Глава 57

Ночной переход

— Джек? — Глаза Райана открылись, и он с удивлением увидел, что в окна льётся яркий солнечный свет. На часах было начало девятого утра.

— Какого черта? Почему никто…

— Ты даже проспал звонок будильника, — улыбнулась Кэти. — А Андреа сказала, что Арни распорядился дать тебе поспать до восьми утра. Думаю, и мне не мешало выспаться, — добавила «Хирург». Она провела в постели больше десяти часов и проснулась в семь. — Дейв сказал, чтобы я сегодня не приезжала в больницу, — заметила Кэти.

Джек вскочил и сразу исчез в ванной. Когда он вышел оттуда, Кэти протянула ему пачку сводок. Президент остановился посреди комнаты и принялся их читать. Разум подсказывал ему, что, случись что-то серьёзное, его непременно разбудили бы, — бывало и раньше, что он просыпав сигнал будильника, но на телефонный звонок всегда отвечал мгновенно. Судя по сводкам, всё было если не в порядке, то по крайней мере не хуже, чем накануне. Положение стабилизировалось. Через десять минут он уже был одет. Заглянув к детям, он поздоровался с ними, затем поцеловал жену и вышел из своих апартаментов.

— Появился «Фехтовальщик», — произнесла в свой микрофон Андреа. — Ситуационный центр? — спросила она президента.

— Да. Кому пришло в голову…

— Господин президент, это было распоряжение главы вашей администрации, и он прав, сэр. — Она нажала на кнопку лифта.

— Значит, я оказался в меньшинстве.

Рабочая группа по национальной безопасности явно провела здесь всю ночь. На столе перед креслом Райана стояла чашка кофе. По-видимому, все только им и держались.

— О'кей, что там на Среднем Востоке?

— «Театр» уже миновал индийские корабли и ушёл от них на сто тридцать миль. Не поверишь, но индийцы вернулись после этого на прежнее место и возобновили патрулирование подходов к Персидскому заливу, — сообщил своему верховному главнокомандующему адмирал Джексон.

— И нашим и вашим, — сделал вывод Бен Гудли.

— Так можно поссориться с обеими сторонами, — заметил Арни.

— Операция «Кастер» заканчивается. 366-е авиакрыло тоже в Саудовской Аравии, за исключением одного истребителя — его пришлось посадить в Англии. Одиннадцатый полк, «Чёрная кавалерия», прибыл на место, его личный состав получил боевую технику, которая находилась у нас в Саудовской Аравии, и теперь продвигается к назначенным позициям. Таким образом, пока все идёт хорошо, — доложил начальник оперативного управления. — Противная сторона подняла несколько истребителей, вылетевших к границе, однако мы с Саудовской Аравией поставили там воздушный заслон, и потому ничего не случилось — разве что наши лётчики и лётчики ОИР обменялись рассерженными взглядами.

— Как, по-вашему, они могут сейчас изменить свои намерения и отступить?

— Нет, — прозвучал голос Эда Фоули. — Уже поздно. Они приняли твёрдое решение и не изменят его.

Встреча произошла в пятидесяти милях от мыса Рас-Эль-Хадд, крайней восточной оконечности Аравийского полуострова. Крейсеры «Нормандия» и «Йорктаун», эсминец «Джон Пол Джоунз» и фрегаты «Андервуд», «Дойл» и «Николас» заняли арьергардную позицию с тем, чтобы получить возможность бункероваться у танкеров «Платте» и «Сэпплай» после скоростной гонки из Средиземного моря. Вертолёты перебросили капитанов кораблей на «Анцио», командир которого, старший по званию, стоял теперь во главе усиленной эскадры. Там в течение часа их ознакомили с задачей. Эскадре предстояло провести четыре транспортных корабля, гружённых снаряжением для бронетанковой бригады, в саудовский порт Дахран. Для этого им нужно было плыть на северо-запад к Ормузскому проливу. Туда они прибудут после шести часов хода, в 22.00 по местному времени. Пролив был шириной в двадцать миль и усеян островами, не говоря уже о том, что через него проходит один из самых загруженных фарватеров мира — даже сейчас, несмотря на нарастающий кризис. Супертанкеры, каждый из которых превосходил водоизмещением все вместе взятые боевые корабли оперативной группы TF-61.1, были всего лишь наиболее известными судами, проходящими через пролив. По этому же фарватеру шли огромные контейнеровозы под флагами десятка государств и даже многопалубный корабль для перевозки овец, который походил на многоярусный городской гараж для парковки автомобилей, — на нём доставляли живых овец из Австралии. Запах, исходивший от этого судна, сделал его знаменитым на все океаны мира. В проливе был установлен радиолокатор, который осуществлял управление движением — никто не решался даже подумать о последствиях столкновения с гружённым супертанкером. Так что вряд ли можно было рассчитывать, что эскадре TF-61.1 удастся проскочить через пролив совершенно незамеченной. Тем не менее не исключались определённые манёвры. В самом узком месте пролива военные корабли будут держаться к югу, лавируя между островами, принадлежащими Оману, и потому могут оказаться затерянными в радиолокационных помехах. Далее они пройдут южнее Абу-Муса под прикрытием множества раскинувшихся здесь нефтедобывающих платформ, а затем устремятся прямо к порту Дахран мимо крошечных государств Катар и Бахрейн. У противника, как сообщили капитанам офицеры разведки, на военных кораблях, построенных в Америке, Англии, Китае, России и Франции, имелось то или иное ракетное вооружение. Транспортные суда, входящие в состав TF-61.1 и несущие столь важный груз, были, разумеется, невооружёнными. Эскадра развернётся «коробочкой»: впереди, в двух тысячах ярдов, будет идти крейсер «Анцио». «Нормандия» и «Йорктаун» займут позицию в двух тысячах ярдов от транспортных судов по правому борту, а эсминец «Джоунз» замкнёт группу. Два танкера, окружённые эсминцами и фрегатами, образуют вторую группу, которой выпало играть отвлекающую роль. Вертолёты будут находиться в воздухе как для того, чтобы нести патруль, так и для того, чтобы создать видимость значительно более крупной цели с помощью включённых транспондеров. Командиры кораблей согласились с планом и теперь ждали прибытия вертолётов, которые вернут их обратно. Впервые за многие годы американская эскадра шла навстречу противнику без воздушного прикрытия с находящегося поблизости авианосца. Корабли имели полный запас топлива, и группа выстроилась в согласованный походный ордер, направив форштевни на северо-запад и соблюдая скорость двадцать шесть узлов. В 18.00 по местному времени над эскадрой с рёвом промчалось звено из четырех истребителей F-16 для того, чтобы дать возможность кораблям с системами «Иджис» попрактиковаться в слежении за настоящей целью, а также проверить коды «свой — чужой», которыми будут пользоваться во время ночного перехода.

Они убедились, что Мохаммед Алахад был чертовски обычным человеком. Он приехал в Америку больше пятнадцати лет назад. О нём говорили, что он бездетный вдовец. У него была небольшая лавка на одной из улиц с лучшими магазинами Вашингтона, приносящая ему неплохой доход. А сейчас он находился у себя в лавке. И хотя на двери висела табличка с надписью «Закрыто», агенты пришли к выводу, что для мистера Алахада нет ничего интереснее, чем сидеть и проверять счета.

Один из агентов группы Лумис подошёл к двери и постучал. Алахад открыл, и начался короткий разговор, сопровождаемый выразительной жестикуляцией. Можно было угадать его содержание: «Извините, но все магазины закрыты по приказу президента…» — «Да, я понимаю, но у меня масса свободного времени, да и у вас тоже, верно?» — «Конечно, но ведь есть приказ…» — «Ну и что? Кто об этом узнает, а?» Наконец агент в хирургической маске вошёл в лавку и пробыл там десять минут, прежде чем снова выйти на улицу. Он завернул за угол и по радио из своей машины связался с Лумис.

— Это действительно лавка, где торгуют коврами, — сообщил агент по кодированному каналу. — Если мы намерены провести там обыск, придётся подождать. — Телефон Алахада уже прослушивался, но пока никто ему не звонил, и он тоже не звонил никому.

Тем временем вторая половина группы Лумис находилась в квартире Алахада. Там они нашли фотографию женщины и мальчика, по-видимому, его сына, одетого в какую-то форму, — мальчик лет четырнадцати, подумал агент, снимок сделан камерой «поляроид». Но и тут всё было в полном порядке и не вызывало ни малейших подозрений. Всё выглядело в точности как в квартире бизнесмена, живущего в Вашингтоне, — или офицера разведки. Трудно было сказать, к какой из этих двух категорий принадлежит хозяин квартиры. У агентов ФБР были основания для расследования, но недостаточно доказательств, чтобы обратиться к судье за ордером на обыск. Однако велось расследование, связанное с проблемой национальной безопасности, причём речь шла также и о личной безопасности президента, а штаб-квартира ФБР предоставила им полную свободу действий. Они уже совершили два формальных нарушения закона, произведя обыск двух квартир, и ещё два, начав прослушивание двух телефонов. Закончив всю эту работу, Лумис и Селиг прошли в многоэтажное жилое здание на противоположной стороне улицы. От управляющего они узнали, что в здании пустует одна квартира, окна которой выходят на лавку Алахада. Без труда они получили от неё ключи и установили там наблюдательный пост. Два других агента следили за черным ходом, ведущим в лавку. Затем Сисси Лумис связалась по сотовому телефону со штаб-квартирой ФБР. Может быть, у них было недостаточно доказательств, чтобы обратиться к судье или к прокурору, но их было с избытком, чтобы поговорить с другим агентом ФБР.

О'Дей заметил, что под подозрением по-прежнему находился ещё один агент. Первым был Раман, а вторым — чернокожий сотрудник Секретной службы, его жена была мусульманкой и, судя по всему, пыталась обратить мужа в истинную веру. О'Дей обсудил проблему со своими сослуживцами, а в досье агента обнаружил записку, где говорилось, что семейная жизнь его движется к разводу, как и у многих других сотрудников Секретной службы.

Зазвонил телефон.

— Инспектор О'Дей слушает.

— Пэт? Это Сисси.

— Какое впечатление произвело на тебя дело Рамана? — О'Дей участвовал вместе с ней в трех расследованиях, касавшихся русских шпионов, и знал, что эта «юная девушка» обладает хваткой бульдога, как только начинает кого-то подозревать.

— Помнишь запись на его автоответчике — звонок по ошибке, набрали не правильный номер?

— Ну и что?

— Наш торговец коврами звонил по телефону давно умершего человека, жена которого страдает аллергией на шерсть, — сообщила Лумис.

Вот оно что!

— Продолжай, Сис. — Она прочитала ему свои записи и передала сведения, полученные агентами, побывавшими в квартире торговца.

— Похоже, мы напали на след, Пэт. Все слишком уж гладко, словно по учебнику. Выглядит настолько обыденно, что даже не подумаешь. Но зачем звонить из телефона-автомата, если только он не обеспокоен, что его телефон может прослушиваться? Зачем по ошибке звонить умершему человеку? И почему не правильно набранный номер оказался телефонным номером агента Секретной службы?

— Ты знаешь, Рамана нет в Вашингтоне.

— Вот и хорошо, пусть остаётся там, куда его послали, — посоветовала Лумис. Дело в том, что они не могли пока обвинить Рамана, у них не было прямых доказательств. В данный момент они всего лишь пытались собрать достаточное количество косвенных улик, чтобы подтвердить подозрение, павшее на него. Если Алахада арестовать, ему достаточно всего лишь потребовать себе адвоката. В чём его обвиняют? Что он позвонил по телефону? Ему не понадобится даже ничего говорить. Он будет просто молчать, а его адвокат заявит, что произошла какая-то ошибка. Не исключено, у Алахада уже приготовлено правдоподобное объяснение; естественно, он будет держать его наготове, потребует доказательств, а ФБР не сможет их предъявить.

— Но он может заподозрить неладное, разве не так?

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть о случившемся, Пэт.

— Мне придётся поговорить с Дэном. Когда вы намерены произвести обыск в лавке?

— Сегодня вечером.

Солдаты полка «Чёрная кавалерия» безумно устали. Несмотря на отличную подготовку в условиях пустыни, не могли не сказаться две трети суток, проведённые в самолёте; его сухой кондиционированный воздух, кресла, не приспособленные для столь продолжительных перелётов, личное оружие на полках над головами — такое количество автоматов вызвало удивление стюардесс, — а затем страна на расстоянии одиннадцати часовых поясов от прежнего места дислокации с её обжигающей жарой…

Первым делом они провели пристрелку орудий. У саудовской армии был огромный полигон с автоматически появляющимися стальными целями на расстояниях от трехсот до пяти тысяч ярдов. Пристрелку орудий начали с наводки через канал ствола, пользуясь настоящими боевыми снарядами вместо учебных. Стрелки тут же с удовлетворением отметили, что боевые снаряды намного точнее учебных и летят «прямо через точку» — имелся в виду маленький кружок на перекрестии визирных нитей оптического прицела. Спустившись с низких платформ прицепных трейлеров, механики-водители гоняли свои машины, чтобы убедиться, что все механизмы работают исправно; впрочем, танки и гусеничные «брэдли» были совсем новенькими, как им обещали во время перелёта, и все действовало отлично. Далее приступили к проверке систем связи, и все смогли поговорить друг с другом по радио. Следующим этапом была проверка систем ИССЭ — столь важных систем обмена информацией между экипажами. Наконец, настал завершающий этап. На тяжёлых танках М1М2, которые хранились на базах в Саудовской Аравии, ещё не было последних модификаций вооружения этих боевых машин — реечных снарядодержателей, которые подавались в танки на поддонах. Их заменяли большие корзины из стальной проволоки, куда помимо снарядов укладывались личные вещи танкистов, среди которых особое место занимали бутылки с водой. Экипажи, один за другим, гоняли свои боевые машины по полигону, а стрелки гусеничных «брэдли» даже выпустили по одному противотанковому снаряду TOW, наводимому в цель с помощью тончайшей проволоки, разматывающейся позади. Затем все вернулись обратно и пополнили боезапас взамен израсходованного во время стрельб на полигоне.

Всё шло спокойно и по-деловому. Солдатам «Чёрной кавалерии», привыкшим обучать высокому искусству механизированной смерти других, приходилось напоминать себе, что это не их обычные задачи и что окружающая пустыня вовсе не их пустыни, хотя все пустыни походят друг на друга. Здесь не было привычных карликовых кустов с ярко-жёлтыми цветами и койотов, зато были верблюды и уличные торговцы. Саудовцы радушно относились к своим гостям и щедро обеспечивали их пищей и безалкогольными напитками. Тем временем старшие офицеры корпели над картами, глотая чашку за чашкой горький местный кофе.

Марион Диггз был невысоким и крепким мужчиной. Всю жизнь он служил в механизированных войсках и получал удовлетворение от умения лёгким движением пальцев направлять шестидесятитонную стальную громаду и на расстоянии трех миль доставать свою цель. Теперь он стал старшим командиром, и ему подчинялась фактически целая бронетанковая дивизия. Правда, треть его танков находилась в двухстах милях к северу, а ещё одна треть на борту транспортных судов — им придётся высаживаться сегодня вечером под угрозой ракетного обстрела противника.

— Итак, каковы силы противника и его боеготовность? — спросил генерал.

На стол легли спутниковые фотографии, и старший офицер американской разведки, располагавшейся в военном городке короля Халеда, начал брифинг. Для этого ему потребовалось тридцать минут, и все это время Диггз слушал его стоя. Он устал сидеть.

— По сообщениям, поступающим от станции радиоперехвата «След бури», переговоры, ведущиеся между частями противника, сократились до минимума, — сообщил офицер с погонами полковника. — Кстати, следует иметь в виду, что сама станция находится вблизи границы и весьма уязвима.

— Я послал туда роту прикрытия, — заметил офицер саудовской армии. — Она должна к утру прибыть на место.

— Чем занимается полк «Буйволов»? — спросил Диггз. На стол легла ещё одна карта. Генерал окинул внимательным взглядом расположение войск и пришёл к выводу, что в Кувейте все выглядит неплохо. По крайней мере воинские части, расположенные там, не выдвинулись вперёд. Вдоль песчаного вала на границе находились только части прикрытия, а три тяжёлые бронетанковые бригады стояли в тылу, готовые двинуться к месту прорыва. Он знал Магрудера. Более того, Диггз был знаком с командирами всех его батальонов. Если армия ОИР сначала нападёт на Кувейт, «синие», независимо от численного превосходства противника, зададут ему кровавую баню.

— Намерения противника? — был следующий вопрос американского генерала.

— Неизвестны, сэр. Кое-что тут нам пока непонятно. Из Вашингтона сообщили, чтобы мы готовились к нападению, но не сказали почему.

— Что за чертовщина?

— Могу сказать лишь одно: это может проясниться сегодня вечером или завтра утром, сэр, — ответил офицер разведслужбы. — Да, вот ещё что. Сюда прислали нескольких корреспондентов. Они прилетели пару часов назад и находятся сейчас в отеле Эр-Рияда.

— Просто великолепно!

— Поскольку у нас нет сведений о намерениях противника…

— Цель очевидна, не правда ли? — заметил старший из саудовских командиров. — Мы можем уступить нашим шиитским друзьям весь простор пустыни. — Он показал на карту. — Вот здесь находится центр нашей экономики.

— Генерал? — послышался чей-то голос. Диггз повернул голову.

— Да, полковник Эддингтон?

— Следует иметь в виду, что они стремятся к достижению не экономических, а политических целей. Это нужно помнить, господа, — подчеркнул полковник из Каролины. — Если армия ОИР направится к прибрежным нефтяным месторождениям, мы узнаем об этом заранее, и противник утратит преимущество стратегической внезапности.

— И всё-таки они превосходят нас численностью и огневой мощью, Ник. Это обеспечивает им определённую стратегическую гибкость. Сэр, на этих фотографиях я вижу большое количество заправочных цистерн, — обратился Диггз к саудовскому генералу.

— Во время прошлой войны они остановились на кувейтской границе из-за того, что у них кончилось горючее, — напомнил ему генерал.

Армия Саудовской Аравии — вообще-то она называлась Национальной гвардией — состояла из пяти тяжёлых бригад, оснащённых почти полностью американским вооружением. Три бригады были развёрнуты к югу от Кувейта, причём одна базировалась в Рас-Эль-Хаджи, том единственном месте, где иракские войска вошли в пределы королевства. Впрочем, этот город находился на побережье, и никто не ожидал нападения с моря. Американский генерал вспомнил, что солдаты склонны исходить из опыта предыдущей войны.

Что касается Эддингтона, то ему пришли в голову слова Наполеона: когда полководцу показали план обороны, на котором войска равномерно размещались вдоль французской границы, он спросил офицера, готовившего этот план, уж не является ли задачей войск борьба с контрабандистами. Оборонительная концепция стала частью доктрины НАТО, согласно которой войска были выдвинуты вперёд для защиты внутренней границы между двумя германскими государствами, но она так и не подверглась испытанию на практике, а если в мире и был регион, где можно отступить, отдать противнику территорию и выиграть таким образом время, лучшего места, чем пустыни Саудовской Аравии, не придумаешь. Эддингтон не обмолвился об этом ни словом. Он был подчинённым Диггза, а саудовцы очень ревностно относились к своей территории, как и большинство народов. Он переглянулся с генералом. Подобно тому как 10-й бронетанковый полк представлял собой оперативный резерв для кувейтских бригад, так и 11-й станет таким же резервом для саудовских войск. Это может измениться после того, как национальные гвардейцы Каролинской бригады получат вооружение в порту Дахрана, но пока придётся ограничиться вот такой дислокацией.

Ещё одной проблемой являлся вопрос командования союзными войсками. У Диггза на погонах была только одна генеральская звезда — Эддингтон знал, что он отличный военачальник и блестящий тактик, но всего лишь бригадный генерал. Если бы сюда могли прилететь представители центрального командования, его положение стало бы более весомым, и он получил бы возможность давать разумные советы саудовским генералам. Судя по всему, Магрудер сумел добиться этого, но положение Диггза оставалось щекотливым.

— Ну что ж, по крайней мере у нас есть пара суток. — Американский генерал повернулся к сотруднику разведки. — Приложите все усилия для того, чтобы к нам поступала дополнительная информация о противнике. Если в этих шести дивизиях кто-нибудь рыгнёт, я хочу, чтобы мне сразу сообщили об этом.

— На рассвете мы поднимем в воздух наших «хищников», — пообещал полковник армейской разведки.

Эддингтон вышел из палатки, чтобы закурить сигару. После нескольких затяжек он понял, что мог бы не утруждать себя — все саудовцы курили.

— Какое у тебя впечатление, Ник? — спросил Диггз, останавливаясь рядом с ним.

— Неплохо бы выпить пива.

— Обойдёмся, пиво — это только лишние калории, — заметил генерал.

— Соотношение сил четыре к одному не в нашу пользу, и инициатива за противником. Я имею в виду, что соотношение сил станет таким после того, как мои солдаты получат вооружение. Ситуация может стать очень интересной, Диггз. — Ещё одно облако дыма. — У них хреновые позиции. — Несомненно, он перенял это выражение у своих студентов, подумал генерал. — Между прочим, как мы назовём эту операцию?

— «Бафорд», операция «Бафорд». Выбери название для своей бригады, Ник.

— Как тебе нравится «Волчья стая»? Это не совсем соответствует действительности, но «Дегтярник»[119] никак не подходит к данной ситуации — события развиваются слишком быстро, генерал.

— Один из уроков, который извлёк противник из прошлой войны: не давать нам времени сосредоточить свои силы.

— Это верно. Ну что ж, отправлюсь к своим ребятам.

— Возьми мою вертушку, — сказал Диггз. — Я пока останусь здесь.

— Слушаюсь, сэр. — Эддингтон отсалютовал, повернулся и направился к вертолёту, затем остановился. — Диггз?

— Да?

— Может быть, мои парни не так хорошо подготовлены, как Хэмм со своими солдатами, но мы выполним поставленную перед нами задачу, ясно? — Он снова отсалютовал, бросил в сторону сигару и пошёл к «блэкхоуку».

Ничто не движется так бесшумно, как корабль. Автомобиль на скорости, скажем, чуть меньше тридцати миль в час производит шум, слышный тихой ночью за сотни ярдов, а вот от корабля при спокойном, как сейчас, море исходит высокочастотный шум рассекаемой стальным форштевнем воды, который едва слышен даже на небольшом расстоянии. Люди на борту чувствуют вибрацию силовой установки или слышат глубокое дыхание турбинных двигателей, вот и все, а эти звуки ночью едва разносятся по воде на сотню ярдов. Всего лишь шуршание волн, рассекаемых форштевнем, и позади каждого корабля пенная кильватерная струя бурлящей воды призрачно-зелёного цвета, фосфоресцирующей от выброшенных давлением корпуса крошечных организмов, — своего рода биологический протест против вторжения в их среду. С борта корабля этот след, остающийся за кормой, кажется дьявольски ярким. На каждом мостике освещение погашено, чтобы не мешать ночному зрению. Ходовые огни выключены — в нарушение правил судоходства в этих водах со множеством узких мест и напряжённым движением. Вперёдсмотрящие пользуются как простыми биноклями, так и приборами ночного видения. Конвой только что сделал поворот и вошёл в самое узкое место пролива.

В центре боевой информации каждого корабля люди, склонившись над картами и всматриваясь в радиолокационные экраны, разговаривали шёпотом из опасения, чтобы их как-нибудь не услышали. Курящие мечтали о том, чтобы им разрешили курить в местах, требующих полной стерильности, а те, кто отказались от курения, пытались понять, зачем они это сделали. Помнится, речь шла о какой-то опасности для здоровья, а что это в сравнении с ракетами «земля — корабль», размещёнными на пусковых установках в каких-нибудь пятнадцати тысячах ярдов, причём каждая с боеголовкой инфракрасного наведения, несущей заряд в тонну взрывчатки.

— Поворачиваем налево, новый курс два-восемь-пять, — доложил вахтенный офицер на «Анцио».

На главном прокладочном экране виднелось больше сорока «целей», радиолокационных контактов, с векторами, указывающими приблизительные курс и скорость. Число контактов, входящих в залив и выходящих из него, было примерно одинаковым. Некоторые были огромными, импульсы радиолокаторов отражались от супертанкеров, как от островов среднего размера.

— Ну что ж, пока все идёт хорошо, — заметил офицер-ракетчик, обращаясь к капитану Кемперу. — Может быть, они спят.

— Может быть, на свете действительно существует Великая Тыква, Чарли Браун.

Вращались только параболические антенны навигационных радаров.