«Артист» остался доволен. Сама дерзость операции вызывала у него волнение. Это не то что посылать в Израиль дурака с бомбой на теле — героя-мученика, поправил он себя, — и вся прелесть замысла тут в том, что, ведись хотя бы за одним из членов его группы слежка, противник не рискнул бы пустить его в переполненный людьми торговый центр. Можно заставить противника показать, что он напал на след, и удобнее всего это сделать, пока ни один из членов группы ещё не совершил ничего противозаконного — разве что въехал в страну по подложным документам.

Долой сомнения, сказал себе «Артист». Тем более что не может приятно не волновать, что они готовы осуществить свой замысел в логове льва, и именно такие ощущения продолжали удерживать его в деле терроризма. В логове льва? Пересекая обширную стоянку, он с улыбкой смотрел на автомобили. И жертвами станет львиное потомство.

— Чем ты занимался сегодня? — спросила Кэти в темноте спальни.

— Скотт отправляется завтра утром в Китай, — ответил Джек, лёжа рядом с женой. Все считали, что президент Соединённых Штатов — самый могущественный человек в мире, но в конце каждого дня пользование этой властью предельно истощало все его силы. Даже работая в Лэнгли, когда ему приходилось каждое утро проделывать длинный путь от дома, он уставал гораздо меньше.

— И что ему там предстоит?

— Он должен успокоить их, разрядить ситуацию.

— Ты действительно уверен, что они намеренно…

— Да. Робби убеждён в этом, как ты, когда ставишь диагноз, — подтвердил её муж, глядя в потолок.

— И мы собираемся вести с ними переговоры?

— У нас нет другого выхода.

— Но…

— Милая, иногда — черт побери, даже в большинстве случаев, — когда убийство совершает государство, это сходит ему с рук. Как глава государства я должен думать не об отдельных людях, а принимать во внимание общую обстановку, мыслить более крупными категориями…

— Но это ужасно, — не выдержала Кэти.

— Согласен, ужасно. Но здесь игра ведётся по строгим правилам. Стоит тебе допустить ошибку, и пострадает гораздо большее число людей. Нельзя разговаривать с государством, как разговаривают с преступником. Там находятся тысячи американцев — бизнесмены, дипломаты, самые разные граждане. Если я зайду слишком далеко в своих обвинениях, они могут пострадать, а затем начнётся эскалация враждебности…

— Но что может быть хуже убийства людей? — В Кэти говорила её профессия.

У Джека не было ответа на этот вопрос. Как приходилось мириться и с тем, что он не всегда находил что ответить не только на пресс-конференциях, но и членам своей администрации. А теперь он не мог ответить на простой и вполне логичный вопрос жены. И после этого он самый могущественный человек в мире? С этой мыслью ещё один день закончился в доме 1600 на Пенсильвания-авеню.

Иногда даже люди, занимающие важное положение, проявляют известную беспечность, причём это чаще происходит в тех случаях, когда осмотрительный человек стремится быть инициативным. Национальное управление фоторазведки напряжённо трудилось, стараясь не упустить из виду два региона. Каждый раз, когда разведывательные спутники пролетали сначала над Средним Востоком, а теперь и над Тайваньским проливом, специалисты управления получали кучу спутниковых фотографий, буквально тысячи изображений. Дешифровщики, работающие в своём новом здании недалеко от международного аэропорта Даллеса, должны были внимательно изучить их одно за другим. Это была одна из тех задач, которые нельзя поручить компьютеру. Внимание к боевой готовности вооружённых сил Объединённой Исламской Республики сделалось приоритетным для американского правительства, и сейчас группа по оценке национальной безопасности занималась подготовкой своего доклада для Белого дома. Это означало, что все члены группы были сосредоточены именно на этом, а для выполнения других задач были вызваны специалисты, работающие сверхурочно. Именно они изучали спутниковые фотографии, сделанные над Китаем. Всякое намерение КНР предпринять вооружённое нападение на Тайвань будет заметно по многим признакам. Народно-освободительная армия выйдет из казарм и займётся боевой подготовкой, техническим обслуживанием снаряжения или погрузкой танков на железнодорожные платформы, да и районы размещения снаряжения будут выглядеть по-другому. У самолётов под крыльями будут подвешены бомбы и ракеты. Это всё должно быть заметно на спутниковых фотографиях. Особое внимание обращалось и на находившиеся в море корабли — проследить это оказалось труднее, поскольку корабли меняют свои координаты. У Америки все ещё имелись три спутника, которые вели фоторазведку, причём каждый дважды в сутки пролетал над интересующим американцев районом, и спутники были рассредоточены таким образом, что оставалось совсем немного «мёртвого времени». По этой причине техники чувствовали себя очень уверенно. К ним поступал непрерывный поток данных, с помощью которых они надеялись подтвердить свои оценки и таким образом выполнить свой долг перед президентом и страной.

Однако они не в состоянии были уследить за всем, и местом, ускользнувшим от их внимания, оказался Бомбей, западная штаб-квартира индийского флота. Орбиты американских спутников КН-11 были точно определены, равно как и время их пролёта. Сразу после того, как последний спутник пролетел над этим районом, а следующий находился по другую сторону земного шара, наступило четырехчасовое «окно», которое закончится пролётом самого старого и наименее надёжного спутника из трех. К тому же это время совпадает с высоким приливом.

Два авианосца, недавно вышедших из ремонта, и сопровождающие их корабли отдали швартовы и вышли в море. Они будут вести учения в Аравийском море на случай, если кто-нибудь заметит их и проявит интерес.

Проклятье. Представитель фирмы «Кобра» проснулся от озноба. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, где он находится. И немудрёно — разные мотели, разные города, разное расположение окон в комнатах. Он с трудом нашёл выключатель, затем надел очки и, щурясь от яркого света, отыскал свой чемодан. Вот, бритвенные принадлежности. Он взял нессесер в ванную комнату, там, сорвав бумажную обёртку со стакана, до половины наполнил его водой. Затем снял колпачок с бутылочки аспирина — не сразу: колпачок был сконструирован так, чтобы его не могли снять дети, — вытряхнул на ладонь пару таблеток, положил их в рот и запил водой. Не следовало увлекаться пивом после ужина, упрекнул он себя, зато удалось заключить выгодную сделку с одним клубом, а пиво всегда служит хорошей смазкой при продаже снаряжения для гольфа. К утру ему будет лучше. Бывший профессионал, так и не сумевший пробиться в Высшую лигу, теперь он весьма успешно представлял фирму, торгующую снаряжением для игроков в гольф. Наплевать, подумал он, возвращаясь в постель. У него все ещё минусовой гандикап, напряжения от частых турниров меньше, а зарабатывает он теперь гораздо больше. Кроме того, он получил возможность практически каждую неделю играть на новой площадке, успешно демонстрируя свои товары. Он надеялся, что аспирин поможет ему. В половине девятого предстояла игра в гольф-клубе.

Станции слежения «След шторма» и «Пальма» соединял волоконно-оптический кабель связи, что помогало им обмениваться полученной информацией. Очередные учения проводились в бывшем Ираке и на этот раз не были штабными. Три тяжёлых корпуса объединённых иракской и иранской армий вышли в поле. Радиопеленг помог установить, что учения проводятся, далеко от саудовской и кувейтской границ, а потому эти манёвры не представляли особой опасности, однако группы электронной разведки внимательно прислушивались к переговорам, стараясь определить уровень подготовки командиров, по приказам которых танки и боевые машины пехоты мчались по широким высохшим равнинам юго-восточнее Багдада.

— Хорошие новости, майор. — Американский лейтенант протянул телекс. Не иначе группа, занятая оценкой боевых возможностей ОИР, обнаружила для разнообразия нечто новое, подумал Сабах.

В двухстах милях к северо-западу от Кувейта, в точке, расположенной в пяти милях к югу от «вала» — на самом деле это была громадная рукотворная песчаная дюна, которая протянулась по границе Королевства Саудовская Аравия и Объединённой Исламской Республики, — остановился трехтонный грузовик. Прибывшие на нём техники вытащили на пусковой пандус удлинительный провод и начали готовить к запуску беспилотный самолёт. Впрочем, термин «беспилотный самолёт» был устаревшим. Этот крохотный голубовато-серый самолётик с винтомоторной группой был автоматически управляемым воздушным летательным аппаратом, АВА, предназначенным для разведывательных целей. Такие самолёты называли «хищниками». Не понадобилось и двадцати минут, чтобы присоединить крылья к фюзеляжу, провести диагностическую проверку электроники и включить двигатель. АВА взлетел, направляясь на север, и раздражающее жужжание его мотора, по мере того как он набирал высоту, быстро стихло.

«Хищник» явился плодом трех десятилетий исследовательских работ. Он был построен с использованием технологии «стеле». Радиолокаторы не могли «увидеть» его не только из-за использования материалов, поглощающих излучение радаров, но и благодаря малым размерам и низкой скорости полёта — если управляемые компьютерами современные радиолокаторы и обнаруживали его, то относили к категории птиц и стирали с экрана. Для корпуса АВА была использована краска, применяемая на боевых кораблях военно-морского флота, которая подавляла инфракрасное излучение. Выглядел «хищник» безобразно, его поверхность была такой липкой, что техникам приходилось постоянно удалять с неё песчинки, однако их усилия компенсировались тем, что цвет машины идеально сливался с цветом неба. На борту аппарата находилась только телевизионная камера, он стремительно взмыл на десять тысяч футов и полетел на север. Управляли им техники со станции «След шторма». Строго говоря, это было нарушением суверенитета новой страны, но два фунта взрывчатки, находившиеся в носу АВА, гарантировали, что, соверши он вынужденную посадку на вражеской территории, никто не сможет сказать, что это было. Направленная антенна передавала собранную телевизионной камерой информацию на приёмные устройства, расположенные на территории Королевства Саудовская Аравия.

По волоконно-оптическому кабелю связи эта же информация передавалась на «Пальму», и когда женщина-сержант на ней включила монитор, все, кто находились в помещении, увидели пробегающий далеко внизу невыразительный ландшафт — «хищник» устремился к месту назначения.

— Будет неплохо узнать, понимают ли они, чем занимаются, — заметил лейтенант, обращаясь к майору Сабаху.

— Ещё лучше, если мы узнаем, что они не догадываются об этом, — задумчиво ответил кувейтский офицер. Члены разветвлённой правящей семьи Кувейта проявляли все большее беспокойство. Но в том было своё преимущество, подумал майор, потому что благодаря этому вооружённые силы его страны все выше поднимали степень своей боеготовности. Подобно саудовцам, граждане Кувейта с энтузиазмом откликнулись на призыв вступить в армию и приготовиться к использованию самого совершенного вооружения, которое только могла купить их маленькая, но богатая страна, однако они считали ниже своего достоинства заниматься техническим обслуживанием этого вооружения и поручали уход за танками людям, находящимся ниже их по социальному положению. Но в отличие от саудовцев жители Кувейта испытали на себе все ужасы вражеской оккупации. Многие из них потеряли членов семьи, а в этой части мира такое не забывается. Вот почему они охотно проходили военное обучение. Кувейтцы ещё далеки были до уровня боевой подготовки американцев или израильтян, которые относились со скрытым презрением к их притязаниям на право называться современной армией. Это было известно майору Сабаху. Его соотечественникам прежде всего нужно было научиться стрелять. Они сожгли по крайней мере одну орудийную трубу на каждый танк из-за радости обучения этому искусству, а на стрельбах пользовались настоящими, а не учебными боеприпасами — боевые снаряды летели дальше и точнее попадали в цель. Таким образом кувейтцы сочетали своё хобби с обучением искусству побеждать. Научившись теперь попадать в цель, они перешли к следующему этапу — учёбе маневрировать и стрелять во время движения. И снова они не сразу овладели этим, но всё-таки упорно продолжали учиться. Возникший кризис заставил их приложить ещё большие усилия, и теперь соотечественники майора Сабаха меняли свои кресла в конторах, где они занимались торговлей, добычей нефти и банковским делом, на сиденья в танках. Американские советники снова отправятся с ними на учебные полигоны, поставят перед ними задачу и будут следить за её решением. И хотя майор испытывал боль от того, что его соотечественники, многие из которых являлись его родственниками, ещё не были готовы к войне, он с гордостью понимал, что они стараются изо всех сил. Сабах был умным мужчиной, но ему так и не пришло в голову, насколько военные Кувейта близки к израильскому образцу: гражданские люди, они учились воевать после суровых уроков, которые познали на горьком опыте из-за того, что прежде этим не владели.

— «Фехтовальщик» проснулся, — услышала Андреа Прайс в наушнике. Командир личной охраны президента вместе со своими начальниками групп собрались на кухне: стоя пили кофе у одного из столиков из нержавеющей стали, предназначенных для поварских дел.

— Рой? — Она вопросительно посмотрела на Альтмана.

— Нам предстоит обычный день, — ответил специальный агент. — Утром у неё намечены три процедуры, затем после ланча лекция для испанских врачей из университета Барселоны, всего их десять, восемь мужчин и две женщины. Мы проверили имена через испанскую полицию. Все не вызывают подозрений. Нет и никаких сообщений об угрозах в адрес «Хирурга». Похоже, в больнице предстоит нормальный день.

— Майк? — обратилась Андреа к Майклу Бреннану, старшему группы, охраняющей маленького Джека.

— У мальчика сегодня на первом уроке контрольная по биологии, а после занятий игра в бейсбол. Он вполне освоился с обязанностями кэтчера, но как отбивающий игрок нуждается в тренировке, чтобы овладеть практикой обращения с битой.

— Уэнди? — Специальный агент Гвендолин Меррит руководила группой, охраняющей Салли Райан.

— Сегодня у «Тени» на третьем уроке контрольная по химии. Она явно проявляет интерес к Кении. Он хороший парень, ему бы ещё постричься и надеть новый галстук. «Тень» собирается вступить в команду девочек по лакроссу. — Агенты поморщились. О какой защите может идти речь, когда человека преследует группа подростков с клюшками в руках?

— Напомните мне, что за семья у этого Кении? — попросила Прайс. Даже она не могла запомнить всего.

— Отец и мать — адвокаты, занимаются главным образом налоговым правом.

— «Тени» недостаёт вкуса, — заметил Бреннан ко всеобщему веселью стоявших вокруг стола. Его любили за пристрастие к шуткам. — Остерегайся, Уэнди, здесь кроется опасность.

— Это почему же?

— Если президенту Соединённых Штатов удастся провести новое налоговое законодательство, родители Кенни окажутся в заднице.

Андреа Прайс сделала очередную пометку.

— Дон?

— Сегодня все, как и обычно, введение в рисование цветными мелками. Но меня по-прежнему беспокоит обстановка вокруг детского сада, Андреа. Мне нужно больше людей. Одного я бы разместил внутри и ещё двоих с южной стороны, — заметил Расселл. — Помещение детского сада слишком открыто для посторонних. У нас нет достаточной оборонительной глубины. Внешний периметр, по сути дела, только один, и это не может не беспокоить.

— «Хирург» не хочет, чтобы у нас было там слишком много агентов. Сейчас в детском саду ты и ещё двое внутри, трое наготове для немедленной поддержки, и один агент ведёт наблюдение с другой стороны улицы, — напомнила ему Прайс.

— Андреа, мы находимся на слишком открытом месте. Мне нужны ещё три агента, — повторил Расселл. Как и всегда, его голос звучал убедительно. — Семья должна прислушиваться к нашему мнению в профессиональных вопросах.

— Знаешь, давай сделаем так. Завтра после обеда я подъеду к тебе и посмотрю на месте, ладно? — предложила Прайс. — Если я увижу, что обстановка действительно вызывает опасения, поговорю с боссом.

— Отлично, — кивнул Расселл.

— Там с миссис Уолкер нет новых проблем?

— Шийла попыталась собрать подписи родителей, чьи дети посещают «Гигантские шаги», чтобы добиться перевода «Песочницы» в другой детский сад. Оказалось, что у миссис Даггетт большая постоянная клиентура, больше половины родителей знают Райанов, и эта семья им нравится. Так что Шийла поспешно забрала своего ребёнка и уехала. Ты знаешь, в чём на самом деле проблема?

— В чём же? Дон улыбнулся.

— В этом возрасте девочки походят друг на друга. Иногда я отвернусь, дети перейдут с места на место, и, когда я поворачиваюсь обратно, то не могу сразу понять, которая из девочек «Песочница». Понимаешь, у этих малышек всего два вида причёсок, и половина матерей считает, что «ошкош» — единственный вид детской одежды.

— Дон, это сугубо женский подход, — заметила Уэнди Мерритт. — Если первая малышка страны носит такую одежду, одежда сразу становится модной.

— То же самое, наверно, относится и к причёскам, — добавила Андреа. — Между прочим, я забыла тебе передать — Пэт О'Дей вызывает тебя на соревнование, — сказала она самому старшему по возрасту члену президентской охраны.

— Это парень из бюро? — У Расселла загорелись глаза. — Где? Когда? Скажи ему, пусть прихватит деньги, Андреа. — Расселл подумал, что и ему самому неплохо позабавиться. Он не проигрывал соревнования по стрельбе из пистолета уже семь лет — с тех самых пор, когда последний раз болел гриппом.

— Значит, мы готовы? — спросила Прайс своих старших агентов.

— Как дела у босса? — спросил Альтман.

— Он очень занят. Ему приходится отрывать время от сна.

— Хочешь, я поговорю на этот счёт с «Хирургом»? Она внимательно следит за его здоровьем, — сказал Рой.

— Ну, не знаю…

— Я знаю, как это сделать. Подойду к ней и скажу: «Как вы думаете, доктор Райан, у босса все в порядке со сном? Сегодня утром он что-то выглядел усталым…», — предложил Альтман.

Четыре старших агента переглянулись. Обращение с президентом было их самой деликатной проблемой. Новый президент прислушивался к мнению жены, словно был самым обыкновенным мужем. Тогда почему не сделать «Хирурга» своим союзником? Все четверо одновременно кивнули.

— Действуй, Рой, — сказала ему Прайс.

— Вот ведь сукин сын, — пробормотал полковник Хэмм в своём командном танке.

— Что, застали тебя врасплох? — вежливо осведомился генерал Диггз.

— Может быть, среди моих ребят у них есть свой человек? — спросил командир мотомеханизированного полка «Чёрная кавалерия».

— Нет, но они и меня застали врасплох, Эл. Никто не знал, что они умеют пользоваться ИССЭ. Даже мне стало об этом известно только вчера вечером.

— Хорош парень, нечего сказать — с горечью заметил Хэмм, имея в виду командира бригады.

— А ты чего ожидал? Сюрпризы возможны с обеих сторон, полковник, — напомнил ему Диггз.

— Но откуда у них взялось на это финансирование, черт побери?

— Не иначе, помогли благодетели-сенаторы.

Части, приезжающие для переподготовки в Форт-Ирвин, не брали с собой собственную матчасть — было бы слишком накладно возить туда-сюда тяжёлые танки и БМП. Они пользовались снаряжением, установленным на машинах, уже находившихся на базе, а снаряжение этих машин было самым совершенным. В его состав входила аппаратура ИССЭ, информационной системы связи между экипажами, используемая на поле боя, с помощью которой вся необходимая информация о ходе сражения проецировалась на компьютерные экраны внутри танков и боевых машин «брэдли». Это было новейшим снаряжением, которое 11-й мотомехполк «Чёрная кавалерия» получил всего шесть месяцев назад, и оно было установлено на всех боевых машинах полка (настоящих боевых машинах, а не на воображаемых машинах противника). Вообще-то это была простая система обмена информацией — при ней, когда что-то выходило из строя, даже запчасти заказывались автоматически, — но она обеспечивала все экипажи полной картиной боя и в течение нескольких секунд снабжала их полученными разведданными. Теперь сведения о ходе боя поступали не только к вечно рвущемуся на части командиру, которому приходилось принимать решения для всего полка, но и сержанты знали все, что было известно их полковнику, а информация по-прежнему ценилась на вес золота. Таким образом, приехавшие на переподготовку танкисты из бригады Национальной гвардии Каролины получили в своё распоряжение танки и БМП, оборудованные аппаратурой ИССЭ, и сразу принялись пользоваться ею, уже имея отличный опыт. Разумеется, танкисты 11-го мотомехполка тоже имели такой опыт, но в их машинах, которые принадлежали воображаемому противнику, этой аппаратуры не было.

— Зато теперь, полковник, мы наглядно убедились, насколько эффективна эта система. Национальные гвардейцы одолели тебя именно с её помощью.

Учебное сражение оказалось кровопролитным. Хэмм со своим начальником оперативного отдела подготовили дьявольски хитроумную засаду, однако эти «воскресные воины» сумели обнаружить её, обойти засаду и втянуть танки Хэмма в манёвренную битву, при которой машины воображаемого противника (его роль исполнял 11-й полк) нанесли удар в пустоту. Отчаянные усилия, предпринятые командиром одного из его батальонов, едва не спасли положение — ему удалось вывести из строя половину «синих», но этого оказалось недостаточно. В первом ночном сражении победили «синие», и национальные гвардейцы ликовали, словно после победы в баскетбольном матче.

— Ничего, в следующий раз я поступлю иначе, — пообещал Хэмм.

— Смирение хорошо для души, — заметил Мэрион Диггз, наслаждаясь картиной восхода солнца.

— Зато смерть пагубна для тела, — напомнил ему полковник;

— Ме-е-е, — передразнил Диггз. Улыбка не сходила с его лица, пока он шёл к своему личному «хаммеру». Даже Элу Хэмму не вредно время от времени преподать урок.

Они не спешили. «Артист» занялся арендой автомобилей. У него было несколько комплектов документов, чтобы арендовать четыре автомобиля — три четырехдверных седана и один микроавтобус. Он выбрал машины, не отличавшиеся от тех, на которых приезжали в детский сад за своими детьми родители, а микроавтобусом он собирался воспользоваться для ухода с места операции — теперь он считал такой исход не просто возможным, но даже вполне вероятным. Его люди оказались лучше, чем он предполагал. Проезжая мимо места предстоящей операции в арендованных автомобилях, ни один из них не повернул головы и не уставился на детский сад, а все оценили обстановку периферическим зрением. Они уже имели точное представление о расположении этого заведения, поскольку посвятили немало времени изучению его точной модели, которую построили на основании фотографий, сделанных их руководителем. Тем не менее они проехали мимо реального детского сада, чтобы получить полномасштабное и трехмерное представление, что послужило существенным добавлением не только к картине, сложившейся у них в уме, но и к ощущению уверенности. Закончив с рекогносцировкой, они поехали на запад, свернули с шоссе № 50 и проследовали дальше к одинокому дому в южной части графства Энн-Арундел.

Дом принадлежал человеку, которого соседи считали евреем, выходцем из Сирии. Он жил здесь уже одиннадцать лет, но на самом деле являлся скрытым иранским агентом, «кротом». Последние несколько лет он с осторожностью приобретал оружие и боеприпасы, причём делал это совершенно законно, ещё до того, как было принято законодательство, ограничивающее продажу некоторых видов оружия. Впрочем, он мог бы в любом случае и обойти закон. Сегодня в кармане его пиджака лежали паспорт и авиабилеты на другое имя. Дом был местом их последней встречи. Сюда они привезут похищенного ребёнка. Затем шестеро немедленно разными рейсами покинут страну, а оставшиеся трое пересядут в автомобиль, принадлежащий владельцу дома, и переедут в другое заранее намеченное место, где будут ждать дальнейшего развития событий. Америка — огромная страна, где множество шоссейных дорог. Проследить за переговорами по сотовым телефонам очень трудно. Преследователям придётся решать невероятно сложную задачу, считал «Артист». Он знал, как поступить дальше, если операция пройдёт успешно и достигнет этого этапа. У группы, удерживающей ребёнка, будет один сотовый телефон. У него их будет два — по одному он будет сообщать свои условия американскому правительству, максимально ограничивая продолжительность переговоров, по другому — связываться со своими друзьями. За жизнь ребёнка они потребуют огромную сумму, настолько большую, что повергнут страну в состояние хаоса. Может быть, ребёнка даже освободят живым. Он не был уверен в этом, но полагал, что это возможно.