Глава 1

До заката оставалось не более нескольких часов, когда Мартин почувствовал, что за ним кто-то идет. Сначала пришло ощущение чужого взгляда, неприятно давящего в спину. На выжженных просторах Пустоши это случается довольно часто, и поэтому он не стал сильно из-за этого беспокоиться. Но время шло, а чувство, что за ним внимательно наблюдают, никак не проходило. Солнце постепенно скатывалось к горизонту, и до прихода Тьмы оставались считанные часы. Лагерь надо было подготовить заранее, иначе можно не дожить до рассвета.

Он нервно оглянулся, всмотрелся в редкую поросль за своей спиной. Никого. Лишь ветер гоняет серую пыль, взвивая ее небольшими смерчиками. Эх, дождя бы. Как давно не было нормального дождя! Просто воды с неба, а не выжигающих растительность кислотных осадков. Мартин вздохнул, еще раз кинул взгляд на небо, надеясь увидеть в нем хоть какое-то подобие туч, но напрасно. Небесная канцелярия оставалась глуха к мольбам одинокого старателя.

Сняв с плеча карабин, он дослал патрон в патронник и перевесил оружие на грудь. Пусть будет под рукой – так спокойнее. Пока светит солнце, не каждый выдержит добрый кусок свинца. А стрелять он умел превосходно. Взглянув на часы, прикинул, сколько еще сможет идти. Выходило около часа на переход, затем, хочешь, не хочешь, придется остановиться и приготовиться к ночи. За это время он надеялся дойти до одного из разрушенных аванпостов. Там можно было бы укрыться, чтоб переждать ночь. Но все карты спутал большой участок радиации прямо на его пути. Счетчик выдал сигнал тревоги, оповещая хозяина о невидимой опасности.

Он остановился, задумчиво осмотрелся. На карте этот очаг не значился, и в какую сторону двигать, чтоб обойти неожиданное препятствие, оставалось только догадываться. Наконец приняв решение, он повернул направо. Шел, поминутно поглядывая на показания прибора, чтоб не влететь в горячую зону. Преследователь шел по пятам. То, что за ним идут, уже не вызывало сомнений. Пару раз он резко оборачивался и смутно успевал разглядеть большую черную тень. Судя по всему, не человек. Ну-ну, видал он таких.

Прямо по курсу показался невысокий холм, вершина которого была покрыта нагромождением крупных камней. Самое место разбить лагерь. Какая-никакая, а все-таки защита, не сравнить с голой равниной Пустоши.

Поднявшись наверх, он присмотрел ровную площадку, окруженную с трех сторон кусками скалы. Костер разводить не стал. Вряд ли это кого-то отпугнет, а вот привлечь внимание к его убежищу вполне сможет. Первое, что нужно сделать – подготовиться к приходу Тьмы. Скинув ранец, достал из кармашка небольшой сверток. В нем бережно хранился серебряный ритуальный кинжал. В качестве оружия вещь совершенно бесполезная, но для начертания охранного круга незаменимая.

Он обнажил короткое лезвие, полюбовался вязью Старших рун, покрывавших клинок. Было в их виде что-то завораживающее и внушающее невольное уважение. Даже сейчас в лучах заходящего солнца чувствовалась скрытая древняя сила. И сегодняшней ночью она ему понадобится.

Аккуратно, не торопясь, он принялся чертить магические знаки вокруг небольшого лагеря. Спешка в этом деле совершенно неуместна. Чуть ошибешься – и последствия могут оказаться фатальны.

Внезапно рука его невольно дрогнула, испортив почти дописанный знак Холифар. Из сгустившихся сумерек, с той стороны, откуда он только что пришел, послышался одинокий вой волка. Судя по всему, большого волка. Он, приостановив работу, сидел, вслушиваясь в темноту. Но звук больше не повторился. Чертыхнувшись, он проверил, насколько хорошо выходит меч из ножен, укрепленных на спине. Еще немного – и только холодная сталь сможет служить ему защитой. Мир менялся.

Когда круг наконец был завершен, он занялся обустройством места для ночлега. Раскатал спальник. Над ним натянул тент, сделанный из старого плаща химзащиты. Бесполезный карабин положил поближе к голове. Даже мертвое оружие внушало чувство безопасности. Потом не спеша поужинал, отрешенно наблюдая, как ночь вступает в свои права. Охранные знаки, нанесенные прямо на землю, слабо замерцали, пришло время Тьмы. Он достал меч, нежно протер холодную сталь. Перед тем как лечь спать, намотал кожаный ремешок, идущий от рукояти клинка, на руку, чтоб, если что случится, долго не искать в темноте оружие.

Разбудил его вновь волчий вой. На этот раз казалось, что зверь стоит у самого ложа. Мартин вскочил, стряхивая остатки сна, меч легко лег в руку. В нескольких метрах от него, за сияющим кольцом круга и в самом деле сидел огромный черный волк. Несколько долгих секунд они смотрели в глаза друг другу. Затем образ волка поплыл, огромное тело зверя накрыла темная пелена. Через мгновение она так же неожиданно спала, и перед изумленным Мартином предстал стройный темноволосый человек, одетый в старинный кожаный доспех. Он улыбнулся, обнажив совершенно нечеловеческие зубы.

От этой улыбки Мартину сделалось не по себе, ладонь, сжимавшая меч, покрылась холодным потом. Совершенно не рассчитывая на ответ, он почти прокричал, обращаясь к незнакомцу:

– Ты не пройдешь, чертов перевертыш.

Неожиданно ночной гость ответил:

– На твоем месте я бы не был настолько в этом уверен, человек.

Голос спокойный, без тени угрозы. Но Мартин вдруг понял, что такого круг не остановит. И уж тем более не остановит его меч.

– Чего ты хочешь?

– Я пришел помочь тебе, если ты поможешь мне.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи.

Незнакомец грустно покачал головой.

– Скоро она тебе понадобится. Я подожду.

Странный разговор. Мартин все так же стоял, сжимая меч, готовый в любую секунду пустить его в дело. Он слышал много рассказов об оборотнях, но никогда в них не упоминалось ничего подобного. Этот, что сидел перед ним, совершенно не походил на зверя, жаждущего крови. Что же ему надо? Если бы хотел напасть, то не стал бы будить. Еще эти намеки непонятно на что, с ума сойти можно. Может, это сон? Он легонько ущипнул себя за ногу. Нет, явь.

Незнакомец сидел все так же на земле и не сводил своего взгляда с Мартина. Мартин же стоял, сжимая меч, и, в свою очередь, следил за оборотнем. Дурацкое противостояние.

– Что, дьявол побери, тебе от меня надо? – наконец не выдержал Мартин.

Яростно рубанув мечом воздух, он шагнул по направлению к незнакомцу. В ту же секунду жгучая боль пронзила левую ногу. Вскрикнув, Мартин опустил взгляд. Ему хватило мгновения понять, что произошло. И осознать, что его ждет. Он посмотрел на ночного пришельца.

– Это ты? Твоя работа?

Он ударил мечом по земле. Маленькая юркая змейка, уже сделавшая свое смертоносное дело, корчилась под его ногами, рассеченная надвое.

– Это судьба, человек. От судьбы не уйдешь. Тебе предначертано было сегодня умереть, и я совершенно к этому непричастен.

– Тогда о какой помощи ты говорил? – Мартин стоял, покачиваясь, по лицу потекли слезы. Яд начал потихоньку действовать. Укус белоголовки всегда смертелен.

– Я могу помочь тебе уйти быстро и безболезненно, если ты поможешь мне.

– А если я просто пошлю тебя подальше? – зло бросил Мартин.

– Тогда ты будешь мучиться двенадцать долгих часов, пока яд будет делать свое дело. Не мне тебе рассказывать, что это такое.

Мартин обреченно опустился на землю. Выронил ненужный меч.

– Ты знал, что это должно случиться, чертов оборотень? Скажи, знал?

– Знал.

– Ты мог меня предупредить.

– Мог, но это бы ничего не изменило. Поверь мне. Просто пришло время.

– Хорошо, – сдался Мартин. – Чего ты хотел от меня?

Оборотень поднялся, бесстрашно шагнул в круг. Сияние знаков немного усилилось, но никакого вреда пришельцу не причинило. Он и вправду был силен.

– У тебя есть на чем писать?

Неожиданный вопрос, но Мартина уже ничего не удивляло. Особой боли он пока не чувствовал, но все происходящее казалось горячечным бредом.

– Там… В ранце.

Вскоре в его руках оказалась старая записная книжка и наполовину исписанный карандаш.

– Напиши о том предмете, что ты носишь на груди. – Оборотень присел возле него. – А я помогу тебе собраться с мыслями.

Он положил руки на голову человека. Сознание Мартина прояснилось, боль ушла. Он посмотрел в странные глаза пришельца.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Знаю, – просто ответил тот.

И он написал. То, о чем не знали даже самые близкие друзья, то, что он всю жизнь хранил в глубокой тайне.

– Ну вот и все. – Незнакомец взял из его рук исписанный лист бумаги. – Теперь тебе пора.

– Один вопрос, – остановил его Мартин. – Что там, на той стороне?

Оборотень улыбнулся.

– Жизнь.

Черт бы побрал эти телефоны, особенно когда они звонят в самую рань, когда сон так сладок. Но так уж устроен мир: бутерброд падает маслом вниз, если должно случиться что-то плохое, оно обязательно случается, а телефон будит тебя именно тогда, когда ты видишь, возможно, самый прекрасный сон в своей жизни.

Титаническим усилием воли Шерман заставил себя подняться и открыть глаза. Около пяти часов утра, никак не больше. Чувство времени у него всегда было отменное, так что и на часы глядеть не было смысла. Светать едва начало, значит, только-только закончился комендантский час и подключили связь. Кому-то очень не терпится нарваться на грубость.

– Да. – Голос спросонья хрипел и казался чужим.

– Шер, это Трэт. Надо поговорить, если ты еще в деле.

Вот так. Ни тебе доброго утра, ни здравствуй. Какая радость, объявился Трэт, давно не виделись. Впрочем, с того времени, когда они встречались, и в самом деле прошла целая вечность, но сказать, что он сильно скучал, было бы явным преувеличением.

– Трэт? – Шерман попытался язвить. – Неужели повелителя Пустоши совесть заела, раз он снизошел до простых смертных? Я польщен, Трэт, это такая честь…

Закончить ему не дали.

– Не ерничай, Шер, просто скажи, ты еще в деле?

Лирики не будет, а жаль. Сказать хотелось много, и совершенно непечатного, если учесть, при каких обстоятельствах они расстались, но с этим подождет. Пока.

– Допустим.

– Тогда в десять у Дэна. – Голос на том конце линии немного замялся и нехотя добавил: – Да, заодно утрясем наше старое дело.

Ого! Последнее замечание заставило Шермана мысленно присвистнуть. Если такие люди, как Трэт, вспоминают долги двухгодичной давности, значит, дело может быть и в самом деле занимательным. Если не сказать больше. Но все же не стоит пока обнадеживать старого друга.

– Я подумаю.

– Думай, Шер, думай. У тебя ровно пять часов. Если не придешь, считай, предложения не было.

– Я подумаю.

Трубка мягко легла на рычаг.

Вот так и убеждаешься, что наша планета по-прежнему имеет форму шара, несмотря ни на что.

Трэт. Спать уже не хотелось. Шерман опустился на постель, закурил старую, еще довоенную, сигарету без фильтра. Иногда он позволял себе немного расслабиться, хотя все реже и реже. Борьба с пагубной привычкой велась уже несколько лет. Удовольствие это было довольно дорогое, но пока он мог себе это позволить. Настоящий табак, а не местный суррогат из не пойми чего с чем. Контрабанда – великая вещь, и существует она благодаря таким людям, как Трэт. Тем, кто сколотил целые состояния, ни разу не покидая Периметр. Зачем лезть на рожон самому, если найдется немало смельчаков, готовых рискнуть ради денег уйти в Пустошь и дальше в поисках добычи. Если можно заплатить патрулю – и товар пойдет мимо городских складов, где по местным законам оседает тридцать процентов того, что приходит из вне, а остальное скупается по мизерным ценам официальными представителями, чтобы потом попасть на городской рынок по заоблачной цене. Покупай чуть дороже, продавай чуть дешевле официалов, оставляя не облагаемую никакими налогами разницу себе, а если возникают проблемы, вспоминай об извечной спутнице любой власти – коррупции. Все просто и прибыльно.

Таким был и Трэт. Человек по прозвищу Трэт. Истинное имя знали немногие, так как ночь никто не отменял, а с ней приходила Тьма. Мир менялся, и то, что днем было просто звуком либо словом, убивало и калечило ночью.

Шерман докурил, не спеша затушил сигарету.

Он пойдет, хотя бы ради того незаконченного дела, раз уж выпала такая возможность. В то, что у такого человека, как Трэт, проснулась совесть, он, конечно, не верил, но раз тот вспомнил о старых долгах, стоило прогуляться и тряхнуть, как следует этого разжиревшего борова. Шерман непроизвольно сжал кулаки, – разговор вновь вернул его к тем дням, когда это случилось.

Два года назад они с ребятами решили пойти на юго-восток к Сияющим горам. Тогда туда практически никто не совался. Мало кому глянулось обходить обширные не нанесенные на карты очаги радиации либо стать кормом для клыкачей и прочей новоявленной живности, не говоря уже про Тьму. К тому же там, у подножья гор, проходил один из языков Ржавого леса со своим извечным белесым туманом, в котором немало сорвиголов растворилось навсегда. Просто ушли и не вернулись. Никто не знал, что с ними случилось, но народная молва богата на предположения одно другого жутче, потому и обходили его стороной. Но они рискнули.

Винсент, их негласный специалист по Тьме и прочей чертовщине, книжный червь, день и ночь пропадавший то в библиотеке, то в городских архивах, отрыл-таки небольшой бриллиант. Серый, запыленный, изрядно потрепанный бриллиант, а если точнее – армейский отчет времен практически самой войны. Как он оказался в городском архиве – одному богу известно, да это было и не важно. Главное – в нем упоминалась катастрофа транспортного вертолета как раз в районе Сияющих гор, с примерными координатами падения. В то время вытащить его, судя по докладам военных, не смогли, а значит, был шанс отыскать пташку. О грузе не упоминалось, но и так любому старателю было понятно, чем в то неспокойное время грузили армейские транспортники. Оружие и еще раз оружие, а это по новым временам ценилось на вес золота.

Они нашли его. Не совсем там, где предполагалось, но нашли. К сожалению, большая часть ящиков оказалась разбита, а их содержимое не выдержало борьбу со временем, и все же взять удалось достаточно много уцелевшего оружия и боеприпасов, чтоб как минимум полгода не испытывать недостатка в деньгах. И к Периметру дошли довольно ровно, без особых происшествий, в точно оговоренное с Трэтом время. Официалам приз сдавать не хотелось, поэтому подгадывали к обещанному коридору. Но вместо этого нарвались на патруль. Их ждали. Груз конфисковали, и как, поначалу думал Шерман, все благополучно осело в городских арсеналах. Но земля слухами полнится, и вскоре появилась информация, что кое-какие знакомые стволы стали всплывать на черном рынке и что реализует их не кто иной, как их старый приятель Трэт. И тогда дошел весь расклад. Кое-кто решил сэкономить и разыграл спектакль с арестом, конфискацией и прочей ерундой, а они поверили, что имеют дело с реальным патрулем. Ситуация прояснилась, но что-либо доказать было тяжело, и пришлось смириться, хотя сделать это было нелегко. Первые месяцы такое зло переполняло душу, что он готов был убить проклятого барыгу, но со временем поостыл. Дело даже было не в потерянных деньгах, хотя и они бы не помешали. И не в том, что они с ребятами полтора месяца месили грязь в таких местах, куда и поныне мало кто отваживается лезть, а в том, что он доверял Трэту и даже где-то считал неплохим парнем.

И вот, после почти двухгодичного перерыва, этот странный звонок. Его величеству что-то понадобилось до такой степени, что он даже готов обсуждать свои старые грехи. Что ж, можно и поговорить.

В «Челюсть», небольшое питейное заведение Дэна, он пришел минут на двадцать раньше назначенного срока. Хозяин, как обычно, сам чародействовал за барной стойкой. Невысокий, наполовину лысый, в возрасте далеко за все шестьдесят, он ловко наполнял бокалы, несмотря на отсутствие левой руки. Дэн любил рассказывать посетителям, что руку он потерял во время схватки с матерым клыкачом, и в доказательство последнего всем показывал огромную нижнюю челюсть зверя. Ценный трофей занимал почетное место на стене, и, как нетрудно догадаться, именно благодаря ему бар носил свое гордое имя. Впрочем, Шерман, как и многие завсегдатаи, знал истинную историю Дэна и лишь улыбался, наблюдая, как он живописует неравную схватку какому-нибудь захожему старателю. На самом деле руку он потерял не в пасти монстра, а на столе хирурга. Банальная история с небольшим порезом, начавшейся гангреной и, как результат, последовавшей ампутацией, а челюстей, когтей и прочих останков в Пустоши пруд пруди. Но кому это интересно? Любил старик приврать, что ж в этом такого.

Кивнув хозяину, Шерман присел за свободный столик у окна. Несмотря на ранее утро, народу в зале собралось изрядно. Заведение пользовалось заслуженной популярностью. Гул голосов, звяканье бокалов и запах дешевого самосада наполняли окружающее пространство. Кто боролся с похмельем, кто просто разгонял тоску. Старатели – народ особый. Во время рейдов за Периметр много не попьешь, поэтому, попадая в город, старались ни в чем себе не отказывать, а уж утро там, на дворе, или вечер, так на это вообще обращали внимание в последнюю очередь. Гуляли иной раз до последней копейки и, когда ничего за душой не оставалось, вновь уходили в Пустошь. А уходить приходилось все дальше от обжитых мест. Поэтому Шерман относился к этому философски, он и сам иной раз был не прочь пуститься во все тяжкие.

Странно, что Трэт назначил встречу именно здесь. Зная его привычки, следовало ожидать чего-нибудь типа «Отрады Пустоши» или «Оазиса», а вот, поди ж ты, выбрал Дэна. Ну, это и к лучшему. Чем проще окружающая обстановка, тем свободнее себя чувствуешь.

Симпатичная официантка подала кружку холодного «Особого» и вазочку с ржаными сухариками. Потягивая пиво, Шерман меланхолично смотрел в окно в ожидании Трэта. Но когда увидел его, то сразу и не узнал. Тот был одет в обычный камуфляж, в каком хаживали многие старатели, и, несмотря на теплую погоду, голову скрывал под капюшоном. К тому же шел один, без своей извечной свиты из телохранителей и просто мальчиков на побегушках. Хотя нет. Сопровождающие не исчезли, просто следовали за хозяином на приличном отдалении и, как и он, одеты были без особых изысков, как и все местное общество. Маскарад, надо сказать, напрасный, так как их сытые рожи резко выделялись на фоне обветренных и потрепанных жизнью лиц здешних аборигенов.

Все занятней и занятней. Шерман допил бокал, подал знак повторить и, небрежно откинувшись на спинку стула, широко улыбнулся входящему Трэту. Пусть понервничает. Улыбнувшись противнику, уже наносишь первый удар, ибо он может ждать от тебя ругани, проклятий, угрюмого молчания, но никак не улыбки. Недаром говорят, что она обезоруживает.

Псевдостаратель, подобно змее, стараясь никого не касаться, словно находился в чумном доме, протиснулся к столику Шермана.

– Рад, что ты пришел. – Голос ровный, деловой, и радости в нем ни на грамм.

Трэт протянул руку, подержал секунду в воздухе и, не встретив ответного движения, убрал.

– Ну, не каждый день тебе предлагают вернуть украденные деньги. – Шерман смотрел в холодные голубые глаза собеседника.

– Все еще злишься? – Трэт присел напротив. – Напрасно. Тогда я вынужден был так поступить и сейчас не собираюсь оправдываться. Что касается денег, тебе их вернут.

– С процентами?

– Что?

– Я спрашиваю, будут ли учтены проценты, набежавшие за те два года, что прошли с тех пор.

– Процентов не будет.

Кто бы ожидал другого. Давешняя официантка принесла еще один бокал пива, вопросительно посмотрела на Трэта, но тот отрицательно мотнул головой, и девушка неспешно удалилась. Шерман поднял бокал, сделал долгий глоток, прежде чем вновь вернуться к разговору.

– Хорошо, с этим все ясно. Надеюсь, наличные при тебе, ведь ты не думаешь, что я поверю твоему слову?

Вместо ответа Трэт махнул рукой. Один из его громил, что болтались у входа, подошел и поставил на стол небольшой кейс.

– Здесь всё. Дело закрыто?

Шерман привстал, щелкнул замками. Внутри кейса плотными рядами лежали пачки купюр. Всеобщие кредиты.

– Ну, так что? – Трэт вопросительно взглянул на него.

– Да, пожалуй, с этим мы закончим. – Он убрал чемоданчик под стол. – Ценя твою честность, пересчитывать не буду.

Последнее замечание Трэт пропустил мимо ушей. Взглядом отпустил своего человека, затем, перед тем как продолжить разговор, внимательно осмотрелся по сторонам. Публика все так же занималась своими делами, ни малейшего внимания не обращая на их столик.

– Хочу предложить тебе одно дело, – наконец начал он. – Дело непростое, но тебе и твоим парням я думаю, оно будет по зубам, если, конечно, ваша великолепная четверка еще не развалилась.

– Ребята занимаются своими делами, но собрать их вполне реально. – Шерман прищурился. – Но ты же не думаешь всерьез, что после всего случившегося я буду с тобой работать? Не смеши меня, Трэт. Я ценю твой жест с деньгами, но назови мне хоть одну причину, из-за которой я не скажу тебе тех слов, что вертятся у меня на языке.

На этот раз ощерился Трэт.

– Проект «Ковчег». Это тебе о чем-то говорит?

Шерман пренебрежительно фыркнул.

– Конечно, говорит. Мне это говорит о том, что ты окончательно спятил, если решил заняться подобным бредом. «Ковчега» никогда не существовало, а все рассказы о нем не более чем красивая легенда. Люди любят сочинять подобное, когда приходят тяжелые времена.

Это действительно было смешно. На всей обжитой территории, представленной десятком городов, кое-как поднявшихся из пепла разрушительной войны, наверно только грудные дети не знали о «Ковчеге». Говорили, что за десяток лет до мировой катастрофы и прихода Тьмы был построен огромный подземный город-убежище. Полностью автономный, глубоко скрытый под землей, он должен был предоставить человечеству в случае истребления шанс выжить. Это не было обычное убежище, а именно город, где можно было жить десятки лет тысячам человек, не выходя на поверхность, что-то типа космического корабля, навсегда прикованного к земле. Подобно мифу об Эльдорадо, легенда будоражила умы людей, заставляя все новых и новых охотников за удачей уходить в Пустошь, да вот только толку от этого было ноль. Мираж, одним словом.

И вот теперь вполне серьезный человек, похоже, тоже подхватил вирус золотой лихорадки, раз заговорил об этом.

– Куда делась твоя прагматичность, Трэт? Решил обменять синицу на журавля в небе? Так вот, меня этими байками не купишь. Я думаю, разговор окончен. Спасибо за деньги не говорю.

Шерман поднялся, собираясь уходить.

– Постой. – Трэт тоже поднялся. Нервно облизал губы, окинул подозрительным взглядом зал. – Постой, не гони, Шер. А если я скажу, что у меня есть карта? Карта места, где находится «Ковчег».

– Таких карт можно купить по кредиту за пучок в ближайшей подворотне, только не советую по ним ходить. Долго не проживешь.

– Таких, как эта, ты едва ли где-то купишь.

С этими словами он осторожно отстегнул с серебряной цепочки небольшой предмет и протянул его Шерману. Тот с интересом взял в руку небольшой прямоугольник серого пластика. Осторожно повертел, рассматривая его со всех сторон. Судя по виду обычный флэш-накопитель. Надпись заметил не сразу, краска давно стерлась, остались лишь углубления от букв, которые были едва различимы на общем сером фоне.

– Льюис Стаховски, – с трудом разбирая, прочел он.

Ниже имени можно было разглядеть небольшое изображение голубя.

– Ну и какое отношение к «Ковчегу» имеет эта вещь?

– Фамилия Стаховски тебе, конечно, вряд ли о чем-то говорит, а вот как насчет Стаха? – вместо ответа спросил Трэт.

– Не пойму, куда ты клонишь, но я и в самом деле знавал одного парня с таким именем. Только давненько его не видел.

– И теперь уже наверняка никогда не увидишь. Его истинное имя Мартин Стаховски. Пару месяцев назад его нашли в Пустоши, точнее, то, что от него осталось, в том числе эту любопытную вещь. Он умер не сразу, так как укус белоголовки хоть и смертелен, но убивает не сразу, а дает человеку немного времени помучиться перед смертью. Наш общий друг сумел нацарапать короткую записку, в которой пролил свет на то, что ты называешь мифом и легендой. Льюис был его отцом, а по совместительству – военным инженером. Он принимал непосредственное участие в строительстве «Ковчега» и именно там получил эту небольшую вещицу. Это карта памяти от наладоника. Если верить тому, что написал Мартин, всем причастным к проекту выдавались такие малютки плюс КПК с системой спутникового позиционирования, позволявшей из любого места без проблем добраться до «Ковчега». К сожалению, эти карты довольно редкого формата, военные не сильно заботились о совместимости с гражданскими моделями. Отсюда две на данный момент основные проблемы. Первую, собственно, я уже озвучил: редкий стандарт. По моим сведениям, в настоящий момент в городе есть только две машины способные считать информацию с карты. Одна из них находится на складе конфиската, другая – в здании городского совета. И туда и туда попасть довольно непросто. Существует и вторая проблема. Стах или не успел, или не захотел написать код доступа к содержащейся на карте информации, поэтому даже если и удастся добраться до нужного железа, предстоит еще и обойти программную защиту. Впрочем, касаясь последнего, у меня есть нужный специалист, способный с этим справиться. Ну и как тебе моя история?

– Внушает. – Шерман смотрел на небольшой предмет у себя в руках и не мог поверить в услышанное. Наверно, так же чувствуют себя археологи, раскопав какую-нибудь древнюю мумию. На его глазах миф превращался в реальность. – Ну и как ты намерен добраться до компьютеров?

– Я думал, ты мне поможешь.

– Склад конфиската и городской совет, пожалуй, одни из самых охраняемых зданий в городе, не считая арсенала, конечно. И как, черт побери, ты хочешь туда попасть, пусть даже и с моей помощью?

– Есть один план. Но пока я бы не хотел о нем говорить, не здесь, по крайней мере. Все, что мне от тебя нужно, это просто согласие участвовать в этом деле. Что касается оплаты, то в случае твоего согласия и удачного исхода нашего дела я соглашусь на любые условия. – Он на секунду замолчал, затем, как будто спохватившись, добавил: – В разумных пределах, конечно.

– Я согласен. – Ожившая легенда захватила Шермана, и, несмотря на свою неприязнь к Трэту, стоило с этим разобраться. – Но я должен поговорить с ребятами, так как один не работаю. Думаю, пары дней мне хватит, чтобы уладить все вопросы. Обещать за них не могу, но, думаю, они не останутся в стороне.

Он пристально посмотрел на Трэта.

– Надеюсь, на этот раз мне не придется жалеть, что я с тобой связался?

Трэт примирительно поднял руки.

– Обещаю.

Шерман усмехнулся.

– Придется поверить на слово. Да, кстати. Если карта будет у нас, я так понимаю, кому-то придется пойти и выяснить, как обстоят дела на месте? Ты же не поручишь это сторонним людям.

– Нет. В противном случае я бы тебя и не посвящал в эту историю. Но у меня все же будет одно условие.

– Какое? – насторожился Шерман.

– С тобой пойдут два моих человека.

Шерман не удивился. Что-то такое он и ожидал услышать.

– Доверяй, но проверяй, а, Трэт?

– Это просто бизнес, Шер.

– Хорошо, как я уже говорил, мне понадобится пара дней, чтоб найти ребят и поговорить с ними. Как только я это утрясу, свяжусь с тобой, тогда и обнародуешь свой план, а мы прикинем, нравится он нам или нет. И последний вопрос. Почему мы, Трэт?

Прожженный барыга просто пожал плечами.

– Вы лучшие.

Глава 2

Свет факелов терялся в огромном пространстве зала, трепыхался и бился в бессильной ярости. Массивные стены, сложенные из серого камня тянулись вверх и терялись где-то там, во тьме. Потолок бык далек и невидим, укрыт вуалью мрака.

Стройные ряды колон, украшенных причудливой лепкой, поддерживали давящую черноту, не давая ей рухнуть вниз, на великолепный мозаичный пол, сверкавший в неровном свете вкраплениями драгоценных камней.

В дальнем конце зала, на небольшом возвышении, в деревянном резном кресле сутулилась согбенная, старческая фигура. Одна рука женщины тяжело опиралась на видавший виды посох, другой она в задумчивости крутила бокал с вином. Небольшой столик перед ней был накрыт на две персоны, но гостя пока не было.

За ее спиной почти, полностью погруженные во мрак, высились две безмолвные фигуры, словно отражения друг друга. У каждого из-за плеча торчала рукоять меча, и оба излучали чувство опасности и спокойствия одновременно.

Наконец послышался скрип открываемых дверей, и эхо разнесло звук мягких шагов.

Высокий худой темноволосый мужчина размашистым, но едва слышным шагом приблизился к женщине. Изящно поклонился, не спуская светлых, нечеловеческих глаз с сидящей перед ним.

– Приветствую тебя, Избранная. – Голос – как шелест ветра.

– Присаживайся, Идлейн. – Хозяйка наконец оставила стакан и приветливо махнула рукой. – Можешь поесть в кои-то веки нормально.

Тот, кого она назвала Идлейном, улыбнулся, показав острые с ярко выраженными клыками зубы.

– Ценю твои шутки, Избранная.

Он ловко нарезал себе жареного мяса, пожевал кусочек. Посмотрел в старческое, покрытое сетью частых морщин лицо. В омуты по-молодому живых и мудрых глаз.

– Ты не забыла, что я люблю.

Она улыбнулась, вновь взяла бокал с вином, но пить не стала.

– Жареная оленина с кровью, хоть и добыть ее становится все труднее. – Тяжелый вздох. – Все меняется, волк, все меняется.

Она откинулась в кресле, удобней перехватила посох. Подождала, когда ее гость закончит с трапезой, сама так и не притронулась к еде. Лишь пригубила немного вина.