Кен, уже наполовину забравшийся в скафандр, отчаянно жестикулировал щупальцами, пытаясь завершить свою мысль.
      – Если вы считаете, что я не знаю, о чем говорю, зачем вы меня тогда нанимали? - вопрошал он. - Я, как могу, пытаюсь достать растения. Да, наша камера очень невелика - но там внизу есть растения, которые и в этот корабль не влезут. Хотите - верьте, хотите - нет. Я ничуть не лучше вас представляю, на что похож растущий тафак, но в отличие от вас, я не столь уж уверен, что это - растение. И выкиньте из головы идею, что я собираюсь набивать растения в этот ящик, пока они не задохнутся. Постарайтесь проявить хоть немного терпения. Сарр исследовали две тысячи лет, хотя исследовать его было куда проще, - тут он снова стал забираться в свой металлический панцирь.
      – Вы будете делать то, что вам говорят, Салман Кен. Я уже говорил, что мне все равно как. Но если мы не начнем выращивать тафак в разумное время, кое-кому придется плохо.
      Ответ Кена донесся несколько глухо, из скафандра торчала только его голова.
      – Конечно, вы способны это сделать - я ничем не могу помешать вам. Но честное слово, если вы оставите меня в покое и дадите нормально работать, толку будет куда больше. Ну, подумайте же наконец - кто знает об этой планете больше всех? - он сделал паузу, слишком короткую, чтобы вопрос можно было считать не риторическим, затем продолжил: - Конечно, местные жители. Они не просто знают планету - они живут на ней и даже представляют, как добывать тафак, раз уж регулярно продают его вам. Вам придется как следует потрудиться, чтобы убедить меня, что есть лучший способ узнать нужные нам вещи, нежели спросить их у аборигенов.
      – Но учить язык - это так долго!
      – Верно. А исследовать двести миллионов квадратных миль территории - еще дольше. И это если сбросить со счетов те три четверти поверхности, которые вы называете равнинами. А делать это пока рано - вдруг эти аборигены в хороших отношениях с тамошними жителями и покупают тафак у них? Как быть с таким вариантом? Я понимаю, что вам в свое время исследования этих равнин встали поперек горла - сколько там торпед вы потеряли, девятнадцать из девятнадцати или двадцать из двадцати? В любом случае процент впечатляет.
      – Но если они не захотят, чтобы мы знали, где он добывается? Им же невыгодно, чтобы мы получали его где-то сами, а не платили им.
      – Это было бы разумным подходом с их стороны. И у них могут возникнуть такие подозрения. Я никогда не отрицал, что понадобится проявить некоторый такт. Если вы сомневаетесь в моих способностях сделать это, я повторяю - займитесь этим сами. У нас есть еще скафандры. Я в любом случае собираюсь еще раз отправиться туда для исследований, и на этот раз вы можете присоединиться ко мне - зонд с легкостью доставит и оба скафандра, и камеру.
      – Может быть, я и не гений, но с ума еще не сошел. У меня будет там представитель. А если я сочту, что вы недостаточно тактичны - можете не возвращаться.
      – А скафандр вам не нужен? Я полагал, что они довольно дорогие, - мягко сказал Кен и с громким звяком надел на голову массивный шлем.
      Фет, молча слушавший все это, закрепил эту последнюю деталь экипировки. Он был слегка расстроен: сам он уже много лет не пытался разговаривать с Драем в таком тоне - о последней попытке у него остались крайне неприятные воспоминания. Конечно, он знал, чего ради Кен нарывается: ученый старался рассердить Драя, чтобы направить все подозрения в другом направлении. Именно в том, которое было нужно Кену. Фет заметил про себя, что эта часть разговора была проведена блестяще. Тем не менее очень ему не нравилось выражение лица Драя, когда тот устроился поближе к радиоаппаратуре.
      От этих мыслей ему пришлось отвлечься, когда Кен из воздушного шлюза сообщил о том, что закрепился.
      – Сейчас я попробую выбраться отсюда с помощью своего пульта управления и немного поманеврирую возле корабля, чтобы оценить свои возможности, - добавил он. - Мне легче будет привыкнуть к этой штуке, когда надо учитывать только инерцию и нет еще никакого веса.
      – Хорошо, - ответил Фет и убрал щупальца со своего пульта. Одним глазом он следил за приборами, другим - косился в ближайший иллюминатор. Через несколько секунд там появилось сигарообразное металлическое тело; оно металось туда-сюда, и прикрепленная к нему неуклюжая фигура ученого болталась где-то в районе носа, а ближе к корме виднелся квадратный ящик вегетационной камеры - она тоже не влезла в грузовой отсек. Похоже, Кен без труда управлял этой чудовищной конструкцией. Наконец он сообщил, что можно отправляться.
      – Хорошо, - ответил Фет. - Я начинаю. Переведи переключатели в нейтральное положение - там не перекрестное соединение, и импульсы будут складываться. Кстати, я поместил в грузовой отсек все, что надо.
      Первый зонд с находящейся в нем серией образцов был поднят прямо с Меркурия, и Ладж Драй об этом знал; Фет надеялся, что тот не заметит особого ударения на слове «все». Механик тоже разместил там дополнительную радиоаппаратуру, но сделал это в самый последний момент, не успев сообщить об этом Кену. Он мог лишь надеяться, что тот умеет обращаться с подобной аппаратурой.
      Кен, со своей стороны, не понял, на что намекает Фет. Он в это время пытался успокоить нервы, помня, каким трудным оказался спуск в прошлый раз. На сей раз у него это получилось лучше - в основном потому, что одновременно приходилось думать о проблемах, с которыми он столкнется, когда спустится. А проблем будет немало.
      Найти место предыдущей встречи оказалось несложно, хотя Фет опустил зонд не совсем точно. Было еще слишком рано: солнце только-только взошло из-за гор. Что ж, тем лучше. Кен сообщил Фету о своей успешной посадке, объявил, что берет управление на себя, и занялся делом.
      Сперва он провел зонд вниз по холму - туда, где начиналась более-менее густая полоса растительности. Прежде чем предпринимать дальнейшие действия, он убедился, что полоска эта отделена от остальных - реакция местной растительности на прикосновение горячего металла произвела на него большое впечатление, а воображение у Кена было богатое. Затем он опустил зонд так, что камера оказалась почти у самой земли, и отцепил ящик. Двойная крышка распахнулась без труда: Фет учел все возможные эффекты низкой температуры. Работа пошла.
      Он извлекал кусочки земли из грузового отсека и помещал их в ящик, все - в одну его часть. Используя полосу металла, взятую специально для этой цели, Кен превратил темную груду в слой дюйма три толщиной и в фут шириной, расположив его вдоль одной из стенок контейнера, после чего начал использовать этот кусок металла как лопату. Маленькие кустарнички, куски мха и другие растения извлекались из земли; ученый тщательно избегал прикасаться ими к своему скафандру, а металлическую полосу регулярно клал на землю, давая ей остыть. Он рассмотрел различные виды корневых систем и осторожно выкопал еще немного земли с тех мест, откуда брались растения, чтобы в ящике под ними оказалось достаточное количество почвы. Полученные экземпляры один за другим он отправил в камеру, разместив их слишком плотно, чтобы это удовлетворило садовода с Земли, но зато закрепив их в почве достаточно надежно, чтобы они стояли так же прямо, как и раньше. Пару раз он с тоской смотрел на более крупные кусты, но здесь пришлось сдаться. Они были слишком высокими, а первая же проверка показала, что их корни слишком глубоки и длинны.
      Он заполнил примерно два квадратных фута из шести, когда наконец-то появилось семейство Вингов. Роджер и Эдит шли впереди остальных; возможно, младшие бежали бы с ними - но они уже проделали далекий путь и успели заметно устать, поэтому двигались вместе с родителями.
      Кен не услышал их приближения - микрофон в торпеде был не слишком чувствителен, а Роджер на сей раз не окликнул ученого сразу. Вместо этого дети подошли как можно ближе, чтобы посмотреть, что он делает. Понять это было несложно, но лишь удовлетворив свое любопытство, Роджер поздоровался.
      – Вы сегодня рано.
      – Почему ты не сказал мне, что они идут? - рявкнул из громкоговорителя голос Ладжа Драя.
      – Я их не видел, я работал, - негромко ответил Кен. - А теперь, если вы надеетесь наладить хоть какое-то общение, то помолчите, пожалуйста. Они не могут определить, я это говорю или кто-то другой, так что лишние голоса будут только сбивать их с толку, - он замолчал и стал внимательно смотреть, как приближаются остальные люди. Его слегка удивили размеры мистера и миссис Винг; чуть подумав, он предположил, что те существа, которых он увидел первыми, были еще не до конца развившимися особями. Взрослые производили куда большее впечатление, если придавать значение размерам. По оценкам Кена, они должны были быть примерно на четверть тяжелее среднего саррианина - если предположить, что аборигены действительно заполняли всю свою странную одежду целиком, а их тело имело сравнимую плотность. Старшие аборигены вели себя явно более уверенно, преисполненные достоинства и серьезности, какие, по его наблюдениям, не были характерны для молодых особей. Впервые Кен всерьез подумал, что обитатели Земли и впрямь цивилизованные существа.
      Действия самого крупного из них явно свидетельствовали о разумности и последовательности. Мистер Винг не стал тратить время. Он присел перед Кеном, вытащил блокнот, в котором выписал слова, уже знакомые инопланетянину благодаря Роджеру, и быстро перебрал их. Произнося каждое слово, он внимательно глядел на Кена, и тот указывал при этом на соответствующие предметы. Удовлетворенный достигнутым, человек занялся обучением языку с такой целеустремленностью и последовательностью, что Кен стал воспринимать его своим коллегой задолго до того, как им удалось наладить нормальное общение. Последнее было достигнуто отнюдь не сразу, но гораздо быстрее, чем можно было бы предположить. Как не раз подтверждали сторонники «базового английского», большинство повседневных бесед вполне сводятся к использованию менее чем тысячи слов. Текущая ситуация, правда, была отнюдь не повседневной в любом смысле этого слова, но миссис Винг обладала талантом быстро рисовать, а дети были готовы продемонстрировать практически любые нужные действия - и в результате обе стороны остались весьма довольны ходом дел.
      Поскольку Кен все это время стоял на одном месте, тепло его ног здорово нагрело камень, и только через три часа он почувствовал первое прикосновение холода. Вслед за этим он внезапно осознал, что с момента появления аборигенов ничего не сделал для наполнения ящика для растений. Вежливо подождав, пока мистер Винг закончит очередное объяснение, он указал на пустое место в ящике. Человек в ответ кивнул и показал на что-то позади него.
      С момента начала урока Кен не обращал никакого внимания на деятельность малышей; он предположил, что они играют, как это свойственно и детям его расы. Сейчас же он с удивлением увидел, что на камне невдалеке от ящика разложено несколько десятков растений различной формы и размера. Дети явно увидели, чем он занимается, и решили помочь. Еще больше он удивился, когда обнаружил, что среди экземпляров не было одинаковых. Похоже, эта раса с младенчества неплохо соображает - во всяком случае, он не заметил, чтоб кто-либо из взрослых давал указания. Выразив благодарность, он неуклюже начал класть растения в ящик при помощи своей металлической полоски. Подняв первое из них, он указал на него свободным манипулятором и сказал:
      – Слово!
      Все, поняли, что он имеет в виду, и Роджер немедленно ответил:
      – Папоротник.
      Понаблюдав некоторое время за неловкими движениями инопланетянина, мистер Винг жестами предложил ему отойти от ящика и распорядился, чтобы дети занялись делом. Кен следил за ними с огромным интересом, впервые оценив, насколько эффективно устроены человеческие хватательные конечности. Пальцы особенно ловкие у девочек, сажали растения в приготовленную землю с такой скоростью и легкостью, какая ему была бы недоступна даже без проблем с неуклюжим скафандром и разницей температур. Каждый раз, поднимая новое растение, они сообщали его название. Позже оказалось, что иногда одно и то же имя относилось к растениям, имевшим лишь очень приблизительное сходство, а то и никакого сходства вообще. Он понял, в чем дело, далеко не сразу, хотя ему уже было известно, что местный язык включает как частные, так и общие понятия.
      Всего через несколько минут коробка была заполнена аккуратно посаженными растениями - и за все это время Кен ни разу не столкнулся с тем самым словом, которое так нужно было вслушивающемуся в происходящее Драю. Кен этим был очень доволен: упоминание местными тафака, когда Драй мог это услышать, сильно повредило бы планам, зарождавшимся в его голове.
      Хотя он и вытаскивал из грузового отсека контейнеры с взятыми в прошлый раз образцами, дополнительный радиопередатчик, подложенный Фетом, обнаружился только когда Кен клал пустые емкости на место. В первый момент он страшно разозлился и на себя, и на техника - поскольку к тому времени совершенно позабыл последние слова, сказанные тем перед высадкой. Затем он решил, что это даже к лучшему. Если Драй слушал все время, с начала урока языка, он теперь наверняка уже убедился, что Кен не пытается вести какую-то свою игру - никаких подозрительных пауз не было.
      Пока он думал обо всем этом, мистер Винг тоже предавался размышлениям. Было совершенно ясно, что инопланетянин - имен друг друга они еще не знали - собирался отправляться обратно. Прогулка оказалась для всей семьи довольно приятной, но проделывать такой путь каждый день будет не слишком-то Удобно. Кроме того, дома есть гораздо больше предметов, которые можно использовать для обучения языку. Похоже, сейчас имеет смысл сделать то, о чем они вчера говорили на семейном совете: убедить инопланетян приземляться ближе к дому.
      Когда Кен вернул на место все пустые емкости и закрепил камеру на корпусе зонда, он обнаружил, что самый крупный из аборигенов держит в руке аккуратно нарисованную, но совершенно непонятную схему и явно хочет довести до него какую-то мысль.
      Только через несколько минут Кену удалось разобраться, что именно представлено на этой схеме, хотя общую идею он уловил довольно быстро. Труднее всего было осознать понятие масштаба. Но в конце концов инопланетянин все понял; пару минут он потратил на то, чтобы подробно описать карту Фету, чтобы ее можно было потом изучить и воспроизвести, а затем сказал мистеру Вингу «да».
      – Завтра - следующий день после сегодня - здесь, - повторил человек, и Кен кивнул головой (он не слишком удивился, обнаружив, что звуковой язык у этих существ зачастую сопровождается и жестами).
      – Здесь, - он указал на ту же точку на карте кончиком своего манипулятора, и бумага в этом стала месте коричневой прежде, чем он успел отдернуть его. Затем он вдруг вспомнил: - Не завтра. Не следующий день после сегодня. Два дня.
      Мистер Винг нахмурился.
      – Не завтра?
      – Нет. Два дня. Сейчас идти. Холодно.
      Тут Салман Кен повернулся, вытащил из грузового отсека второй комплект радиоаппаратуры, положил его на землю, сказал «Принести!» и снова начал прикреплять себя к торпеде - в первый раз ему пришлось отцепляться обратно, когда он обнаружил, что не может из такого положения дотянуться до грузового отсека.
      Пока он этим занимался, аборигены, к счастью, ничего не говорили. Мистер Винг был просто слишком ошеломлен таким поворотом дел, и даже дети наблюдали за инопланетянином с некоторым изумлением. В мертвой тишине Кен поднялся в воздух, и тут наконец младшие дети вспомнили правила вежливости и закричали ему вслед: «До свиданья! До свиданья!» Кен уже плохо слышал слова, но смысл угадать было нетрудно.
      Вернувшись на «Кареллу», он стал возиться с камерой, затаскивая ее внутрь. Пространство между крышками уже было заполнено вакуумом - это он обеспечил еще в космосе, открыв небольшой клапан. Теперь Кен активировал рефрижератор и долго не сводил глаз с термометра, пока не убедился окончательно, что всякие колебания температуры прекратились. Только тогда он вместе с Фетом занялся прослушиванием звукозаписывающей ленты, чтоб убедиться, что он правильно запомнил ту сотню слов, которые выучил во время своего короткого путешествия. Ладж Драй, к немалому удивлению Кена, вмешиваться не стал - хотя Фет сказал, что босс внимательно слушал все, что происходило на планете. Во время прослушивания ленты Кен сумел сообщить технику, что он сделал с дополнительным радиоаппаратом, и тот согласился, что это была неплохая идея. Теперь можно было не опасаться, что Ладж Драй устроит досмотр содержимого торпеды.
      Похоже, речь Кена, произнесенная им перед отправлением, оказалось гораздо более убедительной, чем он сам ожидал. Он паже слегка удивился тому, что босс не насел на него сразу по возвращении - но потом понял: Драю ужасно хотелось сделать именно это, но его остановил страх опять наделать глупостей. Как только Кен и Фет прекратили совещаться, Драй тут же оказался рядом с исследователями, преисполненный стремления найти какие-то зримые подтверждения тому, что он слышал по радио.
      – Мне действительно позарез нужен фотографический аппарат, чтобы дать вам представление о том, как они выглядят, - сказал Кен. - Я, кажется, ошибся насчет размеров: в первый раз, судя по всему, я увидел детей. Взрослые заметно крупнее нас. Я не думаю, что возникнут серьезные проблемы с языком, к тому же эта компания явно склонна к сотрудничеству, - и он рассказал о том, как ему помогли собрать коллекцию растений.
      – Я как раз на нее смотрю, - заметил Драй. - Как я понимаю, среди них нет того, что нам нужно?
      – Нет - разве что у них существуют разные названия для растения и конечного продукта. Когда они их помещали сюда, они говорили мне их названия, и вы тоже бы услышали слово «тафак».
      Драй ненадолго задумался, потом заговорил снова:
      – Дети, да? Возможно, если вы займетесь детьми и как-нибудь избавитесь от взрослых, это облегчит вам дело. Детей будет легче обмануть.
      – У меня уже появлялись подобные идеи, - сказал Кен. - Возможно, имеет смысл спустить вниз еще несколько подобных ящиков. Дети могли бы их наполнить, пока я занимаюсь языком, а затем, когда они с этим закончат, я получу возможность обсудить это с каждым из них. Но из этого может что-нибудь выйти, только если только родители не вмешаются.
      – Родители? Вы уверены?
      – Нет, конечно, просто это наиболее вероятно. Так как вам моя идея?
      Думаю, вполне разумно. Вы успеете изготовить к следующему утру нужное количество контейнеров?
      – Я собираюсь отправиться несколько позже. Фет рассказал мне об обычных эффектах тафака, и опасаюсь, что в ближайшее утро просто не смогу там появиться.
      Драй мысленно произвел какие-то подсчеты.
      – Возможно, вы правы. Надо будет вернуться на Первую за вашей дозой. Я как-то не люблю таскать это вещество туда, где оно может попасть не в те руки, - он усмехнулся, и что-то в его улыбке каждый раз заставляло Кена все больше и больше ненавидеть Драя.

      – Папа, как ты ухитрился соорудить это?
      Дон огромными глазами смотрел на саррианский радиоприемник - все, что осталось после визита Кена к тому времени, как юноша, подав сигнал, вернулся назад. Роджер хихикнул.
      – Он не сооружал этого. Он весь вечер обучал инопланетянина английскому языку, а уходя, тот обернулся и положил эту штуку на землю. Сказал «Принести!» и улетел. Папа, как по-твоему, что это такое?
      – Мы не сможем узнать точно, пока он не вернется. Возможно, это прибор или его часть, которым инопланетянин собирается воспользоваться в свой следующий визит. А возможно - это подарок, в благодарность за то, что вы помогли ему собрать этот гербарий. Думаю, нам следует взять его с собой и не трогать его, пока его хозяин не появится снова.
      – Но если он не вернется и послезавтра…
      – Роджер, я знаю, что любопытство - болезнь тяжелая, сам он нее страдаю. Но я все же полагаю, что в этом новом виде обмена большего добьется самый осторожный, умеющий держать козыри в рукаве до последнего момента. Мы все еще не можем быть уверены, что единственной целью всех этих исследований не является попытка избежать необходимости платить за табак. В конце концов, с какой стати он начал именно с растений? Здесь он мог бы обнаружить много других интересных вещей.
      – Если он действительно так отличается от нас, как кажется, то с чего он вообще решил, что табак - это растение? - возразил Роджер. - При такой температуре, как у них, сигареты не могли протянуть достаточно, чтобы их можно было изучить с помощью микроскопа или как-нибудь иначе. А сама сигарета на растение не похожа.
      – Верно, - согласился с ним отец. - Но я только сказал, что не знаем, что ему надо. Другое дело, что эта возможность маловероятна.
      Как ни странно, Кена тоже посещали подобные мысли, и поэтому в свой следующий визит, опустившись на поляну возле дома мистера Винга (на сей раз с четырьмя контейнерами для сбора всякой всячины), он попытался объяснить, что в один из них не снабженный рефрижератором, он хочет поместить минералы. Показав на другой, он сказал:
      – Вещи - хорошо - горячо - холодно. Винги переглянулись, затем Эдит предположила:
      – Тебе нужно то, что хорошо и горячим, и холодным? Вещи, для которых не нужен рефрижератор?
      Кен мало что понял из этой фразы, но снова попытался объяснить:
      – Да. Горячо, хорошо.
      Он все еще висел в паре футов над землей - на сей раз груз был закреплен так, что его можно было отцепить, не спускаясь для этого на твердую поверхность. Когда же Кен ступил на землю, события замелькали одно за другим.
      Как это обычно для вечнозеленых лесов, земля здесь в основном была покрыта сухой хвоей. Вокруг дома ее по большей части подмели, но то, что осталось, имело все шансы загореться. Как только нога Кена в скафандре коснулась почвы, появилось облако дыма, и только то, что ученый мгновенно отдернул ногу, не дало огню вспыхнуть по-настоящему. И все же люди не чувствовали себя в безопасности, пока Роджер не плеснул на это место воды из ведра.
      Это вызвало новые вопросы. Кен в жизни не видел воды, а также никогда не сталкивался с устройством, способным выдавать, казалось бы, неограниченное количество жидкости. Кран, из которого наполняли ведро, заинтересовал его чрезвычайно: по его просьбе, состоявшей наполовину из жестов, а наполовину из английских слов, Роджер набрал еще одно ведро, поставил его на цементную площадку у подножия крыльца и отошел. Кен, получив возможность исследовать объект, не будучи в контакте с чем-нибудь еще, занялся этим с почтительного расстояния. Под конец он опустил кончик манипулятора в странную прозрачную жидкость. Появившееся от этого облако пара очень напугало его, равно как и резкий холод, проникший сквозь металл, и он поспешно отдернул эахват. Теперь он уже начал подозревать, что представляла собой эта жидкость, и мысленно снял шляпу перед Фетом. Техник (если он и вправду был просто техником) имел-таки голову на плечах.
      В конце концов Кена пристроили на находившейся возле дома печи, ящики для образцов поставили на землю, и дети побежали за вещами, которыми их можно было бы наполнить. Снова начался урок языка, и уже через час прогресс был более чем заметен.
      К концу этого времени обе стороны, к своему удивлению, оказались способны обмениваться вполне осмысленными предложениями - пусть грубыми и неправильными, полными лишних описаний, но вполне понятными. Осознав это, мистер Винг даже улыбнулся. Настало время преподнести гостю небольшой сюрприз, а при удаче - получить от него в момент растерянности интересную информацию. Он вспомнил, о чем они с Доном говорили накануне вечером, и почувствовал, что гордится своим сыном-подобная гордость часто делает отцов невыносимыми…
      – Ты вспомнил не так уж много дат, папа, - сказал тогда Дон, - но их хватило. Во всяком случае, они хорошо соотносятся с другой информацией. Интервалы между подачей сигнала и прибытием торпед имеют цикл примерно в сто двадцать дней, если брать материал за несколько лет. Конечно, во многие из этих периодов торговля не велась, но цикл получается следующий - два дня, затем три. Сто двадцать дней - это синодический период обращения Меркурия, с такой частотой он догоняет Землю, когда двигается вокруг Солнца. Я вспомнил, где находился Меркурий, когда мы изучали его этой весной, и произвел некоторые подсчеты: быстрее всего торпеда прилетала, когда Меркурий был ближе всего к нам, медленнее - когда он был с противоположной стороны от Солнца, то есть примерно вдвое дальше. По-видимому, торпеды прилетают оттуда, с ускорением примерно в одно с четвертью «же».
      Мистер Винг, не имевший никакого отношения к физике, все же прекрасно понял, о чем речь. О таких вещах много писали в связи с самолетами. Он проглядел расчеты Дона - в сущности довольно простые - и согласился с результатами. По его просьбе Дон нарисовал диаграмму, изображающую орбиты внутренних планет Солнечной системы и текущие положения планет. Именно эта схема и была у него сейчас в кармане.
      Случилось так, что как раз в тот момент объяснялось слово «дом». Когда мистер Винг счел, что достигнуто достаточное понимание, он решил, что время выложить на стол один из своих козырей.
      Сначала он сделал жест рукой, указывая им на все вокруг. «Земля», -сказал он. Саррианин повторил слово, но никак не выразил, что понял, о чем речь. Человек снова повторил слово, топнув при этом ногой по земле; затем он вытащил из блокнота листок бумаги и нарисовал на нем изображение Земли так, как она, по его мнению, должна была выглядеть из космоса. Дополняя объяснения, он взял кусочек глины для лепки, найденный в комнате для игр, и слепил из него шарик. Затем он указал на этот шарик на рисунок и на землю под ногами, каждый раз повторяя слово.
      Кен понял. Он подтвердил это, нацарапав на земле другой рисунок, воспользовавшись для этого той самой полосой металла и стараясь дотянуться как можно дальше. В рисунке вполне можно было узнать Солнце и орбиты первых трех планет. Кен понимал, что местные знания в области астрономии могут еще оказаться недостаточными, но его подбадривал тот факт, что аборигены имели представление о форме их мира.
      Мистер Винг немедленно выхватил из кармана схему Дона, выглядевшую так же, как и рисунок Кена, - только на ней присутствовали еще и орбита и местоположение Марса. Он назвал Кену каждую из планет и сообщил ему также общее их наименование. Затем у них началась своего рода игра: Кен дорисовал Юпитер и Сатурн, желая знать, насколько местные преуспели в астрономии. Мистер Винг назвал их имена, после чего пририсовал Уран, Нептун и Плутон. Дон, до сих пор не вмешивавшийся в это дело, исправил орбиту Плутона так, чтобы она пересекалась с орбитой Нептуна, и стал торопливо пририсовывать спутники. Поток саррианской речи, хлынувший из громкоговорителя, они приняли за выражение удивления со стороны инопланетянина и остались очень довольны.
      Кен и впрямь был несказанно удивлен.