Электрический мотор еле слышно гудел. Кларк повернул рукоятку и направил лодку к полуразвалившемуся пирсу. Он был очень старым: его сваи расщепились и были избиты бесчисленными льдинами, приплывающими в гавань. Двигаясь очень медленно и осторожно, Кларк достал прибор ночного видения и огляделся вокруг. Нигде ни малейшего движения. С берега теперь доносились звуки транспорта, движущегося по прибрежному шоссе и отчетливо слышимого над водной поверхностью, а также музыка. В конце концов, сегодня пятница, и даже в Советском Союзе в ресторанах кипит веселье, танцуют пары. В общем-то успех операции зависел от шумной ночной жизни — в Эстонии она более оживленна, чем в большинстве уголков страны, — но пирс был заброшенным, как сообщили ему при инструктаже. Кларк подобрался поближе, привязал лодку к свае, проявив максимальную тщательность, — если трос развяжется и лодку унесет, возникнут серьезные проблемы. Рядом со сваей к пирсу была прикреплена лестница. Кларк расстегнул комбинезон, сбросил его и с пистолетом в руке вскарабкался по ней. Лишь сейчас он почувствовал запах порта. Он мало отличался от американского — смесь грязной воды, которой промывали трюмы, с гниющей древесиной причалов. К северу виднелась дюжина судов, пришвартованных к другому пирсу. — судя по всему, рыбачьих. К югу был расположен еще один причал со стоящим у него судном, груженным древесиной. Значит, шла реконструкция гавани. Это объясняло состояние пирса, у которого он остановился, подумал Кларк. Он взглянул на часы — потертый русский «Полет» — и оглянулся по сторонам в поисках места, где можно было бы переждать. Ему предстоит начинать операцию через сорок минут. Отправляясь в плаванье от «Далласа», он рассчитывал на более бурное море и потому прибыл к берегу раньше намеченного времени. Теперь ему оставалось одно — ждать и думать о том, каким нужно быть безумцем, чтобы согласиться принять участие в еще одной операции по вывозу людей.

Борис Филиппович Морозов, проходя вдоль дома, где он жил, посмотрел вверх. Освещенная территория «Яркой звезды» превратила небо в перистый купол снижающихся снежинок. Он любил такую погоду.

— Кто вы? — послышался властный голос.

— Морозов, — ответил молодой инженер, и из снежной пелены появилась фигура. Он сразу узнал фуражку старшего армейского офицера.

— Добрый вечер, товарищ инженер. Если не ошибаюсь, вы работаете в группе управления зеркалами? — спросил полковник Бондаренко.

— Мы раньше встречались?

— Нет. — Полковник покачал головой. — Вы знаете меня?

— Да, товарищ полковник. Бондаренко указал на небо.

— Красиво, не правда ли? Уже одно это заставляет тебя смириться с тем, что находишься так далеко от цивилизации.

— Нет, товарищ полковник, мы идем во главе цивилизации, а за нами следуют остальные. Сейчас мы накануне очень важного открытия, — напомнил Морозов.

— Рад слышать это! И все члены вашей группы так же уверены в успехе?

— Да, товарищ полковник. Я сам попросился сюда.

— Вот как? Откуда вы узнали о существовании этого объекта? — удивленно спросил полковник.

— Прошлой осенью я работал здесь с комсомольской бригадой. Мы помогали в строительных работах — в частности, размещали основания для зеркал. Я специализировался в университете по лазерам, а потому сразу догадался, что представляет собой программа «Яркая звезда». Разумеется, я никому не сказал об этом, — поспешил добавить Морозов, — но сразу понял, что это место словно создано для меня.

Бондаренко посмотрел на молодого инженера с нескрываемым одобрением-

— Ну, и как продвигается работа?

— Я надеялся принять участие в деятельности группы лазерщиков, но мой шеф едва ли не насильно заставил меня работать в его группе, — засмеялся Морозов.

— И вам это не нравится?

— Нет, что вы. Как раз наоборот. Вы просто меня не поняли. Раньше я даже не подозревал, насколько важны зеркала в этом проекте. Теперь я многому научился. Мы стараемся, чтобы зеркала управлялись с помощью компьютеров. Кстати, меня собираются назначить заместителем руководителя группы, — с гордостью заметил Морозов. — Видите ли, я неплохо разбираюсь в системах управления.

— Кто ваш руководитель — Говоров?

— Совершенно верно. Он — блестящий инженер. Разрешите задать вопрос?

— Конечно.

— Говорят, что вы тот самый армейский полковник, о которое ходит столько слухов. Это правда? Я слышал, что вас собирайте назначить заместителем начальника проекта,

— В этих слухах есть некоторая доля правды, — признался Бон даренко.

— Тогда разрешите высказать предложение, товарищ полков ник?

— Высказывайте.

— Среди персонала много молодых неженатых мужчин.,

— И недостаточно молодых незамужних женщин?

— Мы испытываем острую нужду в лаборантках.

— Ваше предложение принято во внимание, товарищ инженер, — с улыбкой ответил Бондаренко. — Кроме тою, мы собираемся построить еще один многоквартирный жилой дом, чтобы сделать жизнь ученых и инженеров более удобной. Как вы живете в общежитии?

— Обстановка товарищеская, даже теплая. Кружки по астрономии и шахматам пользуются большой популярностью.

— Вот как. Уже давно мне не доводилось играть с серьезные противниками. Как соперничество? — спросил полковник с интересом,

Молодой инженер рассмеялся.

— Свирепое — даже убийственное.

В пяти тысячах метров от них Лучник благословил имя Аллаха. Пошел снег, и падающие снежинки придавали воздуху ту магическую прелесть, которую так любят поэты... и солдаты. Можно было слышать — даже чувствовать — приглушенную тишину, потом. что падающий снег подавлял все звуки. Вокруг них, вниз и вверх по склону, насколько хватает глаз виднелась белая завеса, уменьшающая видимость до двухсот метров. Лучник собрал своих командиров и объяснил план предстоящего штурма. Через несколько мину. они вернулись к своим подразделениям. Он сам пойдет вместе с передовым отрядом первой роты, а майор, его заместитель, останется со второй.

Идти было удивительно удобно, совсем не скользко. Русские сбросили сюда массу щебенки после взрывных работ, проведенных во всем этом районе, и скальные осколки, хотя и покрытые снегом ничуть не скользили под ногами. Это было очень кстати, потому что тропа проходила вплотную к отвесной стене высотой не меньше сотни метров. Гораздо труднее оказалось найти правильное но правление. Лучник вел своих людей по памяти, но он много част изучал объект и был знаком с каждым изгибом горы — или так по крайней мере ему казалось. Как всегда, его охватили сомнения, и понадобилась полная сосредоточенность, чтобы думать только о предстоящей операции. Перед тем как отправиться в путь, он наметил несколько контрольных точек у себя в памяти: валун вот здесь, лощина — там, вот здесь то место, где тропа поворачивает направо, а вот тут — налево. Сначала продвижение вперед казалось угнетающе медленным, но чем ближе они подходили к цели, тем быстрее становились шаги. И все время они ориентировались по свечению прожекторов. Как уверены русские в своей силе, подумал он, что освещают всю местность прожекторами! Он заметил даже двигающиеся огоньки — фары автобуса, судя по звуку мотора, решил Лучник. Да, конечно, это автобус с включенными фарами. Сквозь окутывающее все вокруг снежное облако пробивались маленькие двигающиеся точки света. Часовые, несущие службу внутри большой световой сферы, находятся сейчас в трудном положении. При обычных условиях яркий свет прожекторов, направленных в сторону от караульных вышек, должен был ослеплять нарушителей, однако сейчас ситуация была обратной. Свет прожекторов не проникал сквозь пелену падающего снега и отражался от него, ослепляя вооруженных часовых. Наконец передовой отряд достиг исходной позиции. Лучник распределил своих людей и стал ждать, пока подойдут остальные. На это потребовалось полчаса. Они разошлись по линии предстоящего штурма группами по три или четыре человека. Лучник дал время моджахедам выпить воды и помолиться Аллаху, вручив ему свои судьбы, приготовиться к битве и ее возможным последствиям. Их судьба была судьбой воинов. Их враг являлся одновременно врагом их Бога. Чтобы они ни сделали с этими людьми, которые прогневали Аллаха, это зачтется им как заслуга, и каждый из бойцов Лучника вспомнил о родственниках и друзьях, погибших от руки русских.

— Это просто поразительно, — прошептал майор, оказавшийся рядом с ним.

— Аллах с нами, мой друг, — ответил Лучник.

— Да, несомненно. — Они находились всего в пятистах метрах от объекта, и их все еще не обнаружили. Да ведь мы действительно можем уцелеть...

— Насколько ближе сможем мы...

— На сто метров. Приборы ночного видения, которыми снабжены часовые, видят в таком снегопаде метров на четыреста. Ближайшая вышка в шестистах метрах вон там. — Майор показал направление, чего совсем не требовалось. Лучник точно знал, где находится эта вышка и где через двести метров стоит следующая.

Майор посмотрел на часы и задумался.

— Если график такой же, как в Кабуле, то через час — смена караула. Те, кто несет службу сейчас, устали и замерзли, а сменившие их еще не до конца проснулись. Лучше всего нанести удар именно в это время.

— Желаю удачи, — просто сказал Лучник. Они обнялись.

— ... Почему должны мы избегать битвы во имя Аллаха, когда нас и наших детей изгнали из наших жилищ?

— И когда они показались перед Джалуитом и его войсками, то сказали: «Господи наш! Пролей на нас терпение, и укрепи наши стопы, и помоги нам против людей неверных!»

Это была цитата из Корана, и ни одному из них не показалось странным, что отрывок на самом деле говорит о битве между израильтянами и филистимлянами. Мусульмане были знакомы с Давидом и Саулом и делом, за которое они сражались. Майор еще раз улыбнулся и вернулся к своим людям.

Лучник повернулся и дал знак группе ракетчиков. Двое положили на плечи «Стингеры» и последовали за своим командиром, который начал взбираться по горному склону. Еще одна возвышенность, и теперь они смотрели на караульные вышки сверху вниз. Лучника удивило, что с этой позиции были видны сразу три вышки, и он распорядился, чтобы сюда доставили третий «Стингер». Он проинструктировал каждого ракетчика и вернулся к главной группе. В руках ракетчиков искатели цели на трубах «Стингеров» уже пели свою смертоносную песню. Караульные вышки обогреваются внутри — а «Стингеры» ищут только тепло.

Далее Лучник распорядился передвинуть поближе минометы — ближе, чем ему хотелось бы, но плохая видимость играла на руку не только моджахедам. Он следил за тем, как рота под руководством майора начала спускаться налево, растворяясь в снежной завесе. Они нанесут удар по самой лазерной установке, тогда как Лучник и его восемьдесят человек обрушатся на жилые здания. Теперь наступила их очередь. Лучник прошел с ними вперед и остановился, когда риск стал слишком велик, у того самого места, где свет прожекторов уже проникал сквозь снежную пелену. Он поднял голову и увидел закутанного в шубу часового с вырывающимися изо рта белыми облачками пара. Еще десять минут. Лучник достал рацию. У них было всего четыре рации, и до сего момента они не решались пользоваться ими, опасаясь, что русские могут обнаружить их.

Нам не следовало отказываться от собак, подумал Бондаренко. После того как я обоснуюсь здесь, первое, что я сделаю, — это верну собак. Он обходил территорию объекта, наслаждаясь морозной погодой, падающим снегом и стараясь привести в порядок свои мысли в спокойной атмосфере высокогорья. Да, здесь понадобится многое изменить. Нельзя преуменьшать роль настоящего солдата. Генерал Покрышкин слишком полагался на разработанную для него систему охраны, а войска КГБ слишком ленивы. Например, по ночам они не патрулируют территорию. Слишком опасно на такой местности, заявил их командир, наши дневные патрули обнаружат всех, кто пытается слишком приблизиться к объекту, караульные вышки оборудованы приборами ночного видения, а остальная территория объекта освещается прожекторами. Но приборы ночного видения теряют восемьдесят процентов своей эффективности при такой, как сегодня, погоде. Что, если сейчас на нас готовится напасть группа афганцев? Первое, что я сделаю, твердо решил Бондаренко, свяжусь с полковником Николаевым в штаб-квартире спецназа и сам проведу учебный штурм этого объекта, чтобы показать идиотам из КГБ, насколько они уязвимы. Он посмотрел на холм. Там стоял часовой из войск КГБ с автоматом, перекинутым через плечо, он размахивал руками, чтобы не замерзнуть, — ему понадобится четыре секунды, чтобы снять с плеча автомат, поставить его на боевой взвод и прицелиться. Четыре секунды, и последние три он будет уже мертв, если там, в снежной пелене, скрываются достаточно опытные боевики... Ну что ж, ничего не поделаешь, заместитель начальника любого объекта должен быть настоящим сукиным сыном, не проявляя ни малейшей жалости к подчиненным, и, если эти чекисты хотят играть в солдат, пусть действуют как солдаты, черт побери! Полковник повернулся и пошел обратно к жилому зданию.

Автомобиль Герасимова остановился у служебного входа Лефортовской тюрьмы. Водитель остался в машине, а телохранитель последовал за председателем КГБ. Герасимов показал свое удостоверение личности часовому у входа и пошел дальше, даже не остановившись. Сотрудники КГБ строго соблюдали правила безопасности и бдительно несли службу, но они знали в лицо своего председателя и еще лучше знали, какую власть он собой представляет. Герасимов повернул налево и направился в служебные помещения. Директора тюрьмы на месте, конечно, не было, но здесь находился один из его заместителей. Герасимов застал его в момент, когда тот заполнял бланки.

— Добрый вечер. — Глаза заместителя директора не вывалились из орбит лишь потому, что он носил очки.

— Товарищ председатель! Меня не преду...

— Вас и не должны были предупреждать.

— Готов выполнить любое ваше распоряжение.

— Немедленно приведите сюда арестованного Филитова, — резко бросил Герасимов. — Немедленно, — повторил он.

— Слушаюсь! — Заместитель директора тюрьмы вскочил и выбежал в соседнюю комнату. Меньше чем через минуту он вернулся. — Для этого понадобится пять минут.

— Позаботьтесь, чтобы он был должным образом одет, — напомнил Герасимов.

— В свой мундир? — недоуменно спросил заместитель директора.

— Нет, идиот! — взорвался Герасимов. — В гражданскую одежду. Он должен хорошо выглядеть. Ведь у вас здесь хранятся все его личные вещи?

— Да, товарищ председатель, но...

— Я не могу сидеть здесь с вами всю ночь, — тихо произнес он. Не бывает ничего более опасного, чем спокойный председатель КГБ, Заместитель начальника тюрьмы буквально вылетел из комнаты. Герасимов повернулся к своему телохранителю, на лице которого сияла довольная улыбка. Тюремщики не нравятся никому. — Как ты думаешь, сколько времени им потребуется?

— Меньше десяти минут, товарищ председатель, хотя им придется искать его одежду. В конце концов, это ничтожество понимает, какое здесь теплое место и как славно тут служить. Я знаю его

— Вот как?

— Сначала он служил в ПГУ, но плохо проявил себя в первой же операции и с тех пор служит в тюрьме. — Телохранитель взгля нул на часы.

На всю операцию потребовалось восемь минут. Филитов появился одетый в свой костюм, хотя рубашка не была застегнута, а галстук просто накинут на шею. Заместитель начальника тюрьмы держал в руках поношенное пальто. Филитов редко покупал штатскую одежду. Он был полковником Советской Армии и неуютно чувствовал себя, когда на нем не было мундира. На лице старого полковника было замешательство, и тут он увидел Гсрасимова.

— В чем дело? — спросил он.

— Вы поедете со мной, Филитов. Застегните рубашку. Попы таитесь по крайней мере выглядеть как мужчина!

Михаил Семенович едва не выругался в ответ, но сумел сдер жаться. Взгляд, который он бросил на-председателя КГБ, был по дон такой ярости, что телохранитель Герасимова опустил руку па кобуру пистолета. Филитов застегнул рубашку, поправил воротнш-и аккуратно завязал галстук. Поскольку здесь не было зеркала, галстук оказался сдвинутым в сторону.

— Теперь, товарищ председатель, прошу вас расписаться...

— Вы передаете мне такого опасного преступника просто так?

— Не понимаю, товарищ...

— Наручники! — рявкнул Герасимов.

В том, что наручники лежали в столе заместителя начальника тюрьмы, не было ничего удивительного. Он защелкнул их на кистях Филитова и собрался было положить ключ в карман, когда увидел протянутую руку Герасимова.

— Вот так. Завтра вечером я привезу его обратно.

— Но вы должны расписаться... — И заместитель начальника замолчал, увидев, что говорит в сторону удаляющейся спины председателя КГБ.

— Подумать только, в моем подчинении служит столько людей, — заметил Герасимов, обращаясь к телохранителю, — и попадаются вот такие...

— Вы правы, товарищ председатель. — Сорокадвухлетний телохранитель обладал невероятной физической силой, бывший оперативник и эксперт во всех видах боевых единоборств как с оружием, так и без него. Филитов сразу понял это по железной хватке его руки.

— Филитов, — заметил председатель КГБ, обращаясь через плечо к старому полковнику, — сейчас мы прокатимся на машине, а затем совершим небольшой полет. Вам не будет причинено никакого, вреда. Если вы будете себя хорошо вести, то вас даже прилично покормят. Если же станете сопротивляться, Василий заставит вас раскаяться в этом. Вам все ясно?

— Все, товарищ чекист.

Часовой у выхода вытянулся и тут же открыл дверь. Наружные часовые тоже вытянулись, и Герасимов кивнул им. Водитель стоял у открытой задней дверцы автомобиля. Герасимов остановился у машины и повернулся к телохранителю.

— Усади его рядом со мной на заднем сиденье, Василий. Ты и с переднего сиденья сможешь присматривать за ним.

— Как прикажете, товарищ председатель.

— Шереметьево, — сказал Герасимов водителю. — Грузовой терминал на южной стороне.

Вот и аэропорт, подумал Райан. Он неожиданно рыгнул и почувствовал неприятный запах сардин и вина. Вереница автомобилей начала подниматься по пандусу наверх, затем неожиданно свернула в сторону от входа и направилась к месту стоянки. Да, заметил Райан, служба безопасности не теряет бдительности. Русские прямо-таки одержимы этим. Куда ни посмотри, всюду вооруженные автоматами солдаты в форме КГБ. Автомобиль проехал мимо главного здания, мимо недавно построенного сооружения, похожего на инопланетный корабль из фильма Спилберга «Звездные встречи». Райан уже давно хотел спросить кого-нибудь, почему это сооружение построено, но так и не используется. Может быть, в следующий раз, подумал он.

Члены американской делегации попрощались со своими русскими коллегами в Министерстве иностранных дел. Несколько дипломатов стояло у трапа «Боинга», чтобы пожать руки отъезжающим, но никому не хотелось выходить из теплого комфорта лимузинов, и в результате посадка шла медленно. Наконец машина, в которой сидел Райан, продвинулась вперед, остановилась, сидящий рядом с ним американец открыл дверцу, а водитель поднял крышку багажника. Райану тоже не хотелось выходить наружу. Лишь к концу поездки автомобиль как следует нагрелся. Наконец Джек заставил себя выйти из машины. Он взял свой чемодан, кейс и направился к трапу.

— Надеюсь, вам понравилось пребывание в нашей стране, — произнес один из провожающих.

— Мне хотелось бы приехать еще раз и осмотреть город, — ответил Джек, пожимая протянутую руку.

— Мы будем очень рады.

Да уж конечно, подумал Джек, поднимаясь по трапу. Войдя в салон, он посмотрел вперед. В кокпите на откидном сиденье расположился русский летчик, который полетит вместе с ними, чтобы помочь в переговорах с авиадиспетчерами. Его глаза были устремлены на аппаратуру связи, отгороженную занавеской. Райан кивнул американскому пилоту через открытую дверь, и тот подмигнул ему в ответ.

— Меня пугает политическая ситуация вокруг этого дела, — сказал Ватутин. Они с Головко сидели в здании № 2 на площади Дзержинского и сравнивали отчеты.

— Сейчас другое время. Нас не расстреляют за то, что мы выполняем свои обязанности.

— Ты так считаешь? А что, если Филитов действовал с согласия председателя?

— Чепуха, — фыркнул Головко.

— Вот как? Что, если деятельность Герасимова против диссидентов вывела его на разведывательные организации Запала? Нам известно, что он принимал личное участие в некоторых делах — главным образом в тех, где были замешаны диссиденты из балтийских республик, но ведь были и другие.

— Сейчас ты действительно рассуждаешь как сотрудник «Двойки».

— А ты сам подумай. Мы арестовываем Филитова, и сразу после этого председатель встречается один на один с представителем ЦРУ. Ты помнишь, чтобы такое когда-нибудь случалось?

— Я слышал рассказы про Филби, но... нет, это было лишь после того, как он перебежал к нам.

— Поразительное совпадение. — заметил Ватутин, потирая глаза. — Нас готовят не для того, чтобы мы верили в случайные стечения обстоятельств...

— ...твою мать! — воскликнул Головко. Ватутин с раздражением посмотрел на него и увидел, как тот поднял взгляд к потолку. — В прошлый приезд американцев на переговоры — как я позабыл об этом! — Райан разговаривал с Филитовым — они столкнулись как бы случайно, и...

Ватутин поднял трубку своего телефона и набрал номер.

— Позовите к телефону ночного дежурного... Это полковник Ватутин. Разбудите арестованного Филитова. Я должен допросить его минут через сорок... Что вы сказали? Кто? Хорошо. Спасибо. — Полковник из Второго главного управления встал. — Председатель КГБ Герасимов увез Филитова из Лефортовской тюрьмы пятнадцать минут назад. Он сказал, что отправляется с ним в специальную поездку.

— Где твоя машина?

— Я могу вызвать...

— Нет, — произнес Головко. — Твоя личная машина.