Лестница, расположенная у самой двери в кухню, спускалась в подвал, где размещалась мастерская. Тут стояли верстаки с брошенными на них заготовками, радиодетали, а также было сложено снаряжение для всяческих игр. Лестница с другой стороны гостиной вела на второй этаж, разделенный на шесть маленьких комнат. У каждого из детей здесь была своя спальня, шестую комнату заполняли всевозможные странные предметы мебели и прочий хлам, проникший в незанятое помещение за много лет.
Семейство Винг спешилось у входа на высокую террасу, опоясывающую фасад дома, и разошлись каждый по своим делам. Миссис Винг и девочки отперли входную дверь и скрылись в доме. Билли стал отвинчивать и открывать ставни на ближайших окнах - тех, что располагались вдоль террасы, а также окна первого этажа на той стороне, что была обращена к верхней части склона. Мистер Винг и Дональд снимали с лошадей вьюки, а Роджер тем временем отводил уже разгруженных животных в стойло, расседлывал их и насыпал в ясли корм.
К закату дом приобрел совершенно жилой вид. Все поели, посуда была помыта, Билли и Марджори отправились спать, а оставшиеся члены семьи собрались отдохнуть в главной комнате. Возник небольшой спор, зажигать ли камин, но в итоге вопрос был решен положительно - не столько ради обогрева (хотя даже в июне по ночам здесь может быть ужасно холодно), сколько из-за того, что семейство любило посидеть у огня.
Родители устроились каждый в своем кресле по обе стороны от камина. Дональд, Роджер и Эдит расселись на коврах между ними. Когда все заняли места, Роджер подал голос, выдвинув свое предложение о привлечении девочек к разведке. Отец на пару минут задумался.
– Ты хорошо знаешь окрестности нашего дома, кроме направления, ведущего к городу? - спросил он наконец у Эдит.
– Наверное, не так хорошо, как мальчики, но в конце концов надо же изучить их, - ответила она.
– Верно. Однако мне бы не хотелось, чтобы вы потерялись, а вашей маме не следует одной делать всю домашнюю работу. Но если Роджер заварил эту кашу, пусть так и будет. Я выйду в первый поход дней через семь-десять. За это время вы двое, работая вместе, должны составить удовлетворительную карту территории в радиусе трех миль от нашего дома, а также такой график дежурств, который позволит Эди помогать маме по дому, когда это необходимо. Марджи тоже может ходить с вами, но не должна в одиночку удаляться от дома более чем на полмили - все правила для младших остаются в силе. Кроме того, мама может вносить любые дополнения или коррективы, которые сочтет нужными, - Джон Винг, чуть улыбнувшись, поглядел на свою жену. Она улыбнулась ему в ответ и кивнула:
– Пока меня устраивает все. Но мне кажется, что у Роджера есть и кое-какие свои обязанности - не лучше ли будет включить это в последний пункт?
– Хорошо. Роджер, Эди - вы согласны?
Брат и сестра кивнули одновременно.
– Ну ладно, а теперь всем пора спать. В ближайшие несколько дней у вас будет много дел.
Дети грустно вздохнули, но послушно встали и разошлись по своим спальням. В комнате остались только родители и Дон, и эти трое до поздней ночи вели тихий и серьезный разговор. Когда Дональд наконец-то поднялся в свою комнату, младшие уже несколько часов как спали, однако их старший брат крался так тихо, как только мог. Он совершенно не хотел весь остаток ночи объяснять Роджеру, о чем говорилось внизу.
Несмотря на то что предыдущий день был весьма напряженным, на следующий день вся семья оказалась на ногах уже очень рано. Оказывая младшему брату «услугу», Дональд вызвался сам отвести лишних лошадей обратно в город - здесь они постоянно держали лишь несколько штук, поскольку с кормом в этих местах было довольно туго. Таким образом, как только с верхних окон были сняты ставни, младший брат получил полную возможность спокойно приступить к исполнению своих основных обязанностей - заняться картографией. Но Эдит немного задержалась: ей надо было помогать стирать пыль с фарфора и мыть посуду - накануне вечером они вымыли ее ровно столько, чтобы можно было быстро поужинать. Роджер справился со своим отвращением к женской работе и тоже пошел помогать. Солнце не успело еще подняться высоко, когда они вышли на крыльцо, наскоро посовещались и, обогнув дом, отправились вверх по холму.
У мальчика с собой был маленький скаутский компас и рулетка, которую он раскопал в мастерской; а его сестра взяла с собой толстую школьную тетрадь, в которой после учебного года осталось несколько чистых листов. Обученный отцом и проведший сезон в скаутском лагере, Роджер был уверен, что этого ему хватит для составления подробной карты указанного района. О такой вещи, как горизонтали, он даже и не задумывался.
Дом Вингов был расположен высоко, но и от него надо было еще долго карабкаться вверх. К тому времени, как дети достигли вершины, они уже здорово устали. Кроме того, обоим просто хотелось посидеть и посмотреть на окрестности, хотя они были здесь и не в первый раз и прекрасно знали эти места.
Пики Кэбинет окружали их со всех сторон, лишь на западе в стене гор имелся небольшой просвет. Вершина, на которой находились они, была не слишком высокой, и видно с нее было не так далеко, но на юго-западе все же просматривались отблески озера Пен д'0рьель, а на юго-востоке выделялся легкоузнаваемый пик Сноушу. Большинство гор имели скалистые вершины высотой до нескольких сотен футов, ниже склоны были покрыты лесом - в основном состоящим из елей Дугласа, столь изобильных в этом регионе. С того места, где сидели дети, можно было разглядеть пару проплешин - метки лесных пожаров, случившихся в последние несколько лет.
Покрутив головой, Рождер нашел несколько мест, о которых отец сказал, что они могут послужить реперными точками. Затем он вынул компас и стал брать азимут на каждую из них. Эдит тем временем делала приблизительный набросок окружающей местности, и азимут записывался прямо тут же. С расстояниями предстояло разобраться позже: Роджер не представлял ни высоты места, на котором находился, ни высоты прочих ориентиров. Впрочем, если бы он их знал, он не смог бы ими воспользоваться, ибо не имел ни малейшего понятия о тригонометрии, да и средств для измерения угла склонов у него не было.
Грубая карта стала наполняться деталями еще до того, как они спустились с вершины холма. Роджер и Эдит совершенно погрузились в работу, и мистер Винг совсем не удивился, когда они опоздали к обеду.
3
База на Первой оказалась довольно примитивным сооружением, хотя было очевидно, что уже для превращения ее в нечто обитаемое понадобилась немалая толика инженерной смекалки. Сооружение располагалось на дне глубокой долины почти в центре обращенной к светилу части планеты, в норме температура достигала здесь примерно четырехсот градусов, если измерять ее по шкале Цельсия. Это было очень мало: сера, составлявшая основу атмосферы, которой дышали сородичи Кена, могла здесь существовать лишь в жидком состоянии. Но дополнительная сотня градусов тепла обеспечивалась за счет использования рельефа - склоны долины были обработаны, все неровности сглажены, а получившаяся ровная выемка выложена полированным металлом. Темное сооружение станции, по сути дела, являлось фокусом гигантского вогнутого зеркала, а при имевшихся размерах здания и угловой величине солнца, фокус этот даже из-за либрации никогда не сдвигался слишком далеко.
Корабль для межзвездных перелетов опустился на гладкую поверхность скалы невдалеке от здания базы. Никаких специальных терминалов здесь не имелось, и чтобы выйти из корабля Кену пришлось надеть скафандр. Вместе с ним в тамбуре собралось еще несколько человек в такой же экипировке, и он заподозрил, что сейчас «Кареллу» покидает если и не весь экипаж, то большая его часть. Конечно, если это и впрямь экипаж - ведь корабль такого класса вполне может управляться одним-единственным пилотом. Правда, Кен понятия не имел, не является ли это одной из мер предосторожности при высадке на чужую планету.
Впрочем, отойдя немного от корабля и оглядевшись вокруг, он не заметил ничего, напоминающего оборонительные сооружения. Придется предположить, что обитатели станции не опасаются нападения со стороны. Ну ладно, если эта база просуществовала уже двадцать лет, то ее обитателям лучше знать, чего следует бояться.
Внутри здание оказалось достаточно уютным, хотя проводник Кена постоянно извинялся, ссылаясь на отсутствие удобств. Они пообедали (за этот обед извиняться уж точно не приходилось), после чего Кену показали его нынешние апартаменты - ничуть не хуже, чем в среднем саррианском отеле. Затем Ладж Драй устроил краткую экскурсию по станции, продемонстрировав ученому оборудование, которое могло пригодиться в его работе.
Но у Кена не шла из головы мысль о его истинной «работе», поэтому он постоянно искал какие-либо признаки того, что здесь и в самом деле производится таинственный наркотик. После прогулки он остался совершенно уверен, что здесь нет никакой установки, производящей сложные химические преобразования, - но ее вполне могло и не быть, если наркотик встречается в природе в готовом виде. Он мог припомнить несколько случаев, когда сырой необработанный продукт оказывался чудовищно эффективным - например, растительный яд, которым некоторые примитивные племена его мира все еще обрабатывали свои отравленные стрелы.
Гораздо интереснее могло оказаться «торговое» снаряжение - что неудивительно, если учесть, с какого рода планетой велась торговля. На станции обнаружилось множество исследовательских зондов с дистанционным управлением, каждый из которых был разделен на два отсека. Один отсек вмещал двигатели и всю аппаратуру управления; находившееся здесь контрольное устройство поддерживало температуру на уровне, близком к нормальному. Второй отсек был более вместительный, он предназначался для грузов и охлаждающей аппаратуры. Отсеки оказались не слишком хорошо изолированы - как друг от друга, так и от окружающей среды.
Некоторое время Кен тщательно осматривал это снаряжение, после чего начал задавать вопросы:
– Я не вижу никакого передатчика визуальной информации. Как же вы управляете этой штукой, когда она уже находится на поверхности?
– Это теперь передатчиков нет, - ответил техник, который вместе с Ладжем Драем сопровождал Кена на экскурсии. - Естественно, первоначально они имелись - но ни один не пережил путешествие на Третью. В конце концов, мы их сняли, а то получалось слишком дорогое удовольствие. Любая оптика должна хотя бы частично контактировать с атмосферой планеты, то есть нам надо или приспосабливать к этим условиям все устройство, или же ликвидировать последствия чудовищной разницы между температурой внешней оптики и температурой электрической начинки. Ни то ни другое нам пока не удалось: либо от переохлаждения портится что-нибудь в электрических цепях, либо от разницы температур трескаются оптические элементы.
– Но управлять-то надо! Как же вы наблюдаете за окружающей зонд средой?
– А никак. В нем есть альтиметр, а на планете давно установлен постоянный маяк, по которому мы и наводимся. Так что приходится просто отправлять зонд вниз, он достигает поверхности - и пускай аборигены его ищут.
– И вы ни разу не доставляли с поверхности планеты каких-либо образцов?
– Мы ничего не видим - как их отбирать? Кроме того, при такой температуре зонд не может оставаться герметичным, так что мы ни разу не сумели получить даже более-менее приличную пробу их воздуха. А снаружи к корпусу ничего не липнет. Возможно, там внизу твердая металлическая или каменная поверхность - мы не знаем даже этого.
– Но ведь можно настроить зонд так, чтобы он просто доставил сюда образец воздуха - в этом случае даже температура не будет большой помехой.
– В принципе, да. Никто просто с этим еще не возился. Если вам нужен образец атмосферы, можно просто послать вниз маленький контейнер - вам с ним потом будет проще работать.
Внезапно Кена озарило:
– А то, что вы получаете от аборигенов? Из этих образцов нельзя ничего извлечь? Может, я попробую поработать с ними?
Тут вмешался Ладж Драй:
– Вы сами говорили, что вы не специалист. А мы уже давали эту субстанцию специалистам, и они ничего не смогли определить. В конце концов, если бы было возможным просто синтезировать ее, стали бы мы затевать торговлю с аборигенами? Именно поэтому мы и хотим, чтобы вы разобрались с условиями на этой планете, - когда вы это сделаете, мы попробуем придумать, как бы получить у местных семена и вырастить то, что нам надо.
– Понятно, - ответил Кен. Доводы звучали вполне разумно, и почти не давали информации о природе того вещества, из-за которого и возникла проблема. Они ничего не подтверждали и не отрицали.
Еще некоторое время Салман Кен провел в размышлениях, попутно осматривая остальное доступное оборудование. Ему хотелось задать еще несколько вопросов, но он должен был сформулировать их так, чтобы собеседники не заподозрили в них нездорового любопытства - если они и впрямь окажутся торговцами наркотиками.
– Что местные жители получают от вас в обмен на этот продукт? Какие-то изделия, которые они не могут изготовить сами, или нужные им материалы? Последнее может дать основу для каких-то конкретных выводов о природных условиях на этой планете.
По щупальцу Драя пробежала дрожь, что было равносильно человеческому пожиманию плечами.
– Последнее. Мы посылаем им металлы, которые не слишком легко вступают в реакцию с серой. Обычно это платиновые самородки - совсем недалеко от станции есть месторождение, где всегда можно собрать несколько кусков. Понятия не имею, для чего они им нужны. Вполне может оказаться, что они поклоняются нашему зонду, как идолу, а куски платины используют в качестве амулетов для жрецов. Мне это, в общем-то, безразлично - пока они продолжают исполнять свою часть обязательств.
Кен жестом выразил согласие и перевел разговор на предмет, привлекший к себе его внимание во время последнего монолога:
– Вы мне можете объяснить, что здесь делают динамик и микрофон? Ведь они-то точно не должны работать при тамошних температурах. Да и вам разговаривать с аборигенами?
На первый вопрос ответил техник:
– Вот они как раз действуют превосходно. Это же кристаллические схемы, без всяких вакуумных трубок, так что они могут работать хоть в жидком водороде.
Вслед за ним Драй дал ответ и на второй вопрос:
– Мы не можем говорить с ними на нашем языке, но они, безусловно, слышат нас и способны издавать звуки, более-менее напоминающие членораздельную речь.
– Вы думаете, это реально - найти с ними какой-то общий язык или хотя бы набор понятий, не имея визуального контакта? Послушайте, я, наверное, лезу не в свое дело, и это нам ничем не поможет - но вы не могли бы вы рассказать мне всю историю вашего общения с местными жителями с самого начала?
– Возможно, это имеет смысл, - поразмыслив, ответил Драй, пристраивая свое мягкое тело на подходящем сиденье. - Я уже упомянул, что первый контакт с аборигенами был установлен около двадцати лет назад. Уточняю - наших лет, для обитателей Третьей их прошло уже почти тридцать.
«Карелла» тогда не имела особой исследовательской цели, просто ее предыдущий владелец случайно заметил довольно странный цвет Третьей планеты. Вы сами наверняка обратили внимание на ее голубоватый оттенок. В общем, он вывел корабль на заатмосферную орбиту и стал посылать исследовательские зонды. Не самому же ему было спускаться - он прекрасно представлял себе жуткие температурные условия этого места.
Итак, сперва он потерял таким образом пять зондов. Визуальное управление каждый раз пропадало еще в атмосфере, поскольку никто совершенно не подумал о том, что случится при таких температурах с объективами камер. Владелец, однако, оказался упрямым и попытался использовать радиоаппаратуру, работающую на длинных волнах. Но и она рано или поздно выходила из строя - не было даже полной уверенности, достиг ли хоть один из зондов поверхности планеты. Но у владельца «Кареллы» были неплохие инженеры и куча зондов, поэтому он продолжал вносить в аппаратуру конструктивные изменения и отправлять новых посланцев. Наконец стало ясно, что большинство из них все же достигают поверхности - и сразу после этого выходят из строя. Предположительно они либо подвергались сильному механическому воздействию, либо что-то разрушало электронику.
До сих пор зонды пытались послать в голубоватые районы, где поверхность планеты была относительно ровной - это казалось проще и надежнее. Потом кому-то в голову пришла идея, что потери происходят отнюдь не случайно: очень уж это похоже на разумное вмешательство. Чтобы проверить это, на один из зондов установили все мыслимые наблюдательные и защитные устройства, которые только удалось в него впихнуть, - включая серебряную сетку, выстилающую изнутри оба отсека. При подключении к генератору она создавала электрическое поле, блокирующее любые сигналы извне, с помощью которых можно было бы попытаться нарушить управление. Словом, сделано было все, что можно было придумать. Теперь спускаемому аппарату не могли помешать никакие природные условия, да и мало что из творений разумных существ. Тем не менее этот зонд тоже исчез вскоре после того, как альтиметр показал, что он приближается к поверхности планеты.
В конце концов, была сформулирована рабочая гипотеза, утверждавшая, что на плоских районах планеты живет какая-то неизвестная раса, не желающая иметь дела с гостями из космоса. Поэтому следующий зонд был отправлен в регион с темной и неровной поверхностью - по крайней мере, так он выглядел из космоса. Предполагалось, что обитатели равнин должны избегать таких мест. Идея оказалась здравой - приземление прошло успешно. По крайней мере, приборы говорили, что зонд достиг цели и что опускаться дальше некуда, так что его просто оставили на месте, не отключая питания.
Все это было замечательно, но никто не представлял, что делать дальше. Увидеть мы по-прежнему ничего не могли, а поначалу еще и не были уверены, что микрофоны зонда работают. Динамик сначала решили некоторое время не использовать. Из внешних звуков удалось записать лишь какое-то слабое гудение, интенсивность которого менялась без какой-либо видимой причины и системы - в конце концов мы решили, что это ветер, а не помехи в электронике. Пару раз прозвучали короткие, резкие, совершенно неописуемые звуки, природу которых мы так до сих пор и не поняли. Вполне возможно, что это голоса живых существ.
Мы продолжали слушать, пока планета не сделала полный оборот - прошло почти два наших дня, но мы не услышали ничего, кроме слабого жужжания, таких же слабых скребущихся звуков, а также нерегулярного цоканья, которое могло оказаться - а могло и не оказаться - шагами какого-нибудь живого существа, двигающегося по твердой поверхности. Если хотите, можете послушать сделанные нами записи, но лучше это делать не в одиночестве. Эти звуки из ниоткуда очень действуют на нервы.
Я забыл упомянуть, что при приземлении грузовой отсек зонда автоматически распахнулся, а микрофоны и детекторы веса должны были подать нам сигнал, если туда что-то попадет. Увы, ничего подобного не произошло, что выглядит очень странно: если там и впрямь существуют какие-то мелкие дикие формы жизни, наш аппарат должен выглядеть для них как естественное Убежище.
В течение долгого времени мы не услышали ничего, что можно было идентифицировать как появление живого существа, и в конце концов решили воспользоваться динамиком. Был разработан специальный план: запись прокручивается в течение одного оборота планеты, первый раз она идет на минимальной громкости, затем повторяется с удвоенной громкостью, и так до максимальной мощности, которая возможна при имеющейся аппаратуре. Этому плану мы и последовали. Впрочем, босс вскоре стал проявлять нетерпение и приказал увеличивать громкость каждые четверть оборота вместо предложенного полного. Кто-то, обладавший чувством юмора, записал на пленку стихи, и мы, так сказать, дали их в эфир.
Первым значимым результатом оказалось полное прекращение звуков, которые мы связывали с живыми существами. Вероятнее всего, это действительно были мелкие животные, и шум их просто напугал. Ветер - если это и впрямь был ветер, - как следовало ожидать, никуда не делся. Когда мы впервые усилили звук, стало слышно слабое эхо. Это как минимум означало, что звук не поглощается совсем рядом с передатчиком, так что разумные существа, подошедшие достаточно близко, имеют все шансы услышать его.
В итоге мы получили ответ, увеличив громкость в четвертый раз. Сначала это показалось нам искаженным эхом, но затем оно стало слышнее, хотя мы не увеличивали мощность динамика постепенно. Вскоре было уже совершенно ясно, что эти звуки совсем другие. Образованная ими акустическая последовательность была безумно сложной, и все, кто это слышал, с самого начала были уверены, что слышат разумную речь.
Наконец, среди звуков чужого языка мы снова услышали похожий на шаги шум, после чего выключили динамик: было ясно, что существо подошло достаточно близко, чтобы суметь обнаружить зонд не только по звуку. И действительно, шаги продолжали приближаться. Поначалу каждые несколько секунд они прерывались другим громким и коротким звуком, но в конце концов существо достигло зонда: судя по тому, что мы слышали, оно обошло ее кругом, держась на некотором расстоянии, при этом громкие отрывистые звуки сменились гораздо более тихими, длинными и сложными речевыми сигналами. Вполне возможно, что это существо, как и мы, обладает зрением, хотя освещенность на этой планете довольно слабая.
Фотоэлементы в грузовом отсеке отметили, что пришедший заслонил собой почти весь свет. Один из операторов хотел было закрыть дверь, но шеф запретил ему это делать. Он взял на себя управление аппаратурой и стал пытаться подражать голосу существа, которое мы не видели. Это сразу же принесло результаты, да еще какие! Судя по шуму, на пару минут это существо пришло в состояние крайнего возбуждения. Оно принялось издавать все возможные звуки, доступные его речевому аппарату. Мы не способны повторить их все, это точно.
Так продолжалось некоторое время, но без какого-либо заметного прогресса. Мы не могли определить, что означают звуки, издаваемые существом иного мира. Было очень похоже, что мы узнали о планете все, что могли, но от этих познаний нам не будет никакого толку.
Затем кто-то вспомнил о старых обменных ящиках. Вы когда-нибудь слышали про них? Они использовались давным-давно, еще до того, как наша раса покинула родную планету. Такие ящики требовались, когда двое хотели произвести обмен, но не знали языка друг друга. Обменный ящик состоит из двух одинаковых половин, каждая из которых разделена еще на несколько мелких отделений. Одна из половин оставляется пустой, а в другую кладутся разные вещи, предназначенные для обмена. Заполненное отделение закрывается стеклянной крышкой, которую нельзя убрать, пока в соответствующее отделение второй части не положат что-нибудь. Даже самый тупой дикарь быстро смекнет, что здесь к чему.
У нас, конечно, не оказалось такой штуки, но смастерить ее было очень просто. Вся беда в том, что мы не могли узнать, что нам положат в пустую часть, пока коробка не вернется обратно на орбиту. Но поскольку в тот момент нам было важнее наладить контакт, а не совершить сделку, это было не очень важно. Словом, мы отправили зонд с таким ящиком, ориентируясь на сигналы с первого зонда и надеясь, что народ с равнин не заметит спускаемый аппарат. После посадки мы открыли грузовой отсек и стали ждать.
Абориген сразу же решил исследовать новый зонд: он явно был достаточно разумен, чтобы любопытство пересилило страх, - несмотря на то что должен был видеть, как она подлетает. С коробкой он повел себя в точности так, как мы и ожидали: он положил разные вещи в каждый из отсеков пустой части и наверняка повытаскивал все из второй - но большую часть предметов вернул обратно. Одна из положенных им вещей оказалась весьма ценной - это как раз то, что мы до сих пор продолжаем получать от него. После этого мы послали новую коробку, заполнив в ней только одно отделение, соответствовавшее тому, куда он положил ту самую вещь. Идею он прекрасно уловил, и торговля благополучно продолжилась.
– Так что с языком?
– Ну, нам удалось узнать, как будет на их языке «да» и «нет», местные названия для нескольких металлов, а также название того вещества, которое он нам продает. Я могу вам дать запись его речи или письменную расшифровку - если вы хотите поговорить с этим существом.
– Большое спасибо. Это значительно проясняет ситуацию. Как я понимаю, с жителями равнинных регионов у вас проблем больше не возникало?
– Никаких. Мы старательно избегали контакта с любыми другими частями планеты. Как я уже сказал, у нас интересы скорее коммерческие, чем научные. Но если вы захотите послать туда какую-то свою аппаратуру, мы не будем в это вмешиваться. Только будьте осторожны: нам бы не хотелось, чтобы контакт прервался прежде, чем мы сами сможем наладить производство.
Кен усмехнулся:
– Все-таки вы очень последовательно стараетесь не говорить мне, что же вы оттуда получаете. Ну ладно, не буду лезть не в свое дело - да и вряд ли это знание мне чем-то поможет. Лучше всего будет, если вы предоставите мне полную базу данных по физико-химическим характеристикам планеты, информацию о которых вы успели собрать. Тогда я начну строить гипотезы относительно атмосферы, после чего отправлю туда зонд с оборудованием, которое сможет подтвердить или опровергнуть мои догадки. Это будет проще, чем пытаться притащить сюда образцы для анализа.
Драй поднялся со своего сиденья и кивнул:
– Я не говорил, что вы не должны знать, что именно мы получаем с планеты, - заметил он. - Но я сделаю гамак из кожи того обитателя базы, который сообщит вам это!
Техник, до сих пор молча слушавший разговор в отдалении, повернулся к механизму другого зонда и заговорил:
– Что до информации о планете, ее очень немного. Ее диаметр больше диаметра нашей планеты примерно на треть, то есть по объему она почти в два раза больше, чем Сарр. Масса планеты тоже примерно вдвое больше, хотя средняя плотность вещества, судя по всему, несколько ниже. Средняя температура - чуть ниже точки замерзания калия. Атмосферное давление не измерено, химический состав атмосферы неизвестен. Период обращения - один и восемьдесят четыре сотых саррианских дня.
– Понятно. На планете, где мы сейчас находимся, вы сможете достаточно легко обеспечить аналогичную температуру, если выберете подходящее место на темной стороне. Если это понадобится, то обеспечить имитацию смены дня и ночи будет не слишком сложно. То есть основная проблема связана с атмосферой. Теперь мне осталось поразмыслить, каким способом к ней можно подобраться.
Сказав это, Салман Кен медленно направился в сторону своих апартаментов. Но размышлял он отнюдь не только об атмосфере, состав которой ему предстояло проанализировать. Гораздо больше его занимала таинственная раса, живущая на плоских, холодных равнинах Третьей планеты, а также способы оборвать торговые контакты с местными жителями - если, конечно, таинственный товар и есть та самая вещь, которую ему поручено отыскать.
Кроме того, его беспокоил вопрос - не выглядело ли его безразличие к основному предмету экспорта планеты слишком преувеличенным?
4
Круг радиусом в три мили вмещает целых двадцать восемь квадратных миль, то есть примерно восемнадцать тысяч акров. Как следствие, карта, сделанная Роджером и Эдит Винг была не столь детальной, как хотелось бы. С другой стороны, отец согласился, что на покрытых лесом горных склонах не так много мест, заслуживающих нанесения на карту. То же, что дети в результате ему показали, включало каждую тропинку и ручеек, какие он только знал. А главное - карта была несомненным доказательством того, что дети действительно побывали во всех местах этого района. Именно этот недостаток опыта у дочери он и хотел восполнить, чтобы у нее отпала необходимость постоянно ходить только по тропинкам.
Наконец Джон Винг поднял взгляд от потрепанного блокнота. Вся семья снова собралась у камина, и оба картографа устроились на подлокотниках его кресла. Дон сидел на полу, а Билли занимал свое место у него на плечах; Марджори находилась на коленях у матери. Все ждали окончательного решения.
– Похоже, вы сделали неплохую работу, - сказал наконец мистер Винг. С помощью такой карты любой смог бы отыскать здесь дорогу. Эди, а
безнее ты справилась бы?
– Конечно, папа, я в этом уверена, - сказала она несколько удивленно. - А надо?
Отец пожал плечами.
– Это уж тебе решать, носить ли ее все время с собой. Необходимости в этом нет никакой. Ну что, вы разработали график патрулей?
Роджер включился в беседу, наклонившись поближе к отцовскому плечу и пользуясь картой для иллюстрации своих слов.
– С разных сторон к этому кругу радиусом три мили подходят восемь тропинок. Мы с Доном каждый день обходили их по окружности, чтобы убедиться, что ни по одной из них никто не ходил. На каждой из этих тропок есть места, где практически невозможно пройти, не оставив никаких следов, так что нам не составляло большого труда определить, были там люди или нет.
Но теперь мы собираемся действовать несколько иначе. Я по-прежнему буду проверять каждую тропинку - но, помимо этого, мы отметили на карте места, откуда можно увидеть кого-то, приближающегося к дому извне. Таких мест не так много. Эдит может обойти все подобные точки за два захода по полтора часа - мы уже проверяли. А я займусь проверкой тропинок и буду ходить по внешнему кругу. Это немножко похоже на то, как делал ты, когда уходил: ты шел зигзагом, а мы смотрели, не идет ли кто-нибудь следом за тобой, и при этом всегда могли догнать тебя, срезав путь по прямой, и предупредить, если кого-нибудь увидим. Правда, никто посторонний здесь так и не появился, но ведь это ничего не доказывает.
Мистер Винг слегка улыбнулся.
– Возможно, я излишне осторожен, - сказал он. - Тем не менее мне очень не хочется, чтобы место, где я добываю металл, стало известно кому-нибудь постороннему. И полдюжины причин моего нежелания сидят сейчас здесь, в этой комнате. Кроме того, я думаю, вам и самим нравится такое занятие, а главное - оно позволит вам много времени проводить в лесу, на свежем воздухе - что вам и следует делать в это время года…
