Принципы "коррекции истории" были на удивление просты. В первые времена вмешательство коммандос было чисто материальным - физическое уничтожение неугодных людей, городов и целых планет. Но с веками появились иные способы воздействия. Коммандос обрабатывали коллективную психику общества. Они вводили в подсознание некоторого количества индивидуумов понятия, мнения, иными словами, "архетипы" мышления, которые через несколько десятилетий проникали в коллективное подсознание. И тогда вспыхивали войны, процветающие цивилизации загнивали по неведомым причинам. И никто не подозревал, что зародыши их гибели были привиты им десятилетия назад коммандос темпорального воздействия. Чаще всего эти зародыши представлялись безобидными мелочами, но, развиваясь, оборачивались социальным раком.
      Таким чудовищно-безжалостным, невидимым и неотразимым оружием пользовалась Федерация в своей неправой борьбе с будущими конкурентами.
      "Это - преступное оружие", - говорил себе Йоргенсен, наблюдая спокойную и счастливую жизнь далаамцев. В тщательно опечатанной металлической коробке, которая лежала в одном из его карманов, хранились записи для гипнотического внушения разрушительных идей. Ему захотелось выхватить эту коробку и забросить подальше. Но он не мог решиться на это. Его слишком долго воспитывали в духе верности Федерации.
      "Что думают другие? Марио, по-видимому, все понимает, об этом говорит его снисходительная улыбка. Ливиус подчинился без рассуждении. Кносос загадка, лицо редко отражает истинные эмоции этого человека. Остальных заботит собственно действие, а не цель, которую оно преследует".
      Марио тронул Йоргенсена за плечо.
      - Что будем делать?
      - Меня мучает тот же вопрос, - ответил Йоргенсен.
      Он обдумал все. Существовал лишь один выход, который на время разрешал все проблемы. "Неизвестно, согласятся ли остальные с моим решением", подумал он.
      - Надо возвращаться на Альтаир. Считайте это отступлением. Возникло слишком много новых факторов. Я не уверен в эффективности предложенного мне плана. Гипнотическое внушение может вызвать у туземцев непредвиденную реакцию и принести больше вреда, чем пользы. Быть может, туземцы способны создавать мозговой барьер. Я не могу брать на себя ответственность за возможный провал.
      Здесь он лгал самому себе. И боялся, что другие прочтут правду на его лице. Он пытался понять, разгадал ли Марио истинную подоплеку его решения.
      - Это означает, что на первом этапе туземцы одержали победу, усмехнулся Марио. - Мы оставляем их будущее в покое. Они сумели посеять в наших душах достаточную панику, чтобы поколебать нас.
      - Туземцы или кто-то другой, - тихо напомнил Йоргенсен.
      - Вы верите в тезис Нанского?
      - Не знаю, - признался Йоргенсен. - Но если он обоснован...
      Марио глубоко вздохнул. Он старался казаться невозмутимым, но его снедало беспокойство.
      - Понятно, - наконец выговорил он. - Я считаю ваше решение мудрым. И присоединяюсь к нему. Пусть ситуацию разберут люди Арха.
      Йоргенсен облегченно вздохнул. Пока он одержал победу. Но он недолго радовался ей.
      Небо над их головой было пустым и светилось, словно внутренняя поверхность раковины. На Игоне не водилось птиц.
      Ливиус уже в третий раз упрямо повторял одно и то же:
      - Такого еще никогда не случалось. Никогда ни одна коммандос не отступала.
      - Неверно, - ледяным тоном перебил его Йоргенсен. - Сто двадцать семь лет назад одна из коммандос вернулась, не выполнив программы. Ее члены единогласно решили, что вероятность успеха равна нулю. Именно такое решение я вам и предлагаю принять сегодня.
      Марио, Кносос и Нанский присоединились к нему. Ливиус был против. Эрин молчал. Шан д'Арга мучила нерешительность, он колебался между желанием рискнуть и чувством верности Йоргенсену.
      - Мы станем посмешищем Федерации, - сказал Ливиус.
      - Но это лучше, чем вызвать ее гибель.
      Ливиус разъярился.
      - Меня ничем не напугаешь.
      Лицо Нанского исказилось от гнева.
      - Замолчи, - глухо сказал он. - Мы сотни раз доказывали, что не относимся к разряду трусов. Я боюсь лишь одного - допустить оплошность.
      В разговор вмешался Шан д'Арг.
      - Ливиус, я солдат. И ухожу от опасности, кляня себя за трусость. Но Йоргенсен прав. Дело касается не только нас. Есть Федерация. И есть туземцы.
      Лицо Йоргенсена просветлело. Еще один голос. Эрин присоединится к большинству. Осталось убедить одного Ливиуса.
      - Можешь оставаться здесь, Ливиус, - отрезал Йоргенсен. - Веди войну в одиночку. Либо согласись с большинством. Ты имеешь право выбора.
      И тут же Йоргенсен сообразил, что допустил промах. Из-за волнения он сказал больше, чем хотел.
      - Мы вернемся, - добавил он. - Мы отправляемся за новыми директивами. Следует предупредить Федерацию о наличии хорошо вооруженного противника. И обо всех изменениях. Мы не капитулируем. Времени у нас хватает и для отступления, и для победы.
      Ливиус смотрел в землю и играл оружием. Он бросил взгляд в направлении Далаама. Деревья по-прежнему скрывали неведомую реальность. Он вспоминал о прошлых экспедициях, об империи полуразумных ящериц, которую они развалили на планете джунглей Бании, о кристаллах-математиках, которые свели с ума узальских гуманоидов на Ломире. Каждый раз задача была простой и конкретной. Здесь же не было никакой ясности. Его коробило от сознания, что он бежит от неразгаданной тайны.
      - Будь по-вашему.
      С его лица не сходила горькая усмешка.
      Споры гигантских грибов покрыли землю толстым ковром красноватой пыли. Люди шли молча, держа оружие наготове. На шлемах вращались антенны датчиков. Йоргенсен ощупывал небольшую металлическую коробку. Далаам победил. Но жители его, казалось, вовсе и не подозревали о своей победе.
      - Мы столкнулись с оригинальным обществом, - проговорил Марио. - У них, похоже, нет ни правительства, ни экономики, ни централизации. И в то же время они способны защитить себя. Интересно, что случилось бы, попытайся мы уничтожить лес?
      - Думаю, мы потерпели бы крах, - задумчиво ответил Йоргенсен.
      - Мне тоже так кажется. Город выглядел таким спокойным, а жители и не подозревали о нашем присутствии. И одновременно от леса веяло какой-то силой. И пока я смотрел на лес, мне было не по себе.
      Остальные почти хором согласились.
      - Вы считаете, что на нас пытались оказать психологическое воздействие? - спросил Нанский у Марио.
      - Не исключено. Датчики не сработали. Но мы в принципе защищены от любой формы внушения. У меня сложилось впечатление, что лес скрывает что-то очень ценное, живое и могущественное, и мы не вправе уничтожать это. Интуитивное ощущение. Не больше.
      - Я тоже ощущал нечто подобное, - согласился Йоргенсен.
      - Прежде я никогда ничего похожего не испытывал, - признался Марио. Может, иногда, слушая симфоническую музыку. Чувство, что ты на пороге какого-то нового, неизвестного мира, в сущность которого до конца не проникнешь и к которому никогда не будешь принадлежать. Скорее всего, гнев Ливиуса вызван именно этим обстоятельством.
      Ливиус шел в одиночестве, в стороне от других. Вдруг в наушниках взревел сигнал датчика, и все мгновенно застыли на месте.
      - Там, - Ливиус махнул рукой в сторону двух грибов.
      В красном тумане спор что-то двигалось. Несомненно, это был человек, но очертания его фигуры были неясными, словно он шел под защитой энергетического щита. Все бесшумно бросились врассыпную, пытаясь окружить незнакомца. Йоргенсен потерял их из виду, но благодаря датчикам знал точное местонахождение каждого.
      - Может, наберем высоту? - предложил Ливиус. Голос его дрожал от возбуждения.
      - Ни в коем случае. Оставаться на земле.
      Это мог быть следивший за ними туземец. Но тогда почему так долго безмолвствовали датчики? "Туземец обнаружил себя сознательно", - подумал Йоргенсен.
      Если это был туземец.
      Первый разряд пронесся белой молнией, сбив шляпки с десятка вспыхнувших грибов. В небо взвились клубы красного дыма. Автоматически включилась защита.
      - Не стрелять, - крикнул в микрофон Йоргенсен в момент, когда раздался второй энергетический залп. Разряд попал прямо в Ливиуса. Его шит налился белизной и снова стал невидимым, сыграв свою защитную роль.
      Все семеро кинулись за туземцем. Заросли грибов становились реже, началась зона обвалов. Они часто теряли друг друга из вида, но датчики точно указывали положение каждого. Еще немного, и они настигнут беглеца.
      - Взлет? - заорал Ливиус.
      Йоргенсен колебался. Они могли включить антигравитационные блоки и пролететь над лабиринтом скал. Но тогда они станут уязвимыми, а у незнакомца вполне могло быть мощное и опасное оружие. Кроме того, они сразу открывали противнику свои тактические возможности. Рассудительность требовала хранить козыри до решающего хода.
      - Давайте! - наконец решился Йоргенсен.
      И почти тут же услышал яростный вопль Ливиуса.
      - Мой блок не работает. Попробуйте свои.
      Йоргенсен машинально нажал крохотную кнопку у пояса. Но вверх не взлетел. Он огляделся. В воздухе не было и остальных.
      - Нейтрализующее поле, - крикнул Марио. - Ребята весьма сильны.
      В его голосе слышалась нотка удовлетворения. Он оценивал ситуацию, как игрок.
      И почти тут же он выстрелил. Энергетический разряд был средней силы, чтобы не убить, а оглушить беглеца. Выстрел попал в цель, но человек не остановился и скрылся за скалой.
      - Щиты, - отчаянным голосом выкрикнул Нанский.
      Йоргенсен кинул взгляд на бегущего впереди Марио. Защитного ореола у него не было. Йоргенсен не мог видеть собственный энергетический экран, но, бросив взгляд на контрольную шкалу на правом запястье, понял, что тоже остался без защиты.
      Неведомый противник затеял с ними опасную игру.
      Но не похоже, чтобы он стремился их уничтожить. Лишить их защитных экранов - значит, располагать более совершенной технологией и практически неиссякаемым источником энергии. Такой мог уничтожить их с самого начала. А он стремился их запугать. Может, это элементарный садизм? А может, желание доказать, что ни одно их оружие не причиняет ему ни малейшего беспокойства?
      - Прекратить преследование, - приказал йоргенсен.
      - Попался, - раздался голос Марио в наушниках.
      Марио выстрелил два раз. Йоргенсен не видел, как он стрелял, но отчетливо слышал легкий треск разрядов.
      - Я прикончил его, - произнес Марио.
      Но раздались новые залпы, и один разряд пронесся так близко от Йоргенсена, что на мгновенье ослепил его. Он бросился на землю, затем вскочил на ноги и пустился бежать туда, где исчез Марио. Вскарабкавшись на скалу, он увидел внизу небольшую ложбину. Йоргенсен скользнул вниз и замер, оглушенный безмолвием. Некоторое время он стоял в полном отупении, глядя на бешено вращающиеся стрелки датчиков. Ему вдруг стало понятно, что такое заблудиться. Он вспомнил, как давным-давно, еще в детстве, заблудился на Игоре-2. И хотя планета была мирной и ему ничто не угрожало, все звуки приобрели какой-то зловещий оттенок. Он шел вперед, ни разу не остановившись до самой зари. Отец отыскал его на берегу реки. Он ничего ему не сказал. Так и не перемолвившись ни словом, они вернулись домой.
      Йоргенсен отогнал воспоминания. С большим трудом он вскарабкался на противоположный откос. Снова скалы. Он взобрался на самую высокую. Он никого не видел, наушники онемели. Он слышал лишь стук собственного сердца.
      Стоит ли бояться? Если бы их хотели уничтожить...
      Вдруг он заметил в расщелине Марио. Он махнул Марио рукой, но тот его не заметил. Йоргенсен бесшумно подошел к нему, стараясь не наступать на округлые камешки. Жарко припекало солнце, а комбинезон перестал предохранять от его лучей.
      Марио не отрываясь смотрел на что-то лежащее позади скалы. Йоргенсену не надо было задавать вопросов, чтобы понять - произошло что-то невероятное. Йоргенсен подошел к Марио вплотную, но тот даже не повернул головы. Ему пришлось отодвинуть Марио в сторону, чтобы понять причину такого оцепенения.
      Убитый был распростерт у подножья скалы. Ни один робот-хирург не смог бы вернуть его к жизни. Залп практически перерубил человека пополам.
      На трупе была форма темпоральных коммандос. Но не это было главным.
      Он как две капли воды походил на Марио.
      Они с трудом передвигали ноги.
      - Вы уверены, что мы идем правильно? - спросил Йоргенсен.
      Эрин кивнул. Датчики отказали. Их единственной надеждой на спасение был темпоральный маяк. Если его удастся активизировать... Они сохранили при себе бесполезное теперь оружие. Мышцы налились усталостью. Из-под шлемов струился пот. "Мы уязвимы, как младенцы, - усмехнулся про себя Йоргенсен. - Беззащитны. Обнажены перед лицом неведомого и могущественного противника. И столь же безоружны, как, похоже, и жители Далаама".
      Эта мысль поразила Йоргенсена. Может, именно в этом крылся ключ к разгадке? Может, это и хотел внушить им невидимый противник? В предыдущих экспедициях их противники не имели и шанса на успех. А коммандос действовали под защитой своих энергетических щитов, шлемов, термокомбинезонов. Их постоянно охранял кокон из аппаратуры. Они могли летать над континентами и океанами, общаться через толщу гор, они ежесекундно знали, где находится каждый член коммандос, где установлен темпоральный маяк, где расположен нужный город. Они всегда верили в себя и в свое оружие.
      Но не сейчас. И не здесь. Сейчас и здесь, на Игоне, они были наги и безоружны. Всегда между членами коммандос и реальностью стояли машины. Иногда, ради спортивного интереса, они убирали их. Но машины были всегда рядом, готовые прийти на помощь, выручить, спасти от боли, усталости, смятения. Они никогда не вступали в настоящую драку. За них сражались машины, а им казалось, что они управляют ими. Федерацию охраняли машины, и люди верили, что, не будь их, они жили бы в постоянной опасности.
      Но не сейчас и не здесь.
      "Жители Далаама знают, что такое настоящая борьба", - с горечью думал Йоргенсен, и его мнение разделяли остальные. Они шли молча, опустив головы, борясь с жаждой (система регенерации воды тоже отказала), жарой и усталостью. "Жители Далаама преподают тебе урок, не спрашивая твоего согласия. Может, они хотят изгнать тебя со своей планеты. А может, желают, чтобы ты спустился к ним, под сень их дерев?".
      Они оставили тело Марио-2 на месте гибели, поспешно осмотрев его. Сомнений не оставалось. Это был Марио. А другой Марио шел вместе с ними. Там, в герметичном мешке, остался абсолютный двойник Марио, с теми же отпечатками пальцев, теми же шрамами. Более тщательного обследования они сделать не могли - их инструменты не функционировали. Но иных доказательств и не требовалось. Они знали, с чем столкнулись.
      С абсолютной идентичностью двух организмов.
      Быть может, и существовали различия на клеточном уровне, но играло ли это сейчас какую-то роль? Во Вселенной не может одновременно существовать два совершенно идентичных предмета или существа, но в данный момент и в данной точке существовали два идентичных Марио. Различие между ними было небольшим. Один из них оказался проворнее и убил другого. Однако идентичное оружие у обоих не было отрегулировано на смертельную дозу. Сейчас один Марио лежал в герметичном мешке, а другой боролся с жаждой и усталостью.
      "С кем из них я покинул Альтаир?" - спрашивал себя Йоргенсен, стараясь не глядеть в сторону товарища. - С кем из них я говорил о Далааме? С тем, кто умер? Тогда с нами идет лже-Марио, убивший одного из нас. А может, это мы одержали верх над противником? Или уничтожили призрак, предназначенный ввести нас в заблуждение?".
      Все хранили угрюмое молчание. Ведь если идущий рядом Марио враг, они могут снабдить его информацией, которая обернется против них. Марио не протестовал против решения Йоргенсена. Необходимость его была очевидной.
      Инженеры Службы времени и выборщики смогут решить задачу, если коммандос удастся вернуться на Альтаир.
      Йоргенсену вдруг захотелось, чтобы их постигла неудача. У него мелькнула новая мысль. А не разыграли ли здесь, на Игоне, с ними мизансцену, дабы облегчить проникновение на Альтаир, в цитадель Федерации, вражеского агента, шпиона, посланного для раскрытия тайн путешествий во времени? Но в этом предположении отсутствовала логика. Невидимый противник показал свое очевидное могущество. И Йоргенсен не сомневался - такому врагу ничего не стоило незаметно просочиться на любую планету Федерации. Возможно, он не мог попасть туда в нужный ему год. Тогда невидимка стремится выйти к истокам наших коррекций времени, чтобы в свою очередь воздействовать на будущее Федерации.
      Йоргенсена терзали сомнения.
      - Я не узнаю местности, - сказал он. - Вот эти грибы были слева. Теперь они должны быть справа.
      Эрин упрямо покачал головой.
      - Нам осталось идти с час. Может, часа два. Но мы идем верно. Поглядите на горы.
      Вся семерка доверилась его умению ориентироваться в горах. Если они пройдут мимо маяка, то не отыщут его и за десять лет. Красные споры скрыли все их следы.
      "Час на размышления", - подумал Йоргенсен. Он попытался представить себе произведения Арана - тонкие хитросплетения дымчатых спиралей, принимающие окончательную форму под руками скульптора. Ему казалось, что они отражали образ времени, образ их судьбы, образ Игоны.
      И любой щелчок извне мог изменить линии их судьбы.
      3
      Эрин поднял руку, и Йоргенсен сразу узнал поляну. Близилась ночь. Она продлится девяносто шесть часов, а за столь долгое время сильно похолодает. Их генераторы энергии не функционировали. Термоустройства комбинезонов отказали. Они рисковали погибнуть от холода, если не сумеют вернуться на Альтаир.
      Да, это была поляна, на которую они прибыли несколько часов назад. Ливиус и Кносос рванулись вперед, несмотря на невероятную усталость. Один Шан д'Арг сохранил свою быструю, упругую походку.
      - Стойте, - крикнул Йоргенсен.
      Все замерли на месте.
      Йоргенсен потер лоб. Ему не нравилось то, что надлежало сделать.
      - Марио. Бросьте оружие на землю, - приказал он твердо. - Расстегните пояс. Шлем можете оставить.
      Марио медленно повернулся к нему. Потом улыбнулся. Его лицо было серым от пыли, под глазами чернели круги.
      - Я вас понимаю, - произнес он. - Вы мне не доверяете и не уверены, враг я или нет.
      - Я не имею права рисковать.
      Йоргенсен расправил плечи, погладил правой рукой рукоять мертвого оружия. Закатное солнце бросало на его лицо красные блики. Марио устало уронил оружие к ногам. Затем открыл магнитную застежку пояса, и тот соскользнул на землю. Встроенный генератор энергии, антигравитационный блок, ядерные гранаты, симбиотический комплекс - все не работало, все превратилось в мертвый груз. Однако пояс служил еще и символом беспредельного могущества посланцев Федерации. "Теперь предел этому могуществу установила Игона", - подумал Йоргенсен. Он понимал чувства Марио, если тот был своим.
      - Ливиус.
      - Слушаю, - отозвался тот с недовольной гримасой.
      - У вас сохранился кинжал?
      Вопрос был излишним. Ливиус никогда с ним не расставался. Он был единственным в коммандос, кто искусно владел этим древним оружием. Он умел и метать его, и драться им. Даже Шан Д'Арг побаивался его ножа.
      - Конечно, - ответил Ливиус, отбросив со лба прилипшие волосы.
      - Будете следить за Марио, - Йоргенсен избегал смотреть на них. - При малейшем подозрительном жесте убейте его. Вы поняли? Повторите.
      Ливиус посмотрел на Марио, потом на Йоргенсена и снова на Марио.
      - При малейшем подозрительном жесте-убить его, - едва слышно выговорил он.
      Остальные молчали. Их сапоги были запорошены красной пылью спор.
      - Попробуем вернуться на Альтаир. Маяк прямо перед нами. Вы понимаете, что я не могу рисковать. Если подлинный Марио мертв, а с нами его копия, то в момент активации маяка его оружие заработает, и он, перестреляв нас, в одиночку отбудет на Альтаир и...
      Он не кончил фразы.
      - Я понимаю, - заговорил Марио. - На вашем месте я поступил бы точно так же. У меня нет средств доказать, кто я на самом деле.
      "Никто из нас не может доказать, кто он, - вдруг сообразил Йоргенсен. На лбу его проступили бисеринки холодного пота. - Никто. Во время погони каждый из них на какие-то мгновения оставался один. Быть может, под одной скалой лежит труп Ливиуса, под другой - Кнососа, под третьей - Нанского, а под четвертой... У не могу доверять ни одному. И в состоянии ответить лишь за себя. А если я ошибаюсь и в самом себе?".
      Он не решился поделиться своими соображениями.
      - Идите первым, Марио, - приказал он, с трудом сглотнув слюну.
      Марио повернулся и, переставляя одеревеневшие ноги, двинулся вперед. Ливиус, подобрав с земли оружие и пояс, пошел за ним следом. Остальные нехотя тоже тронулись с места. Небо слева горело адским пламенем, и только вершины гор сияли белыми шапками.
      Замаскированный маяк высился посреди поляны. Йоргенсен облегченно вздохнул и едва сдержался, чтобы не рвануться вперед, подобно Кнососу и Ливиусу. Он уже не надеялся отыскать поляну и боялся, что маяка на ней не окажется.
      Он приблизился к скале, провел ладонью по шероховатой поверхности и почувствовал легкий укол тока. Кончиками пальцев он нащупал выступ, за которым пряталась клавиша контакта. И нажал на нее. Но ничего не произошло. И прекратилось покалывание в пальцах.
      Йоргенсен стал торопливо ощупывать выступ.
      - Ливиус, - он пытался совладать с собственным голосом, - передайте мне оружие Марио.
      Поймав брошенный пистолет, Йоргенсен ударил рукояткой по выступу что-то могло заклинить.
      Оружие со звоном отскочило от камня. Йоргенсен ударил сильнее. Болели все мышцы. Нестерпимо хотелось вновь услышать резкий и четкий альтаирский говор. Скала крошилась, летели осколки. Йоргенсен с остервенением колотил по камню. Наконец, обессилев, он повернулся к товарищам. Слова были лишними. Маяк стоял на прежнем месте. Но дверь на Альтаир захлопнулась. Замаскированный под скалу маяк, неизвестно отчего, стал камнем.
      Марио, по-видимому, все понял и расхохотался. Их, как маленьких, обвели вокруг пальца. Они спрятали маяк, а противник отрезал им путь к отступлению, превратив его в скалу.
      Они стали пленниками Игоны и скоро станут пленниками ночи. К тому же среди них, возможно, имеется враг.
      Ножки грибов полыхали светлым пламенем. Ливиусу удалось разжечь костер самым древним способом - высекая искры из камня.
      Члены коммандос с недоумением смотрели на пламя - большинство из них видели огонь впервые.
      Они инстинктивно уселись вокруг костра, протянув к огню озябшие руки и ноги. Ливиус играл кинжалом, искоса поглядывая на Марио и напевая песенку, которая с детства запала в памяти.
      "Итак, мы заброшены на тысячу лет назад. Нет, не на тысячу, на сто тысяч лет назад, - думал Йоргенсен. - Мы впервые совершили настоящее путешествие во времени. Попали в эпоху, когда человек с голыми руками один на один выходил на дикого зверя, высекал огонь и даже не подозревал, что когда-то покинет Землю и поселится в космосе".
      Ножки грибов горели с веселым треском. Отрешившись от всего, Марио не мигая смотрел на пламя.
      "Еще девяносто часов ночи", - прикидывал Йоргенсен. У него пересохло в горле. Они выпили всю воду, выработанную симбиотическим комплексом. С рассветом придется отправиться на поиски воды, а она, скорее всего, находится на дне ущелья, рядом с Далаамом.
      "Кроме огня и голых рук нас с нашими далекими предками сближает еще одно, - решил Йоргенсен. - Недоверие". Они замкнулись в себе, не зная, кто прячется за лицом друга, бок о бок с которым не раз приходилось сражаться. Наверно, нечто подобное испытывали первобытные охотники. Сотрудничество, взаимное доверие явились плодом многовекового пути вверх по ступеням цивилизации.
      "Недоверие - истинная причина нашего пребывания здесь, - неожиданно осенило Йоргенсена, и эта мысль словно разогнала мрак ночи. - Именно потому, что Федерация не доверяет будущему иных миров, мы и призваны действовать. Самый сильный или самый умный из первобытных охотников постоянно был начеку, боясь и сородича, и соседнего племени. И вот Федерация, могущественное цивилизованное объединение миров Галактики, мыслит и действует столь же примитивно, как и первобытный охотник".
      Зловещая тень недоверия как-то сразу разделила и семерых членов коммандос, и то же недоверие опутало тяжелыми кандалами Марио. Но оно было лишь отражением недоверия Федерации к иным мирам. Они боялись, что Марио окажется чужаком, врагом - возможно ли допустить, что чужой может быть другом, ведь они сами прибыли на Игону тайно, по-воровски.
      Так и случилось.
      Обитатели Игоны, возможно, жители Далаама, а может, таинственные пришельцы, поставившие их в критическое положение, расплатились с ними их собственной монетой. Семерка явилась на Игону в полной уверенности, что далаамцы бессильны против нее, а теперь беспомощной оказалась она. Каждый из них нес в себе недоверие, страхи и ненависть Федерации, и все это обернулось против них.
      "Игона стала зеркалом, - размышлял Йоргенсен. - Она отразила наше истинное лицо. Явись мы сюда безоружными, с сердцем, исполненным дружбы и доверия, спроси мы далаамцев, что они думают о жизни и что мы можем им предложить... А что мы могли бы им предложить?
      Наше могущество?
      Но они раздавили нас, как мух.
      Явись мы с нашими проблемами, нашими жизнями, нашим будущим ради того, чтобы договориться, а не разрушать, был бы иным результат?
      Нет на это ответа. И не будет, если только не пойти с расспросами к жителям города. Ведь они не убили нас, как поступили бы на их месте мы. Они пригрозили нам нашим же оружием, они оглушили нас дубинкой нашего же страха. И на этом не остановятся, сомневаться не приходится. Они ни к чему не принуждают нас. Они всего-навсего обращают против нас наше оружие, топят нас в болоте наших же проблем".
      Напрашивалось единственное решение. Оно было светлым, как огонь, жгучим, как огонь, страшным, как огонь, и, словно огонь, оно могло рассеять мрак ночи.
      Йоргенсен решился сделать первый шаг к восстановлению доверия.
      - Спрячь кинжал, Ливиус, - начал он. - А ты, Марио, забудь о моих словах. Я ошибся. Я верю, что ты свой. Думаю, тот Марио в скалах был лишь ловкой подделкой, дабы ввести нас в заблуждение. Не обмануть, а направить наши мысли по новому пути. До сих пор мы шли ложной дорогой.
      - Вы хотите нашей гибели, - прервал его Ливиус. - Только осторожность может нас спасти.
      Шан д'Арг отвернул лицо от огня.
      - Я не столь категоричен, как Ливиус, - сказал он, - но я тоже не понимаю вас. Откуда вдруг столь резкая перемена?
      - Мне кажется, я кое в чем разобрался, - ответил Йоргенсен. - Я могу ошибаться, но готов пойти на риск. Предлагаю вам последовать за мной.
      - Что вы понимаете под риском? - резко спросил Нанский.
      Йоргенсен не стал отвечать ему.
      - Я хочу отправиться в Далаам, - сказал он. - Я спущусь в город и вступлю в контакт с аборигенами. Я хочу понять, что происходит, и уверен, Далаам поможет мне в этом.
      - Вы не имеете права так поступить, - вмешался Кносос. - Правила запрещают всякий контакт с туземцами. Альтаир...
      Йоргенсен подбросил в огонь ножку гриба. В небо взметнулся вихрь искр.
      - Альтаир! - воскликнул он. - Кто из вас может показать мне на небе, где находится Альтаир? И в каком веке истории Альтаира мы живем в данный момент? Есть ли у нас шанс попасть на Альтаир в наше время? И вспоминают ли о нас люди Альтаира?
      Он поднялся. На фоне костра плясала его тень. "Прекрасная мишень, мелькнула мысль. - Пусть она будет еще больше, чтобы далаамцы, следящие за нами из тьмы, знали, что я не боюсь нападения с их стороны".
      - Альтаир и его правила, Федерация и ее законы - мертвые слова для нас в нашем положении. Рядом с нами другой мир. Мне надлежит отправиться туда и понять, что происходит.
      - Еще ни одна коммандос... - начал Кносос.
      - Знаю. Но еще ни одна коммандос и не оказывалась пленницей планеты. Такое, наверно, должно было случиться. В какой-то мере я рад, что это случилось с нами, а не с другими.
      - Почему?
      Йоргенсен заколебался.
      - Не знаю. Не в силах вам объяснить. Пока. Уверен только, что я прав.
      Он не мог толком объяснить своих ощущений. Интуитивное понимание того, что ответ следует искать именно в Далааме, пришло внезапно. В путь следовало тронуться немедленно, пока сомнения не изменят принятого им решения. Каждый должен был прийти к этому сам. Он оказался первым. А может, Марио понял все раньше его и именно поэтому появился мертвый двойник...
      - Вы больны, - сказал Кносос. - Вас бьет дрожь.
      Йоргенсен покачал головой.
      - У меня еще никогда голова не работала с такой ясностью.
      - Вы идете навстречу смерти.
      - Навстречу? Думаю, вы понимаете, мы живы сейчас по их воле. Если бы они собирались перебить нас, они давно бы это сделали, не подвергая себя опасности. Они могли убить нас, заменить двойниками и отправить их на Альтаир.
      - А вместо этого они отрезали нам путь к отступлению.
      - И приглашают нас тем самым в их город. Они намерены встретиться с нами. Не думаю, чтобы они питали к нам ненависть. Скорее всего, ими движет любознательность. Мне следовало понять это, увидев их поселение. Но я думал лишь о выполнении нашей разрушительной миссии.
      - А теперь? - спросил Кносос.
      - Теперь я хочу встретиться с ними.
      - И сообщить им, зачем мы сюда явились, что нам известно о путешествиях во времени?
      - Возможно. К тому же, полагаю, этих тайн для них не существует. Оружие наше потеряло силу. Путешествия во времени для нас прекратились. Остались они и мы.
      - Я не пущу вас, Йоргенсен. Координатора можно сместить во имя коммандос.
      - Вы ошибаетесь, Кносос. У нас нет ни оружия, ни аппаратуры, а значит, нет и коммандос. В чем сила и слитность коммандос? В технической оснащенности, в невероятном могуществе. У нас ничего не осталось кроме людей. Каждому следует глянуть истине в глаза. Не усложняйте создавшегося положения, Кносос. Клянусь, я знаю что делаю.