Глава 48

Огонь артиллерийских орудий

Геннадий Иосифович Бондаренко забыл, что такое сон. Его телетайп раскалился от депеш из Москвы, их чтение отнимало у него время, и не всегда было полезным. Россия все ещё не научилась оставлять людей в покое, когда они заняты своей работой. В результате его старший офицер-связист вздрагивал, когда на принтере появлялась новая шифрограмма-молния.

— Послушай, — говорил генерал своему офицеру-разведчику. — Мне нужна информация об их технике, где она находится и как расположились они для броска на север. Их политика и поставленные задачи сейчас для меня не так важны. Я должен знать, где они находятся в данный момент!

— Я надеюсь вот-вот получить важную информацию из Москвы. Это будут фотоснимки с американских разведывательных спутников, и…

— Черт побери! Я помню, когда у нас были свои гребаные спутники. Как относительно воздушной разведки?

— Соответствующие самолёты летят сейчас к нам. Мы пошлём их на воздушную разведку завтра в полдень, но можно ли позволить им пересекать границу и лететь над китайской территорией? — спросил полковник Толкунов.

— А разве можно не позволить? — потребовал ответа главнокомандующий Дальневосточным театром военных действий.

— Товарищ генерал, — сказал начальник разведотдела, — нас беспокоит, что этим мы дадим китайцам повод для нападения.

— Кого это беспокоит?

— Ставку.

Голова Бондаренко опустилась на стол, устланный картами. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза на три благословенные секунды. Однако все, чего ему удалось добиться этим, это пожелать поспать час — нет, хотя бы тридцать минут сна. Это все, подумал он, только тридцать минут.

— Повод, — заметил генерал. — Знаете, Владимир Константинович, когда-то было время, немцы посылали свои высотные разведывательные самолёты в глубину Западной России, изучая расположение наших войск незадолго до вторжения. В том районе находилась эскадрилья наших истребителей, способных подняться на такую высоту. Командир истребительного полка послал запрос в Москву, спрашивая разрешения перехватить немецкие самолёты. Он был тут же снят с должности командира полка. Думаю, ему повезло, что его не расстреляли. В ходе войны он стал настоящим асом и был награждён Золотой Звездой Героя Советского Союза. Потом погиб в воздушном бою. Видите ли, Сталин тоже не хотел давать Гитлеру повод для наступления!

— Товарищ полковник? — Все повернули головы. Это был молодой сержант с охапкой крупномасштабных фотографий в руках.

— Кладите их сюда, быстро!

Сержант положил фотографии на стол, покрыв ими топографические карты, которые лежали на столе последние четыре часа. Качество фотографий было посредственным, потому что изображения передали по факсу, но и это было достаточно хорошим для их целей. На фотографиях были даже вставки, маленькие белые квадраты с напечатанными в них объяснениями на английском языке, поясняющими малограмотным, что изображено на фотографиях. Разведчик понял это первым.

— Вот они, — негромко произнёс полковник. Он проверил координаты и время, указанные в правом нижнем углу верхней фотографии. — Это целая танковая дивизия, и она находится, — он повернулся обратно к топографической карте, — находится именно в том месте, где мы ожидали. Их пункт сосредоточения — Харбин. Так и должно быть. Все китайские железнодорожные линии сходятся там. Первой целью их наступления будет Белогорск.

— Прямо по долине отсюда, — согласился Бондаренко. — Через этот проход, потом на северо-запад. — Не требовалось быть нобелевским лауреатом, чтобы предсказать направление наступления. Основным условием достижения цели была местность, складкам которой подчинялись все устремления и планы. Бондаренко мог читать планы вражеского командира, потому что любой подготовленный офицер видел контурные линии на карте и анализировал их. Ровная местность лучше холмистой местности. Отсутствие деревьев лучше, чем местность, поросшая деревьями. Сухая местность лучше болотистой местности. У границы местность была холмистой, но дальше она выравнивалась, и там было слишком много долин, способствующих быстрому продвижению. Если бы он имел в своём распоряжении достаточно войск, Бондаренко превратил бы каждую из этих долин в смертельную ловушку для противника. Правда, если бы у него было достаточно войск, китайцы не решились бы сосредоточиться на границе. Они сидели бы в своих оборудованных оборонительных укреплениях, опасаясь наступления русских. Но очертания существующего мира были иными для главнокомандующего Дальневосточным театром боевых действий.

265-я мотострелковая дивизия находилась в сотне километров от границы. Личный состав занимался сейчас напряжённой стрелковой подготовкой, потому что именно это вскоре принесёт наибольшую пользу. Командиры батальонов и полков были на своих командных пунктах, проводя учения на картах, потому что Бондаренко хотел, чтобы они думали, а не стреляли. Для стрельбы у него были сержанты. То, что его солдаты с удовольствием стреляли боевыми снарядами, было хорошей новостью для Бондаренко. Их стрелковая подготовка быстро улучшалась. Плохая новость заключалась в том, что на каждый подготовленный танковый экипаж у китайцев было двадцать.

— Какую великолепную засаду мы могли бы организовать, если бы у нас были солдаты, — вздохнул Толкунов.

— Когда я был в Америке и наблюдал за их боевой подготовкой, я услышал хорошую шутку характера «если бы». Если бы у вашей тёти были яйца, она была бы вашим дядей, Владимир Константинович.

— Да, вы правы, товарищ генерал. — Затем они снова склонились над картами и фотографиями.

— Итак, они знают, чем мы занимаемся, — заметил Киан Кун. — Это плохая новость.

— Вы знаете, как поступит грабитель, если у него есть пистолет, а у вас нет? Тогда какая разница? — ответил Чанг Хан Сан. — Товарищ маршал?

— Невозможно скрыть передислокацию таких крупных воинских соединений, — равнодушно ответил маршал Луо. — Всегда трудно достигнуть тактической внезапности. Зато в нашем распоряжении стратегическая неожиданность.

— Это верно, — сказал членам Политбюро Тан Деши. — Русские начали перебрасывать свои дивизии, но все они находятся на востоке, им потребуется немало дней, чтобы доставить их сюда. К тому же все они будут двигаться по этой единственной железной дороге, а наши бомбардировщики смогут вывести её из строя, не правда ли, Луо?

— Запросто, — согласился министр обороны.

— А как относительно американцев? — спросил Фанг Ган. — В ноте, которую мы только что получили, говорится, что они считают русских своими союзниками. Сколько раз мы недооценивали американцев, Чанг? Включая тебя, — добавил он.

— Существуют объективные обстоятельства, которые применимы даже к американцам, несмотря на всю их магию, — заверил собравшихся маршал Луо.

— А через три года мы будем продавать им нефть и золото, — заметил Чанг. — У американцев нет политической памяти. Они всегда приспосабливаются к меняющейся форме мира. В 1949 году они заключили пакт НАТО, одним из членов которого стали их злейшие враги в Германии. Посмотрите на то, как поступили они с Японией, после того, как сбросили там две атомные бомбы. Нам следует принять во внимание лишь одно обстоятельство: несмотря на то, что в войне примут участие американцы и они будут рисковать своими жизнями наравне со всеми, надо постараться не наносить им слишком значительные потери. Нам также следует хорошо обращаться с захваченными военнопленными и гражданскими лицами — мир относится к этому с удивительной чувствительностью, которую, полагаю, нам всё-таки надо принять во внимание.

— Товарищи, — начал Фанг, собрав все мужество для последнего выражения своих внутренних чувств. — У нас все ещё остаётся возможность остановиться, как сказал нам маршал Луо несколько дней назад. Мы ещё не сделали последнего шага до того момента, пока не заговорили пушки. Мы все ещё можем сказать, что проводим оборонительные учения, и мир согласится с этим объяснением по тем причинам, которые только что привёл мой друг Чанг. Но когда начнутся боевые действия, тигр вырвется из клетки. Люди защищают то, что принадлежит им, с отчаянным упорством. Вспомните, как Гитлер недооценил русских, и чем это кончилось. Иран недооценил американцев только в прошлом году, что привело к катастрофе для них и к гибели их вождя. Действительно ли мы убеждены, что одержим победу в этой авантюре? — спросил он. — Мы поставили на карту судьбу нашей страны. Нам не следует забывать этого.

— Фанг, мой старый товарищ, ты мудрый и заботливый, как всегда, — снисходительно отозвался Чанг. — И я знаю, что ты говоришь от имени нашей страны и нашего народа, но, подобно тому, как мы не должны недооценивать наших врагов, нам не следует недооценивать нашу силу. Один раз мы уже воевали с американцами и нанесли им самое тяжёлое военное поражение в их истории. Разве это не правда?

— Это верно, для них это была большая неожиданность, но за счёт потери миллиона людей, включая сына Мао. А почему? Потому, что мы переоценили наши возможности.

— Только не на этот раз, Фанг, — заверил всех Луо. — Только не на этот раз. Мы сделаем с русскими то же самое, что сделали с американцами на реке Ялу. Мы нанесём неожиданный и мощный удар. Там, где они слабы, мы рванёмся вперёд. Где они сильны, мы окружим их и уничтожим. В 1950 году у нас была крестьянская армия с лёгким оружием. Сегодня, — продолжал Луо, — у нас современная армия. Сейчас мы можем наносить такие удары, о которых в то время не могла мечтать даже Америка. Мы победим, — убеждённо закончил министр обороны.

— Товарищи, неужели мы хотим остановиться сейчас? — спросил Чанг, чтобы покончить с дебатами. — Неужели мы хотим обречь нашу страну на экономическую и политическую отсталость и нищету? Ведь вопрос сейчас заключается именно в этом. Если мы опустим руки, то обречём нашу страну на политическую гибель. Кто из нас хочет этого?

Как и следовало ожидать, никто, даже Киан, не решился поднять брошенную перчатку. Голосование было чисто формальным и потому единодушным. Как всегда, Политбюро достигло единодушия ради собственных интересов. Министры разошлись по своим кабинетам. Чанг задержал Тана Деши на несколько минут, перед тем как вернуться к себе. Ещё через час он зашёл к своему другу Фангу Гану.

— Ты не сердишься на меня? — спросил Фанг.

— Голос осторожности никогда не оскорбляет меня, мой старый друг, — ответил Чанг, опускаясь в кресло напротив стола хозяина кабинета. Теперь он мог позволить себе быть великодушным. Он одержал победу.

— Меня пугают эти события, Чанг. Мы всё-таки недооценили американцев в 1950 году и понесли огромные потери.

— Людей у нас больше чем достаточно, — напомнил ему старший министр без портфеля. — И это поможет Луо чувствовать свою ценность.

— Можно подумать, что он нуждается в этом. — Фанг махнул рукой, демонстрируя своё недовольство этим солдафоном.

— Даже собака может оказаться полезной, — напомнил ему гость.

— Чанг, что, если русские окажутся сильнее, чем ты думаешь?

— Я уже позаботился об этом. Мы нарушим стабильность внутри их страны через два дня, в тот самый день, когда начнётся наше наступление.

— Каким образом?

— Ты помнишь неудачное покушение на старшего советника Грушевого, этого Головко?

— Да, и я советовал не совершать этого покушения, — напомнил ему Фанг.

— И в этом, возможно, ты был прав, — признался Чанг, чтобы успокоить хозяина кабинета. — Но у Тана появилась возможность и более надёжный способ. Что может быть лучше для дестабилизации России, чем устранение её президента? Мы можем сделать это, и Тан уже получил приказ.

— Ты хочешь убить главу правительства в иностранном государстве? — спросил Фанг, удивлённый такой смелостью. — Что, если ты потерпишь неудачу?

— Мы вступаем в войну с Россией в любом случае. Что мы теряем? Ничего — но можем добиться многого.

— Но политические последствия… — начал Фанг.

— Что, если они ответят нам таким же оружием?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты имеешь в виду покушение на Ху? — Выражение его лица давало настоящий ответ на вопрос: Китай только выиграет из-за исчезновения этого ничтожества. Но Чанг не решился произнести это вслух, даже наедине с Фангом в его кабинете. — Тан гарантировал мне, что наша физическая безопасность идеальна. Идеальна, Фанг. В нашей стране не проводится никаких иностранных разведывательных операций.

— Я полагаю, что каждая страна говорит подобным образом — за мгновение до того, как крыша обрушивается на головы членов их правительства. У нас хорошая шпионская сеть в Америке, например, и за это следует поблагодарить нашего замечательного товарища Тана. Но высокомерие опережает катастрофу на один шаг, и такие неудачи всегда оказываются неожиданными. Нам не следует забывать этого.

— Нельзя бояться всего, — отмахнулся Чанг.

— Это верно, но ничего не опасаться тоже неразумно. — Фанг замолчал, чтобы загладить свою смелость. — Чанг, ты, наверно, считаешь меня старой бабой.

Это заставило другого министра улыбнуться.

— Старой бабой? Нет, Фанг, ты являешься нашим товарищем уже много лет и одним из самых умных людей в Политбюро. Почему, ты думаешь, я привлёк тебя в члены Политбюро?

Чтобы заполучить мой голос, разумеется, — подумал Фанг, но промолчал. Он уважал своего старшего коллегу, но не закрывал глаза на его недостатки.

— За это я благодарен тебе.

— За это должен быть благодарен народ, ты так заботливо относишься к его нуждам.

— Разумеется, нужно помнить о рабочих и крестьянах. В конце концов, это им мы служим. — Идеологическое высказывание как нельзя лучше подходило к этому моменту.

— Мы с тобой выполняем непростую работу.

— Тебе нужно немного расслабиться и отдохнуть. Вызови к себе эту девушку Минг и уложи её в свою постель. Ты ведь уже не раз делал это. — Это была слабость для них обоих. Напряжение момента ослабло, как и хотел этого Чанг.

— Чаи сосёт лучше, — ответил Фанг с лукавой улыбкой.

— Тогда отвези её в свою квартиру. Купи ей шёлковые трусики. Напои её. Им всем это нравится.

— Хорошая мысль, — согласился Фанг. — После этого я всегда лучше сплю.

— Тогда займись этим делом! Нам всем нужен хороший сон. Следующие несколько недель будут для нас достаточно напряжёнными — но ещё более напряжёнными для наших врагов.

— Одну минуту, Чанг. Как ты сказал, мы должны хорошо обращаться с пленными. Американцы никогда не простят нам жестокость по отношению к беспомощным людям, как мы видели это в Пекине.

— Они старые бабы. Они не понимают, как правильно использовать силу.

— Может быть, но если мы собираемся вступить потом в деловые отношения с ними, как ты заметил, стоит ли оскорблять их без особой необходимости?

Чанг вздохнул и согласился с Фангом, поскольку он знал, что это разумный шаг.

— Очень хорошо. Я скажу Луо. — Он посмотрел на часы. — Мне пора идти. Сегодня вечером у меня ужин с Ху.

— Передай ему мои лучшие пожелания.

— Обязательно. — Чанг встал, поклонился своему другу и вышел из кабинета.

Фанг подождал минуту, затем встал и подошёл к двери.

— Минг, — позвал он. — Заходи ко мне. — Он подождал у двери, внимательно посмотрев на Чаи. Их взгляды встретились, и она подмигнула ему, добавив крошечную женскую улыбку. Действительно, сегодня ему нужен хороший сон, и она поможет в этом.

— Заседание Политбюро продолжалось сегодня дольше обычного, — сказал Фанг, опускаясь в кресло и начиная диктовать. На это потребовалось двадцать пять минут, и затем он отпустил Минг, чтобы она занялась обычной ежедневной расшифровкой стенограммы. Ещё через час рабочий день окончился. Фанг спустился к своему служебному автомобилю, за ним следовала Чаи. Вместе они подъехали к его комфортабельной квартире и там занялись делом.

Минг встретила своего любовника в новом ресторане под названием «Нефритовая лошадь», где пища была лучше обычной.

— Ты чем-то встревожена, — заметил Номури.

— Много работы в офисе, — объяснила она. — Предстоят большие неприятности.

— Вот как? Что за неприятности?

— Не могу сказать, — возразила она. — Это может отрицательно подействовать на твоё отношение ко мне.

И тут Номури увидел, что он помог своему агенту сделать следующий — по сути дела, последний — шаг. Она больше не думала о программном обеспечении в своём компьютере. Он никогда не поднимал этого вопроса. Лучше, если она вообще забудет, чем занимается. Твоё сознание не беспокоит тебя, напоминая о вещах, которые ты забыл.

После ужина они пошли в квартиру Номури, и офицер ЦРУ постарался, чтобы она расслабилась. Это удалось ему лишь отчасти, но она оценила его заботу и ушла без четверти одиннадцать. Номури налил себе стаканчик виски, на этот раз двойного размера, чтобы лучше уснуть. Затем он проверил, чтобы его компьютер передал в Вашингтон её почти ежедневное донесение. На следующей неделе он надеялся получить программу, с помощью которой сможет осуществлять перекрёстную загрузку её информации, чтобы она передавала доклады прямо в сеть рецептов. Если в Пекине происходили Плохие События, НЭК может отозвать его обратно в Японию, и он не хотел, чтобы сведения «Певчей птички» перестали поступать в Лэнгли.

Между прочим, последнее донесение уже прибыло в ЦРУ и вызвало там большое волнение.

Эд Фоули даже захотел дать Сергею Головко аппарат STU, но Америка не передаёт так легко свои секреты связи, поэтому доклад переписали другими словами и послали кодированным факсом в посольство США в Москве. Оттуда его отвёз в штаб-квартиру СВР консульский работник, не имеющий отношения к ЦРУ. Конечно, теперь там будут считать, что он разведчик, и будут следить за консульским сотрудником, куда бы он ни пошёл, напрасно используя, таким образом, подготовленный персонал ФСБ. Бизнес оставался бизнесом, даже в этом Новом Мировом Порядке.

Как и следовало ожидать, Головко, прочитав шифровку, подпрыгнул до высокого потолка своего кабинета.

Джон Кларк узнал о новости по своему кодированному спутниковому телефону.

— Какого черта? — спросил Радуга Шесть, сидя в своём автомобиле недалеко от Красной площади.

— Ты слышал, что я сказал, — объяснил Эд Фоули.

— О'кей, и что дальше?

— Ты ведь поддерживаешь хорошие отношения с руководителями их войск специального назначения, верно?

— Более или менее, — согласился Кларк. — Мы занимаемся подготовкой их спецназа.

— Тогда они могут обратиться к тебе за советом. Ты должен знать, что происходит.

— Я могу сообщить об этом Дингу?

— Да, — согласился директор ЦРУ.

— Хорошо. Знаешь, это подтверждает доктрину Чавеза.

— Что это такое? — спросил Фоули.

— Он утверждает, что международные отношения состоят главным образом в попытках одной нации обмануть другую.

Фоули не удержался от смеха, в пяти тысячах миль и восьми часовых поясах от Москвы.

— Да, наши китайские друзья действительно выбрали крутой метод действия.

— Насколько надёжна эта информация?

— Как Священное Писание, Джон. Можешь положить её в банк, — заверил Эд своего оперативника, находящегося так далеко.

Значит, у нас есть источник в Пекине, — подумал Кларк про себя.

— О'кей, Эд. Если они обратятся ко мне, я сообщу тебе. Полагаю, мы сотрудничаем с русскими.

— Полностью, — подтвердил директор ЦРУ. Мы теперь союзники. Ты что, не смотришь CNN?

— Мне показалось, что это канал научной фантастики.

— Не тебе одному. Желаю удачи, Джон.

— И тебе тоже, Эд. — Кларк нажал на кнопку «отбой» и пробормотал про себя: — Боже правый. — Затем включил двигатель и направился на встречу с Доминго Чавезом.

Динг сидел в баре, который «Радуга» облюбовала во время своего пребывания в Москве.

Парни сидели в большой угловой кабине, где они жаловались на качество местного пива, но расхвалили чистый, как слеза, алкоголь, который предпочитали местные жители.

— Привет, мистер К., — поздоровался Чавез.

— Только что говорил по своему спутниковому телефону с Эдом.

— И?

— И Джон Чайнамэн планирует начать маленькую войну с нашими хозяевами. Это хорошая новость, — добавил Кларк.

— Тогда какой может быть гребаная плохая новость? — спросил Чавез с плохо скрытым недоверием в голосе.

— Их Министерство государственной безопасности только что заказало Эдуарда Петровича, — продолжал Джон.

— Они что, совсем чокнулись? — спросил из кабины другой офицер ЦРУ.

— Видишь ли, начинать войну в Сибири тоже не совсем рациональный акт. Эд сообщил нам об этом, поскольку считает, что русские могут скоро обратиться к нам за помощью. Предполагается, что им известен местный агент китайских коммунистов. Ты должен разобраться, как поступать дальше, ведь мы тренируем их спецназ. Думаю, что нас могут пригласить наблюдать за их работой, но они, наверно, не захотят, чтобы мы им помогали.

— Согласен.

В этот момент в бар вошёл генерал Кириллин в сопровождении сержанта. Сержант остановился у входа с расстёгнутой шинелью, и его правая рука была близко к кобуре.

Генерал заметил Кларка и направился прямо к нему.

— У меня нет номера твоего сотового телефона.

— Что вы хотите сегодня от нас, генерал? — спросил Кларк.

— Я прошу вас пройти со мной. Вас хочет видеть директор Головко.

— Вы не будете возражать, если Доминго пойдёт со мной?

— Пусть идёт, — ответил Кириллин.

— Недавно я говорил с Вашингтоном. Что вам известно о создавшейся ситуации?

— Многое, но не все. Именно поэтому нам нужно встретиться с Головко. — Кириллин сделал жест в направлении двери, где его сержант исполнял обязанности сторожевого добермана.

— Что-то происходит? — спросил Эдди Прайс. Никто не обращал на него внимания, а Прайс знал, как читать выражение на лицах людей.

— Расскажу тебе, когда вернусь обратно, — сказал ему Чавез.

Служебный автомобиль стоял у входа в бар, позади него второй автомобиль с четырьмя вооружёнными охранниками. Сержант-телохранитель, сопровождавший генерала, был один из немногих срочнослужащих, которых допустили для участия в тренировке, проводимой «Радугой». Они знали, что русские делали большие успехи. Не будет большого вреда, если привлечь особенно хорошо подготовленных людей из элитного подразделения.

Автомобили мчались по улицам Москвы, не обращая обычного внимания на соблюдение правил уличного движения, затем въехали в главные ворота дома 2 на площади Дзержинского. Внутри их ждал лифт, и они быстро поднялись на верхний этаж.

— Спасибо, что приехали так быстро. По-видимому, вы уже говорили с Лэнгли, — заметил Головко.

Кларк показал свой сотовый телефон.

— Неужели устройство кодирования настолько маленькое?

— Прогресс, господин директор, — пояснил Кларк. — Мне сказали, что полученную разведывательную информацию следует воспринимать очень серьёзно.

— Да, у Фоули отличный источник информации в Пекине. Я видел кое-что, полученное от него. Во-первых, стало ясным, что была сделана хорошо обдуманная попытка убить меня и теперь готовится вторая, теперь на президента Грушевого. Я уже предупредил его. Служба безопасности президента в полной готовности. Основной китайский агент в Москве опознан и находится под непрерывным наблюдением. Как только он получит инструкции, мы арестуем его. Но мы не знаем, кто его помощники. Предполагаем, что это бывшие офицеры спецназа, преданные ему. Преступники, разумеется, занимающиеся специальной работой в уголовном мире, который мы сами и создали.