала! Лучше скажи правду. Ведь мы с тобой никогда не врали друг другу.
      – Я хочу вернуть дочь – в этом вся правда, – защищалась Лили. – Только поэтому и вышла замуж.
      Нетвердой рукой он указал на дверь.
      – Хочешь врать – убирайся вон из клуба!
      Лили судорожно вздохнула.
      – Ну ладно, – пробормотала она. – Признаю. Мне хорошо с ним. Ты это хотел услышать?
      Он кивнул и сразу успокоился.
      – Мне с ним хорошо, – продолжала Лили, с трудом подбирая слова и нервно сжимая руки. – Я раньше не верила, что такие мужчины существуют. Без злобы и коварства в душе. Он обещает, что не будет пытаться переделать меня. Когда он рядом, я начинаю понимать, что такое счастье. Раньше я не думала, что так бывает. Неужели грешно желать этого, пусть и не навсегда?
      – Нет,– тихо отозвался он.
      – Мы ведь можем остаться друзьями, правда?
      Он кивнул, и Лили облегченно вздохнула.
      – Вот что я тебе скажу, – заговорил Дерек. Лицо его оставалось бесстрастным. – Уолвертон – тот, кто тебе нужен. Не потеряй его! Твоя прежняя жизнь могла плохо кончиться для тебя. С ним ты останешься приличной женщиной, и он о тебе позаботится. Не рассказывай ему о незаконнорожденном ребенке. Ни к чему это.
      – Но рано или поздно он узнает. Когда я найду Николь.
      – Да ты, может, никогда ее не найдешь!
      Ее охватил гнев.
      – Обязательно найду! Ты ведешь себя отвратительно, Дерек, и все потому, что злишься на меня.
      – Прошло два года, – продолжал он с тихой настойчивостью, которая встревожила Лили больше, чем обычный насмешливый тон. – Ни мне, ни сыщикам не удалось ее найти. А ведь мои люди прочесали каждую лавку, каждую пивную, спрашивали кого только можно. Они искали в тюрьме, гостиницах, работных домах, доках – и все без толку. – Он помедлил, заметив, что Лили побелела как полотно. – Она умерла либо ее давно продали. Либо… тогда спасать ее уже поздно. Я-то знаю, что делают с этими детишками… Я знаю, потому что сам через это прошел. Лучше бы она умерла.
      От болезненных воспоминаний глаза у него заблестели.
      – Зачем? Зачем ты мне все это говоришь? – прерывающимся голосом сказала Лили.
      – Тебе выпал шанс, ты его заслужила. Забудь все, что было, иначе все опять полетит к черту.
      – Ты ошибаешься. – Голос ее дрожал. – Николь жива. Она здесь, в городе. Я бы почувствовала, если бы с ней что-то случилось! Мне бы сердце подсказало! Ты ошибаешься!
      – Послушай…
      – Закончим этот разговор! Ни слова больше, Дерек, или прощай наша дружба! Я найду свою дочь, и в один прекрасный день ты подавишься своими пророчествами. А теперь я хотела бы взять твою лошадь на пару часов.
      – Повезешь пять тысяч этому итальянскому ублюдку, – угрюмо сказал Дерек. – Надо бы проследить за тобой и убить его!
      – Нет!!! Если с ним что-то случится, я потеряю последнюю возможность найти Николь.
      Он угрюмо кивнул.
      – Уорти найдет тебе лошадь. Надеюсь, хоть Уолвертону удастся удержать тебя дома по ночам.

***

      Сгущались сумерки, когда Лили добралась до места встречи. Заморосил дождь, смывая мусор, помои и навоз, которых в Ковент-Гардене всегда в изобилии. К ее удивлению, Джузеппе уже был на месте. Но в его позе не было обычной самоуверенности. Костюм был хорошего покроя, но поношенный. Странно, получив от нее столько денег, он не купил себе нового костюма. Лицо его выражало нетерпение.
      – Принесла деньги? – спросил он по-итальянски.
      – Принесла, – отвечала она, но не отпустила кошелек в протянутую руку, а крепко прижала его к груди.
      Он взглянул на моросящее темное небо, и рот его искривился.
      – Опять дождь, – мрачно заметил он. – Снова серое небо. Ненавижу эту чертову Англию.
      – Что же ты не уезжаешь? – Лили смотрела на него не мигая.
      Он раздраженно пожал плечами.
      – Будто я сам выбираю! Мне приказано жить здесь. Вот и все!
      – А кто тебе приказывает, Джузеппе?
      Он рассердился. Кажется, он сказал больше, чем хотел.
      – Давай деньги.
      – Я больше не стану платить, – твердо сказала Лили. Лицо, обрамленное черным капюшоном, казалось совсем белым, глаза сверкали. – Я не могу, Джузеппе. Я делала все, что ты требовал. Я приехала в Лондон. Я давала тебе деньги. Все это время у меня не было никаких доказательств, что Николь жива.
      – Ты не веришь, что Николетта у меня? – ласково спросил Джузеппе.
      – Не верю. – Лили судорожно вздохнула. – Я боюсь, что ее нет в живых.
      – Даю слово чести, что она жива. Лили презрительно засмеялась.
      – Прости, но это звучит неубедительно.
      – Зря ты такое говоришь, – с отвратительной гримасой произнес он.– Сегодня я как раз подумал: надо взять с собой доказательство, что Николетта жива. Нехорошо не верить людям. Я хочу показать тебе что-то, чтобы ты верила моему слову.
      Он повернулся и посмотрел в темную глубину аллеи. Лили повернулась вслед за ним. Он крикнул что-то на непонятном ей диалекте. Из темноты выступила высокая фигура.
      – Что теперь скажешь?
      У Лили подкосились ноги: она увидела мужчину с ребенком на руках. Он поднял ребенка повыше, и черные пряди блеснули в сумерках.
      – О нет, – прошептала Лили. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.
      Девочка увидела Джузеппе и пролепетала по-итальянски:
      – Папа? Это ты, папа?
      Это ее девочка! Ее Николь! Уронив кошелек, спотыкаясь, Лили пошла вперед. Джузеппе схватил ее и прижал к себе, зажимая ей рот. Она билась и извивалась в его руках, из-за слез она почти ничего не видела.
      – Это Николетта, наша дочка, – тихо говорил Джузеппе. – Такая красивая девочка, правда?
      Мужчина с ребенком растворился во тьме. Джузеппе отпустил Лили, только убедившись, что она уже не сможет их догнать.
      Лили плакала.
      – Я ведь говорил, что она жива. Джузеппе подобрал кошелек, осмотрел содержимое и испустил удовлетворенный вздох.
      – Она говорила по-итальянски, – всхлипывая, выговорила Лили.
      – Она и по-английски говорит.
      – Там, где ты ее прячешь, есть еще итальянцы? – взволнованно спрашивала она.
      Он сверкнул на нее глазами.
      – Если ты снова начнешь искать ее, я рассержусь.
      Джузеппе, мы можем договориться. Ты и я. Назови сумму, которая тебя удовлетворит. – Ее голос предательски задрожал, она с трудом овладела собой.– Отдай мне Николь. Это не может продолжаться вечно. Ты, кажется, тоже любишь ее. В глубине души ты знаешь, что со мной ей будет лучше. Этот человек, который нес ее… Он твой сообщник? У тебя есть еще сообщники? Ты бы не уехал из Италии один. Я думаю… Мне кажется, ты связан с подпольной бандой или организацией, называй как хочешь. Это все объясняет. Мои деньги… большая часть досталась им, не так ведь? Как ты можешь подвергать риску ребенка?
      – Ты сама видела – она в безопасности, – возразил Джузеппе.
      – Но надолго ли? И уверен ли ты в собственной безопасности? Возможно, разумнее было бы договориться со мной, ради твоей же пользы!
      Ее душила ненависть, но она старалась не показывать вида. Почувствовав, что он заинтересовался, она продолжала:
      – Мы могли бы договориться о сумме, которой тебе хватило бы на всю жизнь. И всем было бы хорошо – тебе, мне, а самое главное, нашей дочери. Пожалуйста, Джузеппе. Прошу тебя.
      Во рту была горечь.
      Он долго и с интересом смотрел на нее.
      – Впервые ты заговорила как женщина, – заметил он. – Так тихо, ласково. Лорд Рэйфорд кое-чему тебя научил.
      Лили похолодела.
      – Откуда ты знаешь? – в ее голосе была мука.
      Мне известно, что ты стала шлюхой Рэйфорда, – нежно промурлыкал он. – Похоже, ты изменилась. Может, теперь ты способна что-то дать мужчине.
      – Как ты узнал? – разозлилась Лили. Его тон был просто отвратителен.
      – Я знаю каждый твой шаг!
      Он коснулся ладонью ее щеки, подбородка. Внутренне содрогаясь от отвращения, она терпела. От его прикосновений ее мутило.
      – Ты обдумаешь мое предложение? – нерешительно спросила она.
      – Может быть.
      – Тогда давай поговорим о сумме. Ее прямота позабавила его.
      – Позже.
      – Когда? Когда мы снова встретимся?
      – Я пошлю тебе записку.
      – Нет! – Лили протянула к нему руки. – Я должна знать сейчас. Давай сейчас договоримся…
      – Терпение! – Он уклонился от ее руки и скрылся из виду.
      В душе у нее все кипело. Хотелось броситься на землю, колотить по ней руками, рыдать. Но она стояла неподвижно, стиснув руки. В глубине ее отчаяния появился лучик надежды. Она видела дочь. Это была Николь, она не сомневалась. Она жадно перебирала в памяти мельчайшие черточки прелестного личика.
      – Да поможет ей Бог, – прошептала она.
      Она подошла к арабской лошади Дерека и погладила лоснящуюся шею. Мысли вихрем закружились в голове. Она села на лошадь и расправила плащ. Не задумываясь она направила лошадь туда, куда ушел Джузеппе. Это было место, где полиция не осмеливалась появляться ни днем, ни ночью. Зато воры, проститутки, убийцы чувствовали себя прекрасно среди темных аллей, закоулков, проходных дворов.
      Какое безрассудство – приехать сюда без оружия, без охраны! Что за бессмысленная игра с судьбой! По боковой улице она устремилась в относительную безопасность Ковент-Гардена.
      Вдруг из темноты перед ней возник странного вида человек. Лицо его заросло густой щетиной, во рту торчала сигара.
      Он сразу заметил Лили на роскошной арабской лошади. Его жадный взгляд скользнул по дорогой накидке, пышной юбке, ухоженным блестящим локонам.
      – Какая штучка! – сказал он, и Лили почувствовала, как его пальцы стиснули ее щиколотку. Она с силой ударила ногой ему в лицо, но не успела пришпорить лошадь – бродяга с удвоенной силой схватил ее за ногу и потащил вниз. Лицо его было залито кровью, глаза сверкали дьявольской злобой. Лили с криком упала на землю.
      Он навалился на нее, неловко рванул за шнуровку корсета, запутался в ее юбках. Лили закричала, забилась, но он словно пригвоздил ее к земле. Ей показалось, что у нее затрещали ребра. В ушах звенело.
      – Первый раз мне попалась дорогая шлюха! – Он злобно ухмылялся.– Чуть голову мне не разбила!
      – Да, отвратительная привычка, – раздался спокойный голос. – Никак не удается ее отучить!
      – А ты кто такой? Ее хозяин, что ли? – угрожающе зарычал бродяга.– Обожди малость. Сначала я.
      Лили с трудом повернула голову. Сквозь круги, поплывшие перед глазами, она различила знакомый силуэт. Не может быть! Это мираж.
      – Алекс, – простонала она.
      Заглушая шум в ушах, раздался убийственно спокойный голос.
      – А ну оставь мою жену!

      Бродяга уставился на Алекса, оценивая серьезность положения. В следующий момент Лили почувствовала, что неимоверная тяжесть не давит больше на нее. Она хватала ртом воздух, с трудом понимая, что происходит.
      В нескольких метрах от нее мужчины сцепились в смертельной схватке. С кровожадными выкриками они молотили друг друга кулаками. Наконец Алексу удалось вцепиться в горло негодяю. Его лицо побагровело. Он ухватился за сюртук Алекса и со всей силы ударил его ногой. Алекс упал. Лили пронзительно закричала и рванулась к нему. Но в следующее мгновение он уже был на ногах. Ловко увернувшись от удара, Алекс с силой швырнул противника на груду ящиков. Лили открыла рот. Она не узнавала Алекса.
      – Боже мой, – выдохнула она.
      Кто бы мог подумать, что отпрыск старинного аристократического рода был способен на такое! Он был похож на кровожадного дикаря, способного голыми руками растерзать противника.
      С трудом поднявшись, бродяга вновь двинулся на Алекса. Он отступил, размахнулся и изо всех сил нанес сокрушительный удар. Негодяй рухнул и больше не двигался. Медленно Алекс разжал кулаки и повернулся к Лили.
      Она отпрянула при виде его искаженного злобой лица. Но когда он посмотрел на Лили, черты его смягчились, гримаса исчезла, и она с рыданиями бросилась в его объятия.
      – Алекс! Алекс! – сквозь слезы повторяла она.
      – Сделай глубокий вдох, – спокойно сказал он.– Еще раз. Успокойся.
      – Ты успел вовремя, – выдохнула она.
      – Я ведь обещал, что со мной ты будешь в безопасности, – прошептал он. – Как бы ты ни затрудняла выполнение этого обещания.
      Он крепко прижал ее к груди и зарылся лицом в ее волосы. Он и бранил, и успокаивал ее. Под забрызганным грязью плащом он крепко обнял ее – Лили с трудом держалась на ногах. Он никогда не видел ее такой измученной. Она снова стала плакать.
      – Тихо. Тихо,– прошептал он.
      – Как тебе удалось найти меня? Откуда ты узнал…
      – Леди Лайон не было дома. Я отправился к Крейвену. Выяснилось, что карета и слуги на месте, а тебя нет. Уорти признался, что ты в одиночку отправилась в Ковент-Гарден. – Он махнул рукой в сторону аллеи, где ждал кучер с лошадьми. – Мы с Гривзом прочесали всю округу. Ты нарушила обещание, Лили.
      – Ничего подобного. Я отправилась к Крейвену с охраной. Это все, что я обещала.
      – Не цепляйся к словам, Лили. Ты знаешь, что я имею в виду.
      Алекс подозвал Гривза, и они сели на лошадей.
      Бросив на Лили многозначительный взгляд, Алекс спросил:
      – Ты и на завтра запланировала какую-нибудь авантюру? Или у нас будет возможность провести вечер у домашнего очага?
      Лили опустила голову. Надо бы напомнить ему: она ведь предупреждала – настоящей жены из нее не выйдет. Но она промолчала. Искоса поглядывая на него, она старалась понять причину своего странного настроения: ей так хотелось выразить признательность за неожиданное избавление, но язык не слушался ее.
      – Поехали,– коротко сказал он.
      Она прикусила губу.
      – Алекс, ты, наверное, уже жалеешь, что женился на мне?
      Голос ее выдавал тревогу.
      – Я жалею, что ты ослушалась меня и нарвалась на неприятности.
      В любой другой момент она бы вступила в горячий спор по поводу супружеского послушания. Но, вспомнив о неожиданном спасении, она мягко возразила:
      – У меня не было выбора. Мне нужно было самой решить эту проблему.
      – Оказывается, ты задолжала не Крейвену, – безразличным голосом отметил он. – Ты отвезла деньги кому-то другому.
      Она молча кивнула.
      – В какую историю ты попала, Лили?
      – Прошу тебя, не спрашивай, – жалобно прошептала она. – Я не хотела бы лгать.
      – Почему ты не хочешь рассказать мне?
      Она отвела глаза. Руки ее нервно теребили поводья.

***

      В полумраке библиотеки Алекс сидел с бутылкой коньяка. Наверху Лили готовилась ко сну. Ясно, что ни время, ни терпение не помогут ему избавить Лили от ее страха: Как же заставить ее довериться? В ее глазах постоянно была тревога, предчувствие опасности. Теперь он знал, что дело не в деньгах. Он дал ей понять, что она может рассчитывать на его средства. Это не помогло. Как наивно было думать, что будто по мановению волшебной палочки она избавится от всех тревог, когда расплатится с долгами. Не получилось. Сегодняшний случай – не очередная забавная выходка. Это попытка освободиться от неимоверной тяжести, которая как камень на шее тянет ее вниз. Он чувствовал, что с ней происходит: он сам два года пытался справиться со своим горем.
      Он так и не налил себе коньяка и только устало потер глаза. Вдруг он замер, почувствовав ее присутствие. Она тихо позвала его, и его пронзила дрожь возбуждения.
      Он повернулся к ней. На ней прозрачное ночное одеяние, густые волосы в беспорядке. Такая маленькая, потерянная. Она увидела бутылку.
      – Решил выпить на ночь?
      – Нет.
      Он провел рукой по волосам. Голос выдал его нетерпение.
      – Зачем ты пришла?
      Она неуверенно засмеялась.
      – Сегодня наша первая брачная ночь.
      У него закружилась голова. Он снова безумно хотел ее. Под легким одеянием угадывались очертания ее фигурки. От ее кожи веяло теплом. Возбуждение проникло в каждую клеточку его тела. Но он не подал вида. Он хотел, чтобы она призналась в том, что тоже хочет его.
      – Да, действительно, – спокойно сказал он. Она помедлила, застенчиво теребя локон. В этом жесте проскользнула возбуждающая невинность.
      – Вы не устали, ваша милость?
      – Нет.
      Она, казалось, растерялась.
      – Ты не собираешься идти спать?
      Он встал из-за стола и подошел к ней.
      – А ты хочешь, чтобы я пошел? Она опустила глаза.
      – Я думаю, что уже пора…
      – Ты хочешь лечь со мной в постель? Он крепко обнял ее.
      Лили залилась краской и прошептала:
      – Да.
      Через секунду она уже ничего не могла сказать. Его губы прижались к ее губам. Она закрыла глаза и прижалась к нему, обнимая его за талию. В каждом ее движении было обещание. Кровь закипела в нем. Ему хотелось обнять ее крепко, до боли, чтобы полностью раствориться в ней. Но он сдержался. Осторожно подняв ее на руки, он понес ее наверх. Нежно, медленно он раздел ее. Она тоже захотела помочь ему раздеться и долго возилась с потайной застежкой на брюках. У него перехватило дыхание от ее нечаянных легких прикосновений.
      Откинув ее на постель, он стал осыпать все ее тело горячими нежными поцелуями. Он наслаждался нежностью кожи на ее груди, животе, бедрах. С каждой их ночью Лили чувствовала себя свободнее, все полнее отдаваясь захватывающим ощущениям. Ее руки скользили по его спине, ласкали волосы, шею. Тело выгибалось дугой, бедрами она обхватила его бедра. Он застонал. Тяжело дыша, она прильнула губами к его губам. Его рука потянулась вниз, пальцы коснулись влажных завитков, скользнули дальше. Вздрагивая, она раздвинула колени и потянулась навстречу его руке. Его пальцы двигались медленно, осторожно и наконец проникли глубоко внутрь.
      Со стоном она металась по постели. Он убрал руку и, шире раздвинув ей ноги, прошептал:
      – Открой глаза. Посмотри на меня.
      Ее черные ресницы затрепетали. Ее глаза встретились с его глазами. Медленно он вошел в нее. Глаза ее затуманились. Обхватив ее бедра, он вошел глубже. Ритм ускорялся, и наконец они одновременно достигли вершины наслаждения. Она услышала его страстный шепот: «Ты такая красивая… Как мне хорошо… Я люблю тебя…»
      Наступило долгое напряженное молчание. Она не открывала глаз. В голове вихрем пронеслись его слова: «Я люблю тебя…» Неужели он так сказал? Даже если и сказал, что из того? Тетя Салли говорила: никогда не верь тому, что мужчина говорит в минуты страсти.
      Но если это правда?
      Тревожные мысли не оставляли ее, но она лежала спокойно. Он заслуживал лучшего. Ему нужна чистая, невинная женщина, с незапятнанной душой. Если он ее и любит, то только потому, что не знает о ее прошлой жизни. Как только он узнает о ее незаконнорожденном ребенке, он бросит ее. А если она тоже полюбит его, ее сердце будет разбито.
      – Думаю, не стоит объяснять вам, что вся эта история отвратительна, – сурово говорила леди Лайон.
      Алекс и Лили сидели в ее зеленой с золотом гостиной особняка на Брук-стрит. Леди Лайон была элегантной женщиной с отливающими серебром седыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Черты лица безупречно правильные и резкие. В молодости она была первой красавицей.
      Алекс виновато пожал плечами.
      – Но, тетя, на самом деле…
      – Дерзкий мальчишка, не трудись рассказывать мне правду! До меня дошли слухи, и этого вполне достаточно.
      – Конечно, тетя, – уже в десятый раз покорно повторил Алекс.
      Краем глаза он взглянул на жену. Лили сжалась в кресле, глаза ее были скромно опущены. Алекс с трудом удержался от улыбки. В кои веки кому-то, удалось сбить с нее спесь! Как он и предсказывал, гневная проповедь пожилой тетушки длилась уже полчаса.
      – Карты, вызывающий костюм, скандал, Бог знает что еще! – перечисляла леди Лайон.– Все это далеко зашло за рамки приличий. Ты, Алекс, виноват ничуть не меньше жены. Даже больше. Как ты посмел забыть о своей кристально чистой репутации и запятнать семью? – Она с осуждением покачала головой. – Но ты разумно поступил, что пришел ко мне.
      Я попытаюсь обелить вас в глазах общества. И если после этого вас станут принимать в приличных домах, это будет величайшей моей победой.
      – Мы полностью полагаемся на вас, тетя,– робко проговорил Алекс. – Если кто и может нам помочь, то только вы.
      – Совершенно верно, – сурово подтвердила леди Лайон.
      Лили прикрыла лицо рукой, ей не удалось сдержать улыбку. Ну и картина: Алексу устроили выволочку, как непослушному школьнику! Но, несмотря на вдохновенную головомойку, ясно, что старая леди обожает племянника.
      Леди Лайон с подозрением оглядела Лили.
      – Отказываюсь понять, что заставило его жениться на вас, – заявила она. – Нужно было жениться на вашей прекрасно воспитанной сестре, а вас сделать любовницей.
      – Полностью с вами согласна.– Лили первый раз за время визита открыла рот. – Я с радостью пошла бы на это. Так было бы гораздо разумнее. – Лили нежно улыбнулась Алексу, не замечая язвительной улыбки. – Думаю, он настоял на браке, ошибочно рассчитывая исправить меня. – Она театрально закатила глаза.– Бог знает, почему он так решил!
      В глазах леди Лайон проскользнул интерес.
      – Мм… Теперь я начинаю понимать, что его в вас привлекло. У вас есть характер. И, несомненно, голова на плечах. И все же…
      – Благодарю вас, – безмятежно протянула Лили, поспешно отвлекая тетушку от новых упреков.– Леди Лайон, я чрезвычайно вам признательна: вы готовы ради нас использовать все свое влияние. Но, боюсь, в высших кругах… Вряд ли это возможно.
      – Вот как? – холодно произнесла пожилая дама. – Да будет вам известно, дерзкая юная миссис, это возможно и это будет сделано при условии, что вы в дальнейшем воздержитесь от скандальных выходок.
      – Конечно, конечно, – поспешно заверил Алекс. – И я тоже, тетя.
      – Прекрасно. Я начинаю кампанию, – заявила она с видом герцога Веллингтона у Ватерлоо.– А ваша обязанность – во всем следовать моим указаниям.
      Алекс подошел к тете и поцеловал ее в лоб.
      – Я знал, что могу на вас рассчитывать, тетя.
      – Льстец,– ответила леди Лайон и поманила к себе Лили. – Можете поцеловать меня, дитя мое.
      Лили послушно поцеловала даму в душистую щеку.
      – Теперь, когда я вас увидела, я уверена, что сплетням о вас нельзя верить. Распутная жизнь накладывает определенный отпечаток на человека, но вы…– Тут она сощурилась, приглядываясь к Лили. – Вы выглядите приличной молодой дамой.
      Лили сделала книксен.
      – Благодарю вас, – произнесла она с нарочитой скромностью.
      – Вот с глазами нужно что-то придумать, – осуждающе произнесла леди Лайон. – Слишком дерзкие, озорные. Попробуйте изменить их выражение…
      Но тут вмешался Алекс, обняв Лили за талию.
      – Прошу вас, тетя, оставьте в покое ее глаза.– Он нежно взглянул на нее сверху вниз.– Они мне нравятся.
      Встретившись с ним взглядом, Лили почувствовала волнение. Сердце ее забилось, ноги подкашивались, она не могла отвести от него глаз, не могла справиться с нахлынувшими чувствами. Алекс улыбнулся, нежно прижал ее к себе и отпустил. Леди Лайон с интересом наблюдала за ними. Когда она заговорила, ее голос звучал теплее.
      – Алекс, оставь нас вдвоем на несколько минут.
      Он нахмурился.
      – Тетя, боюсь, у нас совсем мало времени.
      – Не волнуйся, – сухо сказала леди Лайон. – Старая карга не обидит твою молодую жену. Я просто хочу дать ей совет. Подойдите, дитя мое.
      Жестом она пригласила Лили сесть рядом с собой. Не глядя на Алекса, Лили повиновалась. Алекс многозначительно посмотрел на тетю и вышел из комнаты. Его взгляд только развеселил леди Лайон.
      – Ясно как божий день, он не выносит, когда о вас говорят дурно.
      – Он считает это своей привилегией.
      Когда леди Лайон говорила об Алексе, лицо ее принимало особое выражение.
      – Он, знаете ли, мой любимчик,– призналась она Лили. – Гордость семьи. Гораздо достойнее, чем мой очаровательный, избалованный, никчемный Росс. Вы даже не представляете, как вам повезло, что вы поймали на крючок Александра. Как вам это удалось – ума не приложу.
      – Я и сама не понимаю,– в тон ей ответила Лили.
      – С вами он совершенно изменился. – Леди Лайон помолчала. – Кажется, я никогда не видела его таким счастливым. С детства. С тех пор, как умерли его родители.
      Лили была польщена. Она опустила глаза, чтобы собеседница не заметила, как она рада.
      – Но ведь, когда они познакомились с Каролиной Уитмор…
      Вот что я вам скажу. Эта американка была красивая, беззаботная девчонка, вся в романтических мечтах. Конечно, она стала бы хорошей женой Александру. Но она никогда его не понимала, да и не хотела понять. – Голубые холодные глаза стали задумчивыми и печальными. – Она не могла оценить любви, которую он мог бы дать женщине. Рэйфорды – необыкновенные мужчины. Они попадают в фатальную зависимость к женщине. Их любовь становится наваждением. Мой брат Чарльз, отец Александра, после кончины жены зачах. Жизнь без нее была для него невыносима. Вы знали об этом?
      – Нет, мэм, – испуганно ответила Лили.
      – Вот и Александр из того же теста. Если он потеряет любимую, умрет она или изменит, он погибнет.
      Лили широко раскрыла глаза.
      – Леди Лайон, боюсь, вы преувеличиваете. Его чувства ко мне не столь всепоглощающи. Я хочу сказать, он не…
      – А вы не так умны, как мне вначале показалось, милочка, если до сих пор не поняли. Он любит вас!
      Лили испытала мгновенный испуг и еще какое-то чувство, которое она затруднялась определить. В замешательстве она смотрела на пожилую даму.
      – Молодежь нынче пошла менее чувствительная, чем в добрые старые времена, – едко заметила леди Лайон. – Закройте рот, дитя мое, ворона влетит.
      Своей манерой леди Лайон напоминала тетю Салли, но, конечно, та была гораздо проще этой великосветской матроны.
      – Мэм, вы хотели дать мне совет?
      – Ах да! – Леди Лайон пронзительным взглядом пригвоздила Лили к креслу.– До меня дошли слухи о вашем скандальном поведении. Честно говоря, это заставило меня вспомнить молодость.
      Я была привлекательная, живая девушка, с неплохой фигурой. Немало сердец я разбила, матушка мною гордилась. Мужчины в роли супруга и повелителя меня не привлекали. Да у моих ног был весь Лондон! Цветы, стихи, поцелуи украдкой…– Она мечтательно улыбнулась. – Что за чудесное было время! Естественно, мне казалась скучной перспектива пожертвовать всем этим ради супружества. Но вот что я вам скажу. Когда я вышла замуж за лорда Лайона, я поняла, что любовь хорошего человека стоит жертв. Ни с кем из женщин, кроме тети Салли, Лили не была так откровенна. С леди Лайон она разговорилась по душам.
      – Знаете, леди Лайон, я вообще не собиралась замуж. Слишком долго я была независимой. Мы с Алексом постоянно будем ссориться. У нас у обоих сильный характер. Классический неудачный брак.
      Леди Лайон прекрасно ее поняла.
      – Подумайте вот о чем. Женившись на вас, Алекс был готов жертвовать своим положением в обществе. Для человека, который столь высоко ставит фамильную гордость, это огромная жертва. Ради вас он пойдет на многое.
      Лили озабоченно нахмурилась.
      – Ему не придется краснеть из-за меня, – с чувством сказала она. – Я никогда не поставлю его в нелепое положение!
      Вдруг она вспомнила, как Алексу пришлось прочесывать Ковент-Гарден, разыскивая ее. Она покраснела. И дня не прошло после свадьбы, а она уже ввязалась в историю!
      – Черт! – невольно вырвалось у нее.
      К огромному удивлению Лили, пожилая дама только улыбнулась.
      – Разумеется, для вас это будет непросто. Вам предстоит непростая задача. Но усилия того стоят, поверьте. Вот интересно будет понаблюдать! И думаю, не мне одной.

***

      Леди Лайон добилась того, что они были приглашены на несколько званых вечеров. Брак был оглашен тихо и достойно. Скандал замять, разумеется, не удалось: подробности их «романа» уже обсуждал весь Лондон. Но все же леди Лайон удалось несколько «притушить пожар». По ее требованию Лили появлялась в нарядных, но скромных платьях и общалась в основном с пожилыми матронами и замужними женщинами.
      Удивительно, но мужчины – ее старые знакомые, с которыми она, бывало, играла, танцевала, обменивалась фривольными шуточками – вели себя с безупречной сдержанностью. Иногда только кто-нибудь из пожилых джентльменов позволял себе заговорщицки ей подмигнуть, как будто у них был общий секрет. Жены их, напротив, были лишь холодно любезны. Но никто не отважился на открытое оскорбление: Лили была под защитой леди Лайон. К тому же Лили стала обладательницей не только знатного титула, но и крупного состояния.
      С каждым новым успешным светским раутом ее положение становилось прочнее. Она и сама замечала, что отношение к ней в обществе меняется. Некоторые аристократы, которые раньше едва замечали ее, теперь были с ней любезны и дружелюбны. Правда, сам этот процесс восстановления доброй репутации очень тяготил. Порой она не на шутку сердилась, что весьма забавляло Алекса.
      – Меня выставляют для обозрения, как какого-то пони, в лентах и с плюмажем. «Смотрите-ка, а она не так уж вульгарна! – передразнила кого-то Лили.– Искренне надеюсь, что усилия не потрачены напрасно, милорд!»
      – Неужели для тебя это действительно такая пытка? – сочувственно спросил Алекс. В глазах его плясали искорки.
      – Нет, пожалуй, – призналась она. – Я хочу добиться успеха. Страшно подумать, что со мной сделает твоя тетя, если мне не удастся.
      – Ты ей нравишься,– возразил он.
      – Правда? Вот, значит, почему она всегда критикует мои манеры, мои платья, мои глаза. Да вот вчера только она заявила, что я выставляю напоказ грудь. Боже мой, можно подумать, мне есть что выставлять!
      – У тебя прекрасная грудь! – возмутился Алекс.
      Она недовольно опустила глаза на дерзкие маленькие бугорки.
      – Когда я была маленькая, мама заставляла меня мыть их ледяной водой. Но они так и не выросли. У Пенелопы грудь гораздо красивее.
      – Не замечал. – Он отшвырнул пачку приглашений и протянул к ней руки.
      Она со смехом отступила.
      – Алекс! С минуты на минуту придет лорд Фэкстон. Он хотел обсудить проект, с которым он будет выступать в парламенте.
      – Придется ему подождать.
      Он схватил ее и повалил на диван. Лили со смехом отбивалась.
      – А вдруг Бэртон проводит его прямо сюда и он застанет нас в таком виде?
      – Бэртон хороший дворецкий!
      – Право, милорд, удивительно, как вы гордитесь Бэртоном! Никогда не видела, чтобы кто-то был так привязан к своему дворецкому!
      – Это ведь лучший в мире дворецкий!
      Он навалился на нее, прижимая к дивану. Такая миниатюрная женщина, а какая сильная! Смеясь, она старалась столкнуть его. Он поддался ей, а потом неожиданно схватил ее за руки и прижал ее руки к дивану, придерживая их одной рукой. Другая рука дерзко ласкала ее.
      – Алекс, пусти меня, – задыхаясь прошептала она.
      Он спустил платье с ее плеч и стал развязывать корсет.
      – Сначала я должен убедить тебя, что ты красавица.
      – Уже убедил. Я красавица. Сногсшибательная. Немедленно прекрати.
      Услышав звук рвущейся ткани, она вскрикнула. Неотрывно глядя ей в глаза, он обнажил ей грудь. Пальцы нежно прошлись по обнаженной коже. В ней проснулось возбуждение. Осторожно он коснулся пальцем соска. Она больше не смеялась, дыхание ее стало прерывистым.
      – Милорд, прошу вас, потом. Нужно обязательно… – Она никак не могла сосредоточиться. – Очень важно поговорить с Фэкстоном…
      – Нет ничего важнее тебя.
      – Веди себя разумно.
      – Я и веду себя разумно.
      Он коснулся губами ее соска.
      Его рука скользнула ей под юбку, Лили почувствовала жар его ладони сквозь шелк чулок. Она дрожала от его прикосновений.
      – Я никогда никого не хотел так, как тебя, – прошептал он. – Я схожу с ума от тебя. Мне нравятся твои груди, мне нравится твой рот, я все в тебе люблю. Ты мне веришь?
      Она не ответила, и он прижался губами к ее губам, настаивая на ответе.
      – Ты мне веришь?
      Забыв обо всем на свете, Лили не обратила внимания на тихий стук в дверь. Но Алекс остановился. Он поднял голову и удивительно спокойно спросил:
      – Что нужно?
      Донесся приглушенный голос Бэртона.
      – Милорд, к вам гости, сразу несколько.
      Алекс нахмурился.
      – Сколько же? И кто они?
      – Лорд и леди Лоусон, виконт и леди Стэнфорд, молодой мистер Генри и джентльмен, который отрекомендовался как учитель.
      – Вся моя семья! – вскрикнула Лили.
      Алекс тяжко вздохнул.
      – Кажется, Генри должен был приехать только завтра?
      Она лишь кивнула. Алекс громко сказал:
      – Проводите их в гостиную, Бэртон, и скажите, что мы спустимся через минуту.
      – Слушаю, милорд. Лили потянулась к нему.
      – Нет, не уходи!
      – Потом продолжим, – пообещал он, коснувшись ее щеки. Она схватила его руку и прижала к груди. Со смехом он притянул ее к себе и легко поцеловал в висок.
      – Они, наверное, обедать останутся. Она застонала.
      – Пускай уезжают! Я хочу остаться с тобой. Алекс улыбнулся и похлопал ее по спине.
      – У нас еще много ночей впереди. Я тебе обещаю.
      Она безмолвно кивнула, хотя сердце ее мучительно сжалось. Как он может такое обещать, ведь между ними стоит тайна, которая разлучит их навеки.
      Алекс дотронулся до разорванного кружева на ее платье.
      – Тебе нужно переодеться, – пробормотал он. – Мне-то нравится, но твоя мама вряд ли одобрит.
      Лили облачилась в свое любимое темно-красное платье, расшитое тонким кружевом. Сквозь прозрачные рукава просвечивали красивые тонкие руки, а юбка ниспадала пышными складками. Лили выглядела чудесно.
      – Дитя мое! – радостно воскликнула леди Тотти. – Моя любимая дорогая дочь, как я рада! Я решила ехать немедленно! Как я горжусь тобой! Как я счастлива! Каждый раз, как я о тебе думаю, я не могу удержаться от слез.
      Лили обняла мать и подмигнула Пенелопе и Закери. Ее переполняла радость при виде двух влюбленных.
      В это время появился Генри и бросился в объятия Лили. Та радостно засмеялась.
      – Ты теперь моя сестра! Я не мог ждать до завтра. Я с самого начала знал, что Алекс на тебе женится! Я чувствовал! Теперь я буду жить с вами, и поедем опять к Крейвену, и верхом покатаемся, и постреляем! И ты еще меня научишь разным штучкам в карты…
      – Шшш! – Лили прижала палец к губам и с насмешливой улыбкой повернулась к Алексу. – Ни слова больше, Генри, или твой брат начнет бракоразводный процесс!
      Не обращая внимания на присутствующих, Алекс притянул ее к себе и запустил пальцы в ее рыжие густые волосы.
      – Никогда! – твердо сказал он, целуя ее.
      У нее замерло сердце. Если бы это могло быть правдой!
      – Лорд Рэйфорд, – негромко произнес Бэртон, подавая карточку. – Прибыл лорд Фэкстон.
      – Проводите его сюда, – весело сказала Лили. – Может, он останется к обеду.
      Потом был долгий обед. Разговор не умолкал ни на минуту. Обсуждали все: и новый проект лорда Фэкстона, и достоинства нового учителя Генри, спокойного и приятного человека, знатока истории Англии. Лили была очаровательной хозяйкой, умело направляла разговор и оживляла его, если он утихал. Никто не чувствовал себя неуютно, все принимали участие в общем разговоре. Алекс с гордостью наблюдал за ней с противоположного конца стола. Сегодня в ней не чувствовалось обычной напряженности. Она была прелестна и нежна, как никогда.
      Пока джентльмены пили портвейн, Пенелопа отвела Лили в сторону.
      – Лили, ну и удивила же ты нас! Кто-кто, но лорд Рэйфорд! Мама чуть в обморок не упала! Мыто все думали, что ты его терпеть не можешь!
      – Я и сама так думала, – смущенно отозвалась Лили.
      – Так что же произошло?
      Лили пожала плечами и неловко улыбнулась.
      – Трудно объяснить.
      – Лорд Рэйфорд стал совсем другой. Улыбается, такой добрый, любезный, наглядеться на тебя не может! Почему вы так неожиданно поженились? Ничего не понимаю!
      – Никто не понимает! – успокоила ее Лили. – А я меньше всех. Пенни, что мы все о моей свадьбе? Давай поговорим о твоей. Ты счастлива с Заком?
      Пенелопа блаженно вздохнула.
      – О большем я и мечтать не могла! Каждое утро я просыпаюсь в страхе: вдруг это только прекрасный сон? Глупо, конечно…
      – Совсем нет,– спокойно сказала Лили. – Это прекрасно. Расскажи мне о побеге. Как вел себя Закери? Как опытный донжуан или как застенчивый пастушок? Давай, расскажи мне все подробно!
      – Лили! – Пенелопа залилась краской. Поколебавшись, она наклонилась к сестре поближе.– С помощью слуг Закери вошел в дом. Мама с папой уже спали. Он поднялся ко мне в спальню, обнял меня и сказал, что не позволит мне принести в жертву свое счастье.
      – Вот молодец! – восхитилась Лили.
      – Я побросала вещи в саквояж и спустилась вниз. Нас уже ждала карета. Как же я боялась, что нас поймают! В любой момент мама с папой могли обнаружить мое отсутствие, да и лорд Рэйфорд мог неожиданно вернуться…
      – Нет, – загадочно проговорила Лили. – Я приняла меры. Лорд Рэйфорд никак не мог вернуться.
      Глаза Пенелопы округлились от любопытства.
      – Боже, что же ты с ним сделала?
      – Лучше не спрашивай, дорогая. Вот что скажи: Зак изображал джентльмена и дождался венчания или набросился на тебя прямо в придорожной гостинице?
      – Что за отвратительное предположение! – с упреком сказала Пенелопа.– Ты прекрасно знаешь, что Закери никогда не воспользуется доверием женщины. Разумеется, он спал в кресле.
      Лили состроила гримасу.
      – Безнадежны! – засмеялась она. – Вы с ним безнадежно целомудренны!
      – Так же как и лорд Рэйфорд, – заметила Пенелопа.– По-моему, он еще больше подвержен условностям, чем Закери. Если бы вы оказались на нашем месте, я уверена, что он вел бы себя с таким же благородством и благопристойностью.
      – Весьма возможно, – промурлыкала Лили. – Но, что бы ты ни думала… он не спал бы в кресле, Пенни.
      Было уже поздно, когда гости разъехались, а Генри и его учитель расположились в комнатах наверху. Лили отдала последние распоряжения слугам и, убедившись, что все в порядке, вместе с Алексом поднялась в спальню. Лили была очень довольна прошедшим вечером. Алекс отпустил горничную и сам раздел Лили, в то время как она болтала о сестре.
      – Пенни просто светится! Никогда не видела ее такой счастливой!
      – Она неплохо выглядит, – проворчал Алекс.
      – Неплохо? Да она просто излучает сияние!
      Лили сняла платье и присела на край кровати, протянув к нему ногу, чтобы он снял чулок.
      – Теперь я понимаю, каким несчастьем стала бы для нее жизнь с тобой. Вечно угрюмое лицо, резкие манеры. – С дразнящей улыбкой она расстегнула ему рубашку. – Правильно я сделала, что расстроила вашу свадьбу.
      – и чуть не убила меня при этом, – язвительно припомнил Алекс, рассматривая украшенный вышивкой шелковый чулок.
      – Не устраивай драмы из пустяка. Подумаешь, легкий щелчок по лбу. – Лили взъерошила его черные волосы. – Мне этого ужасно не хотелось, но другого способа остановить тебя я не могла придумать. Ты ведь невероятно упрямый.
      Алекс нахмурился.
      – Был и менее болезненный способ удержать меня в Лондоне.
      – Ты, видимо, имеешь в виду, что я могла бы соблазнить тебя? – Она улыбнулась. – Но тогда эта возможность вовсе не казалась мне привлекательной.
      Раздеваясь, Алекс задумчиво посмотрел на нее. – А ведь я с тобой еще не расплатился за ту ночь!
      В его глазах появился опасный блеск.
      – Не расплатился? – Она скромно нырнула под одеяло. – Ты хочешь стукнуть меня по голове бутылкой?
      – Не совсем.
      Он опустился рядом и с притворной грубостью откинул ее на подушки. Лили со смехом отбивалась, а он с силой прижимал ее к постели и целовал. Она с удовольствием вступила в игру, но вдруг почувствовала, что он привязал ей руку к спинке кровати. Она натянуто засмеялась. Не успела она опомниться, как вторая рука тоже оказалась привязанной. Она перестала смеяться, пытаясь высвободить руки.
      – Что ты задумал? – задыхаясь прошептала она. – Прекрати сейчас же! Немедленно развяжи…
      – Не сейчас – Он наклонился над ней. Ее пронзило острое желание.
      – Нет. Не надо!
      – Я не сделаю тебе ничего плохого. – Он улыбнулся. – Закрой глаза.
      Она испуганно смотрела в его темные глаза, в которых было сладкое обещание. Его сильное тело нависло над ней, пальцы легко касались нежной шеи. Медленно ее ресницы опустились, и она со стоном сдалась. Его руки, его рот распаляли в ней страсть. Лили лежала под ним, не имея возможности ответить на сладкую пытку. Наконец их тела соединились, и она выгнулась навстречу его медленным движениям. Стремительно нараставшая страсть охватила обоих и наконец вырвалась наружу. Алекс развязал ей руки. Вспыхнув, она обняла его за шею.
      – Зачем ты это сделал?
      Он продолжал ласкать ее.
      – Я подумал, тебе захочется узнать, что при этом чувствуешь.
      Она смутно припомнила, что это ее собственные слова. Она вздохнула.
      – Алекс, я больше не хочу с тобой играть!
      Она почувствовала прикосновение его губ к шее.
      – Чего же ты хочешь? – глухо спросил он.
      Лили коснулась ладонями его лица.
      – Я просто хочу быть тебе женой, – прошептала она и притянула его к себе.
      Проходили дни, и Лили уже не представляла своей жизни без его прикосновений, его улыбки, его близости. Раньше она боялась, что ей будет тесно в рамках однообразной и скучной семейной жизни. Оказалось, что никогда ее жизнь не была такой интересной. Алекс был непредсказуем, и она никогда не знала, чего от него ждать. Иногда он вел себя с ней как с приятелем: заводил «мужские разговоры», без колебаний брал ее с собой на охоту, на верховые прогулки, однажды даже повел смотреть бокс и забавлялся, глядя, как она содрогается от отвращения и теряет голову от азарта. Алекс гордился ее сообразительностью и практичностью. Как он удивился, увидев, что она прекрасно управляется с домом! Она сухо объяснила: если два года еле-еле сводишь концы с концами, поневоле научишься бережливости.
      Ей льстили его похвалы, и она была благодарна, что он всерьез относится к ее мнению.
      А в другие дни он обращался с ней, как с хрупким цветком. По вечерам, когда она принимала ванну, он сам расчесывал ей волосы и, как ребенка, укутывал в полотенце и растирал ей тело душистым маслом.
      Никогда в жизни никто так не нянчился с ней, не баловал ее. После стольких лет одиночества удивительно было, что кто-то рядом всегда готов выполнить любую причуду. Достаточно было только пожелать – и она это получала, будь то скаковая лошадь, или билеты в театр, или просто близость и ласка. Когда у нее случались кошмары, он осторожно будил ее и успокаивал, пока она вновь не засыпала. Когда ей хотелось чего-то нового в постели, он нежно и терпеливо вел свои эротические уроки, которые приносили удовлетворение обоим. В его искусстве любви никогда не было однообразия: то он был необуздан, как дикарь, то нежен и нетороплив, как опытный соблазнитель. Какое бы ни было у него настроение, никогда он не оставлял ее неудовлетворенной. День за днем броня рушилась, обнажая ее душу, и она становилась нежной, уязвимой, беззащитной. И счастливой как никогда.
      Алекс умел вызвать ее на откровенность, и она рассказывала ему такие вещи, которых не говорила никому. Он видел ее насквозь и понял, что за внешней независимостью скрывается ранимая и робкая душа. Сколько раз она с трудом удерживалась, чтобы рассказать ему о Николь. Слишком он дорог ей. Она не хотела его терять. Не сейчас.
      Тщетно ждала она известий от Джузеппе. Она предупредила Бэртона, что известие он должен доставить тайком от Алекса. Сначала она думала вновь нанять сыщика, но побоялась испортить дело. Теперь ей оставалось только ждать. Временами становилось невыносимым: она бывала раздражительна с близкими. Однажды она даже поссорилась с Алексом. На следующее утро она боялась смотреть ему в глаза. Вдруг он потребует объяснений этой глупой вспышки? Но Алекс вел себя так, будто ничего не случилось, нежный и ласковый, как всегда. Он прощал ей то, что никому другому не сошло бы с рук. Он был такой муж, о каком можно было только мечтать, – щедрый, незлопамятный, заботливый.
      Но и у него были свои недостатки. Он был подозрительный и ревнивый, любого мужчину, который приближался к ней, он считал врагом. Лили смеялась: он думает, что все мужское население Лондона только о ней и мечтает! Особенно пристально Алекс следил за своим кузеном Россом, который при каждой встрече старательно обхаживал Лили. Однажды он схватил ее за руку и осыпал поцелуями.
      – Леди Рэйфорд! – притворно вздохнул он. – Ваша красота затмевает сияние луны! Рядом с вами я чувствую себя ничтожеством!
      – Рядом со мной ты ничтожество! – вмешался Алекс, неизвестно каким образом оказавшийся рядом.
      Росс послал Лили одну из своих очаровательных улыбок.
      – Видите, он мне не доверяет!
      – И я тоже! – промурлыкала Лили.
      Он принял оскорбленную позу.
      – Я хотел только предложить вам тур вальса, мадам. – И добавил с обворожительной улыбкой: – Мне еще не приходилось танцевать с ангелом!
      – Она обещала этот танец мне, – заявил Алекс и потянул жену за собой.
      – Как насчет следующего? – спросил Росс. Алекс обернулся и бросил через плечо:
      – Она мне обещала все танцы!
      Со смехом Лили предупредила его, когда они вошли в круг танцующих, что она плохо танцует.
      Алекс подумал, что она шутит, но, когда они начали, оказалось, что действительно так оно и есть. Понадобились неимоверные усилия, чтобы обуздать ее спортивный задор. Не говоря о том, что Лили постоянно пыталась вести.
      – Слушайся меня,– говорил Алекс, стараясь двигаться медленнее.
      Лили упрямо двигалась в другую сторону.
      – Лучше ты слушайся меня! – дерзко предложила она.
      Он склонился к ней и шепотом напомнил ей об их последней ночи. Лили усмехнулась – оригинальный совет! Но под его пристальным взглядом притихла и невольно подчинилась ему. Она забыла обо всем на свете и вдруг поймала себя на том, что грациозно скользит по паркету.
      – Смотри-ка, получается! – воскликнула она.
      Радуясь за нее, Алекс танцевал с ней и следующие танцы. Присутствующие только недоуменно поднимали брови.
      В то время считалось дурным тоном, когда муж в обществе ухаживал за женой. Но Алекс не обращал на это внимания. Лили тоже посмеивалась над светскими дамами, которые, прячась за веера, обсуждали подчеркнутую внимательность Алекса к жене, в то время как их собственные мужья едва удостаивали их взглядом. Даже Пенелопа недоумевала по поводу влюбленности Алекса.
      – О чем ты с ним все время разговариваешь? – спросила она однажды Лили. – Что ты говоришь такое интересное?
      Сейчас же в разговор вступили леди Элизабет Бэргли и миссис Гвайнет Доусон, молодые замужние дамы,, с которыми Лили недавно подружилась. Особенно ей нравилась Элизабет, живая, с чувством юмора.
      – Я тоже хочу послушать! – заявила Элизабет. – Всем хочется научиться держать мужей у себя под каблуком. О чем ты с ним разговариваешь, дорогая, что ему это кажется столь захватывающим?
      Лили пожала плечами и взглянула на Алекса. Он стоял поодаль в кругу мужчин. Они что-то оживленно обсуждали. Почувствовав ее взгляд, он обернулся; его лицо просияло улыбкой.
      – Мы обо всем разговариваем, – сказала Лили приятельницам.– О бильярде, пчелином воске, политических взглядах Бентама. Я всегда высказываю свое мнение, но он не всегда соглашается со мной.
      – Разве можно разговаривать с мужчинами о политике? – растерянно спросила Гвайнет. – Для этого у них есть друзья.
      – Кажется, я опять сказала что-то не то, – засмеялась Лили. – Все, больше ни о какой политике я не буду разговаривать с Алексом!
      – Лили, не вздумайте что-либо менять! – поспешно возразила Элизабет. – Лорду Рэйфорду вы нравитесь такая, какая есть. Пожалуй, мне стоит поинтересоваться у моего мужа, что он думает о пчелином воске и политических взглядах мистера Бентама!
      Улыбаясь, Лили скользнула взглядом по фойе. Сердце ее упало: в толпе она разглядела черные как смоль волосы, знакомые черты смуглого лица. Ее бросило в дрожь. Она зажмурилась, потом вновь открыла глаза. Видение исчезло. Она почувствовала теплое прикосновение к своей руке.
      – Лили? – спросила Пенелопа. – Что-то случилось?

      ЛИЛИ невидящим взглядом смотрела в толпу. Придя в себя, она покачала головой и заставила себя улыбнуться. Не может быть, это не Джузеппе! За последние годы он слишком опустился, чтобы появиться в столь блестящем обществе. Несмотря на аристократическое происхождение, для него теперь закрыты двери приличных домов.
      – Все в порядке, Пенни. Мне показалось, я увидела знакомого.
      Ей удалось отвлечься и даже получить удовольствие от спектакля, но она была рада, когда он закончился. Заметив это, Алекс отказался от приглашений и отвез жену домой в Бэйсуотер-Роуд.
      Лили пристально посмотрела на Бэртона. Он научился понимать этот взгляд: она спрашивала, нет ли известий от Джузеппе. Он тихо покачал головой. Ее сердце готово было разорваться. Долго ли еще оно выдержит? Сколько еще тревожных ночей у нее впереди?
      Лили непринужденно болтала о спектакле, но Алекс почувствовал ее состояние. Она захотела коньяку, но вместо этого он приказал принести горячего молока. Лили нахмурилась, но не возражала. Выпив немного, она разделась и легла, крепко прижавшись к Алексу. Он поцеловал ее, и она с готовностью прильнула к нему. Но впервые она не могла разделить его страсть.
      Он тихо спросил, что случилось. Ничего. Она просто устала. Он вздохнул и обнял ее, и она положила голову ему на плечо.
      Ей снилась дочь. Сквозь темную мглу Лили тянулась к ребенку, но никак не могла достать. В ушах гремел издевательский смех. Не достанешь… Не достанешь… Не достанешь…
      – Николь! – в отчаянии закричала она.
      – Лили! – тихий, спокойный голос донесся из темноты.
      Она едва стояла на ногах, хватая руками пустоту. Алекс подхватил ее, и она прижалась к нему, тяжело дыша. Снова кошмарный сон. Уткнувшись лицом ему в грудь, она слышала биение его сердца. Придя в себя, она увидела, что они стоят на лестнице, у чугунных перил. Лили вскрикнула: значит, она бродила во сне!
      Алекс запрокинул ей голову и произнес почти без выражения:
      – Я проснулся. Тебя рядом не было. Я нашел тебя здесь. Ты чуть не сорвалась вниз. Что тебе снилось?
      Это нечестно! Он задает вопросы, хотя знает, что она ничего не соображает после ночного кошмара!
      – Я пыталась догнать кого-то.
      – Кого?
      – Не помню, – жалобно ответила она.
      – Как я могу помочь тебе, если ты мне не доверяешь? Как я могу защитить тебя от призраков, как я могу избавить тебя от кошмарных снов?
      – Я все тебе сказала. Я… Я не помню.
      Наступило долгое молчание.
      – Я никогда тебе не говорил, что ненавижу, когда мне лгут? – холодно спросил он.
      Она избегала его взгляда.
      – Прости.
      Он должен обнять и успокоить ее, как всегда! Он должен любить ее, тогда она забудет обо всем, кроме его горячих прикосновений.
      – Алекс, пойдем спать, пожалуйста.
      С холодной учтивостью он отступил.
      – Иди. Я приду позднее. Удивленная его отказом, она неуверенно спросила:
      – А что ты будешь делать?
      – Почитаю. Выпью. Найду себе занятие.
      Не оборачиваясь, он пошел вниз.
      Лили побрела в спальню в одиночестве. Она чувствовала себя виноватой и в то же время злилась на него. Ему не нравится, когда лгут, а ей не нравится спать одной!

***

      Холодок в их отношениях сохранился и на следующее утро. Лили взяла с собой грума и отправилась на утреннюю верховую прогулку без него. После прогулки она занялась письмами. Это была неприятная для нее обязанность. Лили пришлось разбирать целый ворох визитных карточек с указанием приемных дней, в которые ее любезно ожидали в гости, а также множество карточек с вежливыми просьбами сообщить ее приемные дни. Пришло множество приглашений на балы, обеды, музыкальные вечера, охоты и скачки. Лили растерялась. Как она может планировать будущее, в котором, возможно, не будет для нее места? Соблазнительно, конечно, тешить себя надеждой, что Алекс всегда будет с ней, но она не должна забывать, что однажды всему этому настанет конец.
      Отложив приглашения, Лили пролистала бумаги Алекса. Он набросал несколько писем, прежде чем отправиться на заседание, посвященное парламентским реформам. С улыбкой смотрела она на решительный крупный размашистый почерк. Рассеянно Алекс писал управляющему одного из поместий, что вводит новую систему оплаты аренды, более выгодную для арендаторов, и что готов за свой счет починить ограды и вырыть сточные канавы. Лили задумчиво положила письмо и разгладила его на столе. И в этом Алекс честен и благороден, в отличие от большинства землевладельцев, чья жадность вошла в легенду.

***

      На следующий вечер они были приглашены на день рождения к леди Лайон, которой исполнилось шестьдесят пять лет. Лили одевалась особенно тщательно. Ожидалось шестьсот человек гостей. Многие специально приехали из загородных поместий. Сознавая, что она может оказаться в центре внимания, Лили решила надеть новое платье от Моники. Над этим платьем не покладая рук работали две помощницы Моники. Бледно-розовое, воздушное, с множеством тончайших нижних юбок, оно было изящно и расшито золотом. Шлейф, казалось, облаком летел за ней. В волосах сверкали бриллиантовые заколки, на ногах были надеты маленькие золотые туфельки с ленточками вокруг щиколоток.
      Алекс ждал ее в библиотеке. Когда она вошла, он поднял голову от бумаг. Поймав его восхищенный взгляд, Лили улыбнулась. Алекс не удержался и прижал ее к себе, целуя обнаженные плечи. Она выглядела такой изысканной, совершенной, как фарфоровая статуэтка.
      Лили прижалась к нему.
      – Ну как, сойдет?
      – Вполне сойдет, – хрипло проговорил он и быстро чмокнул ее в лоб: это все, что он мог себе позволить и не потерять голову.
      Бал оказался еще роскошнее, чем ожидала Лили. Дом, построенный в Средние века и потом расширенный и реконструированный, сверкал огнями и пестрел свежими цветами. В бальном зале играл оркестр. Леди Лайон сразу же взяла Лили под свое покровительство. Она была представлена множеству людей – министрам, оперным звездам, пэрам. Отчаявшись, она перестала запоминать имена.
      Лили смеялась и болтала, Алекса увлекла компания мужчин. Они требовали, чтобы он рассудил какое-то пари.
      – Мужчины! – сухо заметила Лили. – Спорят, за сколько секунд капля дождя пробежит по оконному стеклу. Или сколько рюмок выпьет лорд Н, прежде чем свалится под стол.
      – Да уж, – подмигнула леди Лайон. – Поразительно, на что готовы некоторые ради пари!
      Лили оскорбленно вскинула голову.
      – То пари – инициатива вашего племянника, мадам. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся избавиться от этого воспоминания.
      – В моем возрасте вы будете рассказывать о нем своим внукам, – сказала леди Лайон. – А они будут восхищаться вашим бурным прошлым.
      – Внукам…– грустно протянула Лили.
      – Конечно. Еще не поздно, – заверила леди Лайон. Откуда ей было знать причину печали Лили. – У вас все впереди. Я родила Росса в тридцать пять. А младшую, Викторию, в сорок. Вы плодородная почва, дитя мое, и Александр уж постарается ее засеять.
      – Тетя Милдред! – воскликнула Лили.– Как можно!
      В этот момент к ним подошел лакей.
      – Прошу прощения, миледи, внизу стоит незнакомый джентльмен без приглашения. Он утверждает, что вы его пригласили. Не могли бы вы спуститься и подтвердить это?
      – Я никого не… – удивленно начала было Лили, но вдруг у нее родилось страшное подозрение. – Нет!
      Лакей смотрел на нее удивленно.
      – Миледи, прикажете отказать ему?
      – Нет, – сказала Лили с натянутой улыбкой. Леди Лайон пристально смотрела на нее. – Пожалуй, лучше мне пойти и разобраться. Я, знаете ли, очень любопытна.
      – Это опасная черта… – многозначительно проговорила леди Лайон.
      Вслед за лакеем Лили прошла в вестибюль. Гости продолжали прибывать. В пестрой толпе выделялась темная неподвижная фигура. Лили в ужасе остановилась. Мужчина улыбнулся и насмешливо отвесил легкий поклон.
      – Вы можете поручиться за этого гостя? – спросил лакей.
      – Да, – не своим голосом подтвердила Лили. – Это мой старинный знакомый, итальянский джентльмен. Граф Джузеппе Гавацци.
      Лакей недоверчиво оглядел Джузеппе. Одет он был как подобает джентльмену – шелковые панталоны, роскошно расшитый сюртук, накрахмаленный галстук. Но было в нем что-то вульгарное. По сравнению с ним Дерек Крей-вен казался бы аристократом голубых кровей, подумала Лили.
      Было время, когда Джузеппе был вхож в высшее общество. Судя по всему, он считал, что и теперь имеет на это полное право. Но прежняя очаровательная улыбка стала слащавой, прежняя экзотическая красота казалась теперь вульгарной. Его глаза смотрели нагло. Дорогая одежда не могла скрыть сути этого человека.
      – Очень хорошо, – сказал слуга и тихо удалился.
      Джузеппе, самодовольно улыбаясь, подошел к ней.
      – Я выгляжу как в добрые старые времена в Италии, да?
      – Как ты мог! – дрожащим голосом прошептала Лили. – Убирайся отсюда!
      – Но я здесь по праву! Я хочу занять свое место. Деньги есть, голубая кровь есть, что еще нужно? Как во Флоренции, когда я впервые увидел тебя. Ты обидела меня, выйдя замуж за лорда Рэйфорда, не сказав мне. Я хочу о многом поговорить с тобой.
      – Не здесь! Не сейчас! – сквозь зубы процедила она.
      – Ты должна ввести меня в общество. Представить меня. Ты должна стать моей покровительницей!
      – Покровительницей?! – Лили не верила своим ушам. Она прижала к губам ладонь. Надо взять себя в руки. На них уже с любопытством смотрят. – Боже мой! Где моя дочь, ублюдок несчастный?
      Он покачал головой.
      – Сделай для меня кое-что, Лили. И я отдам тебе Николетту.
      Она подавила истерический смех.
      – Два года ты повторяешь одно и то же! – Она почти кричала. – С меня довольно! Довольно!
      Он шикнул на нее и легонько коснулся ее руки. К ним приближался светловолосый мужчина.
      – Это кто, лорд Рэйфорд?
      Лили взглянула через плечо. Сердце ее упало. Это был Росс, в глазах его светилось любопытство.
      – Нет, это его кузен.
      – Леди Рэйфорд, – сказал Росс, разглядывая Джузеппе.– Моя мать послала меня узнать, кто ваш таинственный гость.
      – Это мой знакомый из Италии, – непринужденно сказала Лили. Какое унижение – она вынуждена представить его! – Лорд Лайон, позвольте представить графа Джузеппе Гавацци. Он недавно прибыл в Лондон.
      – Какое приятное известие! – отозвался Росс с такой преувеличенной любезностью, что фраза прозвучала издевательски.
      Джузеппе поклонился.
      – Искренне надеюсь, что знакомство получится взаимно выгодным, лорд Лайон.
      – Надеюсь, – ответил Росс с такой надменностью, что Лили немедленно вспомнила его мать. – Как вам нравится бал, леди Рэйфорд?
      – Великолепно!
      – Вы никогда не думали о карьере на сцене, леди Рэйфорд? По-моему, в этом ваше истинное призвание.
      . Не дожидаясь ответа, он неторопливо пошел прочь.
      Лили зло посмотрела ему вслед.
      – Сейчас он все расскажет мужу! Уезжай, Джузеппе, пора положить конец этому фарсу! Твои шелковые тряпки никого не обманули!
      Это привело его в ярость. Черные глаза засверкали.
      – Нет, я хочу остаться!
      Кто-то из вновь прибывших окликнул Лили. Она рассеянно улыбнулась и повернулась к Джузеппе.
      – Здесь есть комната, где мы можем поговорить. Пойдем быстрее, пока мой муж до нас не добрался.

***

      Вертя в руках бокал бренди, Росс остановился рядом с Алексом. Компания мужчин оживленно обсуждала тактику военных действий.
      – Если бы войска были расположены вот так… – рассказывал один, для наглядности передвигая по столу табакерку, чьи-то очки и фарфоровую статуэтку.
      Алекс с улыбкой откусил зубами кончик сигары и вмешался:
      – Разумнее было бы разделиться и расположиться вот так… и вот так… – Он передвинул табакерку и очки так, что изящной вазочке некуда было отступить. – Вот, смотрите. Теперь у вазы нет никаких шансов.
      В разговор вступил другой джентльмен:
      – Не забывайте о настольной лампе и ножницах. У них необычайно выгодная позиция, и они могут нанести удар с тыла.
      – Это не так… – начал Алекс, но Росс перебил его и отвел от стола.
      – Интересная стратегия, – сухо сказал он, – но в ней есть одно слабое место, братец. Нужно всегда оставлять путь для отступления.
      Алекс повернулся к столу.
      – Ты думаешь, нужно было оставить табакерку на прежнем месте?
      – Я говорю не о военных хитростях, – сказал он, понизив голос, – а о хитростях твоей жены.
      Алекс изменился в лице, в черных глазах появился опасный огонь. Он вынул изо рта сигару и погасил ее о серебряный поднос.
      – Продолжай, прошу тебя, – любезно сказал он.– И аккуратнее выбирай слова, Росс.
      – Я ведь тебе говорил, Лили не из тех женщин, которые долго остаются с одним мужчиной. Не нужно тебе было на ней жениться. Ты совершил ошибку. Она сделает из тебя дурака. Она уже это делает.
      С холодной яростью Алекс посмотрел на брата. Как он смеет говорить такое о его жене! Да он убьет его за эти слова. Но сначала нужно узнать, что с Лили. Может быть, она опять ввязалась в историю?
      – Где она? – спросил Алекс.
      – Трудно сказать, – пожал плечами Росс. – Я думаю, в эту самую минуту она отыскала какой-нибудь укромный закуток и уединилась с итальянским голодранцем, который изображает из себя графа. Гавацци, если мне не изменяет память. Имя о чем-нибудь тебе говорит? Я так и думал.
      Алекс посмотрел на брата с таким выражением, что самонадеянность последнего как рукой смыло. Алекс повернулся и молча вышел из комнаты. Росс облегченно вздохнул. Еще не было случая, чтобы он не получил то, что хочет, нужно только немного подождать.
      – Этому, наверное, никогда не будет конца, – сказала Лили, когда они оказались в маленькой комнатке наверху. – Ты никогда ее не отдашь!
      Джузеппе заворковал, успокаивая ее.
      – Нет-нет, bellissima. Я отдам тебе Николетту в ближайшее время. Но сначала ты должна представить меня здесь. Я хочу иметь друзей. Это моя цель – иметь много денег и стать большим человеком в Лондоне.
      – Понятно, – протянула Лили.– Тебя не принимают в итальянском обществе, да что там, тебя чуть в тюрьму не посадили! И теперь ты хочешь, чтобы тебя принимали здесь! – Она с отвращением смотрела на него. – Я знаю, что у тебя на уме! Ты планируешь подцепить богатую вдову или пустоголовую юную наследницу, чтобы потом всю жизнь изображать благородного господина. Я верно угадала? Ты рассчитываешь, что я стану покровительствовать тебе и введу тебя в общество? Неужели ты надеешься, что эти люди прислушаются к моим рекомендациям? – Она горько рассмеялась. – Боже мой, Джузеппе, я для них – никто! У меня нет здесь никакого влияния!
      – Ты герцогиня Уолвертонская, – твердо сказал он.
      – Меня бы не пустили на порог, если бы не положение моего мужа!
      – Ты знаешь, что мне нужно от тебя, – безразлично сказал он. – Если ты это сделаешь, я верну Николетту.
      Лили тряхнула головой.
      – Джузеппе, это нелепо! Прошу тебя, верни мою дочь! Я не смогу ничего для тебя сделать, даже если очень захочу! Тебе не место в высшем свете. Ты используешь людей, ты их презираешь, и это видно! Они сразу поймут, кто ты есть на самом деле!
      Она с отвращением вздрогнула, когда Джузеппе приблизился к ней и обнял за плечи. На нее пахнуло крепким одеколоном. Горячей влажной рукой он коснулся ее подбородка, шеи.
      – Ты всегда спрашиваешь: когда? когда? когда? – ласково заговорил он. – Теперь я отвечаю: когда ты поможешь мне. Я должен стать частью этого мира.
      – Нет! – со слезами вскрикнула она, когда его рука коснулась ее груди.
      – Разве ты забыла о нашей любви? – прошептал он, уверенный в своей мужской неотразимости. – Забыла, как я любил тебя?
      – Прошу тебя, – вырываясь прошептала она. – Пусти меня. Сейчас сюда придет мой муж. Он очень ревнив, и он не…
      Вдруг она похолодела: в дверях стоял Алекс. На его побелевшем лице было написано отчаяние и недоумение.
      Проследив за взглядом Лили, Джузеппе обернулся и удивленно ахнул.
      – Лорд Рэйфорд! – сказал он без тени смущения, отходя от Лили. – Я думаю, вы все поймете правильно. Я ухожу, а ваша жена вам все объяснит, да?
      Он подмигнул и с гнусной улыбкой ретировался. Лили и Алекс остались одни.
      Алекс не сводил глаз с жены. Они стояли посреди изящной комнаты, словно две безмолвные статуи. Смех и музыка доносились из зала, будто из другого мира. Лили была не в силах вымолвить ни слова. Любовь, страх, отчаяние овладели ею.
      Наконец он заговорил. Голос его было трудно узнать.
      – Почему ты позволила ему обнимать тебя?
      Лили судорожно искала какое-нибудь правдоподобное объяснение. Как убедить его, что это недоразумение? Было время, когда она легко могла придумать любую ложь. Но теперь она изменилась. Теперь она могла только молча стоять перед ним.
      Не дождавшись ответа, с исказившимся лицом Алекс вымолвил:
      – Значит, у тебя с ним связь.
      Лили молча в отчаянии смотрела на него. На лице ее был написан ужас. Ее молчание говорило само за себя. Со сдавленным криком боли он отвернулся, и она услышала;
      – Шлюха, дешевая шлюха…
      Ее глаза наполнились слезами. Он уходит. Она потеряла его. Права была леди Лайон: предательство убьет его… Чего стоят теперь ее тайны! Она с трудом шевельнула пересохшими губами и хрипло выдавила:
      – Алекс…
      Он остановился, не поворачиваясь к ней. Рука его лежала на дверной ручке. Плечи его опустились, будто на него давила неимоверная тяжесть.
      – Прошу тебя, не уходи, – в отчаянии сказала она. – Пожалуйста, позволь мне объяснить. – Она судорожно вздохнула. – Это Джузеппе Гавацци. Я познакомилась с ним в Италии. Он был моим любовником. Давно, пять лет назад. Это о нем я тебе рассказывала. – Она до боли закусила губу. – Тебе кажется отвратительным, что я с таким ничтожеством… Мне и самой он отвратителен. Это было настолько ужасно, что больше я с ним не встречалась. – У нее вырвалось рыдание. – Я думала, что никогда больше его не увижу. Но вышло иначе. Моя жизнь с той ночи изменилась навсегда.
      Вскоре я поняла, что я… я… – Она удивлялась своей трусости. – Я забеременела!
      Алекс молчал. Она боялась взглянуть на него.
      – У меня родился ребенок. Дочь. Голос его звучал странно.
      – Николь:
      – Откуда ты узнал? – слабо удивилась она.
      – Ты разговаривала во сне.
      – Ах да!
      Она слабо улыбнулась, хотя по лицу ее катились слезы.
      – Продолжай.
      Лили вытерла слезы и заговорила уже более твердым голосом.
      – Мы с тетей Салли и дочкой два года жили в Италии. Я никому не рассказала о ребенке, кроме Джузеппе. Мне казалось, он должен знать, ведь он отец. Но ему было безразлично, он даже ни разу не навестил нас. Тетя Салли вскоре умерла, и единственное, что у меня оставалось в жизни, – была Николь. Однажды я вернулась с рынка… – голос у нее задрожал, – и обнаружила, что Николь исчезла. Джузеппе увез ее. Я знала, что это он, потому что потом он прислал мне ее платьице, то, которое было на ней в тот день. Он спрятал ее и отказывался вернуть. Он требовал деньги. Все больше и больше. Полиция не могла найти его. Джузеппе участвовал во многих противозаконных делах, и вскоре ему пришлось бежать из Италии. Он увез Николь в Лондон, и я последовала за ними.
      Здесь я наняла сыщика. Джузеппе являлся членом международной криминальной организации – вот все, что ему удалось выяснить.
      – Дерек Крейвен знал об этом, – бесцветным голосом сказал Алекс.
      – Да. Он пытался помочь мне, но безрезультатно. Все карты в руках Джузеппе. Я делала все, что он требовал, но этому кошмару не видно конца. По ночам я думаю, вдруг моя девочка больна, ей плохо, одиноко, а меня нет рядом. А может, она даже не помнит меня! – У нее перехватило дыхание. Она продолжала сдавленным голосом. – В последний раз мне удалось увидеть Николь. Я уверена – это была она. Но он не разрешил мне даже коснуться ее. Она не узнала меня!
      Лили почувствовала, что силы оставили ее. Ей нужно побыть одной. Усилием воли сдерживая рыдания, она повернулась, чтобы уйти. Но знакомые руки обняли ее за плечи. Алекс рывком повернул ее к себе и прижал к груди. Она разрыдалась. Горе, которое она все эти годы прятала в своем сердце, нашло наконец выход. Ее била дрожь. Горячие слезы падали ему на рубашку. Она старалась теснее прижаться к нему. Только в его руках она чувствовала себя в безопасности.
      – Все хорошо, любимая. Все хорошо. Ты теперь не одна.
      Она попыталась унять горькие рыдания, но тщетно.
      – Успокойся, успокойся. Я все понял. Теперь я понял все.
      Алекс сам едва мог сдержать слезы. Он бы многое дал, чтобы избавить ее от этих мук. Он осыпал поцелуями ее лицо, руки, волосы.
      – Я узнаю, что с ней произошло, – твердо сказал он.– Я найду ее. Чего бы мне это ни стоило. Клянусь тебе.
      – Ты должен меня ненавидеть, – дрожащим голосом прошептала она. – Тебе бы нужно было развестись со мной…
      – Замолчи. – Его объятия стали еще крепче. – Вот, значит, как ты думаешь обо мне. Черт бы тебя побрал! Как мало ты меня знаешь! Неужели ты думала, что, узнав о твоем ребенке, я брошу тебя?
      – Конечно, – прошептала она.
      – Черт бы тебя побрал! – повторил он, задыхаясь от любви и гнева. Он поднял ее лицо за подбородок. От горькой безнадежности в ее глазах сердце его сжалось.

***

      Алекс попросил лакея помочь им незаметно покинуть дом. С этим же лакеем он передал леди Лайон, что у Лили разболелась голова и они вынуждены уехать. Оставив Лили на минутку, Алекс стремительно обошел весь дом, но Джузеппе благоразумно исчез.
      Лили была совершенно без сил и тяжело опиралась на его руку. Он подхватил ее на руки и понес к закрытому экипажу. Удивленные лакеи, так и не дождавшись объяснений, закрыли за ними дверцу. В карете Алекс с тревогой наклонился к ней, но Лили покачала головой и дрожащим голосом проговорила, что она в полном порядке. Они ехали домой. Голова Алекса кружилась от противоречивых мыслей и чувств.
      Сколько ей пришлось пережить! При этой мысли его пронзила боль. Она решила страдать в одиночестве, отгородившись от любопытных стеной тайны и лжи. Как помочь ей? Возможно ли найти Николь? Он знал только одно: он готов сдвинуть горы, чтобы ее отыскать. Его охватила безумная ярость, которая, казалось, рождалась в глубине его сердца. Будь они все прокляты – она, Дерек, безмозглые сыщики, итальянский выродок, который заварил эту кашу. И больше всего он злился на себя.
      Сквозь ярость пробивался страх. Столько лет Лили поддерживало одно – ее надежда. Если уничтожить эту надежду, что будет с Лили? Исчезнут ее жизнерадостность и живость, которые он так любит. Ему ли не знать, что происходит с людьми, потерявшими самое дорогое? Его собственный отец превратился в тень и добровольно свел себя в могилу, потому что в жизни не осталось ничего, что бы могло удержать его. Алекс посмотрел на Лили: лицо ее осунулось, глаза померкли.
      Наконец они добрались до Бэйсуотер-Роуд. Алекс бережно довел Лили до входной двери. Бэртон встретил их встревоженным взглядом.
      Вопросительно переводя взгляд с Лили на Алекса, он проговорил:
      – Вы рано вернулись, милорд.
      У Алекса не было времени объяснять. Он подтолкнул жену вперед.
      – Бэртон, дайте ей выпить стакан бренди. Заставьте ее, если понадобится. Никуда ее не выпускайте. Скажите миссис Ходжес, пусть приготовит ей ванну. Пусть кто-нибудь неотлучно находится рядом с ней вплоть до моего возвращения. Неотлучно, вы поняли меня?
      – Не извольте беспокоиться, милорд. Алекс посмотрел на невозмутимое лицо дворецкого и немного успокоился. На Бэртона можно было положиться.
      – Господи, да что же это происходит?!
      Лили решительно протиснулась между ними.
      В ее голосе послышались знакомые дерзкие нотки. Она остановилась и повернулась к мужу.
      – Куда ты, черт побери, собрался? Бренди принесите двойной, Бэртон.
      Кажется, она все же не утратила присутствия духа. У Алекса отлегло от сердца.
      – Расскажу, когда вернусь. Я скоро.
      – Больше ничего нельзя сделать, – устало сказала Лили.– Дерек уже сделал все, что возможно.
      Несмотря на нежность и сочувствие, Алекс не удержался от язвительного замечания.
      – Очевидно, тебе не приходит в голову, – любезно сказал он,– что я имею связи в тех местах, куда Дерека не пустили бы дальше порога. А теперь пойди выпей бренди, дорогая.
      Лили была готова выпалить что-нибудь едкое, но он уже повернулся и пошел прочь. Неожиданно он остановился и спросил:
      – Как фамилия сыщика, которого ты нанимала?
      – Нокс. – Она горько улыбнулась. – Высокий чин в сыскной полиции. Человек Лирмэна. Самый лучший, кого можно нанять за деньги.

***

      Сэр Джошуа Нэйтен стал главным городским судьей несколько лет назад. Алекс тогда использовал все свое влияние и деньги, чтобы протолкнуть закон о создании еще нескольких правоохранительных учреждений. Разыгралась настоящая политическая баталия. Пришлось столкнуться с коррумпированными служителями закона, которые за деньги, подарки, интимные услуги или даже выпивку могли изменить приговор. Потребовались месяцы публичных выступлений, споров, личных просьб, чтобы протолкнуть этот закон. Алекс делал это не только из принципиальных соображений, а еще и потому, что Нэйтен, смелый и умный человек, был его близким другом со школьной скамьи.
      Имя Нэйтена всегда было в одном ряду с именем Дональда Лирмэна, молодого целеустремленного судьи, который служил в Вестминстере. Они оба считали полицейский надзор наукой, которую надлежит совершенствовать и улучшать. Они вместе набрали группу офицеров и обучили их не хуже полевых командиров. Поначалу это стало излюбленным предметом насмешек. Горожане привыкли, что их покой охраняют пожилые грузные стражи. Но, несмотря на неприязнь жителей, результаты работы нового подразделения не замедлили сказаться. Их примеру последовали и другие подразделения. Офицеров отряда Лирмэна и Нэйтена стали конфиденциально нанимать банки и состоятельные горожане.
      Подтянутый, ухоженный, сдержанный, Нэйтен приветствовал Алекса дружеской улыбкой. Алекс пожал протянутую руку и извинился:
      – Прошу прощения за поздний визит.
      – Я привык к поздним визитам. Такая работа.
      Нэйтен провел Алекса в библиотеку, и они уселись в глубокие кожаные кресла.
      – Ну что ж, – сказал Нэйтен, – я к твоим услугам. Чем раньше ты расскажешь о своей проблеме, тем раньше мы начнем ее решать.
      Алекс постарался описать ситуацию как можно яснее. Нэйтен слушал внимательно, изредка задавая вопросы. Имя Гавацци ни о чем ему не говорило. При имени Альфред Нокс он заинтересовался. Когда Алекс закончил, судья откинулся в кресле и, помолчав, сказал:
      – Похищение детей – весьма доходный бизнес. Красивые девочки и мальчики – выгодная собственность. Профессионалы уводят их из парков и магазинов, а иногда похищают прямо из детской. Иногда их продают за границу. Существуют специальные рынки, профессиональные скупщики и агенты. Удобный бизнес. Его легко прикрыть при первых признаках опасности и возобновить, когда горизонт чист.
      – Ты думаешь, Гавацци занимается этим делом?
      – Я уверен, что он член преступной организации. Судя по твоему рассказу, в одиночку он не смог бы провернуть такое дело.
      Последовало долгое молчание. Наконец Алекс не выдержал.
      – Черт побери, что все это значит?
      Его нетерпение вызвало у Нэйтена сардоническую улыбку. Потом он сказал уже серьезно:
      – У меня появились кое-какие предположения. Они меня тревожат. Человек, которого наняла твоя жена, – гордость нашей бригады. Леди Рэйфорд считала, что на него можно полностью положиться. Ничего удивительного.
      – А на него действительно можно положиться? – спросил Алекс.
      Теперь я не уверен. – Нэйтен вздохнул. – Моим офицерам по долгу службы приходится сближаться с преступниками. Иногда они не могут побороть искушения использовать свое служебное положение, нарушая тем самым моральные принципы, которые призваны защищать. Боюсь, что твоя жена и дочь могли стать жертвами этой преступной игры. Нокс в этом году заработал немало «выкупных» денег. Я имею в виду деньги, которые он получил за поиск похищенных детей. Это заставило меня заподозрить, что он вступил в сговор с похитителями. Предоставлял им информацию, предупреждал об облавах и обысках, помогал избежать ареста. Возможно, что Нокс и Гавацци стали партнерами. Алекс стиснул зубы.
      – Что вы намерены предпринять?
      – Если ты позволишь, я бы организовал для них ловушку, используя леди Рэйфорд как приманку.
      – Только при условии, что она будет в полной безопасности.
      – Ей ничего не будет угрожать, – заверил его Нэйтен.
      – А ее дочь? – с тревогой спросил Алекс. – Это поможет отыскать ее?
      Нэйтен не торопился с ответом.
      – Если удача будет на нашей стороне, да, поможет.
      Алекс провел рукой по лбу и закрыл глаза.
      – Черт возьми, – пробормотал он. – Если это все, что я могу рассказать жене…
      – Это все, что я могу пока предложить, – последовал спокойный ответ.

      – Как, мистер Нокс был заодно с Джузеппе? – Лили не верила своим ушам. – И одновременно получал от меня деньги?
      Алекс кивнул и взял ее руки в свои.
      – Нэйтен подозревает, что Джузеппе входит в преступную организацию, а Нокс с ними сотрудничает. В последнее время он получил большие гонорары в добавление к своему окладу.
      – Гонорары? – удивилась Лили.
      – Он получал деньги от родителей похищенных и найденных детей. В этом году Нокс раскрыл несколько подобных случаев.
      Лили от гнева и изумления никак не могла прийти в себя.
      – Значит… Шайка крадет ребенка… Мистер Нокс возвращает его домой… А деньги они делят пополам, так? Но почему тогда он не вернул мою дочь так же, как остальных детей? Почему они не отдали мне Николь?
      – Должно быть, Джузеппе убедил Нокса, что выгоднее держать Николь у себя и постоянно тянуть из тебя деньги. Пока не вытянут все до последнего гроша.
      Лили замерла в оцепенении.
      – Он был прав,– наконец сказала она. – Он получил от меня целое состояние и даже больше. Я отдала ему все, что у меня было, и все, что смогла выиграть. – Она в отчаянии уронила голову на руки. – Боже мой! Какой наивной дурой я была! Как легко я дала себя провести! Она сжалась в кресле. Он легко коснулся ее опущенной головы. Длинные пальцы тихонько поглаживали волосы. До сих пор она отвергала его попытки дотронуться до нее, но это нежное ненавязчивое поглаживание заставило ее успокоиться.
      – Не вини себя, – ласково сказал он. – Ты была одинока, ты испугалась. Этим они и воспользовались. Невозможно трезво оценить ситуацию, когда твой ребенок в смертельной опасности.
      Мысли вихрем кружились в ее голове. Теперь он знает о ней все. Что он о ней думает? Жалеет ее? Презирает? Может быть, ему жаль добивать ее сейчас и он просто отложил разрыв? Она терялась в догадках и решила, что не сделает ни шагу в его сторону, пока не будет уверена в его чувствах. Лучше умереть, чем стать ему обузой. Но как можно думать об этом, когда его пальцы так нежно и легко касаются ее волос? В ней проснулось желание, и она невольно подняла к нему лицо в немой мольбе. Она тянулась к нему, ей так нужна была его близость!
      – Любимая! – Алекс посадил ее к себе на колени и зарылся лицом в ее волосы. Теперь он знает все о ней. Не только ее тело, но и ее мысли и чувства принадлежат ему безраздельно! Она сама дала ему эту власть над собой, когда открыла все свои тайны.
      – Я люблю тебя! – прошептал он, касаясь губами ее шеи.
      – Как ты можешь меня любить, когда…
      – Замолчи. Послушай меня внимательно, Вильгемина. Твои ошибки, твое прошлое, твои страхи… Ничего не имеет значения. Я все равно буду любить тебя.
      Он наклонился к ней, но она не была готова к чувственной любви. Слишком свежи ее раны… Ей нужно время.
      – Прошу тебя, не сейчас, – прошептала она и испугалась: он, наверное, рассердится, но он только крепче обнял ее, и она с благодарностью устало склонила голову ему на грудь.
      Было уже десять часов. В Ист-Энде магазины открывались в восемь, и сразу становилось шумно. По улице сновали разносчики с рыбой, проезжали телеги, торопились молочницы с бидонами. Здесь же, в Вест-Энде, жители спали допоздна. Лили приехала на назначенное место у Гайд-Парка рано и теперь из окна кареты наблюдала за проснувшимся городом. Молочницы, трубочисты, разносчики газет, посыльные трезвонили у черного входа богатых домов, здоровались с горничными. Дети в сопровождении гувернанток уже выходили на улицу подышать свежим воздухом. Родители их вряд ли поднимутся с постели до полудня. В отдалении слышался барабанный бой и музыка: это стража направлялась мимо Гайд-Парка на свои посты.
      Увидев одинокую фигуру, прислонившуюся к столбу на углу, Лили насторожилась. Это был Альфред Нокс. На нем была обычная форма бригады Лирмэна – черные бриджи и ботинки, серый китель с начищенными латунными пуговицами. На голове – форменная фуражка. Лили сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться, и выглянула из экипажа. Помахав носовым платком, она вполголоса позвала:
      – Мистер Нокс, сюда! Я здесь, в карете!
      Нокс подошел и любезно поздоровался с кучером, затем сел в экипаж. Сняв головной убор, он пригладил седеющие волосы и вполголоса поздоровался с Лили, сидевшей напротив. Она посмотрела на него, словно видела впервые. Плотный мужчина среднего роста, лицо неприметное, выглядит гораздо моложе своих сорока лет.
      – Мистер Нокс, – начала она неуверенно,– благодарю вас за то, что вы любезно согласились встретиться со мной здесь, а не у меня в доме. По вполне понятной причине я вынуждена скрывать от герцога, моего мужа, наше с вами сотрудничество. Он стал бы настаивать на объяснении…
      Она сделала вид, что от смущения не может продолжать, и беспомощно посмотрела на него.
      – Разумеется, мисс Лоусон. – Нокс помедлил и с улыбкой поправился. – Простите, вас ведь теперь следует называть леди Рэйфорд.
      – Этот брак явился неожиданным поворотом в моей судьбе, – призналась Лили. – В моей жизни теперь многое изменилось. Кроме одного: я не отказалась от намерения отыскать мою дочь. – Лили подбросила на ладони тяжелый кошелек. – К счастью, теперь у меня есть средства для продолжения поисков. Как и раньше, мне понадобится ваша помощь.
      Нокс оторвал взгляд от кошелька и ободряюще улыбнулся ей.
      – Считайте, что я уже приступил к работе, леди Рэйфорд. – Он протянул руку, и она вручила ему небольшой, но увесистый кошелек. – А теперь расскажите мне, какие есть новости от Гавацци.
      – Гавацци упорно не оставляет меня в покое, мистер Нокс. Более того, вчера вечером он появился в обществе и предъявил мне совершенно новые требования.
      – Вчера вечером? – удивился Нокс. – Новые требования?
      – Да! – Лили вздохнула. – Раньше, как вы знаете, Джузеппе интересовали лишь деньги. Деньги я могла ему дать и охотно давала, пока была надежда, что мой ребенок вернется ко мне. Но вчера вечером…
      Она замолчала и с отвращением покачала головой.
      – Какие требования? – спросил Нокс. – Простите мне мою прямоту, миледи, но не требовал же он вашей благосклонности?
      – Дело не в этом. Хотя он и позволил себе некоторые вольности. Но самое ужасное, он грозился разрушить все, что у меня есть, мой дом, мою семью, мое положение в обществе, поскольку у него возникло нелепое желание самому попасть в высший свет!
      Лили была удовлетворена – Нокс не сумел скрыть своего изумления.
      – Подумать только,– выдавил он.
      – Я сама этого совершенно не ожидала. – Лили сделала вид, что смахивает слезинку кружевным платочком. – Он отыскал меня в доме леди Лайон во время празднования ее дня рождения. Разоделся как павлин. На виду у сотен людей! Требовал, чтобы я представила его высшему свету да еще ссужала его деньгами, чтобы он мог чувствовать себя своим в этих кругах. Ах, мистер Нокс, если бы вы могли увидеть это отвратительное зрелище!
      – Идиот! – взорвался Нокс, совершенно не заботясь о том, что его ярость могла бы показаться странной.
      – Его видели люди, в том числе лорд Лайон и мой муж. Мне удалось уговорить его пройти в укромный уголок, где он и предъявил свои невозможные претензии. Он сказал, что вернет мне дочь, но я прежде должна своим влиянием добиться для него положения в обществе. Что за немыслимая идея! В Италии его считают мерзавцем и преступником. Как ему могло прийти в голову, что его станут принимать здесь?
      – Он просто ничтожество. Жалкий макаронник, – мрачно сказал Нокс. – Теперь выяснилось, что он не только жалок, но и не способен себя контролировать.
      – Совершенно верно, мистер Нокс. А неуправляемые люди часто себя выдают из-за глупых ошибок. Не так ли, мистер Нокс?
      – Вы правы, – ответил он с неожиданным и странным спокойствием. – По всей вероятности, он станет жертвой собственной жадности.
      От ледяной решимости в его взгляде она похолодела. На его лице появилось хищное и жестокое выражение. Не оставалось сомнений, что он твердо намерен положить конец опасному и непредсказуемому поведению Джузеппе. Если Нокс и впрямь связан с Джузеппе и его бандой, он зависит от их молчания.
      Лили с притворной искренностью наклонилась к Ноксу и коснулась его руки.
      – Молю вас, мистер Нокс, отыщите мою Николь! Я обещаю вам хорошее вознаграждение, если вы добьетесь успеха.
      Она подчеркнула слово «хорошее», и он с видимым удовольствием это отметил.
      – На этот раз я добьюсь успеха, – твердо сказал он. – Я сегодня же возобновлю поиски, леди Рэйфорд.
      – Прошу вас соблюдать конфиденциальность, если вам нужно будет связаться со мной. Мой муж… Я вынуждена…
      – Разумеется, – заверил ее Нокс.
      Он надел фуражку, попрощался и вышел из экипажа. От резкого движения карета качнулась. Он стремительно пошел прочь с видом человека, принявшего важное решение.
      Любезная улыбка сошла с лица Лили, как только он отвернулся. Когда она провожала его взглядом из окна кареты, глаза ее были темны и холодны.
      – Будь ты проклят, мерзавец, – прошептала она.– Отправляйся прямиком в ад и забирай с собой Джузеппе!
      Лили подробно рассказала Алексу и сэру Нэйтену о свидании с Ноксом. Они обсудили поведение Нокса, сделали свои выводы и предприняли соответствующие шаги. После этого оставалось только ждать. Генри вместе с учителем отправили в Британский музей. Слуги, хотя и не знали, что происходит, чувствовали неладное и были подавлены. Напряженность ощущалась во всем доме. Лили с тоской думала о бодрящей прогулке верхом, но боялась отлучиться: вдруг, пока ее нет, произойдет что-нибудь важное?
      Сходя с ума от бездействия, она взялась за вышивание. Нервничая, она без конца колола себе пальцы, и платок, который она вышивала, уже весь был запятнан кровью. Она удивлялась Алексу: как он может сохранять спокойствие и заниматься бумагами в библиотеке, как будто сегодня самый обычный день?
      Она мерила шагами комнату, время от времени бралась за книгу и откладывала ее, наливала себе чай и забывала о нем, хваталась за колоду карт и бросала. Она даже отказалась было от обеда, но под градом язвительных замечаний Алекса – кому нужна иссохшая от голода старуха – согласилась проглотить несколько ложек.
      Не в силах оставаться одна в своей комнате, Лили устроилась в гостиной и слушала, как Алекс читает вслух стихи. Он подумала, что он нарочно выбирает самые длинные и скучные. От его звучного голоса, от тиканья часов, а может быть, от вина, выпитого за обедом, веки ее стали тяжелыми. Она откинулась на подушки и погрузилась в сладкую дрему.
      Прошли минуты, а может быть, и часы. Сквозь сон она услышала голос Алекса. Он ласково, но настойчиво тормошил ее.
      – Лили! Любимая, просыпайся!
      – Что такое? – пробормотала она сонно. – Алекс, что…
      – Новости от Нэйтена, – кратко сказал он, нашел ее домашние туфли и надел их ей на ноги. – Его люди следили за Ноксом и проводили его до самого убежища банды. Это полуподвал в районе Сент-Джайлс. Нэйтен с группой офицеров окружили притон. Нужно срочно ехать туда.
      – Сент-Джайлс, – повторила она, вмиг проснувшись.
      Это самое опасное место в Лондоне, пристанище воров и убийц. Даже полицейские избегали появляться там. Среди темного лабиринта переулков, проходных дворов, кривых улочек преступники легко могли скрыться с награбленным в богатых кварталах добром.
      – Он сообщил что-нибудь о Николь? Вообще о детях?
      – Нет.
      Алекс закутал ее в темный плащ и, прежде чем она успела еще о чем-нибудь спросить, повел к выходу. Их уже ждала карета. Двенадцать всадников должны были сопровождать их. Мельком взглянув на них, Лили подумала, что Алекс не собирается рисковать.
      Карета с грохотом неслась по улице. Два всадника скакали впереди, расчищая для них путь среди прохожих и еле ползущих повозок. Стиснув руки, Лили успокаивала себя, но сердце ее все равно бешено колотилось. Улицы, по которым они ехали, становились все грязнее, дома все обшарпаннее. Постройки так теснились, что между ними с трудом проникали воздух и свет. Обитатели трущоб были бледные, как привидения, и хилые. Даже маленькие дети. Смрад от множества сточных канав наполнил карету, и Лили с отвращением сморщилась. За. окном мелькнула башня церкви Сент-Джайлс, той самой, которая в Средние века служила убежищем для прокаженных.
      Карета остановилась перед старым обветшалым доходным домом. Алекс вышел из кареты и обменялся несколькими фразами с охраной и кучером. Он поручил им оберегать жену и при первых признаках опасности увезти ее.
      – Нет! – воскликнула Лили и попыталась выйти из кареты, но Алекс придержал ручку, и ей не удалось открыть дверь.– Я пойду с тобой! Ты не посмеешь оставить меня здесь!
      От ярости кровь бросилась ей в лицо.
      – Лили, – спокойно сказал он. – Сначала я должен убедиться, что это совершенно безопасно. Я ни в коем случае не позволю тебе рисковать.
      – Дом кишит полицейскими! – запальчиво крикнула она. – В эту минуту это самое безопасное место на земле! И потом, мы же ищем мою дочь!
      – Я знаю. – Он вполголоса выругался. – Черт возьми, Лили, бог знает что мы найдем там, внутри! Я не хочу, чтобы ты видела что-то, что причинит тебе боль.
      Она взглянула на него решительно, но голос ее зазвучал неожиданно мягко:
      – Значит, встретим опасность бок о бок. Не нужно защищать меня, Алекс. Просто будь рядом.
      Он пристально посмотрел на нее, решительно обнял ее за талию и высадил из кареты. Она взяла его за руку, и они пошли. Дверь была сорвана с петель и стояла здесь же у стены. Два офицера почтительно приветствовали Алекса. С сомнением взглянув на Лили, они сказали, что во время операции были убиты люди. Может быть, лучше ей подождать у входа?
      – С ней все будет в порядке! – коротко сказал Алекс и, держа ее за руку, повел внутрь. В доме стоял смрад, дышать было нечем. Они спустились по шатким ступеням и оказались в узком, заваленном мусором помещении. По стенам сновали мокрицы и тараканы. Откуда-то доносился отвратительный рыбный запах. Похоже, на открытом огне жарили селедку. Мебели никакой не было, только несколько колченогих столов да соломенные тюфяки на полу. Между оконными рамами, там, где стекла были выбиты, торчали клочья соломы. Они пошли дальше, на звук голосов. Алекс чувствовал, что Лили все крепче сжимает его руку, пока ее пальцы не сомкнулись вокруг его ладони, как тиски.
      Они оказались в большой комнате. Там было множество офицеров. Они допрашивали задержанных и докладывали о результатах сэру Нэйтену. То и дело к нему подводили плачущих детей. Они, как мышки, испуганно попрятались по углам, когда началась атака. Нэйтен стоял посреди комнаты, спокойно оценивая ситуацию и отдавая распоряжения тихим и мягким голосом. Приказы тем не менее выполнялись незамедлительно. Алекс помедлил, заметив распростертые на полу тела. Оборванцы, члены шайки, убитые во время операции. Услышав приглушенный вскрик Лили, он присмотрелся внимательнее. Кончиком сапога он повернул одного из мертвецов. Остекленевшие глаза уставились в потолок. Джузеппе.
      Лили с ужасом отвернулась. Алекс хладнокровно рассматривал залитое кровью тело.
      – Ножевая рана, – заметил он безразлично.
      Он повел Лили дальше. Заметив их, Нэйтен пошел им навстречу.
      – Милорд, – заговорил он, указывая на тела. – Как видите, наш план сработал блестяще. Как только стемнело, Нокс немедленно отправился сюда. Благодаря Клибборну – это наш лучший знаток трущоб – нам удалось проследить за ним. К тому времени, как мы подоспели, Гавацци был уже мертв. Нокс убил его, опасаясь, что тот выдаст всю аферу. Он признался, что собирался вернуть леди Рэйфорд ребенка и получить гонорар, который она обещала.
      Нэйтен кивнул в сторону Нокса. Тот со связанными руками сидел у стены рядом с четырьмя другими негодяями, которых удалось захватить. Нокс бросил на Лили взгляд, полный ненависти, но она не заметила: слишком взволнована была. Она не отрываясь смотрела на стайку испуганных детей.
      – А эти дети? – спросил Алекс.
      – Все дети из богатых семей, как сказал Нокс. Мы постараемся как можно скорее вернуть их родителям. И никаких гонораров – ведь в этих преступлениях был замешан наш офицер. – Нэйтен с холодной брезгливостью взглянул на Нокса. – Он нас всех опозорил!
      Лили не сводила глаз с детей. Они испуганно всхлипывали, прижимаясь светловолосыми головками к офицерам, которые тщетно пытались успокоить их. Душераздирающее зрелище.
      – Ее здесь нет, – растерянно сказала Лили.
      Лицо ее побелело от ужаса. Она пробиралась через толпу офицеров, напряженно озираясь вокруг.
      – А других детей здесь нет? – обратилась она к сэру Нэйтену.
      – Нет, – спокойно ответил он. – Взгляните внимательнее, леди Рэйфорд. Вы уверены, что среди этих детей нет вашей дочери?
      Лили в отчаянии покачала головой.
      – Нет! У Николь черные волосы, и… она меньше, чем эти дети. Ей только четыре года! Она должна быть где-то здесь. Может быть, она испугалась и спряталась. Она ведь совсем маленькая! Алекс, нужно скорей осмотреть другие комнаты, весь дом…
      – Лили! – Алекс стиснул ее плечи, заставив замолчать, прекратить этот бессвязный лепет.
      Вся дрожа, она проследила за его взглядом: крошечная фигурка в уголке, почти незаметная в тени. Лили похолодела. Сердце ее бешено колотилось. Она не могла вздохнуть. Ребенок.
      Трогательная копия своей матери. Глаза огромные и безмятежные на маленьком личике. Маленькие ручки сжимают куклу в каких-то лохмотьях. Из своего уголка она печально наблюдала за большими мужчинами, которые суетились в комнате.
      – Николь,– сдавленно прошептала Лили. – О боже!
      Алекс разжал пальцы, и она бросилась к дочери. Но малышка испуганно отшатнулась, недоверчиво глядя на Лили. У той сжалось сердце, и слезы хлынули по лицу.
      – Моя малышка! Моя маленькая Николь!
      Она опустилась перед ребенком на колени.
      – Я так долго тебя искала, – дрожащим голосом говорила она. В нем слышались боль и тревога последних лет. – Ты ведь помнишь меня? Я твоя мама.
      Услышав итальянский, девочка встрепенулась.
      – Мама? – тихо сказала она.
      – Да! Да!
      Разрыдавшись, Лили подхватила девочку на руки и прижала к себе маленькое дорогое существо.
      – Ах, Николь! Как я счастлива, как я счастлива…
      Уткнувшись лицом в черные волосики, она гладила маленькое беспомощное тельце. Николь молча прильнула к ней. Лили повторяла:
      – Все кончено. Наконец все кончено.
      Не в силах сдержать рыдания, Лили осыпала поцелуями маленькое запачканное личико. Кошмар закончился раз и навсегда. Лед, сковавший ее сердце, растаял, как по мановению волшебной палочки. Никогда в ее душе не было столько мирного покоя. Как странно не испытывать больше горечи и страха. Она уже отвыкла жить без боли. Теперь у нее есть то, за что она отдала бы все на свете,– тепло детского тела, чистая нежная любовь, которая возможна лишь между матерью и ребенком. В этот миг весь мир, казалось, исчез, остались только они с Николь.
      Алекс не сводил с них глаз. Горло его болезненно сжалось. Никогда он не видел Лили такой – нежной, трепетной. Еще одна грань, о которой он не знал, даже не догадывался. В его любви теперь появилось сострадание столь глубокое, что он сам себе удивлялся. Никогда он не думал, что способен на такое чувство. Разве так бывает – счастье другого человека значит для него гораздо больше, чем его собственное счастье! Он смущенно отвернулся, пряча слезы.
      Нэйтен с удовлетворением наблюдал за происходящим.
      – Алекс, – деловым тоном заговорил он, – мне кажется, это подходящий случай, чтобы поговорить о новом проекте лорда Фитцуильяма. Речь идет о создании в городе трех новых подразделений. Они мне позарез нужны…
      – Все, что угодно, – дрогнувшим голосом сказал Алекс.
      – Парламент принял проект в штыки…
      – Он пройдет, – твердо сказал Алекс и отвернулся. Рукавом он вытер глаза и продолжал: – Даже если мне придется выкручивать руки каждому члену парламента, клянусь, он пройдет.

      Утро выдалось чудесное. Алекс просматривал «Тайме», Лили с Николь сидели на полу и строили причудливые замки из кубиков. Время от времени они втягивали в игру и Алекса.
      Вошел Бэртон и объявил о прибытии мистера Крейвена. Алекс с удивлением отложил газету.
      – О, скорее просите! – воскликнула Лили и с виноватой улыбкой повернулась к Алексу.– Я забыла предупредить, что Дерек собирался зайти. Он очень хотел повидать Николь.
      Слегка нахмурившись, Алекс поднялся, чтобы встретить гостя. Николь тем временем преследовала раздраженного кота, Тома. Только несчастный кот устроится на нагретом солнышком местечке, Николь тут же настигает его и хватает за вожделенный пушистый хвост. Лили поспешно собрала разбросанные по полу игрушки. С ласковой улыбкой она подумала, что Алекс накупил их слишком много. От такого изобилия у любого ребенка голова пойдет кругом. Слишком большое впечатление, видно, произвел на него узелок тряпок, который служил Николь куклой. Он не успокоился, пока не скупил все куклы в магазине «Бэрлингтон Аркада». Куклы с настоящими волосами и фарфоровыми зубками, восковые и глиняные, с миниатюрными сундуками, а в них настоящее приданое! В детской наверху шагу негде было ступить: там были и игрушечный театр, и кукольные домики, и мячики всех размеров, и музыкальные шкатулки, и повергнувший Лили в ужас огромный барабан, грохот от которого разносился по всему дому.
      Но очень скоро выяснилось, что любимая игра Николь, доставившая всем немало беспокойства, – прятки. Она умела неожиданно исчезать и была страшно довольна, когда встревоженная мать или няня обнаруживала ее под диваном или под столом. Лили никогда не видела ребенка, который умел так незаметно и бесшумно двигаться. Алекс, бывало, работал в библиотеке, и только через час замечал, что она тихонько сидит на полу у его стола.
      Постепенно страхи Лили относительно насилия и надругательств, которым мог подвергнуться ребенок под опекой Джузеппе, улеглись. Николь была довольно скрытной, но отнюдь не запуганной, а очень жизнерадостной девочкой. С каждым днем она становилась все живее и резвее, и вскоре по всему дому был слышен звонкий голосок, взрывы смеха и бесконечные вопросы на смешной смеси английского и итальянского. Она сразу же привязалась к Генри, постоянно влезала к нему на колени, теребила светлые волосы и лукаво заглядывала ему в глаза.
      Вошел Дерек, и зеленые глаза сразу же отыскали Лили. Она устремилась к нему с радостным смехом и сердечно обняла. Дерек слегка смутился.
      – Ну-ну, – с напускным упреком пробормотал он.– Не на глазах же у мужа!
      – А ты добился больших успехов – можешь гордиться своим произношением! – улыбнулась Лили.
      Дерек прошел в комнату и обменялся с Алексом рукопожатием.
      – Доброе утро, милорд, – с усмешкой сказал Дерек. – Особенно доброе для меня. Мне, знаете ли, не часто удается попадать в такие великосветские гостиные!
      – Вам здесь всегда рады, – любезно сказал Алекс. – Ведь вы когда-то были столь любезны, предоставив мне свои апартаменты.
      Дерек ухмыльнулся, а Лили покраснела до корней волос.
      – Алекс! – сказала она с упреком и потянула Дерека за рукав. – Мистер Крейвен, я хочу вас кое с кем познакомить.
      Дерек наконец заметил малышку, стоявшую около дивана. Николь рассматривала его с любопытством.
      – Мисс Николь, – тихо сказал Дерек. Он медленно опустился на корточки и улыбнулся. – Ну пойди, поздоровайся с Дереком!
      Николь неуверенно направилась к нему, потом передумала, бросилась к Алексу и обхватила его колени. Оттуда она с озорной улыбкой смотрела на Дерека.
      – Она очень застенчивая, – нежно улыбнулась Лили. – Кроме того, она питает явную симпатию к блондинам.
      – И здесь мне не светит, – задумчиво протянул Дерек, коснувшись своей темной шевелюры.
      Он поднялся и со странным выражением лица повернулся к Лили.
      – Знаешь, а она красавица. Как и ее мать, – тихо сказал он.
      Алекс поборол острый приступ ревности. Он наклонился и погладил Николь по головке, поправил огромный розовый бант в ее волосах. Он понимал, что глупо ревновать к Крейвену. Он любит Лили, это ясно, но он не представляет угрозы для их брака. И все же невыносимо стоять рядом и видеть, как другой мужчина такими глазами смотрит на твою жену!
      Он заскрипел зубами от злости. Ему было бы гораздо легче, если бы между ним и Лили сохранились супружеские отношения. Последнее время Лили была полностью поглощена ребенком. Детскую кроватку перенесли в их спальню. Каждую ночь она по нескольку раз вскакивала, чтобы проверить, в порядке ли Николь. Просыпаясь, он видел ее силуэт, склонившийся над мирно спящим ребенком. Казалось, Лили боится, что в любую минуту Николь может исчезнуть. Ребенок всегда был у нее на глазах. Алекс не возражал: он знал, что со временем ее страхи улягутся. После мучительных душевных переживаний, выпавших на долю жены, он не собирался насильно навязываться ей. Хотя, кажется, дело идет именно к этому. Никогда он так не хотел ее! Она рядом, нежная и совершенно счастливая, душистая кожа, блестящие волосы, смеющиеся мягкие губы… Он раздраженно отмахнулся от мыслей о ней, но тело его уже отозвалось на соблазнительные мечтания.
      Все дело в том, что он не мог понять, что происходит с Лили. Казалось, такое положение дел ее полностью устраивает. Нужен ли он ей? Любит ли она его? Неизвестность истомила его, но он упрямо молчал. Она должна сама сделать первый шаг. Если даже понадобятся годы молчания, страданий и воздержания, пусть будет так. Каждую ночь, ложась в холодную постель, он проклинал ее. Если ему удавалось заснуть, он видел ее во сне. Мрачно вздохнув, он сосредоточил все свое внимание на госте.
      – Что ж, мне, пожалуй, пора, – в это время говорил Дерек.
      – Нет, ты обязательно должен остаться на обед, возразила Лили.
      Не обращая внимания на ее просьбы, Дерек улыбнулся Алексу.
      – Чудесное утро, милорд. Желаю удачи!
      – Благодарю вас, – сухо отозвался Алекс.
      – Я тебя провожу, – сказала Лили и пошла за Дереком к выходу.
      В дверях Дерек крепко сжал ее руки и запечатлел братский поцелуй на ее лбу.
      – Когда тебя ждать в клубе? – поинтересовался он.– Без тебя там все не так.
      Лили опустила глаза.
      – Как-нибудь заедем вместе с Алексом.
      Возникло неловкое молчание. Каждый из них многое хотел бы сказать другому. Но молчание было красноречивее слов.
      – Ну вот Николь и нашлась, – проговорил он.
      Она кивнула, взглянув в его потемневшее лицо.
      – Дерек, – тихо сказала она. – Без тебя я не смогла бы всего этого пережить.
      Они оба понимали, что их старой дружбе пришел конец. Дальше все будет по-другому. Не будет больше долгих бесед у камина, откровений и секретов, не будет больше этой странной привязанности, которая придавала сил обоим. Она импульсивно прижалась к нему и поцеловала его в щеку.
      Дерек поморщился, как будто прикосновение ее губ обожгло его, причинило ему боль.
      – Прощай, девочка,– прошептал он и стремительно пошел к ожидающей его карете.

***

      Том затравленно уставился на Николь. Она приближалась к нему с победной улыбкой на губах. Медленно протянув ручку, она ухватилась за подрагивающий хвост кота. Том раздраженно зашипел и сделал стремительный выпад. На маленькой ручке осталась глубокая царапина.
      Николь изумленно раскрыла глаза, а потом заревела от боли и обиды. Услыхав плач, Алекс бросился к ней. Малышка уже бежала ему навстречу. Он подхватил Николь на руки, ласково похлопывая ее по спинке и покачивая.
      – Что случилось, солнышко? Что такое? Все еще в слезах, Николь показала поцарапанную руку.
      – Тебя Том поцарапал? – мягко спросил он.
      – Да! – всхлипнула она. – Противный, противный,!
      – Давай-ка посмотрим.
      Алекс осмотрел поцарапанную ладошку, сочувственно причмокнул губами и поцеловал слабо кровоточащую царапину.
      – Ну вот, теперь быстро заживет. Том не любит, когда его таскают за хвост!
      Николь мигом успокоилась, забыла о неприятностях и заулыбалась. Маленькие ручки обвились вокруг его шеи.
      Лили тихо стояла у двери и наблюдала за ними.
      Она почувствовала в своей душе бесконечную любовь к ним обоим. Не зная, что за ним наблюдают, Алекс продолжал болтать с Николь. Он поставил ее на пол, а сам опустился на четвереньки и полез под диван за куклой. Лили невольно улыбнулась. До этого момента она не была уверена, что он искренне хочет стать отцом Николь. Была ли она вправе этого ожидать? Но, конечно, ей следовало знать: у него достаточно любви для них обеих. Он не из тех, кто станет упрекать ребенка за грехи его родителей. Вот у кого стоит поучиться и любви, и доверию, и душевной щедрости, и великодушию, подумала Лили.
      Она хотела бы прожить с ним долгие годы, она мечтала дать ему столько счастья, сколько способен принять один мужчина.
      Краем глаза Лили заметила горничную и тихонько поманила ее к себе.
      – Салли, приглядите, пожалуйста, за Николь. Ей пора спать, так что дайте ей пару кукол и…
      – Слушаю, мэм, – улыбнулась горничная. – Что за славная девочка у вас, мэм!
      – Пока славная, – сухо отозвалась Лили.– Но лорд Рэйфорд так ее балует….
      Тихо посмеиваясь, Салли прошла в комнату и принялась собирать с пола игрушки.
      – Мое! – в негодовании закричала Николь, вырываясь из рук Алекса, чтобы отстоять свое имущество.
      Милорд, – равнодушно произнесла Лили: внутри же у нее все кипело от нетерпения. Алекс вопросительно взглянул на нее. – Не могли бы вы уделить мне несколько минут? Мне необходимо поговорить с вами.
      Не дожидаясь ответа, она грациозно повернулась и стала подниматься вверх по ступеням. Рука ее ритмично постукивала по отполированным до блеска чугунным перилам. Алекс настороженно сдвинул брови и медленно последовал за ней.
      Когда они вошли в бело-голубую спальню, Лили плотно прикрыла дверь и повернула ключ в замочной скважине. Они молчали, но между ними, казалось, пробегали электрические разряды. Алекс не отрываясь смотрел на нее, но не двигался с места. Плоть его наливалась силой, кожа горела и стала такой чувствительной, что каждая складка на одежде раздражала ее. Дыхание его стало прерывистым, но он старался держать себя в руках.
      Она подошла вплотную. Пальцы ее коснулись его одежды. Движения были легкими и нежными. Она медленно расстегивала украшенные орнаментом пуговицы жилета. Когда с ними было покончено, она стала развязывать галстук. Тугой узел мягкого шелка разошелся под ее пальцами. Алекс закрыл глаза.
      – В последние дни я не уделяла тебе никакого внимания,– прошептала она, принимаясь снимать его рубашку.
      Его тело напряглось от возбуждения. Он чувствовал, что его шею заливает краска. Он знал, что и она это видит. Ее горячее дыхание обжигало его, и он не смог сдержать стона.
      Она обняла его и прижалась лицом к заросшей светлыми волосами груди.
      – Разве так жена должна показывать мужу свою любовь! – прошептала она.
      Стремительным движением он схватил ее за запястье. Не отдавая себе отчета, он крепко, до боли, стиснул ее руку.
      – Что ты сказала? – глухо произнес он.
      Ее зеленые глаза светились от невысказанных чувств.
      – Я люблю тебя, Алекс, – сказала она нежным голосом. Она замолчала, почувствовав, что у него дрожат руки.– Я люблю тебя. Я боялась сказать тебе раньше. Я боялась, что ты бросишь меня, когда узнаешь про моего ребенка. Или, еще хуже, останешься с нами из соображений порядочности, но втайне будешь мечтать избавиться от нас и будешь проклинать нас за очередной скандал.
      – Избавиться от вас! – странным голосом повторил он.– О нет, Лили.
      Он отпустил ее руки и обхватил ладонями ее лицо.
      – Я бы умер, если бы потерял тебя. Я стану хорошим отцом Николь. Я буду тебе хорошим мужем. Эти дни я просто медленно умирал. Я не знал, как убедить тебя, что я тебе нужен…
      Она тихо засмеялась. Глаза ее застилали счастливые слезы.
      – В этом меня не нужно убеждать!
      Он прижался губами к ее шее.
      – Как я соскучился по тебе! Лили, любимая…
      Нежный смех перешел в страстный стон. Тело его горело, она чувствовала его жар сквозь одежду. Он торопливо раздел ее, потом разделся сам. Она раскинулась на кровати и смотрела на него. Он медленно опустился рядом с ней, притянул к себе ее гладкое тело, сжал ладонями ягодицы. Бедрами она чувствовала его напрягшуюся плоть.
      – Скажи еще раз, – прошептал он.
      – Я люблю тебя, – повторила Лили. – Я люблю тебя, Алекс.
      Его рука скользнула между ее бедер, губы прижимались к губам. Она коснулась языком его языка, дыхание их слилось в жарком порыве.
      – Еще раз, – потребовал он, но она только застонала, извиваясь на постели в ответ на нежное прикосновение его пальцев. Она выгибалась от наслаждения, груди ее касались его заросшей волосами груди. Он склонился к ней, скользнул языком по ее соскам, под настойчивыми круговыми движениями они напряглись, как плотные розовые бутоны.
      Она повернулась к нему, ее губы прижались к его груди, скользнули ниже, обхватили его сосок. Он застонал от наслаждения. Рука ее скользнула вниз по густой растительности его живота и достигла его напряженной плоти. Пальцы сжались, сначала слегка, потом сильнее, настойчивее. Потеряв голову от страсти, он рухнул на нее и вошел в нее со страстным стоном.
      Охваченная порывом страсти, она обхватила его и руками и ногами, притягивая к себе сильнее, заставляя его проникать глубже. Сильными движениями, подчиняясь только своему желанию, он двигался ей навстречу, погружаясь вместе с ней в пучину острого наслаждения. На мгновение он приподнялся над ней, и она снова обхватила его ногами, с силой притягивая к себе. Он вновь приподнялся, и она снова выгнулась и притянула его к себе. Ее жадный порыв привел его в неистовство. Она тоже забыла обо всем на свете, подчиняясь сладкому ритму. На мгновение замерев на вершине наслаждения, они одновременно устремились в пропасть, где не было ничего, кроме безумных, мучительных, сладких ощущений, где тела перестали подчиняться воле, а двигались в едином безудержном ритме, стремясь поскорее дойти до конца этой сладкой пытки и одновременно стараясь продлить ее. Последние содрогания – и они, умиротворенные, благодарные, полные друг другом, затихли на смятой постели.
      Потом она ласково гладила его лицо. Охваченный нежностью, он поймал ее ладонь и прижал к дрожащим губам.
      – Я так долго всего боялась, – рассеянно размышляла Лили. – А теперь… Теперь, мне кажется, я больше никого и ничего не боюсь.
      Алекс привстал, опираясь на локоть, и улыбнулся.
      – Ну и как ты себя чувствуешь?
      – Странно. – Зеленые глаза с любовью взглянули в его черные. – Странно чувствовать себя такой счастливой.
      – Ты скоро привыкнешь, – заверил он. – И будешь воспринимать свое счастье как должное.
      – А ты откуда знаешь? – улыбаясь прошептала Лили.
      – Потому что я сам об этом позабочусь.
      Он наклонился к ней, и ее руки обвились вокруг его шеи.