Вдобавок я же - искуситель,
      Совратитель и растлитель
      Каких-то истеричных дур,
      Хоть из семей приличных,
      Не то Тамар иль Маргарит,
      Иль как их там,
      Что просто нелогично,
      Признаться, весь этот бедлам
      Не очень злит,
      Пожалуй, где-то даже льстит.
      Но из-за злых и лживых сплетен
      Я растерял всех, с кем дружил,
      Таких врагов себе нажил,
      Такие головы вскружил,
      И так скандально стал приметен,
      Что вскорости прослыл
      Вселенским духом лжи и зла,
      Причем в обличии козла,
      Копыта, безобразный хвост, рога,
      Вот это, брат, обидно,
      Ну, надо же придумать так,
      И пялится народ - дурак,
      Ты скажешь - мелочи, пустяк,
      Но ведь неловко, стыдно,
      И незаслуженно,
      Ведь даже ты, что так умен,
      Хвоста на мне не обнаружив
      Был удивлен.
      Так стал посмешищем и пугалом,
      Все против, все подряд, все заодно,
      Все валят на меня, обруганного,
      А это пошло, тон дурной,
      (Предостерегающе в зал)
      И не смешно.
      Ты, верно, думаешь, родимый,
      Вот дурит, супостат, меня,
      Так много дьявольского дыма,
      И без огня?
      Что ж, было дело, не без того, но началось-то все - с чего?
      Да, я был против Плана. При всей ослепительной его безмерности я видел в нем изъяны недостоверности, неопределенности зловещей роли, зависимости всей затеи от рулетки распоясавшейся свободной воли и разыгрываемых в ней небесных и земных путейю.
      Да, я был против Плана. Даже упоминания в нем не было о том, чтобы ограничить хоть как-нибудь страдания приручаемой в Земном загоне к урокам Божьего Закона породы мыслящих двуногих, избранной Им среди многих причудливых Его созданий,
      рассеянных по Мирозданию,
      Ты спросишь, кто осмелится судить
      Творение?
      Ты спросишь, кто же может против быть
      Возникновения?
      Ты скажешь, Божие законы
      Для Господа не писаны,
      Как и для земных ученых
      В их опытах над крысами,
      Ты скажешь, на него я
      Зря клевещу,
      Что козни строю,
      Хитрю и мщу,
      Что говорю от злости
      И бессердечия,
      А зря, ведь просто
      Я - дух ротиворечия,
      Против него я потому, что против я всего, противник я всему, в глаза и за глаза, но только, когда другие - за.
      Живу в мальчишках строптивых,
      В героях и в шутах,
      Живу я в женах сварливых,
      В диссидентах и дураках,
      Чтоб мысль сонную растормошить,
      И чтобы смыть всю ржавчину с сознания,
      До боли чувства заточить,
      Здесь нужен я
      Полюс отрицания,
      Стареющую душу
      Из сладостных помоев самомнения
      Вытащу на сушу
      Я - дух сомнения,
      И неуверенности,
      Дух малодушия,
      Предохраняю от гниения,
      Коросты твердых убеждений,
      Слепой послушности,
      От мании повиновения,
      Аллергии предубеждений,
      Синдрома веры простодушной,
      Бывает, посещаю мимоходом
      Особо трудных пациентов,
      И, знаешь, поправляются мои клиенты
      По окончании обхода,
      Вот, погляди, уже ворочается
      Там, на дыбе бессонной ночи
      Среди простынь сухих и мятых,
      Непроницаемый когда-то,
      А ныне - весь с собой в раздоре,
      Судья
      пред подписаньем приговора,
      И мечутся, разодранные в клочья,
      Стихи самовлюбленного поэта,
      А бравый генерал, всех звавший к бою,
      Уже не кажется таким героем,
      Растерянно бродя по кабинету,
      И опускается рука
      С зажатым пистолетом
      С виска
      Бедняги - игрока,
      А этот,
      Счастливчик, весельчак,
      Везучестью вгонявший всех в тоску,
      Внезапно сдавши, просто так,
      Подносит пистолет к виску.
      А вот - они, особенные,
      Редкая особь
      Исторических особ,
      Очень приспособленных
      И на все способных,
      Страстью к власти одаренных,
      Неизменно непреклонных,
      Несгибаемых таких,
      Сроду не сдающихся,
      Никому, ни при каких,
      Даже мне не поддающихся,
      И учащих других,
      Что и как,
      А если что не так,
      То почему так нужно,
      А главное, что дружно
      За собой толпу ведущих
      К очень важному,
      Зовущих,
      Делать что-то там такое,
      Очень нужное, большое,
      Где-то впереди, вдали,
      Или у себя здесь,
      В глубине, внутри,
      И за это беззаветно
      Все отдать, всего себя,
      И безответно
      Всем пожертвовать
      Ради, и во имя
      Этого,
      Самого,
      Светлого,
      Святого,
      Заветного,
      Ведущего дорогою прямою
      В дерьмо очередное,
      Которое я им готовлю
      С особенной любовью,
      Чтоб окунуть их с головою
      В свое, родное...
      Да, мой друг, в глазах людей
      Меня все это губит,
      Ну что ж, народ ведь - дуралей,
      И он меня не любит,
      Да и за что меня любить?
      Ведь сам не в силах я
      Что-нибудь творить,
      Что-то путное создать,
      И все мои усилия
      Только б насолить,
      Только б оплевать,
      Только зубоскалить
      Над святынями готов,
      Загадить пьедесталы
      Прославленных столпов,
      Разъедать основы
      Незыблемых основ,
      На все это готовы
      Мной вооруженные
      До коренных зубов,
      Пятые колонны
      Внутренних врагов
      Совести их усыпленной,
      Врагов смертельных нарцисизма,
      Которого так не терплю
      Я - демон скептицизма,
      Что Алилую никому не пропою
      Даже себе,
      Тем более - Ему,
      Да Он и не в обиде
      На дьявола придворного,
      Шута его бесстыдного,
      Кто прихоти его,
      Даже очень спорные,
      Исполнял с такой проворностью,
      Что репутацию свою,
      И так-то незавидную,
      Совсем уж подорвал,
      Когда огласку получило
      Дело Иова,
      Мученика святого,
      Безобидного,
      А между тем,
      Я лишь приказы исполнял,
      Послушно,
      По малодушию,
      Но кто сегодня станет слушать,
      Кто их отдавал?
      Так кончилась моя карьера,
      Я был Им сослан
      На периферию,
      Не то заведующим,
      Не то премьером,
      Самого сомнительного заведения
      Во всей Его Империи,
      Наследство грозного когда-то
      Учреждения,
      В котором ты служил, мой друг,
      В то время,
      И вот - концлагерь бесконечного размера
      Для душ дурного поведения
      Был отдан мне Им
      В вечное владение.
      За службу беззаветную,
      Бесцельную тяжбу,
      За дружбу безответную,
      За честную вражду,
      Вот она, награда
      Стать владыкою великим
      И исчадьем Ада,
      Мишенью для искусных
      Стрел карикатуры,
      Плодом злым их искусства
      И литературы.
      Ну вот, и расстроился я, как всегда, как вспоминаются мне те года. Пора идти, мой друг, пора...
      Странная личность и Иеремия подходят к двери, над которой табличка с надписью: "Ад. Посторонним вход запрещен". У двери дремлет стражник. Завидев путников, он открывает дверь и просовывает в нее голову. Изнутри начинают доноситься стоны и вопли. Странная личность делает знак стражнику. Стражник снова приоткрывает дверь и снова просовывает в нее голову. Стоны и вопли прекращаются. Иеремия и Странная личность проходят в помещение.
      Внутри - просторный зал, весь заставленный койками. На койках - люди, в весьма плачевном состоянии. Между койками снуют черти и ведьмы в белых халатах с красными Маген Давидами, разнося на подносах какие-то снадобья. Наверху - транспорант: "Лагерь для перемещенных душ. Добро пожаловать!".
      Странная личность водит Иеремию по помещению и дает разъяснения:
      Видишь ли, друг мой, люди стали добиваться таких поразительных успехов в этой войне, что наши службы просто не успевают готовить помещения для новоприбывших. А те, что есть, немедленно захватываются военными душами. Многие по протекции устраиваются, через своих Советников. Вот Он и попросил меня, по секрету от Советников, помочь вашему брату, которого и здесь гонят отовсюду. Конечно, место это - не санаторий, не для того предназначенно, но делаем, что можем. (Подходят к койке, на которой сидит старик). А вот и тот, кто попросил привести тебя сюда, как только стало известно, что ты вырвался из райских клеток.
      Старик (Иеремие):
      Только ты сможешь убедить Его, только тебя Он послушает. Если Он не пошлет Мессию-избавителя сейчас же, то потом уже можно не торопиться, потом это уже не нужен будет никому.
      Иеремия:
      Он ничего не слышет, ничего не хочет слышать. (Странной личночти): Позволь мне остаться здесь, с ними, помогать буду.
      Странная личность:
      Буду только рад, друг мой, а то мои ребята просто с ног валятся. Ведь делают они здесь все это добровольно, после основной работы. А там, поверишь ли, устают они, как черти, ведь рабочие условия у нас, не поверишь, - просто адские...
      ***
      Прошло еще много лет, пока Он не вспомнил, наконец, о своем пророке.
      Голос (Иеремие):
      Я призвал тебя к себе, чтобы был ты со мной в эти дни, когда я иду исполнить все, что говорил тебе тогда. Помнишь, ты кричал это им, и слово мое обратилось тебе тогда в поношение и ежедневное посмеяние. Ибо возвращаю я их в страну их, которую отдал я отцам их. Вот, веду я их из Страны Северной, куда я изгнал их за грехи отцов их.
      Страна Северная
      Плач новых репатриантов из Страны Северной
      Мы жили припеваючи, беды не ожидаючи,
      В родной России, в Латвии, в Бурятии своей,
      Диссертации защищючи, все где-то доставаючи,
      Жил-был, преуспеваючи, заслуженный еврей,
      Он жил преуспеваючи, систему порицаючи
      На кухне жарким шепотом в дискуссиях с женорй,
      Окуджаву напиваючи и в меру напиваючись,
      Ругаючи во всю родной тоталитарный строй,
      Свой строй родной ругаючи, культурно расцветаючи
      С бардами опальными, с гитарою хмельной,
      Фамилии меняючи, на девках постигаючи,
      Как с Интернационалом воспрянет род людской.
      Плач 1-ой группы (пиджаки и галстуки)
      Мы были инженерами, ученными серьезными,
      Того изобретая, что вам и не понять,
      Статьи и книги наводняя равенствами сложными,
      Мы брались и Америку догнать и перегнать,
      Как рвались в кандидаты мы, потом в лауреаты мы,
      С искусством акробатов, забыв покой и лень,
      Чтоб как-то подкормившись ученными зарплатами,
      Науку приподнять бы нам на новую ступень
      Плач 2-ой группы (галстук-бабочки и береты)
      Мы были пианистами, певцами , портретистами,
      Поэтами, артистами, ну в общем, - соль эемли,
      И сотрясая люстры в залах верхними регистрами,
      Искусство мы народу торговали, как могли,
      Плач 3-ой группы (одеты скромно)
      Мы были там завсладами, завснабами, завмагами,
      Кормильцами обкомов и ОБХСС,
      И сотворяя чудеса, мы были просто магами,
      Нам жизнь была наукой и искусством, как не сесть
      Плач 4-ой группы (кожанки и френчи)
      Мы были замполитами, потом космополитами,
      Которых заклеймили мы за лживый менделизм,
      Который мы явили, как агенты недобитые,
      Которых добивали мы, как сионистских крыс
      Всеобщий плач
      Мы все, что надо строили, и все, как надо, рушили,
      Нам скажут , мы -- да здравствует!, а велят, так -- долой!
      Себя клеймить готовы мы, как гадов и двурушников,
      Что сало русское жуют, а в лес глядят чужой,
      Во всем мы были верными и всюду лезли первыми,
      Всегда необходимые, без нас не обойтись,
      И в буднях пятилеток в битвах с правыми и с левыми,
      За недоперестроенный в боях капитализм,
      Страны могучей правильные, нужные евреи,
      Своей неверной родины верные сыны,
      И претворяя в жизнь и в смерть бессмертные идеи,
      Семье народов братских были очень мы нужны
      Голос:
      Слепой и хромой, беременная и роженница, - великий сонм возвращается сюда. Я собираю остаток стада моего из Страны Северной и возвращаю их во дворы их.
      Новые репатрианты:
      Но сдвинулось вдруг что-то, и будто свыше кто-то
      Встряхнул, не разъясняя, что и как,
      И разрывая узы привычности и дружбы,
      Мы покидали тонущий и стонущий соцлаг,
      И с кровью разрывая, навеки оставляя,
      Не находя при расставаньи слов,
      Мы приползли , смиряясь, трусливо озираясь,
      В страну своих непрошенных, неузнанных отцов
      Голос:
      Я напою душу утомленную и насыщу всякую душу скорбящую. Они пошли со слезами, а я веду их утешением и буду охранять их, как стадо свое, и буду наблюдать за ними, созидая и насаждая. И вот, уже приходят они и радуются, и душа их, как напоенный водою сад. Смотри, девушки веселятся в танце, и юноши и старцы вместе. И изменяется их печаль на радость, и утешаю их, и радую их после скорби их, и народ мой насытится благами моими. И уже слышны в горах Иудейских и на улицах Иерусалима голос радости и голос веселья, голос жениха и голос невесты...
      Новые репатрианты
      Смешение языков и наречий,
      Обычаи, еда, питье -- не те,
      Не матюкнуться нам по человечьи,
      Мы спикаем на дьявольской сафе (сафа -- язык на иврите)
      Ох, как же тяжело среди евреев,
      Ну и народ, нор вус же кенмин тин (что же можно поделать -- идиш)
      Что ж, идэлех (еврейчики -- идиш), нам все таки роднее
      Жить кмо руссим бэ медина шел иеудим (русскими в стране еврееа -иврит)
      Советник по истории:
      А скоро ли сбудется сказанное, и перекуют народы мечи на орала, и разучатся воевать, и барс с ягненком, и волк с козленком будут рядом лежать, как ни в чем ни бывало, и прочее, и прочее...
      Странная личность:
      Прекрасное пророчество, только топору палача еще поработать немало над его воплощением... Прошу, однако, прощения, что плюнул дегтем в вашу бочку слюняво- приторного меда, что делать, такова моя природа.
      Советник по науке:
      Но для чего все это?
      И что потом?
      Конец ли света?
      Конец времен?
      Конец истории?
      Или величие момента
      Разрешения спора,
      Древнего, как Бог, пари,
      Но кто в жюри?
      Кому награда?
      Советник по социологии:
      А может быть, это конец
      Блестящего эксперимента
      Под наблюдением контролеров строгих,
      Торжественность победного парада
      Крыс подопытных двуногих,
      Доказавших все, что надо?
      Странная личность:
      От которых и следа не останется
      После Страшного Суда
      Заключительного Заседания.
      Советник по социологии:
      Или, напротив, безмятежное существование
      В Земном вольере,
      В единстве вечном с Ним,
      И для наглядного примера
      Экспериментаторам другим?
      Советник по философии:
      Но в чем же смысл этого, что это означало?
      Советник по науке:
      А может, это лишь начало
      Комплектования экипажа
      Межзвездного ковчега Ноева
      Из сброда разномастного
      Народов параноидных,
      Которых по каютам стран
      Рассадит Высший Капитан,
      Ножи, пистоли и кастеты
      Будут отбираться
      У братвы отпетой,
      Чтобы не дать им передраться,
      Прежде чем уйти
      По волнам Млечного пути
      На переполненной планете
      Из ставших столь опасными
      Яслей Солнечной Системы
      С какими-то неясными
      Целями и назначениями,
      Странная личность:
      Решая грустную пробдему,
      Как не захлебнуться
      Собственными испражнениями.
      Советник по философии:
      Но разве есть спасение
      В мире охлаждающемся,
      В мире обнажающемся
      И освобождающемся
      От иллюзий, грез,
      В мире умирающих,
      Невесело моргающих,
      Вечно убегающих
      Друг от друга звезд...
      Голос:
      Вы, как дети, едва начав книгу читать, хотите в конец заглянуть. Напрасно, даже если это удасться, не дано вам концовку понять, пока не пройдете - весь путь.
      Советник по философии:
      А если совсем нет ни смысла, ни цели,
      И умысла нет, у руля - никого,
      Разумная слизь укрывается в щелях
      Лишь потому что, но ни для чего
      Советник по психологии:
      А стоит ли вправду услышать нам правду всю,
      Видя, как гнется, как крошится лед,
      И враз приступить, свирепея для храбрости:
      Так кто же ты есть, господин Господь?
      Юридический Советник:
      Имеешь ли ты, господин, доказательства,
      А также свидетельства в пользу того,
      Что ты-то и есть-то тот самый создатель всего,
      Создавший все сущее из ничего?
      Советник по науке: Так ты ли когда-то ни в чем неповинную
      Точку - Вселенную вклочь разорвал?
      Советник по психологии: Что было то - умысел, злость безпричинная?
      Советник по истории: Кому же ты бомбу ту предназначал?
      Советник по философии: Да ты ли стоял у начала начал?
      Советник по науке:
      Народ, сомневаясь в преданьях старинных, немало нам новых преданий создал. Вот одно из них.
      Баллада о сотворении мира.
      Вначале был конец бесчисленных попыток решить задачу. Тут кто-то подошел: - Послушайте, - сказал,- я понял, кажется, причину неудачи, - и показал. - Теперь все ясно, - все признали, - как раньше мы не догадались. Ну что ж, начнем сначала. Давай включать. - Послушайте, а вдруг это опасно, а вдруг оно взорвется? - спросил другой. Все рассмеялись. - Ну этому всегда неймется, умник, видите ль, такой. Давно всем надоел, к тому ж пора домой, а дома столько дел. - Ну ладно, будем закругляться, обычный ведь эксперимент. Давай включать, успеем выключить в критический момент. Но не успели. Все стало вдруг стремительно вращаться, сначала физики, приборы, стены, небо, затем моря, дороги, города, планеты, звезды, - все всасывалось в безмерную, обрушивающуюся саму в себя воронку,
      В черное нутро прожорливой дыры,
      Затем захлопнувшейся
      В жалкий, усыхающий комочек,
      Пока все сущее не обратилось в точку.
      И точка эта чуть-чуть поколебалась
      И взорвалась.
      Взорвалась,
      Разбрызгивая в стороны
      Раскаленные, стремительно растущие новые миры,
      И только через милиарды лет
      С той роковой поры
      Какие-то создания,
      На зеленеющих поверхностях планет,
      Неясно как возникшие
      На остывающих осколках мироздания,
      Пугливо стали озираться
      В недоумении,
      Пытаясь разобраться,
      Как они здесь очутились,
      В столь интересном положении,
      И что же все-таки случилось,
      Кто их создал и для чего,
      В чем смысл этого всего,
      И где причина всех причин,
      И в чем начало всех начал,
      Но ни один из них не знал,
      Что правильный ответ - один,
      Хоть и не тот, что подчеркнет
      Торжественность момента:
      В начале был просчет
      В эксперементе.
      Исследователь, соображай:
      Материю не раздражай,
      Семь раз в начале просчитай,
      Потом включай.
      Идеологический Советник:
      Нет, право же, Господи, те непрощаемы,
      Кто шутит над самой основой основ,
      Начавши свободою слова, кончаем мы
      Свободою дерзких, разнузданных слов
      Голос:
      Свободою все они переболеют,
      Скромность приходит лишь в зрелые дни,
      Дети всегда поначалу наглеют,
      Гораздо позднее взрослеют они
      Социальный Советник:
      На Земле давно уже стыдно, зазорно
      Сладостно верить и преданно врать,
      И для нас это вздорно - мыслить покорно,
      Ведь право бесспорное - право знать
      Философский Советник:
      Нам бы хоть ближайший
      Предел или порог,
      Маяк во мгле, пусть дальше
      Бессмыслица дорог,
      Нам бы хоть подсказку,
      След или намек,
      Чтоб вылепил догадку
      Смекалистый пророк,
      Свой путь хоть чуть нам приоткрой,
      О Господи, не будь к нам слишком строг!
      Голос:
      Заблеяло стадо, почуяв неладное,
      Внюхиваясь в туман,
      Глядя устало в даль непроглядную,
      Затосковал капитан,
      Мечутся в бешенстве лошади белые,
      В кровь искусав удила,
      Со звонким веселием, в смертной истерике
      Бьются колокола,
      Дух растревоженный, мысль расторможена,
      Что ж, подросла детвора,
      Воля стреножена, боги низложены,
      Значит, и вправду, - пора.
      Хорошо, пусть будет по вашему. Слушайте же. И будет, что ...
      Иеремия: Отпусти меня на Землю, Господи!
      Все переглядываются. По правде говоря, об Иеремие давно уже забыли. Да и он, признаться, все это время не обращал ни на кого внимания, бродил в стороне и о чем то углубленно размышлял. И вот, будто решившись наконец, он вот таким неожиданным образом и прервал нашу беседу.
      Иеремия:
      Жил ли я вообще, Господи? С малых лет Ты взял меня к себе в услужение, и служил я тебе верно, хоть и не спешил быть пастырем у Тебя, Ты это знаешь. Не бери себе жены, говорил Ты мне, и пусть не будет у тебя ни сыновей, ни дочерей. И в этом послушал я Тебя. Но для чего же вышел я из утробы матери моей? Только чтобы видеть труды и скорби? Чтобы я спорил и ссорился со всей Землею? Чтобы каждый издевался надо мной, и чтобы каждый день был я в посмеянии? Сколько раз, думал я, не буду напоминать им о Тебе, не буду говорить им во имя Твое, ибо Ты знаешь, только ради Тебя нес я поругание. Но было в сердце моем как бы горящий огонь, как бы огонь в костях моих, и я истомился, удерживая его, - и не мог. Теперь же, когда исполняется обещанное Тобою, я хочу быть с ними, с детьми моими, и быть, как каждый из них. Отпусти меня, Господи!
      После короткого совещания слово берет Советник по науке. Говорит в академической манере.
      Пророк почтенный! Тебе, конечно же известно,
      Что наше Царствие Небесное
      Держится на отдалении
      В (n+1) - ом измерении
      От мира грешного Земного,
      Трехмерного в своей основе,
      С ним пересечения
      Не имея никакого.
      Возьмем, к примеру, их законы,
      При Творении учрежденные,
      Для физических явлений,
      Всевозможных излучений,
      Тел взаимных притяжений,
      Квантов, кварков, уравнений,
      Волновых распределений,
      И прочих вычурных учений,
      Не имеющих решительно
      Ни малейшего значения
      В нашей сфере безразмерной,
      Невесомой, с беспримерной
      Скоростью распространения
      Мысли, духа,
      В мир материи гниющей, скоротечной,
      И которой нет и духа
      В нашем крае
      Ненормально вечном.
      Следовательно, твое возникновение,
      Наш любезный подопечный,
      На Земле твоей пленительной
      В виде тела дополнительного
      Является в основе
      Грубым нарушением
      Закона сохранения
      Самого святого
      Во всех известных измерениях,
      Что без всякого сомнения
      Недопустимо
      По определению,
      И нас подводит к заключению,
      Пророк родимый,
      Что твое прошение,
      На первый взгляд невинное,
      На деле нагло и безбожно
      И научно невозможно.
      Юридический Советник (примирительно):
      Но допустим, что все же,
      Мученик Божий,
      То, что ты просишь,
      Все же возможно,
      И мудрый создатель,
      Мира законный
      Законодатель,
      Благий и вечный,
      И всемогущий,
      В силах, конечно,
      Рушить законы
      Самые сущие,
      Просто, свободно,
      Все, что угодно,
      Без исключения,
      Даже священные,
      Даже такой,
      Как закон сохранения,
      Имеющий опытное
      Подтверждение,
      Чтимый учеными
      И населением.
      И докажет, что Он то
      Не в состоянии
      Блюсти свой порядок
      В своем мироздании,
      Что противоречит
      Предположению,
      Что Бог всемогущ
      По определению.
      И то, что ты просишь,
      Брат мой сердечный,
      Хотя и возможно,
      В целом, конечно,
      С точки зрения
      Типично физической,
      С другой стороны,
      В аспекте критическом,
      И философски - аналитическом,
      Несостоятельно
      Юридически.
      Психологический Советник (проникновенно):
      Тебя нетрудно, друг мой, понять,
      Кому из нас не хотелось бежать,
      Не мечталось подчас
      Еще хоть раз,
      Еще немного
      Пройти свой путь
      По тем дорогам
      На Земле той прелестной, далекой и грешной,
      Которую любим мы так безутешно,
      Вдохнуть, услышать и ощутить,
      Коснуться, увидеть, глотнуть и вкусить,
      Пять чувств позабытых и очень родных,
      Взамен надоевших шестых и седьмых,
      И хоть вознеслись наши души сюда,
      Оставили там мы свои сердца,
      И то, что ты чувствуешь, - неудивительно,
      И то что ты просишь, друг мой, - простительно,
      И в нашей небесной психиатрии
      Зовется припадком земной ностальгии,
      Что может быть, кстати,
      Довольно заразным,
      И даже опасным
      Для окружающих праведных душ,
      Так что забудь-ка ты лучше
      Всю эту чушь,
      Брось этот бред и смешные химеры,
      Тон агрессивный, дурные манеры,
      А то ведь, гляди, угодишь
      Под репресивные,
      На многих проверенные
      Передовые лечебные меры.
      Идеологический Советник (иронически):
      Ну сам посуди, ну, прибудешь туда,
      В город, которым ты бредил всегда,
      В твой разлюбезный, в твой милый Сион,
      Ставший ловушкой с тех вещих времен,
      Опасным капканом, наживкой с крючком,
      Прости меня, друг, за насмешливый тон,
      Но больно наивен ты, просто смешен,
      Ну сам посуди, ну куда ты пойдешь,
      Кому ты там нужен, музейная вошь,
      Кто ждет тебя там, экспонат экзотический
      С выставки монстров доисторических,
      Что сможешь сказать им, чужим и скептическим,
      Детям твоим повзрослевшим,
      Что сможет понять твой ум одряхлевший,
      Ум архаический,
      Находка ожившая археологическая,
      У них, ошалевших,
      У них, озверевших
      От взрыва прогресса научно - технического.
      Как сможешь ты, такой непрактичный,
      Не плюхнуться в лужу грехов симпатичных,
      Навек уступив завидное место
      Рядом с подножием Высшего Кресла,
      Награду за жизнь твою распроклятую,
      Что отдал за Господа ты без остатку.
      Конечно, и здесь есть свои недостатки,
      Ошибки отдельные и неполадки.
      По правде сказать, наломали нам дров
      Вражьи агенты различных сортов,
      Втершись в святая святых Учреждения
      Под видом народных вождей и отцов,
      Навек нас убили в общественом мнении,
      Но мы ведь добились их устранения,
      Теперь же, ты видишь, век управления
      Ученых, философов и мудрецов,
      Век просвещенный, открытый и бойкий,
      Век реформ и перестройки,
      Так стоит ли быть обозленным и хмурым
      И маяться их эмигрантской дурью?
      После короткого совещания слово берет Секретарь:
      Внимание,
      Объявляется решение
      По делу о прошении
      Заслуженного ветерана
      Известного вам Учреждения
      На посещение
      Им Родины священной,
      А также исторической.
      Итак, заслушав соображения
      Научно - политические,
      И взяв в расчет, что он, проситель,
      Допущен к тайнам
      Внепространственно - космическим,
      И потусторонне - стратегическим,
      Пришли мы к заключению,
      Что просьба эта неэтична,
      Нетактична,
      И просто безобразна,
      Что вынуждает нас признать
      Предпологаемый визит
      Нецелесообразным.
      А в назидание другим,
      Чтоб было неповадно,
      И ясно, как это напрасно,
      И не потворствовать капризам,
      Дурных примеров чтоб не подавать,
      Решили мы единогласно
      В визе на вторую жизнь
      Тебе, пророк злочастный,
      Отказать.
      Иеремия:
      Будь проклят человек который принес весть отцу моему и сказал: У тебя родился сын - и тем обрадовал его. Будь проклят этот человек за то, что не убил меня в самой утробе, так чтобы мать была мне гробом. А ты, кто повел меня, и ввел во тьму, а не в свет, ты, измозживший плоть мою и кожу мою, сокрушил кости мои, огородил меня и обложил горечью и тяготою, отяготил оковы мои, задержал молитву мою, каменьями преградил дороги мои, ты стал для меня, как медведь в засаде, как лев в укрытии, растерзал меня, натянул лук свой и поставил мишенью для стрел, пресытил меня горечью, напоил меня полынью, покрыл меня пеплом и удалил мир от души моей, для меня ты больше не свет и не свят, так будь же и ты стократ про...
      Мнговенно все исчезает, и наступает полная темнота и тишина. Через некоторое время возникает голос Иеремии:
      Вокруг чернота и безмолвие. Никого и ничего, пустота. Значит, опять яма. Как и тогда, когда по приказу царя Иудейского опустили меня на веревках в яму глубокую, и была в ней только чернота и мокрая грязь. Но тогда помнил Он обо мне. Я же о нем никогда не забывал. Отца и мать плохо помню, ибо был Он мне и отцом, и матерью. Он образовал меня во чреве и познал меня прежде, чем я вышел из утробы. Он вложил слова свои в уста мои и поставил пророком над народами, когда я был еще мальчишкой, - против царей Иуды, против князей его, против священников его и против народа земли той.