Глава 27

Когда импровизированные танки достигли первого перекрестка, из боковых улиц с двух сторон хлынули яростные потоки кавалеристов на родалах. Водители машин швырнули гранаты в первые ряды атакующих, а затем сами стремительно перешли в контратаку.

Гигантские стальные «челюсти», предназначенные для того, чтобы прогрызать насквозь скалы, сейчас грызли, как живые, солдат и их скакунов. Людей буквально раскусывало пополам, и одного «укуса челюстей» было достаточно, чтобы серьезно искалечить родала. В этой кровавой мясорубке летучие воины Плебея продолжали забрасывать врагов фанатами, не боясь, что взрывы причинят вред водителям, укрытым в металлических башенках.

Скоро кровавое побоище завершилось, и разрозненные остатки солдат Истязателя бежали в боковые улицы.

На следующем перекрестке наступавших атаковали пешие солдаты, но их рассеять оказалось еще легче, чем кавалерию. После этого никакого сопротивления не было уже до самого дворца. Там Саркис сосредоточил свои отборные войска.

Армия Плебея не бросилась с ходу на штурм, но разделилась на две колонны, которые двинулись направо и налево, целиком окружив дворец. Теперь со всех сторон перед стенами дворца стояла тысяча грозных боевых машин.

Когда все было готово, машины-копатели первыми двинулись на штурм. Одни направились к воротам, другие к глухим стенам, но что бы ни было перед ними, они принялись методично устранять преграду, вырывая и глотая огромные куски стен, съедая гигантские арки, обрамлявшие металлические двери.

Одни машины проворно прогрызали туннели в основании стены, другие так же проворно выламывали двери. Наконец одна из машин выдрала из косяков металлические створки и вломилась прямо в толпу сбившихся за дверью защитников дворца. За ней бросились пехотинцы Плебея, на бегу швыряя фанаты. И когда дверной проем был очищен, в него хлынули всадники на родалах, которые разили врага направо и налево. Почти одновременно другие машины, проломив стены и напрочь оторвав двери, ворвались во дворец, встретили такое же сопротивление и расправились с ним теми же мерами. И скоро величайшая в истории Кальсивара битва бушевала уже внутри огромного дворца.

Между тем Джерри, Юд и Коха с двумя десятками воинов задержались в своей погоне за укрытым маской похитителем Джунии. Саркис поставил в коридоре большой отряд воинов, и этот отряд превосходил числом людей землянина по меньшей мере впятеро.

Джерри с мечом в руке был в самой гуще схватки. Рядом с ним сражался великан Юд, предпочитавший пользоваться в тесном дворце коротким, с толстым древком копьем. Слева от Юда Коха размахивал огромной булавой, нанося сокрушительные удары, которые разбивали клинки мечей, крушили черепа, как яичную скорлупу, и с одинаковой легкостью пробивали плоть и кости. А за этой неистовой троицей сражались лучшие бойцы землянина, каждый тем оружием, какое было ему больше по нраву.

Отряд Джерри сократился наполовину, прежде чем солдаты Саркиса осознали, что копье белого великана, меч Плебея и палица чернокожего карлика несут им верную смерть. Но, уж осознав эту истину, они бросились наутек куда быстрее, чем раньше бросались в атаку.

Джерри, получивший несколько мелких ран и запыхавшийся от усталости, оперся о покрытый кровью меч, и солдат обработал ему раны джембалом. Ранами Юда и Кохи тоже нашлось кому заняться. Потом взгляд Джерри упал на бронзовокожего солдата, которого свалил с ног удар палицы Кохи.

Удар, видимо, был скользящим, потому что солдат стонал и пытался встать.

– Принесите его сюда, – приказал Джерри.

Двое его людей сняли с пленника оружие и, подхватив раненого, положили его к ногам Джерри.

– Дайте ему пульчо, – распорядился землянин. Солдат снял с пояса фляжку и приложил ее к губам раненого. Тот сделал изрядный глоток, и ему стало легче.

– Встань, – приказал землянин.

Пленник неуверенно поднялся на ноги и зашатался.

– Куда подевался Истязатель?

– Не знаю.

– Врешь! – прорычал Джерри. – Положите его на спину и откройте ему рот!

Солдаты проворно выполнили приказ. Джерри вынул из поясного кошеля скляночку с огненным порошком и, стоя над пленником, лениво выдернул пробку.

– Несколько крупинок в глаза развяжут тебе язык, – проговорил он. – Попробуем вначале это. Если не поможет, займемся твоим ртом.

Джерри уронил крупинку на покрытую испариной щеку. Крупинка вспыхнула, и пленник заорал, когда она прожгла ему кожу.

– Стой, подожди! – завопил он. – Я все скажу!

– Ага, – сказал Джерри, – это уже лучше. Я не только справедлив, но и милосерден. Если на сей раз скажешь правду, останешься жив.

– Прежде чем его святейшество ушел, – сказал пленник, – я слышал, как он велел нашему йену явиться в главный аудиенц-зал.

– И это все, что он сказал? – осведомился Джерри.

– Он сказал еще, что, если битва обернется не в нашу пользу, у него есть заложница, ради безопасности которой Плебей дарует нам всем свободу.

Джерри закупорил склянку и сунул ее в кошель.

– В главный аудиенц-зал! – приказал он. – А пленника возьмем с собой, пока не убедимся, что он нам не солгал.

Добравшись до платформы нужного этажа, они вдруг услышали оглушительный шум битвы. Джерри осторожно подошел к двери и увидел, что его боевые машины вломились во дворец. Пехотинцы, которые шли за ними, забрасывали фанатами защитников дворца, устроив им кровавую баню. Тут же в дело вступили кавалеристы на родалах, и теперь битва велась только холодным оружием.

За считанные секунды волна битвы достигла двери, у которой стоял землянин, – воины Саркиса не устояли перед бешеным натиском пустынных кочевников. Шаг за шагом солдат Истязателя убивали либо обращали в бегство, пока воины Джерри не добрались до дверей аудиенц-зала, за которыми укрылись остатки армии Саркиса.

Вдруг из глубины исполинского зала прозвучало чистое пение трубы. На военном языке Марса этот сигнал означал просьбу о переговорах.

Подняв взгляд, Джерри увидел герольда, стоявшего на нижней ступеньке центрального подиума. А на самой вершине стоял Истязатель в маске. Левой рукой он держал Джунию, в правой блестел кинжал.

Землянин тотчас же позвал герольда и велел ему подать сигнал: «Согласны на переговоры».

Как только серебристые звуки трубы разнеслись над толпой, шум боя затих, как по волшебству. И тогда по залу поплыли замогильные звуки голоса Истязателя, который обращался к Джерри, сидевшему верхом на родале в дверях зала.

– Отчаянное положение требует отчаянных средств. Обычно мы не приносим в жертву женщин, но, если хоть один наш враг вооруженным переступит порог зала, совила Джуния умрет.

– Мои люди будут соблюдать перемирие, пока твои не нарушат его, – ответил Джерри. – Чего ты хочешь?

– Свободы, – сказал Саркис – Прикажи, чтобы сию секунду для меня и моих людей оседлали и навьючили горов и оставили их на крыше дворца. И в знак честности твоих намерений ты сам разоружишься и присоединишься к моей пленнице, чтобы стать заложником, пока мы не будем готовы улететь.

– Немедленно освободи принцессу, и я дам тебе слово, что ты и твои воины покинете дворец живыми и свободными, – отозвался Джерри.

– По-твоему, я дурак? – прорычал Истязатель. – Я не настолько доверчив, ясно?

– Что же, хорошо, – сказал Джерри. – Я принимаю твои условия. Но если попробуешь сплутовать, ты и твои люди никогда не уйдете отсюда живыми.

Спрыгнув с седла, он снял с пояса оружие и передал его Кохе и Юду, быстрым шепотом отдав им кое-какие приказания. В ту минуту, когда он передавал чернокожему карлику дагу, к нему подбежал гонец.

– Что случилось? – спросил Джерри.

– Вил Нумин и зовил Манит с огромным войском стоят у ворот Победы, – проговорил посланец. – Они требуют, чтобы мы немедля открыли ворота, а иначе они возьмут город штурмом и всех нас уничтожат.

– Скажи им, – отвечал землянин, – что важное дело здесь, во дворце, мешает мне самому встретить их и провести сюда. Скажи им, что у меня есть оружие, которое уничтожит их армии так же легко, как оно уже уничтожило армию Истязателя. Однако передай им, что я приглашаю их прийти сюда и встретиться со мной для дружеского разговора и я своим словом гарантирую им безопасность. Если они согласятся, доставь их сюда в самом быстром моем флаере. Но проследи за тем, чтобы ни один их летучий всадник не перелетел за стену.

Джерри напоследок шепнул Юду и Кохе: «Не забудьте сигнал» – и, повернувшись, вошел, безоружный, в зал.

Солдаты Истязателя расступились перед ним, и землянин бесстрашно прошагал к подиуму.

Глава 28

Когда Джерри подошел к подиуму, где стояли Истязатель и Джуния, он увидел, что у принцессы туго связаны руки и ноги.

Саркис приветствовал его гулким хохотом из недр жуткой маски:

– Теперь вы оба у меня в руках! Я убью вас и умру с радостью!

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Джерри. – Думаешь, ты сможешь убить нас и выбраться отсюда живым?

– После этого поражения мне жить уже незачем, – отвечал Истязатель. – Я заманил тебя сюда только для того, чтобы отомстить. Сначала ты увидишь, как умрет твоя возлюбленная, а потом и сам разделишь ее участь!

Он занес дагу, крепко ухватив пышные черные волосы вырывавшейся принцессы. В тот же миг Джерри вскинул руку над головой – это был условный сигнал его людям – и прыгнул прямо на вершину подиума.

Замечательная прыгучесть землянина как-то выпала из памяти Саркиса; пораженный, она развернулся, чтобы обороняться. А Джерри, приземлившись на подиуме, левой рукой прихватил руку Саркиса, а правой нанес ему такой удар сбоку по голове, что в недрах золотой маски наверняка загудело.

Истязатель выпустил девушку и целиком переключил свое внимание на землянина. Несколько секунд они сражались на узкой вершине подиума, затем потеряли равновесие на его краю и покатились, сцепившись в драке, на пол.

В тот же миг в огромном зале началось светопреставление. Солдаты Джерри первыми вступили в бой, забросав толпившихся перед ними врагов гранатами, а затем бросились в атаку. Люди Истязателя повернули было к подиуму, но, к своему величайшему изумлению, увидели, что перед троном поднялся квадрат пола на четырех металлических столбах. Из отверстия выскочил белый великан, а за ним чернокожий карлик.

А следом за ними хлынул поток яростных воинов Плебея.

В считанные секунды подиум был окружен людьми Джерри, и число их все время увеличивалось – прибывали все новые и новые воины. И тогда жалкие остатки армии Истязателя побросали оружие и сдались на милость победителей.

Но сам Истязатель не собирался сдаваться. Он вырвал из цепких пальцев Джерри руку с дагой и замахнулся, целясь в сердце землянина, но тот выбил у него оружие и отпрыгнул в сторону.

– Дай мне меч, – приказал он Кохе, – перережь путы принцессы и охраняй ее. И чтобы никто не смел убивать Истязателя! Он мой, и только мой.

Чернокожий карлик сунул в руку Джерри свой меч, и в тот же миг Саркис обнажил свой клинок.

– Несколько дней назад, – сказал Джерри, – ты вызвал меня на поединок, но сам не явился. И хотя я прикончил твоего подменыша, я считаю, что дело еще не улажено. А ты как думаешь?

– Я улажу все, когда прикончу тебя! – прорычал Саркис, бросаясь на него.

Джерри с легкостью отразил удар и, прежде чем его противник успел опомниться, наискось чиркнул по его груди острием меча. В золотом плетении появилась длинная прореха, и в ней сверкнула сталь.

– Ага! – воскликнул он. – Нагрудник! Придется его снять!

Они снова схлестнулись в бою, и снова Джерри резанул мечом золотое одеяние – так, что один его край повис. Третий удар землянина – и Саркис оказался в золотом фартуке, который хлопал по его ногам.

Но Джерри только начал потеху. Он принялся методично раздевать противника ударами острия. Четвертый удар – и стало ясно, что Истязатель принадлежит к бронзовой расе. Теперь, когда он лишился золотого одеяния, его нагой торс прикрывал лишь стальной нагрудник. Но тут землянин перерезал крепившие его ремни, и нагрудник с грохотом свалился на пол.

За спиной Джерри раскатился искренний хохот, и землянин, обернувшись на миг, увидел, что в зал только что вошли зовил Манит и вил Нумин. Вил вцепился в ошейник громадного черного псара, который оглушительно рычал и явно рвался на помощь землянину.

– Назад, Ним! – бросил Джерри.

Истязатель сражался отчаянно, но ему мешало тяжелое золотое одеяние, которое он вынужден был поддерживать одной рукой, чтобы оно не соскользнуло ниже и не опутало ему ноги.

Вдруг Джерри увернулся от его выпада и, подпрыгнув, ударил вверх, подцепив головкой эфеса крючковатый нос жуткой золотой маски. Маска отлетела прочь, и открылось лицо мовила Тоора. Прежде чем враг успел опомниться, Джерри развернулся и с такой силой обрушил свой клинок на меч бронзовокожего принца, что выбил оружие из его руки.

Увидев наконец истинное лицо Истязателя, зрители дружно вскрикнули от изумления. Слышались и выкрики:

– Смерть лжевилу! Смерть Истязателю! Проткни насквозь его гнилое сердце!

– Сдавайся или умри! – сказал Джерри, приставив острие меча к груди врага.

– Сдаюсь! – пробормотал мовил Тоор.

– Взять пленника! – приказал Джерри и спрятал меч в ножны.

Двое воинов бросились исполнять его приказ, а он повернулся, чтобы отсалютовать своим царственным гостям. Джуния уже присоединилась к своему отцу, и вил обнимал ее хрупкие плечи, а она гладила голову Нима.

Зовил Манит широко улыбнулся, принимая салют Джерри.

– Ты доставил нам редкостное развлечение, друг мой, – сказал он. – Я рад, что ты пригласил нас полюбоваться на это зрелище.

– Да я и не приглашал, – отвечал Джерри. – Я рассчитывал, что вы появитесь, когда все будет закончено.

– Ну, тогда благодарение Дэзе, что ты просчитался! Я не пропустил бы такой забавы и за миллион тайзос.

Вил Нумин держался куда более сдержанно.

– Теперь, когда ты захватил мою столицу, как ты намерен поступить с ней? – спросил он.

– Я полагаю, что ты предложил руку своей дочери тому, кто поможет тебе вернуть Ралиад, – заметил Джерри.

– Я предложил это моему другу зовилу Маниту, а не убийце моего сына! – прогремел вил.

– Одну минутку, ваше величество! – вмешался зовил Манит. – Сдается мне, что вы весьма несправедливо поступили с моим другом Джерри Морганом. Он не убивал вашего сына.

– Так кто же сделал это?

– Я убил зовила Шива, защищаясь, – сказал принц. – Я повстречался с ним в коридоре неподалеку от апартаментов Джерри Моргана, и он напал на меня безо всякого предупреждения, когда мой меч был в ножнах. Я отскочил, и только то, что остриг меча наткнулось на кость, спасло мне жизнь. Затем я обнажил свой меч, и мы сразились.

Бесстрастное лицо вила Нумина ничем не выдало его чувств, но его рокочущий голос вдруг задрожал:

– Не понимаю… Не понимаю, почему Шив так бесчестно напал на тебя…

– Я могу объяснить и это, – ответил зовил Манит. – Мо-вил Тоор восстанавливал его против меня. Он сам хотел жениться на Джунии и, убрав с дороги тебя и наследного принца, сделаться вилом Кальсивара. Как видишь, его планы претерпели некоторые изменения, но по сути своей остались прежними.

Вил Нумин повернулся к пленнику, впился в него жестким взглядом своих бесстрастных глаз.

– Судя по всему, – проворчал он, – мой племянник виновен не только в смерти моего сына, но и во всех наших бедах и недоразумениях. Будь он моим пленником…

– Он и так твой пленник, вил, – сказал Джерри. – Я отдаю его тебе вместе с твоей столицей и всей твоей империей, которая, по правде говоря, мне совершенно ни к чему. Все, чего я прошу взамен, – формально освободи тех моих соратников, которые были рабами, прости тех, кто преступил твои законы, и позволь всем нам уйти с миром.

– Так ты не желаешь править Кальсиваром?

– Ни в коей мере.

Вил снова повернулся к своему коварному племяннику.

– Мовил Тоор, – начал он, – я приговариваю тебя…

Но тут его прервали. Никто не обращал внимания на бронзовокожую девушку в серой одежде рабыни, которая незаметно пробиралась через толпу – туда, где спиной к ней стоял мовил Тоор. Джерри почуял неладное лишь тогда, когда краем глаза уловил отблеск кинжала, который девушка незаметно сунула в правую руку принца.

Оружие в руке подтолкнуло отчаявшегося принца к действию. Прежде чем стражники, стоявшие по обе стороны от него, успели сообразить, что происходит, он прыгнул вперед, схватил вила за бороду, заплетенную в косички, и занес кинжал, чтобы ударить прямо в сердце монарха.

Для всех, кроме Джерри, это происшествие было настолько неожиданным, что они лишь беспомощно ахнули и остолбенели. Но землянин вовремя заметил блеск кинжала, и, когда Тоор прыгнул, Джерри отстал от него лишь на долю секунды. Одним скользящим движением он вынул меч из ножен и взмахнул им. Секунду назад зрители, обступившие их, видели бронзовокожего принца с кинжалом, занесенным для смертельного удара, – и вот уже поднятая рука и ухмыляющаяся голова упали, отсеченные одним страшным ударом.

За спиной Джерри женский голос пронзительно выкрикивал проклятия. Он обернулся и увидел новилу Найшу в серой одежде рабыни, которая извивалась, пытаясь вырваться из рук двоих его воинов.

– Что такое? – прогремел вил Нумин. – Мою племянницу продали в рабство?

– Это она передала кинжал Тоору, ваше величество, – осмелился сказать один из солдат.

– Тогда она получит приговор, который я приготовил для ее братца-предателя, – проворчал монарх. – Новила Найша, ты лишаешься своего королевского титула, имущества и поместий. Ты предпочла укрыться за рабской личиной, так носи же ее теперь как свою настоящую одежду. И завтра тебя отправят на невольничьи торги.

Он взмахнул рукой, и солдаты уволокли прочь женщину, которая все еще лягалась, кусалась и царапалась, проклиная всех и вся.

– Дэза, помоги тому, кто ее купит, – сухо заметил зовил Манит.

Затем вил повернулся к землянину.

– Джерри Морган, – сказал он, – ты не только вернул мне дочь и империю, но и спас мне жизнь. Награда, которую я обещал тебе на равнинах Лэв, отныне твоя. Миллион тайзос и раддек Доор.

При этих словах сердце Джерри горько сжалось. На миг ему даже захотелось оставить себе империю, которая была в его власти – только руку протяни, – лишь бы сделать Джунию своей вопреки явному нежеланию вила отдавать свою дочь плебею. Но он вспомнил, что Джуния обещана в жены Маниту, а империя ему не нужна. Ему нужна только Джуния… и свобода.

– Мне ни к чему ни богатство, ни титулы, – сказал он. – Вольная, полная опасностей и приключений жизнь в пустыне и на болотах мне куда больше по нраву, чем ваша душная городская жизнь. Лучше я буду спать под драгоценным куполом звездных небес, чем во дворце с золоченой крышей, усыпанной бесценными алмазами; лучше буду видеть восход солнца над песчаными дюнами или в утреннем тумане над болотами Атаба, чем над самыми роскошными зданиями вашего огромного города. Я хочу вернуться к своим диким кочевникам – скакать верхом и охотиться, жить и…

– И любить? – быстро договорила Джуния, подходя к нему и глядя на него сияющими глазами, – в значении этого взгляда усомниться было невозможно.

– И любить! – подтвердил Джерри, заключая ее в объятия и впиваясь страстным поцелуем в ее губы.

– Тогда возьми меня с собой, мой Плебей, – прошептала она.

Джерри поглядел на вила.

– В моем мире, – сказал он, – у разбойников принято говорить: «Кошелек или жизнь!» Ты знаешь, что я держу в своей руке весь Кальсивар. И я, разбойник и изгой Марса, теперь говорю тебе: «Империя или твоя дочь!» Выбирай.

Мгновение вил, лишившись дара речи, сжигал его гневным взглядом. Затем что-то подозрительно дрогнуло в его обычно бесстрастных глазах, и он ответил:

– Раз уж она сама выбрала тебя, бери ее, мальчик мой, и да благословит Дэза вас обоих.

И Джерри Морган, который только что отрекся от трона величайшей империи Марса, был совершенно счастлив.