Глава 53

Гнетущие заботы

— Итак, что там происходит? — спросил Райан.

— Китайцы вторглись на семьдесят миль внутрь России. Они переправили через Амур уже восемь дивизий и продолжают движение на север, — ответил генерал Мур, показывая карандашом на карте, разложенной на большом столе в конференц-зале. — Они прорвали русские пограничные укрепления очень быстро — по сути дела, эти укрепления походили на линию Мажино в 1940 году. Я не думал, что русские будут держаться там достаточно долго, но наши спутниковые фотографии показывают, что китайские пехотные батальоны, с мощной артиллерийской поддержкой, прорвались сквозь русские укрепления, почти не встречая сопротивления. Теперь они переправляют через реку Амур свои танки — на настоящий момент им удалось переправить примерно восемьсот танков, и ещё тысяча ждёт своей очереди.

Райан свистнул от удивления:

— Так много?

— Когда вы хотите захватить огромную страну, сэр, нельзя сделать это без больших затрат. Единственная хорошая новость заключается в том, что мы действительно разбили в кровь их военно-воздушные силы.

— АВАКС и F-15-е? — спросил Джексон.

— Совершенно верно, — кивнул председатель Объединённого комитета начальников штабов. — Один из наших лётчиков стал асом в этом воздушном бою. Полковник Уинтерс.

— Бронко Уинтерс, — сказал Джексон. — Я слышал это имя. Лётчик-истребитель. О'кей, что ещё?

— Наша самая большая проблема в ВВС заключается в снабжении лётчиков бомбами. Доставка самолётами не слишком эффективна. Я хочу сказать, целый С-5 нагруженный бомбами, способен доставить только половину бомб для одной эскадрильи F-15E, а у нас масса других дел для С-5. Мы думали о транспортировке бомб в Россию поездом до Читы, скажем, а потом самолётами до Сантара от Читы, но русская железная дорога сейчас занята перевозкой танков и других машин, и в ближайшее время ситуация не изменится. Мы пытаемся вести войну в конце одной проклятой железной дороги. Да, конечно, там две колеи, но всё равно это только одна железная дорога.

— Русские грузовые самолёты? — спросил Райан.

— У «Федерал Экспресс» самолётов больше, — ответил генерал Мур. — Вообще-то у «ФедЭкс» их гораздо больше. Мы обращаемся к вам с просьбой дать указание о применении гражданского резервного воздушного транспорта, господин президент.

— Разрешаю, — сразу дал ответ Райан.

— И ещё несколько маленьких вещей, — сказал Мур. Он закрыл глаза. Уже приближалась полночь, и ещё никому не удалось хоть немного поспать. — VMH-1 стоит наготове. Мы ведём войну со страной, у которой есть ядерное оружие с баллистическими ракетами. Поэтому нам нужно задуматься над возможностью — может быть, отдалённой, но всё-таки возможностью — что они могут нанести по США ядерный удар. По этой причине VMH-1 и «ВВС-1» стоят на авиабазе Эндрюз, готовые к взлёту в любую минуту. За семь минут мы можем перебросить сюда вертолёт, который доставит вас и вашу семью в Эндрюз. Это касается и вас, миссис О'Дей, — повернулся Мур к Андреа.

Старший телохранитель президента кивнула.

— Нам все это известно. Все это написано в Книге, — сказала она. Тот факт, что никто не открывал эту книгу с 1962 года, не имел значения. Все, что требовалось в подобной ситуации, было написано.

Миссис Прайс-О'Дей выглядела бледной.

— С вами все в порядке? — спросил Райан.

— Болит желудок, — объяснила она.

— Вы пробовали выпить имбирного эля? — продолжал Джек.

— От этого нет лекарства, сказала мне доктор Норт. Прошу извинить меня, господин президент. — Она чувствовала себя смущённой из-за того, что он заметил её плохое самочувствие. Ей всегда хотелось не уступать никому из парней. Но ведь парни не бывают беременными, правда?

— Почему бы вам не поехать домой?

— Сэр, я…

— Уезжайте, — сказал Райан. — Это приказ. Вы женщина, и вы беременны. Вы ведь не можете быть все время копом, верно? Вызовите замену и уезжайте. Немедленно.

Специальный агент Прайс-О'Дей заколебалась, но ведь она получила приказ, так что повернулась и пошла к двери. В кабинет тут же вошёл другой агент.

— Мачизм у женщины. Куда катится наш проклятый мир? — спросил Райан у сидящих в кабинете.

— Ты ещё недостаточно осознал равенство полов, Джек, — заметил с усмешкой Джексон.

— По-моему, это называется объективными обстоятельствами. Она все ещё женщина, даже если носит пистолет. Кэти сказала, что у неё все в порядке. Эта тошнота не может продолжаться вечно. По-видимому, у неё просто временный приступ.

— О'кей, генерал, продолжайте.

— «ВВС-1» и «ВВС-2» находятся в полной готовности круглые сутки. Так что, если мы получим предупреждение о запуске, меньше чем через семь минут вы и вице-президент будете на вертолётах, пять минут полёта к Эндрюз, и через три минуты после этого самолёты взлетят. В соответствии с существующими правилами, ваша семья летит на «ВВС-1», а вы — на «ВВС-2», — закончил он. «ВВС-2», или «Никэп», был, по сути дела, Воздушным Командным постом при Критическом Положении в Стране, но официальное название являлось слишком сложным для произношения. Подобно VC-25A, который служил как «ВВС-1», «ВВС-2» представлял собой модернизированный «Боинг-747», который был всего лишь оболочкой для множества радиоприборов, находящихся у него на борту.

— Приятно слышать, что обо всём позаботились. А как относительно моей семьи? — спросил президент Соединённых Штатов.

— При таких обстоятельствах мы держим вертолёт как можно ближе к тому месту, где находятся ваша жена и дети. Затем мы перевезём их в том направлении, которое нам покажется наиболее безопасным. Если это не Эндрюз, то вертолёт, а затем самолёт доставит их в место, которое мы посчитаем нужным. Все это теоретические рассуждения, — объяснил Мур, — но вам следует знать об этом.

— Смогут русские остановить китайцев? — спросил Райан, снова обращая своё внимание на карту.

— Сэр, это пока неизвестно. У русских имеется возможность применить ядерное оружие, но я сомневаюсь, что они захотят использовать эту карту. У китайцев есть двенадцать межконтинентальных баллистических ракет CSS-4. По сути дела, это копии наших старых «Титанов-II» на жидком топливе с боеголовками мощностью от трех до пяти мегатонн.

— Убийцы городов? — спросил Райан.

— Совершенно верно. Мы не можем противостоять им, и у нас в любом случае не осталось противоракетной обороны. Взрыватель на боеголовках установлен на взрыв при сближении с целью плюс или минус тысяча метров. Таким образом, ракета уничтожит город, но на большее она неспособна.

— Нам известно, на какие города они нацелены? — спросил Джексон.

Мур сразу кивнул:

— Да. Эти ракеты весьма примитивны, и шахты ориентированы на свои цели, потому что сами ракеты не могут маневрировать в полёте. Две ракеты нацелены на Вашингтон. Остальные — на Лос-Анджелес, Сан-Франциско и Чикаго. А также на Москву, Киев, Санкт-Петербург. Эти ракеты остались от Плохих Старых Дней, и они не подвергались никакой модификации.

— У нас есть возможность уничтожить их в пусковых шахтах? — спросил Джексон.

— Полагаю, мы могли бы провести операцию, при которой истребители или бомбардировщики нанесут удар по шахтам крылатыми ракетами, — согласился Мур. — Но тогда нам придётся доставить бомбы сначала в Шантару, и даже тогда это будет продолжительный перелёт для F-117.

— А как относительно В-2 с аэродрома на Гуаме? — спросил Джексон.

— Я не уверен, что они могут нести соответствующее оружие. Мне придётся проверить.

— Джек, нам следует подумать об этом, о'кей?

— Слышу тебя, Робби. Генерал, поручите кому-нибудь выяснить это, о'кей?

— Слушаюсь, сэр.

— Геннадий Иосифович! — воскликнул генерал Диггз, войдя в комнату со столом, устланным картами.

— Марион Иванович! — Русский подошёл к американцу и пожал ему руку, затем обнял его. Он даже поцеловал своего гостя по русскому обычаю, и Диггз содрогнулся от поцелуя — по американскому обычаю. — Вводите!

Диггз подождал десять секунд:

— Вынимайте! — Русский и американский генералы рассмеялись шутке, понятной только им одним.

— Черепаший бордель все ещё на месте?

— Последний раз, когда я смотрел, все ещё был. — Затем Диггзу пришлось объяснить смысл шутки остальным: — В Форт-Ирвине мы собрали всех пустынных черепашек в одном месте, чтобы их не раздавили гусеницы танков и чтобы вдобавок поддразнить любителей природы — мы называем их «обнимающие деревья». Полагаю, они все ещё в том месте, куда мы их сложили, и занимаются тем, что делают маленьких черепашек. Но эти черепахи занимаются делом так медленно, что засыпают во время совокупления.

— Я рассказывал эту историю своим людям много раз. — Затем шутливое выражение исчезло с лица русского генерала. — Я рад, что ты здесь. Был бы ещё счастливее, если бы видел твою дивизию.

— Неужели все так плохо?

— Да уж хорошим не назовёшь. Пошли. — Они подошли к большой карте, прикреплённой к стене. — Вот их расположение тридцать минут назад.

— Как ты следишь за ними?

— Теперь у нас летают над расположением китайских войск ваши невидимые «Тёмные звезды», а мой молодой капитан с разведывательным подразделением следит за ними на земле.

— Так далеко… — сказал Диггз. Позади них стоял полковник Мастертон. — Дьюк? — Затем американский генерал посмотрел на своего русского друга. — Это полковник Мастертон, начальник моего оперативного управления. До этого он командовал батальоном в Десятой кавалерийской дивизии.

— Солдаты буйволов, верно?

— Да, сэр, — подтвердил Мастертон, но его глаза не отрывались от карты. — Честолюбивые мерзавцы, правда?

— Их первая цель находится вот здесь, — сказал полковник Алиев, поднимая указку. — Это золотая шахта Гоголя.

— Ну что ж, если вы собираетесь украсть что-то, то почему бы не начать с золотой шахты? — задал риторический вопрос Диггз. — Что у тебя есть, чтобы остановить их?

— Вот здесь у нас 265-я мотострелковая дивизия, — показал Алиев.

— Она полностью укомплектована?

— Не совсем, но мы усиленно готовим её. К нам подходят ещё четыре мотострелковые дивизии. Первая из них прибывает в Читу уже завтра в полдень. — Голос Алиева звучал чуть оптимистичнее, чем этого требовала ситуация. Он не хотел показаться слабым перед американцами.

— Им предстоит пройти ещё довольно много, — заметил Мастертон, глядя на своего генерала.

— Какой у тебя план, Геннадий?

— Я хочу перебросить четыре наши дивизии на север, где они соединятся с 265-й, и остановить там китайцев. Затем, может быть, мы воспользуемся вашими силами, чтобы продвинуться вот здесь на восток и отрезать их.

Теперь честолюбие проявляют не китайцы, — подумали одновременно Диггз и Мастертон. Передвинуть Первую пехотную дивизию (механизированную) из Форт-Райли, Канзас, в Форт-Карсон, Колорадо, пришлось бы на такое же расстояние, но там они двигались бы по ровной местности и не встречая противника. Здесь для осуществления такой задачи им придётся пересечь множество холмов и встретить серьёзное сопротивление. Эти факторы значительно меняют ситуацию, — решили американские офицеры.

— У вас ещё не было серьёзного контакта с китайцами? — спросил полковник Мастертон.

Бондаренко покачал головой:

— Нет, я держу свои механизированные войска далеко от них. Китайцы продвигаются, не встречая сопротивления.

— Вы хотите усыпить их, дать им возможность утратить бдительность?

— Да, будет гораздо лучше, если они станут чувствовать себя излишне уверенными.

Американский полковник кивнул. Это разумное решение. Как всегда, война была психологической игрой не в меньшей степени, чем физической.

— Если мы сойдём с поездов в Чите, нам всё равно придётся пройти немалое расстояние до того места, где вы хотите разместить нас, генерал.

— Как у вас дела с горючим? — спросил полковник Дуглас.

— Вот об этом вам не придётся беспокоиться, — ответил полковник Алиев. — Его у нас в избытке. Синие точки на карте — это запасы горючего. Оно такое же, как ваше дизельное номер два.

— И сколько у вас такого горючего?

— В каждом хранилище миллиард двести пятьдесят миллионов литров.

— Черт возьми! — воскликнул Дуглас. — Неужели так много?

Алиев объяснил:

— Хранилища горючего были созданы для большой подвижной группы войск в случае пограничного конфликта. Это делалось во время Никиты Сергеевича Хрущёва. Это гигантские бетонные и стальные хранилища, все под землёй, надёжно укрытые.

— Немудрёно, — заметил Митч Тернер. — Я ни разу не слышал о них.

— Значит, мы сумели обмануть ваши спутники, верно? — Это понравилось русскому. — В каждом хранилище находится двадцать механиков, с мощными электрическими насосами.

— Мне нравится их расположение, — сказал Мастер-тон. — А это что за подразделение?

— Это «Боярин», наша резервная танковая часть. Её обслуживают недавно призванные резервисты. Танки находятся в скрытом бункере. По количеству они почти равны танковой дивизии. Правда, это машины предыдущего поколения — Т-55 и Т-62, но они в полном порядке. Мы держим эту дивизию в резерве, — сказал Алиев.

Начальник американского оперативного управления удивлённо поднял брови. Может быть, русские и уступают китайцам в численном отношении, но они совсем не такие глупые. Дивизия «Боярин» находится в особенно удачном месте… если Иван сможет использовать её должным образом. Их генеральный оперативный замысел выглядел хорошо — теоретически. Однако многие полководцы могли разработать хорошие замыслы. Проблема заключалась в их осуществлении. Способны ли русские осуществить свои планы на практике? Русские военные теоретики были среди лучших в мире — они были настолько хороши, что армия Соединённых Штатов постоянно заимствовала их идеи. Но вопрос заключался в том, что американская армия могла использовать их замыслы на реальном поле битвы, а русские не могли.

— Как относятся к этой войне ваши солдаты? — спросил Мастертон.

— Русские солдаты умеют сражаться, — заверил Алиев своего американского коллегу.

— Что вы, полковник, я не сомневаюсь в их мужестве, — успокоил Дьюк полковника Алиева. — Какое у них настроение, например?

Ответить на этот вопрос взялся Бондаренко:

— Вчера я говорил с одним из моих молодых офицеров из числа тех, кто защищал границу. Его фамилия Команов. Он был вне себя от ярости, что мы не смогли обеспечить его артиллерийской поддержкой, когда он оборонялся от китайцев. И мне стало стыдно, — признался генерал своим гостям. — Мои солдаты готовы сражаться. Но у них не хватает должной подготовки. Ведь я приехал сюда всего несколько месяцев назад, и введённые мной перемены только сейчас начали сказываться. Но вы увидите, что русский солдат всегда вёл себя мужественно на поле боя, и то же самое будет сейчас — если мы не подведём его.

Мастертон не взглянул на своего босса. Диггз хорошо отзывался об этом русском генерале, а Диггз был одновременно отличным знатоком оперативного искусства и умел разбираться в людях. Но русский генерал только что признался, что его люди не были должным образом подготовлены. Хорошая новость заключалась в том, что на поле боя люди быстро овладевают солдатской профессией. Плохая новость состояла в том, что поле боя является самым жестоким дарвинистским испытанием на планете. Некоторые быстро учатся, но другие погибают в процессе обучения. А сейчас у русских не было так много людей, чтобы они могли позволить себе терять их в бою. Это был не 1941 год, и они сражались, не имея возможности опереться на базу, состоящую из половины их населения.

— Вы хотите, чтобы мы двигались сюда как можно быстрее, после того как поезда с нашими людьми прибудут в Читу? — спросил Тони Уэлш. Он был начальником штаба дивизии.

— Да, — подтвердил Алиев.

— Тогда мне хотелось бы посмотреть на оборудование. Как относительно топлива для наших вертушек?

— Наши базы ВВС имеют топливные хранилища, такие же, как хранилища для дизельного топлива, — ответил Алиев. — Вы используете слово «инфраструктура»? Это то, что у нас в изобилии. Когда они прибудут?

— Военно-воздушные силы все ещё занимаются этим. Они пришлют сюда нашу авиационную бригаду. Первыми прилетят «Апачи». Дик Бойл жуёт удила от нетерпения.

— Мы будем рады увидеть ваши штурмовые вертолёты. У нас их слишком мало, и наши ВВС снабжают нас штурмовыми вертолётами слишком медленно.

— Дьюк, — сказал Диггз, — свяжись с ВВС. Нам нужны вертолёты прямо чертовски сейчас, чтобы мы могли облететь местность и увидеть всё, что нам нужно.

— Понял, — ответил Мастертон.

— Позвольте мне заняться установкой спутникового радио, — сказал подполковник Гарвей и пошёл к выходу.

«Ингрид Бергман» летела сейчас на юг. Генералу Уолласу хотелось получить представление о логистике китайской армии и о том, как поступает снабжение на передний край. Китайская Народная Республика во многом напоминала Америку конца предыдущего столетия. Грузы перемещались главным образом железнодорожным транспортом. В Китае не было крупных шоссейных дорог, как это понимали американцы, зато множество железных дорог. Они функционировали весьма эффективно, когда требовалось перевезти большое количество грузов на средние или большие расстояния, зато они не были гибкими. Кроме того, железные дороги трудно ремонтировать — особенно мосты, — но сложнее всего обстояло дело с туннелями. Вот это и высматривали его люди как возможные цели. Проблема заключалась в том, что у них почти не было бомб. Его атакующие средства — в данный момент это были F-15E «Страйк игл» — прилетели на фронт без бомб под крыльями, и у него едва хватало ракет «воздух-земля» для нанесения единичных ударов. Ситуация напоминала вечеринку, на которой рекламировали танцы, но оказалось, что нет девушек. Музыка была хорошей, и фруктовый пунш высокого качества, но не хватало самого главного. С другой стороны, экипажам его F-15E такая ситуация нравилась. Поскольку не было бомб, они могли играть в воздушный бой, а пилоты предпочитают сбивать вражеские истребители, а не сбрасывать бомбы на пехоту. Это объяснялось территорией. Единственное, чем с удовольствием занимались его люди, это разносили в пух и прах китайские военно-воздушные силы. На их счёту уже было более семидесяти сбитых китайских истребителей, причём американцы не потеряли ни одного самолёта. Преимущество Е-ЗВ АВАКСов было настолько решающим, что противник мог с таким же успехом посылать в бой «Фоккеры» Первой мировой войны, да и русские быстро осваивали поддержку Е-ЗВ. Их истребители имели отличные аэродинамические данные, им всего лишь не хватало ног. Русские никогда не производили истребителей с запасом топлива больше чем на час лётного времени. К тому же они так и не освоили дозаправку в воздухе, как это делали американцы[81]. Таким образом, русские истребители «МиГ» и «Сухой» поднимались в небо, получали вектор от АВАКСов и принимали участие в одном воздушном бою, после чего им приходилось возвращаться на базу за горючим. Половину сбитых китайских истребителей американские «Иглы» могли отнести за счёт того, что китайские истребители тоже были вынуждены прерывать воздушный бой и возвращаться на базу для заправки. Это было несправедливо, но генерал Уоллас, подобно всем пилотам истребительных военно-воздушных сил, ничуть не беспокоился о справедливости в воздушном бою.

Но до сих пор Уоллас вёл оборонительную войну. Он успешно защищал русское воздушное пространство. Он не уничтожал китайские цели и даже не мог атаковать наземные китайские войска в Сибири. Таким образом, его истребители вели отличную победоносную войну, но не добивались практически никаких важных успехов. Чтобы решить эту проблему, он поднял трубку своего спутникового телефона, соединяющего с Америкой.