Военно-морская академия США

При том, что левая нога у него была ампутирована выше колена, Оливер Уэнделл Тайлер сохранил внешность весельчака и вкус к жизни. Его жена могла это подтвердить. За четыре года после ухода с военной службы в семье их прибавилось ещё трое детей и это к тем двоим, что у них уже были, а сейчас они ждали шестого.

Райан нашёл Тайлера за столом в Риковер-холле, здании научно-технического факультета академии. Он проверял работы курсантов.

– Как дела, Скип? – спросил Райан, опершись плечом о дверную раму. Его водитель из ЦРУ остался в вестибюле.

– Привет, Джек! А я думал ты в Англии. – Тайлер «вскочил на ногу», как он сам выражался, – и запрыгал навстречу Райану, чтобы пожать ему руку. Его протез вместо ступни кончался квадратным резиновым наконечником и немного сгибался в коленном суставе. Шестнадцать лет назад Тайлер выступал полузащитником во второй команде «Все звезды», и мышцы его были не менее твёрдыми, чем алюминий и фибергласс в искусственной ноге. От рукопожатия Тайлера поморщилась бы даже горилла. – Как ты тут оказался?

– Прилетел поработать кое над чем и сделать кое-какие покупки. Как поживает Джин, как твои.., сколько их там? Пятеро?

– Пять и две трети.

– Опять? Джин следовало бы кастрировать тебя.

– Она такого же мнения, но у меня и без того не хватает деталей. – Тайлер рассмеялся. – Думаю, это компенсация за все годы монастырской жизни на атомной подлодке. Иди сюда, присаживайся.

Райан устроился на краю стола, открыл кейс и протянул Тайлеру папку.

– Мне хотелось показать тебе кое-какие фотографии.

– О'кей. – Тайлер открыл папку. – Чья это?.. Русская, конечно! Ну и большая же стерва. Судя по форме корпуса – ракетоносец типа «тайфун», только сильно модифицированный. Двадцать шесть пусковых ракетных установок вместо обычных двадцати. И кажется длиннее. Более плоский корпус. И шире?

– На два или три метра.

– Слышал, ты работаешь в ЦРУ. Наверно, не можешь об этом распространяться?

– Похоже на то. И ты в жизни не видел этих фотографий, Скип. Понятно?

– Понятно. – В глазах Тайлера мелькнуло веселье. – Так на что ты хочешь, чтобы я не смотрел?

Райан достал из папки увеличенные снимки.

– Взгляни вот на эти люки, в носу и на корме.

– Ага. – Тайлер положил снимки перед собой, один рядом с другим. – Очень большие, метра по два, расположены попарно в носу и в корме. Выглядят симметричными относительно продольной оси. Это не пусковые установки крылатых ракет, а?

– На подводном ракетоносце? Ты бы разместил их на стратегическом ракетоносце?

– Русские – странный народ, Джек, их проектировщики мыслят весьма своеобразно. Это те самые парни, что построили крейсер типа «Киров» с атомным реактором и паровой двигательной установкой на дизельном топливе. Гм.., два гребных винта. Кормовые люки не могут быть предназначены для буксируемой гидролокационной антенны – она будет мешать работе винтов.

– А если они остановят один винт?

– Русские поступают так с надводными кораблями для экономии топлива, а иногда – и с ударными подлодками. Управление двухвинтовым подводным ракетоносцем с одним выключенным винтом дело, наверно, весьма сложное. Говорят, что лодки типа «тайфун» и без того плохо поддаются управлению, а лодки с непредсказуемым поведением очень чувствительны к мощности, передаваемой на винтомоторную группу. Может случится, что её начнёт бросать из сторону в сторону, так что придерживаться заданного курса будет непросто. Ты заметил, что люки на корме сближаются?

– Нет.

Тайлер поднял голову.

– Черт побери! Как я сразу не сообразил?! Да это же водомётная движительная система! От этих курсантских работ у меня явное размягчение мозгов.

– Движительная система?

– Мы приглядывались к ней – лет двадцать назад, когда я ещё здесь учился. Впрочем, дальше экспериментов дело не пошло. Система оказалась недостаточно эффективной.

– Расскажи поподробнее.

– Эта система называется туннельной. Знаешь гидроэлектростанции в западных штатах? Это же по большей части плотины. Вода падает на колёса турбин, вращающих генераторы. А теперь создано несколько новых гидроэлектростанций, которые действуют вроде как наоборот. Их устанавливают в подземных реках, и текущая вода вращает импеллеры, а уже те в свою очередь вращают генераторы вместо модифицированного мельничного колеса. Импеллер – крыльчатка – походит на гребной винт, только в движение его приводит вода, а он сообщает движение судну за счёт отбрасывания воды. Существуют и другие незначительные технические различия, но ничего существенного. Пока тебе все понятно? Так вот, при этой движительной системе все происходит наоборот. Вода всасывается в носовой люк, а затем импеллеры выбрасывают её через кормовое отверстие, и образовавшаяся водная струя приводит в движение корабль. – Тайлер замолчал и нахмурился. – Насколько я помню, при этой системе на каждый туннель требуется больше одного импеллера. Эту систему подвергли испытаниям в начале шестидесятых годов и построили экспериментальную модель, прежде чем окончательно отказаться от неё. Одним из недостатков её явилось ещё и то, что один импеллер действует не так эффективно, как несколько. Что-то тут связанно с обратным давлением. Это был новый принцип, и возникли неожиданные трудности. В конце концов, если я не ошибаюсь, смонтировали четыре импеллера, и установка, должно быть, походила на осевой компрессор в турбореактивном двигателе.

– Почему от неё отказались? – спросил Райан, делая пометки в блокноте.

– Главным образом из-за недостаточной эффективности. Независимо от мощности двигателей в трубы можно засосать всего лишь ограниченный объём воды. Кроме того, подобная движительная система занимает много места. От этого недостатка вроде бы удалось отчасти избавиться, установив новый тип электрического индукционного двигателя, но даже в этом случае внутри корпуса находится масса дополнительных механизмов. На подлодках мало места, даже на громадинах вроде вот этой. Удалось добиться предельной скорости примерно в десять узлов, а это слишком мало, несмотря на то что при использовании такой установки почти полностью исчезали кавитационные шумы.

– Кавитационные шумы?

– Когда гребной винт с большой скоростью вращается в водной среде, позади задней кромки лопасти образуется участок пониженного давления. При этом часть воды испаряется, превращаясь в массу воздушных пузырьков. Они быстро исчезают под давлением воды, вода рвётся на их место и с силой бьёт по лопастям гребного винта. Это приводит к нескольким нежелательным последствиям. Во-первых, увеличивается шум, а подводники всячески стараются избегать его. Далее, кавитация вызывает вибрацию, что тоже крайне вредно. На старых пассажирских лайнерах, например, вибрация в районе кормы порой доходила до нескольких дюймов. Требуются колоссальные силы, чтобы заставить вибрировать корабль водоизмещением в пятьдесят тысяч тонн! Такие силы ведут к преждевременному разрушению корпуса. Наконец, многократно повторяющиеся гидравлические удары приводят к интенсивному износу лопастей. Большие гребные винты выдерживают всего несколько лет эксплуатации. Вот почему в прошлом их устанавливали на втулках осей, вместо того чтобы отливать как единое целое. Вибрация мешает главным образом надводным кораблям, и в конце концов удалось избежать разрушения винтов путём совершенствования технологии отливки. Так вот, туннельная движительная система позволяет избежать кавитации. Вернее, кавитация по-прежнему возникает, но шум от неё почти полностью поглощается в туннеле. Это большое достижение. Проблема, однако, заключается в том, что невозможно заставить подлодку развить высокую скорость без значительного увеличения размеров туннеля, а это практически неосуществимо. Пока одна исследовательская группа занималась туннельным движителем, другая работала над совершенствованием формы гребного винта. Сегодня винт подводной лодки очень велик и потому способен придавать ей высокую скорость при малом количестве оборотов. При уменьшении числа оборотов гребного винта кавитация исчезает. Кроме того, кавитация уменьшается с глубиной погружения. На глубине в несколько сотен футов давление воды препятствует образованию воздушных пузырьков.

– Тогда почему бы русским просто не скопировать форму нашего гребного винта?

– По-видимому, по нескольким причинам. Форма винта должна соответствовать определённым очертаниям корпуса подлодки и работе двигательной установки, так что копирование не станет для них автоматическим решением проблемы. К тому же значительная часть проектирования все ещё осуществляется эмпирическим путём, все тот же метод проб и ошибок. Проектирование формы гребного винта намного труднее, чем, например, проектирование профиля крыла самолёта, потому что поперечное сечение лопасти резко меняется от одной точки к другой. Кроме того, думаю, ещё одной причиной является то, что их металлургическая технология отстаёт от нашей – вот почему реактивные и ракетные двигатели русских менее эффективны, чем американские. Поэтому в новых проектах огромное внимание уделяется высокопрочным сплавам. Это узкая область, и я тут могу говорить только в общих чертах.

– Итак, по твоему мнению, речь идёт о бесшумной движительной системе, способной развивать скорость не выше десяти узлов? – Райану хотелось уяснить все как можно точнее.

– Это приблизительная цифра. Тут не обойтись без компьютерного моделирования, чтобы получить более точные данные. Не исключено, что материалы на этот счёт все ещё хранятся где-то в лаборатории Тейлора. – Тайлер имел в виду исследовательскую лабораторию Управления морских систем на северном берегу реки Северн. – Вероятно, эти данные до сих пор остаются секретными, и мне придётся отнестись к ним весьма критически.

– Почему?

– Эти исследования проводились двадцать лет назад. Экспериментировали только с пятнадцатифутовой моделью – для такой работы подобные размеры слишком малы. Не забудь, что они и тут натолкнулись на серьёзное препятствие – обратное давление, о котором я говорил. Вполне возможно, что это было не единственным препятствием. Думаю, они пробовали использовать компьютерное моделирование, но даже в этом случае техника математического моделирования в то время была очень примитивной. Чтобы повторить сегодня эти исследования мне придётся запросить старые данные и программы из лаборатории Тейлора, проверить их и затем составить новую программу, основанную вот на этой конфигурации корпуса. – Скип постучал пальцем по фотографиям. – После этого для прогона программы мне понадобится доступ к большому универсальному компьютеру.

– Но ты можешь сделать это?

– Конечно. Мне нужны точные размеры этой крошки, но я уже занимался такой работой для парней из Кристалл-Сити. Самым трудным будет получить машинное время. Мне нужен самый мощный компьютер.

– Постараюсь раздобыть тебе такой.

– Постараюсь – недостаточно убедительно, Джек. Расчёты необходимые для решения такой проблемы, можно произвести только на компьютере «Крей-2», самом совершенном. Чтобы сделать то, о чём ты говоришь, нужно математически смоделировать поведение миллионов мельчайших частиц воды, обтекающей со всех сторон – а в нашем случае и сквозь – корпус подводной лодки. НАСА пришлось проделать аналогичную работу со своим «шаттлом» – космическим челноком. Сама по себе работа не такая уж и сложная – трудность заключается только в объёме. Расчёты простые, но основаны на миллионах действий в секунду. Это означает, что решить проблему может лишь большой «Крей» с его быстродействием, а их существует всего несколько. По-моему, один такой в Хьюстоне у НАСА. Пара в Норфолке у ВМС – они пользуются такими компьютерами для исследования проблем противолодочной обороны. О них можешь забыть. Ещё один есть, кажется, у ВВС в Пентагоне, а остальные в Калифорнии.

– Но ты мог бы это сделать?

– Конечно.

– Тогда берись за дело, Скип, а я постараюсь обеспечить тебя машинным временем. Как долго ты провозишься?

– Это зависит от того, что за материалы у Тейлора. Неделю, а может, и меньше.

– Сколько ты хочешь за работу?

– А, брось, Джек! – Тайлер махнул рукой.

– Скип, сегодня понедельник. Проверни работу к пятнице, и мы заплатим тебе двадцать тысяч. Ты стоишь этих денег, а нам информация нужна позарез. Согласен?

– Договорились. – Они пожали руки. – Могу я оставить себе фотографии?

– При условии, что ты найдёшь надёжное место для хранения. Никто не должен их видеть, Скип. Никто.

– В кабинете суперинтенданта есть хороший сейф.

– Хорошо, но и он не должен их видеть.

– Суперинтендант – бывший подводник. Ему это не понравится, – покачал головой Тайлер. – Ну да ладно.

– В случае сомнений пусть позвонит адмиралу Гриру. Вот по этому телефону. – Райан передал карточку Тайлеру. – Если я тебе понадоблюсь, найдёшь меня по этому же номеру. Если меня не окажется на месте, попроси, чтобы тебя соединили с адмиралом.

– Теперь скажи мне, насколько это все важно?

– Очень важно. Ты – первый, кто сумел разумно объяснить назначение этих люков. Поэтому-то я и приехал к тебе. Если тебе удастся создать математическую модель движителя, это будет чертовски полезным. И вот ещё что, Скип: тут требуется крайняя деликатность. Стоит кому-нибудь увидеть эти снимки, и я окажусь в дерьме.

– Ладно, Джек, я всё понял. Ну что ж, раз ты дал мне жёсткий срок, нужно браться за работу. Увидимся.

Обменявшись с Райаном прощальным рукопожатием, Тайлер достал блокнот и принялся составлять список того, что ему необходимо сделать. Райан вышел из здания в сопровождении водителя. Он помнил, что на шоссе номер 2, ведущем прямо из Аннаполиса, есть магазин игрушек, а ему нужна была кукла для Салли.

Штаб-квартира ЦРУ

Райан вернулся в Лэнгли к восьми вечера, быстро миновал охранников и оказался в кабинете Грира.

– Ну что, Джек, тебе удалось раздобыть пловчиху Барби? – Грир поднял голову.

– Барби-лыжницу, – поправил его Райан. – Да, сэр. Неужели вам никогда не доводилось быть Санта-Клаусом?

– Дети слишком быстро выросли, Джек. Даже мои внуки уже вышли из этого возраста. – Грир повернулся за кофе. Интересно, когда он спит? – подумал Райан. – У нас есть кое-какие новости по поводу «Красного Октября», – заметил адмирал. – По-видимому, русские проводят крупные учения по противолодочной обороне в северо-восточной части Баренцева моря. Полдюжины противолодочных самолётов, группа фрегатов и ударная подлодка типа «альфа» прочёсывают весь район.

– Наверно, учения, связанные с поиском и обнаружением. Так вот. Скип Тайлер утверждает, что эти люки предназначены для новой движительной системы.

– Вот как? – Грир откинулся на спинку кресла. – А ну рассказывай.

Райан достал свои записи и кратко пересказал все то, что услышал от Тайлера.

– Скип говорит, что сумеет создать компьютерную модель движителя и проверить его эффективность, – закончил он.

– Сколько времени ему на это понадобится? – с интересом спросил адмирал.

– До конца недели, наверно. Я сказал, что, если он сумеет закончить работу к пятнице, мы заплатим ему. Вы считаете, двадцать тысяч не слишком много?

– А все это принесёт нам пользу?

– Если ему удастся получить исходные данные, то несомненно, сэр. Скип – умный парень. В конце концов, докторские степени в Массачусетском технологическом не раздают просто так, а на своём курсе в академии он был в числе пяти лучших выпускников.

– Ты считаешь, эта работа стоит двадцати тысяч долларов из наших средств? – Грир славился тем, что крайне неохотно расставался с казёнными деньгами.

Райан приготовил ответ заранее.

– Если бы мы пошли обычным путём, сэр, то нам пришлось бы обратиться к бандитам с Кольцевой. – Райан имел в виду консультационные фирмы, расположенные на дороге, опоясывающей Вашингтон. – Они содрали бы с нас раз, в пять или десять больше и в лучшем случае выдали бы информацию к Пасхе. А так мы можем получить то, что нам нужно, пока подлодка ещё в море. Если возникнут трудности с оплатой, сэр, я расплачусь сам. У меня создалось впечатление, что вам нужно получить эту информацию как можно скорее, а лучше Тайлера этого никто не сможет сделать.

– Ты прав.

Уже не впервые Райан обходил бюрократические рогатки. В прошлом это сходило с рук, а Гриру в первую очередь требовались результаты.

– О'кей, значит, у русских появился новый подводный ракетоносец с бесшумным движителем. Что все это значит для нас?

– Ничего хорошего. Мы всегда исходили из того, что наши ударные подлодки способны обнаружить и преследовать их ракетоносцы. Черт побери, ведь именно поэтому русские согласились на наше предложение держаться в пятистах милях от берегов друг друга, и по этой причине русские почти всё время держат свои подводные ракетоносцы в портах. В данном случае ситуация может измениться. Кстати, я не обратил внимания, из какого материала изготовлен корпус «Красного Октября»?

– Из стали. Для титана он слишком велик, стоил бы несметных денег. Ты ведь знаешь, во что им обходятся «альфы».

– Да, слишком дорого для того, чем они располагают. Нет смысла строить сверхпрочный корпус, чтобы сунуть туда потом шумный двигатель. Глупо.

– Пожалуй. Впрочем, было бы неплохо иметь подлодки с такой скоростью. Как бы то ни было, если у них действительно есть бесшумная движительная система, они смогут прокрасться на наш континентальный шельф.

– И тогда возможен запуск по низкой траектории, – сказал Райан. Это был один из самых опасных сценариев атомной войны, при котором ракеты морского базирования запускаются с расстояния в несколько сотен миль от цели. Вашингтон расположен всего в ста милях от побережья Атлантического океана. Несмотря на то что ракета, стремительно летящая по низкой траектории, в значительной мере теряет точность попадания, несколько таких ракет, выпущенных в сторону американской столицы, взорвутся над нею уже через несколько минут после пуска, так что президент не успеет принять ответные меры. А если русским удастся так быстро покончить с президентом, нарушится система командования, и у Советов будет время, чтобы вывести из строя американские ракеты наземного базирования, – никто не возьмёт на себя ответственность дать команду об их запуске. Подобный сценарий представляет собой стратегический вариант обычного уличного ограбления, подумал Райан. Грабитель никогда не хватает жертву за руки – он стремится ударить по голове. – Вы считаете, что «Красный Октябрь» построен именно с такой целью?

– Не сомневаюсь, это было у них на уме, – заметил Грир. – Нам бы это точно пришло в голову. Ну что ж, там у нас «Бремертон», которому приказано следить за «Красным Октябрём», а если полученные от Тайлера сведения окажутся полезными, мы постараемся принять ответные меры. Как ты себя чувствуешь?

– Я на ногах с половины шестого по Лондону. Тяжкий был день, сэр.

– Ты прав. Ладно, Афганистаном займёмся завтра утром. Отправляйся спать, сынок.

– Слушаюсь, сэр. – Райан встал и взял пальто. – Спокойной ночи.

Через пятнадцать минут он доехал до «Мариотта». Войдя в номер Райан допустил ошибку – включил телевизор. Начинался ночной репортаж футбольного матча, который передаётся по понедельникам. Цинциннати играл с Сан-Франциско, два лучших трехчетвертных игрока лиги встретились друг с другом. В Англии он соскучился по американскому футболу и потому выдержал почти три часа, прежде чем заснул, забыв выключить телевизор.

Центр управления СГАН

Если не принимать во внимание, что все здесь были в военной форме, то можно было бы подумать, что находишься в центре управления полётами НАСА. Шесть длинных рядов кресел с пультами и перед каждым телевизионный: экран с клавиатурой, как у пишущей машинки, а также с множеством светящихся пластиковых кнопок, циферблатов, гнёзд для наушников и ручек настройки аналоговых и цифровых систем. У пульта номер пятнадцать сидел старший техник-океанограф Дек Франклин.

Здесь помещался Атлантический центр Службы гидроакустического наблюдения (СГАН). Снаружи здание выглядело неприметным, унылое строение с бетонными стенами без окон, огромной коробкой для системы кондиционирования воздуха на плоской крыше и аббревиатурой «СГАН» синего цвета над ухоженным, но теперь уже начавшим желтеть газоном. За дверями всех трех входов стояли, не привлекая к себе внимания, вооружённые морские пехотинцы. В подвальном помещении были установлены два суперкомпьютера «Крей-2», обслуживаемых двадцатью сотрудниками, а за зданием виднелись три отражателя наземных антенн космической связи, обеспечивающих непрерывный контакт со спутниками. Техники, сидящие за пультами управления, и компьютеры в подвальном помещении были связаны с датчиками Службы гидроакустического наблюдения с помощью электронных коммуникационных систем как через спутники, так и посредством наземных каналов.

Во всех мировых океанах и особенно в проливах, которые приходилось миновать советским субмаринам для выхода в открытое море. Соединённые Штаты и другие страны НАТО развернули сети, состоящие из сотен исключительно чувствительных гидроакустических датчиков. Эти датчики, объединённые в систему обнаружения и оповещения, получали и передавали немыслимый объём информации. Чтобы помочь операторам обработать и проанализировать эту информацию, пришлось создать совершенно новое поколение электронно-вычислительных машин, получивших название суперкомпьютеров. Аппаратура СГАН поразительно успешно решала поставленную перед ней задачу. Ничто не могло пересечь обслуживаемый датчиками барьер, не будучи обнаруженным. Даже почти бесшумные американские и британские ударные подлодки обычно регистрировались чувствительными датчиками, лежащими на морском дне. Их периодически обновляли; у многих были теперь собственные процессоры, которые вели предварительную обработку принимаемых сигналов, прежде чем передать их дальше, что облегчало нагрузку на суперкомпьютеры центра управления и позволяло быстрее и точнее классифицировать цели.

На пульт Франклина поступали данные от цепи датчиков, установленных у берегов Исландии. Он отвечал за район шириной в сорок морских миль, причём его сектор частично перекрывал секторы, расположенные к востоку и западу от него, так что теоретически три оператора вели постоянное наблюдение за всеми секторами установленного там барьера. В случае получения сигнала о контакте Франклин сначала уведомлял о нём соседей, затем печатал доклад на терминале своего компьютера, и его сообщение тут же высвечивалось на главном экране в центре управления. Старший дежурный офицер имел право – и часто им пользовался – преследовать контакт различными средствами – от надводных кораблей до противолодочной авиации. После двух мировых войн американские и британские офицеры осознали необходимость держать открытыми морские линии коммуникаций.